Проснулся я от крайне неприятного чувства, означавшего, что кто-то чужой проник в мою квартиру. Волна адреналина мгновенно смыла остатки сна, но мое тело не изменило положения и на сантиметр — пусть подумает, что я сплю. Шаги незваного гостя уже в моей комнате, так что пора действовать: бросаю подушку на звук и скатываюсь с кровати, хватая по пути лежащий у изголовья кровати обрезок строительного мусора. Но вместо ожидаемых бомжей, нашедших новый способ разжиться чем-то ценным, я увидел Аянами, падающую на спину от удара: к моему сожалению, я попал. Отбрасываю прочь арматуру и валюсь на пол под девушку, смягчая ее падение: с переломанными ребрами такое вполне может закончится фатально для нее. Я не ожидал, что Рей такая легкая — килограммов тридцать, максимум тридцать пять: даже в этом слабом теле я вполне справляюсь с такой нагрузкой. Аккуратно помогаю девушке встать на ноги и приглашаю присесть на единственный в квартире стул. Даже не напрягаясь, я могу ощущать страх и недоумение, буквально гложущие мою раннюю гостью изнутри. Рей аккуратно, стараясь не задеть раны, села напротив меня и начала разговор?

— Пилот Икари, вы хотите прекращения моего существования?

— Прости, Рей, ты просто так внезапно зашла в мою квартиру, а район тут неспокойный. И хватит называть меня так официально: просто Синдзи. — Глянув на часы, обомлел: уже было почти одиннадцать утра. Вроде и проспал всю ночь, и ничего спать не мешало, а тело ватное и в голове каша… Я же не развалюха столетняя вроде, не должно такого быть…

— Я должна соблюдать определенный ритуал при входе в твою квартиру? — Я и не думал, что все настолько запущенно

— Нет, приходи, когда захочешь, такого больше не повторится. — Я и правда стал совсем больной со всей этой войной: ведь на все здание кроме меня и израненной девочки никого и быть то не может, так как все ценное отсюда выгребли еще лет пять назад, а в продуваемой всеми ветрами коробке даже бомжи жить не хотят.

— Хорошо… Ты вызываешь комплексные изменения моего состояния, которые я не в состоянии объяснить. — А вот это уже плохо, так как Аянами просто поныть вряд-ли бы пришла.

— Что произошло? — Внутри все сжалось. Надеюсь, это не из-за моего необдуманного воздействия. Она ведь не совсем человек, ее энергетика и психика вполне может отличаться. Хоть бы это не было чем-то смертельным, однако манера этой странной девушки говорить может предполагать любые изменения.

— Твои прикосновения приятны для меня, мне нравится находится с тобой в одном помещении. В дополнение после перевязки у меня в паху произошло непроизвольное выделение жидкости, но я контролирую процесс мочеиспускания с самого момента создания. Комплекс симптомов не совпадает ни с одним генетическим заболеванием, а заражение бактериальной или вирусной инфекцией исключается моим происхождением. — Когда она завершила этот, безусловно, длиннейший спич в ее жизни, я испытал желание побиться головой о стену, что и исполнил в ту же секунду. Кажется, этот мир еще более больной, чем я думал: девушка-подросток не знает что такое любовь. Как мне объяснить Рей, что с ней случилось? Что ей сказать?

— Аянами, все нормально, это просто влюбленность. Ты знаешь что это такое? Может читала об этом в какой-то из библиотечных книг?

— Да, я читала описание в одной из книг. — Уже легче, мы хотя-бы сможем говорить на одном с ней языке.

— А что это была за книга? — Моя душа чует какой-то подвох: не может все быть так просто.

— Джордж Оруэлл, 1984. Возможно из-за половых и генетических различий это описание не является точным. — А вот и подвох: интересные у нее представления о мире…

— Я даже не знаю как правильно объяснить это тебе… С тобой все нормально, но рассказ может занять много времени, которого я на данный момент лишен. Сегодня мне предстоит обследование у доктора Акаги. Если кратко, то ты влюблена в меня. — Так тупо я себя еще никогда не ощущал… Вы пытались слепому от рождения объяснить, какого цвета у вас машина? А мне вот предстояла эта миссия. Хотя, на самом деле все не так уж и плохо: девушка пришла искать ответы у меня, а не у Командующего, а это уже огромный прогресс, с учетом ее особенностей.

— Тогда мне запрещен контакт с тобой. — Это что-то новенькое… Тогда понятно, почему в оригинальной истории Аянами вела себя столь пассивно по отношению к Синдзи, хотя то, что она его любила, было очевидно еще в самом начале истории.

— Почему? — Нужно узнать, кто же был инициатором запрета.

