Повесть

«А какая молва может быть постыднее той, которая приписывает кому-нибудь большую любовь к деньгам, чем к друзьям?» (Платон. «Апология Сократа. Кретон.» 392г. д.н.э.)

Глава 1

Ну что за жизнь у старой девы? Прямо скажем – не жизнь, а одно название. Какая–то скучно безрадостная, уныло беспросветная попытка в ежедневной суете найти хоть какой-то смысл жизни. И всё, что мирило её с этой жизнью, это её тайная надежда, в которой она не признавалась даже самой себе, как-то всё-таки устроить свою семейную жизнь. Хотя и эта надежда со временем поистрепалась и мало–помалу трансформировалась в неосознанное ожидание смерти. У Арины Родионовны к 40 годам её жизни не было ничего, что могло бы удовлетворить её тайное желание, и не ожидалось. Извелись прынцы. Пообтрепались. Поусохли. И если бы не её любовь к русской литературе и учительство, то и вовсе, хоть головой в петлю. И горечь одиночества, разбавляемая по вечерам Пушкиным, Блоком, Тютчевым, Цветаевой и многими другими, становилась не так уж горька. Тем более что недостатка в друзьях у неё не ощущалось. Они не покинут её! Тем более такие, которые заранее сделали всё, за что бы их любили и более от них ничего и не требовали. Арина и не требовала. Она сопереживала с ними их страсти и мучения, их горести и радости, и от этого её жизнь наполнялась хоть каким–то смыслом. Не было вечера, чтобы после ужина и подготовки к следующему рабочему дню, Арина не забиралась вечером на огромный старинный сундук и, поджав ноги, не предавалась чтению любимых поэтов. Музыка слов, глубина мысли и чувств, приводили её в состояние блаженства. Именно этот сундук и послужил началом истории, которую я хочу вам рассказать.

Однажды вечером, забираясь на сундук, чтобы, как обычно, заняться своим любимым чтением, Арина услышала жалобный скрип. Она не поверила ушам своим и слезла с сундука, желая проверить, не ослышалась ли. Забираясь вновь, она поняла, что не ошиблась. Скрип повторился. Этот сундук был семейной реликвией и уже не одно поколение переходил из рук в руки. Он был чем-то незыблемым. Каким-то символом и гарантом благополучия в доме. Арина запаниковала. Всплеснув руками, она воскликнула: "Господи! Горе–то какое!» – и помчалась к своей соседке и наперснице Варваре. Звонок в столь поздний час не удивил Варвару и она, не раздумывая, открыла дверь:

– Ну, чего тебе? – Недовольно спросила она.

– Варюша! Милая! Горе-то какое! – Чуть не плача проговорила Арина.

– Да что за горе? Говори толком! – Перебила её Варвара.

– Су-у-у-нду-у-к… – Законючила по-младенчески Арина. Её лицо собралось в гармошку, и глаза наполнились готовыми пролиться слезами.

– Цыть! – Шикнула Варя. Её до ужаса раздражала интеллигентская беспомощность Арины и её плаксивость.

– Что ещё за новости? Говори толком!

– Пойдём! – Позвала её Арина. – Пойдём! Сама всё увидишь. – Сказала она, увлекая за собой Варю.

– Ну и что? – Спросила Варя, зайдя в кухню.

– Как что? – Недоумённо вопросила Арина. – Как что? – Уже возмутилась она.

– Что случилось-то?

– А вот! – Сказала Арина и показала на сундук. – Не видишь что ли?

– Да что видеть-то?

– Как это что? – Удивлённо спросила Арина. Спохватившись и вспомнив, что Варя ничего не слышала, она стала взбираться на сундук. Сундук исправно скрипнул, чем почему-то обрадовал Арину.

– Слышала? – Спросила Арина. – Ты слышала?

– Ну и что? – Опять спросила Варя.

– Да ты что, издеваешься? Скрипит ведь! – Не на шутку рассердилась Арина.

– Ну и пусть скрипит. – Невозмутимо отрезала Варя.

– Как это пусть скрипит? Он ведь заболел, Варя! Он заболел и ему срочно нужна помощь, а я не знаю, как ему помочь. – Беспомощно развела руками Арина.

– И это всё твоё горе? – Саркастически спросила Варя.

– Всё. – Ответила Арина.

– Мастера вызови, дурында!

– Да где же я его возьму, мастера? – Не обидевшись, спросила Арина.

– У тебя справочник телефонный есть?

– Есть.

– Открой справочник. Найди номер телефона «Дома быта»! Позвони диспетчеру и вызови мастера–столяра! Понятно?

– Щас. – Обрадовалась Арина и, схватив справочник, стала искать номер телефона.

– О-О-О! – Взвыла Варя. – Утром звони. Утром. Сейчас все нормальные люди уже спят.

– Утром? – Не сразу сообразила Арина. – Ну да, конечно же, утром. Что это я?

– Всё теперь понятно? – Спросила Варя, собираясь уходить.

– Всё. – Благодарно кивнула Арина.

– Ну, тогда спокойной ночи. – Попрощалась Варвара и пошла домой.

– Варь! – Остановила её Арине. – А вдруг заломит?

– Кто заломит?

– Мастер. Кто же ещё?

– А ты по-русски расплатись.

– Как это?

– Бутылочку купи. Стол накрой. Как только разомлеет, так и про цену поговорите. Ясно?

– Угу. – Кивнула Арина. – А вдруг приставать начнёт?

– Кто?

– Мастер. Выпьет, и приставать начнёт.

– Тем лучше. Натурой рассчитаешься. – Расхохоталась Варя.

– Да ну тебя! – засмущалась Арина.

– Может, чайку попьём? – спросила вдруг Варя. – У меня баночка твоего любимого клубничного осталась.

– Ну что ты, Варя? Зачем? Да и Виктор, наверное, уже спать лёг.

– Как же. Ляжет он. Футбол сегодня в два часа ночи. Так что, считай, до утра спать не придётся.

– Ну, если только чашечку.– Согласилась Арина.

– Не жеманничай. Знаю я твою чашечку. – Сказала Варя, и они пошли пить чай.

Глава 2

Утром, едва большие настенные часы пробили девять, Арина набрала номер телефона диспетчера «Дома быта». Проблем с вызовом мастера никаких не было, и она договорилась, что будет ожидать мастера после 18.00.

Рабочий день Арины пролетел как в тумане. Мысль о том, что к ней придёт незнакомый человек, будоражила её и делала рассеянной. Арина была на редкость невнимательна. Она забыла спросить, что надо покупать в таких случаях и мучилась из-за этого. Да и сама по себе встреча гостя была для Арины проблемой, ибо она никогда в жизни не принимала гостей. Те времена, когда к её родителям приходили друзья, давно канули в Лету, а после их смерти она никогда не сходилась с людьми настолько близко, чтобы приглашать их к себе.

После уроков Арина пошла по магазинам. Протолкавшись более двух часов в очередях, она, не обладая опытом в таких делах, скорее интуитивно приобрела всё необходимое и заторопилась домой. Вернувшись домой, она нарезала колбасу и сыр, разложив их по тарелкам, и вместе с бутылкой хорошего коньяка загрузила всё это нехитрое угощение в холодильник. Ровно в 18.00 раздался звонок в дверь. Арина вздрогнула и почему-то не решилась открыть. Звонок зазвенел вновь. На этот раз более настойчиво. Арина спохватилась и бросилась к двери. Повозившись с замком, она, наконец-то, совладала с ним, открыла дверь и замерла. Перед дверью, почти полностью закрывая дверной проём, стоял огромный мужчина. Огромность его настолько поразила Арину, что она так и стояла, открыв рот и вытаращив глаза.

– Мастера вызывали? – Спросил мужчина.

– Да, да! Конечно. Вызывала. Это я вызывала. – Совсем разволновалась Арина.

– И что ж, мы так и будем в дверях стоять? – Спросил мастер.

– Ой, что это я? – Спохватилась опять Арина. – Проходите, пожалуйста. Я вас очень ждала.

Мужчина зашел в квартиру и как-то сразу заполнил собой всё пространство прихожей.

– Разувайтесь, пожалуйста. У меня, знаете ли, убирать некому, так что не обессудьте.– Извинилась она.

Мужчина, ничего не сказав, снял туфли и прошёл в кухню, вслед за Ариной.

– Вот. – Сказала Арина, показывая на сундук. – Требуется срочная медицинская помощь. – Попыталась пошутить она.

– И что же с больным? – Усмехнувшись, спросил мастер.

– А вы сами послушайте. – Засуетилась она и полезла на сундук, который исправно заскрипел. – Слышали?

– Слышал. – Кивнул мастер. – Накидки уберите. – Попросил он Арину.

Арина выполнила просьбу мастера и, когда закончила, мастер ахнул:

– Красавец-то какой! Где вы такой достали?

– Ну, что вы! Что вы! – Замахала руками Арина. – Нигде я его не доставала. Он у нас уже лет сто пятьдесят, не меньше. И сколько я его помню, он никогда не скрипел. А вчера вот начал. И я испугалась.

– Чего испугались?

– Не знаю. – Призналась Арина.

Мастер усмехнулся и принялся осматривать сундук.

– Вас звать-то как? – Вдруг спросил он.

– Арина. – Просто ответила она и поправилась, – Арина Родионовна.

– Вот тебе и на! Арина Родионовна! – Изумился мастер. – Знаменитое имя.

– Это родители… – начала было почему-то оправдываться Арина.

– Да вы не смущайтесь. – Прервал её мастер. – У меня имя ещё знаменитей.

– То есть?

– Александр Васильевич.

– И что же тут знаменитого?

– Александр Васильевич Суворов.

– Да что вы говорите? Быть не может!

– Ну почему же не может? – Улыбнулся мастер. – Я попросил бы вас, Арина Родионовна, подсказать мне, куда убрать стол и стулья. Я хотел бы выдвинуть сундук на середину и осмотреть его со всех сторон.

