Такие слова присоединяет евангелист Матфей к своему повествованию в ныне читаемом Евангелии об исцелении расслабленного слуги капернаумского сотника. При чтении сих слов может кто-нибудь спросить: а существуют ли «бесноватые» в настоящее время, и если существуют, то возможно ли их исцеление?

На этот вопрос недоумевающим мы ответим не отвлеченными рассуждениями, а изложением того, что действительно произошло в наши не столь отдаленные времена и чему современниками и свидетелями мы сами были.

В 1909 году по всему Петербургу разнесся слух о том, что шестнадцатилетний юноша, Павел Ильин, одержимый каким-то необъяснимым для науки недугом, привезен был к Литургии в Иоанновский монастырь на Карповке. И здесь произошло с ним следующее. Во время Херувимской песни он вырвался из рук пятнадцати сильных мужчин, державших его, и затем по воздуху пронесся над народом к западным вратам храма, и у входа в храм упал без чувств. Бесчувственного его взяли и принесли к гробнице отца Иоанна Кронштадтского. Здесь больной на краткое время очнулся, а затем крепко заснул. Во время сна явился ему отец Иоанн, дал ему наставления, исповедал его и велел ему ехать в Валаамский монастырь. Что именно происходило во сне, больной, проснувшись, не хотел говорить. И если бы не отрывочные фразы, сказанные вслух во время сна: «Отец Иоанн, прости, помолись, исполню», – то возможно, что все это скрылось бы, но когда он услышал от окружающих эти слова и понял, что они знают о происшедшем, то все открыл.

Вот что произошло с ним. Он увидел отца Иоанна сидящим в кресле у своей гробницы. При этом отец Иоанн сказал: «Ты видишь меня в таком виде, в каком меня никто не видел. Служи по мне панихиды, как то установлено Церковью. Но великому Богу угодно меня прославить. Придет время, и мне служить будут молебны».

После этих слов отец Иоанн дунул на больного, благословил его и добавил: «В свое время я скажу тебе, что нужно будет делать тебе для полного исцеления». И, сказавши это, скрылся. Что же слышали в это время окружавшие больного? Они видели, как он грыз зубами мраморную гробницу отца Иоанна и диким голосом кричал: «Выхожу, выхожу, о великий угодник и пророк Иоанн, но не совсем». Конечно, кричал это не он сам, а обитавший в нем демон. После этого Павел уже не так страдал от своей болезни, но еще не совсем выздоровел.

В этом же 1909 году он из Петербурга переехал в Выборг; с благословения архиепископа Финляндского записался в послушники Валаамского монастыря и поселился в архиерейском доме в городе Сердоболе (имение Хюмпеля). Он исполнял здесь послушание на огороде и прислуживал в качестве чтеца при церкви. Там жил он до октября месяца 1911 года. 19 октября того года, в день памяти преподобного Иоанна Рыльского и день ангела отца Иоанна Кронштадтского, Господь благословил явить новую милость Свою болящему Павлу чрез отца Иоанна, во исполнение обещания, данного ему последним при гробнице.

С ним произошло следующее. Вечером в этот день, после всенощного бдения, брат Павел читал акафист Божией Матери и во время чтения акафиста пришел в состояние восхищения. Его духовному взору открылось дивное видение. Первоначально во славе явился отец Иоанн с преподобным Иоанном Рыльским, затем Павел Фивейский и Афанасий Афонский и множество других преподобных Отцов. Все они приветствовали друг друга радостными возгласами: «Радуйся, Иоанне! Радуйся, Павле! Радуйся, Афанасие!»… Наконец за ними явилась

Сама Богоматерь в неописуемой славе, при явлении Которой хор преподобных Отцов торжественно воспел: «Взбранной Воеводе победительная».

После этого отец Иоанн подошел к Павлу и сказал: «А теперь выйди из тела и душой последуй за нами». Весьма трудно было исполнить это повеление Павлу, но он исполнил его и последовал за преподобными Павлом Фивейским, Иоанном Рыльским и Иоанном Кронштадтским. «Они мне показывали, – говорил Павел, – первоначально райские обители и наслаждения, предназначенные для добродетельных, а затем мучения грешников.

