Самой бредовой мыслью Арины стала мысль поднять в замке Каф восстание. Проще казалось отпилить от неба полушарие планеты Сиал. Для начала пленница поговорила с Кеей, осторожно расспросив, как ей живется в замке. Та, смеясь бедовыми глазами, отвечала, что за необременительные обязанности она имеет надежную крышу, защиту от врагов, отличное питание и верных друзей. Если ей что-то не понравится, она может покинуть замок в любое время. Ворота никогда не закрывались. Дочь общинников, она в полной мере ценила удобства жизни в родовом имении хозяина. 'Шеф-повар' Туба, в свою очередь, родилась в замке, который являлся для нее родным домом, если угодно — малой родиной, и покидать она его не собиралась. Другие обитатели отвечали в том же духе. Любой мог покинуть феодальные владения и отправиться 'на вольные хлеба', будь он прислугой или крестьянином. Воины Кафа были преданы хозяину до слепоты. Вид они имели здоровый, языки дерзкие, взгляд нахальный. Самые прыткие плохо скрывали желание потрогать женщину со звезд, но не решались. Они всерьез считали ее своей хозяйкой.

Кроме того, Арина ни у кого не смогла выпытать зертилийского слова 'раб'. Похоже, это слово здесь отсутствовало, зато существовало более двухсот терминов свободы.

Арина решила, что это к лучшему. Это освобождало ее от немалой ответственности, ведь разведчикам ни под каким предлогом не разрешалось вмешиваться в жизнь зертилийцев. Да и Спартак из нее наверняка бы не получился. 'Есть на свете люди, способные вести за собой, — философствовала она, отказавшись от мысли о восстании. — Я к их числу не отношусь. А вот Каф — да'.

Рисование Арина сменила работой в библиотеке. Она быстро научилась зертилийской грамоте: Каф и в самом деле оказался непревзойденным учителем. Помогала и Сиаль, но непоседливой девочке на учительство не хватало терпения. Арина взялась за переводы рулонов с зертилийского на русский. Когда она уставала, Каф рассказывал ей что-нибудь захватывающее из истории или биологии Земли — Зертилии или религиозную легенду. Феодалы не отличались набожностью. Каф считал, что религия будет существовать всегда, пока существует страх перед смертью. Его не волновало, есть ли боги на Сиале или нет. Дни пленницы приобрели упорядоченность: в библиотеке она работала ближе к вечеру и до самой ночи, а день забирал Каф, который показывал ей свои владения: поля с придуманной им системой орошения, печи для обогащения руд и выплавки металлов. Он показал бы больше и подробнее, да вот беда: 'невеста' панически боялась самого смирного шурса. Арина мужественно преодолевала страх и с помощью Кафа усаживалась на спину флегматичного дракона; сзади нее лихо вскакивала Сиаль и всю дорогу поддерживала 'будущую мачеху'. Не только уверенной рукой, но и ободряющим словом. Так пленница незаметно для себя училась верховой езде и заодно 'верховому' полету.

Для добычи железа из руды Каф использовал сыродутную технологию. В горн, построенный из камня, загружали руду и древесный уголь. Снизу при помощи мехов чумазые металлурги подавали воздух. Железо получалось в виде этакого теста пополам со шлаком и несгоревшим древесным углем. Арина взирала на древнее производство с настоящим ужасом. Каф подробно объяснял ей нюансы технологии и выражал недовольство качеством полученного металла, а заодно тем, что в руде оставалось еще много железа, недоступного для людей. Арина из объяснений феодала понимала далеко не все, многие слова были незнакомы, но она старательно записывала все пояснения хозяина, чтобы впоследствии подготовить подробный 'отчет о проделанной работе'. Богатая аптечка полевого медика пригодилась. Девушка с удовольствием помогла знахарю лечить пострадавших на пожаре людей. Знахарь и сам неплохо справлялся с работой. Он умел не только лечить ожоги, но и зашивать раны, быстро и правильно сращивать кости, делать ампутацию конечностей и даже лечить зубы.

Во владениях Кафа выплавляли латунь (медь плюс цинк) и бронзу (медь плюс олово). Ему принадлежал большое селение мастеровых, которые изготавливали изделия из железа, меди, олова и сплавов. Кроме этих металлов на Зертилии шла добыча серебра, золота и даже ртути, но этими металлами занимались другие господа. Арина, погруженная в захватывающую исследовательскую работу, забыла, откуда она родом.

