Глава первая

…Густой поток машин на автостраде то мощно плывет, то, иссякнув, превращается в чахлый ручеек из одного-двух автомобилей.

— Как же, — понимают, спешащие по своим делам, водители. — Наступил вечер.

Канареечного цвета служебный «Форд» Джерри Смитчела, мчась по скоростному шоссе в гордом одиночестве, мало чем отличается от других машин полицейского управления Кривпорта. И все же завсегдатаи злачных мест, окажись они, разумеется, тут, не спутали бы его ни с каким другим.

Впрочем, не мудрено.

Именно сержант Смитчел, большой любитель внешних эффектов, чаще других стремительно гоняет от города до аэропорта. Причем — невзирая на время таких поездок. Но чаще делает это именно по вечерам, а то и ночью, когда без помех можно мчаться по улицам города, оглушая все и вся истошными воплями сирены.

И даже сигнальные фонари им отрегулированы так, что своим миганием дают сто очков вперед любой рождественской елке.

Только вот на этот раз осевая линия загородной автострады досталась Джерри без применения сирен и иллюминации:

— Вот выходной день и закончен, — как привык на дежурстве разговаривать сам с собой, сейчас несколько досадует он. — Все, кому нужно, вернулись в город.

Потому встречные и попутные совсем редки, а вот уже полчаса:

— Вообще нет никаких машин.

Пустынное асфальтированное полотно — миля за милей стелется под колеса патрульного автомобиля.

В другой раз бравый сержант был бы даже раздосадован такому обстоятельству.

Ведь недаром считает потерянным каждый час:

— Если не понадобились его служебный блокнот с бланками штрафных квитанций! Или не пошла в дело тяжелая резиновая дубинка, лежащая сейчас на самом виду — поверх передней панели у лобового стекла.

Но сегодня сержанту Смитчелу не до того, чтобы досадовать на дорожное безлюдье.

Неприятности начались еще утром, когда получил неожиданный разнос, побывав в школе по вызову классного руководителя его сына, упитанного, как и отец крепыша — Билла.

Вот уж кричали же там на него все кому не лень:

— Уймите своего хулигана!

— Нынче — урок сорвал, побил одноклассника!

И так поступали все, кто только мог встретиться на пути сержанта Смитчела.

— Вот ведь незадача! — серьезно недоволен в эту минуту и сам отец школьного проказника.

Тут еще и в полицейском Управлении началась для сержанта черная полоса. Одна неприятность посыпалась за другой.

И все на его голову:

— Нет, чтобы хоть раз обойти стороной.

И все же первый случай — в школе — лишь частично испортил настроение.

— Ну и что, — по мнению Смитчела. — Что сын затеял в классе драку? Пусть даже обозвал какого-то нищего носителя заразной болезни — СПИДа? Обойдется!

Зато второе обстоятельство уже касалось его куда более серьезно.

Как-то так вышло, но не укрылось от полицейского Смитчела, что шериф давненько стал искоса присматриваться к нему — сержанту:

— И скорее всего — с намерением выведать источник его явно незаконных доходов, позволивших и ссуду за дом давно погасить, и, что ни год, менять и так отличную, новенькую собственную машину, на другой автомобиль, еще более шикарный.

Это из-за подобных придирок и приходится сержанту забывать о своем личном «Феррари» — кататься на казенном, затрапезном «Форде».

Гадает попутно сержант Джерри Смитчел:

— Чем же все закончится?

И вот на тебе — шериф прямо спросил:

— Не имеет ли он, Джерри, внеслужебных контактов с известным предпринимателем, мультимиллионером мистером Луисом Грассом, владельцем личного концерна «Грузовых перевозок»?

При таком вопросе Джерри Смитчел, конечно, выкрутился:

— Всю необходимую работу веду ради изобличения преступных связей этого олигарха!

Он изобразил тогда из себя пример деловитости и неподкупности для других коллег по правоохранительным органам:

— Стараюсь для этого, как может!

Возможно, начальство и не поверило таким клятвенным заверениям, но это сержанту Смитчелу уже, как говорится, по барабану! За дальнейшее он не особенно боится:

— Все же никаких, даже малейших конкретных доказательств его тесной связи с главой здешней мафии у начальства-то нет.

Только и подобная самоуверенность родила трусливую нотку самосохранения. Решил для себя на будущее, что нужно лучше скрывать свои тесные контакты с Мануэлем Гриланом.

В дальнейшем поостеречься:

— Как бы чего дурного не вышло?!

Кроме того и дона Луиса предупредить не мешает:

— Чем черт не шутит. Авось сгодятся боссу наркомафии, имеющиеся у него — сержанта Смитчела сведения, что против него кое-кто из полицейского управления начал яму копать?

Такое решение изрядно подбодрило Джерри, до этого уныло сидевшего за рулем своего, стремительно мчавшегося вперед автомобиля. Настолько поднялось настроение, что от избытка чувств он даже скорость прибавил — до предельных полторы сотни миль в час, на этом, и без того скоростном, загородном шоссе.

И теперь азартно «жжет баллоны».

Намеревается сержант, еще до конца этого своего дежурства, прямо этим вечером позвонить с первого же телефона-автомата в офис центрального агентства «Грузовых. перевозок Грасса».

Хороший водитель Джерри!

Чем и подтверждает жизненность, самого живучего в обществе мифа, мол, слишком медлительных и нерасторопных граждан на службу в полицию не берут.

Одной рукой сержант крепко сжимает баранку «Форда», не отрывая при этом взгляда от, набегающей на него, дороги. Другой рукой он потянулся к багажному отделению. Откуда на ощупь достал яркую коробочку-упаковку с новым музыкальным диском.

После смены в плеере начинки, салон наполняет собой новая запись популярных музыкантов «Дьяволы рока»:

— Его самой любимой группы из здешних музыкальных коллективов.

Грохот барабанов, рев компьютерного синтезатора, похожий местами на звук турбины взлетающего самолета, щедро вырываются из прокуренного салона машины наружу через окно.

Превращаясь, правда, совсем ненадолго, в своеобразный звуковой шлейф. И он, пусть совсем уже мимолётно, так и тянется следом. Сопровождает его, стремительно несущийся вперёд, полицейский «Форд».

Мчит Джерри вперед — как привык за годы своей службы в правоохранительных органах. Если бы не открытое боковое стекло в «Форде», вряд ли было бы, чем дышать в салоне машины. Так часто — одну за другой смолит сержант Смитчел самые крепкие, из имеющихся в продаже, сигареты.

Вот и теперь на его толстой оттопыренной нижней губе словно приклеился очередной дымящийся окурок «Винстона».

— Что за черт? — внезапно вырвалось у полицейского.

Окурок летит в окно.

А раздосадованный не в меру сержант недовольно сжимает зубы и давит на педаль тормоза.

Визг колодок, запах горелой резины от шин, сопровождают остановку транспортного средства. Увеличивая и без того крайнюю степень недовольства водителя от вынужденной заминки в пути.

Но без этого и не обойтись.

По обочине шоссе, прямо вдоль песчаных дюн, как и сам полицейский — по направлению к столице штата, только что просто шагал путник. Но затем, видимо, передумал. Решив воспользоваться оказией.

Сержанту Смитчелу было видно, как, едва расслышав рев подъезжающей машины, тот обернулся, встал и вскинул руку с большим пальцем вверх — на тот манер, каким обычно подаётся сигнала «автостопа».

Это как раз и взбесило полицейского.

До города, действительно, далеко. Видимо, подвезти все же придется! И еще потому такая перспектива не по нему, что личность незнакомца вполне предсказуема.

— Скорее всего, из тех хиппи, что расплодились сейчас по всему побережью, — прорычал, недовольной внезапной встречей, сержант. — Еще и останавливает, каналья!

Джерри налился желчью.

— Ну, я ему сейчас устрою автостоп, — злые желваки камнями набухли на его лице. — Будет знать, кого можно останавливать на дороге, а кого не следует!

Радушная улыбка на спокойном, если не сказать, самодовольном лице незнакомца, напрашивающегося в попутчики, еще больше разозлила сержанта:

— Что скалишься, пустоголовый идиот!

Оскорбление могло не дойти, до стоявшего на обочине дороги путника. Потому последовало не менее грубое продолжение.

— Какого черта надо? — выпалил раздосадованный полицейский.

Сделал он это прямо в лицо путнику, в первую же секунду их общения, едва автомобиль встал, как вкопанный, совсем рядом с незнакомцем.

Свирепый окрик из-за опущенного окна автомашины, да еще и грозный оскал Джерри обычно достигали необходимого эффекта. Не раз прежде они отучивали раз и навсегда от своего замысла многих, подобных этому, любителей проехать за казенный счет.

И тут полицейский, не без основания, рассчитывал на подобную реакцию голосующего у дороги.

Но ошибся.

Незнакомец невозмутимо произнес водителю, будто и не заметив в поведении того явного пренебрежительного к себе отношения:

— Мне в город!

После чего, столь же невозмутимо и с пониманием важности своей, пока еще совершенно неизвестной сержанту, миссии продолжал разговор в том же духе.

— Важное сообщение для правительства, — даже оторопев от такой наглости, услышал сержант полиции Смитчел. — Нельзя медлить, жизнь ребенка в опасности!

И все-таки к концу рубленой фразы под злым взглядом Джерри Смитчела совсем исчезла, как будто её никогда и не было, улыбка с физиономии незнакомца, в злосчастную для себя минуту, остановившего полицейский «Форд»:

— Возьмите с собой!

Сержант делает вид, что подобрел и готов к сотрудничеству:

— Хорошо! Пусть, будет по-твоему.

Джерри уже принял для себя план действий в столь неожиданной, никогда прежде не случавшейся с ним, ситуации. О чем и дал внятно понять незнакомцу.

— Тогда садись в машину, — деловито согласился он. — Если важное сообщение, то обязательно довезу.

При этом по убеждению полицейского, следовало заранее предупредить столь неожиданного попутчика и, в крайней степени нежелательного пассажира о возможных последствиях.

Потому последовало строгое:

— Только учти — коли соврал насчет его содержимого, и окажется оно ерундой, то нынче же о том горько пожалеешь!

Осторожный во всем, Джерри, на всякий случай вышел из машины к путнику. Положив потную ладонь на торчащую, из распахнутой кобуры на его полицейском поясе, ребристую рукоятку многозарядного «кольта».

С противоположной стороны он обошел машину, щелкнул ключом, распахивая заднюю дверцу отделения для задержанных лиц:

— Полезай!

Незнакомец выполнил команду.

Сделал это так невозмутимо, как будто в жизни только и делал, что разъезжал именно в полицейских колымагах — на грязных, пропахших мочой и потом, сиденьях передвижной кутузки.

Правда, пока уже вместе они добирались до города, неожиданный пассажир несколько раз делал попытки начать общение с водителем. И раз и другой, он стучал по стальной решетчатой перегородке, отделяющей их друг от друга. Словно, тем самым просил внимания.

Потом отказался от своего намерения.

Но не сразу, а лишь после того, как в ответ на надоедливое шевеление задержанного незнакомца, сержант Смитчел зло стукнул по сетке концом своей полицейской дубинки.

