Все, кто вступает в связь с подобным человеком, рано или поздно оказываются подвешенными за рёбра. Они чего-то ждут, и часто ждут годами.

Ждут, поддерживая себя цитатками из глупых девичьих пабликов, вроде:

Так вот так — не будет. У тех, кто в такое попал и задержался достаточно долго, обычно уже не бывает сил уйти. Они не уходят с гордо поднятой головой, они уползают, собирая себя по кусочкам.

Они всё надеются на любовь.

Но это — не любовь. Это его праздничный стол.

Кто-то с этого стола рано или поздно сбегает. Если находит хоть какой-то стержень; кто-то надолго остаётся блюдом. Тот, кто вырвался, потом ещё долго собирает себя.

Эти праздничные персонажи видны по трём о них словам. По ощущению оставшейся боли у тех, кто с ними был. Кто ищет потом ответы и не может понять.

А не просто «ну кто-то кого-то бросил, бывает».

Я всегда буду верить тем, кто говорит, что больно. Шкурка уже содрана, и пока ещё заживёт.

Кажется, я сейчас смогу сформулировать ещё кое-что. Важное.

* * *

На это всё можно не наступать, когда это всё уже знаешь. Но если не знаешь, то можешь наступить.

А если ты ещё и определенного склада ума (и он встречается очень у многих женщин), то наступить тебе — раз плюнуть.

На самом деле попадают в это все те женщины, у которых на подкорке написано, что любовь надо ЗАС-ЛУ-ЖИТЬ.

Что происходило в детстве?

И у мужчин тоже, конечно, встречается. Только у мужчин это даёт отклонение в другую сторону.

Это те самые манипуляторы, да.

Я не знаю, почему это именно так. Почему мужчины идут в эту сторону, а женщины — в эту.

Возможно потому, что мужчины — воины, у них в крови прошито бороться. И если не научили любить, то злой мальчик начинает «воевать» со всеми.

А женщины — хранительницы, они добрее и гибче.

Поэтому одни добывают себе любовь подковёрными войнами-манипуляциями (ещё раз, оно получается само!), а другие так же неосознанно дают себя есть.

Это прописанные сценарии.

Поэтому и тех, и других на самом деле так много.

А не потому что я вижу везде. Это есть.

* * *

Женщина, которая на это цепляется — это кто? Это по сути мамка.

Когда можно рассказать всё, ну и она ещё пожалеет, подскажет, дождётся. Она понимающая, тёплая, прощающая. Она больше помнит о ком-то, чем о своих чувствах.

Сыночки, все эти мальчики, они же по сути Питеры Пэны, злые капризные дети, именно этим и пользуются.

Поэтому к женщинам, которые знают, как выглядит любовь, они не подходят; или сами отваливаются, когда понимают, что самоуважение тут ставится во главу угла.

Они нюхом чуют, что здесь не накормят.

А мамки получаются из несчастных девочек.

Самоуважение проставить мешает страх. Тот самый страх — недолюбленность, что ли; непонимание, кто ты и где, и куда идти дальше.

Когда ты боишься, что тебя оттолкнут, как отталкивали всегда. Что ничего ты на самом деле не стоишь.

Бери, пока дают хоть такое, заслуживай и радуйся. И попробуй удержать.

И чем больше тебя недолюбили, тем больше ты себя кому-то скармливаешь.

Вот тут одна поэтесса-блогерша пишет о какой-то там короне.

Ну там читаешь и тоже в принципе всё понятно; она ж тоже психопат, она вообще за то, чтобы и так не сильных людей втаптывать, классическое: «Съели? Сама виновата.»

Оно может и так. Если лягушку на вивисекторский стол положить и на живую препарировать; кожу содрать, посмотреть, как дрыгаются мышцы. Только она потом жить не будет.

Люди не лягушки. С людьми так нельзя.

Нет у этих людей короны. Есть страх. Вот эта дрыгающаяся мышца — страх.

Страх даёт два чувства: желание цепляться хоть за суррогат любви и неодиночества; и контроль.

Контроль — это не когда ты приносишь ему пирожок и думаешь: надо, чтобы он поел.

Хотя и это тоже. Поэтому и любят больше себя. Как добрые мамы. Поэтому и думают, что Питера Пэна ещё можно спасти, что он когда-нибудь изменится. А он не изменится.

У него война. Захотеть что-то менять может только тот, кто чувствует боль.

А он уже не чувствует боли. Сострадания давно нет ни к кому, и к состраданию отвращение.

* * *

Контроль — это когда ты думаешь, что всё зависит от тебя (то самое заслуживание), что если ты перестанешь быть понимающей и удобной, что если ты во главу поставишь свои чувства, что если ты потребуешь к себе уважения и скажешь: «Нет, со мной так нельзя», «Нет, вот ты с этим всем идёшь нафиг», «Нет, это — твоя война» — то он отвалится.

И ты начинаешь держаться.

Отвалится, да.

Пойдёт к другим недолюбленным, с кем можно.

Люди выбирают друг друга исключительно по травмам

Надо понять, что тебя уже никто не долюбит.

Это на самом деле очень долгая тема. Но если очень коротко, заниматься этим придется самой. Всем придётся заниматься самой. Только сама.

Потому что сценарии эти тоже почти не меняются, пока ты сама не отследишь и не поймёшь закономерностей. И что-то с этим не сделаешь.

Пока ты сама не начнёшь убирать страх.

Тебя этот страх всегда поначалу будет преследовать — со всеми мужчинами; что если ты здесь не прогнёшься, а здесь не стерпишь, то как же потом, тебя снова некому будет любить. И лучше сделать что-то и заслужить.

Отдать себя, время, душу, ему свои деньги…

На самом деле это даже и не осознанно так выходит.

Потом понемногу начинает получаться.

Получается не сразу и не в первые годы.

И не надо корить себя, если что, за людей, которых не подпустила близко и в какой-то момент отошла — а может, показалось, а может, это как раз было и не оно…

Не показалось.

Если кажется, если есть ощущение, что где-то это уже было, что есть желание бежать «за» — то это оно.

Всегда надо помнить, что люди выбирают друг друга по травмам.

А если ты знаешь, что ранен, то надо быть особенно осторожным.

Потом ты потихоньку заживаешь и даже меняешься в зеркале.

И все, кому надо есть, это видят. И к тебе не подходят.

А если подходят на отголосках старой твоей травмы, то быстро сами отваливаются. Ты не кормишь собой. Ты себя уже начинаешь любить. Сама.

И вот тогда тебя не сбивают. Ты же задавала и такой вопрос.

Я давно поняла эту формулу. Полюбить себя — это сказать: «Нет. Я так не хочу. И со мной такого не будет».

И отпускать других людей.

Если что-то отваливается, не надо собирать, терпеть, понимать, догонять и стараться.

И от этого двигаться дальше.