Именно в поселке мастеровых Каф преподнес невесте царский подарок: серебряные серьги. Они представляли собой кольца с полукружьями внизу, к которым было припаяно по шесть миниатюрных конусов. Арина с изумлением подняла в руке подарок, и серьги засияли и заискрились на солнце, словно бриллиантовые.

— На каждый конус напаяно по пять тысяч колечек, — ласково пояснил Каф, который стоял за ее спиной. — А в каждом колечке сидит крохотное серебряное зернышко.

Тридцать тысяч колечек на каждой серьге! Арина онемела. Подобные серьги она уже видела — на Земле, в музее. Когда-то давно их изготавливали в Твери, в X–XII веках, и назывались они 'колты'. Изготавливали диво дивное без микроскопа и даже без линз.

— Как такое возможно? Как можно создать такое? — шепотом спросила Арина у Кафа по-русски. Каф молчал, смотрел на нее завороженно. Даже порадоваться забыл, что угодил подарком.

В замке тем временем шли приготовления к пиру. Под высокими сводами прокатывался громовый голос Кафа, эхо с готовностью ему отвечало. Жители замка летали как на крыльях в предвкушении праздника. Бездельничали только воины, охранявшие ворота. 'Армия' же разошлась по родным племенам к Матерям, женам и сопливым ребятишкам. Арина собственными глазами видела, как Каф рассчитывается с бравыми вояками жемчугом.

Наступил день пира. Во двор верхом на домашних шурсах торжественно приземлялась почти вся феодальная знать от Непроглядных скал до моря Нотозавров. Сиаль называла их Арине по именам. Гости из общинников приезжали верхом на капаланах — маленьких ящерах размером с осла. Здесь собирались все соседи Кафа, с которыми он удачно решал территориальные и другие вопросы, его соратники, друзья, их жены, сыновья и дочери.

— У этого господина есть артель стеклодувов. Они изготавливают стеклянную посуду и бутылки, — рассказывала Сиаль. — А у этой леди мастерицы делают пряжу, ткани из нее и клеят одежду. Одеяла у них лучшие в наших краях. А у того феодала есть хорошая таверна. Мы туда съездим когда-нибудь.

— Съездим? Это далеко? — насторожилась Арина.

— Не очень. Утром полетим на шурсах на северо-восток, и тем же утром мы уже будем там.

'Тем же утром, — мысленно передразнила пленница. — Время-то измерять не додумались! Хорошо, что у меня нет часов, иначе пришлось бы держать ответ перед всем человечеством. Примерно так же, как если бы я дала туземцам огнестрельное оружие'.

Женщины явились на пир не в общепринятом 'две полоски', а в открытых платьях и костюмах из ткани, в украшениях из серебра, кораллов, кожи, лат, рогов, когтей и перьев. Золотых драгоценностей было мало, оно считалось менее ценным, чем серебро. Арине эти люди дикарями не казались, в одеяниях зертилийцев приятно ощущались вкус и изысканность. Она радовалась, что не отстала от моды. Портниха в одном из селений склеила платья из чудесного рыбьего хвоста и для нее, и для Сиаль. Шею и запястья Арины украшал драгоценный розоватый зертилийский жемчуг, серьги-колты ярко сверкали, искрились, словно бриллиантовые, от них на высокой шее 'хозяйки' непрерывно играли блики. Взгляды каждого из гостей на миг приковывались к Арине, затем ее приветствовали, как хозяйку. Арина принимала это как должное. 'Я все больше вживаюсь в зертилийскую жизнь, — удивлялась она самой себе. — А если бы я только попала сюда, что бы я увидела свежим взглядом?'

Пир открывался рыцарским турниром. Воины — и хозяева, и общинники, бились друг с другом на клинках. Наградой, как Арина сразу догадалась, являлся поцелуй хозяйки замка. К награде полагалось весомое дополнение: большая морская раковина в розово-бордовую полоску, с крапинками с внутренней стороны, отливающая изумительным перламутром. Ее добыла удачливая рыбачка Сиаль, она и будет вручать эту часть награды. Арину усадили во дворе на самое лучшее место, на возвышенность, на высокое кресло, которое обитатели замка вынесли для нее. Рядом, чуть пониже, села гордая Сиаль с тяжелым призом на коленях.