Так, как будто хотел предупредить:

— Успокойся, отстань, а не то хуже будет!

…Хоть и торопил водителя странный попутчик с якобы важным сообщением, Джерри Смитчел, как и давно задумал, всё же остановился у обочины раньше конечного пункта. Сделал это сразу, едва увидел у мотеля, стоящего на начавшейся пригородной окраине, первую же окрашенную в густой синий цвет будку телефона-автомата.

Выждав, когда осядет поднятая его машинная пыль, полицейский вылез из «Форда», вразвалочку пошел к телефону.

Уже внутри стеклянной будки он, не воспользовавшись справочником, просто по памяти, тщательно соблюдая последовательность, отстучал одним пальцем по клавиатуре таксофона, знакомый совсем немногим абонентам, а только самым избранным, набор цифр. Тот самый, что в свое время дал ему Мануэль Грилан на случай срочной связи.

Сигнал был принят. И, словно извещая о том, звонко лязгнула, падая в чрево ящика, монета.

Тут же в ответ хрипло раздался в трубке голос Мануэля Грилана:

— Алло, Вас слушают!

Доклад Джерри о своем утреннем разговоре с шерифом особой тревоги на доверенного человека дона Луиса явно не нагнал.

— Или уж так только показалось? — подумал полицейский.

Однако надежда на взаимную благодарность мафии развеялось от сухого выговора:

— Я же просил из-за ерунды не беспокоить!

Так что намного злее, чем был прежде, заканчивал сержант это свое неудачное во многих отношениях дежурство.

И только искал случая:

— На ком бы сорвать злость, изрядно накопившуюся за этот беспокойный день.

 

Глава вторая

Ближе к самому деловому центру столицы штата — Кривпорта поток машин, заметно увеличился. Как река — пополняясь ручьями, матереет к своему устью. В самом же чреве мегаполиса уже дело дошло до пробок и заторов на перекрестках.

Однако, как ни оживленно движение на вечерних улицах воскресного города, все же медлительность не для полицейского «Форда» Джерри Смитчела.

Распугивая обывателей истошными воплями сирены, он, то и дело нарушая всевозможные правила движения, домчал с окраины до своей полицейской конторы в считанные минуты.

Потом оба — сержант и его странный пассажир — от машины протопали в участок.

Сержант Смитчел пользовался там сложной, по определению остряков, известностью. Особенно — за свой непредсказуемый характер. Потому на Джерри там смотрели сейчас с явным удивлением.

Дело же было в том, что хотя у сержанта имелся персональный кабинет, его там мало кто видел за бумагами. Но особо не осуждали, мол, здесь, среди полицейских клерков, он не очень-то прижился, предпочитает улицу:

— Да бог ему судья!

И по собственному разумению Смитчел не опровергал такого о себе мнения.

— Это пусть канцелярия протоколы пишет, — любит повторять он по такому поводу. — А мне главное — задержать преступника!

Кроме того, обычно отшучивался сержант подобным образом и на расспросы коллег о том:

— Почему как черт ладана боится он письменного стола?

Вот почему с таким интересом и встретил дежурный по участку его сегодняшнее раннее появление.

Добавил любопытства и странный спутник Джерри Смитчела — молодой мужчина, одетый необычно — в легкий серебристый костюм спортивного покроя.

Дежурный высунулся из окошка в прозрачной пластиковой перегородке:

— Что за особа такая?

Проявил любопытство и его напарник:

— Расскажи, Джерри, где такого модника задержал?

На что, впрочем, сержант и ухом не повел.

Отшутился:

— Сейчас выясню, кто таков?

Но назойливость коллег следовало удовлетворить хотя бы в самой малой мере, что он и сделал несколькими уверенными фразами.

— Документов мне он никаких не предоставил, — донеслось в дежурную часть. — Но, по моему наблюдению, как раз может быть из тех, кто на побережье занимаются неблаговидными делами.

И объяснил обоснованность такого утверждения:

— Там мы, кстати, и познакомились.

Пренебрежение, выраженное столь явно, охладило пыл любопытного собеседника.

— Да, на хиппи вроде бы не похож, — согласился дежурный, забираясь обратно, за свою стойку, как рак-отшельник в чужую скорлупу.

Говорить было больше не о чем. Тем более, что приехавший коллега и не стремился на особую общительность.

Уж больно это любопытство не понравилось Смитчелу:

— И просто так спускать его он не собирался.

Сержант буквально крикнул в окошко переговорного устройства:

— Потому и привез его в участок, что может быть и не хиппи!

Чем вновь подогрел интерес к задержанному гражданину.

— Скоро узнаю, что за тип! — отрезал, заканчивая разговор, сержант. — Как выясню, то сразу доложу для регистрации.

Обернувшись к своему спутнику, он указал тому направление дальнейшего движения:

— Иди вперед! Что уши развесил? Не про твои мозги наш разговор. Предупреждал об ответственности, так что держись…

При этом еще и толкнул в спину своей резиновой дубинкой:

— Следуй прямо по этому коридору, а там — налево.

В несколько шагов оба скрылись за дверью, ведущей внутрь участка.

— Ну и ну, любит же старина Смитчел власть проявить, — во след этой странной парочки донеслось от присутствовавших при этом эпизоде других патрульных.

— Да, не повезло! Теперь достанется этому парню! — покачал головой дежурный, когда затихающий в коридоре грохот шагов завершился скрипом отворяемой двери в кабинет сержанта.

Как было видно по тону бурчания, ни на кого обижаться он и на самом деле сейчас не собирался. Тут еще и телефонный звонок отвлек его от размышления о странном типе, задержанном сержантом.

Так что в журнале регистрации, открытом было на новой странице при появлении Джерри с незнакомцем, появилась совсем другая запись. Не оставившая в участке, официальных следов от доставленного патрульным необычного бродяги «с побережья» в дорогом спортивном костюме.

Тем временем, серьезные события начали разворачиваться там, куда увел сержант Смитчел своего пассажира, подхваченного им на загородной автостраде.

В кабинете полицейского, на взгляд любого завсегдатая таких мест, все было как везде. Обычное помещение, где один ведет допрос, другой — находится под следствием. Основное пространство занимает стол, за ним стоит кресло хозяина «хором». Напротив, неподалеку от двери — табурет, привинченный к полу.

Только вот теперь, судя по всему, для, задержанного сержантом, гражданина все было, как будто бы вновь. Уж больно он долго осматривался по сторонам.

— Нечего глазеть, — с места в карьер пустился бдительный сержант. — Начнем, пожалуй, с установления личности!

Еще до того, как занял свое служебное место за массивным столом, как можно более резко приступил к допросу Джерри Смитчел, стараясь грубостью сбить спесь с подозреваемого в нарушение порядка на улицах города:

— Кто таков, полудурок? Откуда пожаловал в столицу штата?

Тот молчал.

Расценив это по-своему, Джерри жестом указал собеседнику на табурет для задержанных лиц.

После чего сам уселся в кресле напротив и постарался смягчить выражение лица, вспомнив принцип допросов, преподанный в Полицейской академии, где так и советовали:

— Действовать где кнутом, а где — пряником!

— Так, может быть, сразу и перейдем к делу?

Видно было, что незнакомца, новое к нему отношение начало устраивать. Но не до конца. Он, хотя и безропотно занял указанное ему место на привинченном к полу, табурете, однако ответил оттуда представителю власти в куда более резком ключе.

Словно доказывая тем самым, что ему уже изрядно надоела игра в кошки-мышки:

— Меня зовут Бьенол!

После чего, как говорится, развязал язык. Да так, что чуть не оторопел Джерри Смитчел, которому без тени издевки было заявил далее такое, что властный собеседник от смеха чуть со стула не упал:

— Я — пришелец на эту планету из космоса, пилот последнего междухода планеты Террата.

Реакция на его искреннее признание, однако, была совсем не таким, на какую, видимо, рассчитывал тот, кто назвался пришельцем с другой планеты.

— Ну, а меня в таком случае зовут Бонапарт Наполеон, император Франции, — расхохотался наивности задержанного Джерри.

Что-то, а уж он-то бы и то придумал какой-нибудь трюк хитрее, чем назваться инопланетянином.

Потому его невольная усмешка растаяла, так же быстро, как и появилась на лоснящемся от пота, лице.

Взамен сменилась злым оскалом:

— Шутки шутишь?

Тогда как тип, назвавшийся пришельцем из другого мира, Бьенолом молчал, высказавшись обо всем, о чем хотел сообщить. И никак не отреагировал на новую волну грубого с ним обращения.

Только эта его, явно показная, невозмутимость еще более распалила сержанта:

— Ну ничего, бродяжья морда, в камере среди таких же, как ты и прочих наркоманов поймешь, что не на того напал.

Полицейский сжал кулаки:

— Там у тебя найдутся и коллеги — пришельцы, целые экипажи, навалом летающих тарелок. Только с баландой!

Собственная немудреная шутка на миг подняла у сержанта настроение.

— Да нет, я на полном серьезе, — никак не отреагировав на его сарказм и вспышку гнева, после выслушанной угрозы, вновь продолжил свое несгибаемый Бьенол:

— И могу доказать, что каждое мое слово — правда!

Джерри даже досадливо крякнул от такой наглой лжи:

— И где же ты свою летающую тарелку закопал?

Его глаза-буравчики, казалось бы, сейчас проделают две крупные дыры в голове подследственного, еще не понявшего до конца, с кем имеет дело. Только существо, назвавшееся ему под именем Бьенола, и теперь сохранило прежнюю свою выдержку. Вселив в черствую душу Джерри Смитчела нешуточные сомнения.

В результате чего он снова сменил тактику общения.

— Так, где находится этот самый, как ты называешь, междуход? — вроде бы начал отходить от первого чувства недоверия сержант, хотя в его голосе все еще чувствовалась изрядная доля иронии.

— В песчаных дюнах, — донеслось в ответ.

Полицейский промолчал, выжидая дальнейшее и готовясь схватиться, как и прежде за свою резиновую дубинку.

Его молчание Бьенол воспринял за начало настоящего доверительного контакта и продолжал отвечать как на духу:

— Неподалеку от того места, где Вы меня подобрали!

Физиономия сержанта заметно помрачнела, при упоминании момента, когда у него начались ненужные совсем хлопоты с самозванцем, выдающим себя за инопланетянина.

Зато не шевельнулся ни один мускул на простодушном лице Бьенола.

— К автостраде я вышел прямо оттуда, — для большей убедительности своим словам, добавил он. — Очень торопился спасти мальчика.

При этих словах Джерри Смитчел сделал окончательный вывод:

— Наверняка, перед ним сидит самый настоящий умалишенный. Да и кто иначе? Если не боится ответной реакции нагло отнятого от настоящих дел собеседника, делая подобные заявления.

И все же допрос следовало продолжать. Хотя бы для проформы. В том числе, попытаться выведать все о новом персонаже всей этой невероятной истории, больше смахивающей на безудержное враньё.

— Что еще за мальчик такой? — переспросил сержант. — С этого момента прошу излагать подробнее.

