Проснулась от стука. И первым делом вцепилась в спасительную тесемку страховки. Но потом поняла, что это не стук низвергнувшегося с дерева тела. Сон… что-то ускользающее, там вроде была разгадка туманного гадания Марвии. Но обрывки сонного тумана, словно легкий дым из пальцев, ускользали из памяти.

Торопливо оглядевшись, сразу нашла источник мерного стука: на берегу кто-то старательно дубасил палкой по утлому суденышку морниев. Не поняла: чинил он ее, или же пытался разбить на тысячу маленьких щепок. Быстро слезла с дерева и побежала к кеприйцу, намереваясь напроситься в попутчики в любом случае.

— Простите, — обратилась я к заднице, возвышающейся над лодкой: вся верхняя часть скрылась внутри суденышка, возясь с чем-то невидимым. — Вы не могли бы подвезти меня до островов морниев?

— Вообще-то, я тут один, — донеслось из лодки, — и у меня нет раздвоения личности…

Мужчина выпрямился, тыльной стороной ладони вытер лицо и обернулся, широко улыбнувшись. Я застыла от неожиданности: да это знакомый мне молодой цвак с островов — ярко-розовый ирокез не оставлял сомнений!

— Зато, по всему, имеются галлюцинации, — опешил в свою очередь цвак. — Та ли это белочка, что не так давно похитила мое бедное сердечко?

— Не знаю, чего там у тебя расхитила стая белок, — ворчливо буркнула я, недовольно хмурясь, — но лично я ничего не крала!

— Точно, — парень пригляделся внимательнее, — мастер стихий! Да это же судьбоносная встреча!

— Ага, — я немного отступала от экзальтированного цвака. — Одна такая судьбоносная уже была недавно в лесу…

— В лесу? — цвак тут же стал невероятно серьезным. — Ты не пострадала? Куда они направились? Как тебе удалось улизнуть?

— Сколько вопросов, — усмехнулась я. — Давай по-порядку: да, в лесу; пострадало только достоинство; улизнуть не удалось… цвакам. Короче, если тебе так интересно, то можешь сходить, немного полюбоваться на трупы.

— Трупы? — недоверчиво переспросил он. — Кто же на них напал? Валлы? Я слышал, они симпатизируют белкам, но чтобы так целенаправленно начать охоту на цваков, это слишком…

— Да уж, — улыбнувшись, вспомнив героическое поведение валла при виде цваков. — У них там свои разборки… двое друг друга порезали… а третий так разнервничался, что проткнул черепушку!

Цвак слегка посинел и моргнул:

— Сам себе? — повторил он зачарованно, но потом на лице парня отразилось понимание: — Значит, ты их заворожила… Ну да, я и забыл, с кем разговариваю.

— Так ты отвезешь меня на острова? — вернулась к волнующему меня вопросу.

— Теперь, отвезу, — растерянно промолвил цвак. — Все равно ты сделала мою работу…

Тут парень стряхнул оцепенение и широко улыбнулся:

— Я не понял, а где круглые от ужаса глаза и падение ниц перед страшным и ужасным цваком? — спросил он и хитро прищурился.

— Ой, давай сегодня обойдемся без гимнастики? — жалобно попросила я.

— Давай, — с энтузиазмом кивнул фиолетовый, — сразу приступим ко второй части… в прошлый раз тебе вроде понравилось… глядишь, и до третьей дойдет…

— С чего это вдруг? — искоса глянула на беспардонного цвака. — Все равно ты меня убивать не собираешься.

— Ух, какая умная стала, — хихикнул цвак, — даже завидки берут. Подскажи, где умишком-то разжилась, может, и я себе немного добавлю…

— Бесполезно, — я с преувеличенной жалостью посмотрела на парня, — тебя уже ничего не спасет.

— Но-но, — погрозил фиолетовый мне пальцем, — кажется, кто-то зарывается: значит, не хочет прокатиться на моей лодочке до островов. Маленькой белочке выгоднее вести себя с молодым и красивым цваком повежливее! Но пара поцелуев немного смягчит мой гнев…

— И не надейся, — иронично хмыкнула я, залезая в лодку, — аванса за уши хватит! Это тебе за то, что пугал беззащитных девиц!

