И тут Ликса упала. Провалилась в укрытую снегом колдобину. В ней под тонкой ледяной коркой застоялась илистая вода. Ликса упала ничком, раскинув руки в стороны, почти как сегодня утром на косогоре около шоссе. Хрипло вскрикнув, косуля вскочила на ноги и поскакала прочь, припадая на пораненную ногу. Вдали неожиданно завыл гудок.

Ликса не сразу сообразила, что случилось. В сапоги набралась вода, обожгла ноги. Ликса поспешно выбралась из ямы, попробовала стащить сапог и не смогла. Тяжело дыша, она распрямилась — сапоги будто прилипли. В эту минуту на просеке показались ребята. С правой стороны шел Йенс, он вопросительно поднял забинтованную руку. Ликса нетерпеливо махнула рукой в ту сторону, куда ускакала косуля. Она не хотела, чтобы он заметил, что произошло, а то опять будет задержка. Йенс кивнул и решительно устремился дальше в лес.

Вскоре из посадок вынырнули Кашек и Марийн. Оба благополучно пересекли просеку. Никто даже не споткнулся, в том числе и Росси, которая появилась последней и наугад зашагала по занесенным снегом рытвинам, направляясь к Ликсе.

— Гудок слышала? — мрачно спросила она у Ликсы, грызя кончик смолистой ветки. — Если это на сахарном заводе в Пампове, значит, уже час дня. И в школе уже был обед… Наверно, голубцы давали…

Ликса не отозвалась. Ей было не до того. В сапогах у нее хлюпала вода, ноги совсем закоченели. Ликса едва сдержалась, чтобы не зареветь. Она принялась ругать себя. Ну что стоило повнимательней смотреть под ноги? Надо же было так плюхнуться…

— Пускай даже не голубцы… лишь бы горяченькое… Рис, например, с томатным соусом, а в нем — кусочки охотничьей колбасы, — мечтательно продолжала Росси, и лицо ее все больше оживлялось. — И добавку можно брать, сколько влезет. Сиди себе спокойненько и ешь. Разве что учительница начнет ходить между столами — учить правилам хорошего тона. То — не кладите локти на стол! То — осторожней, не окуните галстук в тарелку! То — не разговаривайте с полным ртом! То — держите нож в правой руке…

— Для риса с томатным соусом нож ни к чему, — едва выговорила Ликса: ей было нестерпимо холодно.

Ликса что было сил стиснула зубы. Старалась идти так, чтобы Росси не услышала предательского чавканья в сапогах.

Марийн махнул им: скорее, не отставайте! Косулю уже было видно. Быстро бежать она не могла. Она судорожно дышала. Тонкая высокая шейка вздрагивала. Полукруг почти сомкнулся. Еще немного — и ее поймают. Кашек даже как будто не слишком торопился: поминутно взглядывал вверх, на взъерошенные ветром кроны. То тут, то там скрипели надломленные сосны. За сараем, в той стороне, где был торфяник, виднелись склоненные стволы, зацепившиеся вершинами за соседние деревья. Временами они угрожающе качались.

Росси вслух мечтала на ходу о вкусных блюдах, которые, наверно, сегодня давали в школе. Пыталась хоть так заглушить чувство голода. И все-таки что-то заметила: вдруг примолкла, подозрительно уставилась на Ликсины сапоги.

— Ты что это ковыляешь?.. — спросила Росси.

— Наверно, камешек попал, — сдавленным голосом ответила Ликса.

— Откуда ему зимой взяться?

— Ну… может, ветка…

Но отвязаться от Росси не удалось. Она вдруг проворно нагнулась и ощупала штанину, сунув руку в голенище. Потом обследовала и другой сапог, испуганно взглянула на Ликсу.

— Да у тебя там целое болото! Ты что, чокнутая? В таких сапогах топать!..

— Да я только что… — понуро ответила Ликса.

— Только что! Тебе, видно, жить надоело?!

Росси сердито выплюнула изжеванную хвою. Поглядев по сторонам, она схватила Ликсу за рукав и потянула за собой.