Он еще не оставив надежд все-таки докопаться до сути:

— Кто, на самом деле, скрывается за личностью этого свихнувшегося мужика, называющего себя пришельцем.

Тот в свою очередь не унимался:

— Ребенок ваш — земной.

Поняв, что есть шанс хотя бы на мальчике заинтересовать недоверчивого полицейского, задержанный постарался использовать его в свою пользу. И добиться внимания, которого заслуживал если уже не сам, то ребенок, оказавшийся при смерти.

— Недавно, совершенно случайно, попал на борт моего корабля, — говоривший невольно сделал жест подбородком в ту сторону, где по его мнению, могло находиться песчаное побережье. — Анализаторы показали, что он серьезно болен.

— Теперь уже и «анализаторы» какие-то возникли в разговоре, вместо медиков, — и это окончательно повергло в прах все намерения сержанта выслушать до конца тот бред, который нес сидевший на табурете для уголовных преступников.

Сержант Смитчел полез, было, в письменный стол за телефонным справочником, чтобы узнать номер психиатрической больницы. Потом передумал торопиться. Решил вначале отыграться, как следует.

— Давай ближе к делу! — закипел яростью сержант, поняв, что это действительно свихнувшийся бродяга и разговор идет совсем не по тому руслу, как ему самому хотелось бы.

— Где, говоришь, корабль?

Щелкнула кнопка диктофона, фиксируя теперь каждое, произнесенное в кабинете полицейского, слово…

Джерри нисколько не преувеличивал ни в начале встречи, ни потом и на допросе, живописуя для Бьенола в самых мрачных тонах условия будущего обитания в камере предварительного заключения. Особенно в общей. Ведь одиночка была по сравнению с ней — курортом.

И в этом пришелец смог убедиться очень скоро.

После того, как завершился допрос, сержант лично отвел его в камеру. Но жесткие доски тюремного топчана лишь поначалу доставили попавшему на них новоявленному арестанту долю неудобства. Потом его и вовсе отвлекли мысли обо всем с ним произошедшим. Тем более что времени оказалось для этого предостаточно.

Бьенол отметил про себя с чувством нарастающей тревоги:

— Вот уже вторые сутки пошли после того часа, когда сержант, оформив протокол, препроводил его в помещение для задержанных заключённых.

На прощание тот еще и посочувствовал:

— Благодари Бога, что один пока сидишь.

После чего словно опомнился и уже повел себя по-прежнему, с официальной деловитостью:

— После проверки, определим для тебя самую достойную компанию!

Провозгласив все это, сержант, с громким лязгом захлопнул металлическую дверь, закрывшуюся за Бьенолом.

Сообщать начальству обо всем произошедшем, да и звонить, как хотелось раньше, психиатру, он уже не спешил.

Задумал как раз действовать наоборот:

— Потянуть время.

Пока же стремглав отправился в противоположный от психбольницы конец города. Туда, где над шикарным проспектом неоновым огнем ярко горела реклама компании «Грузовые перевозки Грасса».

И вновь отметил, что в центральном офисе этого почтенного предприятия на рекламную иллюминацию не скупятся.

 

Глава третья

Тюремные ожидания тем временем позволили невольному пилоту междухода хорошо поразмыслить обо всем с ним произошедшим.

И выходило, что того мальчишку, который чудесным образом оказался в приемном шлюзе его корабля, Бьенол, по праву, мог бы назвать своим спасителем.

— Столько лет провел в состоянии анабиоза, и мог бы пролежать там еще больше, и вот на тебе — поступил сигнал роботу на выполнение задания, — усмехнулся своим мыслям Бьенол, между тем удобнее устраиваясь на тюремных нарах.

И считать подобным образом у пришельца имелись полные основания. Ведь автоматика междухода, миллионы лет ждавшая этого момента, моментально среагировала на визитера, приблизившегося к корабельным датчикам:

— Все же потому, что у пацана в крови что-то не так, как у всех здешних обитателей — землян.

Действительно, попытки маленького Альберта Колена выбраться из подземного заточения в прибрежном гроте, уже затапливаемым водой океанического прилива, хотя и были интуитивные, но на его и Бьенола удачу оказались верными.

Тем более что как раз подвернулся счастливый случай.

Дело было в том, что один из бортовых анализаторов междухода оказался расположенным как раз на той стороне, которую, как раз постоянно и подмывали волны морского прилива, проточившие грот в каменистом берегу.

Теперь-то Бьенол знал:

— Мальчишка, в отчаянии ощупывая руками металлическую преграду, невольно коснулся ладонями чувствительных сенсорных датчиков.

Всего несколько секунд продолжался контакт, но приборы мгновенно получили всю необходимую информацию о том, кто оказался рядом с кораблем.

И тут же передали бортовому компьютеру междухода:

— Кого это сейчас занесло в крайне ограниченное пространство каменного мешка.

…Долгие века, проведенные в береговой ловушке, к счастью, не очень-то сказались на сверхнадежных системах разведывательного боевого корабля терратов. Его электронный мозг даже сквозь толщу наслоений веков продолжал впитывать всю поступающую на его встроенные антенны информацию.

И всякий раз в память компьютера она закладывалась, преломляясь через тесты на опознание:

— «Свой-чужой».

Междуход терпеливо ждал появления хозяев- своих создателей, представителей цивилизации терратов.

Потому-то получив столь долгожданный сигнал «Свой» тут же, без промедления открыл перед, принятым за террата, маленьким сиротой вход в космический корабль.

— Поступил приказ открыть доступ внутрь совсем не случайно, — как несколько позже узнал Бьенол. — Лишь в тот же час, как появились данные об анализе крови, оказавшейся точно такой, что была когда-то у терратов.

И в электронном мозгу, замершим в ожидании, когда поступят новые приказы, вспыхнули, один за другим, долгожданные сообщения:

— «Настало время!»

— «Пришел хозяин!»

Все системы междухода ожили разом.

Включились и насосы, прогоняя восстанавливающий животворный раствор в капсулу аппарата анабиоза, где, как раз, и застыл единственный до сих пор обитатель корабля — Бьенол.

И лишь после этого, когда уже поздно было возвращать все обратно, не хватило бы на это энергии, компьютер убедился в своей ошибке.

…После пробуждения, во время которого электронный мозг междухода передал всю накопленную информацию в подсознание мнимого пилота, Бьенолу пришлось вспомнить и передумать немало всякого.

Да и как иначе?!

История гибели его цивилизации, расхождение после термоядерного удара орбит двух планет, зарождение на одной из них разума:

— Разве усвоишь такое за один присест?

И все же он был искренне рад неутомимости вездесущей электронной начинки косморазведчика-междухода. Поражался былой неиссякаемости его атомных батарей, только теперь, несколько истощившихся на выполнении команды на оживление пилота.

Понимал:

— Без них и сам бы не выжил, и не знал бы сейчас, что делается в мире, окружающем теперь со всех сторон этот осколок их разума в совершенно чужой цивилизации.

Правда, сразу после пробуждения, мелькнуло самое настоящее недоумение в воспаленном от пережитого, сознании. Когда увидел на экране результаты анализа крови подростка, попавшего в ловушку для образцов.

Не мог не задать вслух вопрос бортовому компьютеру о наблюдаемом парадоксе.

— Как он выжил, этот представитель цивилизации Терраты? — словно забыв, что в контакте с ним находится не живое существо, а моток проводов и набор электрических схем, поделился с машиной своими сомнениями проснувшийся из долгого анабиоза диверсант из отряда Садива. — Ведь была же бактериологическая бомбардировка?

Собеседник не подвел. Раскрыл глаза живому существу на все происходящее с ними после стольких веков бездействия.

— Он и не выживал, — безучастно прокомментировал, уже убедившись в своей ошибке компьютер. — Это мыслящее существо из нового поколения. Представитель нынешней, так называемой, земной цивилизации, существующей на планете.

Кстати, сообщил он также и то, что космический объект, ранее известный как Террата, теперь называется по-другому — Земля. И что несколько лет назад вновь появился на ней вирус.

— Тот самый, — вспомнил Бьенол, что давал краткую, но насыщенную жизнь прежним жителям планеты.

Тогда сетеляне, как стало известно из собрания фактов в архиве междухода, извели его бомбами мыслителя Концифика.

— Но вот она загадка природы? — недоумевал участник разгрома прежнего уклада жизни сразу двух космических объектов, сам себе адресуя при этом крайне важный и просто животрепещущий вопрос. — Эту цивилизацию теперь грозит погубить именно то, что давало жизнь прежним жителям Терраты.

И он был недалек от истины. Так как уже знал, что теперь смертельная болезнь косит всех, даже таких маленьких, как этот первый землянин, попавший на борт его космического корабля:

— И нет от нее никакого избавления!

— Так что с мальчуганом? — в разговоре с электронным автопилотом, вырвалось у Бьенола, уже успевшего заочно полюбить своего маленького избавителя, разбудившего его от столь долгого сна в анабиозе.

И на этот раз ответ был исчерпывающим и доходчивым, как и полагалось ему быть по воле никому уже теперь не ведомых программистов.

— Заболевание пока находится лишь в начальной стадии, но с каждым часом все прогрессирует, — бесстрастно ответил кладезь премудрости. — У нас на борту с этим вирусом бороться нечем.

Было от чего впасть в уныние.

Но сидевший в пилотском кресле уже понял, где следует искать путь к спасению обреченного.

— Сообщим немедленно людям про умирающего ребёнка! — горячо, с неизвестно откуда возникшей в душе, страстью, заявил он электронному мозгу, «управляющему» междуходом. — У них-то, пожалуй, есть все необходимые для его лечения средства?

Но, как вскричал переполненный состраданием к маленькому бедолаге последний из жителей Сетелены, так тут же и прикусил язык.

В сознании Бьенола, все еще насыщенном информацией от компьютера, уже начали усваиваться факты, собранные за эти годы электронным мозгом. Недаром все это время, через свои датчики тот вел сбор всего, что информировало о положении на планете.

Как теперь понимал Бьенол:

— Особенно возрос поток данных с тех пор, едва появились у людей радиосвязь, телевидение.

И вот надо же — такой прокол.

Идентифицируя кровь юного гостя Алика Колена с кровью терратов, мозг было решил:

— Это настоящий хозяин, человек с Терраты.

Но уже когда дал сигнал к пробуждению Бьенола, все же убедился в своем неверном решении, вызванном скоропалительностью долгого ожидания хозяев.

— Ничего, старина, — хлопнул ладонью по пластиковому поручню пилотского кресла Бьенол. — Хорошо, что ты меня поднял из спячки, теперь я сам возьмусь за дело!

Компьютер на этот раз промолчал.

Но не оттого, что не было доводов отговорить пилота от столь неверного шага, каким могло стать общение с местными жителями. Это как раз хорошо было известно самому Бьенолу. Оба понимали, что мальчишку и впрямь нужно спасать.

Вскоре по песку приморских дюн, направляясь прямиком к шумной от проносящихся по ней машин, автостраде, спешил одинокий путник в серебристом костюме, так похожем на спортивный стиль местных модников.

