Аддис-Абеба. 1909 год
Живой фараон
Заветное желание Бибера исполнилось. Четыре года спустя, в 1909 г. он снова едет в Африку. Четырнадцатого февраля вместе с крупным промышленником Эмилем Герхардтом Пиком Бибер сходит на берег в Джибути. Отсюда по железной дороге через степи и пустыни Исса-Сомаль они попадают в эфиопский город Дире-Дауа, тогдашнюю конечную станцию эфиопской железной дороги, расположенную у подножья плоскогорья Харар. Третьего марта с караваном из двадцати вьючных животных и четырнадцати погонщиков Бибер покидает Харар. Дорога пересекает страну афаров вдоль гор Асабот и Гумби и через реку Хаваш выводит на плоскогорье Шоа.
Уже в пограничных областях исследователя встречают тревожные слухи. Говорят, что в стране начались волнения; государство, которое сеновал Менелик в неустанном труде и в бесчисленных войнах, колеблется, и многие из назначенных негусом наместников начали править на свой страх и риск. А император? Что происходит с ним?
Император болен, император стар, император слаб! Император мертв! Он уже давно похоронен, только об этом не смеют сказать народу! Такие слухи разносятся непрестанно. Никто не знает ничего определенного. Даже амхары, занимающие привилегированное положение охвачены беспокойством. Люди не доверяют близким. И все интригуют друг против друга. Бибер не может не хочет верить, что колеблется власть Менелика II, которого он несколько лет назад покинул в Аддис-Абебе полновластным хозяином. По-видимому, все эти волнения преднамеренно разжигаются враждебными государствами.
Через четырнадцать дней они добрались до Аддис-Абебы. Город приветствует Бибера как старого знакомого. Он не изменился за годы отсутствия ученого.
Однако кажется, что и город и страну объяло скрытое волнение. Но император еще жив. Это несомненно. Каждый человек из непосредственного окружения негуса знает больше другого, и снова Бибер слышит разные речи: Менелик здоров, Менелик болен и даже давно умер. Бибер терпеливо, день за днем ждет, что Менелик позовет его.
Уже пять недель ученый живет в столице Эфиопии. Попасть к императору не так легко. После того как негус назначил особого «министра» по государственным делам, о которых до сих пор заботился сам, пришел конец быстрым решениям. Теперь все происходит по-восточному церемонно.
Страх перед ответственностью — вот причина всех оттяжек. Наконец из рук министра иностранных дел Хайле Гиоргиса Бибер получил охранное письмо императора. В конце концов Менелик принимает ученого и в высшей степени дружественно его приветствует! «Ведь это мой друг Бибер!»
Бибер глубоко поражен. Как изменился император за четыре года его отсутствия! Менелик действительно тяжело болен, Бибер едва слышит его голос. Прежними остались лишь глаза императора. Он живо интересуется подарками Бибера — переносным телефоном и картой Каффы — и милостиво предлагает исследователю показать известные ему в Каффе места и дороги туда. На этот раз аудиенция коротка. Однако император обещает еще раз пригласить к себе Бибера. Пусть он подождет. Он призовет его через своего гонца.
Снова проходят дни, Бибер ждет императорского посланца. Он уже думает, что должен отказаться от мысли об аудиенции, как вдруг однажды утром — он едва верит своим глазам — внезапно появляется не один гонец, а целая свита. Для такой необычной торжественности должна быть особая причина!
Но впрочем сегодня, по-видимому, все изменилось. В последнее время императорский дворец казался вымершим, а теперь в Гиби появилось множество вельмож, великих полководцев Менелика и сам покоритель Каффы — рас Вольде Гиоргис.
А как же император? Его опять едва можно узнать. Еще несколько дней назад угасший, ушедший в себя, сегодня он полон сил. Выпрямившись, сидит он в своем большом кресле, как всегда в торжественных случаях окруженный своими министрами. Бибер поражен, даже испуган; он не понимает, что с ним творится: он видит себя в центре происходящей по воле императора церемонии. Снаружи, с высокого помоста, находящегося перед дворцом, доносятся четкие, сильные удары императорских барабанов. Затем наступает тишина. Никто не нарушает молчания.
