Раздался звон курантов, и лифт объявил: «Четвертый этаж». Зашипели, открываясь, двери. Мыча, блея, расталкивая друг друга, мои коллеги вырвались из кабины и разбрелись по своим загонам. Унылое звяканье колокольчиков у них на шеях разнеслось в сыром утреннем воздухе.
Я, естественно, преувеличиваю. Вообще-то наши именные бэджи не звякают — по крайней мере, в диапазоне, доступном человеческому уху. И думать об этом не смейте. МДИ — компания, идущая в двух шагах впереди авангарда прогресса. Мы — ее ценные и надежные высококвалифицированные работники. Начальство за сотрудниками не шпионит. И лишь по чисто случайному стечению обстоятельств в каждом бэдже имеется крохотная микросхема-шифратор-передатчик, а в потолки МДИ-305 вделаны приемники (как в других зданиях — противопожарные датчики). Бэджи, которые мы обязаны носить не снимая, не имеют никакого отношения к отчетам о трудовой дисциплине персонала, которые ежедневно сдают менеджеры, — отчетам, где точно указывается, когда именно и на какой срок мы удаляемся в туалет, какие интересные химикалии попадаются в нищих телесных выделениях и с кем мы общаемся в обеденный перерыв.
Кстати, ни малейшей связи нет и между такими действиями, как выскальзывание некого предмета из вашей руки и его падение на землю. Мало кому известно, что так называемый «закон земного притяжения» был одним из лучших розыгрышей, придуманных великим шутником Изей (Исааком) Ньютоном. Преклоняясь перед его блестящим остроумием, учителя и профессора физики, передавая секрет из поколения в поколение, уже много веков дурят нашего брата — великие розыгрыши бессмертны.
Так что на самом деле никакой «гравитации» на свете нет.
Дело в другом — Мать Сыра Земля сама не летает и людям не дает. Завистница она и жадюга.
Кстати, о жадности: из-за того, что разбомбленный Западный вход пока еще не восстал из руин, а два нижних этажа оккупированы ТОПР, до нашего отдела я добирался так: войти через Южный вход, прямо и направо по коридору к лифтам, подняться на четвертый, в отдел Кодирования Документов, прямо на север через территорию ЭХМ к выходу на галерею, выйти на галерею (мимо контрольно-пропускного поста с охранником), 200 ярдов вдоль северного фасада здания, в сторону западного крыла, миновать еще один КПП и — ДАВАЙ БОГ НОГИ — пролететь «Временное чистилище» (затравленно высматривая столетние тени былых временных сотрудников), потихоньку спрямить крюк, пробежав через территорию ЛАФАСовского отдела продаж и маркетинга к лестнице, что была сооружена на случай пожара, и ножками-ножками спуститься на шесть этажей в помещение МИСС (западное крыло, первый этаж).
В тот день я надеялся проскочить. Скотт Юбермэн, (до перехода ЛАФАСа в собственность МДИ — вице-през. по маркпрод., а ныне — менеджер отдела, ответственный за все нелепые поручения, которые мы ему даем в надежде, что он уволится сам) сидел на своем месте. В обычной позе: ноги в кроссовках возлежат на столешнице, над ними колышется свежая спортивная газета («ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЬ «КОЙОТОВ»?»), из-за газеты порой выглядывает лысеющая, со светлым пушком, макушка. Если затаить дыхание и миновать его кабинет на цыпочках…
Сырые носы моих галош издали писк при соприкосновении с кафельной плиткой. Блин.
Газета с шуршанием повалилась на стол. Подняв глаза, Юбермэн узрел меня:
— Пайл? Как удачно, что я тебя нашел! Сеть опять упала.
Пришлось остановиться и изобразить всем телом, будто меня это ужасно волнует:
— Да?
Юбермэн свернул газету в трубочку, привстал и отвесил шлепок своему «десктопу» — точно щенку, который непочтительно обошелся с красивым ковром.
— Никакой реакции, — сообщил он.
— А локально вы работать можете? На миг его щеки стыдливо зарделись.
— Я, э-э, как-то… — залепетал он. Иными словами, ему это и в голову не приходило. Какая неожиданность.