— Командующий запретил мне любые отношения, кроме необходимых для пилотирования, потому что это может помешать мне. — Что делать то? Нажраться, что-ли? Или с Акаги посоветоваться? Так она мне прямо все и расскажет, размечтался… Ну почему Мисато такая истеричка то оказалась?! Сейчас бы напились и по городу гоняли… Безрадостные мысли заполняли мою пустую голову. Параллельно с размышлениями натягиваю одежду. Возле двери разворачиваюсь и говорю:

— Подожди меня, я что-нибудь придумаю. — Есть у меня пара идей, только вот подействует ли?

— Сегодня у меня нет назначенных процедур.

— Мне сейчас к доктору Акаги на обследование, я постараюсь побыстрее справится и прийти как можно раньше. В моей квартире более комфортно, так что побудь пока у меня. Пицца в холодильнике, лимонад на дверце. Разогреешь еду в микроволновке, а что-бы не было скучно, в коробке под номером четыре есть книги, в них достаточно много информации о твоем состоянии.

— Я поняла, спасибо. — Страх, все еще теплившийся в ее глазах, сменился любопытством, а это уже большой прогресс.

— Прочти, а когда я приду, то отвечу на любые твои вопросы.

— Пока, Синдзи.

— Пока. — Дверь я не закрывал, ведь кроме меня там все-равно ничего ценного нет, а за Рей, я надеюсь, присмотрят наблюдатели.

* * *

Под подъездом меня уже ждала машина из НЕРВа. Поздоровавшись с охраной, залез на заднее сиденье и сам не заметил, как уснул. Проснулся уже в Геофронте, от бесцеремонного пинка одного из охранников:

— Давай пропуск, парень. — Пробасил тот с акцентом.

— Вот, возьмите. — Протягиваю вышеназванный предмет, и спрашиваю:

— А в 104 лабораторию на уровне 27-С как пройти? — Получив в ответ план с начерченным на нем маршрутом, выгрузился из хамви, получил свой пропуск назад и почапал к лифтам. Спасибо охране, маршрут был предельно подробным и точным, так что блуждал я в мешанине коридоров совсем немного. Научный отдел был пуст: оно и неудивительно, в субботу даже трудолюбивые японцы предпочитают отдыхать, чего не скажешь о моей опекунше. Дверь в лабораторию была закрыта, но не замкнута, как все остальные на этаже. Зайдя внутрь, я обомлел: такого количества высокоточного оборудования и приборов я не встречал за свою жизнь еще нигде.

Лаборатория была немаленькой, но в ней было тесно от устройств, назначения которых я определить не мог. В большинстве своем все эти электронные приборы были отключены, а некоторые даже разобраны. Только из дальнего угла был слышен звук систем охлаждения и периодическое попискивание, свидетельствующее о том, что там есть какая-то активность, однако, забегая наперед, скажу вам, что я ошибся. Ускорив шаг, я с предвкушением двинулся на звук, но увиденная картина кардинально отличалась от воображаемой: женщина спала, уронив голову на клавиатуру и блаженно улыбаясь. Включенный комп периодически недовольно пищал, но ученую это нисколько не тревожило — девушка спала сном праведника. Попытавшись ее разбудить, успеха не достиг, лишь вызвал недовольное и крайне неразборчивое бурчание. Легкие хлопки по щекам и растирание мочек ушей были безрезультатны, как и попытки сымитировать подъем по тревоге. Я уж было подумал, что бедная Акаги потеряла сознание, или не дай бог впала в кому, но пульс был ровный, а дыхание стабильным и глубоким. Это все значило, что организм просто не выдержал нагрузок и отрубился, наплевав на все стимуляторы.

Решив, что я от нее сейчас ничего не добьюсь, я аккуратно поднял ее и отнес на диван. Подушки не было, так что надеюсь, мои колени ее устроят. Раз уж делать нечего, Акаги я не разбудил, да и у самого сонливость жуткая, то нужно пару часиков поспать. Маленький уголок для отдыха, затерянный в дебрях лаборатории, оказался очень милым местом: кожа дивана приятно холодила тело через рубашку, запах табака смешивался с ароматом пролитого кофе и реактивов, создавая странное ощущение уюта. Девушка на моих коленях сосредоточенно сопела и я сам не заметил, как вырубился.