В просторном, громадном помещении тронного зала один из министров, что стоят справа от императора, трижды громко выкликает имя «Фридрих Бибер». И вот один из пажей ведет ученого к императору. Затем другой министр оглашает декрет на амхарском языке, в котором царь царей Менелик II назначает Бибера «шамбаром» — полковником — эфиопской армии.
Менелик с улыбкой наблюдает за растерянностью Бибера и делает знак своему полководцу расу Вольде Гиоргису вручить исследователю почетный золотой щит и меч.
Но праздник еще не кончен. Едва лишь Бибер освоился со своим новым положением, как министр снова трижды называет его имя и вновь оглашает декрет на амхарском языке. Менелик II награждает Бибера орденом рыцарской звезды. Затем негус подзывает Бибера к себе и вручает ему большой орден, звезду Эфиопии. Торжество на этом заканчивается, «шамбар» Бибер, самый молодой кавалер ордена Эфиопской звезды, милостиво отпущен. В заключение звучат глухие удары королевских барабанов.
После нескольких дней напряженного труда Бибер готовится к отъезду на родину. Перед отъездом его вызывают на прощальную аудиенцию к императору.
Менелику, кажется, стало еще хуже, он снова выглядит обреченным. Негус полулежит на своем ложе. Несмотря на сильную боль, беседа с Бибером его занимает. Он снова направляет разговор на Каффу. У негуса, должно быть, особый интерес к этой стране самой южной провинции его большого государства. Бибер высказывается с полной откровенностью. Менелик благодарен «своему другу» за искренность, ибо он ценит прямоту и откровенность. В благодарность за обстоятельный рассказ Менелик разрешает ученому посетить на следующий день последнего царя Каффы Гаки Шерочо.
Бибер тронут и потрясен. Никогда бы он не осмелился высказать императору свое заветное желание. Ученый не надеялся на выполнение подобной просьбы. Простыми сердечными словами благодарит он императора за милость и высокое доверие. Затем Бибер прощается с негусом.
К плененному царю-богу
Следующий день Бибер не забудет в течение всей своей жизни. Рано утром, задолго до восхода солнца, за ним послан особый гонец, который ведет его в императорскую резиденцию. Глубокая тишина еще царит во внутренних дворах и обширных залах величественного здания.
Трое особых уполномоченных императора встречают его в вестибюле. После обычного обстоятельного приветствия четверо мужчин спускаются вниз, в первый внутренний двор. Там они садятся на лошадей и в окружении пажей и слуг едут через город, еще пустынный в этот час. Скоро всадники оставили позади себя последние хижины. Давно уже их путь лежит через горы и ущелья под раскаленным тропическим солнцем.
Наконец группа всадников подъезжает к одинокому ущелью. Как правильно догадывается Бибер, здесь, в этом ущелье, находится место заточения последнего государя Каффы Гаки Шерочо. Император Менелик принял все возможные меры, чтобы Гаки Шерочо никогда более не смог получить свободу. Еще издали увидел Бибер сторожевые башни, окружающие тюрьму. Высокие частоколы охранялись воинами.
Итак, отряд добрался до цели путешествия. Слуги увели лошадей. Открывается подъемная дверь, Бибер и его спутники проходят в первый двор. Через несколько шагов — вторые ворота. Каждого тщательно обыскивают в поисках оружия и только после этого вводят во второй двор.
Здесь, в центре второго двора, стоит тюрьма — невзрачная хижина, круглый дом, построенный из толстых брусьев, покрытый соломой и, как все эфиопские жилища, без окон, с одной дверью.
В этом доме живет последний царь-бог Каффы. Здесь он влачит свои дни пленником Менелика. Проходит довольно много времени, но Бибер вынужден ждать, несмотря на ужасную жару. Вокруг множество воинов: Гаки Шерочо хорошо охраняют. По-видимому, Бибера заставляют ждать намеренно. Может быть, Гаки Шерочо готовят для аудиенции.
