– Ну, или могу помочь устроиться официанткой в крепости.

– Нет, спасибо… Где простите?

– В крепости.

Тэра удивленно вытаращилась на Рафа:

– Какой крепости?

– Так называется наша колония на Ювенте. Тихое в сущности место. Приятное.

– Крепость?

– Спокойное.

– Вы сказали крепость.

– Если её не покидать.

– А если…

– Не покидать. – С нажимом повторил Раф. – И, знаете, по сравнению с Карстаком эта планета для Вас будет просто курорт.

– Такая большая корпорация, впереди целая колония и для квалифицированного инженера-биоэлектроника не найдется работы?… Мне-то казалось, что я смогла сделать то, чего не смогли реставраторы… G+, помните?

– Бросьте барышня. Моя доброта имеет границы.

– Но ведь…

– Его починили техники.

– Так это же я…

– И ваш вклад, в отличие от их, был оценен по достоинству. Разве нет?

Тэра кивнула. Ссутулилась. Очень уж ей не хотелось в официантки. Все-таки она любила технику. И зарабатывали инженеры не в пример больше. А уж инженеры Иствика – и говорить нечего. Грустные изумруды из-под черных ресниц устремились на Рафа:

– Неужели больше совсем ничего?

Он еще полистал вакансии. Побарабанил по столу и решился:

– Хорошо. Музей Мартел в крепости. Там давно не могут найти техника присматривать за всеми этими, – он скупыми взмахами помог себе подобрать слова, – ну, игрушками, что ли. Требований к опыту, – он взглянул на Тэру. Под долгим взглядом девушка покраснела, а Раф продолжил, – почти никаких. Оплата, к сожалению, тоже, сами понимаете не вершина желаний… У вас есть талант, барышня. Есть. Но этого мало. Очень мало. Бакалавр без опыта… Мда… Ну вы понимаете… Хотите стать техником Иствика – готовьтесь, ждите вакансий, пройдите квалификационный тест и тогда… мда… О чем это я… А пока я могу переговорить с Геммой.

– С кем, простите?

– Геммерия Физалис. Директор этого механического паноптикума.

– А?

– Я же сказал, музей Мартел. Познакомлю вас с Геммой… Знаете, барышня…

Тэра оторвала взгляд от столешницы, Раф продолжал:

– Знаете, будет забавно посмотреть на вас вдвоем. Лебедь и еще линяющий птенчик… Смелый…

– Что, простите?

Он почему-то улыбнулся. Тэра даже рассмотрела искорки дружелюбия.

– Сегодня вы подняли мне настроение, несмотря на угробленный дрон. Даже не помню, когда так старался для кого-то в последний раз.

Тэра потупилась:

– Благодарю.

– Да, не за что, барышня, не за что. Смена закончилась. Так что, мой вам совет: идите спать.

Тэра кивнула, попрощалась и, прихватив с барной стойки мишку, побрела в свою каюту. По дороге наткнулась на весело щебечущих сменщиц и все думала, как же люди меняются. Вот тот же Раф, при исполнении педантичный, въедливый чиновник, при знакомстве оказывается простым, добрым, хотя и со странностями человеком. За такими мыслями девушка добрела до каюты и по старой привычке с ходу рухнула на кровать.

Идёт сумасшедший горбун!

Тэре казалось, что она только-только растянулась на мягком покрывале, прикрыла глаза, а Морфей раскрыл свои теплые объятья как вдруг… дверь вздрогнула.

– Тэ, подъем! – снаружи дубасил Торопыжка. – Подъем, соня!

Очередные удары об дверь вгрызлись в гаснущее сознание.

– Подъем, уже восемь… Тэ…

Тэра отодралась от подушки, села, обхватывая гудящую голову. Шепнула:

– Уйди.

– Тэ!

– Ммм…Рррр… Две-е-ерь.