– А что же здесь подсказывать? Всё это вынесем в зал. – Сказала Арина и схватила два стула. Перенося мешавшую мебель, мастер попросил Арину оставить его на полчасика. Арина подчинилась и в течение сорока минут ожидала в зале под стук молотка и жужжание дрели. Наконец, шум прекратился, и мастер пригласил Арину:

– Болезнь оказалась незапущенной, Арина Родионовна. Больной в полном здравии, – По–военному доложил он.

– Серьёзно? – Обрадовалась Арина. Она забралась на сундук и, не услышав скрипа, счастливо улыбнулась: – Вот, спасибо вам, Александр Васильевич. Вы даже не представляете себе, как вы меня выручили.

– Ну, что вы. – Смущённо произнёс столяр. – Всего-то несколько заклёпок и надо было закрепить. Могли бы и мужу поручить.

– А я не замужем. – Призналась Арина.

– Простите, не знал. – Совершенно смутился гигант.

– За что же прощать? Не такая уж это и редкость сорокалетняя незамужняя женщина. Да что это я глупости говорю? Давайте-ка всё на место поставим, стол накроем и отпразднуем это событие.

– Какое же это события? Это просто работа.

– Вы ничего не понимаете, Александр Васильевич. Этот сундук – мой самый близкий друг. Так что его выздоровление для меня – действительно большое событие. – Пояснила Арина.

– Ну, коли так, то давайте. Только я не употребляю. – Предупредил он.

– Я тоже. – Удивилась Арина. – И всё-таки давайте стол накроем, а потом уж и посмотрим, что будем делать. Договорились?

– Давайте. – Согласился мастер.

Через десять минут стол был накрыт. Бутылка коньяка украшала середину стола.

– Ну? И что же мы будем с ней делать? – Спросила Арина. – Вы уж простите меня. Я врать совсем не умею. Это соседка насоветовала мне купить спиртное. Она сказала мне, что это будет по-русски, да и денег в таком случае платить меньше.

Александр Васильевич, выслушав это бесхитростное объяснение, рассмеялся:

– Мудрый совет. Ничего не скажешь. Но, если уж двое непьющих собрались по столь серьёзному поводу, то греха большого не будет, я думаю, если мы один раз изменим своим принципам. Как вы считаете?

– Почему бы и нет? Командуйте! – Воскликнула Арина.

Александр Васильевич взял бутылку в руки, повертел её, разглядывая красочную этикетку, и, отвинтив пробку, разлил коньяк по рюмкам.

– Ну и за что же мы будем пить? – Спросил он Арину.

– Как за что? За выздоровление моего друга. За встречу. За знакомство. Да мало ли за что можно выпить? И давайте за тамаду буду я. Согласны?

– Согласен. – Кивнул мастер.

– В таком случае я хочу поднять этот бокал за русских мастеров. За тех, кто изготовил этот прекрасный сундук, прослуживший верой и правдой уже более ста пятидесяти лет и за того, кто пришёл и своими золотыми руками продлил ему жизнь! За мастеров своего дела! – провозгласила она, чокнулась с Александром Васильевичем и, закрыв глаза, одним махом выпила коньяк. Резкая и не очень приятная на вкус жидкость обожгла рот и перехватила дыхание. Арина хотела вздохнуть, но никак не могла этого сделать. Из глаз её непроизвольно потекли слёзы. Открыв рот, она замахала рукой, призывая на помощь. Мастер подцепил вилкой дольку лимона и, поднеся её к носу Арины, посоветовал:

– Сначала выдохните, а потом понюхайте лимон.

Арина так и сделала. Дыхание восстановилось. Она достала носовой платок, вытерла слёзы и виновато улыбнулась:

– Извините, Александр Васильевич. Не думала, что первый урок будет таким трудным.

– Ну что вы, Арина Родионовна. Лиха беда начало. Я ведь этим делом и не увлекался даже, а попросту пьянствовал. Причём беспробудно. Но вот уже лет восемь как не пью совсем. Да вы закусывайте. Не ровен час, опьянеете с непривычки, скандалить начнёте, посуду бить. – Пошутил Александр Васильевич.

– Да ну вас, Александр Васильевич. – Застеснялась Арина. – Вы на меня-то не смотрите. Кушайте, пожалуйста.

Мастер кивнул и принялся с аппетитом закусывать. Утолив первый голод, Александр Васильевич, взяв в руки бутылку, вопросительно посмотрел на Арину:

– Что скажет тамада?

– Наливайте, Александр Васильевич! – Расхрабрилась Арина. – Мы же с вами договорились, что на сегодня все принципы долой. Так что не раздумывайте.

За едой, шутками, рассказами о своей жизни, они и не заметили, как возникла взаимная симпатия, а вместе с этим закончился коньяк. Арина приготовила кофе, убрала со стола и потекла задушевная беседа. Беседа двух совершенно незнакомых друг другу людей, которым просто не с кем было поделиться наболевшим. И начал её Александр Васильевич. Он поведал Арине о том, как женился, как родился у него сын, как жена с сыном погибли в автокатастрофе, как, забыв от горя всё на свете, он запил и пропил всё, что у него было, как, будучи пьяным, избил четверых грабителей, пожелавших поживиться за его счёт, как попал за это под суд и был условно осуждён, как после суда дал себе зарок не пить и вот уже восемь лет, как не брал и капли спиртного в рот, как живёт один в неуютной двухкомнатной квартире и ничего хорошего от жизни не ожидает. Арина, чувствуя за невысказанными словами беспредельное щемящее одиночество, поразилась нахлынувшей на неё жалости к этому огромному, но очень несчастному человеку.

– А знаете что, Александр Васильевич? – Сказала вдруг Арина и, не дожидаясь ответа, будто бросившись с обрыва, предложила:

– Давайте-ка жить вместе.

– Не понял. – Опешил гигант. – Как это вместе?

– Просто. Берите всё самое необходимое и переезжайте ко мне. – Пояснила Арина.

– Да вы что, Арина Родионовна. Мы ведь совсем не знаем друг друга. Да и что люди скажут?

– Да Бог сними, с людьми. Какая разница кто и что скажет? Неужели вы всерьёз думаете, что кому-нибудь до нас с вами есть хоть какое-то дело? Или, по-вашему, лучше вот так и прожить жизнь в одиночестве? – С жаром произнесла Арина. – А если вы так уж боитесь людской молвы, то мы с вами и поженимся. – Сказала она и добавила:

– Прямо сегодня.

– Не знаю даже, что и сказать вам. – Засомневался Суворов. – Дело–то больно серьёзное. Тут спешить никак нельзя.

– Александр Васильевич, дорогой мой! – Продолжала настаивать Арина. – Нам уже по сорок. Мы оба совершенно одиноки. Жить-то осталось чуть-чуть. Так что же ждать? Нет у нас на это времени. А самое главное в том, что мы оставим после себя? Пустые запылённые квартиры?

Мысль о том, что этому одинокому гиганту необходима помощь и что только она, Арина, в силах оказать эту помощь, настолько захватила её, что Арина приводила всё новые и новые доводы и неподдельная убеждённость в том, что только так и надо поступить, совершенно обескуражили Суворова, который, не выдержав столь бурного напора Арины, махнул рукой и решился:

– Была не была, Арина Родионовна! – Согласился он. – Поеду за вещами.

– Вот и правильно, Александр Васильевич! Забирайте ваши вещи! Закрывайте квартиру и ко мне! И знаете ещё что? – Добавила она. – Мы сегодня же и свадьбу устроим.

– Свадьбу, – Усомнился Суворов.

– А что? Всё очень просто. Позовём Варю с Виктором и отпразднуем рождение новой семьи. И по обычаю положено, и чтобы злые языки зря не трепали. Успеете за час обернуться?

– Постараюсь, но не обещаю.

– Ну, вот и ладно. Вот и договорились. А теперь, в путь! А я тут пока хозяйством займусь. – Подвела итог Арина и закрыла за ним дверь. Постояв с минуту и поразмыслив, она отправилась к Варваре.

– Варя! У тебя водка есть? – Не поздоровавшись, спросила она.

– В штопор вошла? – Ухмыльнулась Варя.

– В какой ещё штопор? – Не поняла Арина.

– В запой, в какой ещё штопор. – Передразнила Варя Арину. – Одной бутылки не хватило?

– Ну что ты, Варя. Ничего ты не понимаешь. Свадьба у меня.

– Какая ещё свадьба?

– Обыкновенная. Как у всех.

– И кто же суженный?

– Александр Васильевич Суворов.

– Тот самый, что под Полтавой?

– Не смейся, Варя. Я серьёзно. Так зовут мастера, который приходил ко мне чинить сундук.

– Подожди. Я градусник принесу.

– Варя! – рассердилась Арина.

– Ты не шутишь?

– Нисколько.

– Ясно. – Кивнула Варя и закричала, повернувшись в квартиру:

– Витя! Вить! Иди-ка сюда. Полюбуйся на это чудо.

– Ну что тут у вас? – Спросил муж Вари.

– Во! – Показала Варвара на Арину. – Предложила я вчера рассчитаться с мастером натурой, чтобы на деньгах сэкономить, так она в трудовом порыве не только решила сдать себя в полную эксплуатацию, но и присовокупить к этому свою двухкомнатную квартиру.

– Как это? – Не понял Виктор.

– Очень просто. Замуж говорит за мастера выходит.

– Ну и правильно. – Одобрил Виктор.

– Да что ж тут правильного? Она ведь его чуть больше двух часов знает.

– И что из этого следует?

– Как что? Да разве нормальные люди так поступают?

– Нормальные люди, Варя, вытворяют порой такое, что ни одному сумасшедшему и в голову не придёт. А то, что всего два часа знакомы, то даже и хорошо. Чем меньше знакомы, тем позже надоедят друг другу. У тебя проблемы? – Обратился он к Арине.

– Да, Витя. Решили свадьбу устроить, чтобы как у нормальных людей, а ни шампанского, ни чего другого нет. – Начала объяснять Арина.

– Вот видишь! – Прервал её Виктор. – И свадьба, и всё как у людей. Так что открывай жёнушка закрома. Не каждый день твоя лучшая подруга выходит замуж.

