— Что это — глупость или предательство?! — бушевал успевший уже крепко выпить Сапроний, один из опытнейших военачальников Миликона, — Он украл у меня верную победу! За что боги наказали нас таким никчемным царьком?!

— Уймись, Сапроний! — одёрнул его Фабриций, — Ты говоришь о своём и нашем царе. Ни тебе не подобает говорить о нём такие речи, ни нам — слушать их…

— Да ладно тебе, Фабриций! Можно подумать, я неправду сейчас сказал! Разве я не отразил все набеги лузитан с одним только своим легковооружённым ополчением? Разве устояли бы эти разбойники перед когортами Первого Турдетанского? Разве трудно было бы Миликону послать мне его в помощь, как я и просил? Разве не хватило бы ему за глаза в случае чего уже развёрнутых шести когорт Второго и двух когорт Третьего, не говоря уже о ваших наёмниках? Какие черви сожрали его разум? С Первым Турдетанским я вышвырнул бы проклятых лузитан из низовий Тага и взял бы Олисипо!

— Не взял бы, — хмыкнул босс, — Без осадных машин не взял бы.

— Ну, осадил бы город в ожидании их подвоза.

— Которого ты так и не дождался бы, как не дождался и Первого Турдетанского.

— Вот я и спрашиваю, что это — глупость или предательство?

— Это — политика, Сапроний.

— Политика?! К воронам такую политику и такого царя!

— Полегче, Сапроний. Да и при чём тут Миликон? Уж ты-то должен бы знать, что без правительства у нас царь никаких важных решений не принимает…

— Да знаю я это, знаю!

— А правительство — это я. И как видишь, я сижу перед тобой и готов выслушать все твои претензии.

— Гм… Да я, собственно, и так уже всё тебе высказал, хе-хе! Но, хоть ты на суку меня вздёрни высоко и коротко, я не понимаю! Какая муха вас с Миликоном укусила?! Если вы хотели прославиться сами — так сами бы и возглавили подкрепления — хоть он, хоть ты. Я бы понял и подчинился, богами клянусь, хоть это и было бы несправедливо. А вы с ним и сами этого не сделали, и мне не дали, и в чём смысл такой политики?

— Ты обойдён наградой? Или она мала?

— Да разве в этом дело? За то, что я сделал — что вы мне ДАЛИ сделать — даже слишком велика…

— Кто-нибудь из твоих солдат обойдён наградой?

— Да нет, все достойные получили сполна. Ропщут не на это, а на то, что нам не дали победить. Люди рвались в бой, я просил у вас с Миликоном только подкреплений и приказа — ПРИКАЗА, понимаешь? Мне достаточно славы исполнителя, я же всё понимаю, но вы не дали мне и этого! Главную славу — плевать, берите её себе и делите, как хотите, это я мог бы ещё хоть как-то понять, но вот так — ни себе, ни людям — так разве делается?

— Делается, Сапроний. К сожалению — делается…

— Но почему? Чем был плох мой план?

— Он не был плох. Он был СЛИШКОМ хорош. Если это утешит тебя — мы его обсуждали и разбирали, даже разыгрывали на карте — ни одного изъяна, о котором стоило бы упоминать. Видел бы ты, с каким сожалением мы от него отказались!

— Вот я и не могу понять — почему? Я был готов преподнести вам с Миликоном низовья Тага и Олисипо! А вместо этого получил приказ оставить занятую нами часть долины и отвести войска за линию укреплений! Завоевание новых земель и расширение царства вам, получается, не нужно?

— Пока — не нужно. Во-первых — подавимся. Мы ещё этот кусок толком не переварили, а ты уже новый глотать предлагаешь. Мы и так — по твоей же инициативе, кстати — захватили гораздо больше, чем планировали первоначально. Во-вторых — в низовьях Тага царствует Ликут, с которым у нас, как ты должен бы знать, негласный договор. Хорошо ли это — нарушать договоры?

— А лузитанам, значит, можно? Они же совершенно недоговороспособны! Я уже три их набега отразил — один осенью и два уже по весне. Почему мы должны соблюдать договор, уже трижды нарушенный ими самими?

— Но ведь не Ликутом же!

— Ну, его подручными вождями — какая разница? А потом и он сам подступил с войском и потребовал оставить притоки Тага. Я бы и своими войсками его смял в случае чего, но тут — вместо подкреплений — этот ваш приказ отступить!

— А в-третьих, Сапроний, у нас ещё есть наш самый большой друг — Рим. Он настолько большой, что не в наших интересах заставлять его нервничать. А он уж точно занервничает, если мы покажемся ему СЛИШКОМ сильными. Сам посуди, хорошо ли это — нервировать ТАКОГО большого друга.

— Это верно, такого — не стоит. Но обидно же!

— Лузитания никуда не денется от нас. Не сейчас, так позже — нам гораздо ближе дотянуться до неё, чем Риму. Но я тебе даже больше скажу — вот представь себе такое чудо, что Ликут вдруг САМ попросится со своим царством к нам в подданство. Так мы его даже в этом случае не возьмём. Если его трон зашатается под ним — мы поможем ему деньгами, поможем даже войском, но царства его брать к себе не станем. Не нужно оно нам… гм… ПОКА. Пока-что нам важнее земли западнее — та линия, по которой пойдёт раздел наших новых завоеваний с Римом. Римский сенат признал наше царство и утвердил нашу границу со своей провинцией, но о линии раздела ещё не завоёванных земель договор пока не заключён. Мы ведь претендуем в будущем и на земли веттонов и сейчас стремимся закрепить за собой подступы к ним, а в Риме считают, что это нам будет слишком жирно. Кто убедит римский сенат в том, что наши притязания не противоречат интересам Рима, если ты завоюешь и покоришь лузитан? Если бы не тот большой лузитанский набег на Бетику — разве согласился бы Рим на создание нашего царства? Вот поэтому и нужен нам Ликут не завоёванным и не покорённым…

— Вот так-то, — констатировал Фабриций, когда получивший исчерпывающие — для его «формы допуска» — объяснения военачальник ушёл от нас к себе, — Люди рвутся в бой, хотят поскорее разделаться с противником и расширить государство, а мы — вместо того, чтобы поддержать их порыв — сдерживаем его…

— Так надо, досточтимый, — напомнил я ему то, чем и так давно уж все уши ему прожужжал.

