Вернувшись домой, Валентина Андреевна устало опустилась на диван. Мысли смешались, и она не могла сосредоточиться на чем-то одном. Она никогда не имела дел с милицией. Поэтому сегодняшний вызов, такой внезапный и необычный, когда ее буквально увели с лестничной площадки в подъезде собственного дома, представлялся ей не иначе как предвестником большой беды. Валентина Андреевна попыталась до мелочей восстановить весь разговор с Климовым и с ужасом поняла, что следователь, собственно, ничего ей не сказал и она бессильна даже предположить, что произошло за ее спиной.

В мыслях она то и дело обращалась к своим подругам, которые столько лет были рядом с ней в самые тяжелые минуты, и любое подозрение относительно их казалось ей кощунственным.

Измучив себя окончательно, Валентина Андреевна переоделась в домашнее, кое-как освежилась перед зеркалом и вышла на кухню. У нее не было никакого желания заговорить с соседкой – очень милой и обходительной женщиной, в одиночестве коротавшей старость.

Но та не сдержалась сама:

– Валюша, я никогда не видела этого вашего знакомого.

– А какого вы видели? – попробовала улыбнуться Валентина Андреевна.

– Извините, я не так выразилась, – поправилась соседка. – Я просто не знала, что у вас есть знакомый.

– Как видите, появился… Может быть, еще придет, – почему-то предположила Валентина Андреевна и поторопилась в комнату.

«Какую глупость сморозила…» – подумала, оставшись одна. Ведь завтра нужно самой явиться в кабинет Климова для какого-то официального разговора. Тут же вспомнила о паспорте: не забыть бы утром в спешке.

Валентина Андреевна присела возле столика с трельяжем, в одном из ящиков которого хранила документы. Перебрав жировки и платежные квитанции за Димкин садик, нашла свидетельство о расторжении брака, профсоюзный билет, добралась до диплома об окончании техникума, отодвинула в сторонку сберегательную книжку, с которой, знала, давно сняты остатки скромных вкладов… Посоображала. Открыла нижнее отделение столика, вытащила большую коробку с лекарствами и рецептами, быстро перебрала их и снова принялась за ящичек с документами…

Через час-полтора, перевернув в комнате все вверх дном, опустошенная, легла в постель. Паспорта не нашла.

Валентина Андреевна лежала неподвижно, равнодушная ко всему. Она чувствовала, как усталость, сковавшая ее, тушит остатки мыслей, обволакивая их туманной пеленой. Потом ей стало тепло и уютно.

Когда она открыла глаза, уличный фонарь высвечивал ажурную вязь тюлевой шторы. Тишина за окном означала глубокую ночь. Сознание спокойно вернулось к событиям минувшего дня, в котором остались и волнения, и усталость.

Валентина Андреевна подумала о предстоящей встрече с Климовым и стала сосредоточенно восстанавливать в памяти все, что оставило след за четыре года, прожитых без мужа в этой квартире. Ничего радостного. Первый год привыкала к новому положению. Переживать разрыв с мужем было некогда, потому что часто болел Димка. Потом привыкла и вместе с привычкой пришло душевное облегчение, как и должно быть, когда из жизни уходят унизительные ссоры и оскорбления. С нежностью вспомнила подруг, неизменно участливых и верных в житейских затруднениях.

И, не пугаясь уже, а больше удивляясь, пыталась понять, кто мог сделать ей плохое.

Ко всему этому странная пропажа паспорта. Она брала его с собой только в тех случаях, когда это было необходимо. «Может быть, еще найдется?..»

Единственными гостями в ее квартире за эти годы были подруги. Никаких других близких знакомых она не заводила. Впрочем…

Ей вспомнилась середина нынешнего апреля, неприятный вызов в институт народного хозяйства. После развода она запустила занятия на заочном отделении, кое-как переползала с курса на курс, в конце концов пропустила последнюю экзаменационную сессию, и ее попросту отчислили.

Вот тогда, ожидая решения своей судьбы, она познакомилась в коридоре возле учебной части с молодой женщиной, которая приехала сдавать экзамены. Со Светланой – так звали женщину – они простояли за разговором часа полтора. За это время к ним никто не подошел: Валентина Андреевна уже давно бывала в институте от случая к случаю, а приезжая, видимо, тоже никого не интересовала.

