Творчество как проявление внутренней Жизни бхайравайтов, как средство учения и опора учения в повседневной жизни
Живя своей садханой изо дня в день, мистик обожествляется все более и более проявлено. Постепенно в тантрике начинают просыпаться разные таланты и способности, самые разные от индивида к индивиду. Используя их, мистик преобразует к лучшему свою жизнь. Ни для кого не секрет, что на определенном этапе садханы мистик обретает недоступные обычному человеку возможности. Каула-тантрик может исцелять прикосновением или уничтожать своим проклятьем, а также многое другое. Практикуя еще больше, йогин может обрести и великие сиддхи: умение становится меньше малого и больше большого, быть одновременно в разных местах, летать по воздуху и так Далее.
Особенно ценятся в Каула тантре мистические способности передавать божественное благословение и шактипат через дикшу, а также искусство передавать учение так, чтобы студент Как можно быстрее обрел переживание божественной природы Всего мироздания.
Практики Трикасамарасья Каулы привносят учение в жизнь Через разные каналы, в том числе искусство и ремесла. В чакре Подвижников и вокруг нее складывается своеобразная определенная культура, проявляющаяся в манере себя вести, в жиз-^енных ценностях, в одежде и обстановке их жилища. Так, в Доме бхайравайта легко обнаружить картины, резьбу по дереву ^ли каменные и керамические скульптуры, а также предметы Утвари, напоминающие о разных аспектах учения. Серьезный практик, например, среди кухонной посуды обычно имеет и особую чашу для питья, сделанную из верхней части человеческого черепа. Это, как и четки из человеческой кости, постоянно помогает преодолеть дуалистическое восприятие мира и его плоды, такие, как страх и отвращение. Жилище последователя Бхайравы и Бхайрави всегда должно несколько напоминать шмашан.
Свое видение мира, приобретенное посредством практики учения, бхайравайты-каулы выражают и в виде песен, стихов, притч и шуток, которые звучат во время праздников, совместных пиров и собраний.
Ниже я привожу образцы бхайравайтского фольклора, свойственного моей чакре и той среде, которая образовалась вокруг нее.
Эти стихи и песни, как серьезные, так и ироничные и шуточные, не претендуют на литературное совершенство. Они возникли стихийно, как проявление внутреннего мира йогина-бхай-равайта, и передают бессмертные суть и стиль святого учения, а также отражают некоторые особенности современной жизни йогинов, полное одухотворение которой посредством мудрости и садханы является обретением божественности.
Праздничная Кремационная
Стяг Вечного царства
Припев:
Припев.
Припев.
Припев.
«Состебательская»
Припев:
Припев.
Припев
К этой песне, точнее к тому, как и в каком виде ее опубликовали, я прилагаю комментарий. Книга почти полностью была готова к выпуску, однако, когда люди ответственные за ее выпуск, ознакомились с содержанием одной из песен, то отказались публиковать книгу в ее изначальном виде. Они очень испугались слов: «А в Беларуси президент дегенерат» и «И на ментов Луки нам наплевать». Мои друзья в Минске сказали мне, что издатель очень огорчился, обнаружив в песне эти строки. Он объяснил бхайравайтам, что он и другие лица, ответственные за публикацию книги, опасаются того, что будут подвергнуты политическим репрессиям со стороны государства, что они могут потерять право на свою работу и даже сесть за решетку по статье «Оскорбление президента». Все эти люди категорически попросили нас убрать выше приведенные слова песни из книги. Мы не могли и не хотели доставлять издателю и другим подобных неприятностей и решили освободить их от угрозы политических репрессий. Я попросил моих друзей передать опасающимся политических проблем слова извинения за напряг, и согласился с тем, что типография не должна печатать текста песни. Таким образом мы сняли угрозу с тревожащейся группы лиц. Заверяю сотрудников белорусского КГБ, что ни издатель, ни другие сотрудники типографии совершенно не причастны к публикации вышеупомянутой песни и данного комментария к ней. Они категорически отказались ее печатать и выполнили свою волю, согласно политике президента Лукашенко и законам его режима.