— Давай, давай!.. Бегом! Быстро! — прикрикнула она. — Кому говорю, живей!

И Росси, не отпуская Ликсину руку, бросилась бежать мимо ребят — прямиком к сеновалу. Ликса с трудом поспевала за ней. Ей почудилось, что лес заходил ходуном. Кашек свирепо уставился на бегущих. Марийн в отчаянии взмахнул руками. Косуля испуганно заметалась и повернула к опасной зоне, где был бурелом.

С южной стороны сарай был открытым, но снег сюда не задувало. Едва переводя дух, Ликса прислонилась к дощатой задней стенке — только бы не упасть! Несмотря на мороз, здесь пахло по-летнему — сеном и сушеными кореньями. Грубо сколоченная лестница вела к лазу на сеновал. Росси быстро скинула куртку и расстелила ее на полу.

— Чтоб было куда стать голыми ногами, — пояснила она, принимаясь стаскивать с Ликсы сапоги. Из голенищ вылилась черная жижа. Носки были облеплены грязью. Пришлось их тоже снять. Когда подошли мальчики, Росси уже растирала Ликсе ноги полой куртки. Росси даже не взглянула на ребят.

— Как же это вышло? — озадаченно спросил Йенс.

— А я почем знаю… — огрызнулась Росси. — Набрала полные сапоги воды, а нам — ни слова… Принесли бы лучше сена.

— Вечно она что-нибудь устроит, эта овечья шкура! — заворчал Марийн, но наверх все же полез.

Вскоре из открытого лаза стали падать охапки шуршащего сена. Еще сильнее запахло летом.

— Может, Ликсе мои носки надеть? — предложил Йенс.

— На что они ей? — отвергла Росси его жертву. Она усердно вытирала Ликсины сапоги изнутри, выбрасывая один за другим мокрые пучки сена. — Носки не помогут: вон еще здесь сколько грязи.

— Может, хватит уже? — поинтересовался Марийн.

— Там случайно кукурузы нет? — спросила Росси. — Может, початки хоть какие остались?..

— Здесь одно сено. Есть, правда, еще овсяная солома…

— Зачем мне солома…

Наконец, Ликса переобута. Росси отерла пот со лба тыльной стороной ладони.

— Теперь давай топай сама, пока не согреешься… Пока мурашки не забегают…

Ликса попробовала переступить с ноги на ногу и чуть не упала. Ноги у нее были как деревянные, совсем ее не слушались. Но мало-помалу стали отходить. Росси выстлала сеном сапоги до самого верха. Сухие стебельки и травинки кололи ноги, но это было куда приятнее леденящей воды.

— Ну как, теплее стало?

— Чуть-чуть.

— Ну вот, я же говорила! — кивнула Росси, отжимая куртку, словно мокрое полотенце. — Еще немножко попрыгаешь, а там скачи куда хочешь…

— Домой, конечно! — решительно заявил Кашек. — Хватит уж! — И досадливо швырнул что-то на пол. Это был скрученный кусок ржавой сетки длиной около полуметра. Кашек, видимо, подобрал ее где-то в лесу.

Секунду-другую все оторопело молчали. Даже Ликса. Ей бы радоваться, что этой беготне теперь конец. Но она смутно чувствовала: тут что-то не так…

Марийн слез с сеновала и растерянно оглядел находку. Ржаво-коричневая сетка походила на старую кожу, сброшенную во время линьки какой-то огромной змеей.

— Если уж косуля сама по себе… стряхнула эту дрянь, — запинаясь, проговорил Марийн, — зачем мы тогда вообще?..

— Вот именно, зачем? — раздраженно подхватил Кашек. — Все зря. Носимся по лесу, а толку никакого… Я еще утром говорил, что так и будет. Нет, отправились всей командой, впятером, вот и попадаем из одной истории в другую. И вообще затея идиотская… Сколько сейчас?

Марийн затеребил левый рукав:

— Скоро два.