— Да, я… это… как ты это называешь? На пути?

— Ага, в курсе.

— Как ти сказать? Бистро есть карашо только для поймать клёп? — у охраны палатки «форма допуска» тоже была далека от нашей, и босс перешёл на русский язык, которым постепенно овладевал, общаясь с нами.

— Ага, при ловле блох, — поправил я его.

— Два сотня год?

— Ага, двести лет…

Два столетия в реальной истории Рим завоёвывал Испанию, закончив это завоевание лишь при Октавиане Августе, и мы вовсе не заинтересованы в форсировании событий даже в нашем «секторе» полуострова. Почему, например, в нашем современном мире даже в самых развитых и богатых государствах их прекрасно оснащённая и щедро финансируемая наркополиция не в состоянии покончить с наркомафией? Да потому, что ей это и на хрен не нужно. В смысле — самой наркополиции. И даже не в коррупции тут дело. Даже самый честный полицейский, живущий на одно жалованье и не берущий на лапу ни гроша, один хрен едва ли захочет остаться без работы. Ведь он любит свою работу, куда ж он без неё-то? А кому он будет нужен, если ему вдруг станет нехрен делать? Поэтому он будет давить наркомафию годами и десятилетиями, но так никогда и не додавит её до конца. Уничтожать собственных кормильцев — дураков нет. В таком же примерно положении и наше «карманное» турдетанское государство. Друзья и союзники нужны Риму лишь до тех пор, пока их существование оправдано выполняемой ими работой. Наша работа — прикрывать от лузитанских набегов римскую Дальнюю Испанию. Есть лузитаны — есть работа, нет лузитан — нет работы. Собственными руками работы себя лишать — дураков нет.

Поэтому в идеале нам следует завоёвывать свою часть полуострова, двигаясь с римлянами «ноздря в ноздрю». Если дольше затягивать — плохую работу большому другу продемонстрируем, а на кой хрен римлянам ленивый союзник, занимающий без толку неплохие земли? А форсировать завоевание — и Рим насторожим, и время своей нужности и полезности ему сократим, а на кой хрен это нам самим? Двести лет — хороший срок, круглый, за это время наши потомки такими связями в Риме обзаведутся и так тамошних могущественных покровителей прикормят, что под их «крышей» смогут и дальше формальную независимость сохранять. Иудейские царьки Иродиады, и подданными своими ненавидимые, и Риму из-за этого совершенно бесполезные, сколько тем не менее продержались на троне лишь благодаря личным патронажно-клиентским отношениям с императорами? Так это им ещё с подданными крупно не повезло — уж очень фанатичными и непримиримыми к греко-римской культуре оказались. Даже лузитаны в этом смысле получше будут, когда мы особо закоренелых разбойников перевешаем, а уж когда их наши турдетаны ассимилируют — можно будет забыть об этой проблеме. А то, что не столь богата Лузитания, как Палестина, да и по сравнению с римской Бетикой бедна, так это тоже к лучшему — меньше соблазна для римских любителей снятия жирных сливок. С учётом этого, нашим потомкам полегче будет, чем тем палестинским Иродиадам, если сами глупостей не наделают. А нам сейчас надо надёжную основу этому заложить — и в идеологическом смысле, и в территориальном. В идеологическом — подробную и хорошо обоснованную нашим послезнанием политическую «шпаргалку» потомкам оставить — эдакое тайное Пророчество типа римских Сивиллиных книг. А в территориальном — хорошую демаркационную линию раздела полуострова с Римом всеми правдами и неправдами у гордых квиритов выторговать. В общем и целом — примерно в границах поздних имперских Лузитании и Галисии. Больше Рим уж точно не уступит, и не стоит нашим потомкам брать пример с того фраера, которого сгубила жадность. Рухнет Рим — вся римская Испания и так к их ногам упадёт, дождаться только надо, а дурная спешка — в натуре только «для поймать клёп», гы-гы!

Основным камнем преткновения являются земли живущих между лузитанами и кельтиберами веттонов. Откровенно говоря, тоже дикари ещё те, и ни хрена у них там нет такого, чего не нашлось бы и в Лузитании. Но без них наше «карманное» турдетанское государство будет представлять из себя слишком уж узкую полосу примерно в границах современной Португалии. Мало того, что это повысило бы нашу уязвимость, так и сама граница ведь — вещь весьма спорная. Что-то при её окончательном уточнении римляне нам уступят, но что-то ведь и нам им уступить придётся, и лучше уж делать эти уступки на не очень-то важной для нас веттонской территории. Серёга, порывшись в загашниках своей флэшки, откопал там крупные даже по современным меркам месторождения каолина и доломита — огнеупоров, без которых немыслима более-менее нормальная чёрная металлургия. Железо ведь для получения вменяемой стали плавить надо, а не просто из руды восстанавливать, а оно тугоплавкое, сволочь — обычная керамика раньше расплавится, чем оно. Так что огнеупоры нам нужны позарез, а месторождения Борба, Вила-Висоза и Эштремош, хоть и на территории современной Португалии расположены, но почти у самой испанской границы, так что нашу границу желательно от них подальше вглубь полуострова отодвинуть. Там же, кстати, и мрамор имеется, а какая же парадная античная архитектура без мраморной облицовки? Моветон-с! Этим заодно и римлянам наш интерес к району залегендировать можно — типа, у вас своего мрамора до хренища, и нам тоже античной классики хочется. Но главное, конечно — огнеупоры. На дальнюю перспективу нам до хрена и больше хорошей стали понадобится…