После того, как книга вышла в свет без текста песни «Состебательская», мы решили, что угроза от издателя и книгопечатной команды отведена, и теперь можно изгаляться по-бхайравайтски, взяв полноту ответственности исключительно на самих себя. Я предложил своим друзьям вставить в экземпляры книги «крамольный» текст, так как без него книга не была бы полной. В свете вышесказанного, стоят сказать свое мнение о президенте Лукашенко и нашем отношении к нему. Александр, безусловно, личность хоть и примитивная, но на общем фоне яркая и имеющая некоторые таланты. Жаль, что он материалист и ему нравится диктаторская романтика. Глядя на то, что он вытворяет над стадом трусливых, пассивных белорусов, лишенных гордости и силы духа, порой хочется не только плакать, но и смеяться, рабы достойны своего господина. Если по жизни ты холоп и «опущенный» — тебя бьют и унижают, и это естественно. Самые я<е независимые, умные и вольные духом жители Беларуси либо встали на путь борьбы с режимом Лукича, либо эмигрировали в свободные государства, либо сочетают и то и другое. Остальные терпят над собой весь этот ким-чен-ировский бред легко. Ведь он им намного ближе и роднее, чем американская и европейская демократии. Если Шурик вдруг решил бы объявить себя королем а Беларусь королевством, большинство белорусов лишь сказали бы: «Ну вот, теперь у нас как у британцев и датчан королевство». (Увы, Саша не может делать то, что делает Ниязов, полностью в туркестанском стиле в Европе не сыграешь. И проблема тут отнюдь не в белорусах, а в окружающих странах.). Мне кажется, что в нем достаточно много небелорусской крови. Есть в Шурике что-то от горячих, смелых и авантюристичных южных народов, типа цыган, кавказцев или югославов. Стопроцентный средний белорус, с его нерешительностью, апатией и неразвитым чувством собственного достоинства, вряд ли смог бы проявиться так одержимо, нагло и ярко. Давай, Шура, состебай этих малохольных. Введи, скажем, закон, по которому все «бульбаши» должны передвигаться по улице, скача на одной ноге. То-то хохма будет смотреть на прыгающие толпы народа. Эти не взбунтуются, они генетически послушны. Ну а если кто взбунтуется, так этих вряд ли будет больше пары сотен человек и место в казенном доме для них найдется. Вот, правда, из за бугра за хохму могут подвалить. Но ты же не трус и уже не Первый год, как удалой казак, играешь в «Белорусскую Рулетку», показывая кукиш Америке и Европе. Прячась за спиной соблазненного тобой амбала — России.
«белорусбаши» Лукашенко, безусловно, враждебен ам в целом и шайва-шактам, бхайравайтам, в Частности. Жизни белорусских индуистов не позавидуешь. Их Религию, духовный путь власти прессуют и щемят, как нечто постыдное или скверное. Дело не в личной нелюбви Шурика именно к индуистам. Просто ему надо и пакт о взаимовыручке с «православной» церковью соблюдать. Унитаризация мозгов своих подданных дело не последнее в картине гармонии «а-ля художник Лукашенко».
Не взирая на явную к ним враждебность режима, бхайравайты все же хитро научились использовать и мерзкий режим себе на пользу. Госаппарат думает, что делает нам лишь гадости, одну за другой. Но на деле-то, их ветер частенько крутит лопасти нашей мельницы. Уж таковы хитрецы каула тантрики — и черта заставят работать на себя. Не надо совать нам в рот палец всю руку по локоть откусим!