О начале первого тура возвестил мощный гул рога. Воины бились на клинках. Раскатисто звенела сталь. Двор замка сотрясал невообразимый рев болельщиков. С первой царапиной побежденный выбывал из игры. Абара-Тайса с двумя девочками-ученицами оказывала негодующему воину первую медицинскую помощь. Победитель с торжествующими воплями обходил круг болельщиков. Те шумно его приветствовали и дружески хватали за руки. Если кто-либо из воинов терял клинок, схватка продолжалась врукопашную, пока один из противников не коснется земли лопатками. Пары воинов сменяли друг друга. Арину обуял общий веселый азарт, она кричала вместе со всеми.

Рог возвестил начало второго тура. Теперь друг с другом схватывались победители. Шестнадцать участников, три тура. В конце третьего тура остались два победителя: Каф и молодой широкоплечий воин со светло-русыми кудрями. Сиаль потянула Арину за локоть:

— Я с самого начала за него 'болею'! Это Парсат, один из друзей папы. Знаешь, какой он храбрый? Он победил тираннозавра один на один! Его отец владеет месторождениями железа и олова, а еще у него есть отличные кузнецы.

Болельщики шумно приветствовали начало четвертого тура, и противники встали наизготовку. Оба поигрывали металлическими щитами весом не менее пятидесяти килограммов. Арина как-то раз попыталась украдкой приподнять щит Кафа. Ей едва удалось оторвать его от земли. А воины действовали щитами так же легко, как блюдцами. Пыль, поднятая во время третьего тура, улеглась, и зрители могли вдоволь налюбоваться великолепными мускулами обоих противников. Они немного поиграли клинками к бешеному восторгу зрителей. Противники уже знали друг друга, поэтому схватка с первых мгновений стала яростной, без разогрева.

Ни один не мог дотянуться лезвием до кожи другого. Они бились, как два свирепых ящера за клок земли, при ударах стали о сталь высекались искры. Оба мастерски вели атаку, оба умело защищались щитами. Пыль поднималась клубами. Противники подобрались рослые, Парсат шире в плечах, зато на стороне Кафа — гибкость и пластика. В битве тела воинов приобрели живые мощь и красоту.

Крики болельщиков перешли в исступленный рев на одной ноте. Гость обрушил клинок на щит Кафа с такой силой, что яркие искры разлетелись в разные стороны, а щит лопнул. Клинок Кафа полетел в одну сторону, щит и клинок Парсата в другую. Противники схватились врукопашную. Они повалились на землю и сплелись в клубок. Зрители наклонили головы, многие присели на корточки, Сиаль с Ариной невольно подались вперед, рискуя скатиться с возвышения.

Густая пыль скрыла от девушек конец схватки. Зрители притихли, наступила тишина. Тут из клубов пыли раздалось чихание. Болельщики негромко загомонили. А затем двор потряс дружный хохот: Парсат лежал поверженный и нетерпеливо постукивал ногой об землю, а на его 'рифленом' животе восседал Каф и чихал от пыли. Вид у него в этот момент был отнюдь не воинственный.

Арина украдкой попробовала голос: не сел ли? Противники поднялись. Каф гибко повел плечами, Парсат с разочарованным лицом тряхнул кудрями, с которых сыпалась и сыпалась пыль. Они обнялись, смеясь, и оба направились к девушкам. Арина внезапно вспомнила о вознаграждении, и сердце у нее оборвалось. А ведь она 'болела' за Кафа! Владелец замка под рев зрителей взял Арину за щеки и поцеловал ее в губы пыльными, горячими губами. Арина впервые увидела его темные, смеющиеся глаза так близко и ощутила запах его пота. Отшатнуться не позволило то, что за сценой наблюдали сотни две людей. Когда Каф отошел, Арина, еще не опомнившаяся, увидела, как Сиаль вручает рыбацкий трофей Парсату.

— Ты — великий рыбак, — сказал ей воин, притянул девочку к себе и поцеловал в лоб. Затем приблизил к губам раковину и извлек из нее потрясающий переливчатый звук. Гости дружно захлопали в ладоши под скандирующий аккомпанемент рога.