Акаги Рицко сонно потянулась и покрепче обняла подушку. Женщина ненавидела пробуждения, осознавая что вернется домой не раньше, чем через сутки. "Странный сон, — пробормотала она, — будто бы новый пилот голышом перевязывал Рей, а я подглядывала за ними через камеру видео наблюдения — удивительные вещи, бывает, привидятся. Хотя, если он хоть в половину неплох и в реальности, то с ним определенно стоит познакомится поближе". Перевернувшись на спину, и подумав, что подушка слишком жесткая, и ее надо бы поменять, девушка открыла глаза. Но вместо дома она оказалась в своей лаборатории: светодиодная панель освещения, установленная на минимум, до боли знакомый белый потолок, и ошарашенное лицо своего нового подопечного, на чьих коленях девушка и провела последние пару часов.

Я проснулся от того, что меня очень сильно обняли за талию и что теплое, мягкое и смутно знакомое прижалось к моему бедру. Я открыл глаза, и сориентировавшись в пространстве, сладко потянулся. Акаги ворочалась на импровизированной подушке, просыпаясь. Надеюсь, что вся эта возня закончится побыстрее, у меня не железные ребра. Решив было уже вставать и идти искать что бы похавать спросонья, как вдруг среди неразборчивого бормотания я смог расслышать конец фразы, который меня крайне удивил. Да нет, это бред — успел подумать я, прежде чем Рицко открыла глаза и скатилась с дивана испуганной кошкой. Уставившись на меня, девушка сделала глубокий вдох и механическим голосом произнесла: " Ничего не было, ты ничего не слышал. Надеюсь, за пределами это лаборатории никто об этом не узнает." После чего рухнула в кресло. Я шокировано смотрел на ее действия, медленно осознавая, что ее слова были правдой. Ученая тем временем рассеянно покрутила в руках сигарету, затянулась и чертыхнувшись, похоже, вспомнила, что ее нужно еще зажечь. Затянувшись уже зажженной сигаретой, женщина расслабленно откинулась на спинку кресла и о чем-то задумалась. Докурив сигарету, она встала, и взяв меня за руку, потащила за собой из лаборатории.

* * *

Командующий и его заместитель сидели в ритуальном зале Верхней Догмы и играли в шоги: старый полковник любил эту игру и пристрастил к ней своего ученика. Однако, если в партии обычно доминировал Козо, то разговор целиком принадлежал более молодому и агрессивному собеседнику. Старый профессор сделал последний ход и Икари раздраженно дернул щекой: он ненавидел проигрывать, даже если это дружеская партия в шоги.

— Скажи, Козо, твоя интуиция ничего тебе не говорит? Мне кажется, что мы что-то упускаем.

— Мы постоянно что-то упускаем, но пока я вижу только одну проблему: твоего сына. Либо признай, что он часть твоей семьи, либо относись как к солдату, но не игнорируй. Акаги умная девочка, но она слишком молода и занята на работе. Отнесись серьезнее к его воспитанию. — Пожилой человек слегка расслабился в кресле, пристально смотря на собеседника.

— Его воспитание — не моя забота. Главное, чтобы он не создавал мне проблем.

— То, что он сделал в ангаре — уже проблема.

— Пока меня это не тревожит: приборы зафиксировали контакт между Евой-01 и разумом пилота. А уж ей то точно по силам выжечь мозг парочке морд из охранки.

— Ева слишком сильна, Икари. Пробуждение произошло, но Берсерка мы, похоже, не увидим — твой сын крепко держит ее в руках.

— В свитках сказано лишь о том, что ярость Вестника Человечества сокрушит Вестника Воды, так что пока все верно.

— Пророчества туманны, Гендо. Хотя пока придраться не к чему, ты прав в одном: Третье Дитя превзошло первых двух. Следи за сыном, если кто и может изменить наше будущее, то только он.

— Третье Дитя уже сблизился с Рей. Ловушка захлопнулась, осталось только ждать…

— Что с SEELE? Как ты планируешь объяснить Лоренцу и остальным поведение Евы-01?

— Берсерк. Иуда не должен знать правду: предавший Бога, предаст и нас.

— Ты прав, как всегда. Мне все-же сложно поверить, что Они существуют. Это…

— Это лишь стимул работать лучше для нас. Показатель того, что наше знание неполно, а трактовка текстов искажена.

— Я откланяюсь, Гендо, у меня через час встреча с премьером.

— Помню, идите, учитель.

— Никогда бы не подумал, что ты все еще помнишь, кто привел тебя в большой мир. — С легким сарказмом пробурчал Фуюцуки, спускаясь из Верхней догмы в приемную. Гендо лишь усмехнулся в сложенные замком руки.