— Вылезай! — грозно гаркнул на меня цвак. — Никуда не едем!

С недоверием уставилась на фиолетового: при всей наглости, парень он хороший, так что я не поверила в то, что он сможет бросить меня на произвол судьбы…

— Что смотришь? — уже мягче сказал цвак. — Вылазь-вылазь, лодка-то повреждена. Так что, раз не хочешь по-хорошему доставить удовольствие, придется ручки замарать. Тащи сюда глины куски вон из той ямки… да поживее.

Я тяжело вздохнула, да полезла на берег с насиженного местечка. В принципе, такая плата меня устраивала больше, так что спорить было бесполезно. Но, доплетясь до указанной ямки, сразу передумала: глина Кеприи оказалась на редкость неприятной мерзостью. В детстве почти все лепили различные кривобокие фигурки, так что глиной меня не испугать. Даже в смеси с землей она оставляла на руках приятное ощущение пластичности и тепла.

Эта же зеленоватая субстанция напоминала скорее рвоту. И пахло так же. Я с омерзением отпрянула, зажимая нос пальцами. Цвака не сводил с меня пристального взгляда. Ну уж нет, не доставлю ему такого удовольствия! Стыдно признаться, но парень мне понравился, да и целоваться с ним было весьма приятно… Но больше не позволю бессовестному фиолетовому заворожить меня сладкими речами, уж лучше эта гадость!

Сморщившись, как старый чернослив, опустила руки в землю, стараясь подавить приступы тошноты: хвала небу, что теперь не питалась так часто, как раньше, иначе бы давно оросила глину еще и своей рвотой. Вынимая зеленоватую жижу, буквально ощутила, что мое лицо приобрело такой же замечательный оттенок. И под разочарованным взглядом удивленного цвака, понесла это месиво на вытянутых руках.

— Куда? — сквозь плотно сжатые зубы промолвила я, подойдя к лодке.

Цвак кивнул головой на небольшое зеленоватое пятно на дне суденышка. Опустив массу в указанное место, с немалым удивлением заметила, что глина уже чуть застыла. И даже запах повыветрился. На дно лодки легла пластичная зеленовато-коричневая масса, сразу приняв форму прорехи, и быстро застыла. И хоть время работы с этим материалом было кратким, я пожалела работников, которые вынуждены делать многочисленные плитки для дорог, да поняла, почему круглые домики были с такими неопрятными наплывами: строители просто не успевали придать материалу нужную форму.

— А ты молодец, — с изрядной долей уважения проговорил растерянный цвак. — Вот уж никак не мог подумать, что белоручка пойдет на такое… лишь бы не целоваться со мной. Конечно, мне не понятна такое упорство, — ладно бы урод какой был, или целоваться не умел… Что и говорить: чужая душа — потемки.

— Ну что, теперь можем плыть? — спросила я, подозрительно покосившись на цвака: что он еще придумает? — Или нужно еще обработать дно слюною валла?

— Хорошая идея! — обрадовался цвак: я погрозила парню кулаком. — Но мне неизвестно, как этот неординарный материал способен повлиять на скорость лодки. Эксперимент отложим… честно говоря, я уже все починил, просто…

— Захотелось еще немного поиздеваться над белкой, — мрачно перебила я. — Видимо, у цваков это в крови: не порезвился — день прошел зазря.

— Ну ладно, подруга, прыгай в лодку, — махнул цвак, широко улыбнувшись. — Поплыли на твои острова… тоже хорошее развлечение, особенно, когда по океану такие волны гуляют. Доплывем — уже чудо!

— Кстати, о чудесах, — осторожно протянула я, устраиваясь в суденышке и глядя, как побагровевший цвак сталкивает лодку в море: с ума сойти, он даже не попытался заставить меня помогать! — А цваки еще владеют силой?