На ближайшее же время нам хватит и местного южнолузитанского каолина, то бишь белой глины. Мелких-то месторождений, промышленного значения не имеющих, и здесь хватает. И не беда, что Серёга о них не в курсах — местные на что? Ещё прошлым летом, когда я в Риме гражданство себе и семье выправлял, Фабриций здесь разведку белой глины организовал. Изучая керамические поделки окрестных гончаров, его люди быстро нашли изделия светло-серого и бежевого цветов, а уж выяснить те места, откуда бралась глина, было делом техники. Нашлось небольшое месторождение очень светлой глины и буквально рядом с Оссонобой. И не такие задачи решала разведка Тарквиниев — нам ли об этом не знать? А что каолин местный не совсем чистый — так нам ведь не фарфор с фаянсом, нам огнеупоры для металлургии.

Васькину-то похрен, он не в теме, а вот мы с Володей и Серёгой успели уже заранее проникнуться лютой ненавистью к Риму. За что? А за то, что из-за римских завидючих глаз нам всё наше прогрессорство — то, которое невозможно хорошенько приныкать — придётся маскировать под эдакий «псевдоантичный ампир», тратя немалую часть сил и ресурсов не на дающую практический результат суть, а на стиль оформления «под античность». А в чёрной металлургии это и вовсе ретроградством оборачивается. Домну римлянам показывать нельзя, кислородный конвертер — тем более. Максимум, что можно — это уже известный в Индии, но так и не перенятый у индусов в реальной истории ни греками, ни римлянами штукофен, да известную в принципе и грекам тигельную плавку, дающую хорошую сталь по цене серебра. Тигельную плавку, насколько помню по форумным срачам, знали и раннесредневековые баски, а штукофен в Испании мавры внедрили, откуда он и распространился потом по всей Европе. В общем, средневековый уровень металлургии мы только и можем позволить себе на глазах у римлян. Без тигельной плавки немыслим ни вменяемый инструмент, без которого нам не удастся усовершенствовать металлообработку, ни устойчивая к ржавлению легированная сталь, а до хрена ли её выплавишь, если она по цене серебра? В основном — из-за чудовищной прорвы древесного угля, которую жрёт античная тигельная печь. Тут мы, конечно, слегка схитрожопим — и печь будем использовать того же штукофенного типа, то бишь с естественной тягой в трубе, и поддув воздуха механизируем от того же водяного колеса, а мало будет — так и подогрев того дутья внедрим. Где-то раза в два эти меры должны нам древесный уголь сэкономить, но даже и вдвое дешевле серебра — один хрен дорого. Ну и как тут не возненавидеть нынешнего средиземноморского гегемона?

Серёга, правда, говорит, что в горах Португалии хватает и каменного угля, но конкретных месторождений он не знает — мелкие они и не широко известные, так что в его обзорный ликбез не попали. Если найдём хороший угольный пласт — нам ведь для наших нужд и мелкого по современным меркам за глаза хватит — вот тогда и тигельную сталь основательно удешевим. Это в штукофен и в домну каменный уголь нежелателен, где он с рудой напрямую контачит, потому как он серой металл нам засрёт, а она, сволочь, красноломкость у стали вызывает, то бишь хрупкость в раскалённом докрасна состоянии. Ну и как тогда её такую ковать прикажете? Так что при первоначальном восстановлении железа из руды углеродом — ну его на хрен, этот каменный уголь. А вот при тигельной плавке, когда уголь с металлом не контачит — тут совсем другое дело. Нахрена ж мы будем леса на уголь сводить, когда с тем же успехом и каменный жечь можно? Ну и для обжига известняка и тех же огнеупоров он тоже напрашивается — там плевать на содержащуюся в нём серу. Одна только беда — нельзя и каменный уголь римлянам показывать, так что где-нибудь в глуши нам его использовать можно, а вот поблизости от Оссонобы — никак не можно. Млять, шестьсот лет ещё до Алариха с Гензерихом, которые ужо поквитаются с этим угрёбищным Римом за наши нынешние муки!

А пока-что и безо всякого прогрессорства по вполне античным технологиям строится город. Миликон ещё в прошлом году сподвигся перенести свой военный лагерь несколько поодаль, а на его месте начать капитальное каменное строительство своей будущей столицы. С известняком, нужным и на строительные блоки, и на связующий раствор, проблем вообще никаких. Большая часть южнолузитанского побережья как раз из скал известняка и состоит, да и тянущаяся параллельно берегу горная цепь в основном из него же. Оссонобские финикийцы помогли наладить каменоломни — не катакомбные, мало от рудников с их каторжным трудом отличающиеся, а открытые карьерного типа. Там и вырубать блоки легче, и транспортировать их к месту погрузки, и грузить на запряжённые волами телеги. Рычажно-блочные деревянные подъёмные краны античному миру прекрасно известны, а переплюнуть величиной блоков строителей гребипетских Великих пирамид здесь никто не стремится, так что и корячиться с ними, надрывая пупки, особо не приходится. Хотя и не из лёгких работёнка, это надо признать. Ведь вся Испания входит в сейсмически активную зону, и по мелочи за год потряхивает не раз, а разок за несколько лет может и посерьёзнее встряхнуть.