* * *

Разнообразные обследования и тесты продолжались почти до самого вечера. Рицко оказалась отмороженным маньяком от науки: меня почти разобрали по клеточкам, но к счастью, собрали обратно. Даже не смотря на все эти неприятные процедуры, к концу дня мы даже перешли на ты, периодически подкалывая друг друга. За Мисато она очень сильно дулась на меня, но обещала подумать, как нас помирить. Мои фокусы Акаги изучала минут двадцать, поразившись такому странному, по ее мнению, феномену контроля АТ-поля. Не знаю, что в этом странного? Она ведь сама говорила, что это поле и есть основа жизни — то что отличает живое от неживого, и имеется даже у бактерий. Так чему тогда удивляться? Если бы не многочисленные анализы крови, от которых мои руки стали походить на конечности наркомана со стажем, заборы мочи и весьма болезненные для меня УЗИ, от которых у меня болела голова, можно было бы считать, что я отлично провел время: своеобразное чувство юмора моей новой знакомой, подкрепленное недюжинным интеллектом и живым разумом, порождало порой крайне смешные и абсурдные вещи. А еще, Рицко оказалась большой любительницей кошек, но как ее котэ не померло от голода с таким режимом работы его хозяйки, я не понимаю.

* * *

Предаваясь воспоминаниям, я неспешно брел среди заброшенных и недостроенных высоток к себе в квартиру. Плановое обследование я прошел, следующее только через месяц, так что можно расслабится. Перед тем, как ехать домой, я решил заглянуть в магазин, так что рюкзак с продуктами оттягивал плечо, в другой руке я нес коробку с набором посуды и сковородой. Плеер висел на поясе, а новые наушники, купленные по дороге домой, звучали просто великолепно: я смог поймать Аобу и одолжить у него несколько кассет с нормальной музыкой, вместо унылого нытья, которое обычно крутил Синдзи. Бодрые гитарные аккорды с жесткими барабанами оттеняли голос очередной восходящей звезды японского рока неопределенного пола, поющей об ужасах Второго удара. Закатное солнце чертило гротескные длинные тени от моей фигуры на розовом асфальте, заставляя жмурится от бьющего в лицо света.

Зайдя в черный проем подъезда и поднявшись на четыре этажа по лестнице, я зашел в свою квартиру. Аянами в ней не было, а коробка с книгами, лежащая возле комода исчезла тоже. Холодильник был опустошен, а кусочки мяса и помидоров, педантично извлеченные из пиццы, лежали в пустой коробке. Разобрав сумки и разложив по местам продукты, я заглянув в соседнюю квартиру, увидел Рей, увлеченно читающую какую-то книгу. Вокруг девушки всю кровать занимали открытые учебники и кучки тетрадей. Решив не отвлекать Аянами от столь увлекательного занятия, я вернулся к себе домой, а чтобы не маяться бездельем, начал жарить картошку. Вдруг дверь открылась и в квартиру зашла Рей, с крайне странным выражением лица, если это определение вообще применимо к ее мимике Спрашиваю, сбрасывая очищенную от кожуры картофелину в миску с водой:

— Рей, привет! Что-то случилось, я могу помочь?

— Я пришла поблагодарить тебя за предоставленную тобой информацию, но у меня все еще недостаточно данных. — Она очень быстро учится.

— Да ладно, мне не сложно, я слушаю. — Во взгляде моей собеседницы что-то изменилось, и у меня появилось смутное ощущение, что я что-то упускаю.

— Инцест является стандартной практикой в семьях, или есть исключения? — Так вот откуда мое предчувствие: я забыл про то, что в этой коробке кроме нот, художественной литературы, учебников и конспектов, был хентай. Много, томиков этак 10 откровенного порева, и брошюрка сексуального просвещения, выданная в школе всем, кто старше тринадцати. Я даже боюсь прогнозировать, в какую безумную смесь может вылиться Рей, принципиально лишенная морали и знаний о человеческом обществе, и откровенных извращений вроде "Моих Развратных Сестричек" или чего-то в этом роде. Я надеялся, что проблема решится сама собой, но, похоже, только усугубил ее течение.

— Нет, большинством это порицается, но при этом является самой распространенной сексуальной девиацией. — Все не так плохо, как я думал…

— Почему?

— Я не знаю, это слишком сложный вопрос… Люди боятся своих желаний, потому что они показывают их истинную суть. А их пугает то, чем они являются…

— Ты боишься меня? — Аянами просто мастер неудобных вопросов.

— Немного: себя я боюсь гораздо больше. Мне приятно, когда ты рядом. — Мы в ответе за тех, кого приручили. Так уж вышло, что я своим интересом приручил Рей и мне действительно хорошо рядом с ней.

Собеседница замерла, сосредоточенно наблюдая за малейшими изменениями во мне, пристально глядя на меня. Ненавижу, когда меня изучают так пристально — мне начинает казаться, что меня хотят в чем-то обвинить. Проходит минута, и я уже едва сдерживаюсь, чтобы не ударить по ее открытому разуму — мне почти физически больно от ее взгляда.