 

Глава четвёртая

— Что ж, придумано неплохо! — прослушав магнитофонную запись допроса Бьенола, сделанную в полицейском участке, пыхнул сигарой нынешний мистер Луис Верхилио Грасс. — Да только я киносказок не финансирую, и этот сценарий не для моего бизнеса.

Он едва не разразился бранью за то, что вынужден был столько времени внимать каким — то там бредням сумасшедшего.

— Так и скажи тому сержанту, — донеслось до второго человека, посвященного в тайну магнитофонной записи. — Как его там?

Однако, несмотря на устроенный ему разнос, собеседник наркобарона Мануэль'Грилан, уже был готов к такому обороту событий:

— Зовут его Джерри Смитчел!

И добавил, как бы подтверждая собственным опытом нелесное мнение о полицейском, сложившееся у шефа:

— Бестия, действительно вздорная.

Но, соглашаясь со своим патроном, по поводу пройдохи-сержанта, он, тем не менее, продолжал настаивать на своем:

— Можно не верить всей этой записи.

Мистер Грасс удивленно поднял глаза на того, кто только что отказался от высказанной перед этим надежды на важность пленки с магнитофона.

— Вот только одно, — делая вид, что смущен до глубины души, Мануэль Грилан замялся, не зная, как вернее выразить свою мысль. — Если не мы сейчас, то потом другие обязательно пожелают проверить показания, так называемого пришельца, и тогда нам же будет ещё хуже!

— Что такое? — маска брезгливого равнодушия, как резиновая, сползла с лица старого бизнесмена.

Вмиг заострившиеся на нем черты подсказали о появившемся интересе ко всему изложенному на плёнке с записью допроса инопланетянина, состоявшегося в полицейском участке.

Мануэль Грилан продолжил свое пояснение, оказавшееся главным аргументом в пользу проверки слов Бьенола.

— В том месте, где указано местонахождение этой самой летающей тарелки не должно быть никого постороннего, — превозмогая страх неминуемого гнева, вот-вот готового обрушиться на его голову, заявил подручный дона Луиса. — Ведь, мы, как раз, там и укрыли от возможных свидетелей семейство обреченного бедолаги Колена. В том числе его жены и сына.

Только к этому моменту дону Луису уже не нужно было объяснять вероятные последствия совпадения:

— Так думаешь, Макнуэль, начнут откапывать летающую тарелку и найдут трупы этих презренных болванов?

Его собеседник с заметным облегчением выдохнул, поняв, что его сомнения попали в самую точку:

— Как в воду смотрите, босс.

Он желал замести следы:

— Но для этого следовало, хотя бы от части, поверить инопланетянину. Самим проверить все то, что он наговорил в полицейском участке сержанту Джерри Смитчелу.

Потому так обрадовался проницательности мистера Грасса. Тому уже не нужно было объяснять, что пусти на берег чужаков, можно навести их на собственный след:

— Попробуй тогда отмотайся от ищеек.

Ведь в доме Коленов многие видели, что они уезжали именно с людьми из корпорации «Международные перевозки Грасса», чтобы потом исчезнуть навсегда и объявиться внутри песчаной дюны.

Собеседники живо представили себе, как идут раскопки летающей тарелки, как находят рядом то, что не нельзя находить.

— Обязательно обнажатся эти трупы, — обреченно вздохнул Грилан. — Полиция мимо них не пройдет.

— Тогда, действительно, придется заняться пришельцами нам самим, — немного подумав под клубы дыма от своей неизменной сигары, не слишком охотно, но все же согласился хозяин кабинета. — Скажи тому малому…

— Джерри Смитчелу.

— Да, ему.

Мистер Грасс аккуратно притушил окурок сигары в пепельнице:

— Поедем, мол, проверим его находку.

Подручный пустился, было, стремглав исполнять приказание, однако был вынужден вернуться после новой репликой шефа.

— И того парня из каталажки прихватить с собой не забудьте, — уже вдогонку Мануэлю, бросил мистер Грасс. — В любом случае такой странный очевидец, да еще в руках полиции, нам не нужен.

И тому и другому было ясно как день:

— Даже если и не удастся ничего найти, зато можно будет упрятать этого пришельца от греха подальше.

— Выбора у парня нет, — разразился шуткой в своем обычном черном стиле Дон Луис. — К тому же — готовый котлован в чистом прибрежном песке надежнее, чем молчание в переполненной грязными дураками, психушке.

— Будет исполнено, мистер Грасс!

Получив недвусмысленное руководящее указание, Мануэль Грилан не замедлил связаться с сержантом Смитчелом.

…Уже стемнело, когда небольшой автокараван выехал за пределы столицы штата города Кривпорта. Вслед за полицейским «Фордом» Джерри Смитчела следовал небольшой гусеничный экскаватор, установленный на автомобильном трейлере, а замыкала процессию кремового цвета «Тойота» Мануэля Грилана, в которой везли от самого полицейского участка, освобожденного из камеры, пилота междухода.

— Это ты и будешь тот самый пришелец? — сквозь зубы процедил Грилан, начиная общение с сумасшедшим.

Сам при этом с явным интересом оглядывал Бьенола, ожидая от него какой иной нездоровой выходки.

Тот, однако, вполне смирно сидел в его машине — стиснутый на заднем сидении между надежной охраной из двух верзил.

— Как раз им, этим, своим самым надежным боевикам, — как прекрасно знал Грилан. — Дон Луис и поручил глаз не спускать с пленника.

Наступившее после этого риторического вопроса молчание инопланетянина длилось недолго.

Просто из земной вежливости, как ему было разъяснено в ходе обучения пол колпаком корабля, новоявленный арестант охотно откликнулся на обращение к нему наглого попутчика в поездке на побережье.

— Если нет другого пришельца, то, скорее всего, я и есть! — Бьенол попытался сделать разговор непринужденным. — В том же, что это так, скоро сами лично убедитесь.

Он еще более уверенно произнес то главное, ради чего пока спокойно терпел насмешки землян:

— Главное — спасти мальчика!

Может, затаенная в голосе пришельца угроза гибели человека, в случае возможного промедления их экспедиции к морскому побережью, а может и сами спутники уже настроились на «спасательный лад», но слова Бьенола разительно подействовали на всех сидящих в машине.

— Посмотрим, посмотрим, — уже вполне миролюбиво и без прежнего пренебрежения к собеседнику, отозвался Грилан. — Не будем, дружище, кипятиться!

Было видно, что он заметно успокоился, так как перестал ежеминутно оглядываться назад, и снова все свое внимание переключил на дорогу.

…Далеко позади их кавалькады транспортных средств, остался уже и пригород с его загазованностью, щедро источаемой промышленными предприятиями.

Сквозь открытое окно лимузина на пассажиров пахнуло свежим воздухом побережья.

У любого, увидь он такую странную кавалькаду, возникла бы мысль:

— Вот люди едут то ли работать, то ли отдыхать?

И действительно!

Если бы не стальные браслеты наручников, блестевшие никелированной сталью на запястьях Бьенола, такое могло бы показаться и при более близком знакомстве с участниками экспедиции на побережье:

— Как же, просто дружеская компания отправилась на загородную прогулку.

Хотя, не могло бы обойтись и без некоторых сомнений:

— Почему, едут-едут, да вот никак не могут обогнать оранжевый кургузый тягач?

Тот самый, что, попыхивая перед ними выхлопной трубой над мощным дизелем, тащил за собой тяжелый прицеп с экскаватором.

Так и ехали караваном — вначале по роскошной автостраде, а потом и по песчаному пути, ловко лавируя на проселке, долгим протяжённым серпантином вьющемся между сыпучих дюн.

Теперь-то Мануэль Грилан указал дорогу очень точно, не собираясь вновь делать лишний крюк:

— Как это было перед расправой над семьей Коленов…

…Белый, нагретый солнечными лучами до жара кухонной плиты, а теперь уже начавший остывать, прибрежный песок, словно сиял серебром, отражая в наступившей ночи лунный свет.

Дополняло возникшую, прямо-таки сказочную идиллию, то, что безоблачное небо синим бархатом окаймляло необычно яркий сегодня диск естественного спутника.

— Вот ты теперь какая, моя несчастная Сетелена! — глянув на звездное небо, вполголоса, никому кроме себя самого не адресуя своих слов, произнес Бьенол, когда его вывели на свежий воздух из салона остановившейся машины.

Такой свою родную планету, — он на самом деле видел впервые. Ведь, отправляясь к людям, чтобы спасти незнакомого мальчика, в дорогу пошел днем. И вот первая, столь неожиданная встреча.

Но его спутникам было совсем не до созерцания пришельца, уставившегося в ночное небо.

— Где нужно копать? — выплюнул в темноту потухший окурок сигареты Мануэль Грилан.

Пора было и Бьенолу возвращаться к действительности.

— Копайте прямо здесь! — показал на ближайшую дюну своими, скованными впереди руками, невозмутимый пленник.

Понимая, что землекопам потребуются более конкретные пояснения, он дал и их:

— По-вашему — глубина до корабля два метра. Междуход лежит под грунтом аккуратно в середине холма.

Теперь, указанных им, ориентиров оказалось достаточно, чтобы начать вскрышные работы для извлечения летающей тарелки.

— Тогда начнем! — скомандовал Мануэль Грилан своим, людям. — Медлить не будем, каждая минута дорога!

Взревев могучим двигателем, неуклюжий пока экскаватор сполз со стальной площадки прицепа. Затем, получив возможность для маневра, агрегат окончательно обрел, свойственную ему, уверенность.

Лязгая гусеницами, экскаватор направился к названному месту. Там, волею машиниста, выбиравшего удобную позицию, сделал полукруг, веером разбрасывая из-под рубчатых стальных траков истонченные ветром в пыль мелкие ракушки.

Затем, опустив свои гидравлические упоры, начал вгрызаться острозубым ковшом в грунт.

— Эй, ты, осторожнее со своим ковшом, — запоздало вырвалось у руководителя экспедиции.

Подручный мистера Грасса уже сам чуть ли не поверил в то, что под песком могут быть не только трупы убитых им наркомана и его жены, но и кое-что по-настоящему ценное для будущего применения.

Хотя именно останки жертв и следовало оставить в стороне. Не посвящая в трагедию никого из возможных свидетелей.

Кабина открылась и оттуда выглянул здоровяк в синем форменном комбинезоне, какие носят рядовые рабочие корпорации «Международные перевозки Грасса».

— К самому краю холма песок не бери, — еще более строго крикнул экскаваторщику Грилан.

И тут же Мануэль словно поперхнулся, поймав на себе понимающий взгляд нового знакомого.

— Все знает! — дошло до убийцы.

Только наручники на руках существа, назвавшегося пришельцем, да вооруженная охрана позволяли Грилану чувствовать себя вполне уверенно, не бояться Бьенола с его возможными разоблачениями.

— Осведомлен, гаденыш! Но тем хуже для него, Конец один! — не отвел взгляда подручный дона Луиса.

— Что такое? — стараясь перекричать рев мотора, тем временем продолжал высовываться из кабины водитель. — Точно укажите, где начинать котлован.

