В древней Спарте, утверждают историки, был закон, карающий за злоупотребление… красотой. На Последней улице тоже был свой закон, карающий… похвалой.
— Отшил так отшил наш Камал Красный берет! — разорялся Борис-Кипарис, незаметно подмигивая ребятам. — В его честь предлагаю гип-гип, ура!
Ребята, конечно, поддакивали. Старались пуще прежнего.
— Пацаны, шапки долой!
— Вспомним, какого перца дал!
— Она даже очухаться не смогла. Верно ведь, ребята! Камал был падок на лесть. Он не только не отказывался от почестей, но как будто еще и напрашивался на добавочную порцию.
— Пусть только подвернется еще такой случай… Наивные мальчишки никак не предполагали, что им подвернется такой случай еще не один раз, притом в самом скором времени.
— Смотрите, моторная лодка прямо на нас прет! — указал Азамат на середину реки.
Все глянули на бело-голубую лодку, на которой во весь рост стоял человек в белом костюме, словно капитан в белом кителе. А моторист, конечно, сидел.
Ребята не успели ни о чем подумать.
Даже тогда, когда лодка плавно уткнулась в мель, никто не раскрыл рта. Парень, одетый во все белое, тем временем легко соскочил на берег.
— Сознавайтесь, кто тут забраковал вожатую? — спросил он, широко расставив ноги, как настоящий боксер. А может, он и был боксером?
Как тут не растеряться?
— А если это мы? — хихикнул Камал, предусмотрительно спрятавшись за спины ребят.
Прием никак нельзя было назвать любезным. При такой ситуации любой бы опешил, только, видимо, не этот парень. Он даже глазом не моргнул.
— Так что меня не подвел нюх, явился точно по адресу, — проговорил он как ни в чем не бывало. — Как я предполагаю, передо мной главные зачинщики? Прекрасно! Сейчас я всыплю вам по первое число.
— По какому такому поводу? — донесся невозмутимый голос Камала.
Мальчишка явно начал дерзить. Такое заявление могло бы вывести из равновесия даже самого хладнокровного человека. Но парень, наверное, был неуязвим.
— Последняя улица и вожатый — это на первый взгляд несовместимые понятия, по-научному говоря, парадокс, — сказал он. — Но, учитывая даже это обстоятельство, мы не можем оставить вас без нашего влияния.
— Про парадокс ты здорово ляпнул! — взвизгнул Борис-Кипарис.
Говорун хоть бы покосился на озорника! Про то, чтобы одернуть или обидеться, и подумать не подумал.
— Я не скрою, что приложил руку к тому, чтобы у вас был свой вожатый. Притом…
— Какую руку?
Говорун даже не повел ухом. Он, пожалуй, привык прислушиваться лишь к собственным словам.
— В последнее время на вашей улице происходили всякие события. Ошалели, видимо, оттого, что сами себе предоставлены. Где это видано, чтобы на советской улице жил вор, наследие капитализма?
— Ты неповторим! — гаркнул Борис-Кипарис. — Валяй в том же духе.
— После того как мы у себя обсудили вашу улицу, решили и постановили: послать сюда лучшего токаря нашего района. И чем закончилась наша великолепная, я бы сказал, прекрасная инициатива?
— Мы забраковали вашего токаря! — почти торжественно промолвил Камал.
— Кому это пришло в голову? — Говорун вдруг уставился на Камала, а тот старательно начал прятать голову за спиной Азамата.
— Мне пришло в голову! — раздался озорной голос Земфиры.
— Вижу, что вовсю распустились, — неожиданно спокойно заявил оратор. — Не вижу другого выхода, как самому остаться у вас вожатым.
«Зачем охота ему языком молоть? — подумал Азамат. — Да все это ерунда, то, что он болтает».
— Итак, без проволочек приступим к делу. Всех предупредить, чтобы завтра ровно в десять ночь-ноль явились на первый сбор. И без опозданий. А вот ты, — Говорун ткнул пальцем в грудь молчаливого Кагармана, — оповестишь всю улицу.
С тем Говорун и уехал на своей моторке. И ни разу не оглянулся, хотя все ребята смотрели ему вслед.
— Наплел с три короба и смылся, — сказал Камал.
— С него, по-моему, сошло десять потов, — хихикнула Тамара.
— Завтра нам необходимо провалиться сквозь землю, — предложил Азамат. — Он ни за что нас не дождется. Я к тому говорю, что мы забраковали и этого Говоруна. Так ведь, ребята? Нам нужен вожатый, который подходит, или никакой.