— С чего вдруг такой интерес? — исподлобья зыркнул на меня фиолетовый, запрыгнув и быстро пристраивая весла к бортам: в отличие от дубин морниев, весла были почти похожи на человеческие. — Интересно, откуда ты знаешь, что цваки вообще владели силой?

— Ты и сам знаешь ответ, — загадочно улыбнулась я. — Ну, скажи!

— Да покажи, да, дай попробовать, — неопределенно усмехнулся парень. — Не лезь в такие дела, если не хочешь, чтобы укоротили твой хорошенький носик. Белкам положено трепетать, да исполнять прихоти цваков, а не вести умные беседы, и уж точно не спрашивать про подобные вещи!

— А еще паранджу одевать, да тапочки приносить, — поддакнула я, фыркая.

— Хорошая идея, — поднял брови цвак, парой мощных гребков вынося суденышко в море: я судорожно вцепилась в борт. Конечно, волны и с берега смотрелись весьма устрашающе, а в открытом море они могли запугать до икоты. — А что такое паранджа? Нечто, что подчеркивает парочку округлостей? — и парень, подмигнув, указал взглядом на грудь.

— Скорее скрывает все подчистую от посторонних глаз, — слегка покраснела я, отворачиваясь от иронично-восторженного взгляда цвака: как он умудряется и с волнами справляться, и лодку вести в правильном направлении, да еще и меня закидывать страстными взглядами? Воистину, уникум!

— Тоже нужная вещь, — со знающим видом покивал фиолетовый. — Нечего другим на мое добро пялиться… хотя, если скрывать, то как другие узнают, что у тебя за добро? Они же завидовать не смогут! Нет, я на это не согласен!

— Ну, хвала небесам, — облегченно вздохнула я, рассмеявшись. — Значит, твоей девушке повезет, и она не будет обливаться потом в этом чехле.

— Ну так место еще не занято… — вкрадчиво намекнул цвак.

Я лишь вздохнула: настырный тип, не хотела бы оказаться на самом деле объектом вожделения фиолетового. На счет намерений парня иллюзий не строила, поскольку чувствовала, что он просто не может пропустить очередную юбку. И использует любую возможность, чтобы так сказать, потренироваться. А вот если бы ему действительно приспичило какую юркую белку, то она бы и в другом мире не спряталась от настойчивого парня.

— Тебя куда на острова? — уточнил цвак, не прерывая ни на секунду размеренного движения веслами. — К морниям, или на острова ведьмы?

— Так тебе известно про вотчину Марвии? — хохотнула я. — Наверняка, уже не раз посещал эти благодатные места!

— Было дело, — с довольным видом, — словно кот, стащивший воблу хозяина, — ответил цвак. — Девахи там высший класс!

Похоже, парень решил перевести меня в разряд друга, раз не удалось сделать любовницей. Ну что ж, меня это устраивало больше.

— Скажи, тебе не встречался цвак по имени Ллер? — спросила я фиолетового. — Ой, то есть, Ллерекайен?

— Верховник? — даже остановившись, присвистнул цвак. — А что, ему удалось выжить?

Я неопределенно пожала плечами: значит, Ллер на островах цваков не появлялся. А братья Ривиэля?

— Может быть, на ваших островах появились потерпевшие кораблекрушение цваки? — И добавила, совсем потупившись под пристальным взглядом цвака. — Ну, двое без ирокезов и в плащах анахов…

— Странные ты вопросы задаешь, — с подозрением сказал цвак.

Парень всерьез задумался, порой бросая на меня настороженные взгляды. И я уже не решалась снова задать вопрос, так как боялась — как бы он не решил завершить дело, начатое лесными цваками.

— А как тебя зовут? — кокетливо спросила, пододвигаясь поближе: он все равно весла не бросит в такую-то погоду, так что я ничем не рисковала. — А то как-то мы неправильно начали знакомство…

— Прог'айян, — мрачно ответил цвак, не меняя выражения лица. — Ведьминские девчонки зовут меня Ян.