– А ну вас. Спятили совсем! – Махнула рукой Варвара и пошла на кухню. Свадьбу справили хоть и негромкую, но очень весёлую, с многочисленными пожеланиями и даже с цветами, которые где-то по дороге купил Суворов. Александр Васильевич очень понравился Варе и Виктору своей простотой и основательностью, и уже через час всем казалось, что они знают друг друга долгие годы.

Так и началась совместная жизнь Арины Родионовны и Александра Васильевича. Через год у них родился сынишка, которого по настоянию Арины нарекли Родионом в честь деда. Мальчик родился очень крупным и, с первого взгляда, было видно, что Родион – весь в отца. Родька рос подвижным, весёлым и любознательным, но в то же время и очень послушным мальчиком. Согласие в семье Суворовых было почти идеальное и Арина, радуясь невесть откуда взявшемуся счастью, иногда украдкой крестилась, боясь сглазить. Александр Васильевич в сыне души не чаял. Все вечера они проводили вместе. С четырёх лет отец начал знакомить сына с ремеслом столяра, и, поскольку мастер он был отменный, и терпения у него было, хоть отбавляй, через год Родька уже уверенно держал в руках и молоток, и стамеску. И мелкий ремонт по дому Арина, не беспокоясь за качество, могла доверить сыну. Так они и жили.

Глава 3

Зима на шестом году жизни Родьки выдалась на редкость суровой. С начала ноября пошёл первый снег, да так и не растаял. К Новому Году вроде бы потеплело, но с Рождества морозы ударили с прежней силой. В тот злополучный день Арина, как обычно, забрала Родьку из садика и вернулась с ним домой. Звонок раздался чуть ли не сразу после прихода. Арина открыла дверь и с удивлением уставилась на милиционера стоящего перед ней. – Вам кого? – Спросила она.

– Суворовы здесь проживают? – Спросил милиционер.

– Здесь. – Начиная беспокоиться, ответила Арина.

– Суворов Александр Васильевич вам кем приходится?

– Муж. – Ответила Арина, и предчувствие несчастья охватило всё её существо. – Да что случилось–то?

– Вам надо проехать со мной на опознание. – Сказал сержант, как бы не замечая вопроса Арины.

– Куда поехать? На какое опознание? – Прошептала вконец испуганная Арина.

– В морг. Мужчину сбила машина. При нём найден паспорт на имя Александра Васильевича Суворова. Вам надо поехать в морг и опознать его.

– Да что вы говорите такое? Сашу опознать? Да что же это я Сашу не узнаю, что ли?– С испугом и одновременно с надеждой глядя на сержанта, спрашивала Арина. – А почему в морг?

– Потому что он погиб. – Опустив голову, сообщил ей милиционер.

– Вы шутите, да? – Обратилась она к сержанту. Затем повернулась к Родьке:

– Дяденька шутит, сынок.

– Какие уж тут шутки, гражданка? – Вздохнув, произнёс сержант. – В общем, я вас в машине подожду. Не задерживайтесь.

– Да. Конечно. – Кивнула Арина, закрыла дверь и, прислонившись к стене, сползла вниз, сев на полу и уставившись в пустоту. Ничего не понявший Родька с испугом смотрел на мать. Слёзы невольно заполнили глаза малыша и он, чуть не плача, стал толкать мать в плечо:

– Ты чего, мам? Ты чего?

Арина, никак не отреагировав на слова сына, продолжала безжизненно смотреть в стену и, только когда Родька заплакал и принялся трясти мать, она очнулась, прижала сына к себе и зашептала:

– Ну что ты, сынок? Ну, зачем же так? Всё будет хорошо. Ну, успокойся. – Уговаривала Арина малыша. Затем спохватилась:

– Что ж это мы с тобой, сынок? Нас ведь ждут, а мы расселись. Ну-ка, пошли быстренько. – Сказала Арина и, утерев сыну слёзы, вышла вместе с ним из дома.

До морга доехали в молчании. Зайдя вместе с сержантом и каким-то гражданским мужчиной в морг, Арина оставила сына у охранника и последовала за ними в комнату, посередине которой стояла медицинская каталка с телом, накрытым простынёй.

– Подойдите сюда, гражданка Суворова. – Попросил её гражданский. – Вы можете подтвердить, что это – Суворов Александр Васильевич? – Спросил он у Арины и приподнял простыню. Увидев родное, спокойное, с улыбкой на губах лицо мужа, Арина с надеждой в голосе обратилась к мужчине:

– А может, он не умер?

– Да что же вы, в самом деле? – Рассердился мужчина. – Думаете, мы живого от мёртвого не можем отличить?

– Да, конечно. Извините. Это я так, знаете ли… – Испуганно отшатнулась Арина.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Ах, да. Конечно, это Суворов Александр Васильевич. Это Сашенька. – Выдохнула Арина.

– В таком случае распишитесь здесь и здесь, – Указал мужчина. – И можете быть свободны.

Арина расписалась и, ничего не сказав, вышла из комнаты. Взяв сына за руку, она вместе с ним вышла из морга, и они побрели домой. Зайдя в квартиру, Арина раздела сына, прошла в кухню и села на стул. Да так и осталась сидеть, молча и безжизненно. Родька, чувствуя, что произошло что-то страшное и, не решаясь побеспокоить мать, открыл дверь и постучался к соседям. Дверь открыла Варвара.

– Ты чего, Родька? – Спросила она у мальчика.

– Мама…Там.. – Со слезами в голосе пояснил Родька и махнул ручонкой в сторону квартиры. Варвара бросилась в квартиру.

Увидев сидящую в кухне подругу, полностью одетую и совершенно безжизненную, Варя не на шутку испугалась:

– Арина! Что случилось? – Спросила она и, не дождавшись ответа, потрясла её за плечо. – Да не молчи ты! Ответить что ли не можешь?

– Саша. – Отозвалась, наконец, Арина. – Саша в морге. Мы оттуда.

– Да что ты говоришь, Арина. В каком морге? – Опешила Варя и уставилась на подругу. – Как? Почему?

– Пошла ты к чёрту! – С ненавистью в голосе оборвала её Арина.

Варя онемела. За всё их многолетнее знакомство это была первая грубость, которую Варя от неё услышала. И только теперь до неё дошло, что случилось несчастье. Несчастье огромное и непоправимое. Вдохнув полную грудь воздуха, Варвара во весь голос по-бабьи заголосила:

– Люди добрые! Да что же это делается? Да за что же горе такое на нашу голову? –Завыла она и прижала к себе испуганного и плачущего Родьку. – Сиротинушка ты наш! – Продолжала голосить Варя. На шум прибежал Виктор:

– Вы что тут сдурели все?

– Саша умер. – Только и смогла вымолвить жена и вновь стала причитать.

– Когда? Почему? – Пытался дознаться у жены Виктор.

– Да не знаю я! – В сердцах ответила она.

– Арина! Что случилось? – Обратился он к соседке.

– Уйдите вы все от меня! – Ответила Арина и так посмотрела на Виктора, что он не решился повторить свой вопрос.

– Варвара! – Обратился он к жене. – Забирай-ка Родьку к нам. Успокой, накорми и уложи спать. Ни к чему мальчишке всё это видеть. Пусть Арина одна побудет! – сказал Виктор и пошёл вслед за женой.

О том, что произошло, узнали только на утро. Подготовку к похоронам взял на себя Виктор. Многие соседи прекрасно знали могучего и безотказного добряка Суворова и помогали Виктору кто чем мог. Тем временем Арина так и сидела на кухне. И ни Варвара, ни Виктор, ни Родька не могли вывести её из оцепенения. Было такое впечатление, что на кухне находилось одно тело Арины, а душа её страдала отдельно, где-то в неведомом никому месте. Похороны были назначены через три дня после смерти. Виктор очень торопился побыстрее закончить со всем этим, так как серьёзно опасался, что Арина просто – напросто сойдёт с ума. К одиннадцати часам утра во дворе стал собираться народ. Виктор с соседями поехал на похоронном автобусе за телом. Во дворе выставили две табуретки, на которые и поставили открытый гроб для прощания с теми, кто не поедет на кладбище. Оркестр играл похоронный марш. Варвара вывела окаменевшую Арину и встала вместе с ней в изголовье гроба. Затем по указанию Виктора гроб накрыли крышкой и поставили его в автобус. На кладбище, где уже ожидал священник, приехали минут через сорок. Отпевание прошло в скорбном молчании. Последнее слово вслед за батюшкой произнёс и Виктор.

По обычаю с усопшим должны были проститься, прежде всего, близкие родственники, но Арина так и осталась безучастной ко всему происходящему и никакие попытки Вари не смогли заставить её очнуться. Всё это происходило в напряжённо гнетущей тишине под перешёптывание присутствующих. И вдруг в воздухе зародился какой-то внутриутробный щемящий звук. Все нервно закрутили головами, но природу этого звука так и не смогли обнаружить. Между тем звук усиливался с каждой секундой, врываясь в души присутствующих и раздирая их своим леденящим звериным холодом. Арина, стоявшая до этого неподвижно, начала раскачиваться из стороны в сторону. Затем, как бы очнувшись и осознав происходящее, она бросилась к людям, зарывающим гроб, растолкала их и, упав на землю, принялась голыми руками выгребать из могилы мёрзлые комья земли. Копившееся где-то внутри неё горе вырвалось, наконец, наружу. Слёзы потоком хлынули из её глаз и тоскливый безнадёжно отчаянный крик «Са-а-а-а-ша!» разнёсся над всей территорией кладбища. Варя бросилась к подруге, пытаясь поднять её с земли, но ничего не смогла сделать. Очнувшиеся от оцепенения люди бросились помогать Варваре, но и у всех вместе ничего не получалось. Арина вырывалась из рук женщин и мужчин и вновь бросалась к могиле, пока, наконец, четверо мужчин не смогли оттащить её от могилы. «Зарывайте! – закричал Виктор и, взяв лопату, стал помогать работникам кладбища. Истерика Арины продолжалась до тех пор, пока её безумный взгляд не наткнулся на покинутого и забытого всеми сына. Малыш, широко открыв от страха глаза, стоял совершенно один. Дрожь сотрясала его маленькое тельце, и мокрое пятно расплывалось по его штанишкам. Взгляд Арины, до этого совершенно безумный, стал осмысленным. Она умолкла и перестала вырываться. Увидев, что она пришла в себя, мужчины отпустили её. Арина подошла к сыну, обняла его и зашептала:

– Всё будет хорошо, сынок. Всё у нас будет хорошо.