При всем признании талантов Саши Лукашенко, бхайравайтам не гармоничен его режим, и я не думаю, что это для него удивительно. Православный атеизм и сталинизация страны это может и мило сердцу для толп умственно и духовно холопов, но это — не по нам. Бхайравайты это благородные господа, и холопами их сделать просто физически не возможно. Нам более гармоничны другие общественные системы, такие как в США и Европе. Почему? Это легко понять. Мы люди свободолюбивые и самостоятельно мыслящие. Бхайравайты за свободу, свободу и еще раз свободу. Нам нравятся пестрость, красочность таких мест, как Индия, Непал, США, Европа. Мы любим такую атмосферу, когда общество равно уважает все религии всех своих членов и не делает политического капитала на травле религиозных меньшинств. Мы рады приносить пользу тому обществу, которое признает за нами право быть самими собой.
Белорусские власти в целом и президент в частности причинили нам, последователям пути Шивы и Шакти, немало душевных и физических (кто прямо, кто косвенно), травм. Потому-то мы считаем, что имеем полное право, моральное и любое другое, выражать наше неуважение к угнетателям, и наделять их обидными эпитетами. Так что на наш взгляд в песенке все правильно.
Путь
Путь
В ярости лет,
В струнах дождей,
В ясности дней.
Путь
В сердце ночей,
В юртах холмов,
В жажде песков.
Пой,
Ясный огонь.
Искры в ночи
В небо летят.
Ночь.
Звезды в ночи.
Небо в дырах,
Как старый халат.
Брат,
Время пришло.
Ты заблудился,
Я отыскал.
В путь,
Нас уже ждут.
Вот твои четки,
Посох и плащ.
Бог
Очень далек,
Но наша судьба —
К свету идти.
В даль
Ночью и днем,
Чтоб в сердце своем
Бога найти.
Путь
В ярости лет,
В струнах дождей,
В ясности дней.
Путь
В сердце ночей,
В травах холмов,
В песнях из снов.
Боги-титаны
О родной, безупречный, суровый, безжалостный мир,
Вечная тьма над багровой, мерцающей мглой,
Скорбное зарево — память угасших светил
Путь озарит над погибшей, пустынной землей.
Боги-титаны, восстаньте из огненной мглы,
Боги-титаны, восстаньте из мрака пещер;
От поступи вашей поют, содрогаясь, миры.
Приди, о Бхайрава, явись Черный Бог, Мудрый Зверь!
Мы — ваши дети, потомки далеких кровей,
Вы — это мы на вершине познанья и сил.
Боги-титаны, восстаньте из Бездны скорей,
Нам помогите подняться из плена могил!
Я движусь устало…
Я движусь устало по серой равнине своей.
Это призрачный мир, над болотами тучи плывут.
И если вдруг вспыхнут гирлянды болотных огней,
То тут же погаснут они, под ногой пропадут.
И промозглый, сырой ветер влазит в одежды мои.
И из этого мира, похоже, не выйти никак.
И мне кажется то, что вернулся к началу пути,
И мне кажется, будто уж был я в этих местах.
Я не знаю, как долго бреду я, зачем и куда.
И не помню уже, кто же я и откуда иду.
Только в сердце моем, может быть, пропадут холода,
Коль замечу сквозь мглу серых туч голубую звезду.
О темное небо, скорее прими мой огонь,
О черная шкура быка, принесенного в жертву.
Зачем ты меня породило, изрезав мою ладонь,
Где линия жизни зовется и линией смерти,
Где свет белых дней порождает безумная тьма,
А тьма ледяной пустоты — света разума дочь,
Где символы жизни, как стены, стоят на пути,
Где символы смерти готовы согреть и помочь?
И ответит молчанием небо, и это великий знак,
Всех небесных богов великий ответ:
«Мы за свет, но владыка восход порождает закат,
И тому, кто не понял закона, не видеть побед».
Обнажится вдруг небо, и черная-черная ночь
Озарится миллионами синих и белых огней.
И окинув равнину взглядом, путник коснется небес,
Чтоб опять целый век, замерзая, брести по ней.
Ветви и звезды…
Ветви и звезды всегда помогают благим
Посох и меч над землею как знамя поднять.
Сила планеты пребудет с творящим добро.
Волею неба связаны дети и мать.