— Ян, — я постаралась улыбнуться как можно более обворожительно, — отвези меня к девочкам… ты, наверное, и сам не против еще раз посетить этот райский уголок… И как умудряешься справляться с такими волнами! Просто чудесник.

Но все очарование разбивалось о глухую стену подозрительности фиолетового цвака. Видимо, задала такие вопросы, на которые был совсем неоднозначный ответ. Что это значило: братьев Ривиэля обвинили в шпионаже? Или упоминание про анахов вообще портит цвакам настроение? Но в конце концов, это было не так уж и важно, важно было попасть к Марвии, она сможет указать, где искать Ллера.

Ян больше не проронил ни слова, все более хмурясь при приближении к темным линиям островов. Кажется, он и сам сомневался, правильно ли поступает, но все равно направлялся к серповидному островку. Я, конечно, сразу его узнала — Марвия прикупила здесь самое живописное местечко.

Не подходя близко к берегу, Ян приказал:

— Прыгай, дальше я не пойду. И так сильно задержался, наши волноваться будут… если не похоронили уже.

Он уже разворачивал лодку и, чтобы не плыть еще большее расстояние, я с визгом прыгнула в холодные воды океана. Плыть в таком волнении то еще удовольствие. Посмотреть назад, на цвака, не представлялось возможным. Вообще с трудом удавалось держаться на поверхности. Приходилось подныривать под высокие волны, чтобы не разбиться в молекулы о каменный берег островка. Почти полностью обессиленная, боролась с течением, влекущим насквозь мокрое тело к острым скалам, торчащим из воды. С великим трудом все-таки выползла на берег. Боясь, что меня опять смоет в океан, поспешно отползла подальше от кромки воды и растянулась во весь рост.

— А я-то думаю, зачем это опять Ян плывет к нашим берегам, — ехидно проговорила старуха, вылезая из густого куста. — Аль забыл, как я его встретила в последний раз? Хотя, лично я думала, такое не забывается. А он подарочек привез! Эх, придется в следующий раз закрыть глаза на его проделки, дабы отблагодарить за доброе дело.

— Ах, вот в чем дело? — слабо улыбнулась я. — А Ян нес чушь про беспокойство. Просто однажды грозная колдунья чуть хвост в узел не завязала — с тех пор, видимо, и боится приблизиться к райскому острову…

— Хвост в узел? — удивленно протянула Марвия, строго качая головой. — Ай-ай, какая распущенная девочка стала. Хотя, надо взять на заметку…

— Ой, — я схватилась за голову, заранее жалея всех окрестных мужиков, которые по моей вине теперь рисковали самым сокровенным.

— Хорошо, что ты вернулась, девочка, — тепло сказала Марвия, заключая меня в объятия: старая женщина с легкостью подняла ослабленную девушку и поставила на ноги. — Я уже вся извелась, гадая, где ты и что опять затеяла. Дзеты выдают нечто невразумительное. Они вообще словно свихнулись после нашего последнего гадания…

— Да? — несказанно огорчилась я. — А я хотела узнать, где искать Ллера…

— А зачем меня искать? — уточнил цвак, проявляясь передо мною прямо из воздуха. — Я сам тебя искал с тех пор, как учуял, что лихуты опять шныряют по Кеприи. Оставалось надеяться, что ты поступишь умно: не будешь пользоваться стихиями, да направишься именно сюда.

— Она умная девочка, — Марвия нежно улыбнулась, снова обнимая меня: я преисполнилась благодарности этой женщине за любовь и заботу. И постаралась навсегда задавить червячок сомнения, утверждающий, что вся забота — липовая, что ведьме нужно лишь свой мир спасти.

Я позволила о себе позаботиться: провести в дом, переодеть, высушить и напоить горячим отваром из душистых трав. И лишь затем Марвия допустила Ллера до моего бренного тела.

— Ну, рассказывай, где тебя носило? — добродушно сказал цвак, присаживаясь на маленький мягкий диванчик. Один из тех, что стояли в холле ведьмы

— Где меня только ни носили, — вяло усмехнулась я. — И в Лив'утвао приносили, и в гарем мицара таскали, и из под носа Роже стырили, и по лесам катали… Не жизнь, а сказка — все время провожу на руках и шеях у мужчин!