Обрадовавшись возможности отойти от закованного в наручники, пришельца, Мануэль Грилан прошелся по песку, прочертил в нужном месте глубокую ограничительную черту своим остроносым ботинком и окончательно поставил задачу.

— Ничего особенного, — услышал от него машинист. — Не заходи на этот участок, а вот прямо от него бери на полный ковш и копай скорее!

Отдав последние указания, Мануэль Грилан, однако, не захотел возвращаться к пленнику. Он резко развернулся на пятках и пошел прочь от раскопа к соседнему холму. Туда, где сразу после их приезда на удаленное побережье, благоразумно велел поставить охранение от нежелательных свидетелей.

На месте, к своему удовольствию, кабальеро убедился, что приказ в точности исполнен. В том числе, прямо на вершине соседней дюны, уже занял свой наблюдательный пост исполнительный полицейский сержант Джерри Смитчел.

Именно он в знак признания заслуг, получил от дона Луиса задание обезопасить ход операции:

— Оградить ее от присутствия кого-либо из посторонних!

 

Глава пятая

Раскопка холма продолжалась безостановочно всю ночь.

Дел хватило даже столь мобильному отряду, оснащенному мощной техникой. Ведь, сначала сняли податливый песок, затем ковш экскаватора начал черпать более трудный грунт — окаменевший песчаник, а вместе с ним и гранитные валуны.

Только к утру обнажился взглядам участников экспедиции плоский и в то же время веретенообразный корпус разведывательного корабля Терраты — междухода.

Этот венец творения прежних мыслителей планеты теперь, впервые за многие эпохи, наконец-то был освобожден от многотонного груза, скрывавшего его на протяжении стольких тысячелетий от всего живого.

Увиденное зрелище не могло не отразиться на первых наблюдателях столь необычного и редкого явления.

— Вот это машина! — восхитились, по-своему отреагировавшие на сделанную находку, зрители из числа подручных Мануэля Грилана. — Ничего заразу такую не берет!

Но первым опешил экскаваторщик, когда от ковша, неудачно заведенного под круглое крыло корабля, только куски стальных обломков полетели в разные стороны. Тогда как на полированном боку космического скитальца не осталось ни малейшей царапины.

Он сначала испугался последствий, но теперь понял, что ничего сделать «тарелке» не в состоянии и может рыть песок дальше.

А вот непосредственное начальство, с душевным трепетом оценившее возможную стоимость извлеченного на свет достояния, от замечания не отказалось.

— Все равно, орудуя своей «судорогой», будь осторожнее! — злобно прикрикнул на него кабальеро, уже считавший сделанную в дюнах находку полноправной добычей своего грозного шефа.

Теперь он твердо убедился в том, что их пленник не соврал и на допросе. Говорил сержанту Смитчелу исключительную правду. А под грунтом действительно находилась «летающая тарелка».

После чего Гирилан начал в полной мере ценить все тем сказанное:

— Может быть, эта фантастическая штука еще нам очень даже сгодится, а ты ее испортишь, — ещё какое-то время выговаривал он машинисту. — Тогда уж шеф точно церемониться с тобой не станет.

И самого мистера Грасса теперь уже ждали на объекте.

Решил вызвать его Мануэль Грилан прямо на место раскопок сразу, едва увидел в глубине котлована еще только край космического корабля.

Отойдя в сторону от своих сообщников, кабальеро связался по мобильному телефону с наркобароном:

— Междуход существует!

Собеседник не сразу поверил в слова своего посланца на океаническое побережье:

— Ты уверен?

— На все сто процентов! — донеслось в ответ.

Полагая, что следует конкретизировать сообщение, Грилан сразу заявил в трубку мобильника:

— Его нашли.

Он глянул на то, как все более обнажается из-под песка, сверкая на солнце полированными боками, будто и не находилось столько времени под толщей грунта, массивное тело, явно, неземного происхождения:

— Скоро выкопаем из-под песка!

Устная резолюция на столь важное сообщение последовала не сразу. Лишь после того, как дон Луис внимательно выслушал подручного. Затем уже не мешкая ни минуты, мистер Грасс принял окончательное решение.

Добродушно, будто и не было теперь даже в помине его вчерашних сомнений, он произнёс в трубку:

— Ждите!

Дальнейшее еще более воодушевило Грилана.

— Сейчас сам приеду и привезу лучших инженеров компании, — рокотало в трубке. — Прикинем все вместе, что с этой небесной штукой теперь нам делать?!

Одно только можно было предположить наверняка в действиях их корпорации:

— Не отдавать же ее, в самом деле, правительству?!

И заодно Мануэль Грилан получил дополнительное строгое указание от своего непосредственного руководства:

— Лучше присматривайте за пришельцем. Чтобы не сбежал!

…По всему выходило, что с этого момента он для «Грузовых перевозок Грасса» становился самым важным трофеем проведённого мероприятия. А то и будущим специалистом.

Из тех, кто дороже денег.

— Уже, шеф!

С явным удовлетворением кабальеро глянул на своих ребят, полукольцом окруживших Бьенола.

Тот же, словно забыв обо всем на свете, не отрывал глаз от стремительно увеличивавшегося котлована, на дне которого, с каждым новым ковшом земли, вынутом экскаватором, всё сильнее обнажался, сверкая полированным металлом на утреннем солнце, величественный диск междухода.

— Эй, ты! — должен был услышать пришелец, но не отреагировал на обращенную к нему грубость.

Потому понадобилось снова драть горло.

— Чего уставился?! — еще более вызывающе окликнул его Мануэль Грилан. — Не вздумай фокус, какой-нибудь нам тут устроить.

Он сам не стал доставать пистолет из кармана пиджака, но кивнул головой на тех, кто с оружием в руках с самого начала мероприятия окружали пленника:

— Сразу под пулю попадешь!

Потом Мануэль стал гадать, расспрашивая тех, кто казался ему самыми толковыми из собравшейся компании:

— Сколько брезента понадобится, чтобы укрыть находку до того, как она попадет в ангары компании?

Так что ему, на какое-то время, ему стало не до пришельца. Но это обстоятельство Бьенол даже не удостоил своим вниманием.

Все шло именно так, как он и задумывал:

— Оставалось совсем немного до осуществления того, что было просчитано на бортовом компьютере еще перед тем, как он решил идти на контакт с людьми.

Но вот уже расчистка практически закончена и корабль полностью освобожден от песчаного плена.

— Пора снова на деле применить выучку мыслителя Концифика, — понял и решил для себя Бьенол.

Оставалась, правда, на дне души одно серьезное опасение:

— Получился бы прыжок после стольких лет анабиоза?

Хотя репетиция прошла вполне успешно.

Ведь, накануне из-под земли Бьенол так же и выбрался, сосредоточив на этом свою силу воли.

И все же сомнения не оставляли его.

Бывший чемпион двух планет напряг все чувства, представляя как нужна сейчас его помощь тому пареньку, что беспомощно лежит в медицинском отсеке внутри корабля-междухода.

— Что за черт?!

— Куда делся этот парень?!

И раз, и другой взревел Мануэль Грилан, переводя взор от дальних дюн, где уже показался черный лимузин босса, на то место, где только что стоял его пленник.

Но рядом с ним Бьенола больше не было.

Лишь верзилы, тупо и удивлённо, уставились взглядами друг на друга, да ещё пытались выдавить из себя что-то похожее на вздох разочарования бегством, доверенного им пленника.

Автоматы в их руках теперь, после побега взятого под охрану пришельца, казались жалкими мухобойками.

— Убью! — звонко и протяжно пронеслось над дюнами проклятие Мануэля.

Угроза, однако, повисла в воздухе, потому что адресат скрылся в своей металлической норе так ловко, что дал бы в этом сто очков вперед любой лисице.

Зато имелись в наличии другие личности, на которых можно было свалить все ответственность за собственную ошибку.

— Упустили пришельца, мерзавцы! — взбесился Мануэль на бывших охранников, теперь оставшихся без работы.

Гнев стократно умножился предчувствием неминуемости собственной расплаты от рук дона Луиса.

Но тут пришел черед всем вместе, а не только Грилану на время потерять дар речи.

Огненный смерч оживших дюз управления космолета разметал частицы песка. Еще, какое-то время местами остававшегося на серебристой броне обшивки междухода.

Медленно поворачиваясь, дрожжа всем корпусом, корабль чуть сдвинулся с места. Потом поднялся над вырытым котлованом. И раз-другой повернувшись вокруг своей оси, словно раздумывая в выборе нужного направления, стремительно, по крутой восходящей дуге ушел в голубое небо.

Туда, где уже пылал жаркий круг полуденного солнца.

…Выпавшие на долю Алика испытания и трагическая смерть родителей не прошли даром для его подорванного недугом здоровья. Быстро прогрессирующая страшная болезнь с каждым часом делала свое.

Надолго пришлось ему поселиться в госпитальный отсек космолета. Где и пребывал, под пристальным надзором все знающего бортового компьютера, ставшего теперь и лечащим врачом для своего первого пациента.

И лишь долгие разговоры с другим обитателем междухода — Бьенолом, как-то скрашивали первые дни подростка.

Даже о смерти родителей порой забывал он за многочасовыми беседами с, прекрасно освоившим земную речь, пилотом космического корабля.

Да и самого Бьенола тоже несказанно радовало такое общение.

Основу чужого языка он получил как всегда — после сеансов в сплетении датчиков кресла перед электронным мозгом. Потому за словом в карман, как говорится, не лез. Был в курсе всего, что когда-либо происходило на этой планете. Превращая обычный треп в самые настоящие уроки для своего неожиданного ученика.

Но вскоре для Алика надолго исчез и его единственный собеседник.

То ли на беду, то ли на благо мальчишки, но в эти дни отсутствия Бьенола он большую часть дня оказывался погруженным в тревожный горячечный сон. Так что долгие несколько суток отсутствия на борту Бьенола прошли для него совсем незаметно.

Очнулся же Алик от того, что в каюту донеслись странные звуки — скрежещущего металла об обшивку корабля.

— Не волнуйся, так нами и было все задумано! — раздался из динамика, успокаивая напуганного подростка, безучастный голос компьютера. — Скоро полетим за твоим лекарством.

Только Альберт, оказалось, больше думал не о себе.

— Где Бьенол? — первым делом спросил он у машины.

При этом с надеждой всматривался в частую решетку динамика, откуда лились фразы электронного мозга. Как будто тем самым пытался выяснить самое важное о живом существе, обитавшем в этом чудесном летательном аппарате, о каких подросток не раз читал в своих любимых космических комиксах про Супермена.

И заветный вопрос снова вырвался на волю:

— Что с ним? Где он?

Только получить ответ от машины не успел.

— Как где? — донеслось вопросом на вопрос. — Там, где и полагается быть. С тобой, мой друг!

После чего тревога Алика растаяла, как легкий утренний туман при первых лучах летнего жаркого солнца.

— На месте! — улыбающийся пилот внезапно оказался сидящим в своем кресле у главного пульта управления. — Вот какой интересный сувенир достался нам от твоих старых знакомых.