И Торопыжка ввалился внутрь. Как всегда ухоженный, довольный, он что-то держал в руках. Это что-то, дразня малиной, наполнило всю каюту. Разминая виски непослушными пальцами, Тэра потянула носом сладкие ароматы, простонала:

– Торопыжка, ты смерти ищешь? Всего два часа. Два…

Клотар хмыкнул, отвел растрепанные кудри девушки, и сунул ей под нос благоухающую добычу: вишневый картонный стаканчик с крышкой, из отверстия которой струился ароматный пар. Весело хмыкнул:

– У меня индульгенция. – Выловил из кудрей сонные теплые ото сна конечности и аккуратно вставил в них горячий стакан. – Давай уже, превращайся в человека.

– Только заснула…

– Считай, я этим утром твой личный гид.

– Кто?

– Память, совесть и путеводитель. У тебя полтора часа на всё.

– На что, на всё? – Стакан плавно опустился на ковер. Тэра увалилась обратно и обняла подушку. – Кем бы ты там себя не возомнил, разбуди, когда прилетим.

Торопыжка вздохнул, подцепил горячий стакан и осторожно усадил засоню.

– Ну, как всегда. Пей!

Видя слипающиеся глаза, помог стаканчику добраться до губ, осторожно влил первый глоток.

Второй.

С третьим дела пошли легче. Тэра крепче ухватилась за стакан.

– Вкусно.

– А то я не знаю. Давай уже, налегай, пока горячий.

Видя, что клиент приходит в сознание, Клотар отлип от девушки и нырнул к терминалу:

– Сто к одному, ты еще не смотрела планету.

– Раф сказал: крепость.

Тэра вытрясла на язык остатки горячей вкуснятины. Спасть уже не хотелось:

– Что это?

– А… Немножко того, немножко сего…

Изумрудные глаза возмущенно распахнулись:

– Что ты мне… – и замерла, так и не окончив "… набадяжил паршивец". Перед глазами вертелась планета. Тэра бы даже казала Планета. Не больше Карстака, но не пустыни и полупустыни, нет. Там была вода. Много воды и континенты, усеянные лилово-красными, зелеными пятнами. Укрытые пушистыми разноцветными облаками.

– Какое чудо. – Тэра оторвалась от кровати и подошла к терминалу. – Торопыжка, это она?

– Она, она. – Он щелкнул по крошечному полуострову и картинка, дрогнув, приблизилась. – Вот, видишь? – Из-под пальца из зелено-красных разводов леса к облакам взмывала горная цепь. Местами царапая облака, тянулась к морю и, совершая последний рывок ввысь, обрывалась в спокойную водную гладь. Торопыжка приблизил ещё.

– Вот. – ткнул в плоскую вершину горы у моря. Всю вершину по кругу охватывала огромная каменная стена с круглыми башнями, выдающимися наружу. А сама вершина… С ней что-то было явно не так. Точно не так. Тэра аккуратно приблизила изображение.

– Что это?

– Стальная сетка.

– Над всем?

– Ага.

– Издеваешься? Над всем комплексом? Зачем?

Торопыжка улыбнулся:

– Детка, наружу тебе не захочется.

– Почему? Там же такая красота… – Но, вдруг, Тэра припомнила слова Рафа: "если не покидать". – Так, зачем сетка?

– Да расслабься. Планетка как планетка. – Торопыжка заговорщицки ухмыльнулся и ткнул в дверь. – Мне пора. Надо твой G+ помочь к высадке подготовить… Эмм. Чего это я. Есть хочешь?

Тэра подозрительно качнула головой.

– Тогда я попозже заскачу. – и улизнул, а в голове растерянной девушки начала складываться странная картина. Подозрительное бормотание Рафа "смелая", его с нажимом "если не покидать". Торопыжкины недомолвки. Что-то тут было явно не так, а корабль уже скоро окажется на орбите.