— Рей, что такое? — Подхожу ближе, стараясь разорвать столь мучительный для меня зрительный контакт и сгладить неловкость ситуации. Вдруг Аянами буквально бросается вперед и ее тоненькая ручка с нечеловеческой силой обнимает меня. Мягкие, сухие и тонкие губы находят мои в неловкой попытке поцеловать. Нежно целую их, переставая сдерживать себя и сомневаться. Огромный рубиновый глаз смотрит в упор расширенным от страсти зрачком, полным безумного желания и страха. Она такая робкая: неуверенность сквозит в каждом движении, только придавая очарования. Наши с ней отношения вряд-ли будут долгими: она изменится, и костыль в моем лице потеряет для нее смысл, но эти месяцы будут крайне занятными. Рей так увлеклась, что уже вторую минуту не дышит, потеряв себя в водовороте чувств. Пытаюсь вырваться из ее объятий, но моих сил не хватает даже чтобы отстранится: в бытие сверхчеловеком есть и определенные плюсы. Выдыхаю ей в рот и девочка конвульсивно вдыхает, после чего слегка отстраняется и начинает дышать. Посылаю мысль: "Дыши носом, или отпусти меня. Я не получу удовольствия, если ты умрешь в моих объятьях!". Мои руки блуждают по ее бедрам, животу, груди, массируя, возбуждая и даря наслаждение: я не скуплюсь, стараясь по максимум использовать свой дар. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Рей отстранилась от меня и вскрикнула, выгибаясь в оргазме. От переизбытка ощущений Аянами даже потеряла сознание и пришлось нести ее к кровати. Придя в себя через минуту, девушка решила продолжить. Дальнейшее я помню слегка смутно: мы как-то перебрались в соседнюю квартиру и оказались уже в ее кровати. Повсюду был запах девушки: терпкий, с привкусом крови, лекарств и желания. Сколько продолжались наши безумные ласки, поцелуи и прикосновения, я не могу сказать, но Рей постепенно затихла, и не выпуская меня из объятий уснула. Осознание того, что произошло, пришло после: Гендо этого просто так на тормозах не спустит, так что у меня намечаются большие проблемы. Не знаю, что будет дальше, не знаю, куда и к чему все это приведет, ясно одно — намечается очень большой переполох.

Рицко тупо смотрела на экран, транслирующий картинку из квартиры Первого Дитя. То, что она увидела, просто не могло происходить, потому что не могло происходить никогда. Это ведь невозможно, невозможно, что Рей сама проявляла инициативу а не исполняла приказ, тем более в такой пикантной и неизвестной для нее теме, как близкие отношения. Но реальности, похоже, было плевать на все теории и предположения. Выронив сигарету, ученая решила просто плюнуть на этих Икари, клонов, призраков прошлого, поехать домой и немного развлечься, благо все необходимое для этого у нее было. Но червячок внутри не давал ей покоя: как и любой девушке, ей было неприятно, что опять выбирают не ее. Набрав номер такси, Акаги заказала машину к лифтам на поверхности и отправилась переодеваться. Сегодня впервые за очень долгое время у нее будет действительно хороший вечер.

Командующий сидел в своем рабочем кабинете в Верхней Догме и просматривал отчет о состоянии Первого Евангелиона, как вдруг лифт загудел, и из стены вышел невзрачный человек, одетый в повседневную форму НЕРВа. Положив на стол флеш-карту, человек сказал: "Это срочно." После чего, не сказав больше ни слова, снова буквально растворился в интерьере. Аккуратно подцепив белоснежной перчаткой маленький кусочек кремния, Гендо вставил его в гнездо считывателя.

Над столом развернулся голографический экран, показывая двух молодых людей, наслаждающихся друг-другом. Сцепив зубы, мужчина досмотрел запись до конца, после чего легким движением руки свернул экран. "Юй, как ты могла, ты второй раз выбираешь сына." — Тяжелый голос эхом отразился от стен огромного пустого помещения. — "Жаль, но мне придется действовать жестко. Цель слишком важна." Главным оружием Икари Гендо был его мозг, и его лезвие всегда было острым. Нажав кнопку коммуникатора, он сказал в микрофон: "Вызовите ко мне полковника Фуюцуки и начальника четвертого отдела, капитана Тоширо. Да, это срочно. Они уже спят? Так поднимите их из кроватей!" Отпустив кнопку, Главнокомандующий лишь зло усмехнулся в сложенные замком руки и пробормотал: "Все только начинается."