(Не по Ломоносову.)

Едва отдышавшись у горизонта,

                                       раскланиваясь перед залом,

(Будто только что разразилось в картонную трубу стишком!),

Солнце к амфитеатру гор поворачивается задом,

Орать, продолжая, пока

Краснорубахий закат не снёс ему башку палашом,

Лезвием узкой тучки…

                                       Эта казнь ежедневна,

Потому что безответственная барабанность цикад, цитат, снова и снова

Ставит на ходули призраков давно безголовых.

И ни рыбы, ни крабы не знают, когда этому настанет конец…

(Пой, пташка пой)!

Строки волн растекаются, как тесто Сальватора Дали,

Как случайно раздавленное слово,

Как туман над водой,

Как перепевы вранья, что вблизи мозолят глаза,

Но смягчаются, расплываясь,

                          и кажутся облачней на расстоянье,

Даже приемлемей, чем на тех островках – птичий базар,

Непреложная истина каждого островка

                                            становится всё туманнее:

И в облачный общий кисель истории

Небесных барашков угоняет Макар.

А заводной соловей, хлопоча над пластиковою розою,

Не только на вкус, – на жизнь саму нагоняет коррозию...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Бредни!

И вот –

Каждое новое стихотворение врёт,

Притворясь последним.

Так тюрьму свою снова обманывает звон,

                                       вырываясь в поток времён,

Как дождь, беззаконный, который бьёт по облаченью вод…

Кстати, прогуливаясь по берегу, надо бы не забыть зонт, а?

Пригодится в раскисаюших сумерках, пока

Не схлопнулись небо и море на рояльной петле горизонта,

Как на нулевой отметке схлопываются века…

Борм ла Мимоза, Август 2005 – Медон, Сентябрь 2005.