— Немедленно этим займусь, мистер Юбермэн, — я вновь направился к пожарной лестнице.
— Нет, вы сами посудите, — Юбермэн прокашлялся, поправил галстук и завел свою утреннюю жалобную песнь, без которой ему жизнь была не в жизнь. — Это что же получается? Уже третья а пария сети в текущем году?
Пришлось опять замешкаться:
— Сэр, у нас кое-какие сложности с переносом вашей базы данных на наш сервер, — я потихоньку подвинулся еще на шаг к выходу на лестницу.
— Нет, вы сами посудите, — скрипел Юбермэн, — если на вашу сеть нельзя положиться, вся моя работа идет коту под хвост. Однозначно коту под хвост, вам понятно?
«Туда ей и дорога», — подумал я, но вслух сказал лишь:
— Мы постараемся ее восстановить как можно быстрее.
— Нет, вы сами посудите, — Юбермэн снова шлепнул «десктоп» газетой, — да у нас таких проблем и в помине не было, пока МДИ нас не купила. Черт возьми, наша старая сеть «Эпплайд Фотоникс» ни разу не падала! Ни разу!
— Да, я слышал. (Столько раз слышал, что уши вянут! Кто б сомневался — дайте мне офис на одном этаже и шестнадцать пользователей, я из любой сети конфетку сделаю!)
— Нет, вы сами посудите, — Юбермэн замялся, пытаясь вспомнить, куда именно клонит, и вяло заключил, — ну, вы сами можете рассудить.
— Угу, — кивнул я и рванулся к лестнице. Юбермэн, развернув газету, вновь углубился в чтение. Я уже нажал на ручку двери, ведущей на лестницу…
И вновь — шуршание бумаги.
— Пайл?
Я замер и обернулся:
— Да, мистер Юбермэн?
— Вы в курсе, что у вас один носок коричневый, а другой — голубой?
Нет, я не был в курсе, но признаваться в этом не собирался:
— Это мода такая, мистер Юбермэн.
— А-а, — ненадолго призадумавшись над этим, он решил вернуться к своим спортивным новостям. Я распахнул дверь, вышел на лестничную клетку и начал спускаться вниз. За миг до того, как дверь с треском захлопнулась за моей спиной, я услышал бормотание Юбермэна:
— Дурацкая, позвольте вам доложить, мода.
Грохоча ботинками по бетонным ступеням, я миновал наглухо заваренные железные двери ТОПР и без особых происшествий добрался до нашего этажа. Однако как только я распахнул дверь МИСС, мой нос ощутил страннейший букет запахов. Холодный сырой воздух. Мокрые заплесневелые листья. Бензин, озон и дым.
Словом, совсем не те ароматы, которые должен источать компьютерный зал.
Швырнув сырую куртку в мою рабочую ячейку, я торопливо содрал с ног галоши, схватил огнетушитель и, подобно собаке-ищейке, ринулся на зловещий запах. Завернув за угол, я узрел…
Я вновь узрел Гасана Табули. (Как он успел меня опередить, черт его задери?) Стоя у распахнутой двери, что вела к наружной пожарной лестнице, он смотрел на длинный, заросший ряской пруд, расположенный позади МДИ-305. В пруду плавали, радуясь дождю, утки, а в руках у Табули были, соответственно, горящая сигарета и какой-то самопальный приборчик, явно служивший затычкой для сенсоров пожарной сигнализации.
Целый шквал мыслей пронесся по моим извилинам. Налицо было вопиющее нарушение — прежде всего нарушение техники безопасности. Мало того, мой начальник попирал нормы экологии, и нормы здравоохранения, и… и…
Когда все остальные методы не дают успеха, применяй самый тривиальный.
— Гасан?
Табули неспешно обернулся и остановил свой взгляд на мне:
— Что?
Устало, почти машинально, он поднес сигарету к губам и затянулся.
— Э-э-э, вы в курсе, что сеть упала?
— Ага. — Он еще раз затянулся и медленно выдохнул дым.
— А… а?..
— По личному распоряжению Уолтера Даффа, — неторопливо проговорил он, — сеть была отключена сегодня в 6.00.