Бьенол поучительно поднял над головой сомкнутые руки. На запястьях которых сверкнули, отражая матовый свет ламп, стальными браслетами наручников.

Алик не разделил с ним шуточное настроение:

— Как же ты, теперь, с ними будешь обходиться?

Но взрослый друг и не думал расстраиваться из-за наручников, несколько часов досаждавших ему своими стальными путами:

— Сейчас все приведем в надлежащий вид!

Для осуществления намерений Бьенола под рукой у него имелся и самый надежный помощник, какого только можно было себе представить.

Еще не поступило команды, а их добрый покровитель с электронной душой уже искал выход из положения. Нашёл его в доли секунды И тут же озвучил необходимый алгоритм действий своим басовитым голосом, раздавшимся из динамика:

— Сталь нержавеющая. Вполне по силам для разрезания, имеющемуся у нас, оборудованию.

Бывший пленник, которому надоело ходить со скованными руками, нетерпеливо переспросил:

— Где оно — это самое оборудование?

— Плазменный резак найдете в ремонтной мастерской реакторного отсека!

Этот совет Бьенол понял именно так, как и надо. К тому же он окончательно передумал начинать новую мирную жизнь:

— Да и не время было загружать себя и других бытовыми заботами, когда им всем на борту междухода продолжала грозить опасность со стороны, оставшихся за его обшивкой гангстеров.

Словно забыв о необходимости срочно освобождаться от стальных оков, пришелец предпринял действия, касающиеся общего блага.

— Ну, это потом возьмемся за резак, — отложил Бьенол на ближайшее будущее осуществление вполне толкового совета. — Сейчас нам бы убраться отсюда поскорее.

И он аргументировал такую предусмотрительную поспешность:

— У этих бандитов всякое на уме!

Команда была тот час принята к исполнению.

Моментально, словно только того и дожидался, вспыхнул голубым мягким светом экран обзора. И перед изумленным Аликом вновь предстала, искаженная ненавистью, физиономия Мануэля Грилана. Он что-то бешено орал брызгая слюной, размахивая пистолетом перед растерянными сообщниками. Явно, готовый стрелять без разбора в любого, кто покажется ему причастным к организации побега пленника.

Маленький Колен так испугался всем увиденным на экране, что даже отшатнулся в своем кресле.

— Не бойся, малыш! — первой отреагировала на его отчаянные чувства электронная машина. — Сюда до нас убийца не достанет!

Пилот междухода с электронной душой, явно, был сторонником, общепринятой на Земле педагогики. В том числе, разделял особое мнение. О том, что обращаться с ребенком следует, как с равным существом, от которого не следовало ничего скрывать.

— Теперь Грилан нам не страшен, — успокаивая Альберта Колена, кивнул на суетящихся бандитов и пришелец Бьенол. — Придет срок, они нам заплатят за все!

Тем временем, команда, таким непринужденным тоном отданная им компьютеру, уже возымела свое действие. Мелкой дрожью корпуса междуход отозвался на включение ракетных двигателей ориентации. В точности отображая его маневр, поплыла по экрану панорама дюн.

— Приготовиться к взлету! — загремели динамики общей связи. — Займите места по боевому расписанию!

— Готовы! — послушно откликнулся пилот, заодно надежно пристегивая к креслу и своего спутника.

После чего и сам оказался на штатном месте командира корабля, также оборудованном ремнем безопасности.

Приглушенный гул двигателя, включенного на форсаж, моментально перерос в тонкий свист. Корабль словно подпрыгнул, выполнив вираж, когда выскочил из своей подземной ловушки.

После чего, прямо на обитателей междухода, с обзорного экрана надвинулись облака.

 

Глава шестая

…По утрам Фрэнк начинает серьезно и безоговорочно жалеть, что у него нет знакомого бондаря или, на худой конец, владельца скобяного магазина:

— А то больше и обратиться не к кому за…надежными обручами от бочки.

Только не ради засолки, каких-то там капусты или огурцов, возможны и не исключены такие хлопоты:

— Набить бы обручи на свой череп. Без этого же прямо беда, голова так раскалывается, хоть об стенку колотись!

Криво улыбнувшись от этой своей немудреной остроты, должной укрепить железом похмельную голову, Фрэнк спустил ноги с тахты, на которой и провел он эту ночь, явившись поздно вечером с очередной обильной дружеской попойки.

Теперь за прежнее веселье ему приходилось расплачиваться жестоким приступом похмельного синдрома.

Больно запинаясь босыми ногами о попадавшуюся под ноги на его пути, незамысловатую мебель, бедолага поплелся в самый дальний конец своей небольшой и совсем не уютной квартиры, какая обычно бывает у всякого закоренелого холостяка, обремененного множеством житейских соблазнов и пагубных привычек.

— Вроде вчерашней, — сам себя упрекнул, с трудом разжав пересохшие губы, адепт Бога виноделия. — Правильно поучала меня мама, что пьянство и прочие излишества до добра точно не доведут!

К сожалению, мамы уже давно не было на свете.

Некому было подать бокал холодной воды, а то и чашку горячего чая, тоже спасавшего в ситуациях, подобной сегодняшней.

Однако Всевышний, похоже, вовсе не собирался отворачиваться от очередного грешника. И теперь желанное спасение от жестокого похмельного синдрома нашлось там, где изначально имелось его постоянное средство приведения себя в порядок — ванная комната с упругим шлангом душа.

…Ледяная струя воды, со злобным фырканьем вырвавшаяся из-под крана, как здорово освежила, так и помогла Фрэнку выздороветь.

Но все же не в той мере, чтобы окончательно и само собой, прямо сейчас прошло тяжкое похмелье.

— Клин клином вышибают! — махнул он рукой, заодно передразнив собственное отражение в зеркале.

То, что он задумал, не оказалось в долгом ящике, а было довольно скоро осуществлено с педантичностью давнего поклонника всего, что горит в стакане.

Утвердившись, таким образом, в необходимости вновь, как вчера и в предыдущие дни, встать на пагубный путь, известный многим по грешному принципу «Сто граммов с утра примешь и весь день потом свободе» оставалось только набулькать указанную дозу «лекарства» и употребить его так, чтобы начать выздоровление, даже не поморщившись.

С решимостью так и поступить, Фрэнк потянулся, было, за бутылкой с виски, стоящей для таких случаев здесь же — в ванной. На полке, рядом со всякой всячиной.

Но тут, трезвоня на всю квартиру, из жилой комнаты раздался требовательный звонок телефона, оторвав хозяина от продолжения общения с хорошо знакомой ему, бутылкой виски.

Такое бывало не часто.

…Сам по себе он, Фрэнк — сошка мелкая, чтобы кому-то из официальных лиц мог знать его домашние координаты.

Да и друзья здешние по большей части такие, что в иное, кроме служебного, время держаться-то от них нужно подальше, чтобы случайно не выдать, кому не следует, собственное место жительства.

И вот — звонок!

— Алло? — несколько настороженно спросил он, подняв трубку. — Кому это, интересно, я понадобился в столь ранний час?

Ради этих банальных слов ему пришлось отставить в сторону не только заветную бутылку, но и вообще покинуть саму ванную комнату, из которой он, предварительно прошлепав мокрыми ногами весь путь из ванной до тумбочки, добрался-таки до трезвонившего что есть мочи, безмозглого и не понимающего мужских утренних проблем, аппарата связи.

Грубость абонента, впрочем, никоим образом не смутило неведомую собеседницу, видимо привыкшую и не к таким, а ещё более агрессивным проявлениям натуры, очень некстати, поднятых на ноги, людей.

— Это мистер Франклин Оверли? — невозмутимо и уважительно раздалось на том конце провода.

Вся произнесенная фраза прозвучала не просто сама по себе, а, можно считать, в художественном оформлении. Поскольку была исполнена одновременно и притворным, и вкрадчивым голоском. Таким, который не забыть вовек. Даже на смертном одре, а не только, болея, как сейчас, с похмелья, Фрэнк узнал бы его из тысячи подобных звонков:

— Именно такому учат работников связи на служебном коммутаторе их Центрального Федерального Бюро по борьбе с наркотиками.

— Вы не ошиблись, это я! — вмиг осипшим от волнения голосом, произнес Фрэнк. — Зачем мог понадобиться?

Хотя и знало начальство, чем занимается в ночных притонах работник агентурной разведки инспектор Оверли — сбором сведений о местной наркомафии, всё же вчерашний его дебош, устроенный, поистине, с купеческим размахом, был явным перебором:

— Так что нагореть могло по первое число.

— Что замолчал, докладывай! — тем временем вторгся в начатый разговор его непосредственный начальник — мистер Бредли. — Как ты там время провел, что нового узнал?

Тут, впрочем, у инспектора имелись кое-какие козыри, с которыми можно было благополучно отвертеться от наказания и не только за пошлую пьяную потасовку, но и от чего более неприятного.

— Похоже, мистер Бредли, нашли мы ниточку к дону…

— Это не для телефона!

— Ах, да! — сразу сообразил Фрэнк.

Ведь, выдавая в телефонной сети имя объекта наблюдения, он бы тем самым мог превысить собственные полномочия и сыграть на руку многочисленным шпионам, подслушивающим день-деньской чужие разговоры.

— Ну, словом, перехожу к самому главному, — продолжал инспектор. — Тут среди местных наркоманов слушок прошел об исчезновении Пьера Колена…

Собеседник молчал, явно ожидая новых подробностей.

И они последовали сразу после того, как инспектор проглотил тугой шар слюны, скопившейся во рту от мимолётного воспоминания об оставленной в ванной комнате бутылки с виски:

— Якобы убрали они его!

Очередная смерть обывателя была не в новинку начальству, но в этой наживке имелся и острый стальной крючок, способный зацепить под самые жабры:

— Вы знаете, сэр, кто был последним, которого соседи видели вместе с семьей неудачника Пьера — его женой и сынишкой?

— Кто же? — немедленно отреагировал собеседник, сделав это именно так, как и надеялся похмельный «рыболов».

Стараясь не вспугнуть добычу и сделать точную и уловистую «подсечку», инспектор выдержал недолгую паузу:

— Вы не поверите — Мануэль Грилан!

— Опять имена? — пожурил собеседник, но не остановил поток красноречия подчиненного ему сотрудника.

— Откуда такие сведения? — даже переспросил шеф после неожиданной концовки доклада своего секретного сотрудника, работавшего под прикрытием удалого хулигана и любителя алкоголя в обществе совсем опустившихся горожан.

— Из полицейского участка, — ответил Фрэнк. — Там этот самый наркоман Колен у них накануне засветился.

После этих слов, волей — неволей пришлось прояснять все о потребителе психотропных веществ и мелком торговце героином:

— Взяли его при облаве.

Констатация того, что могло быть известно шефу из криминальной сводки, нуждалась в конкретных подробностях.

— Сделали экспресс-анализ, который показал наличие в крови заразы, — вкратце поведал Фрэнк. — Антител СПИДа, короче говоря.