День выдался погожий, и, получив справку об отчислении, Валентина Андреевна со своей новой знакомой пошли в центр пешком.

Уже на площади 1905 года Валентина Андреевна спохватилась:

– Что ж это я тебя так далеко за собой затащила?!

– А мне по пути, – ответила Светлана просто. – живу в «Олимпии», на стадионе.

– Я тоже тут, неподалеку – на улице Шейнкмана. Будет скучно, заходи: по вечерам я всегда дома, – предложила Валентина Андреевна, назвав свой адрес и про запас – рабочий телефон.

На следующий день Валентину Андреевну послали с проверкой в один из крупных магазинов, и она вернулась домой поздно. От соседки узнала, что к ней приходила женщина, назвавшая себя Светланой.

– Не хотела ждать? – осведомилась Валентина Андреевна.

– Сидела целый час. Потом сказала, что пойдет заниматься.

– Жаль.

Через день Светлана позвонила на работу, посожалела, что не застала дома, и пригласила к себе.

Валентина Андреевна в тот же день навестила ее в гостинице. Отыскав семнадцатый номер, застала Светлану в постели.

– Не заболела?

– После душа захотелось полежать, – ответила та.

В номере больше никого не было. На этот раз разговор завязался более откровенный. Светлана пожаловалась, что плохо живет с мужем.

– Пьет, наверное? – предположила Валентина Андреевна.

– В том-то и дело, – вздохнула та. – Живем в Кемерово, у него хорошая должность на заводе: инженер. К тому же мужчина заметный, избалован женским вниманием, а я – что?..

Светлана призналась, что недавно два месяца пролежала в больнице после преждевременных родов, а потом ее забрала к себе мать, живущая в Нижнем Тагиле.

– Прямо от нее и приехала сдавать экзамены в институт. Готовлюсь, а сама не знаю, что делать: возвращаться к мужу или нет. Детей у нас, наверное, так и не будет. Значит, и семьи – тоже. Но, понимаешь, там не уволилась и не выписалась… Денег поднакопила, вещи тоже почти все увезла. Часть – с собой, остальные – у мамы.

Валентине Андреевне вспомнилось, что была у Светланы еще дважды. Перед маем увидела у нее новую импортную кофточку, серенькую с красивой отделкой по воротнику. Еще сохранившаяся яркая этикетка прямо-таки заворожила, и Валентина Андреевна стала упрашивать Светлану уступить кофточку. Наконец та согласилась.

Валентина Андреевна сразу же забрала обновку, пообещав отдать деньги позднее. И тут же, не зная, чем отблагодарить, предложила провести праздник у нее дома.

– Будем вдвоем, да еще Димка мой.

– С удовольствием, – согласилась Светлана, – а то гостиница ужасно надоела.

Первого мая Светлана пришла в десять часов утра. Приготовили стол и просидели до четырех. Потом Светлана ушла и не вернулась.

Не дала о себе знать и в другие дни.

Девятого Валентина Андреевна пошла к ней в «Олимпию», чтобы отдать двадцать рублей долга за кофточку, Ей сообщили, что Светлана из гостиницы выехала.

– Куда? – испугалась Валентина Андреевна. – Я должна ей деньги!..

– Знаете что? Спросите у девушек из восемнадцатого номера, она последние дни жила там.

В восемнадцатом номере Валентине Андреевне сказали, что Светлана якобы перебралась в гостиницу «Юбилейная» и живет там где-то на шестом этаже.

Валентина Андреевна вспомнила, как целый день попусту проторчала в «Юбилейной». По одному имени разыскивать Светлану не стали, а фамилии своей новой знакомой она не знала. Попробовала обходить номера, но толку, конечно, не добилась.

Так Валентина Андреевна и осталась должницей.

Предположив, что Светлана выехала по какому-то срочному вызову, Валентина Андреевна расспрашивала своих сослуживцев, не разыскивал ли ее кто-нибудь по телефону.

Но ею никто не интересовался.

«Что это я все о ней?» – спохватилась про себя Валентина Андреевна.

Потом улыбнулась: злополучные двадцать рублей за кофточку Светлане, оказывается, лежат в коробке вместе с Димкиными лекарствами. «Вот куда засунула!..»