— Семь часов впустую ухлопать! Рекорд, черт возьми! — воскликнул Кашек, в сердцах отшвыривая сетку. Она, звякнув, отлетела в другой конец сарая — как раз туда, где стояла Ликса.

— Если ее так оставить, опять какой-нибудь зверь в ней запутается, — осуждающе сказал Йенс, поднимая сетку. Потом растянул ее, прикинул на глаз длину и продолжал: — Здесь к тому же не все.

— Что значит — не все?..

— А вот то… здесь просто обрывок от нее…

— Не болтай!

— Ты же сам нагнал косулю у речки! Так близко от нее был — неужели не заметил, какой примерно длины сетка? — не отступался Йенс.

— Ничего я не заметил!

Йенс огорченно умолк, но по его глазам видно было, что он сомневается в словах Кашека, а может, счел их уверткой.

— Сетка и вправду длинней была, — вмешалась Ликса.

Она не помнила, долго ли видела косулю там, на просеке, когда стояла в нескольких шагах от нее. Однако прекрасно помнила, в какой позе она лежала.

— Точно, на ноге у нее больше было, — повторила Ликса. — Минимум вдвое больше.

— Вы сантиметром мерили, да?! — съязвил Кашек.

С опушки сквозь шум ветра донесся резкий треск. Это под напором ветра сломалось еще одно дерево, и тут же — тяжкий, сотрясший почву удар.

Все вздрогнули, невольно втянули головы в плечи. Было видно, как ветер уносит облако снежной пыли, которое высоко взметнулось вверх над рухнувшим деревом.

Кашек скривился, судорожно расстегнул кнопки на вороте. На скулах у него заходили желваки.

— Ну, вам все мало? — глухо заговорил он. — Что, если б кто-нибудь из нас оказался именно под тем деревом?! Может, хватит уже этих дурацких подсчетов, всего этого идиотства?! Вон даже на небольшой стройке и то полагается носить защитный шлем. А строители-высотники для подстраховки еще трос себе к поясу прицепляют на специальной защелке. На стройке около подъемного крана, под грузом, вообще ходить запрещается. Всюду вывешивают плакаты, напоминающие, как себя вести, — только бы с кем не стряслось беды. А каждый чувствует за другого ответственность, каждый должен выполнять правила техники безопасности… А мы? Мы лезем на рожон, и хоть бы что… Еще нос задираем, словно это какое-то особо почетное задание!

— А ты, значит, смыться хочешь? — вызывающе спокойным тоном спросила Росси. В уголке рта у нее торчала золотистая соломинка.

— Решает за всех командир, — бледнея, проговорил Кашек, — и потому…

— Ну-у-у, вот командир-то из тебя никудышный, — махнув рукой, перебила его Росси. Она успела кое-как натянуть отсыревшую куртку и теперь, присев на корточки, выискивала в охапках сена налитые колоски, которые можно было бы пожевать.

— Да-да, никудышный, — повторила она. — Пошел бы ты сам впереди — тогда и Ликса бы не ухнула в яму, и косуля не удрала бы… Или пустил бы меня сбегать за бутербродами, сейчас бы у нас животы не подводило от голода, хоть по кусочку, а на всех хватило бы. Тычет тут своими познаниями: «на стройке то, на стройке се»… Если уж кто воображает, так это ты…

— Просто Кашек хотел подчеркнуть, что техника безопасности… — сказал Марийн.

И вот тут-то Кашек, как говорится, взорвался:

— Что ты за мной как попугай повторяешь! Мне твоего заступничества не нужно! Если еще раз пикнешь, я тебе так врежу!..

Он замахнулся, но тут же резко повернул и размашисто зашагал прочь, к просеке. Все молча смотрели ему вслед. Вскоре он стал забирать влево — наверно, чтобы сократить обратный путь и прямиком, через лес, выйти к мосту. Потом фигура Кашека замелькала между стволами, и вот он скрылся в заснеженном кустарнике. Тотчас там всполошилась, пронзительно закричала сойка.