— Так ее Даффер отключил? Зачем? Табули опять ненадолго припал к сигарете и, отвернувшись, уставился на дождь:
— Без понятия. Я только что узнал, что через пять минут должен к нему явиться для личной беседы. Наверно, тогда он мне и скажет.
— Личная беседа? — я все еще ничего не понимал.
Табули ответил мне — медленно, с толком, расстановкой и состраданием:
— Вы еще молоды, Джек. Ваш трудовой путь только начинается. Жизнь вас еще многому научит, дайте только срок. Джек, когда вы пооботретесь в большом мире, то узнаете, что фирмы живут по своим биологическим часам и развиваются абсолютно предсказуемо, точно личинки майского жука или головастики. — Вновь приложившись к сигарете, он посмотрел на часы. — Какое у нас сегодня число, Джек? Я сосчитал не сразу:
— Пятнадцатое мая?
— Средний день среднего месяца второго квартала, — отозвался Табули. — Если уж модернизировать организационную структуру корпорации, то именно сегодня.
— Сегодня?
В последний раз, глубоко-глубоко затянувшись сигаретой, он выкинул тлеющий бычок в дверь — тот с шипением приземлился в сырой траве. Табули обернулся ко мне:
— Приятно было с вами работать, Джек. Больше не отзывайтесь на кличку Пайл, хорошо?
И пока я лихорадочно соображал, что сказать, Табули сунул мне «электрозатычку» и побрел вверх по лестнице.
То был последний миг, когда я видел Гасана Табули живым.
Битых десять минут я размышлял, как отключить «затычку» так, чтобы при этом не разбудить сигнализацию. Осуществив в итоге эту операцию, я вернулся в наш отдел. Все прочие сотрудники МИСС уже были на своих местах, а в кабинете Гасана не осталось ничего, кроме голых стен. Ребята из службы ЭООС (Экстренного Оздоровления Окружающей Среды) в белых нейлоновых противотоксичных скафандрах нервно натирали шампунем ковер и пылесосили потолок.
В ближайшей к кабинету Табули ячейке сидел Авраам Рубин. Ежась, точно кот в блошином цирке, тихо бормоча себе под нос псалмы, он производил впечатление человека, который по уши (и даже по мохнатые брови) погружен в работу. Конкретно — в чтение распечаток кодов. Я постучал по алюминиевому косяку у входа в его ячейку.
— Проходи мимо. Ангел Смерти! — возопил Рубин, подпрыгнув в кресле. Крутанулся на месте, узнал меня — и вздохнул:
— Ох, Пайл, это всего лишь ты… Я указал на кабинет Табули:
— Что стряслось, Бубу?
Вместо ответа Рубин схватил себя за бороду, опять задергал плечами, потом принялся зачем-то распутывать свою молельную шаль.
— Вот что я тебе посоветую, — сказал он наконец, поглаживая косяк ячейки, помазанный кровью агнца, — иди себе в свой кубик, сосредоточься па работе и постарайся ничего не видеть, ничего не слышать и ничего не думать…
Выровняв шапочку-кипу, чтобы прикрывала макушку, он вновь уставился в свои свитки с входным кодом и опять загундосил: «…хашем — наследие его, и да упокоится он…»
Да уж, разъяснил, как отрезал. Я сунулся в ячейку Ян Хуань Донга:
— Послушай, Фрэнк…
Фрэнк Донг поднял глаза от какой-то «горящей» документации, поправил бифокальные очки на носу, задумчиво кивнул:
— А-а, Пайл. Конфуций сказал — когда между слонами война, мудрый муравей еще ниже сгибается под своей ношей и держит ухо востро. .
Ладно-ладно. СЛЕДУЮЩИЙ! Теперь мне предстояло обратиться к Чарльзу Мэрфи. Его ячейка находилась на той стороне нашего разветвленного мультиплекса-серпентария. Вообще-то я всегда чувствовал себя неуютно, когда мне приходилось отрывать Чарльза от работы, но тут…
Я постучал по косяку ячейки:
— Извини, Чарльз, можно тебя спросить кое о чем?