В Италии вон тоже второй уж год нехило трясёт — я застал в Риме очередные молебствия с жертвоприношениями Вулкану, смилостивился над квиритами. Млять, чтоб их там ещё как следует тряхануло, уродов этих ущербных! Не сейчас, конечно, и не через год — надо ещё нашу гоп-компанию из фиктивного рабства освобождать, да в римских городских трибах прописывать, и не надо нам пока таких сюрпризов со скоропостижной гибелью фиктивных хозяев. Вот позже, когда все уже римской лимитой пропишемся — тогда уж и хрен с ними. Ведь пока договаривался со всеми этими поголовно уважаемыми, млять — упарили на хрен. Даже не пьянками, без которых решать ни хрена не хотели, и не латынью этой своей уродской, а прежде всего — своим римским снобизмом. Деревенщина ж античная, дуболомы самые натуральные, любой наш колхозник, если только ещё не в стельку пьян, грамотнее и сообразительнее этих, а гонору-то, гонору! Соль земли, млять!

Но нам хрен с ней, с Италией, нам испанские землетрясения куда ближе к жопе. То, что Миликон первым делом не свой царский дворец, а храм Нетона заложил — это он молодец, конечно. Нетон у турдетан и за морскую стихию отвечает, и за подземную, так что всё правильно — надо подавать подданным пример благочестия, а то ведь случись чего — тут же найдутся кликуши, которые на непочтительность к богам баллоны покатят. Оно нам надо, спрашивается? У лузитан вон до сих пор человеческие жертвоприношения всё ещё практикуются, да и финикийцы оссонобские тоже запросто могут о старой доброй традиции вспомнить, если припечёт. И у турдетан во времена Тартесса подобный милый обычай тоже имелся, так что на хрен, на хрен — богов надо чтить заблаговременно.

Но боги богами, а лажаться не рекомендуется и благочестивым. Если жрецов поспрошать, так любой скажет, что никакие боги не помогут придурковатой бестолочи. Поэтому тесть в Оссонобу не одного, а двух зодчих направил — карфагенянин Баннон организацией работ и общей планировкой города и зданий заведует, а грек Павсаний — тонкостями, в том числе и антисейсмической кладкой. Греция ведь реально потрясающая страна — ага, в самом прямом смысле, то бишь в сейсмическом, гы-гы! Её трясёт особенно немилосердно — на первом месте она в Европе по сейсмической активности. Не зря ведь у греков не один, а целых два их бога за землетрясения отвечают — и Гефест, и Посейдон. Тяжкая там по этой части ответственность, одному не потянуть, вот и разделили её на двоих. Италия — и та в этом плане поспокойнее, Испания — тем более, но потряхивает и её.

Пара-тройка баллов по Рихтеру — явление для неё вполне обычное, а осенью 2008 года Васкес в Кадисе почти пятибалльное пережил, и ему впечатлений хватило. Пять баллов ощущаются всеми и везде, качаются люстры, скрипят полы, дребезжат стёкла — в общем, сильно на любителя. Так это он одними только впечатлениями отделался, а были ведь и реально пострадавшие — всегда ведь найдётся что-то ветхое или увесистое, но хреново закреплённое. Почти такое же летом 1988 года приключилось — Хренио тогда пацаном ещё был. Более сильных он не помнил, но весной 1954 года было семибалльное, и хотя эпицентр был на средиземноморском побережье, в Мурсии — и в Кадисе тоже мало не показалось никому. Ну и, конечно, все мы в компании люди образованные и начитанные и уж о знаменитом Лиссабонском землетрясении 1755 года в курсе. Лиссабон тогда более восьми баллов схлопотал с шестиметровыми цунами, и счёт жертв сразу на десятки тысяч пошёл — большой был город по тем временам. Кадис был не в пример помельче, но и там тогда более двух тысяч человек как корова языком слизала — хорошим таким языком, двадцатиметровым — видимо, узенькая бухта сыграла для волны роль концентрирующей воронки. Нам такого счастья и на хрен не надо, так что мы лучше перестрахуемся, и кому же ещё поручить проектировать и строить противосейсмические здания и сооружения, как не привычному к подобным природным шалостям греку?

Собственно, землетрясения — основная причина, по которой в античном мире капитальное строительство предпочитают крупноблочное. Хоть и громоздко это — одному человеку такой блок хрен поднять, зато и далеко не всякое землетрясение такую кладку разрушит. Особенно, если Т-образные пазики в соседних блоках выдолбить, да свинец в них залить, как это греческие строители и делают. В порту, когда до него дело дойдёт, тоже на хорошие волноломы не пожлобимся — не надо нам здесь генеральной репетиции Лиссабона-1755…

А ещё в Лузитании социальных катаклизмов ожидать следует. Не в том смысле, что будут наверняка — до этого постараемся не довести, но лузитаны есть лузитаны, и за ними такое водится. Непривычны они к твёрдому государственному порядку и в любой момент могут вспомнить, что раньше и небо было голубее, и трава зеленее, и вода мокрее, а главное — хулиганить можно было невозбранно. Сейчас они ещё бздят, ещё свеж в памяти прошлогодний урок, но что будет, если ситуация изменится? Потому-то и не надо нам большой войны с сопредельными северными лузитанами, потому-то и попридержали Сапрония, не дав ему там погеройствовать. Ведь не сделать Ликуту той уступки, что была с ним втайне оговорена — это значит выставить его перед соплеменниками облажавшимся. Скинут они его, другого выберут, повоинственнее и поамбициознее, да навалятся на нас всеми силами. А лимес у нас там жиденький, одно название, войска там тоже не шибко мощные, а легионы у нас призывные, крестьянские, их на период сельхозработ распускать надо, и если в такой момент большой лузитанский набег случится — и лимес тот чисто символический волна разбойников захлестнёт, и вглубь страны выплеснется, и тогда есть кому тут к ним присоединиться. Потом-то, конечно, горько пожалеют, но это потом, когда мы опомнимся, организуемся и армию мобилизуем, но до этого дел они наворотить успеют — мама, не горюй. А нам не до того — нам город строить надо, нам хозяйство налаживать надо, нам самим обустраиваться надо и промышленность наконец-то хоть более-менее нормальную заводить и обустраивать — не надо нам сейчас большой войны.