Тэра тряхнула волосами, прогоняя странные мысли. Вспомнила разговор с Рафом и спохватилась: деньги! Плюхнулась за терминал. Быстро перевела почти три четверти суммы на ссудный счет. Подумала и палец уверенно ткнул в голографические "Погасить", "Итог". Компьютер задумался, переварил и перед глазами вспыхнуло долгожданное "Кредит погашен". И всё. Всё! Нет его больше! Тэра улыбнулась. Она точно знала, что делать с остатками. Быстро пробежалась по клавиатуре, компьютер еще раз уставился сканером, пискнул и перевел деньги на счет родителей. Им нужней. Вот и всё, что она пока могла для них сделать. Она старшая, она справится и обязательно перевезет их и младшего брата на планету получше, а пока… Пока триста крон остались на расплод. Экономная девушка всегда умела приберечь монетки. Эти, на складе, покупали, тратили, охотились за распродажами, а она берегла каждую крону. Вот и сейчас – только необходимое. Перед глазами вспыхнул виртуальный магазин. Полупрозрачный консультант тут же накинулась с предложениями, но Тэра остановила её уверенным:

– Спецодежда.

Полупрозрачная девушка недоуменно захлопала глазками. Окинула форменный наряд официантки и радостно набрала в грудь побольше воздуха. Она уже готова была еще раз расхваливать последнюю коллекцию формы официантки от модных Лапшанини и Фиглиоли, как Тэра потребовала:

– Спецодежда… Техник. Комбинезон.

Полупрозрачная девушка опять заморгала. Никак не могла взять в толк, зачем официантке комбинезон, но видя серьезную мину над расшитым топиком подчинилась. Перед глазами высветились категории, производители, цены. Тэра уверенно ограничила себя двадцатью кронами. Прошлый обошелся в тринадцать – очень дорого – и подмывало шикануть, хоть раз в жизни прихватить что-нибудь хоть от какого-нибудь знаменитого "…нини", какого-нибудь двинутого на всю фантазию кутюрье. Хоть и не знала, что это самое кутюрье значит, душа рвалась к роскоши. Полупрозрачная девушка завораживала ласковым напором рекламы и уже вот он, костюмчик за двести девяносто девять только бодро скажи ага… Как вдруг в изумрудных глазах проснулась бережливая пантера. Двести девяносто девять?! По горлу поднялся звериный рык:

– Я сказала не больше двадцати!

Полупрозрачный гид скорчила гримасу и пренебрежительно хмыкнула. Тэра легким движением стерла дастовалу и вернулась к покупке. Каких-то пару минут и компьютер списал со счета девятнадцать девяносто девять – лицемерное "не двадцать". Девушка брезгливо хмыкнула на цену. Разжилась удобными лёгкими ботинками, бельём и резкий взмах отключил магазин.

Что хорошо в современном мире, ждать не приходится. Компьютер торгового центра нашел сигнал клипсы Тэры. В стене ожил промышленный принтер, впитал инструкции и одну за другой начал печатать покупки. Смешно смотреть, как медленно извергается в лоток бесшовная ткань. Принтер старательно выплевывал вещи одну за другой, а потом тихо переругивался сам с собой, постукивая, меняя кассеты, выводил комбинезон, а Тэра тем временем приводила себя в порядок. Вынырнув из душа, купаясь в облачках пара и любимого алоэ, щелкнула по носу потрепанного жизнью любимого мишку. Принтер выплюнул в приемный лоток комбинезон. Вежливый голос сообщил о доставке покупок и Тэра быстро переоделась. Наконец-то можно почувствовать себя человеком.

Клипса защелкнулась на воротнике-стойке новомодного черного приобретения. Впервые в жизни, выбирая, девушка позволила себе не сравнивать характеристики одежды, не вчитываться в функции встроенных в комбинезон систем. Да. Это вам не комбинезон за восемь – десять крон. Совсем нет. Здесь и функций больше чем в предыдущем и встроенная сеть датчиков для отслеживания состояния владельца. Нет. Впервые в жизни она выбирала фасон. Эти серебристые вставки в черную ткань чудо как хороши. Почти незаметный рисунок-тиснение… Она вертелась перед зеркалом и любимое "Чё-о-орт" да улыбка до ушей почему-то создавали ощущение праздника. Ни странности Торопыжки, – сколько знала его Тэра, он всегда был добродушным пижоном с очаровательным прибабахом, – ни непонятное бормотание Рафа были просто неспособны испортить дивное утро. Да и к тому же сегодня у нее будет аж три сопровождающих. Раф, который обещал помочь с работой. Торопыжка, который из галантности не отстанет, пока не убедится, что она хорошо устроилась. И Эрвин. Тэра даже хихикнула, не уж то он глаз на нее положил. В ночную смену аж три раза заскакивал. Не спалось ему, видите ли.