Наконец все в порядке. Бибера зовут в дом. В первый момент он совершенно не в состоянии что-либо различить, его глаза еще ослеплены ярким солнцем. Однако постепенно они привыкают к темноте, и предметы обретают свою форму.
Об этой встрече глубоко потрясенный Бибер пишет: «Внезапно передо мной предстал последний царь-бог Каффы Гаки Шерочо, подобно последнему живому фараону. Я не мог вымолвить ни слова. Двенадцать лет прошло с тех пор, как Гаки Шерочо в плену. И, несмотря на долгие годы, он не потерял своего царственного вида. На нем была черная мантия, скрывавшая руки. Вокруг шеи серебряная цепь, которой он все еще скован со своим рабом Арару. Его прекрасная голова с высоким лбом обрамлена ореолом черных густых волос. С гордого, неподвижного лица, точно отлитого из бронзы, на меня вопросительно смотрят ясные, мудрые, почти добрые глаза. Конечно, он впервые видел белого человека».
Бибер сбрасывает оцепенение и начинает говорить. Уже по дороге сюда он глубоко обдумал все, что скажет Гаки Шерочо. В нескольких словах — насколько он владеет языком каффичо — Бибер рассказывает пленному царю-богу обо всем, что он видел и пережил в Каффе. Когда он описывает тоску каффичо по пленному царю-богу, глаза Гаки Шерочо начинают блестеть.
Все с большим интересом он слушает стоящего перед ним человека. Когда же Бибер рассказывает об угоне пленных каффичо в рабство, по телу Гаки Шерочо проходит дрожь. Он бессилен, находясь полностью во власти эфиопов, не может защитить себя, не может помочь своему народу. Несмотря на все его самообладание, заметно, как ему тяжело.
Затем говорит Гаки Шерочо. Его немногочисленные слова убеждают Бибера в том, что царь-бог Каффы все еще верит в восстановление своего погибшего царства. Он, некогда могущественный, окруженный почестями государь, а ныне пленник Менелика, влачит жалкое существование и ждет своего освобождения.
Вероятно, слова Гаки Шерочо адресованы Биберу, но мысли пленного царя в ином мире. Он взывает об избавлении, затем начинает молиться. Он обращается к Хекко, к высшему существу. Да поможет ему Хекко, творец мира, Хекко великий, который некогда вел его народ через все опасности в спасительные горы. Да освободит он его и дарует вождя своему царству и своим подданным.
Подобно ожившему фараону древнего Египта, точно статуя, отлитая из бронзы, демоническая и таинственная одновременно, стоит Гаки Шерочо. Скудный свет проникает в хижину сквозь маленькую дверь.
Царь-бог окончил. Бибер взволнован. Кому, кроме него, было еще дано наслаждаться неправдоподобным счастьем — узреть последнего живого фараона!
Глубокая печаль охватила ученого, сознание того, что здесь, в этой убогой хижине, вместе с Гаки Шерочо погибает великое дело властителей Каффы.
Гаки Шерочо никогда более не увидел своей Каффы. Спустя двадцать два долгих года, в 1919 г., смерть освободила его из мучительного плена.
Через несколько дней после посещения плененного царя-бога Бибер покинул столицу эфиопского государства.