Глава 4

Так они и зажили вдвоём. Жили, конечно, трудно, так как зарплаты, которую Арина получала в школе, едва хватало, чтобы сводит концы с концами. Всю свою неистраченную любовь и нежность Арина обратила на сына. Родька, лишившись с малолетства отцовского присмотра, не разбаловался и рос всё таким же послушным и любознательным. Свой интерес к дереву Родька не утратил и уже к десяти годам настолько преуспел в этом, что мог не только самостоятельно смастерить табуретку, но и стал вырезать из дерева фигурки животных, которые раздавал затем всем малышам в округе. Он был не по годам развит не только умственно, но и физически. В шестом классе Родька записался в городскую секцию бокса и уже через год стал абсолютно лучшим в своей весовой категории. Попав в юниорскую сборную области по боксу, он мечтал о звании чемпиона страны.

К шестнадцати годам, благодаря постоянным занятиям спортом, Родька превратился в настоящего мужчину и стал победителем областных соревнований по боксу в супертяжёлом весе среди мужчин, и, несмотря на молодость, пользовался большим успехом у девушек значительно старше его по возрасту. Детская стеснительность уступала место уверенности в том, что так и должно быть, и последние три месяца он встречался со своей новой пассией Светланой, двадцатилетней белокурой красавицей. Посещение дискотек и баров являлись их основным времяпрепровождением, ибо ничего другого Светлана не признавала.

И в этот вечер они договорились пойти в один из популярных баров, однако при встрече Светлана предложила пойти в гости к своим знакомым. Ехали через весь город в троллейбусе, и вышли на конечной остановке. Светлана повела Родьку за собой, свернув в один из тёмных переулков. Переулок не освещался, но она шла так уверенно, что было понятно, что дорога ей хорошо знакома. Пройдя метров пятьдесят, они остановились возле массивной железной двери. Светлана нажала на кнопку вызова домофона и, ответив на вопрос, вошла в открывшуюся автоматически дверь, потянув за собой Родиона. Абрис большого дома чётко выделялся на фоне звёздного неба. Поднявшись на крыльцо, Светлана открыла дверь, и они вошли внутрь. Светлых тонов прихожая сияла чистотой, хотя на дворе было дождливо и слякотно.

– Обувь снимать не надо. – Сказала Светлана. – Вытри хорошенько ноги и всё. А пальто повесь сюда. – Указала она на встроенный шкаф и добавила. – И за мной поухаживай, кавалер. Из глубины дома доносилась приятная негромкая музыка.

– Пошли. – Сказала она, когда они разделись. Свернув за угол, они прошли по коридору и только тогда Родька смог по-настоящему оценить размеры дома. Дойдя до конца коридора, Светлана вновь повернула и открыла дверь, ведущую на второй этаж. Поднявшись, она постучала в дверь и, получив разрешение, вошла внутрь, увлекая Родьку за собой. Открывшаяся взору Родиона комната, представляла собой большой зал, покрытый толстым ковром. Вдоль стен стояло несколько диванов, на одном из которых сидели два молодых человека спортивного телосложения. В комнате царил полумрак. В дальнем углу находился столик, рядом с которым в удобных креслах сидели ещё двое более взрослых мужчин. Светлана подвела Родьку к этому столику:

– Здравствуйте, Игорь Николаевич. – Сказала она. – Это мой друг Родион. Я вам рассказывала о нём.

– Здравствуйте, здравствуйте. – Радушно ответил Игорь Николаевич, приятной интеллигентной наружности человек лет сорока.

– Рад познакомиться, Родион! – Сказал он, однако руку по обычаю не подал. – Присаживайся. – Указал на свободное кресло. – В ногах правды нет. А ты, Светик, оставь нас, пожалуйста. Мужские разговоры не для женского уха.

Светлана, не выразив неудовольствия, послушно вышла из комнаты.

– Ну, вот и хорошо. – Произнёс Игорь Николаевич. – Кофе? – Спросил он. – Или что-нибудь покрепче?

– Спасибо, Игорь Николаевич. – Покрепче не употребляю.

Игорь Николаевич подал знак кому-то и тут же из-за спины Родиона вырос один из мужчин, сидевших у стены, с подносом в руках и поставил перед ним чашку кофе.

– С молоком? – Спросил Игорь Николаевич.

– Да вы не беспокойтесь, я сам о себе позабочусь. – Отозвался Родион.

– Молодец! Не люблю излишней скромности. – Похвалил хозяин. – Пригласил я тебя вот по какому поводу. – Продолжил он. – Я – бизнесмен. Бизнес крупный, поэтому у меня порой возникают проблемы. Чаще всего из-за того, что кто-то, не желая ударить палец о палец, хочет, тем не менее, жить безбедно. И жить он так хочет, естественно, за мой счёт. Поэтому я просто вынужден ограждать себя от подобных любителей лёгкой жизни. На государство надеяться сейчас, сам знаешь, себе дороже. Так что я беспокоюсь о своей безопасности сам. Именно поэтому я попросил Светлану пригласить тебя к себе. Человек ты хоть и молодой, но достаточно известный в городе и одно твоё имя может избавить меня от многих неприятностей. То есть, я хочу сказать, что предлагаю тебе работу в качестве моего секьюрити, то бишь моего личного телохранителя и для начала буду платить тебе пятьсот долларов в месяц. Что ты скажешь на это?

– Не знаю даже, Игорь Николаевич. – Ответил Родион. – Предложение, конечно, заманчивое, но очень неожиданное. Я просто растерян и не знаю, что сказать. Да и преград столько, что это вряд ли осуществимо.

– Каких, например?

– Прежде всего, школа. У меня ведь выпускные экзамены.

– Это не проблема. – Перебил Игорь Николаевич. – Предлагаю теперь же устроить тебя на второй курс строительного техникума.

– Интересно, конечно, но тоже надо обдумать, да и с мамой посоветоваться. Но и это не всё. Я ведь не хочу бросать бокс. Как с этим быть?

– С мамой, конечно, посоветуйся. А заниматься боксом тебе ни кто не возбраняет. Более того, я настаиваю на том, чтобы ты продолжил занятия, так как твоя хорошая физическая форма и есть залог моего здоровья. Ну, что скажешь?

– Не знаю, Игорь Николаевич. Пятьсот долларов для меня деньги большие, но вот так сразу я решить не могу. Мне надо подумать.

– Что ж, подумай. Я не против. Неделю тебе хватит?

– Вполне.

– Вот и прекрасно. Но у меня есть условие. Предполагая, что ты всё-таки согласишься, я настаиваю, чтобы ты эту неделю провёл у меня дома. Пообвыкнешь к дому, с людьми познакомишься, да и здесь всё-таки намного лучше, чем болтаться по барам.

– А мама?

– С ней вопросов не будет. Скажем ей, что тебя срочно вызвали на соревнования. Согласен?

– Согласен, Игорь Николаевич.

– Ну, вот и лады. – Подвёл итог хозяин и нажал кнопку, находившуюся под крышкой стола. Тут же вошла Светлана.

– Светик! – Сказал Игорь Николаевич. – Можешь забирать своего богатыря. Отдыхайте. – Улыбнулся он им и, когда они уже подходили к двери, попросил Светлану пригласить Владислава. Спустившись на первый этаж, Светлана и Родион прошли по коридору до двери, из-за которой доносилась музыка. Светлана открыла дверь, и они оказались в довольно просторной комнате. Несколько пар кружились в медленном танце. Светлана, оставив Родьку одного, прошла в открытый проём двери, из которой падал свет, освещавший комнату. Через минуту она вышла вместе с хорошо знакомым Родьке человеком. Именно у него и отобрал Родион звание чемпиона области. Увидев Бирюкова, Родька радостно приветствовал его:

– Здорово, Влад! – Сказал он Бирюкову, протягивая ему для приветствия руку. – Вот уж не думал тебя здесь встретить.

– Что же тут удивительного? – Спросил Владислав. – Лучшие люди должны быть вместе. Я давно работаю у Игоря Николаевича. Как видно мы стали коллегами?

– Да нет пока. – Опроверг его Родька. – Я ещё не дал согласия. Неделя на раздумье. Слушай. – Обратился он к Владу. – Мне говорили, что ты в охранниках у какого-то уголовного авторитета. Вроде бы Ферзя. Ты что же сменил работу?

– Ну что ты. Разве такую работу меняют? – Улыбнулся Влад. Как работал, так и работаю.

– Значит, Игорь Николаевич и есть тот самый Ферзь? – Удивлённо спросил Родька.

– А ты что же не знал?– В свою очередь удивился Влад.

– Нет. – Откровенно признался Родион.

– Ладно, Родя. Потом поговорим. Игорь Николаевич ждёт. Хорошо?

– Конечно. – Задумчиво согласился Родион. А задуматься ему было над чем. Родька прекрасно знал, что основной статьёй дохода были не предприятия и магазины, а наркотики. Он уже не раз гонял парней, пытавшихся продавать наркотики в его школе, и вроде бы всех отвадил. Не с этим ли связано желание Ферзя пригласить его на работу?

Разговор, происходивший в это время этажом выше, полностью подтверждал его догадки:

– Стоит ли доверять ему? – Спросил Ферзь у Влада.

– Парень он крепкий, Игорь Николаевич, но торопиться я бы не стал. Помните, что он с Воробьём за ханку сделал?

– Как же не помнить? – Согласился Ферзь. – Делай, что хочешь, но надо либо уговорить его принять моё предложение, либо любым способом убрать его из моего района. А лучше всего, посадить его на иглу. Убытки от его донкихотства буду компенсировать за твой счёт. – Пригрозил Ферзь.