Под мурлыканье хитовой песенки девушка быстро собрала вещи и плюхнулась за терминал. Ювента и крепость – надо же разузнать поподробнее, куда занесла нескучная жизнь. Но, оставшейся час ушел впустую. Нет, Тэра много почерпнула и о семи континентах и об островных поясах экватора и о жутковато хищной ползающей, копающей и пускающей из-под воды пузыри фауне. Разок терминал даже выругался страшным "биоценозы Ювенты", но Тэра только побыстрей стерла эту нецензурщину и погрузилась в стереопроекции ландшафтов, описания и фото зверья, огромных хищных птиц дортлингов, стараясь пропускать кадры с первыми поселенцами-неудачниками в клювах. Ей стало понятно, зачем натянули сетку – от птичек спасались, а вот остальное… Крепость… Крепость – это загадка. Официальная база знаний Иствика сообщала, что колония Ювенты – одна из основных опорных точек по добыче тиреозита, используемого в производстве современных двигателей или скорее "прыгателей" космических платформ сквозь пространство. Очень дорогая штука, кстати. Наверное, поэтому, – решила девушка, – такая секретность. Ни название "Крепость", ни план колонии Ювенты не были доступны, а отзывы бывших колонистов, коих и сыскалось-то несколько сот, как под копирку восторженные. Восхитительные описания видов с горы, удобных "рабочих мест", фото благоустроенного комплекса и высокотехнологичного обеспечения полуавтоматических шахт наводили на мысль о благополучии и спокойствии небольшого скромного поселения. Вот только в уголке души поселился маленький подозрительный горбатый гномик и чем ближе высадка на планету, тем его ворчание становилось всё громче. Ведь понятно, что за красивым фасадом недосказанности и налётом "необходимой секретности" вполне могло прятаться нечто. И это нечто усилиями Рафа и Торопыжки не просто бубнило, а начало раздраженно почёсываться.

Пока Тэра пыталась разузнать побольше, вернулся Торопыжка, тихо хрюкнул на её потуги и, изловив из кресла, сунул медвежонка:

– Мальчики расстроятся.

– Аа?

– Они пол ночи в проводке копались, обсуждали везучую красавицу официанточку, а тут… – он кивнул на комбинезон и цокнул языком, – хана мальчикам.

Тэра залилась краской.

– Пошли уже, чудо. Приехали. – Клотар подхватил сумку и двинулся к выходу. – С гоблином сгрузимся.

Девушка удивленно хлопала глазами:

– Мы же еще на орбите.

Торопыжка обернулся:

– Ты там космопорт видела?

– Нет.

– Нас шаттлами спустят прям в крепость. Всего-то человек двадцать и технику. Первый грузовой шаттл ушёл. – донеслось уже из коридора.

Тэра обняла мишку и бросилась догонять бодро шагающего программиста. Они шли мимо распахивающихся дверей. Люди вываливались из кают с сумками, с чемоданами. Те, кто отправлялся следующим шаттлом, глазели на редкую процессию, махали друзьям и знакомым. Те, кто летел дальше, делали вид, что им всё равно. Везунчики стекались к первой погрузочной площадке, всасывалась в ворота и растекалась по широкому ангару огибая огромный G+. Не долго думая, Торопыжка подхватил Тэру за локоток и потащил вглубь ангара.

– Подожди-подожди-подожди.

Тэра сбавила ход. Клотар недоуменно обернулся.

– Что?

– А твоя сумка?

Он, как ни в чём небывало, пожал плечами, – я налегке… – Рядом вырос стюард-андроид и Клотар скинул ношу ему. – Держи.