Отъехав на своей электрической инвалидной коляске от пульта интерфейса, он развернулся на 180 градусов и уставил на меня свой единственный, налитой кровью глаз:
— СЛУШАЮ? ЧТО ВАМ ТРЕБУЕТСЯ?
Вот черт. Опять он перевел свой голосовой синтезатор в режим «механическая монотонность».
От этого голоса меня всегда пробирал озноб. Понимаете, на моих глазах Фрэнк и Бубу ставили Чарльзу модернизированную версию. Я отлично знал, что голосовой синтезатор Чарльза был способен на целую гамму голосов — от Шварценеггера до Минни Маус. Но Чарльз ловил кайф, общаясь с людьми голосом робота-убийцы!
Я набрался храбрости:
— Ну, это, насчет Гасана. Ты не…
И в ту же секунду сообразил, что просто-напросто даю Чарльзу еще один прекрасный повод для вопля: «ЛИКВИДИРОВАТЬ!» Нет уж, спасибочки.
Я поторопился выкатиться из его ячейки задним ходом:
— Впрочем, не важно. Извини, что помешал. Убравшись из этого района так быстро, как только позволяли приличия, я отправился отлавливать Т'Шомбе Райдер.
Ее я нашел в машинном зале. Она проводила диагностику на одном из инфосерверов, одновременно размешивая растворимый кофе в большой кружке «гейзерколы» и листая свежий номер феминистического антиглянцевого журнала «Антикосмополитен». Кофе уже походил на угольно-черный цемент, но Т'Шомбе рассеянно подсыпала в кружку ложку за ложкой.
— Йо, сестричка!
Развернувшись ко мне в своем вращающемся кресле, она уставилась на меня фирменным взглядом Вупи Голдберг — с насмешливым добродушием, почти не приподнимая тяжелых век:
— Пайл, ты сам-то осознаешь, как лажово такие слова звучат, когда ты их произносить пытаешься?
— Извини, — я захлопнул за собой дверь, плюхнулся в кресло рядом с ней и пожал плечами. — Разве мне есть оправдания? Я — белый молодой человек с Верхнего Среднего Запада. Мои гены раскованности подавлены с самого их рождения.
Встряхнув головой, Т'Шомбе печально улыбнулась:
— Смотри на вещи трезво, Пайл. Ты — белый БОТАНИК с Верхнего Среднего Запада. Никаких генов раскованности у тебя нет и быть не может.
Вдоволь поразмыслив над этим заявлением, я утвердительно кивнул:
— Да, возможно. Думаю, тебе-то лучше знать. Еще раз пожав плечами — для вящего понта — и указал подбородком в сторону уборщиков:
— Так что за фигня приключилась с Гасаном? Т'Шомбе отхлебнула на пробу из своей кружки, скривилась и подсыпала еще дае ложки кофе. — Прежде всего, — начала она. — ты должен пони— мать, что МДИ рьяно проводит в жизнь грибную концепцию взаимоотношений начальства и персонала.
— Грибную концепцию? — сморщил я нос.
— «Держите их в темноте, под слоем навоза», — пояснила она. — Мы узнаем то, что захочет нам сообщить руководство, тогда, когда оно изволит нам это сообщить, и лишь в том случае, если оно вообще решит, что мы должны хоть что-то знать. Покамест можно предположить, что всеобщего увольнения не планируется — иначе у серверов уже стояли бы охранники с гранатометами.
Мои глаза полезли на лоб (разумеется, на мой собственный).
Т'Шомбе кивнула в знак подтверждения:
— Такое уже было — в прошлый раз. Также мы можем предположить, что нас с тобой оставят — иначе мы бы уже сидели и слушали лекцию консультанта по перераспределению кадров. — Тут она замолкла и, надув губы, глубоко задумалась. — Поскольку нам больше ничего неизвестно — то есть знаем мы с гулькин нос — лучше всего тебе сейчас не рыпаться и терпеливо терпеть. Надо будет что-то сделать — тебе скажут.
Поразмыслив над ее словами, я уныло уставился на мои непарные носки и покачал головой:
— Не нравится мне все это. Понимаешь, Гасан мне был ПО ДУШЕ. И мне ужасно жалко, что с ним такое вышло — если я его судьбу правильно себе представляю. Как ты думаешь, удобно будет, если я, типа, сегодня днем позвоню ему домой?