– Я постараюсь, Игорь Николаевич.

– Не стараться надо, Влад, а сделать. Понятно?

– Понятно.

– Вот так–то лучше.

Глава 5

Получив задание Ферзя, Влад спустился вниз. Он решил не откладывать дела в долгий ящик и сегодня же выяснить намерения Родьки. Подойдя к танцующим, он позвал Родиона и Светлану в кухню. Прекрасно обставленная кухня поразила Родьку.

Он остановился и с любопытством разглядывал её.

– Ну что остановился? – Спросил Влад. – Проходи, не стесняйся.

– Да я и не стесняюсь. – Ответил Родион и прошёл в кухню.

– Что будем пить? – Спросил он скорее у Родьки, нежели у Светланы, но та отозвалась первой:

– Мне мартини.

– А тебе? – Спросил Влад у Родьки.

– Я не пью, ты же знаешь. – Ответил Родион.

– Да брось ты, Род. Серьёзных соревнований, насколько мне известно, в ближайшие полгода не предвидится, так что нечего форму беречь. Или может мама не разрешает? – Улыбнувшись, спросил Влад.

– А причём здесь мама? – невольно покраснев, спросил Родька. – Не хочу и всё.

– Ну, уж нет! – вступила в разговор Светлана. – Так дело не пойдёт. Мы напьёмся, а ты один будешь трезвый? Или присоединяйся, или пошли домой баиньки.

– Если честно признаться, я ещё ни разу в жизни не пил.

– О-о-о!– Взревели в один голос Влад и Светлана. – Тем более стоит выпить. Надо же когда-то начинать.

Влад взял какую–то красочную бутылку и налил полную рюмку.

– Первую до дна! – Сказал Влад, протягивая его Родьке. Родька под пристальными взглядами Влада и Светланы героически выпил всё содержимое.

– Молодец! – С уважением в голосе похвалил Влад. – Закусывай, давай.

Родька между тем никак не мог вдохнуть и по этой причине отвернулся от Влада. Движение вернуло ему возможность дышать, и вместе с первым вздохом он почувствовал, как жгучий радостный огонь стал разливаться по его телу.

– Не так уж и страшно. – Резюмировал свой первый опыт Родька. – Даже приятно.

– А ты отказывался. – Укорил его Влад. – Ладно, Светик. Пойди-ка, потанцуй пока одна, а мы тут с Родом поболтаем о том, о сём. Светлана беспрекословно подчинилась.

– Ну что скажешь? – Спросил Влад.

– Ты о чём? – Не понял Родька.

– Насчёт предложения Ферзя.

– Пока не знаю, но, откровенно говоря, не хочу участвовать в грязных делах.

– В каких именно?

– Хотя бы в торговле наркотиками.

– Неужели жалость пробрала?

– А хотя бы и жалость, тебе-то что?

– Я тебя просто не понимаю. А чем же наркотики хуже, допустим, водки? Или ты не знаешь, сколько людей она сгубила?

– Я не знаю, чем хуже, но хуже и всё тут.

– А я могу тебе объяснить, в чём здесь причина. Хуже тем, что контроль над реализацией наркотиков находится не в руках государства, а в руках отдельных лиц, которые, получая прибыль, не делятся ею с государством. Вот и вся причина, почему государство так рьяно борется с наркотиками.

– Я не об этом. Я хочу сказать, что мне жаль отдельно взятого человека, его родителей, его друзей.

– Странная, знаешь ли, логика. Кто насильно заставляет людей пить водку?

– Никто.

– А принимать наркотики?

– Тоже никто.

– Тогда в чём же логика? Если бы кого-то насильно заставляли принимать наркотики, я был бы полностью на твоей стороне.

Но ведь этого нет и в помине. Это личный выбор каждого. И ещё. Ты, когда выходишь на ринг, думаешь о родителях, друзьях, да и о самом противнике? Тебе жалко их?

– Это совсем не то.

– Как же не то? Одни сильные, а другие слабые. Одни работают, а другие ленятся. И никто, заметь, никто не запрещает им быть сильными. Никто не запрещает им работать в поте лица, но они этого не хотят. Понимаешь? Они просто этого не хотят. Они хотят вечного праздника, не ударяя палец о палец. И они получают то, что хотят. Они живут в своих заблуждениях и счастливы. Почему я или ты должны лишать их этого праздника?

– Не знаю. – В замешательстве ответил Родька. Он понимал, что что-то в рассуждениях Влада не так, но, что именно, не давал понять не только выпитый виски, но и недостаток аргументов.

–Это совсем не то. –Повторил Родька.

– Ошибаешься, дружок. Когда мы своими кувалдами вышибаем сопернику мозги, мы преследуем одну цель – добиться победы. И нам совершенно наплевать на то, что ждёт соперника в случае поражения.

– Нет, Влад. Проблема совершенно в другом.

– Да как же в другом? Именно в этом и есть суть всей проблемы. Ты никак не хочешь признать тот факт, что человек человеку не друг, а враг, потому что тебя всю жизнь учили обратному. Однако жизнь показывает, что если ты будешь исходить из позиции добра, то тебя, в конечном счёте, и обманут, и предадут, и просто растопчут. Ради чего? Да ради того, чтобы съесть тот кусок мяса, который предназначался для тебя. Жизнь человека мало отличается от жизни животного. И где ты видел, чтобы среди животных хилый и слабый получал равную долю со всеми? Если ты умён и силён, то и получаешь все привилегии, какие сможешь взять. Если же ты слаб и труслив, то сиди и не рыпайся. Вот и весь закон жизни. Возражения есть?

– Конечно, есть. Прежде всего, человека невозможно сравнивать с животным.

– Это почему же?

– Потому что нашими поступками движут не желание есть, пить и ненавидеть себе подобных, а честь, любовь и совесть, которая, как известно, у животных отсутствует.

– Идеалист ты, Род. Ты в жизни часто сталкивался со всем, что ты сейчас перечислил? Я, например, нет. Всё это в книгах и в кино. А в жизни та же самая борьба за выживание. И всё о чём ты говорил, не правило, а исключение.

– А я и хочу быть этим исключением. Я не хочу быть таким как все. Я хочу быть самим собой. Поэтому, прежде чем принять или не принять предложение, я должен подумать.

– Ну, что ж, думай. Только смотри, не ошибись в выборе.

– Постараюсь.– Кивнул Родион и вышел их кухни.

Вечер пролетел незаметно. Родька ещё не раз прикладывался к бутылке с виски, так что к полуночи Родька совершенно опьянел и утром ничегошеньки не помнил. Да и какие воспоминания могли прийти в голову, если кто-то совершенно безжалостно и методично, будто поленом, колотил по голове, а во рту расположился скотный двор?

– Родя! – Донёсся до него из тумана голос. Голос знакомый, но Родька никак не мог вспомнить, кому он принадлежит. Повернуть голову и открыть глаза, было выше его сил. Он боялся пошевелиться, однако голос вновь позвал его. Родька с усилием открыл глаза.

– Ну и нализался ты вчера, парень. – Укорила его Светлана. – Вставай. Похмеляться будем.

Одно упоминание о спиртном вызвало у Родьки приступ тошноты и его словно сдёрнуло с дивана и понесло в туалет. Упав на колени и обхватив руками унитаз, Родька бесконечно мучительно блевал, отдавая миру оставшуюся в нём отраву, и никак не мог остановиться, хотя желудок его был совершенно пуст. Кое-как встав, Родька открыл кран и подставил голову под струю холодной воды. Это немного облегчило его состояние. Выйдя из туалета, Родька кое-как доплёлся до дивана и рухнул на него.

– Ну, ты даёшь, Род. – Усмехаясь, воскликнул вошедший Влад. – Разве можно столько пить? Тем более в первый раз.

– Помру сейчас. – Прохрипел Родька.

– Не помрёшь. – Улыбнулся Влад. – У нас есть лекарства от разных болезней, а от этой, тем более.

– Я больше пить не буду. – Испуганно запротестовал Родька.

– Пить и не надо. Я тебе в вену введу антиалкогольную сыворотку, и через пятнадцать минут забудешь, что вчера вообще выпивал. Медицина! Заграничное средство. Наши до этого ещё не додумались. Наверное, жизнь без похмелья, это как-то не по-русски. – Пошутил Влад. Влад не соврал. Через пятнадцать минут от похмелья не осталось и следа. Родька почувствовал необычайный прилив сил, а головная боль и тошнота исчезли будто бы по мановению волшебной палочки. Вместе с нормальным состоянием вернулась и память. Мысль о том, что не ночевал дома и не предупредил мать, беспокоила его, и он заторопился домой. Его никто не удерживал. Если бы не утренняя головная боль, то всё остальное пришлось Родьке по душе, хотя он не очень понимал, по какой причине. Проводив Родиона, Влад поднялся на второй этаж.

– Доброе утро, Игорь Николаевич. – Приветствовал он шефа.

– Доброе утро, Влад. Как наши успехи?

– Работать он наверняка не будет. Я его вчера хорошенько напоил, так он мне в порыве откровенности это и высказал, да и меня заодно уговаривал бросить вас.

– Что дальше?

– Я его на иглу посажу, Игорь Николаевич. Да, в принципе, уже посадил. Только что дозу ему вкатил.

– Ханки?

– Нет, зачем же. С ханкой возни много, да и привыкает человек не за один раз. Я его от похмелья привентином вылечил. И дёшево, и сердито. Вечером уже ломки начнутся.

– Жаль, конечно, парня. – Вздохнул Ферзь. – Мог бы пригодиться, но время не терпит. Пусть так и будет. Сколько тебе времени надо, чтобы сломать его?

– Не больше месяца.

– Договорились. Пока он здесь наслаждается, надо запускать наших ребят в этот район. Пусть налаживают сбыт. Всё понятно?

– Да, Игорь Николаевич. – Ответил Влад.