Климов не мог скрыть удивления, когда в десять утра она зашла к нему в кабинет.

– Валентина Андреевна? – встал он. – А Я через минуту уехал бы. Что так рано?

– Здравствуйте. Зашла на работу и отпросилась.

– Спешите с какой-нибудь новостью?

– Как вам сказать. Наверное, с плохой. Я потеряла паспорт.

– То есть как потеряли?

– Ну, не нашла…

– Вы садитесь, – предложил он и тоже сел: – Как не нашли?

– Вы понимаете, я с собой беру его очень редко. Только тогда, когда он нужен: перевод, например, или посылка… Вот и пришла сразу: может быть, для нашего разговора не обязательно паспорт. Я сегодня же заявлю о потере.

– Погодите. Куда же он девался? Мог его кто-нибудь взять?

– Кому он нужен? Да и не бывает у меня никто. Разве только…

И вдруг рассказала ему, как познакомилась в институте со Светланой, как ее потеряла, да еще в долгу осталась. И заметила, что Климов насторожился.

– Когда вы брали из дома паспорт последний раз? – спросил он.

– Давно. Месяца три.

Климов задумался. Потом спросил:

– А получали где?

– Восемь лет назад в Омской области.

– В Омской области?!

– После окончания техникума я уезжала туда на работу в район. Там бабушка у меня жила, – поспешила объяснить Валентина Андреевна. – Срок старого кончился, и там я получила этот. А потом приехала сюда и вышла замуж…

– У Светланы вы какие-нибудь документы видели?

– Нет. А что?

– Просто интересуюсь, А как она выглядит?

– Симпатичная женщина.

– Белокурая, голубоглазая, в общем, привлекательная…

– И волосы носит распущенными до плеч?

– Откуда вызнаете? – почти с испугом спросила она,

– Могу еще больше удивить вас.

– Почти уверен, что ваш паспорт у Светланы.

– Зачем он ей?

– Мало ли… – уклонился он от ответа. – Вот что я предлагаю, Валентина Андреевна: вы отправляйтесь на работу. О наших разговорах не распространяйтесь, а когда будет нужно, я сам найду вас. Заявление о потере паспорта пока не делайте и о своей утрате молчите. Договорились?

– Я ничего не понимаю.

– Так нужно, Валентина Андреевна. Надеюсь, скоро объясню вам почему. А сейчас – всего хорошего! У меня срочные дела.

Он вместе с ней вышел из кабинета и, уже расставаясь, вдруг вспомнил:

– А коль скоро Светлана даст о себе знать, не забудьте об этом сразу же уведомить меня. Лады?

– Я же понимаю, что вы приказываете, – ответила она без воодушевления.

– Ей-богу, прошу! – улыбнулся он.

…После короткого совещания у начальника следственного отделения и начальника отделения уголовного розыска в гостиницу «Олимпия» поехала следователь – капитан милиции Валентина Петровна Булыгина.

Найти Светлану, точнее ее след, в «Олимпии» даже по одному только имени не составляло особого труда. В семнадцатом и восемнадцатом номерах, на которые указала Рязанцева, а апреле-мае жила всего одна женщина, носившая это имя, – Светлана Николаевна Обкатова. В бланке прописки значился ее постоянный адрес: г. Кемерово, Горловское шоссе… А когда сотрудники гостиницы обрисовали внешность Обкатовой, у следователя не осталось сомнений, что она на правильном пути.

В разное время вместе с Обкатовой жили шесть постоялиц: одну из них, по счастливому стечению обстоятельств заочницу юридического института Галину Ивановну Маркову, приехавшую из Челябинской области на сессию, Валентина Петровна застала дома. Юристы поняли друг друга сразу. Но Маркова могла сообщить немногое:

– Она жила вместе с нами числа до десятого мая, а потом переселилась в «Юбилейную». Что я могу сказать определенного?.. Светлана говорила, что учится в институте народного хозяйства. Правда, меня удивляло то, что я не видела у нее ни учебников, ни конспектов. Даже заводила об этом однажды разговор. Но она, особа бойкая, очень общительная, довольно беззаботно ответила, что не хочет таскаться с учебниками, занимается в читалке, к тому же у нее есть хорошие связи и экзаменов она не боится.

– О своей жизни, о свердловских знакомых что-нибудь рассказывала?