* * *
Двадцать второго апреля началось его путешествие к Нилу, через седловину Короода к реке Сукуала. В середине мая экспедиция достигла гор Буно, которые образуют северную оконечность Каффского нагорья. Буно — плоскогорье, покрытое болотами и лесом, прорезанное горными цепями и скалами. Это древняя Иннареа, бывшая ранее частью Каффы. В восьмидесятых годах XIX века ее завоевали амхары и присоединили к империи Менелика. На реке Баро Бибер попадает в подлинную Африку — в страну негров. Он видит первые негритянские деревни. Здесь, в болотах Баро, ученый заболевает тяжелой формой малярии, болезнь длится месяц. В Гамбела он садится на канонерскую лодку «Эль-Хафир». которая, минуя Фашоду, доставляет его в Хартум. Из Джибути до Хартума экспедиция прошла около 2653 километров. 7 июня Бибер покидает Хартум. Экспедиция отправляется по Суданской государственной железной дороге вдоль Нила, через пески и пустыни, мимо пирамид Мероэ, через древнейшую Нильскую Эфиопию, прародину кушитов… агау и каффичо, обитающих ныне в нагорьях Хабеша и Каффы. Далее железная дорога ведет через Нубийское нагорье, пустынную горную страну, которая подобна области между Джибути и Дире-Дауа, вниз к Порт-Судану, конечной цели путешествия.
Постоянно во время экспедиции ученый сравнивает культуру древнего Египта с культурой каффичо. Он мог теперь безоговорочно доказать, что жители Каффы не негры, а потомки древних египтян и, подобно последним, обожествляют своих правителей.
Однако в своих исследованиях он остается точным и строго критичным. «Было бы, вероятно, ошибкой искать в Каффе, одиноко затерявшейся среди лесов, исчезнувшее величие древнего Египта. Окружающая среда многое изменила, влияние соседних народностей в течение тысячелетий многое уничтожило. Каффичо принесли с Нила в свои горы только отблеск древнеегипетской культуры. Но то, что сохранилось от повседневного обихода древних египтян, — украшения, домашняя утварь, инструменты, — очень мало или почти не отличается от того, что еще и сегодня употребляют и применяют в Каффе: прежде всего это мотыга, которой египтяне обрабатывали свои поля».
Исследования и раздумья восстанавливают перед глазами Бибера ясную картину того, как много веков назад египтяне поднялись вверх по священному Нилу в глубь страны, в горы Каффы. Он как бы видит постепенный захват страны, вытеснение коренного населения, мандшо, создание и расцвет «Африканского Тибета».
По возвращении в Вену Бибер с лихорадочным усердием принимается за свои заметки. Он приводит в порядок и систематизирует сведения, собранные во время путешествий по Африке. Только теперь, за письменным столом, происходит основательная научная обработка материалов исследований.
Их результат — двухтомный труд Бибера «Каффа, древнекушитская народность в Центральной Африке» стал одним из основных руководств по африканистике. Его географическая карта Каффы, его словарь языка каффичо — сам он владел более чем двадцатью местными диалектами и пятью основными современными языками, — множество публикаций и докладов об Эфиопии и Каффе создали Биберу в научном мире имя, которое с полным основанием можно поставить в один ряд с великими именами в области этнографии и этнологии. Из книг об Эфиопии, и в особенности о Каффе, Бибер с бесконечным прилежанием составил специальную библиотеку, в которой насчитывается более 5 тысяч томов. В ней хранятся все публикации об Эфиопии и Каффе, вышедшие с начала XV века.
Наряду с этим единственным в своем роде подбором книг по африканистике Бибер собрал большую и ценную коллекцию разного рода предметов утвари каффичо: оружия, одежды и предметов культа. Ему удалось привезти с собой очень редкие и ценные вещи.
Бибер всегда желал быть только скромным и неустанным исследователем почти неизвестной культуры. Лучше всего он чувствовал себя в глуши Африки, вдали от европейского мира, и в тишине своего рабочего кабинета.
При этом он не обладал хорошим здоровьем. Жестокая малярия, которой он заболел во время своего последнего путешествия в Судан, окончательно подорвала его силы. Но он достиг цели своей жизни и мог спокойно умереть.
В первые годы после войны Бибер разрабатывал новые планы. Его неутомимый дух стремился преодолеть слабость тела Весной 1924 г. заново подготовленная экспедиция в Африку должна была покинуть Вену. Но случилось иное. 3 марта 1924 г., 51 года от роду, Ф. Ю. Бибер отправился в путешествие, из которого еще никто не возвращался.