Те, кто из странствий вернулся в родительский дом,
Те, кто вступить на дорогу познанья готов
Древнею силою вновь соберутся в кольцо,
Поднимут над миром корону из звезд и цветов.
Священные джунгли
Священные джунгли,
Божественный лес,
Ты к Солнцу поднялся
До самых Небес
к Отцу.
Сомкни свои ветви
За нашей спиной,
Открой свое сердце
И песней воспой
Звезду.
Великий Господь,
Звездой низойди
И сердце мое,
И душу мою
зажги.
Священной водой
Меня напои,
И чистое пламя
Осветит пусть наши
бои.
Великий Господь,
Нам в сердце войди.
Священный огонь
Нам душу зажги
на камне.
Пусть крепкие камни
Опору дарят,
Пусть силу подарит
Бессмертия яд
на тайне.
Пусть падают звезды,
Дрожит земля,
Но в каменном сердце
Пусть воля твоя
горит!
Пусть сила титанов,
Пусть небо богов,
Пустая опора
Тот Камень Миров
хранит!
Свободный человек
Когда тебе все дни до смерти опротивят,
И ты до гроба станешь дни считать,
Когда твои владенья солнышко обнимет,
И пеликаны с юга прилетят
Пришей на свой адаб еще одну заплату,
В том месте, где дыра побольше всех,
И положи в карман последнюю зарплату,
Всю ту, что вызывает общий смех.
Припев:
Пока здесь не воюют, ты будешь значит жив,
Пока не лопнут струны, ты будешь значит сыт,
Пока стоят вокзалы, иметь ты будешь кров
В своей большой державе, державе дураков.
Подбей свои штиблеты, что сохнут у порога,
И собери свой старый вещмешок.
И на прощанье вспомни — ты не один у Бога,
Но даже ты ему — родной сынок.
И солнышко осветит ухабы и канавы,
Пустыни, реки, горы и моря.
Ты возлюбил планету — и в мире места нету,
Где не было бы дома у тебя.
Припев.
И если тебя спросят: да кто же ты такой,
Бродяга или хиппи, дурак или святой?
Спроси ответ у Бога, что над тобой весь век,
Он скажет: «Ты, сынок мой, свободный человек».
Ветер времени
В небе вечером закат
Разлился, как будто кровь.
Кровь из жизни выпивает
Волчья стая злых веков.
Кровь из жизни выпивает
Волчья стая злых веков.
Припев:
Ветер времени сотрет
Буквы жизни на земле.
Ветер времени сотрет
Буквы жизни на земле.
Ворон песню пропоет
О законченной судьбе.
Ворон песню пропоет
О законченной судьбе.
И джахсором серп луны
Добивает силу дня.
Может, буду рассеченным
Падать с доброго коня?
Может, буду рассеченным
Падать с доброго коня?
Припев.
Ветер мчится над землей
Травы клонит, пыль гоня,
Точно малая песчинка
В вихре Шивы жизнь моя.
Точно малая песчинка
В вихре Шивы жизнь моя.
Припев.
Топор
Дракона рык, скрежет
Острых когтей о бронь,
Рубит топор и режет,
Из брони высекая огонь.
Рыцари черной короны
Крушат мир, не чуя ран,
Сокрушают тюрьмы и троны,
И границы проклятых стран.
Из рубленых ран брызжет
Кровь родниками гор.
Кто кроме Смерти выживет
На тропе, где король — топор?
Возрождение
Ветка скрипит, ворон сидит,
небо пронзающий ветер шумит.
Ветка умрет, ворон уйдет,
небо погаснет, ветер уснет.
Сила придет из ночного восхода,
звездою украсив щит небосвода.
Деревья в дубраве помолятся югу,
вспомнят они вчерашнюю вьюгу.
Поля серых мхов, вековые наросты
древесных грибов откроют погосты.
И ветру из праха достанется знанье,
ушедших давно огневое посланье,
где битвы шумят в вековечных напевах,
ключ мудрости — свят, а познанье — для смелых.