– Немного. Знаю только, что она из Кемерово. У нее там муж, но живут плохо: он пьет и гуляет. Детей нет. Проговорилась, что недавно у нее был выкидыш. О служебных делах тоже не распространялась, упомянула только как-то, что работает плановиком на шахте.

– Как она себя вела?

– Довольно скромно. Правда, вечерами почти всегда уходила.

– Куда?

– Не интересовалась. Так ведь мы почти все уходили заниматься.

– В «Юбилейной» вы у нее были?

– Нет. Я вообще не имела с ней дел. Да!.. Вам нужно найти из наших Шуру Казарину из Хабаровска. По-моему, в те дни – здесь ремонт начинался – она перебралась в «Юбилейную». Потом вернулась. Они там не могли не встречаться…

После этого разговора Булыгина поспешила в «Юбилейную». Когда и в каком номере проживала там Александра Моисеевна Казарина, она узнала сразу. Но Светлана Обкатова, как оказалось, в «Юбилейной» не останавливалась: Булыгина просмотрела книгу регистрации за четыре последних месяца. Вместе с Казариной в номере жила некая Борисова из Кустаная.

След Обкатовой снова терялся.

Казарину удалось разыскать в институте. Оказалось, что она, как и Валентина Петровна, работает в следственном отделе районной милиции.

– Видела ли я Светлану Обкатову в «Юбилейной»?! – весело переспросила Казарина. – Каждый день! Мы с ней жили в одном номере.

– Позвольте, но вашей соседкой была Борисова.

– Плохо вы знаете порядочки в родном городе, – решительно, хоть и с усмешкой, остановила ее Казарина. – С местами в гостинице трудно. А у Борисовой, – кстати, она на одном курсе со мной, тоже наша заочница, – в Свердловске полно знакомых и родственников, ей гостиница самой не нужна. Но только благодаря ей мы попали в «Юбилейную». Сама Полина живет у родных, а номер в «Юбилейной» взяла на себя и меня. Поэтому Светлана была вынуждена жить здесь под ее фамилией. Разумеется – платить, и все прочее…

– Дошло, – поняла Булыгина. – Ловко устроилась. И она объяснила Казариной суть дела.

– Комедия: оказывается, я жила в одном номере с преступницей? – удивилась та, не смущаясь, однако. – Хорош следователь!

– Хорош, – согласилась Валентина Петровна в неосуждающем тоне.

– Как же вам помочь?.. Начнем по порядку. Я переселилась в «Юбилейную» двенадцатого мая. А на другой день ко мне перешла Обкатова. Номер на двоих. Нас поселили по двадцатое мая. Я помню, что Светлана взяла сюда только небольшой чемоданчик, а огромный черный оставила – по ее словам – в «Олимпии». Из «Юбилейной» она выехала раньше меня дня на два, то есть примерно восемнадцатого мая. Сказала, что нашла одно место.

– Какое?

– А вот этого не знаю.

– У нее были в городе знакомые?

– По-моему, случайные. Да и то – один, по-моему…

– Из чего вы заключили?

– Чисто по-женски, – объяснила Казарина. – В «Олимпии» она познакомилась с одним мужчиной, командированным, как мы потом узнали, из Кустаная. Жил он в гостинице не более недели, в отдельном номере. Так вот: Светлана его представляла как своего мужа. Очень интересный мужчина, лет тридцати пяти, на редкость аккуратный, одетый всегда, я бы сказала, изысканно. Но… скажите на милость, какая женщина решится недавнего знакомого выдавать за мужа? Даже, извините, если стала с ним близка?.. Мы, конечно, не показывали вида, но про себя улыбались.

– Откуда вы знаёте, что он из Кустаная? От Обкатовой?

– Нет, не от нее, – уверенно продолжала Казарина. – Я вам уже объясняла, что устроила нас в «Юбилейную» Полина Борисова. И вот однажды этот мужчина, звали его Аркадий, зашел за Светланой в то время, когда Борисова сидела у нас. Он появился только на минутку, а когда ушел, Полина сразу спросила:

– Кто это, девушки?

– Светланин муж, – отрекомендовали мы с усмешкой.

– Светланин? – удивилась Полина.

– Понравился, что ли? – спросили мы, все еще пересмеиваясь.