После турнира гости пару часов отдыхали. Воины, участвовавшие в турнире, отправились к лесному озеру, чтобы смыть с себя пот и пыль и вдоволь искупаться. Арина и Сиаль скрылись от всех в комнате Арины, чтобы привести себя в порядок, отдохнуть и поделиться впечатлениями. А впечатлений было много. Пленница обнаружила, что Сиаль безнадежно влюблена в Парсата.

— Нарисуй мне его, пожалуйста, — просила она Арину.

— Для этого мне надо постоянно видеть его перед собой, по памяти я никого не нарисую.

— Я напомню тебе, какой он. Я буду постоянно тебе напоминать!

— Не сомневаюсь.

— Арина, я так боялась, что ты упадешь в обморок!

— Когда? — удивилась девушка.

— Когда… когда вручала победителю приз.

— Он сам себе его вручил, — ответила Арина, порозовев. — А ты, мне кажется, до сих пор в обмороке.

Сиаль сконфузилась и засмеялась:

— Как хорошо, что ты со мной!

Она преобразилась за считанные пятнадцать минут: лицо осветилось, угловатые движения куда-то делись.

Пир по своей пышности не уступал земным пирам. Крепкие столы трещали под огромным количеством блюд в красивой увесистой посуде. Храбрые воины вспоминали былые сражения, охоты; веселые байки и шутки так и сыпались, становясь все откровеннее, гости заливисто хохотали. Арина смотрела на зертилийские яства, и кровь у нее стыла в жилах. Что Туба делала вместе со своими чертенятами на кухне с этими жуками, червями, змеями, черепахами и птерозаврами, знают одни боги на Сиале. Каф наблюдал за Ариной через весь стол, и та, невольно вскидывая на него взгляд, даже отсюда видела, как в его глазах вспыхивают хищные огоньки. Он смеялся в ответ на ее сердитые взгляды, и на его темное лицо как будто падал луч света. Арина и без него ощущала излишнее внимание, и сидела, как на иголках. Она привыкла к повышенному мужскому вниманию на Земле, но здесь она была одна на чужой планете и сейчас ощущала это особенно остро. Она изнывала от непреодолимого ощущения опасности. 'Буду ночевать в комнате Сиаль', - решила пленница. Приняв решение, она немного успокоилась.

Сиаль беспрестанно пыталась угостить ее чем-нибудь, прицельно выбирая на столе самое гадкое.

— Попробуй змеиных голов! Что ты отнекиваешься? Они же тают во рту! Отъешь хоть кусочек скального паука, ты же сейчас похудеешь за столом. Ха, посмотри на этого рыжего, он уснул в салате из мухоловок! Не хочешь паука?! Ничего, здесь есть рагу из глаз пушистых червей. Тут такая вкуснятина есть — паста из красных морских жучков. На лепешку мажь. М-м, прелесть! Ты попробуй, очень вкусно!

'Будто лист жуешь капустный', - подумала про себя Арина, глядя на яства с нескрываемым отвращением. На самом деле она уже наелась до отвала, пробуя блюда, происхождение которых Арина не знала. И молилась, чтобы Сиаль не развеяла ее невежество. Из чего бы там ни было, Туба стряпала невероятно вкусно. 'Познакомить бы Тубу с Томом Траверсом', - размечталась Арина и заметила, что давно сидит нетрезвая. Сиаль жужжала в ухо:

— Арина, ты сегодня самая красивая. Видишь двух красоток, которые таращатся на папу с вожделением? Это госпожи Лейза и Тинга. У них одна мечта — выйти за него замуж или хотя бы затащить его к себе в постель. Обе поклялись расцарапать тебе лицо. Выпей вина, ты совсем не пьешь. Это вино из таверны, про которую я тебе говорила.

Арина пьянела и добрела к окружающему миру. Она устала от напряженности, от круглосуточного ожидания неприятностей, от собственного недоверия ко всему и ко всем. Чувство опасности притупилось, и пленница о нем забыла. Лица при свете громадной люстры казались почти родными, а звуки музыки, извлекаемые веселыми подпитыми музыкантами, будоражили кровь. Многие танцевали. Арина улыбалась всем подряд, потому что ей было хорошо, весело, на нее устремлялось множество мужских взглядов, а она оставалась для всех недосягаемой. Каф поднялся с кубком в руке, и, перекрывая громовым голосом веселый шум, предложил выпить за красоту хозяйки пира. Гости ревом поддержали его. 'Почему бы разок и не выпить за собственную красоту?' — спросила себя Арина и приняла вызов. Мужчины встали с полными кубками. Арина подняла бокал и дерзко улыбнулась Кафу через стол.