Т'Шомбе так и подпрыгнула:
— И думать забудь! С работы — ни в коем разе, да и с твоего домашнего телефона не стоит. Фирма очень-очень не любит, когда уцелевшие после реорганизации звонят бывшим сотрудникам. А с техникой они чудеса творят — вычислят тебя по Номеру телефонной карты и вообще…
Л я-то думал, что меня уже ничем не удивишь:
— Но…
— Поверь мне, Пайл. — Т'Шомбе помешала ложечкой в кружке, глотнула кофе и тут же чуть его не выплюнула мне в лицо. — Теперь, когда Гасан вычеркнут из списка людей, они на тебя в суд могут подать за то, что ты с ним разговаривал. Да я поспорить готова, что прямо в эту нот минуту копы предъявляют жене Гасана ордер на обыск и ворошат их дом в поисках ворованных ручек и скрепок. — Насильно влив в себя еще глоток кофе, она уставилась на меня змеиным взглядом из-за кружки.
— Но…
— Пайл, стала бы я выдумывать такую чушь, а?
На моих глазах такое много раз было. Меня все еще трясло:
— Но… но… они, что, могут получить сведения о том, кому я ИЗ ДОМА звоню?
— Как-нибудь почитай свой сверхсекретный контракт о найме — то, что мелким шрифтом напечатано. Да ты сам подивишься, от каких прав отказался, когда устроился в МДИ. — Попытавшись допить кофе, Т'Шомбе чуть не поперхнулась и — от греха подальше — вымахнула содержимое кружки прямо на стоявший в углу филодендрон. Растение забилось в конвульсиях и На глазах увяло. — Твоя электронная почта, голосовая почта и электронное рабочее место — псе у них под контролем. Хоть это тебе известно?
— Ну да…
— И всякий раз, когда ты идешь к врачу, в МДИ поступает полный экземпляр твоей истории болезни. Верно?
— Ну да, само собой, — пожал я плечами. — Нездоровый образ жизни одного человека — угроза для всех.
Т'Шомбе только скривилась:
— Пайл, когда ты обновляешь страховой полис на машину, в бумагах надо указывать ее пробег. Ты в курсе, что страховая компания немедленно делится этой информацией с МДИ?
А вот это уже сюрприз.
— Зачем?
— Затем, что МДИ отчитывается перед Управлением общественно-транспортизации населения, — голос Т'Шомбе сварливо задребезжал. — Затем, что государство предписало МДИ пересадить 60 процентов сотрудников с машин на монорельс! — В ее огромных глазах запылал огонек безумия. — Потому что транспортники умножают пробег твоей машины на результаты теста на токсичность выхлопов! Потом из всех этих чисел складывается уровень вредности МДИ для окружающей среды! — Тут Т'Шомбе схватила меня за грудки и затрясла, как тряпичную куклу. — Пайл! Почему, черт тебя задери, я все время торчу в этом вонючем машинном зале?
Я не мог высказать своего предположения на этот счет — слишком уж бешено она меня трясла.
— Потому что, — ответила она сама, — на все треклятое здание это единственное ЗАЩИЩЕННОЕ место!
В этот миг Т'Шомбе опомнилась. Перестала меня трясти. Перестала цепляться за мою рубашку и позволила мне тихо сползти на пол. Бухнулась рядом со мной.
— Защищенное, — шептали ее губы. — По сверх-высшему классу. Никаких камер. Никакой видеосвязи с внешним миром. Никаких ретрансляторов. Никто нас не в силах увидеть.
Она придвинулась ко мне, щекоча губами мое ухо.
— Защищенное, — произнесла она низким, страстным голосом.
От запаха ее пота и духов мой разум помутился. Нежные волоски у меня на ушах затрепетали от ее влажного, теплого дыхания. Затрепетал и я, предчувствуя развязку. Господи Исусе, если я правильно понял, чего она хочет… Вот это да! В потаенной комнате, на работе, наедине с опытной и привлекательной взрослой женщиной — понимаете, я, конечно, о таком читал на страничке WWW.penthouse.mag.com, но мне и в голову не приходило… ну, иногда приходило, но разве я мог поверить…
— Защищенное, — повторила она еще тише. — Никакой аудиосвязи. — Я воровато заглянул (всего на миг) в ее вольное декольте и пустил в ход псе резервы смелости, чтобы поднять непослушную руку к верхней пуговице ее блузки. — Никто нас не в силах услышать, Пайл, — и одними губами добавила: — Кроме Повелителя.