– А ведь я его встречала в Кустанае, – сказала она и как-то сразу настроила нас на серьезный лад.

Затем рассказала, что лет десять назад сталкивалась с ним в одном совхозе в Кустанайской области. Потом он перебрался в Кустанай, но куда – не знает. Много позже, когда Полина с мужем тоже переехали в Кустанай, она слышала, что Аркадий этот женат.

– Сейчас он в Свердловске?

– Нет, уехал дня за два до того, как сама Светлана ушла из «Юбилейной».

– Фамилии его не знаете?

– Нет. Об этом нужно спросить Полину. Она наверняка знает, – посоветовала Казарина.

– Ну а что можете рассказать о ее жизни?

– Пожалуй, немного. Жила довольно скромно. Особенно не тратилась, хотя деньги у нее были. Я, например, видела даже сотенные бумажки.

– А могли бы назвать какие-то ее особые приметы?

– Понимаю вас. Но я пригляделась к ней, мне трудно назвать что-то определенное. Быстрая какая-то, ходит маленькими шажками; говорит тоже быстро; по-видимому, и с людьми сходится так же. Еще заметила, что любит выпить. И в такие моменты не прочь заимствовать слова из мужского лексикона.

– И на этом спасибо, – поблагодарила Валентина Петровна. Спросила: – А как найти Борисову?

– Это сложнее. Здесь ее поймать можно только на экзаменах или консультациях. Адреса родственников, у которых она живет, я не знаю. Но она заходит к нам в «Олимпию» почти каждый день.

– Значит, по адресному ее искать бесполезно.

– Мы следователи, И давайте договоримся, – предложила Казарина. – Я с нашими девчатами сегодня попытаюсь разыскать Полину и доставить к вам. Иного-то выхода нет, Дайте адрес вашего райотдела и ждите нас к вечеру. До десяти – гарантирую.

Вдруг Казарина улыбнулась по-озорному.

– Чего это вы? – не сдержалась Булыгина.

– Вспомнила особую примету, – заговорщически сообщила Казарина и почти на ухо сказала: – Лифчик – седьмой номер. Барышня – будь здоров!..

И рассмеялась.

Открытая и властная, энергичная и немного озорная, Казарина невольно располагала к доверию. И Валентина Петровна возвращалась в райотдел удовлетворенная.

К удивлению Валентины Петровны, Казарина с Борисовой заявились к ней еще до семи вечера. В отличие от подруги Полина казалась какой-то домашней, мягкой, тихоголосой. Валентина Петровна даже отметила про себя, что она волнуется. Тем не менее, стеснительно улыбнувшись, Борисова заговорила первой:

– Вот меня и доставили. Я почти все знаю. Спрашивайте.

– Она у нас такая: идеально организованная. Это потому, что у нее уже двое детей, хотя она на четыре года моложе меня…

– Шура! – вспыхнула Борисова.

– Вы не торопитесь? – спросила Валентина Петровна.

– Нет, нет, – ответила Полина.

– Я вижу, Александра Моисеевна постаралась. Понимаете, – Валентина Петровна взглянула в свои записи, – Полина Яковлевна, мне необходимо знать фамилию этого Аркадия, знакомого Светланы.

– Старшинов Аркадий. Отчество не знаю. Живет в Кустанае. Работает где-то в сельхозуправлении или… в общем, в сельскохозяйственном ведомстве.

– А должность?

– Понятия не имею. – И сразу предупредила: – Но не специалист.

– То есть?

– Ну, не агроном, не механик, не зоотехник. Я когда-то с ним в одном совхозе жила. То есть… В общем, я заканчивала десятилетку. Мои папа и мама все еще там. Тогда Старшинов этот был у нас… Не поймешь, кем он был. Плакаты развешивал, «боевыми листками» командовал, мероприятия разные организовывал. В общем – не специалист.

– Кем же он может работать в Кустанае?

– Наверное, тем же, только в масштабе области. Но теперь он важный, говорят, даже секретарша у него есть. – И она впервые рассмеялась.

– Бог с ним! Фамилию знаем, установим по адресному… Вспомним Обкатову.

– Светлану?.. Вероятно, я должна рассказать, почему она жила в «Юбилейной» под моей фамилией? – стала серьезней Борисова.