Когда гости расселись по местам, Сиаль тронула пленницу за локоть и прошептала ей на ухо:

— Смотри, как он смотрит на меня!

Незнакомый молодой человек поглядывал на Сиаль масляными глазками.

— Ты ему нравишься, — сказала она.

— Я вижу. А вот как погашу ему глаз, будет знать, — задиристо ответила девочка-подросток.

Арина рассмеялась и пригрозила девочке:

— Если выпьешь еще хотя бы глоток, я тебя выдеру.

Ее стали приглашать на танцы, и она, конечно, танцевала. Перед приглашением мужчины спрашивали разрешения у Кафа. Сам Каф не подходил. Арина не знала многих обычаев Зертилии и местных правил этикета, иначе бы она не удивлялась 'невниманию' Кафа.

С правого бока к ней приткнулась Сиаль и со смехом сообщила, что масляный глаз уже погашен, но не ею, а Парсатом. Арина сообразила, что никогда в жизни столько не пила. Она покосилась на Парсата и Сиаль, ведущих за столом светскую беседу и поглощенных друг другом, выбралась из-за стола и потихоньку удалилась к себе. Коснувшись головой подушки, она провалилась в сон.

Она проснулась среди ночи с хмельной головой от необычной неги. В камине привычно потрескивали дрова. Стояла тишина, шум пира не проникал сквозь толстую дверь. На краю топчана сидел Каф и смотрел на нее неотрывно. В комнате, освещаемой огнем камина, она различала только его силуэт на фоне огня, да еще желтый отсвет в глазах. Арина взирала на него спокойно и без удивления.

— Кровь горяча, как вулканический гейзер. В ней бродит первозданная тьма джунглей, — промолвил Каф.

'Что он говорит?' — удивилась Арина, еще не понимая, что проснулась. Каф склонился над ней, заслонил свет от камина, коснулся горячими губами уголка ее губ. Потом выпрямился, внимательно изучая пленницу черными глазами, горящими мистическим желтым огнем, и погладил ее ключицы. Затем склонился над ней снова. Арина удивилась, что эти привыкшие к клинку сильные и тяжелые руки такие ласковые. Она почувствовала на себе его горячую тяжесть и опомнилась. Полусон резко перешел в действительность.

— Нет, — громко сказала она по-зертилийски. Он не прореагировал, и Арина укусила его за нос. В конце концов, вокруг была древняя тайга, а не цивилизованный Лондон. Каф отпрянул, а она, сердито сопя, уперлась ногой ему в висок и чуть не сломала крепкую руку. Прием Серафимы.

Такое сопротивление Каф снес молча. Он вскочил на ноги, задыхаясь. Глаза полыхали волчьим огнем. Она тоже вскочила.

— Ты сама не знаешь, чего ты хочешь!

— Я хочу вернуться домой и никогда больше не возвращаться на Зертилию!

Каф рассмеялся.

— Не обманывай меня и себя. Ты никого еще не обманула в моем замке. Ты горишь! Посмотри на себя!

Он схватил со стола зеркало и поднес к ее лицу. Арина при свете камина мельком увидела собственное отражение и не узнала его. Она оттолкнула руку с зеркалом.

— Убирайся, — зло сказала она по-русски.

Они стояли и смотрели друг на друга бешеными глазами. Каф развернулся и вышел из комнаты. В открывшуюся на миг дверь до ушей Арины донесся гомон пира.