Потому-то и строится турдетанская Оссоноба весьма своеобразно. О том, что первым храм Нетона заложен, я уже упоминал. Следом — царский дворец. Тут всё логично — богу богово, кесарю кесарево. Но вот дальше-то должно бы быть слесарю слесарево, то бишь надо бы теперь и жилыми домами озаботиться, в которых населению города жить предстоит, да только хрен там — безопасность важнее. Нет, дома, конечно, в планировке предусмотрены и даже на местности размечены, но их строительство ждёт своей очереди. Люди и в палатках пока пожить могут, а строятся первым делом городские стены. Даже с опережением храма и дворца, хоть и заложены после них. Храм где-то примерно на две трети построен, царский дворец — наполовину, а стены с башнями уже достраиваются. Ещё вчерне, конечно, ещё к отделочным работам даже не приступали, но в принципе, если запасы туда завезти, да сильный гарнизон в палатках разместить — обороняться на этих стенах уже можно вполне. Скрыть такую мощную фортификацию от соседей невозможно в принципе, да и не нужно. Наоборот, пусть знают и учитывают. Римлянам мы их всегда лузитанской опасностью объясним, а когда она минует — так ведь построены же уже. Не разрушать же их теперь, верно? Да и нормально римляне относятся к укреплённым городам у тех своих союзников, с которыми союз добровольно заключён, а не силовым принуждением им навязан. А это ведь ещё и столица как-никак, а какая же столица без солидных городских стен? Даже если реальная опасность и невелика, государственный престиж — не пустой звук. А лузитаны местные, да и северные тоже, зная о городских стенах турдетанской столицы, будут понимать, что сналёту города им не захватить, а штурмом такие укрепления и с осадными-то машинами далеко не враз возьмёшь, а без них вообще нечего и думать. Ганнибал с куда более серьёзной армией к городским стенам Рима подступал, да так и отошёл, не решившись на штурм. А ведь не будь у Рима тех стен — в тот же день вошёл бы в город…

Высвободившиеся со строительства почти законченных городских стен люди уже задействованы на закладке колодцев с цистернами, канализации и водопровода. На случай возможной осады решено строить не открытый акведук, который вывести из строя — как два пальца обоссать, а нормальный подземный водопровод современного типа с водонапором. Для этого выше города предусматривается крупное водохранилище с мощной каменно-насыпной дамбой — такой, чтоб никакое землетрясение ей не было страшно. Но на всякий случай предусматривается и дополнительная защитная дамба вокруг города, которая и предпольным укреплением на случай войны послужит, и поток воды в случае разрушения плотины до города не допустит. Можно было бы, конечно, и нормальную водокачку построить, и она давно уже была бы готова, но тут объёмы важны — городу столько воды понадобится, что и десятка водокачек хрен хватит. Мы ведь хотим нормального современного водоснабжения, когда вода в кране есть во всех домах и на всех их этажах, включая и самые верхние. Баннон сперва, когда мы ему эту идею впервые озвучили, в ступор впал, а потом руками замахал — типа, нет такого ни в Карфагене, ни в Тире, ни у греков. Везде воду на верхние этажи или кувшинами таскают, или цепным водоподъёмником в лучшем случае, а такого водопровода, как мы хотим, нет ни у кого. А нам — хрен с ними со всеми, даже вместе взятыми. Это у них ни у кого нет, а у нас — будет.

Ватерклозетами и тепловой вентилляцией стен и полов мы карфагенянина даже и не заморачиваем — грек на то есть. Идею многоэтажной инсулы как места компактного проживания большого числа семей свободных и добропорядочных граждан он понял, хоть и мало распространены жилища такого типа в греческих городах, а уж необходимость удобств для достойной жизни порядочного человека ему и так понятна. Это ведь сугубо греческий принцип, что в идеальном городе все должны быть равны, и у каждого — не менее трёх рабов, гы-гы! Доступность одинакового набора удобств для всех горожан для его мировоззрения оказалась вполне приемлемой — ясно же и ежу, что чем меньше в городе поводов для социальной напряжённости, тем лучше. Конечно, остаются такие различия, как площадь жилья и роскошь его отделки, но все основные потребности должно удовлетворять и дешёвое жильё простого небогатого горожанина. А добротная не протекающая в дождь черепичная крыша, как и возможность отопления дома — ни разу не роскошь. Климат здесь ближе к греческому, чем к североафриканскому — и дожди чаще и сильнее, и зимы прохладнее. А впереди по графику, который я нарыл у себя на флэшке в никоновской «Истории отмороженных», период заметного похолодания климата — не такого, как Малый ледниковый, далеко не такого, но всё-таки ощутимого — даже снег будет зимой выпадать, хоть и таять практически сразу. Промозглые будут зимы, и без отопления жизнь мёдом уж точно не покажется — мы-то знаем, почему фрицы не взяли Москву. И хотя наступить это похолодание должно не через год, а через десятилетие — готовиться к нему надо загодя. Античное капитальное строительство — оно добротное, на века, и до того похолодания наши инсулы уж точно простоят и уж точно пустовать не будут. А римляне — пущай себе мёрзнут, раз считают, что гегемонам положено.

По этой же причине и крыши домов должны быть наклонными и черепичными — не финикийского, а греческого типа. С одной стороны неудобство — не разляжешься на такой крыше в летнюю жару. Но на то в нормальных домах балконы или лоджии должны быть, и проектом они предусмотрены, а на покатой крыше зато дождевая вода ни в какой ливень не задерживается и не успевает найти дырку для протечек. Зимой, правда, когда климат похолодает, снег будет задерживаться, и это хорошо, что строительство инсул ещё не начато — надо будет озадачить Павсания небольшой переделкой в его проекте системы отопления инсул, чтоб и крышу можно было при необходимости легко прогреть. Не надо нам ежегодного каторжного труда по оббиванию с краёв крыш нарастающих в каждую оттепель сосулек.