Глава 6

Месяц пролетел незаметно. Вечером алкоголь и танцы до упаду, а утром похмелье и спасительный укол. Арина, удивлённая ежедневным отсутствием сына, беспокоилась и попыталась выяснить причину, однако Родька шутил и ничего ей не рассказывал. Предположив, что это первая любовь, Арина не решилась вмешиваться в жизнь сына. Прошёл месяц, и Ферзь вновь пригласил Родиона к себе.

– Здравствуй, Родион. – Приветствовал он парня. – Прошёл уже месяц с нашего разговора. Пора бы тебе определиться. Жду твоего решения.

– Простите, Игорь Николаевич, но я не могу принять вашего приглашения. –Ответил Родион.

– Можно узнать почему?

– Мне не нравится ваш бизнес.

– Смело. Не очень лестно, конечно, но благодарю за откровенность. Это дорогого стоит. Ну, что ж, насильно мил не будешь.

Но в таком случае за тобой должок. – Сказал Ферзь.

– Какой должок? – Удивился Родька.

– Как это кокой? Все блага в этом доме бесплатны только для тех, кто у меня работает. Остальных же это не касается. Заниматься благотворительностью в наше время накладно, знаешь ли. Ты же, отказавшись от работы, сам причислил себя к разряду последних, поэтому тебе придётся вернуть мне все потраченные на тебя деньги.

– И сколько? – Спросил испуганно Родька.

– Точно сказать не могу. Спроси у Влада. Но долг ты должен вернуть в течение пяти дней. И прошу тебя не шутить со мной. Если ты хоть что-нибудь знаешь обо мне, а ты наверняка знаешь, то для тебя не будет новостью тот факт, что я таких шуток не понимаю и не прощаю.

–Я и не собираюсь шутить. – Угрюмо сказал Родька.

– Вот и молодец. – Похвалил его Ферзь. – И не воспринимай это как трагедию. Подумаешь. Я предложил тебе работу, ты отказался, только и всего. Бизнес. Такое случается сплошь и рядом. Так что возвращай долг, и мы останемся хорошими друзьями. Договорились?

– Да. – Кивнул Родька.

– Ну и прекрасно. И можешь сегодня отдохнуть у меня в качестве гостя. – Сказал Ферзь. – Я скажу Владу, чтобы сегодняшний день он в счёт не включал.

Родька встал и, попрощавшись, спустился вниз.

– Ну, что? – Спросила Светлана.

– А ничего. – Сердито ответил Родион. – Отказался я.

– И что же дальше?

– Откуда я знаю? Выпьем, что ли? Последний день за счёт заведения. – Угрюмо пошутил он.

– С безмозглыми сопляками пить не хочу, так что накачивайся сам. – Взорвалась Светлана.

– Ну и накачаюсь.

– Давай, давай! Авось придумаешь, где деньги искать будешь.

– А сколько я ему кстати должен? Ферзь сказал, чтобы я у Влада узнал. – Спросил Родька, наливая себе полный стакан виски.

Светлана ничего не ответила и вышла из кухни. Через несколько минут она вернулась с Владом.

– Ну, что ж ты так, Род? – Укоризненно спросил его Влад. – Так всё было хорошо и на тебе.

– Да брось ты мне морали читать. Сам разберусь, что хорошо, а что плохо. Лучше скажи, сколько я должен.

– Пустяки, в общем-то. Пять штук. – Ответил Влад.

– Пять штук? – Испуганно переспросил Родька? – Где же я пять тысяч рублей найду? – Стал вслух рассуждать Родька, – Треть маминой зарплаты.

– Рублей? Ты что парень? В бизнесе рублями не оперируют. Пять тысяч баксов. –Огорошил его Влад.

– Баксов? Да за что же так много?

– Много? Одна бутылка «Белой лошади»стоит столько же, сколько твоя мать зарабатывает за месяц. Сейчас ты, например, пропил половину её зарплаты.

– Сегодня не считается. – Испугался Родька.

– Я к примеру говорю. А лекарство от похмелья? А еда? А разные «сникерс–памперсы»? Это что, тоже ничего не стоит? А где ты деньги возьмёшь, меня это не волнует. Ты сделал свой выбор. – Сказал Влад.

– Да! – вздохнул Родька. Алкоголь уже затуманивал разум, и проблема не казалась ему такой уж неразрешимой. Однако оставаться в этом доме Родька не захотел, понимая, что гость он уже здесь нежеланный, поэтому, выпив напоследок, уехал домой. Арина, обрадованная ранним приходом сына, засуетилась на кухне. Хмель выветрился из Родькиной головы, но похмелье было очень сильным, и ужинать он отказался. Ему казалось, что он простудился, так как болела не только голова, но и ломило суставы. Родька улёгся на кровать и попытался заснуть, но мысли, одна мрачней другой, не покидали его. После полуночи Родиону стало совсем плохо. Нестерпимо ломило суставы. Против его воли из глаз текли слёзы, и изо рта вытекала слюна, которую он не успевал заглатывать. Не выдержав боли, он застонал. Арина, услышав скорее сердцем этот стон, зашла в комнату сына. Вид его испугал Арину. Покрасневшие набухшие веки почти полностью закрывали глаза. Изо рта вытекала и капала на подушку тягучая неестественного цвета слюна. Родька, поджав ноги к груди, тихонько поскуливал и раскачивался как на качелях. Ни включённого света, ни прихода матери он, казалось, не заметил. Родя! – Воскликнула перепуганная Арина. – Сынок! Что с тобой?

Родион очнулся от забытья и мутными глазами посмотрел на мать:

– Приболел я что-то мама. – Прохрипел он.

– Сейчас, сынок. Сейчас вызовем скорую помощь. – Сказала она и бросилась к телефону. Через полчаса приехала скорая помощь. Пожилой, давний знакомый Арины врач, раздев Родьку, осмотрел его и попросил Арину оставить их на минутку.

О чём–то поговорив с Родионом, он сделал укол и позвал Арину. Несколько минут спустя Родька успокоился. Исчезли слёзы и слюна. Лицо приняло нормальный вид. Выйдя из комнаты Родиона, врач попросил Арину пройти с ним на кухню.

– И давно это он?– Спросил врач.

– Заболел?– Не поняла Арина.– Да нет. Сегодня вечером.

– Так вы ничего не знаете?

– Что я должна знать?

– Что ваш сын – наркоман.

– Да вы что?– Ужаснулась Арина.– Что вы такое говорите?

– Да, да. Наркоман.– Подтвердил врач.– Я ему сделал укол морфия, хотя и не имел право это делать, но иначе помочь ему сейчас невозможно и интоксикация наркотиками такова, что не исключаю и летальный исход. Вы немедленно должны обратиться к наркологу, если не хотите потерять сына. Вы меня понимаете?

– Конечно, Михаил Петрович. Я обязательно сделаю всё, как вы сказали. Обязательно.– Повторила Арина.

Закрыв за доктором дверь, она прошла в комнату сына и, увидев его радостные глаза, заплакала.

– Что с тобой, мама?– Удивлённо спросил Родька.– Мне уже хорошо.

– Я знаю, сынок.– Ответила Арина. – Тебе хорошо потому, что доктор сделал тебе укол морфия.

– Ну и что?– Удивился Родька.

– Ничего, если не считать того, что ты – наркоман.

– Наркоман?– Удивился Родька.

– Да. Наркоман.– Подтвердила мать.

– Этого быть не может, мама.

– Ну-ка, сынок, давай рассказывай всё как есть. Мы с тобой одни на этом свете, ты и я, поэтому очень прошу тебя ничего от меня не скрывать.– Сказала Арина и присела к Родиону на кровать.

Родион, не знавший, как решить проблему с долгом, был даже обрадован такой возможности и обо всём рассказал матери.

Арина, подумав некоторое время, решилась:

– Ты знаешь, Родя. Деньги и все материальные ценности ничто по сравнению с нашими поступками. Деньги приходят и уходят. А дела остаются. И эти дела и составляют суть нашей жизни. Поэтому решим так. У нас есть сервиз Фаберже и этюд Айвазовского, которые хранятся вместе с моим любимым сундуком с незапамятных времён. Не знаю, как они попали к нам. Мне передала их перед смертью бабушка. Она, кстати говоря, тоже была учительницей русской словесности. Продадим что-нибудь. Тем более сервизом давно интересовался один папин знакомый. Так что с деньгами вопрос решим. А вот с наркотиками придётся обратиться к помощи врачей.

– Да зачем, мама? – Удивлённо спросил Родька.– Я ведь просто не знал, что мне вводят наркотик. Неужели ты думаешь, что у меня не хватит силы воли, чтобы отказаться от этой дряни?

– Не знаю, сынок, не знаю.– Неуверенно покачала головой Арина.

– Не сомневайся, мама. Ты же знаешь, что, если я захочу что-нибудь, то обязательно сделаю.– Убеждал Родька.

– Хорошо, сынок. Но я прошу тебя в таком случае пообещать мне, что, если у тебя вдруг не хватит сил, чтобы отказаться от этого, ты обязательно скажешь мне, и мы обратимся к врачу. Договорились?

– Конечно, мама. Я же не враг самому себе.

– Ну, вот и ладно. Спокойной ночи, сынок. Завтра я приглашу папиного знакомого, так что, думаю, к вечеру ты с долгами рассчитаешься.

– Спокойной ночи, мама. Ты у меня самая хорошая на свете.– Благодарно произнёс Родион.

– Спи, сынок.– Улыбнулась Арина.

Глава 7

Проснувшись утром, Родька ощутил лёгкую ломоту в суставах, но решил не обращать на неё внимания. Сделав зарядку, умывшись и позавтракав, он почувствовал себя немного лучше. Покупатель пришёл около одиннадцати часов. Зная о согласии Арины продать сервиз, он принёс деньги с собой. Часть денег Арина отдала Родиону, а часть спрятала на «чёрный день». Она хотела отнести деньги сама, но Родька категорически воспротивился. В школу он по обоюдному согласию не пошёл. Оставив сыну деньги, Арина ушла на работу. Ближе к обеду Родька почувствовал, как усиливается боль в суставах. Не в силах находиться дома, ожидая назначенного часа, Родька взял деньги и решил дойти до дома Ферзя пешком, предполагая, что прогулка по свежему воздуху взбодрит его. Однако его ожидания не оправдались. Подходя к дому Ферзя, он уже еле сдерживал себя. Дверь открыл Влад. Не поздоровавшись и не раздеваясь, Родька поднялся на второй этаж к Ферзю и молча протянул ему деньги. Пересчитав доллары, Ферзь удовлетворительно кивнул:

– Молодец. Честно говоря, не ожидал.– Похвалил он.– Но здороваться всё-таки нужно в любом случае. Ты как считаешь?