Все остальное его шеф мог представить и сам, по прежнему опыту:

— Прислали санитарных врачей на манер проведения полного медицинского обследования гражданина, подозреваемого в совершении правонарушения…

Но вот тут обычный сценарий дал, что называется, пенку…

— Никаких больных доставить к лечебницу на карантин тогда не получилось, — без всякого, впрочем, огорчения, продолжал свое повествование Оверли, получивший на этом проколе медиков собственный и довольно реальный шанс отличиться. — Словом, вышла у них полная пустышка.

Как далее стало известно санитарам, потом полицейским, за ним Фрэнку, а теперь вот и его начальнику мистеру Брэдли, накануне неизвестные личности увезли семейку куда-то с концами.

— Причем, в машине, в которой вместе с водителем, по утверждению очевидцев, был Грилан, — поставил ударение на последнем слове вчерашний дебошир, а сегодня уже успешный сотрудник правоохранительных органов.

Молчание на том конце провода было вполне одобрительным.

— Думаю пойти по этому следу, — закончил доклад Фрэнк Оверли. — Надеюсь выйти на новые факты.

— Ладно, оставляю эту ниточку за тобой, — милостиво позволил начальник. — Но займешься этим потом.

Повысив свой, и без того внушительный, голос, мистер Бредли дал понять об особой значимости нового задания:

— Сейчас у меня есть для тебя кое-что гораздо интереснее.

— Что именно? — вырвалось у подчиненного.

— Не по телефону, — сварливо раздалось в трубке. — Жду в конторе.

Пояснять подробнее адрес мистер Бредли не стал.

Да и ни к чему было это делать. Ведь так они — как рядовые, вроде Фрэнка, служащие Федерального бюро по борьбе с наркотиками, так и более крупные чиновники регионального управления, обычно, с долей фамильярности называли городскую штабную квартиру их, наполовину зашифрованного учреждения.

Правда, мелькать там, да еще секретному агенту особенно часто не следовало.

Одна из причин того, как понимал Фрэнк:

— Опасение, вывести многочисленных осведомителей дона Луиса на истину того, кем же еще является на самом деле этот парень — повеса и пьяница, завсегдатай злачных мест — Фрэнк Оверли.

Потому там и бывал он не так уж и часто. Лишь в случае острой необходимости.

И вот настала такая пора — пойти вопреки осторожности.

— Если шеф велит, то куда денешься? — раздалось эхо от хозяйского голоса, в почти пустой, разгромленной по пьянке, холостяцкой квартире инспектора. — Нужно идти!

…Почти год миновал, как появился Фрэнк в Кривпорте.

До этого учился в полицейской академии, потом недолго служил в столичном управлении. И вот получил назначение сюда. Причем, не только его одного направили в столицу этого штата на укрепление правопорядка.

Все чаще следы наркомафии вели именно сюда. Но, если же и в какое иное место, то и там обязательно маячила компания «Грузовые перевозки Грасса».

— Только уж больно хитер и крайне изворотлив ее хозяин — дон Луис. Никак не взять его за руку с поличным, — сожалели и не раз сыщики.

Но, видно, до поры, до времени все тому сходит с рук.

Потому-то и пополнились теперь, как штат здешнего федерального бюро — новыми инспекторами, так и городские притоны, якобы, наркоманами и любителями заглянуть в рюмку. На самом же деле — профессионально вышколенными агентами, незаметно пытающимися выйти на разоблачительную связь с мафией.

— Правда тех, кто из них, так же как и он, тайно, работает на бюро? — по мнению Фрэнка, лично он заранее знать не мог, да и не спешил обзаводиться информацией, за которую можно было не сносить головы, как в среде преступников, так и от собственного руководства.

Как и другие не знали о нем.

Впрочем, это ведь одна из заповедей конспирации. Потому и беседовал с ними мистер Бредли, с каждым поодиночке. Хотя основной сюжет наставлений повторялся даже в мелочах.

Вот и в разговоре с Оверли, лично приглашенном в его кабинет, шеф решил не играть в «кошки-мышки».

Едва агент появился у него в кабинете, начальник сразу выложил ему все, что собирался обнародовать.

В том числе и данные, поступившие в последнее время из различных источников:

— Ведь именно они могли бы стать очередной, еще одной ячейкой в той сети, что плели они вокруг хищной рыбы подпольного бизнеса — акулы Грасса.

Хозяин высокого кабинета аккуратно разложил на своем служебном столе гору документов, поступивших к нему буквально накануне.

Пригласил с ними ознакомиться:

— Это, Фрэнк, конечно, не Бог весть что!

Инспектор внимательно всматривался в разложенные бумаги.

Не сведущему человеку, они мало что могли сказать. Только не высокому специалисту в подобных делах, каким был Оверли.

После знакомства с новыми данными он словно прозрел. И на самом деле, всего-то нескольких минут самого тщательного и внимательного изучения текстов и изображений, позволяло ему выйти на кое-какие размышления.

Тогда как руководитель «конторы» был готов буквально «сорить» все новыми фактами и уликами.

— Вот снимки, сделанные на той неделе фотографом городского пляжа! — мистер Бредли веером рассыпал на столе пачку глянцевых отпечатков.

Получилось это у него очень точно перед сидевшим напротив его инспектором Оверли.

— Чушь какая-то! — от неожиданности, совсем не как полагается по службе, да еще находясь в кабинете своего непосредственного начальника, отреагировал подчиненный.

Не изменил своего мнения и тогда, когда оно стало просто неприличным. И после новых снимков, предоставленных его вниманию, ретроград остался при своем прежнем — первоначальном убеждении.

— Фантасмагория! — внимательно рассмотрев каждый снимок, заключил Фрэнк. — Или мы уже активно перешли на поиск неопознанных летающих объектов?

Только его несерьёзное отношение к новому поручению уже стало раздражать начальника.

— Обойдемся без шуток! — не был склонен отвлекаться от дела ради мнения какого-то рядового исполнителя, мистер Бредли. — Фотографии, да будет тебе, Фрэнк, известно, самые настоящие.

Для пущей убедительности уперся в пачку глянцевых отпечатков длинным пальцем с отполированным в маникюрном салоне, длинным ногтем:

— Подлинные!

Для доказательства чего тут же указал на, имевшееся у него в распоряжении исчерпывающее заключение экспертизы:

— В лаборатории не зря свой хлеб едят.

Фрэнку стало неловко от того, что продолжает отметать из своего сознания такую чушь, как очередную, на его взгляд, фантастическую фальсификацию, коих перевидал немало в бульварной прессе.

Ему на выручку снова пришел мистер Бредли:

— Да и свидетелей полета этой штуки хватает.

Готовый уже во все это поверить, инспектор Оверли оторвался от фотографий и поднял на него совсем осоловевший взгляд, надеясь в ответ увидеть улыбку и услышать подтверждение удавшегося розыгрыша.

Но на самом деле мистер Брэдли не был склонен к такому панибратству. Наоборот, он был серьезен, как никогда. В чем оставалось незамедлительно убедиться его не продвинутому подчиненному, никак не оставляющему исполнение роли пресловутого святого — Фомы неверующего.

— Набралось очевидцев полета «тарелки» не один десяток, — продолжал он. — Весь пляж видел, как она взлетела именно из района дюн и умчалась в небо.

Конечно, поверив во всю эту фантасмагорию, сам Фрэнк тут же и пожалел, что лично не был в тот момент на побережье, а продолжал выполнять свою секретную мисси в борделе с сивушными носами и наркоманами.

Только что тут поделаешь:

— Если говорят, что были пришельцы, так пусть сами в них и верят. Он же не собирается протестовать.

Недаром Фрэнк всегда верил и верит в исключительно земную истину о том, что плетью обуха не перешибешь!

— Ну и пусть тогда занимаются этим случаем те, кому положено, ученые или там военные, — проявил несговорчивый агент свое отношение к этому, уже какому по счёту, очередному НЛО. — Или кто другой?

Тоном человека, вконец потерявшего всякую уверенность в чужих, а тем более и в собственных ценностях, он подвел итог личного отношения к новой для него информации:

— Не знаю, уж кому по роду занятий такое предписано.

— Я не досказал! — неожиданно резко, остановил поток красноречия подчиненного мистер Бредли.

Далее Фрэнку пришлось еще более усомниться в том, что лишь серьезными делами занимается его собственная «секретная контора».

— После проверки места, откуда могла взлететь эта летающая тарелка, нашли котлован, — произнес мистер Брэдли. — И это еще не все.

Он, словно напоминая о разговоре, состоявшемся перед этим по телефону, многозначительно понизал голос:

— Нашли котлован, а рядом с ним, в гроте, промытом волнами океана, были тайно захоронены трупы тех самых Пьера и Розы Коленов!

Фрэнк во все глаза смотрел на руководителя, а тот еще и подъел его, подпустив иронии в голосе:

— О бесследной пропаже которых с места постоянного жительства, ты мне только что сообщил.

Остальное мог предположить и сам Фрэнк, когда услышал искомое.

— Трупы и мужчины и женщины оказались с явными следами насильственной смерти, — констатировал мистер Бредли. — Их нашпиговали свинцом, как Рождественскую индейку чесноком и перцем!

Только что обуревавший его, скептицизм на лице Оверли сменился вдруг явным выражением живейшего интереса.

— Вот это да! — присвистнул Фрэнк.

Теперь уже и для него, появилось кое-что к гарниру из фантастических хитросплетений летающей тарелки и множества реальных свидетелей.

Как в лучших расследованиях запахло жареным:

— Вот он — явный след к мафии.

Мистер Брэдли не только разделил его возвышенные душевные чувства, но и даже подлил масла фактов в огонь личной заинтересованности Фрэнка Оверли, вышедшего на след.

— Это еще не все, — услышал инспектор. — Имеются кое-какие дополнительные факты, доказывающие, что за всеми этими ужасами стоит именно дон Луис.

Мистер Бредли, словно фокусник, поражающий зрителей своими трюками, продолжал сыпать новостями для своего сотрудника, пропустившего все на свете:

— Не нужно также сбрасывать со счетов предложение наших аналитиков о том, что летающая тарелка — продукт земного разума — инженеров и конструкторов дона Луиса, и используется им для доставки наркотиков.

Оба замолчали.

Мистер Бредли, не произносил слов, словно наслаждаясь эффектом, произведенным на Фрэнка выше сказанным, а тот не спешил открывать рот, будучи пораженным проявлением очередного могущества известного наркоторговца.

При этом оба они одинаково сходились в понимании очевидного умозаключения. Только что сформулированного оперативным сотрудником, еще утром ни сном, ни духом не подозревавшем о таком разговоре с кабинете начальства:

— Вот только кто и где мог создать самый настоящий НЛО для мистера Грасса?

Последние сомнения агента под прикрытием развеял руководитель их федерального ведомства, предположивший не фантастическую, а самую что ни есть реальную версию:

— Скорее всего, именно в многочисленных лабораториях концерна «Грузовые перевозки Грасса» могли сотворить и это чудо техники.

Зёрна его утверждений попали в благодатную почву.

— Там такие светлые головы работают, что и кое-что умнее могли сконструировать, — прервал молчание гость кабинета.