Арина стояла посреди комнаты, задыхаясь и ничего не соображая. В висках гулко стучало. Она подбежала к окну и стала выстукивать кулаком по косяку. Ее трясло, хмель выветрился. Страха не было. 'Сама виновата. Строила ему глазки весь вечер. У, какая же я дура!' Арина готова была себя убить за свое бессовестное поведение на пиру. 'Джунгли бродят…' — вспомнила она, и ей стало смешно. Сердце колотилось, как безумное, руки немилосердно тряслись. Арина с досадой ощущала, что 'джунгли в крови' действительно бродили, и подавить древнее желание никак не удавалось. Чертыхнувшись и дьявольски захохотав, пленница запрыгала на месте, чтобы избавиться от дрожи. Она вспомнила про таверну, о которой ей рассказывала Сиаль. Наверняка там постоянно крутится народ, и можно без труда нанять проводника. Вся Зертилия знает, где находится база. Вся Зертилия, исключая Арину. Как будто она здесь чужая! До чего обидно! Зато у нее есть жемчужное ожерелье, подаренное Кафом — драгоценный жемчуг, денежная единица Зертилии, местная валюта. Надо бежать отсюда, пока не поздно. Только в окно она теперь не полезет, да еще посреди ночи. Зачем такие сложности? На Арине еще не зажили синяки, заработанные во время первого побега.

Пленница собрала рюкзак, сунула туда холсты и переводы рулонов, бережно положила деревянный футлярчик с колтами, дождалась, когда за окном замаячит рассвет, и осторожно спустилась во двор. Там паслись шурсы и капаланы гостей и воинов. Сторожа спали. 'Утром будут наказаны', - по-хозяйски подумала Арина. Некоторое время землянка смотрела на шурсов, но подойти так и не решилась. Она боялась коров и лошадей, а здесь — ящеры, будь они хоть трижды безобидные. Арина выбрала небольшого капалана и вывела его за ворота. Холодная кровь рептилии ждала восхода солнца, чтобы согреться. Арина села на него верхом, и маленький динозавр неуверенно двинулся в тайгу. Беглянку устраивало, что холодный зверь пока такой медлительный. Она неловко обхватила шею капалана и крепко сжала ногами его бока, чтобы не соскользнуть с холодной спины. Бедра привычно заныли от езды верхом. Арина направила животное на северо-восток. Единственным чувством оставалось недоумение. Все случилось быстро и просто. Развязка оказалась совсем не такой, какую Арина себе представляла. Как обрадуется Серега, когда увидит ее, сколько всего она расскажет Симе! Все будут поражаться ее смелостью, что она одна бежала из замка среди тайги и вернулась на базу. Почему ее до сих пор не нашли? Может, на базе и в самом деле что-то произошло?

Она ехала все утро, временами спрыгивая на землю, чтобы отдохнуть от верховой езды. Неуверенные лучи утреннего солнца согрели капалана, и он бодро нес ее сквозь тайгу, да и беглянка мало-помалу приспособилась к езде в одиночку. Она выехала на открытую местность и увидела вдалеке в скалах целых три замка. Беглянка поехала по направлению к ним, нашла широкую дорогу, которая привела к подножию скал. Таверна была прорублена в скале, порог застелен свежими синеватыми листьями. Тут же стояли привязанные к деревянному 'турникету' шурсы, капаланы и кразды. Арина привязала своего рядом с остальными и вошла внутрь.

В большой полутемной пещере в громадном камине ревело пламя. На стенах горели факелы. За столами сидели немногочисленные посетители, которые оглянулись на новую посетительницу. Здесь завтракали общинники: воины, женщины и даже дети. Люди пришли покушать, немного расслабиться и пообщаться.

Арина села за свободный стол и с наслаждением вытянула гудевшие ноги. Она была голодна, но сначала хотелось найти проводника. Необъяснимая тоска вдруг сжала грудь. Беглянка подсела к одинокому воину и спросила, знает ли он, где находится база пришельцев.

— Кто не знает? — лениво ответил воин.

— Доведи меня до базы, — попросила Арина и показала жемчужное ожерелье. Воин отрицательно покачал головой. Тогда Арина вытащила складной нож. Воин внимательно рассмотрел его. Он очень хотел получить нож, но тяжко вздохнул и посмотрел мимо девушки. Та достала карту. Нет, карта тоже не настолько нужна, чтобы наниматься в проводники. Оставались колты. При одной только мысли о них Арина будто в стену уперлась. Нет, колты она не отдаст. 'Они нужны для науки', - объяснила она себе нежелание расстаться с уникальным подарком.

— На базе за меня дадут еще больше жемчуга.

— Я знаю это. Попроси кого-нибудь другого.