По моей спине сбежала какая-то тварь с холодными чешуйчатыми лапками. Рука моя замерла в воздухе.
— Повелителя, Т'Шомбе?
— Т-с-с. — Она поднесла к моим губам палец с безупречным маникюром и указала на филодендрон в углу. — Он слушает.
Я поглядел в угол. Поглядел на нее. Моргнул.
Опять поглядел на нее:
— Это… растение… Повелитель? Т'Шомбе заулыбалась, хихикнула:
— Ну конечно же нет, дурачина.
Облегченно вздохнув, я попятился от грани паники. Все нормально, это очередная непостижимая шутка Т'Шомбе…
— Это всего лишь отросток Повелителя, — разъяснила она. — Малюсенький кусочек его гигантского всемирного мозга.
КТО Б СОМНЕВАЛСЯ.
Медленно, опасливо — так, наверное, ходят на цыпочках по минному полю — я начал приподниматься с пола и отползать от Т'Шомбе.
Та обиженно надулась.
— Не трусь, — сказала она ласково. И закатила глаза: сперва я подумал, будто она прислушивается к голосам в своей голове, потом понял, что она инспектирует стены машинного зала. — Здесь он совершенно беспомощен. Экранирован. Изолирован. Для этого я его сюда и перенесла. — Взгляд Т'Шомбе снова уперся в меня. — Чтобы я могла изучать его в надежном месте. Углубленно.
Я уставился в ее коричневые, цвета какао глаза. То, что я в них прочел, перепугало меня до смерти.
Т'Шомбе была абсолютно безумна и безумно серьезна.
— Ну раз так, э-э… — Я умудрился незаметно опереться на руки, привстал и начал готовиться к спринтерскому рывку в сторону двери. Внимательно, глубокомысленно уставился на растение. НА КОЙ ЧЕРТ ОНА РАЗУКРАСИЛА ЕГО БЛЕСТКАМИ?
— А что, этот Повелитель любит наряжаться на Рождество?
Как кошка — тихо, плавно, на четвереньках — Т'Шомбе обошла меня слева.
— Камуфляж, — прошептала она мне в левое ухо. От ее нежного дыхания меня прохватила неудержимая дрожь. — Мне ребята из ТОПР дали. Противорадарный камуфляж. Говорят, глушит телепатическое излучение Повелителя. Меня затрясло еще пуще:
— Ребята из ТОПР?
Т'Шомбе медленно, серьезно кивнула:
— Да-да. О Повелителе они знают все. Даже больше меня.
Так-то.
Ладно-ладно. Я приподнялся с пола и медленно, опасливо встал. Т'Шомбе тоже вскочила.
Я ей улыбнулся. Широкой, дружелюбной, на сто процентов фальшивой улыбкой.
Она, похоже, среагировала положительно.
— Ну, значит, это… — Я замер как вкопанный. У меня слов не было, не то что мыслей.
— Ты никому не скажешь то, что я тебе сказала? — взволнованно прошептала она.
— Нет, — замотал я головой. — Нет, конечно.
— И говорить со мной об этом не будешь — если не здесь?
Я не знал, покачать мне головой или кивнуть, и поэтому проделал то и другое сразу. — Христом Богом клянусь. Плюнь мне в ухо. Не буду.
Т'Шомбе серьезно кивнула:
— Хорошо. Отростки Повелителя — повсюду. Да не обманет тебя их невинная внешность. Я кивнул в ответ:
— Понимаю.
— Более того, — зашептала она, — теперь тебе лучше вернуться в твою ячейку и прикинуться, будто знать ничего не знаешь.
Я кивал без остановки:
— Точно. Отличная мысль. Я мигом.