— Интересная жизнь, — понимающе кивнул цвак. — А теперь по порядку: что там у вас с мицаром и как завершился твой поход? Я с удовольствием наблюдал за работой мастера стихий во время битвы с лихутами. Особенно меня потряс эпизод пленения: ты так замечательно сыграла поражение, что даже я поверил!

Я кашлянула и, стараясь не краснеть, кивнула:

— Да вот так, собственно, потом оказалась в стеклянной комнате, — практически темница для магов. Никакой возможности применить силу. Компанию мне составляли только птицы… да один забавный мальчик. Мицар, видимо, хотел убить меня, чтобы завладеть силами стихий, но потом выяснил, что сила мастера еще ущербна. Так что пока я могла жить… но не могла колдовать. Да даже если бы могла — пользоваться силами плененных стихий некрасиво.

— Плененных? — удивленно переспросил Ллер. — Это как?

— А вот так, — мрачно буркнула я. — Я считала, что возвращаю расположение стихий. Но магия мастера открыла передо мной музыку сфер. Воспользовавшись новыми возможностями, я так активно завлекала силы стихий, что в итоге просто завладела ими, поработив. И осуждая завоевателей, сама уподобилась им. Но этого мало: стихии, будучи запертыми… уж не знаю где, банально отравляют меня, сжигая изнутри. Поэтому решилась бежать, чтобы попробовать возродить силу заново, потому что в таком виде я не предоставляю для мицара ни малейшей опасности!

— А ты пыталась? — деловито осведомился цвак, вскакивая с места и присаживаясь рядом со мной.

— Пыталась, — угрюмо ответила я. — Ллер, он просто затушил все мои силы, словно костер под напором разлившейся весной реки. Мгновение — и стихии разлетелись в разные стороны, словно стая перепуганных ванаг. Я же просто упала без сил. Это не та мощь, что была прежде, это псевдомогущество. Поэтому очень хочу попытаться избавиться от него, пока стихии не сожгли меня полностью.

И замолчала, ожидая ответа мага, но Ллер лишь мрачно хмурил брови, не произнося ни звука.

— Я немедленно должна освободить их, — тихо сказала я цваку. — Ллер, я не хочу, чтобы мицар узнал об этом. Скрой силы, как ты это делал прежде…

— Да я понял, — перебил меня маг. — И поставил защиту сразу же, как только узнал, что ты здесь. Но, пожалуйста, не используй магию без меня, мицар сразу учует твое местоположение. Хотя, мне кажется, как раз это для него не загадка. А вот зачем ты сбежала его наверняка очень интересует, и только поэтому он все еще в Лив'утвао.

— А если я использую стихии, ты сможешь сдержать их? — с замирающим сердцем спросила я, так как сомневалась, что разгневанные стихии сразу же не постараются убить поработителя. И как сама не почуяла разницу? Все-таки сказывается провал в пять лет. Танец со стихиями — это плетение кружев из взаимодействия магии с силой стихий, а танец с использованием стихий — это попытка вплести в рисунок заклинания сами стихии. А кому понравится быть раскоряченным? И рано или поздно стихии восстанут против такого обращения.

— Не знаю, Кира, — пожал плечами цвак. — Я ни разу не пытался делать ничего подобного. Есть только один способ выяснить. Только нужно все-таки выбрать более пустынное место.

— Ну, в пустыню Тау мы все-таки не поедем, — я благодарно улыбнулась другу: он не бросил мастера в беде. — Давай спросим у Марвии, есть ли в ее вотчине какой пустой островок…

— Есть-есть, — ворчливо пробубнила ведьма, внося в холл поднос с только что испеченным печением. — Мне при покупке буквально навязали пустую скалу. Для ваших сумасшедших опытов как раз самое оно!

— Замечательно, — воскликнула я, вскакивая, — прямо сейчас и отправимся!

— А поесть? — грозно прикрикнула ведьма: я удивленно подняла брови. — Ах, да, забыла, что для вас мои кулинарные изыски — пустое времяпровождение.