– Извините.– Сказал Родька.– Чувствую себя паршиво.

– Заболел что ли?– Спросил Ферзь.

– Ломает всего.– Ответил Родион.– Простыл, наверное.

– Ну, это не беда. Знаем мы эту простуду. Если пожелаешь, немедленно вылечим.– Сказал Ферзь.

– У меня денег нет.– Угрюмо отказался Родька. Его решимость никогда больше не принимать наркотики куда-то мгновенно улетучилась.

– А мы тебе в долг поверим. Неужели мы в долг не поверим честному человеку? Как думаешь, Влад?– Спросил он у стоящего рядом телохранителя.

– Конечно, поверим. Если сейчас не обманул, то и дальше не обманет.– Откликнулся Влад

– Если хочешь, ступай с Владом и лечись.– Закончил беседу Ферзь.

Родька обречённо кивнул головой и пошёл вслед за Владом. Через пять минут мир снова расцвёл всеми красками радуги. Выходя из дома, он столкнулся с Ферзём.

– Ты ещё здесь?– Спросил Ферзь.– Вот и хорошо.– Слышал, что у вас есть акварель Айвазовского. Не собираетесь продавать?

– Светка что ли доложила?

– А что в этом запретного? Ну, так что?

– А зачем?

– Как зачем? Чтобы деньги были. Если соберётесь, то я с удовольствием куплю.

– Да нет. Нам вроде бы и так хватает.

– Я на всякий случай тебе говорю. Задумаете продавать, давайте ко мне. Договорились?

– Хорошо.– Согласился Родька и, забыв попрощаться, вышел на улицу.

– Дома, приготовив ужин, его с нетерпением ожидала мать. Раздевшись, он поцеловал её в щёку и улыбнулся.

– Ну, как?– Спросила Арина.

– Всё в порядке. Будь спок, мамуля. – Радостно сказал он.– Давай ужинать. Голодный как волк.

– Давай, сынок.– Успокоено ответила.– Я сегодня твою любимую картошку с мясом потушила.

– О-О-О!– Заорал довольный Родька. – Ты просто золото, мамуля!– Закончил он и поцеловал мать.

– Садись за стол, золото.– Отмахнулась Арина и стала накладывать еду. Так в шутках и смехе и прошёл этот вечер. Посмотрев до полуночи телевизор, Родька улёгся спать. Пульсирующая резкая боль разбудила его уже под утро. Не понимая поначалу причину боли, он подумал, что это ему снится, но новый, ещё более сильный приступ боли, вернул его к реальности. «Опять!» – с ужасом подумал Родька. Еле дотерпев до восьми утра, Родька поднялся и попытался сделать зарядку, однако суставы болели так, что он тут же отказался от этой попытки. Родька принял душ, и это немного притупило его боль. Арина уже завтракала, так как сегодня у неё с утра были уроки. Родион был очень рад этому, ибо не хотел показать перед матерью свою слабость. Еле дождавшись её ухода, Родька бросился искать деньги. Он перерыл весь дом, но денег не нашёл. Ярость от неудачи и ещё более усиливающаяся боль захлестнули его, когда вдруг мелькнула спасительная мысль: «Айвазовский». Родька прекрасно знал, что в соседнем подъезде живёт парень, который работает на Ферзя и торгует наркотиками, поэтому, сняв со стены акварель, он пошёл к Воробью. Воробей оказался дома. Знали они друг друга с детства, но никогда не дружили. Может от того, что Воробей был старше на три года, а может и от того, что интересы у них были разные. Но знали они друг друга прекрасно. Последняя их встреча закончилась тем, что под обоими глазами у Воробья появились два иссиня чёрных фингала. Таким образом, Родька отучал Воробья торговать наркотиками в школьном дворе.

– Чего тебе?– Испуганно спросил Воробей, не забывший последнюю встречу.

– Я к тебе, Воробей.– Извиняющимся тоном сказал Родька.– Ферзь просил меня.

– Проходи. – Приободрился Воробей. – Чего мы здесь разговариваем? Родители в деревне. Я один дома.

Родька прошёл в коридор.

– Так что ты о Ферзе говорил? – Спросил Воробей. Родька вытащил картину и, передав её Воробью, пояснил:

– Ферзь сказал, что хочет купить эту картину. Ты не мог бы отнести ему?

– А сам чего не отнесёшь?

– Ломки у меня.

– Подсел на иглу что ли?

– Посадили.

– Какая разница?

– Так ты пойдёшь или нет?

– Пять процентов от сделки.

– Что за пять процентов?

– Допустим, продам за сто, значит пять рублей моих. Согласен?

– Хорошо. – Родька был уже согласен на всё, лишь бы унять эту пульсирующую боль.

– А за сколько?

– Даже не знаю, но она очень дорогая. Только у меня к тебе условие.

– Какое?

– Ломки у меня. Сам видишь. Поправиться бы надо.

– Нет проблем.

– И побыстрее. На такси лучше. Из тех денег, что Ферзь тебе даст и рассчитаешься. Идёт?

– Ещё как идёт. Не идёт, а едет. Ты давай-ка в таком случае раздевайся, проходи и подожди меня здесь. Телевизор пока посмотри, а я мигом. – Сказал Воробей, одевая куртку.

Глава 8

Вернулся Воробей примерно через час. Количество денег, которые он принёс, приятно удивило Родьку, но ещё больше обрадовал наркотик.

– Сделай укол. – Попросил он Воробья.

– Давай. – Согласился Воробей и очень профессионально выполнил просьбу Родьки. Через некоторое время Родька почувствовал, как уходит боль, и умиротворение приятной истомой стало разливаться по телу.

– Можно я прилягу на минуту?

– Ложись на диван. – Согласился Воробей.

Родька прилёг и провалился в приятное забытьё. Открыв глаза, он не узнал своей комнаты. Родька обеспокоено сел и стал оглядываться. Затем вспомнил, что заснул у Воробья. В комнате было темно. Включив свет, Родька увидел разбитый телевизор «Сони» и очень удивился, так как помнил, что смотрел телевизор перед тем, как уснул. Из раздумий его вывел звук открывающейся двери.

– Очнулся?– Спросил вошедший Воробей.

– Что с тобой?– Увидев синяк под его правым глазом, спросил Родька.

– Да со мной-то пустяки.– Сказал Воробей.– Ты бы на свою мамашу посмотрел. Вот это картина так картина. Она уже пятый день из дома не выходит.

– А что с ней?

– Не помнишь, что ли?

– Нет.– Испуганно сказал Родька.

– Не помнишь, как выкидывал её отсюда? Я ещё дурачок вмешался. Вот и получил. Но зачем ты телевизор пнул, я так и не понял. У тебя видно совсем крышняк поехал.

– Телевизор? Я?– Ещё больше испугавшись, спросил Родька.

– А кто же ещё? Я что ли пнул по своему новому телевизору? – Зло спросил Воробей. – Зря ты на винт присел. Слышал я, что от него крышу сносит, но, чтобы так… – Недоумённо сказал Воробей и покачал головой.

– Воробей. А давно я у тебя?

– Вторую неделю.

– А с деньгами что?

– С какими деньгами?

– С моими. За Айвазовского.

– А ничего. Если вычесть стоимость телевизора, то на пару доз осталось.

– Ну и ладно. Есть у тебя что-нибудь?

– Есть, конечно, но завтра мои родители приезжают, так что придётся тебе возвращаться домой.

– Да вернусь, конечно. Куда я денусь? Ты лучше подлечи меня и с собой дозу дай. А с матерью я как-нибудь улажу. Договорились?

– А мне-то что. Я – всегда, пожалуйста. Чего только для хорошего человека не сделаешь? – Воробей прошёл на кухню и, несколько минут спустя, вернулся со шприцем в руках. Сделав укол, Воробей пошёл обратно в кухню и вернулся оттуда со шприцем наполненным зельем.

– А сколько сейчас времени?– Спросил Родька.

– Шестой час.

– Утра или вечера?

– Вечера.

– А почему так темно?

– Зима на дворе. Забыл что ли?

– А-а. – Понятливо протянул Родька.

– Ладно, Род. Подлечился и давай-ка иди домой. Мне ещё порядок навести надо. Утром родаки приезжают.

Да, конечно. – Согласился он и стал собираться.

Выйдя на улицу, Родька неприятно удивился холодному ветру, но, вспомнив, что уже декабрь, застегнул куртку и направился к своему подъезду. Подняв глаза, он увидел свет в окне матери. У него неприятно засосало под ложечкой. Родька потоптался на месте, прошёлся вдоль дома и, наконец, решившись, отправился домой. Вызвав лифт, он нажал на кнопку номер пять и прислонился к стенке. Подойдя к двери, он приложил к ней ухо и прислушался. Ничего не услышав, он вставил ключ и открыл дверь. В квартире стояла гробовая тишина, и только тиканье старинных настенных часов нарушало её. Родька хотел как можно тише закрыть дверь, но английский замок предательским выстрелом нарушил его планы. Включившийся свет ослепил его. Он невольно зажмурил глаза и, когда открыл их, не поверил тому, что увидел.

Перед ним стояла совершенно седая мать. Лицо её представляло собой какую-то нелепую маску, раскрашенную в синие, зелёные и желтые цвета. И лишь глаза остались теми же, глазами матери.

– Пришёл?– Спросила Арина.

– Да.– Ответил Родька.

– Не спеши раздеваться. Если ты сейчас не дашь мне слово, что завтра мы пойдём к врачу, то можешь уходить. – Твёрдо сказала Арина. Родион молчал.