Как слава и блаженство праведников, так и мучения грешников не поддаются описанию человеческим языком. Когда было все показано, отец Иоанн стал наставлять меня, как жить, и для получения окончательного исцеления повелел мне вновь войти в свое тело и отправиться в Оптину пустынь к отцу Варсонофию, оптинскому старцу, в сопровождении иеродиакона Валаамского монастыря Варсонофия». Старец уже был предупрежден о приезде больного с провожатым, принял больного Павла и докончил все, что было поручено ему исполнить от отца Иоанна Кронштадтского. Он исповедал его и причастил, после чего и последовало окончательное исцеление больного.

До 1912 года исцеленный Павел, уже совершенно здоровый, жил в Сердоболе, в имении Хюмпеля, а затем призван был к отбыванию воинской повинности. В 1914 году участвовал в Великой войне. Жив ли он в настоящее время или погиб во время этой войны и последовавшей за ней революции, остается неизвестным. Но он через иеромонаха Валаамского монастыря Варсонофия, некогда сопровождавшего его в Оптину пустынь, переслал мне свои записки для обнародования их через десять лет после его исцеления. Из этих, написанных им собственноручно, записок видно как то, какою болел он болезнью, так и то, по какой причине болел он этой болезнью.

Из этих записок видно, что Павел во время пребывания своего в Москве, перед своим отправлением в Петербург, впал в тяжелую нужду. Нигде он не мог найти места для себя, и все близкие и знакомые отказались от него. Тяжелая нужда довела его до отчаяния; неоднократно приходила ему мысль о самоубийстве.

В одну из таких минут внезапно явился ему таинственный старец и сказал: «Я помогу тебе, если ты собственною кровью письменно удостоверишь, что будешь верен мне и здесь, на земле, и по смерти твоей!»

«Кто же ты такой, чтобы мне верить в тебя и тебе довериться?» – спросил Павел. «Я тот самый, которого не любит и ненавидит ваша Церковь», – ответил явившийся. – «Хорошо, я буду верен тебе!» – заявил ослепленный отчаянием Павел и дал требуемую подписку. «Ну а теперь ты должен сбросить со своей шеи лишнюю обузу», – сказал таинственный старец и указал при этом на крест. Юноша снял и крест и таким образом отрекся от Христа и предал душу свою диаволу. И за это отречение его от Христа вселился в него диавол, и с тех пор он стал одержим духом беснования.

От этого-то духа беснования и исцелил его отец Иоанн Кронштадтский, частью непосредственно, а отчасти через посредничество оптинского старца Варсо-нофия.

Из всего изложенного с достаточною очевидностью вытекает следующее заключение. Бесноватые, или одержимые нечистыми духами, существуют и в настоящее время, как некогда они существовали в древние времена. Духу беснования предаются люди за нечестивую жизнь и особенно за грехи богоотречения и богохульства. Но существуют и в настоящее время, как некогда существовали в древнее время, и праведники, угодившие Богу, которые имеют силу и власть изгонять злых духов от одержимых ими.

Величайшим из таких чудотворцев последнего времени является отец Иоанн Кронштадтский, столетие со дня рождения которого будет праздноваться в настоящем году. Он настолько угодил Господу своею святой жизнью, что уже ныне числится в райских обителях в лике преподобных, наряду с Антонием Великим, Павлом Фивейским, Иоанном Рыльским. Великому Богу, как он сам сказал, в скором времени угодно будет прославить его на земле, как прославил Он его уже на небесах. И, таким образом, в скором времени мы будем иметь нового молитвенника и ходатая за нас на небесах. А глубокопоучительное повествование об отроке Павле, помимо своего непосредственного значения, имеет и глубокий символический смысл. Этот бесноватый отрок прообразует собою нашу несчастную и многострадальную Россию. И она, несчастная, как этот отрок Павел, предана духу беснования за свои грехи и за свое нечестие. Предана не по причине оставления ее Богом, а по причине особенной любви Его к ней. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6), да спасется духъ его (см.: 1 Кор. 5, 5). Аминь.

Произнесено 8/21 июля 1929 года в Варне