– Это – не обязательно. Мне уже понятно. А вот ее жизнь здесь…

– Просто не знаю, что сказать… – потерла ладонью лоб Полина. – Светлана – непонятная женщина, по крайней мере для меня. К Шуре я заходила и в «Юбилейную». Светлану, конечно, видела. Но однажды встретила Старшинова, вернее, он заметил меня. Разговорились, От него узнала, что он познакомился со Светланой в «Олимпии», где ему пришлось прожить три или четыре дня, пока не заполучил отдельный номер в «Юбилейной». Расспрашивать об их отношениях со Светланой мне было неудобно, но он сам не сдержался.

«Выдающаяся женщина!» – так и сказал.

– Я-то, сами понимаете, уже знала, – продолжала Полина, – что Светлана выдает его за своего мужа. И мне тогда стало неловко продолжать этот разговор: он же мог догадываться, что я слышала о его семейных делах.

– Ну а Светлана?

– Что Светлана?

– С нею были разговоры о Старшинове?

– Нет. Я говорю, что она непонятная какая-то. Чувствовалось, что она человек не злой, даже добрый. И в то же время никогда не была откровенной, всегда у нее какие-то тайны, пустяковые – но тайны. И вместе с тем беспечная очень…

– Из чего вы заключили?

– Да из всего… Как-то я зашла к ним с Шурой в номер. Смотрю, не прибрано. Я стала убирать. На окне увидела конверт, хотела его выбросить, а из него посыпались деньги. Как сейчас помню: семь сотенных! А червонцев сколько – так и не узнала. Я бросилась собирать их, не сдержалась, говорю:

– Светка, разве так можно?

А она:

– Понимаешь, вчера набралась.

– Ради чего? – спрашиваю.

– Настроение такое…

И все. Только потом объяснила:

– Мама на шубу прислала.

– Вот такая дурная, – заключила Полина.

– А в нашем городе у нее знакомые были?

– Не помню. Нет – вру. Она упоминала о какой-то знакомой по имени Валентина. Я никогда ее не видела, а потом Светлана говорила, что поссорилась с ней. Последнее, что припоминаю, это звонок Светланы на квартиру моих родственников, у которых живу. Звонила из аэропорта. Сказала, что проводила Аркадия. И еще – что уходит из гостиницы.

– Куда?

– В одно место, как она выразилась.

– Пожалуйста: тот же адрес, который назвала и мне, – вставила Казарина, молча слушавшая разговор,

– Ну что ж, спасибо, – сложила бумажки Булыгина. – Придется искать этого Аркадия и знакомиться с ним. Раз он ее знает близко, может, хоть он нам какую-то броскую примету этой Светланы назовет.

– А зачем приметы? – удивилась Борисова. – Он вам, наверное, фотографии подарит,

– Она дарила ему?

– Да нет! Как-то в той же «Юбилейной» я столкнулась с ними в вестибюле. Смотрю, у Аркадия через плечо «Киев». Оказывается, собрались фотографироваться. Потащили меня. В сквере у гостиницы «Большой Урал» он нас и запечатлел. Так что можете смело меня в подельщики…

Валентину Петровну захлестнула такая радость, что она сама расхохоталась. И, конечно, не шутке Полины. Потом сказала:

– Приметы фотографии не помешают. Но на фотографии их не всегда разглядишь.

– Конечно, – согласились юристы. Расстались как друзья.

– Я думаю, девушки, вас учить не стоит: наш разговор?..

– Могила! – хором и совсем несерьезно отозвались «девушки».

Валентина Петровна, провожая их, даже вышла на крыльцо райотдела.

– Сколько еще сдавать?

– По одному осталось. Если не завалим, позовем на банкет.

– Согласна!..

Поздно вечером начальник следственного отделения Михаил Иванович Кауров и начальник отделения уголовного розыска Иван Иванович Усков собрали оперативное совещание. Тот и другой не потребовали никаких докладов, не собирались давать заранее подготовленных заданий и рекомендаций.