– Ну, что же ты молчишь?

– Я знаю мама, что очень виноват перед тобой. – Сказал, наконец, Родька. – Я знаю, что никогда не смогу простить себе того, что натворил. Я не знаю, как вымолить у тебя прощения, но я обязательно пойду завтра к врачу. – Закончил он и детские слёзы полились из его глаз. Арина подошла к сыну и, обняв его, принялась успокаивать, от чего тот заплакал ещё горше.

Мир в семье был восстановлен, и остаток вечера они провели как когда-то раньше, в какие-то стародавние времена. Спать легли как обычно около полуночи. К этому времени у Родьки опять началась ломка, но он думал, что сможет дотерпеть до утра. Его надежды не оправдались, и боль усиливалась с каждой минутой, а долгожданный сон так и не приходил. Боль нарастала и усиливалась. «Шприц». – Мелькнула спасительная мысль. Он вспомнил, что во внутреннем кармане куртки у него есть ещё одна спасительная доза. «Всего одна. А завтра пойду к врачу. Обязательно». – Оправдывал себя Родька, вставая с постели. Нащупав шприц, он вошёл в туалет, не закрыв за собою дверь. Боль становилась нестерпимой и Родька, спеша и суетясь, кое-как перетянул себе руку поясом от материнского халата. На внутреннем изгибе руки не было, казалось, ни одного места, где на венах не чернели бы точки запёкшейся крови от сделанных ранее уколов. Обнаружив, наконец, не израненный участок вены, Родька попытался вогнать в него иглу, но руки тряслись, и у него ничего не получалось.

– Родион! – Как гром среди ясного неба раздался голос матери.

Родька вздрогнул от испуга и шприц, выскользнув из его рук, упал на кафельный пол. Видя, как спасительная жидкость разливается по полу, Родька пришёл в ярость, которая вместе с нестерпимой болью заполнила всё его сознание:

– Ты! – Заорал он. – Старая сука! Ты меня что… убить что ли хочешь? Ты смерти моей хочешь?– Опять прокричал он, и слёзы ярости и бессилия потекли из его глаз.

– Я сейчас вызову скорую. – Сказала Арина.

– Не смей!– Взвизгнул Родька. – Я тебе говорю, не смей.

– Но тебе ведь плохо. – Уговаривала мать.

– Уйди, ты! Уйди от меня и не смей никуда звонить! Я тебе запрещаю! – Вновь завопил он.

– Ну, что ж. – Согласилась Арина.– Пусть будет по-твоему. Но, если ты и утром запретишь мне вызвать врача, то тебе придётся покинуть этот дом. – Тихо сказала Арина и ушла.

Родька, через силу собрав и выкинув осколки, пошёл к себе в комнату. Он улёгся на кровать и, поджав к подбородку колени, стал раскачиваться. Ему казалось, что это немного успокаивает боль, но это было не так. «Деньги» – Стучала в голове мысль.– «Деньги и к Воробью. Только бы достать деньги». Он вдруг вспомнил, что у матери остались деньги от продажи сервиза. Он совершенно забыл, что искал их и не нашёл. Сейчас эта мысль сверлила его мозг: «У неё есть деньги, но она мне ничего не даст. Надо заставить её. Любой ценой» – Уже не сверлила, а колотилась в голове навязчивая мысль. Раскачиваясь на кровати и поскуливая, Родька обратил внимание на что-то блестящее под кроватью. Он сполз с кровати, и хотел убрать этот предмет. Его рука коснулась холодного метала, и Родька угадал, что это был острейший столярный топорик отца. Он взял и вытащил его из-под кровати. Держа в руках топор, Родька на мгновенье замер, но тут же всепобеждающая мысль: «Деньги! Любой ценой!» поглотила всё его существо. Он поднялся и пошёл в комнату матери. В комнате горела настольная лампа. Мать сидела в кресле спиной к Родиону и что-то читала. Родион подошёл к креслу и остановился. Его рука стала непроизвольно подниматься, а взгляд впился в морщинистую истончённую жизнью шею. Арина, почувствовав чьё-то присутствие, зашевелилась, и это шевеление привело Родиона в ужас. Он занёс до отказа топор и, что есть силы, ударил им по тонкой материнской шее. Сила удара была такова, что топор прошёл сквозь шею, как сквозь масло. Инерция толкнула Родиона вперёд, и он лицом навалился на обрубок шеи, из которого фонтанировала кровь.

Родька закричал нечеловеческим голосом и, потеряв сознание, свалился на ковёр. Очнувшись, Родион увидел напротив улыбающееся лицо матери. Родион улыбнулся в ответ и хотел погладить мать, но его рука, не встретив тела, упала на ковёр во что-то липкое. Он не поверил сам себе, опустил взгляд туда, где должно было быть тело матери, и только тут осознал, что там ничего не было. Только тут до него дошло, что смотрит на него с улыбкой отрубленная голова матери. Его сознание вновь померкло, и он провалился в спасительное забытьё. Перед рассветом Родион очнулся. На душе было так легко и радостно, что он запел. Увидев улыбку матери, он улыбнулся ей в ответ, пожелал доброго утра и поцеловал ледяной лоб. Затем поднялся, приговаривая:

– Пара вставать, мамуля. Пора просыпаться. – Говорил он голове. – Сейчас мы с тобой умоемся, и будем пить чай.

Он отнёс улыбающуюся голову в ванную комнату и старательно вымыл ей лицо. Тщательно умылся сам, смыв забрызганное кровью матери лицо. Затем поставил на огонь чайник. Налив чай, он пытался поставить голову так, чтобы она стояла, но у него ничего не получалось, так как срез шеи был косой. Устав от безуспешных попыток, Родька сказал, что мама непослушная и что тогда они пойдут гулять на улицу. Он надел зимнее пальто и ботинки и одел на голову матери её песцовую шапку. Взяв её в руки, Родька вышел с ней на балкон. Краешек солнца показался из-за горизонта.

– Мы сейчас полетаем, мама. Ты ведь всегда хотела научиться летать. Вот мы и полетаем.

Родька забрался на балконные перила, бросил взгляд на восходящее солнце и сделал шаг в пустоту. Один только шаг между жизнью и смертью. Один только шаг в вечность.

Их так и нашли. Родька лежал на асфальте, прижимая к себе голову матери. Мать и сын улыбались друг другу.

А вокруг продолжалась жизнь.

Э п и л о г

«Но сребролюбец гораздо хуже и такого чудовища. Он нападает на всех, всё поглощает подобно аду, всюду ходит, как общий враг рода человеческого. Ему хочется, чтобы не было ни одного человека, чтобы ему одному обладать всем. Мало того, он и на этом не останавливается. Но когда истребит всех, по своему желанию, тогда желает истребить самое существо земли и увидеть на месте её золото; и не землю только, но и горы, и леса, и источники – словом всё, видимое. А чтобы вам знать, что мы ещё не вполне изобразили его неистовство,– представьте, что никто не будет обвинять и устрашать его, уничтожьте, по крайне мере, на словах, страх со стороны законов, – и вы увидите, как он, схватив меч, истребляет всех, не щадя никого, ни друга, ни родственника, ни брата, ни самого родителя. Вернее же, не нужно делать никакого и предположения, а спросим его самого: не строит ли он всегда таковые мечты в своём воображении и не нападает ли на всех, умерщвляя мысленно и друзей, и родственников, и самих родителей? Но даже нет нужды и спрашивать его; всем известно, что одержимые недугом корыстолюбия тяготятся старостью отца, а приятное и вожделенное для всех чадородие почитают тяжким и несносным. Многие из-за этого находят удовольствие в бесчадии, делают естество своё бесплодным, не только умерщвляя родившихся детей, но и не давая им зародиться.» (Иоанн Златоуст. Толкование на Евангелие от Матфея. Беседа XXVIII. Стр.487 Конец IV века н.э.) Я привёл эту цитату с той целью, чтобы возможный читатель смог сопоставить слова, написанные более 17 веков назад с тем, что происходит сейчас. Повсеместная коррупция во всём мире дело совершенно естественное. Равнодушие и даже ненависть к людям вообще, пренебрежение к законам нравственным и государственным – естественное состояние таких людей. Воспевание свободы, которой не существует ни в физическом, ни в духовном мире, как главной ценности человека, на самом деле является воспеванием безнаказанности. Сейчас же все требуют свободы. И требуют именно те, которые цель своей жизни видят в личном обогащении, обогащении любым возможным способом, и безнаказанности. Я повторюсь, любым. И невдомёк этим ослепшим приверженцам свободы, демократии, (которая по сути своей может привести только к хаосу) и свободного рынка, главным принципом которого является конкуренция, что в конечном результате этой конкуренции, должен победить кто-то ОДИН. Не только в нашей стране, но и во всем мире. Им даже и в голову не приходит мысль о том, что деньги не приносят счастья. Погоня за ними бесконечна. Так же бесконечна, как и бессмысленна. Знают ли они ответ на простой вопрос: «А что же в итоге?» А я знаю. В итоге – страдания сотен, тысяч, миллионов и миллионов людей по всей планете. Следовательно, открытая или завуалированная цель жизни таких людей – зло, ибо отрицание того, что деньги – главное зло нашей жизни, бессмысленно. И если люди не поймут, что деньги являются Злом не сами по себе, а по нашему произволению, если они не поймут, что деньги должны быть просто средством обмена, но никоим образом не целью жизни, то нас ждёт та же участь, что и участь Арины Родионовны. Деньги руками и наших недругов, и наших внутренних апологетов западного образа жизни, демократии и свободы и при нашем попустительстве уничтожат не только нашу Родину Мать, но и саму ЖИЗНЬ. И если мы не ответим на главные вопросы: Кто мы? Что для нас является главным в этой жизни и что мы должны сделать, чтобы этого достичь, то за нас это сделает кто-то другой. И не удивляйтесь, если вам это не очень понравится.

Всем вышесказанным я хочу обратить ваше внимание на то, что главными героями этой повести наряду с несчастными Родионом и Ариной Родионовной являются более несчастные Игорь Николаевич и его приверженцы.