Стена серых туч не поглотит преданье,
и памяти луч пустоту мирозданья
пронзит, сквозь века протянув пряжу знанья;
о днях золотых, безвозвратно прошедших,
о магах святых, к белым звездам ушедших,
о битве, кующей нам меч совершенства,
что дверь отворяет нам в бездну блаженства.
О вечном покое, бушующем вихрем —
награде Бхайрави за тайную битву.
Свет Дикой Звезды нашей кровли коснется,
и память веков в алой крови проснется.
Поймешь эту песню ушедших времен —
по праву займешь ужасающий трон
Владыки Шмашанов в бескрайнем чертоге.
Восстанут из пламени древние боги
и силу дадут, чтоб Узор сотворить
и тропы к Свободе для многих открыть.
И снова заветные гимны святые
богам вознесут поколенья иные.
И снова, как встарь, как в Эпоху Дракона,
Триады Святой воссияет корона.
Гимн священного племени
Над снегом и льдами серебряных горных вершин,
Над родниками прекрасных зеленых долин
И над песками суровых пустынных равнин Знамя святое парит.
В сумрачных дебрях и чащах священных лесов,
В дэхгарах родных средь цветущих полей и садов
И средь созвездий чудесных морских островов Бог бхайравайтов хранит.
Припев:
Пусть Вечная Мудрость живет в бхайравайтских сердцах,
Пусть будут неведомы Племени алчность и страх,
Пусть будет богатым полей и садов урожай,
Да пусть вражьи армии будут повержены в прах.
Рей в вышине черно-алое знамя Звезды,
Что путь освещает в страну красоты и любви,
Тропа справедливости, чести и мудрости Сов
Пребудет опорою древней священной земли.
В храмах священных, где Высшему славу поют,
В чащах волшебных, где дивные Совы живут,
В тайных пещерах, где друзы кристаллов растут
Бездна нам знанье дает.
Здесь, где читают по трещинам горных камней,
Где понимают узоры ветвей и корней,
Где видят на лаве отблески звездных огней
Сила нам песню поет.
Припев.
Славное море
Славное море, священный Брахман,
Славный корабль, бхайравайтская лодка.
Эй, махасиддх кундалини поднял,
Плыть до Бхайрави недолго.
Долго я цепи тапаса влачил,
Долго бродил в гималайских долинах,
Жил на шмашанах и ганджу курил,
Делал джапу в пещерах старинных.
Шел я и ночь, и средь белого дня,
На шмашанах озирался я робко,
Мясом кормили ракшасы меня,
Шива дал крепкую лодку.
Яма и Мара не страшны теперь,
Алчная карма меня не догнала,
В джунглях не тронул прожорливый; зверь,
Нарака меня миновала.
Плел я узоры из мантр и мандал,
Делая дхьяны и янтры малюя,
Гуру мне дикшу последнюю дал, Ожил я, Шакти почуя!
Славное море, священный Брахман,
Славный корабль трика-шасаны лодка.
Эй, махасиддх кундалини поднял,
Плыть до Шиватвы недолго!
КхатВанга
"Держа в руке кхатвангу
Иль глядя на нее Спроси:
«Зачем Бхайраве
Подобное ружье?»
Ответит Бог:
«Затем чтоб Вам Шакти передать,
А всяким остолопам
По морде надавать.
Сияющие йоги — Те жалуют меня,
А всякие балбесы
Бегут, как от огня.»
Поэтому, достойный,
расслабься, помолись,
помедитируй вволю,
Поешь, повеселись.
А если вдруг болваны
Насядут на тебя
Не забывай кхатвангу,
Что учит их, любя
Мать-Ночь
Морем рубиновой крови
Закат заливает весь мир,
Но спекается кровь и снова
Тьма выползает на пир.
В зеркало смотрится бездна
Глазами бриллиантовых звезд,
Ветер колышет деревья —
Страну засыпающих гнезд.
Роса серебром заблестела —
Луна воцарилась в тиши.
Бесшумно сова пролетела
И вновь растворилась в глуши.