— Не обижайся, Марвия, — приобняла я полукамку. — Но еда правда не самое необходимое, а вот дружба и любовь твоя меня всегда поддерживают.

Оставив старую ведьму умиленно утирать передником выступившие слезы, мы с цваком отправились на поиски Рада, так как именно он теперь заведовал лодкой старушки.

Рад обнаружился во дворе, где он наблюдал за играющими девушками: присмотревшись, я подумала, что это больше похожее на теннис, только ракетками служит свернутый упругий прут, с натянутым на него драным чулком, а мячиком — чем-то набитый носок. Молодцы девочки: применив фантазию, продолжили занятия спортом и расширили спектр игр.

Вера, бросив ракетку, метнулась к нам, размахивая руками:

— Кира! — восторженно кричала она. — Ты вернулась! Это здорово!

Рад тоже подошел, и, смущенно улыбаясь, положил волосатую руку девушке на талию: глаза мои поползли на лоб. Я, конечно, замечала между ними некую симпатию, но не подозревала, что дела могут зайти так далеко… он же валл! Но, впрочем, кто бы говорил: я же влюбилась в синего монстра с оранжевыми глазами монстра!

Вызнав планы, Вера навязалась в компанию, не желая отпускать милого одного на такое опасное мероприятие.

— Я же побуду в лодочке, с тобой, — жалобно надула она пухлые губки. — На берег ни-ни! А то я буду очень волноваться, — оглаживала она тщательно расчесанную шерсть молодого валла. — Ты же не хочешь, чтобы я плакала всю ночь?

Конечно, хитрая девчонка добилась своего, и даже нахмурившийся цвак не помешал девчушке забраться в лодку. Вера сидела с таким довольным видом, глядя на море восторженными глазами, словно ей предстояло главное приключение всей жизни. А я в то же время очень надеялась, что это будет не так.

Волнение ничуть не стихло, и даже, кажется, океан стал еще более мрачен, хотя это казалось уже невозможным. За тяжелыми тучами, что набежали на белесое небо еще в обед, не было видно спешащих к закату солнышек. И только по сгущающейся тьме можно догадаться, что день идет к концу.

Скала, — пресловутый пустынный островок, навязанный Марвии продавцом, — встретил нас угрюмым видом скукожившегося от времени утеса, на котором росла единственная на весь остров растительность — старое, узловатое дерево, у которого корней, расползшихся сонными змеями по камням, было в несколько раз больше, чем чахлых веток без единого листочка.

— Да, — протянула Вера, вжавшись в лодку, — веселенькое зрелище.

Валл обеспокоено оглянулся на милую, но промолчал: в этой паре девушка была и идейным вдохновителем, и оперативным работником: надо же было куда-то девать столь неуемную энергию. Раду ничего не оставалось делать, как только подчиняться своей взрывоопасной даме, да ходить следом, как послушная собачонка.

Мы с цваком переместились на землю: хвала небу, не пришлось плыть по этим жутким волнам. Я не уверена, что, попади в воду, выжила бы сейчас. Любой безумец, приблизившийся в такую погоду к скалам ближе, чем на калон, рискует быть разодранным на ленточки острыми гребнями подводных скал. И цвак благоразумно воспользовался магией, что позволило нам и жизнь сохранить, и лодку, и одежды не замочить. Впрочем, последнее не было таким уж преимуществом: только оказавшись на скале, мы ощутили все нарастающую морось дождя.

— Мда, — почесал гладкий подбородок цвак, — может, отложим рискованные эксперименты на более благоприятное время?

— Я буду работать со стихиями, — уныло усмехнулась я. — А подобное безобразие природы и есть самое лучшее время для стихийных экспериментов. Ты отойди подальше, да поставь защиту.

— Не нравится мне все это, — пробубнил цвак, удаляясь.