Смерив меня взглядом, Т'Шомбе улыбнулась:
— Спасибо, Пайл. — Опять поглядела на меня — в ее голову явно заскочила кометой какая-то безумная мысль — и опять сгребла в свои объятия, больно стиснув мне руки. — Я ЗНАЛА, что ты поймешь.
— Спасибо за доверие.
ДОРОГОЙ БОЖЕНЬКА, ВЫТАЩИ МЕНЯ ИЗ ОБЪЯТИЙ ЭТОЙ ЧОКНУТОЙ, ВЫТАЩИ, ВЫТАЩИ, ВЫТАЩИ!!!
Ослабив хватку, она еще раз кивнула и подмигнула мне, после чего дотянулась к дверной ручке.
— Готов вернуться в бой?
Не полагаясь на свой голос (я был готов сорваться на крик), я торопливо кивнул. Она распахнула передо мной дверь.
Я бежал не чуя под собой ног, пока не оказался в своей ячейке.
По сравнению с первым часом моего пребывания на работе остаток утра прошел тихо-мирно. Сеть пока еще не включили, но это не мешало мне работать над локальными файлами, так что, нацепив видеоочки и инфоперчатки, я нырнул в мою рабочую копию бардачной БД отдела маркетинга ЛАФАС.
Люди вроде Юбермэна ошибочно полагают, что работать в виртуальной реальности на реляционных базах данных легко и приятно.
Жаль вас разочаровывать, детки. Галлюцинаторные визуальные метафоры хороши в играх и студенческих проектах, но в мире бизнеса четко структурированная БД — вылитый склад, забитый детскими кубиками с азбукой. А виртуальные
Инструменты, которыми забавляется типичный сотрудник МИСС, удручающе похожи на строительное оборудование: фронтальные загрузчики, Конвейерные сортировщики, компрессоры информации и так далее. Практически единственный шанс повеселиться — сборка объектов для высокоуровневых пользователей, и то надо постараться, чтобы сотворенные вами объекты были видны только посвященным знатокам из МИСС.
Например, сегодня утром мне предстояло создать разведчика-запросчика для рубахи-парня, нашего общего любимца Скотта Юбермэна. Юзерско-ламерская сторона разведчика — в смысле та его ипостась, которая будет видна Юбермэну и всем прочим рядовым пользователям, — была заимствована мной из стандартной библиотеки образов. Получился учтивый, милый, скользкий лизоблюд — этакий юный яппи в галстуке-бабочке.
Что же до кодовой стороны, зримой лишь в волшебном царстве МИСС-мистиков и МИСС-магов, я слазил в наше тайное хранилище ворованных мультперсонажей и выбрал для бедняги разведчика совсем иную маску — толстого мопса в человеческой одежде, этакий апофеоз плаксивого самодовольства.
— Как живой, — подумал я удовлетворенно.
Около полудня я сохранил свое творение, перезагрузился, снял очки и перчатки и отправился обедать. Столовая находилась на первом этаже южного крыла. Добравшись туда без происшествий, я пристроился в очереди к Бубу Рубину с Фрэнком Донгом и выбрал обычное «особое блюдо дня» (ничего другого все равно не было). Бубу докопался, что это замаскированная говядина. У Фрэнка финансы пели романсы (учитывая, что электронные бэджи учитывают буквально каждый наш чих и пук, столовая могла бы принимать чеки — но нет, только наличными!), так что пришлось одолжить ему пару монет.
Ринувшись наудачу в толпу, мы обрели свой традиционный столик у окна — тот, с которого лучше всего видны Телки из Кодирования Документов. Мы ели. Исподтишка стреляли глазами по сторонам. Вздыхали. Бубу выдал свою обычную сентенцию: «Как много девушек хороших, как мало счастья на земле». Фрэнк в очередной раз рассказал нам, что, когда он сюда только устроился, на каждом столе здесь имелась солонка с бесплатной солью — руку на отсечение! Бубу попытался его отвлечь, заметив, что Т'Шомбе опять обедает прямо в машинном зале — домашними бутербродами. Не замечали ли мы за ней каких-нибудь странностей? Я хотел было ответить, но тут заметил в углу за его спиной филодендрон, усыпанный блестками, и поспешил перевести разговор на другую тему.