Продолжительность этой военной кампании привлекла к ней внимание. Ловкость и стойкость дикарей вызвала восхищение публики. Множество профессиональных военных утверждало, что такое успешное отступление мог скоординировать лишь настоящий гений. Но в действительности ни один из вождей не обладал всей полнотой власти, чтобы ему можно было приписать главенствующую роль. Никто не был верховным военным вождем. Все решения принимались на большом совете.

Американские офицеры считали главным действующим лицом Жозефа, хотя генерал Ховард говорил, что необходимых доказательств этого никто не имел: «После выступления индейцев на военную тропу, никто не мог с точностью сказать о том, что происходило у них «внутри». Когда они покинули Камиа и отправились по Тропе Лоло, исчезла последняя возможность получать информацию из их лагеря.» Лейтенант Вуд вспоминал: «Похоже, что вначале Жозеф не пользовался на советах таким авторитетом, как Белая Птица и группа его товарищей. Но с первого до последнего дня Жозеф оставался их военным вождем. Так утверждали его последователи после капитуляции.» Скорее всего, Вуд сделал такой вывод из-за того, что Жозеф остался единственным из крупных вождей после решающего боя.

С другой стороны, МакВортер высказывал точку зрения индейцев: «Жозеф, как боевой вождь, это порождение легенды. До сих пор остается тайной, почему ему доверили руководить общим движением мятежных Проткнутых Носов. Хроника племени о войне за свою свободы не проливает свет на то, почему Жозеф считается Индейским Наполеоном.»

Честер Фии так охарактеризовал вождя: «Если бы Жозеф вел за собой не сотни, а тысячи людей, и не был бы столь удален от основных событий истории, его имя гремело бы в наших ушах подобно грому. Это бесспорно.»

Нельсон Титус писал: «Вождь Жозеф, как человек, военный лидер и представитель своего народа, поднимается гораздо выше Понтиака, Оцеолы, Черного Ястреба и Сидящего Быка. Его можно приравнять к Текумсе.»

В этой истории Жозеф предстал перед нами в облике величайшего представителя расы Проткнутых Носов. Он был высок и крепко сложен. Его черные глаза казались большими и всегда сверкали. Выражение лица было спокойным, почти бесстрастным. Он не уставал проявлять мужество и дипломатическую тактику.

Вождем Уалоуа он стал в 1871. В его группе насчитывалось около пятидесяти пяти боеспособных мужчин. Никто не считал его военным вождем до 1877. Во время кампании он заработал славу заботливого отца племени и бойца.