— Эх, если бы ты знал, как мне это все не нравится, — я вытерла ладонью мокрое лицо и воззрилась на хмурое небо. — Ну что, разбушевавшаяся стихия, давай-ка выскажем друг другу все, что наболело…

Небо осталось глухо, и лишь клубилось всеми оттенками серо-фиолетового, да поливало стеной дождя. И, словно касаясь тонких струн ливня, вторя грозовыми раскатами, в воздухе зазвучала музыка сфер:

Буря все нарастала, охватывая в холодные душные объятия маленький островок, сметая с поверхности все щепки, мелкие камешки, хватала куски скалы и швыряла их в бурлящее море. В воздухе носилась взвесь песка, гальки и воды: я закрыла лицо руками, чтобы они не расцарапали кожу в кровь. Стихия бури, стихия ветра склонились перед мастером. И я уже почти поглотила мощные проявления сил, как вдруг очнулась. Вот он! Миг, когда стихия склоняет голову перед мастером. Сила выказывает уважение магии мастера, а я в награду делаю ее рабой! Вот в чем ошибка: раба не будет любить хозяина, будет стремиться вырваться… или отомстить за свою неволю. Особенно такая раба, как стихия. Это великая часть мира, великая сила, рожденная свободной.

Я расхохоталась в лицо бури и отшвырнула склоненные стихии: уходите, вы мне не нужны. Откуда вообще взялась эта жажда обладания? Раньше по наитию действовала: вплетала в заклинания магию стихий, получала от процесса удовольствие… да просто танцевала! А тут попыталась вместо своей магии использовать силы стихий… да это же все равно, что пропустить через себя электрический ток, чтобы потом рукой зажечь лампочку!

Теперь нужно освободить те стихии, которые попались на удочку раньше: бедняжки пришли на зов мастера, готовые помочь, а колдун их попросту съел, даже не подавился. Я доверилась своей силе и мудрости магии: стихии, оставшиеся на свободе резвились вокруг стайками белесых струй. Там, за мутной стеной дождя, бушевала буря, но меня это уже не касалось: внутри, на этом кусочке острова, было затишье.

Подумав, легла на скалу: суетливые струйки тут же подняли тело в воздух. Древняя мудрая могучая змея мощи, что спала все эти годы, вдруг шевельнулась. Не то, чтобы проснулась, но дала знать, что все еще здесь и в полной силе. Струйки все больше мельтешили вокруг, пока все тело не окуталось серебристым сиянием. Сияние плавно стекало на скалы, растворяя человеческие очертания. Кто остался там, на скалах, я даже не могла предположить. Но именно в этот момент в районе груди расцвел прекрасный золотой цветок, похожий на лотос: нежные лепесточки трепетали, словно мотыльки, раскрывая источающую тонкий свет середину. И каждый лепесток был произведением искусства стеклодува, словно использующего вместо нескольких оттенков стекла — различные расцветки солнечного заката. Цвета перетекали друг из друга, наплывая, смешиваясь, но оставаясь такими же яркими и самобытными.

Раз за разом раскрывались лепестки, все больше открывая миру сияющих лучей, которые источала ослепительно яркая середина цветка. И вот, когда лучи соединились в один сплошной поток, я позвала плененные стихии. Откуда они появились, понять невозможно, ибо меня уже нет. Есть только необыкновенной красоты цветок, произрастающий из серебристого сияния, роняющего тягучие капли на холодные скалы.

Но тут сильно защемило сердце, и поток чувств, самых разных, ярких и запоминающихся, взорвался со страшным грохотом, осыпая хлопьями страха и апатии прибрежные камни. Буря с радостной легкостью подхватила эти хлопья, насыщая их солеными брызгами, украшая обрывками тумана…

Казалось, все: я — это лишь медленно оседающие рваные лохмотья, растаскиваемые океаном по всей поверхности, но тут мудрая змея снова пошевелилась. Она подняла голову и заглянула в самые глаза стихиям: те мгновенно присмирели, словно мудрая мать лишь бросила строгий и уставший взгляд на расшалившихся детей.

Тишина, легкий шелест волн. Я открыла глаза и увидела, что лежу на мощной ветвистой коряге, которая плавно качается на волнах.