— У тебя нет времени сделать доброе дело и хорошо заработать?

— Понимаешь, малышка, ты женщина Кафа Орха. Мои потроха стоят дороже, чем твой жемчуг. — Воин с искренним сожалением покосился на складной нож.

— Тебе обеспечат защиту.

— О чем ты говоришь, малышка? Сегодня пришельцы здесь, а завтра вы все соберетесь и улетите к своим звездам.

Арина беспомощно оглянулась. Общинники виновато отводили взгляд, женщины смотрели сочувственно.

— Хорошо, меня не надо вести на базу. Просто укажите мне направление, и все. Я доеду до базы сама.

Посетители переглянулись. Один из общинников сказал:

— Мы можем показать тебе только одно направление, причем бесплатно: направление к замку Каф.

— Неужели мне никто не хочет помочь? — с отчаянием спросила Арина.

К ней подсел управляющий таверны:

— Не плачь, красавица. Я готовлю просто, но с душой. Я накормлю тебя вкусным обедом, и любой из моих клиентов охотно проводит тебя до замка Каф. Какой ты день у него по счету?

— Тринадцатый, — вздохнула Арина.

— Это совсем немного. У тебя еще есть время.

'Почему все считают дни, сколько я живу в замке Каф?' — впервые подумала Арина. Она оглядела посетителей и ощутила себя в полной безопасности. Нет, они не отторгали ее. Она была здесь своей. Слишком своей. 'Вы все его боитесь. Трясетесь от одного только его имени. А я — его женщина…' Она не могла отделаться от будоражащих воспоминаний сегодняшней ночи.

К ней подсели две красотки. Их лица показались смутно знакомыми.

— Не расстраивайся, мы тебе поможем, — деловито произнесла блондинка.

— Выпей с нами, а то у тебя грустное лицо, — жалостливо мурлыкнула брюнетка.

Официант в набедренном ремне из кожи принес им бутыль устрашающих размеров и три бокала. Арина не верила в помощь красоток ни на полпальца, но расслабиться ничто не мешало. К тому же землянка, убедившись в том, что побег не удался, больше никуда не торопилась.

— Как вас зовут, храбрые девушки, которые не боятся Кафа Орха?

— Лейза. Тинга, — сказали красотки, и землянка не поняла, кто из них блондинка, а кто брюнетка. Зато она вспомнила, где видела их. 'Вчера они поклялись расцарапать мне лицо. Ничего. У меня ногти длиннее. А еще я красивее. У меня благородная красота, а эти как две кошки. И я моложе. Сколько же народу в него влюблено?' Она подумала о том, что эта парочка могла и помочь ей, ведь сейчас Арина действовала на руку своим соперницам. В ней снова всколыхнулась надежда.

Они чокнулись и выпили за здоровье Кафа.

— Мы поможем тебе добраться до базы, — пообещали собутыльницы Арины. — Мы не знаем, где она находится, но об этом знают обитатели наших замков.

— А где ваши замки?

Девушки выпили за здоровье вон того хозяина, который положил глаз на блондинку. На Арину он глаз поднять не посмел.

— Наши замки видно отсюда.

— А третий чей?

— Хозяина таверны.

Они тяпнули еще по бокалу, за здоровье хозяина таверны, который придумал это адское пойло. У Арины поплыла голова. 'Они не проводят меня до базы. Они спрячут меня в своих замках или убьют, и кто-нибудь из них займет мое место. Для Кафа это лучший выход, потому что ни одна из них не станет морочить ему некрасивую голову. Они обе знают, чего хотят', - о последнем Арина подумала с обидой. Она снова ощутила на себе горячие руки Кафа и сердито фыркнула. 'Интересно, кого из них выберет мой мужчина? Ему нравятся блондинки. Но может, ему уже осточертели блондинки, ведь у него от них одни неприятности'.

— Вы поссорились, да? — назойливо жужжала Лейза-брюнетка. — И нечего с ним мириться, у него ужасный характер.

— Как ты клеишь такие платья? — спрашивала Тинга-блондинка. — Научишь меня? О, мне бы такую кожу, как у тебя.

— У тебя чудесная кожа, — сказала Арина. — Ты прячешь ее от солнца?