Кто-нибудь скажет, что никчему все эти хитрожопые технические штучки в рабовладельческом античном социуме? В чисто античном — может и никчему, но мы-то ведь свой социум строить намереваемся, лишь внешне под античный маскирующийся, а по сути — куда более современный. Рабы у нас, конечно, есть и будут, и эксплуатировать мы их, конечно, будем, но эксплуатация эксплуатации рознь. Глупо гнобить человека на тупой ручной работе, с которой справится и простейший механизм, а тем более — на такой, которой вообще можно избежать — вот как этих дурацких зимних сосулек, например. Если раб видит, что его хозяин умён и заботится об облегчении его труда, делать заставляет его только то, что реально нужно, да ещё и учит его множеству полезных навыков, а время от времени он наблюдает и бывших рабов этого же хозяина, получивших свободу, ставших полноправными гражданами и вполне своей жизнью довольных — это ведь уже совсем другие отношения получаются, хоть и те же рабовладельческие чисто внешне. Рабство в нормальном здоровом социуме — это же не только и не столько дармовой труд, сколько самоокупающийся способ оцивилизовывания дикарей и пополнения гражданской общины нормальными вменяемыми людьми. Собственно, этот механизм работает в принципе и у римлян. Подавляющее большинство римских плебеев — это потомки отпущенных своими хозяевами на свободу патрицианских рабов, и далеко не у всех их предков рабство было фиктивным вроде моего. Но у римлян этот механизм не оптимален, да и охватывает чем дальше, тем меньшую часть их рабского поголовья. Если у домашнего раба-слуги шансы на освобождение вполне реальные, то у сельскохозяйственного раба на вилле — более, чем призрачные, а с развитием римских латифундий с их товарным хозяйством они станут вообще нулевыми. Ну и со всеми вытекающими в виде технического застоя, угробленной нерадивым трудом из-под палки земли, спартаковщины, а главное — того самого Кризиса Античности, когда римская имперская экспансия захлебнётся, приток новых рабов резко сократится, а имеющиеся многократно подорожают, и на этом раз и навсегда закончится классическая античная лафа. Нам такого уж точно не надо, и уже хотя бы поэтому наше рабство должно быть другим, и тут важно всё, включая и отопление с крышами домов.

Прежде всего нам нельзя допустить разорения турдетанских крестьян и их вытеснения латифундиями. У римлян это безобразие произойдёт в результате запустения крестьянских наделов из-за многолетней непрерывной службы их хозяев в заморских провинциях. Собственно, этот процесс у них уже начался, но основной его размах ещё впереди. Ещё не успели настолько подешеветь рабы на римских невольничьих рынках, чтобы хозяйство рабовладельческих вилл стало значительно прибыльнее, чем простое крестьянское. Когда подешевеют — этот процесс станет лавинообразным. Турдетанские легионеры-призывники не будут служить за морями, а в пределах Испании их всегда можно будет дембельнуть после года службы, заменив другими. Это значительно снизит ущерб их хозяйствам, но не устранит его полностью. Кроме того, на войне ещё иногда и убивают, и семьям погибших придётся несладко. Государственного раба для семей погибших солдат до совершеннолетия наследников предусмотреть, что ли? Римляне даже вопроса о таком мероприятии не ставили — то ли не допетрили, то ли пожлобились. У нас местные испанские рабы уже сейчас гораздо дешевле, чем в Риме — просто в силу того, что ловят их неподалёку, а не везут за тридевять земель — нередко сам же ловец и продаёт свой улов. К счастью, их не так много, чтобы заметно повлиять на хозяйственный уклад, да и опасно их таких держать помногу — бежать-то им до дому всего ничего. Вряд ли будут сильно дороже североафриканские берберы — ливийцы и мавры, которых с каждым годом всё больше и больше пригоняют в прибрежные портовые города нумидийцы Масиниссы. При этом им ещё и бежать в Испании некуда, и это позволит обеспечить рабочей силой осиротевшие солдатские семьи, но одновременно может создать и весьма чреватый в перспективе соблазн для турдетанской элиты. Выход я тут вижу только один — целенаправленное культивирование традиций гуманного патриархального рабства, по которым раб — тоже член семьи, и с ним надо обращаться соответственно. Пожалуй, даже и законодательно кое-какие права для рабов с хорошим работоспособным механизмом их реализации следует предусмотреть. В этом случае эксплуатация дешёвого раба не несёт владельцу таких выгод, как при классическом античном рабовладении, и преимущества латифундии перед крестьянским хозяйством не столь велики. Но и это ещё ничего не гарантирует, если основой доходов турдетанской элиты будет сельское хозяйство. Даже незначительное преимущество в эффективности рабовладельческой латифундии будет тогда один хрен работать на разорение и вытеснение крестьян, хоть и не так быстро, как у римлян. А нам не замедлить этот процесс нужно, а вообще его в зародыше блокировать.