– Итак, товарищи, – просто начал Кауров, – после похищения денег в торгово-кулинарном училище прошло двое суток. И хоть бегали мы по городу много, даже узнали кое-что, очень нужное нам, но факт остается фактом: преступницы у нас в руках нет, денег – тоже. Вчера, например, лично я был уверен, что мошенница еще не успела уехать из города и есть надежда где-то прихватить ее. Сегодня с неменьшей уверенностью можно предполагать, что она находится по крайней мере в соседнем часовом поясе: денег у нее вполне достаточно, чтобы с комфортом долететь в крайнюю точку любого авиационного маршрута. – И поднажал на вывод: – А это значит, что и нам теперь предстоит бегать за ней на дальние дистанции…

Усков и Кауров никого не обвиняли в нерадивости, Они понимали, что столкнулись с хорошо продуманным, тщательно подготовленным и профессионально завершенным преступлением. Сейчас им представлялось главным правильно определить расчеты преступницы, ее тактику, чтобы противопоставить им свою.

Обкатовой нельзя было отказать ни в изобретательности, ни в дальновидности. Чужой паспорт, по которому она устроилась на работу, изъятие собственных фотографий из документов учреждения надежно обеспечивали ей два преимущества, взаимно усиливающих друг друга: с одной стороны – лишали уголовный розыск свойственной ему оперативности в направляли его по ложному пути; тем самым с другой – обеспечивали достаточный запас времени, чтобы оказаться подальше от места преступления и найти надежное укрытие.

Оба эти расчета вполне оправдались. Сейчас розыск вышел из тупика, но это ничуть не облегчало дальнейшей работы, как могло показаться на первый взгляд.

– Нам больше нельзя допускать ни одного промаха, – рассуждал Иван Иванович Усков. – Каждая ошибка, даже самая маленькая накладка в очередном оперативном мероприятии, будет отбрасывать нас либо в сторону, либо назад. Возьмем первое: возможно, завтра кому-то из вас предстоит встретиться со Старшиновым. Как вы затеете «игру» там, в Кустанае, – зависит целиком от вашего оперативного умения и таланта. Но при любом варианте надо помнить, что Старшинов и фотография Обкатовой, которая должна быть у него, нам необходимы. У него в руках наши глаза, если хотите. И в то же время, если он поведет себя не так, как нам надо, он неуязвим. Понимаете ли? Уголовный кодекс – не Евангелие, по которому прелюбодеяние, хоть и по милому согласию, все одно – смертный грех. Так ведь? А вдруг он скажет, что его оклеветали? Докажите-ка обратное. Скажете, свидетели? Казарина, Борисова? Не получится: знакомые, приятельницы Обкатовой и тому подобное. Одним словом – шатко. А вдруг этот Старшинов потребует Обкатову. Кого мы ему покажем? Мы ее даже по фотографии в лицо-то не знаем… Ладно. Допустим, докажем ему это знакомство, все докажем, а он струсит. В душе струсит. Подумает, вздохнет потяжелее и скажет: рад был помочь, ребята, да пленку завалил. Может быть такое?.. Вполне. Так что тот, кто поедет в Кустанай, должен крепко надо всем подумать. Второе – Кемерово. Там Обкатову нужно так обставить, чтобы осечку исключить. И хорошо, если она уже дома. А если нет, что вероятнее всего?.. Учтите, прямым путем после таких гастролей в родное гнездо не возвращаются. Может, она устала, переволновалась здесь, у нас, в Свердловске, и сейчас в Ялте нервы лечит. Может быть?..

– Вполне. Я бы так и сделал на ее месте. Это подал голос старший инспектор уголовного розыска Геннадий Захарченко.

И напряженное внимание, царившее в кабинете, ослабло от улыбок. Усков и Кауров не были исключением.

– Ну, а теперь перейдем к некоторым деталям, – призвал к порядку после передышки Усков.

…А в это время телетайп в комнате связи райотдела бесстрастно отстукивал буквы вчерашней телеграммы. Только начало ее было дополнено еще одной фамилией.

«Всем, всем, всем! Разыскивается опасная преступница, называющая себя Рязанцевой Валентиной Андреевной, она же – Обкатова Светлана Николаевна. Приметы: …»

…Совещание закончилось около полуночи.

А на рассвете старший инспектор уголовного розыска Захарченко и его товарищ по отделению Макаров в последний раз тряхнули друг другу руки в аэропорту Кольцово.

– Ты хоть в Кемерово-то был раньше? – спросил Захарченко.

– Нет. А ты в Кустанае? – поинтересовался Макаров,

– По карте знаю, – скромно ответил Геннадий.