Его руководитель заинтересованно глянул на подчиненного.

— Еще как могли! — заворчал, соглашаясь со всем, что ему тут вдолбили в голову, инспектор Оверли, попутно обдумывая способ того, как лучше и быстрее выполнить свое новое задание.

Кое чего, правда, ему всё ещё не доставало, потому Фрэнк ждал теперь уточнения собственной роли во всей этой непростой истории, в которую так хотелось окунуться с головой и без всякой оглядки на возможные последствия.

— У этого дона Луиса куры денег не клюют, — вслух констатировал он. — На них не только неопознанный летающий объект — сами ворота в рай, как и в ад свободно построить могут.

В глазах же читалась, написанная для мистера Брэдли, горячая решимость непременно добиться поставленной цели:

— Ну, а раз кто-то поработал над странной машиной, то не грех с ними познакомиться поближе.

Добровольное желание инспектора немедленно заняться этим заданием, было тут же благосклонно одобрено:

— Тогда тебе и карты в руки!

Тем и закончилась эта неожиданная беседа с начальством.

Вскоре Фрэнк Оверли уже шагал по жаре, напоившей в этот полуденный час улицу. При этом он, как маску, нацепил обычное дурашливое выражение лица, входя в привычный для себя образ сущего пройдохи и пьяницы.

Однако первым и не с лучшей стороны оценил его перевоплощение проезжавший мимо полицейский:

— Эй, ты, подонок!

Уже под скрип тормозов, раздалось следом еще более строгое предсказание скорой разборки с бродягой в ближайшем полицейском участке:

— Что рожу корчишь?

Фрэнк шарахнулся от «Форда» в подворотню, потому что знал, что ему рано еще связываться с его водителем — сержантом Джерри Смитчелом. Это же, он, вне всякого сомнения, был, в качестве продажного фараона, уже давно значившийся в картотеке ЦФБ, как возможный человек дона Луиса.

 

Глава седьмая

Маршрут их будущего полета Бьенол рассчитал, еще готовя операцию по освобождению междухода из песчаного плена.

Тогда, еще только изучая данные, записанные в памяти бортового компьютера, он в одной из видеозаписей неожиданно наткнулся на знакомое изображение.

Его прямо как током ударило, когда увидел физиономию одного из пассажиров, промелькнувших в рассказе электронного мозга их межпланетного корабля о совместных научных разработках заговорщиков с обоих планет, как Сетелены, так и Терраты.

— А ну-ка, немедленно верни обратно эти кадры! — живейшим образом велел он своему ангелу-хранителю — электронному повелителю междухода.

Тот беспрекословно выполнил указание. Вернул промелькнувшее, было, изображение снова на экран.

В центральной рубке корабля ничто тогда не отвлекало Бьенола, занятого лихорадочными поисками выхода из положения. Всю свою волю, он направил на то, чтобы спасти мальчишку.

Хотя пора было подумать и о себе:

— Ведь сам, оказавшись в чужом для себя мире, да еще в засыпанном песком космическом корабле.

Но в ту минуту должен был еще заботиться и о находящемся рядом с ним умирающем мальчике. Тому же, — судя по всему, что удалось узнать из местных телевизионных и радиопередач, уже никто не мог помочь.

Так что на душе у Бьнола буквально кошки скребли. Сердце сжималось от дурных предчувствий.

И вот она:

— Первая серьезная зацепка в поиске спасения малыша, дающая надежду на благоприятный исход.

Появилась она оттого, что где-то Бьенол уже видел человека, промелькнувшего перед ним на экране. В тот момент, когда компьютер рассказывал и о предыдущих посещениях междуходом различных континентов планеты Террата, и о тех, кто тогда был в составе пассажиров на борту корабля.

Шли кадры.

И вот он…

Хищный профиль мыслителя Концифика, теперь увеличенный во весь экран, не оставлял и тени сомнения в том, что Бьенол на верном пути.

— Ведь это Концифик! — воскликнул пилот, останавливая изображение. — Как он мог здесь оказаться?

Пилот даже сжал от волнения кулаки:

— Этот ваш самый заклятый враг!

— Неправда! Мыслитель Концифик не враг, а друг! — внезапно раздалось совсем уж не обычное утверждение из динамика, транслирующего в главную рубку ответную реакцию электронного мозга корабля.

Все сказанное рассудительным и никогда не ошибавшимся компьютером заставило Бьенола даже расхохотаться:

— Вот тут, дорогой робот, ты и ошибся.

Глядя прямо в объектив камеры слежения за пилотской кабиной, он даже улыбнулся не без ехидности, хотя и понимал, что кроме реальных фактов, никакой мимики вычислительная машина не понимает.

— Врага с Сетелены, не узнал! — укорил электронную начинку междухода бывший чемпион и рекордсмен Всесборов. — А еще супер-мозг!

Но, на счастье, он тут же понял скрытый смысл произнесенных машиной слов.

Не замедлил потому распорядиться:

— Выдай мне, как можно скорее, всю имеющуюся в базе данных нашего корабля информацию о приезжем мыслителе Концифике и его профессиональных научных связях на Террате!

И уточнил задание:

— До последнего бита. Пусть даже самую незначительную.

Свой интерес Бьенол проявил, когда стал догадываться о главном:

— Раз Концифик бывал на борту междухода, значит, прилетал сюда на этом межпланетном космическом корабле с Сетелены, чтобы творил свои дела также и на Террате.

…Но истинный сюжет трагической истории, случившийся многие тысячи лет назад, только тогда полностью и до конца стал ясен Бьенолу, когда он просмотрел все до последнего, документальные кадры, найденные в необъятной памяти компьютера междухода:

— Войну планет на Террате и Сетелене готовили одни и те же руки.

Более того. Выяснилось, что в борьбе за власть вместе с заговорщиками из большой политики участвовали и представители ученого мира.

При этом Концифик, как и другие его коллеги с Терраты, не брезговали даже тем, чтобы готовить для сетелян на своих тайных базах оружие уничтожения собственного народа. Как раз, по тем же самым формулам, что составил для обречённых народов мыслитель Концифик.

Всех их устраивала цель заговора:

— Уничтожить соперников, разрушить уклад жизни, и самим прийти к окончательной и ничем не ограниченной власти.

Один из таких визитов мыслителя Концифика с Сетелены, как раз и остался в памяти бортового компьютера междухода. Выяснилось, что тогда тот прилетал сюда, чтобы наладить работу еще одной, очередной тайной бактериологической лаборатории.

— Вот оно как вышло — просто мыслители и мудрецы слишком переоценили свои возможности, — догадался Бьенол. — И не учли того, что в их опасную игру вмешаются правители.

— В итоге — такая страшная участь для всех! — посмотрев всю запись горько констатировал последний очевидец и участник того страшного конфликта. — Настоящая галактическая катастрофа.

Особенно же терзала его мысль о личной причастности к совершенному тогда межпланетному преступлению.

Однако в тот час, когда рядом лежал умирающий от неизлечимой болезни мальчишка, требовались не слова раскаяния, а конкретные действия, поступки.

Первый из них:

— Как найти лекарство?

И тут у него появилась надежда.

— Для терратов те самые бактерии Концифика были смертельны, а вот нам они окажутся в самый раз, — сообразил Бьенол. — Если только их раздобудем.

Высказавшись по самому актуальному в этот момент вопросу, он поверил окончательно в собственную догадку:

— Ничто иное не поможет излечить Алика от иммунодефицита, кроме наследия прошлого!

И теперь пилота междухода согревала реальная возможность:

— Отыскать заветное лекарство, точнейшим образом проследовав по следу Концифика, оставленному им на Террате, ныне ставшей Землей.

Оставалось дело за программой действий.

— Рассчитай точные координаты тайных баз, где, находясь на твоем борту, побывал Концифик, — обратился Бьенол к компьютеру. — Может, хоть одна из них уцелела до сих пор и там мы найдем препарат.

Беспрекословно взявшись за выполнение этой команды, компьютер быстро отыскал все, что нужно.

Вот тогда, когда был готов искомый результат, Бьенол и собрался на встречу с людьми.

Только не ведал, что ими окажутся бандиты дона Луиса…

…Адресов, по которым когда-то успел побывать мыслитель во время своих визитов на Террату, в электронной памяти бортовой электронной вычислительной машины нашлось немало.

Только вот непосредственно во время их облета Бьенол, раз от раза горько убеждался в том, что не прошли бесследно для тайных лабораторий и баз хранения бактериологического оружия, имевшие место на планете, за промелькнувшие эпохи, природные катаклизмы.

К тому же в немалой степени сказались и бомбардировка Терраты, и частичный сход с ее прежней, более близкой орбиты естественного спутника — Сетелены.

— К тому же и многие тысячелетия, что прошли, когда сам находился здесь в состоянии анабиоза, приходилось брать в расчет, — понял он. — Да еще следует умножить разрушительные изменения, случившиеся по воле обитателей планеты.

И с каждым новым днем бесконечных поисков междухода это утверждение становилось все очевиднее.

Куда бы теперь не летели, Бьенол убеждался в очередном промахе:

— То там, где была когда-то равнина, теперь дыбились скалы, то на месте островов плескались волны океана.

Уже когда оставалась последняя непроверенная точка на, вычерченной компьютером схеме полетов Концифика, Бьенол понял:

— До последнего истончилась нить надежды спасти мальчишку, волею судьбы посланного ему в товарищи по несчастью…

И все же один-единственный — последний, остававшийся у них, шанс упускать было нельзя.

— Теперь, полетим по последнему адресу, а потом уже станем решать, как лучше вступить в контакт с людьми, — после всех раздумий принял решение Бьенол. — Терять тогда нам будет уже нечего!

Не допуская больше промедления, он отдал команду бортовому компьютеру корабля:

— Лететь туда, где оставалась последняя возможность для спасения Алика, которая заключалась в надежде что-то найти из научного наследства Концифика.

Полет уже подходил к концу, и двигатели междухода перешли на режим торможения, когда страшный удар потряс корпус корабля.

По сигналу аварийной тревоги, пилот схватив в охапку Алика, быстро забрался в спасательную капсулу. Лишь после этого бортовой компьютер, пожираемый пожаром, охватившим весь корабль, выполнил последнюю команду — отстрелил прочь от гибнувшего междухода спасательную капсулу со своим бывшим экипажем.

Сам же рухнул на землю, чтобы исчезнуть навсегда.

…Едва легкий прозрачный челнок спасательной капсулы отделился от стального корпуса межпланетного космического скитальца, у него расправились крылья, позволявшие парить в воздухе.

Наподобие мотылька утлое суденышко аккуратно спланировало на зеленый, внешне совершенно непроходимый ковер горных колумбийских лесов — гилею.

И вполне бы погиб в густой чаще, совершенно не проходимой растительности, распустившейся на бескрайних просторах материка, если бы не воля, его величества, случая.

Не успела спасательная капсула еще приземлиться, непременно бы обломав свои крылышки о ветви дикой растительности, как новый громовой раскат взрыва прозвучал в отделении.

Там, где нашел свое последнее пристанище космический неудачник — последний междуход планеты Террата.