Для этого нужно, чтобы хозяйство латифундий элиты было не товарным, а для самообеспечения сельхозпродукцией. В этом случае гнаться за наращиванием выпуска продукции до бесконечности никто не станет, и размеры латифундий наращивать смысла нет никакого. Но возможно это только в том случае, если основные свои доходы крупный землевладелец получает не от сельского хозяйства, а от чего-то другого, в разы более доходного. В общем, надо подсаживать турдетанскую элиту на несельскохозяйственные источники доходов. Иначе говоря — втягивать её в нашу «мафию» с участием в прибылях от торговли экзотикой и от промышленности. Та же Голландия — самая развитая страна в то время — отчего в позднем Средневековье на импорт русского зерна подсела? Неужто слабее Московии в сельскохозяйственном отношении была? Ой, не смешите мои тапочки! Подсела оттого, что невыгодно стало зерно у себя выращивать. Даже тогдашняя хилая мануфактурная промышленность с тех же площадей многократно большие доходы давала. Выращивание экзотических по тем временам, а значит — баснословно дорогих тюльпанов ещё могло с ней за земельные площади конкурировать, стойловое мясное и молочное животноводство на привозных кормах — тоже, знаменитые голландские сыры как раз с тех времён и пошли, а вот традиционное зерновое земледелие — уже нет. Какой смысл самим его выращивать, когда московиты его за сущие гроши предлагают? Вот примерно такую же ситуёвину и нам у себя создать нужно, когда крупный землевладелец серьёзными делами занят, а на вилле отдыхает, традиционным же сельским хозяйством занимается исключительно «для души» и с крестьянами своей сельхозпродукцией уж всяко не конкурирует. Типа наших современных дачников, скажем так. Хобби такое, при котором урожай — не источник дохода и уж всяко не средства к существованию, а просто предмет хвастовства перед недотёпистыми соседями.

Кто-нибудь скажет, зачем такие сложности, когда эти латифундии можно тупо «запретить и не пущать»? Запретить-то можно, а толку? Элита — на то и элита, чтобы на те запреты плевать и чихать. Это простонародью нельзя, а ей — можно. И в Риме запрещали — был закон, запрещающий одному владельцу иметь более пятисот югеров земли. Югер — это четверть гектара, сто двадцать пять гектаров получается. Но закон ведь — что дышло. Это в собственности больше иметь нельзя, а где сказано, что нельзя арендовать? Вот латифундисты и арендовали, да так хорошо арендовали, из поколения в поколение ту аренду продлевая, что и сыновьям эту «лишнюю» землю выделяли, и за дочерьми в приданое давали, и просто продавали или дарили. В общем, распоряжались как полной собственностью, и когда братья Гракхи вздумали тот давно уже не работавший закон реанимировать — смута в результате вышла грандиозная. А не стало их — всё вернулось на круги своя. В общем, малоэффективны запреты с сильными мира сего. Это во-первых. А во-вторых — кто сказал, что крупное землевладение — зло в чистом виде? А агротехнику совершенствовать кто будет? Крестьянин? Ага, щас! Прямо делать ему больше нехрен, кроме как рискованными экспериментами на своём крошечном наделе баловаться! Он с этого урожая живёт и рисковать им уж точно не станет. А вот латифундист, этот элитный «дачник», на малой части своей земли — не более того же крестьянского надела — рискнуть может вполне. Облажается — так облажается, он не с земли живёт, и от него практически не убудет, да и кто эту его лажу на небольшом клочке заметит? Зато если эксперимент успешным окажется — он же весь год перед соседями им хвастаться будет, как и наши современные дачники хвастаются своим урожаем картофана с огорода или яблок с сада. И вот тогда уже удачную задумку переймут и другие такие же «дачники», а когда получится и у них — присмотрятся и зачешут репу крестьяне. И найдётся кто-нибудь, кто решится у себя внедрить, а за ним уж и прочие потянутся. Так что латифундии — это испытательный, обкаточный и внедренческий полигон для новых агротехнологий. И это — запрещать?

Я ведь уже сказал, что похолодание климата на носу? Небольшое, хвала богам, и насчёт перманентного сбивания сосулек с крыш — это я утрирую, конечно. Прежней жизнью навеяно — у здания цеха крыша была неотапливаемая, и сосульки, если их не сбивать сразу же, целые ледяные колонны вскоре образовывали, а как рушились по весне, так оконное стекло могли высадить запросто. Вот и корячились всё время с пешнями, чтоб до такого не доводить. Высокотехнологическая промышленность называется, млять! Тут, хвала богам, не Подмосковье, климат средиземноморский, и секс с сосульками только после аномально сильных снегопадов возможен, которые частыми не будут. Но и несколько раз за зиму — тоже не хрен собачий. Мне что, людей занять больше нечем? Так то с домами и прочими зданиями, но похолодание неизбежно скажется и на урожайности. Понятно, надеюсь, в какую сторону? Самая жопа лет через сорок наступит, когда Катон, только что вернувшийся из Карфагена, перед сенаторами будет карфагенским инжиром трясти. Италийский — там, где он ещё будет вызревать — бледный вид будет иметь на фоне африканского…

Жратвы, стало быть, станет меньше. Не знаю, насколько, но меньше. А у нас крестьяне в войско мобилизовываться будут, и во время службы их кормить надо. У нас промышленность намечается, а это — изрядная прорва как рабских, так и вольнонаёмных голодных ртов, которые тоже кормить надо. У нас флот для колонизации тех же Азор запланирован, а это — кораблестроители и моряки, которых — ага, тоже надо кормить. И новые переселенцы из Бетики всё идут и идут, и они, пока зеилёй не наделены и первого урожая с неё не получили, тоже святым духом хрен прокормятся. А ещё Рим, у которого тоже с урожайностью проблемы, а войск до хренища, и их тоже кормить надо, будет у союзников продовольственных поставок просить, а когда ТАКОЙ большой друг просит — отказывать дружески не рекомендуется. В основном это, хвала богам, Африки коснётся, но в меньшей степени затронет и Испанию. А нам и эта меньшая степень будет весьма некстати. Ну и как тут прикажете прожить без совершенствования агротехнологий?

И кому ещё затевать эту бодягу, как не нашей гоп-компании, без пяти минут турдетанским торгово-промышленным олигархам и латифундистам? Других-то ведь достаточно образованных и прошаренных олигархов на нынешней Турдетанщине — кот наплакал. Если не мы, то кто же?