— На солнце у нее высыпают веснушки, — сообщила верная подруга. — Сколько раз я ей говорила: Тинга, не загорай через ситечко!

— Я дам тебе средство от веснушек. Оно есть на базе.

Они пили и болтали о всякой ерунде. Бутыль пустела, Лейза сболтнула осадок и разлила остатки бутыли по бокалам.

— О, мы совсем напились, — заплетающимся языком проговорила Тинга, и собутыльницы, сблизив головы, захихикали.

За соседним столиком мальчик забавлялся с краздой: он манил ее кусочком мяса, и та вставала на задние лапы. Девушки засмеялись. Пользуясь тем, что Арина отвернулась, Тинга быстро насыпала ей в бокал щепотку серого порошка. Девушки выпили по бокалу. Арина пожевала осадок.

— Вино было очень хорошее, но, клянусь богами Сиала, если осадок в бутылке не стиральный порошок. Вон, даже пена в бокале осталась.

Женщина за соседним столиком протянула к ним руку и закричала:

— Я все видела! Они что-то насыпали ей в бокал!

Ее муж вскочил, оттолкнул подскочивших подружек и с силой выдернул девушку из-за стола. Арина не привыкла к грубому обращению, оскорбилась и закатила ему звонкую пощечину. Оплеуха прозвучала в негромком фоне таверны как удар гонга. Наступила тишина.

Посетители таверны истолковали происшедшее каждый по-своему. Трое с разных сторон бросились на общинника. Тот выпустил Арину и круто осадил напавшего управляющего ударом кулака в челюсть. Беглянка ощутила невероятную слабость и плюхнулась обратно. Две разбойницы юркнули под стол. Общинник обрушил освободившийся табурет на голову второго непрошенного защитника, третий лягнул общинника в живот. Бедолага кувыркнулся через стол. Над головой безучастной Арины завязалась драка.

— Наших бьют! — исступленно орал мальчик с краздой.

В ход пошли клинки и ножи. Таверна наполнилась людьми, как по мановению волшебной палочки. Три пары фехтовали, держа клинки обеими руками и опрокидывая столы и стулья. Крестьяне похватали горшки с ночными цветами. Женщины и дети быстро, по стенке, покинули заведение. По таверне снарядами залетали глиняные бутылки и стулья. Хозяин, за здоровье которого пили девушки, закатился под стол с распоротым животом.

— Я медсестра, — вспомнила Арина, но не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Ее мутило. Зрение временами отказывало. Лейза и Тинга осторожно выглянули из-под стола, убедились, что ими никто больше не интересуется, подхватили Арину под руки и поволокли к выходу. Голова землянки безвольно запрокинулась.

Таверну потряс оглушительный рев Кафа:

— Остановитесь!!!

Он сунулся под мельтешащие клинки, развел двух фехтовальщиков в разные стороны на длину своих рук, пинком отбросил от себя воина с копьем, затем с головой окунулся в самую гущу. 'Орх явился!' — прокричала дебелая женщина, опуская тяжелый окровавленный горшок. Драка захлебнулась. Лейза и Тинга уронили добычу на пол. С пола медленно поднялся управляющий таверны. Ему удалось поставить вывихнутую челюсть на место, и он рявкнул на двух обезьяноподобных волосатых вышибал, которые, как ни в чем не бывало, сидели в углу около камина. Вышибалы поднялись, почесываясь, и начали очищать помещение от посетителей, не сортируя, кто прав, кто виноват, а кому досталось больше всех.

Каф опустился на колени перед Ариной и приподнял ее голову. Арина приоткрыла затуманенный глаз.

— Подсыпали что-то, — прошептала она по-зертилийски и перешла на русский. — Земные препараты я бы распознала, не глядя в бокал, — и перешла на медицинскую латынь. После этого медицинская сестра потеряла сознание.

Каф бережно поднял ее на руки и отыскал взглядом Лейзу и Тингу. Те дрожали от страха в самом темном углу: вымазанный в крови свирепый Орх загораживал им путь к отступлению.

— Ее по голове ударили, — капризно прохныкала Тинга и всхлипнула. Каф бешеным взглядом окинул разгромленное помещение.

— Они оплатят ущерб, — сказал он управляющему, брезгливо кивнул головой на Лейзу с Тингой и вынес свое сокровище на свежий воздух.