В некоторых отношениях — хорошо быть олигархом. Я ведь уже упоминал, что многое из того, что простонародью нельзя, элите — очень даже можно? Корруппция и блат, млять, в чистейшем и незамутнённейшем виде! Безобразие конечно, но иногда без него хрен обойдёшься. Пока городские стены турдетанской Оссонобы ударными темпами строились, мы терпели. Понимаем ведь прекрасно, что городская фортификация — это святое. Но теперь, когда они практически закончены — можно нам наконец звериный лик античного олигархического капитализма проявить? Храм с дворцом — это само собой, тоже ведь всё понимаем, а жилые дома один хрен никто не начнёт, пока канализацию с водопроводом не закончат, и обслуживать этой инфраструктуре, пока те жилые дома не построятся и не заселятся, один хрен некого. И никто особо не пострадает, если мы на этом этапе вклинимся и по блату часть трудовых и строительных ресурсов на личное строительство своих олигархических дач отвлечём. Тем более, кстати, что и родной Турдетанщине от этого сплошная польза выходит — чем скорее мы построимся, вселимся, семьи перевезём, да хозяйство дачное наладим, тем скорее и общественно полезную функцию совершенствования агротехнологий исполнять почнём. Кто-нибудь что-нибудь против этого имеет? То-то же, гы-гы!

Я уже объяснял, почему строительство столицы — не по закладке фундамента, а по сдаче готовых объектов — с городских стен начато? Так и у меня, между прочим, тоже очко не железное. Здесь моя семья обитать будет, если кто не въехал. Римляне, кстати, любят на своих виллах высокие башенки крепостного типа сооружать, дабы с их высоты владения свои гордым орлиным взором окидывать. Ну и чем это не античный прототип средневекового рыцарского донжона? А у нас тут лузитаны шаловливые неподалёку водятся, так что мне на даче не бутафорский, а самый натуральный донжон нужен, а где донжон, там до кучи и прочие полагающиеся ему в комплекте прибамбасы. Я ведь вам уже все уши прожужжал своими повторами, как я ненавижу эти открытые античные портики? Но дарёному коню в зубы не смотрят, и в Африке, да ещё и на халяву, я брал то, что дают, и уже за это был премного благодарен тестю-благодетелю. Я и сейчас ему за тот подарок премного благодарен, но здесь, да ещё и за свои кровные, я хочу иметь ВЕЩЬ. Внутри — так и быть, пусть будет комфортабельная средиземноморская вилла со всеми античными удобствами, но снаружи — эдакий средневековый баронский замок, который запросто двухсотенный гарнизон вмещает, а надёжно обороняться и полусотенным может, и если запасов в нём достаточно, то хрен возьмёшь его без тяжёлой осадной артиллерии.

Ежу ясно, что такие твердыни не враз строились — отец-основатель начинал, дети и внуки заканчивали, и не факт, что при них родовое гнездо свой окончательный неприступный вид приобретало. Правнуки и последующие поколения первоначально небольшую толщину стен дополнительно наращивали, и вот в таком уже окончательно доведённом до ума виде эти баронские замки и стоят потом века, поражая воображение современных ротозеев. Восьми метров толщина стен у некоторых достигала — неспроста Ришелье заставил срыть те из них, что не успели ещё к его временам перейти в казённую или личную королевскую собственность. Попробуй-ка проломи восемь метров булыжника на известковом растворе из тогдашних пушек! Мало того, что на порох с ядрами быстрее разоришься, так ещё и ресурса стволов хрен хватит. Но тяжёлых бомбард и у римлян-то даже в их лучшие времена не появится, а лузитанам и баллисты-то римские с онаграми не светят, так что не надо мне восьмиметровых стен — хватит за глаза и трёхметровых. Это с заведомым запасом — против тех римских баллист и онагров. А поскольку до пресловутого Кризиса Античности и до Тёмных веков ещё далеко, то и строительные технологии пока поразвитее средневековых, и мои финансы не из оброка с полунищих пейзан состоят — справлюсь и сам, Волния достраивать не заставлю.

Ещё прошлым летом, когда мы в Карфаген отбыли, Фабриций в Испании дела Тарквиниев вершил, всё лето между Оссонобой и Гадесом мотаясь. При нашем отъезде он обещал нам тогда и землю хорошую для наших латифундий застолбить, и с постройкой помочь. Сам я землю, возможно, и другую немного выбрал бы, будь у меня на это время — есть пара несколько лучших на мой взгляд местечек подальше от города. Но тогда рано ещё было землю делить, а потом мы в Карфаген отплыли, так что пришлось Фабрицию довериться. Места он выбирал с учётом наших пожеланий, но в меру своего понимания. Я просил плоскую скалу под свой замок, и это он мне организовал — не на том месте, где мне мечталось, но тоже очень даже неплохом. Как он потом объянил мне, то место, что я хотел, ещё легче получить было бы, но оно ведь от Оссонобы гораздо дальше, а тут и город в двух шагах, и каменоломни поблизости, и будущее водохранилище рядом. Зря мы, что ли, на избыточные мощности по водоснабжению города нацелились? Он, прикинув хрен к носу, и сам неподалёку строиться собрался — по тем же примерно соображениям.

А затягивать со строительством дачи нельзя — жилые инсулы в Оссонобе ещё нескоро появятся, едва ли в этом году, наши дачи явно быстрее ко вселению готовы будут. А вчера известие пришло, что Велия с Волнием-мелким — уже в Гадесе. Она мне ещё перед моим отплытием по весне сказала, что месяцами не видеться — это не дело, да и ребёнку отец нужен не урывками, так что как погода на море установится — они отплывают в Гадес, где и ждут, когда я в Оссонобе приемлемо для семейной жизни обустроюсь. В Гадес мне, по крайней мере, не проблема и почаще мотаться, как Фабриций мотается. А если со строительством задержка выйдет, так где я там пока обитаю? В палатке военного лагеря? Ей — тоже не привыкать, как я должен бы неплохо помнить. Млять, ещё бы мне не помнить ту дорогу с рудника в Кордубу — вот было времечко!