Андроид перехватил и встал рядом. Где-то сбоку мелькнул Раф.

Погрузочные ворота неторопливо распахнулись.

– Привет, Тэ. – мурлыкнуло из-за плеча.

Девушка улыбнулась Эрвину, так и не изменившему своей пустынной армейской форме.

– Следующим шаттлом пойдут твой здоровенный раритет, ВИПы и смертные по остаточному принципу. Так Клоти?

– Думаешь, они тут есть?

– Смертные? – оскалился Эрвин.

– ВИПы, дорогой. Что им тут делать?

Гоблин шагнул внутрь шаттла и, приглашая на борт пассажиров, начали попискивать клипсы.

– Эй, я, похоже, следом, – отшутился Эрвин, видя как Клотар под руку уводит недоумевающую Тэру за сосредоточенно вышагивающим Рафом.

Пробившись в салон, Тэра устроилась в кресле у иллюминатора, и весь спуск глазела на цветные облака, полупрозрачную пену, цепляющуюся за перевалы, приближающуюся в опушке леса огромную гору. Клотар же тыкал в стекло, показывая каких-то птичек, что-то вдохновенно бубнил, объяснял, а Тэра не отрывалась от чудного вида. Да, это вам не пустыня… Уже показалась плоская вершина, шаттл прицелился на посадку, как вдруг:

– Почему они разноцветные?

– Что? Кто?

– Облака. – Тэра оторвалась от резвящейся стаи остроклювых птиц вдалеке и увлеклась буйством красок горы. – Почему они цветные?

Торопыжка энергично почесал загривок:

– Я ей о Крепости, птичках, а она, значит, в облаках витает…

– Ну?

– Не знаю. Что-то там с пыльцой связано. Ветер уносит в облака, она цветная… бла-бла… Мне как-то объясняли, а я не слушал.

Тэра оторвалась от листвы. Удивленно взглянула на программиста:

– Ты обиделся?

– Не обращай внимания. Не выспался.

– Нет, правда… Не обижайся, тут так красиво…

Клотар еще раз взрыхлил загривок:

– Чёрт с тобой, любуйся, потом объясню. Только держись рядом, ладно?

Тэра кивнула и снова прилипла к иллюминатору. Снаружи уже виднелся единственный плоский участок вершины за стеной крепости. Небо заслонили массивные башни. Шаттл взбил тучи пыли, плавно коснулся скалы и началось действо: монолитная стена между башнями опустилась, из ворот потянулись решётки, образуя своеобразный стальной коридор. Стукнули об борт и посадочный шлюз распахнулся. Толпа быстро потекла к стенам. Клотар покосился на кружащую в облаках стаю, взвалил сумку на плечо и на всякий случай прихватил за локоток глазеющую по сторонам девушку. Сзади начал сотрясать скалу поступью гоблин, а стая в облаках потянулась к земле.

Редкая толпа прибывших, всего около десятка, вытянувшейся змеёй вливалась в ворота, где охрана в серо-черном организованно перенаправляла в ближайший ангар. И даже тут, по пути к стенам Тэра не могла оторваться. Рассматривала пушистую траву, длинные, с тонкими выскакивающими из бутонов отростками, цветы, испещренные узорами камешки…

– Берегись!

За спиной отчаянно взвыла сталь проволоки. Клотар сорвался на бег, и Тэре ничего не оставалось, как, пискнув, рвануть следом. Стайка остроклювых птиц пронеслась над головой и взвилась ввысь. С башен взвыли лазеры и три шипящих комка свалились в траву. Вбегающих в ворота обдало пеплом и вонью паленого.

Тэра нервно оглянулась, успокаивая скакнувшее сердце, перешла на шаг. Испуганно выдавила:

– Это что сейчас было?

– Птички.

– Про которые рассказывал?

– Ага.

Всех прибывших собрали в ангаре. Быстрый досмотр и не нашедшие контрабанды охранники расслабились. Выдали анкеты-опросники. Вежливый голос под речь голографической блондинки в деловом костюме попросил заполнить и заскрипели мозги. Мужик по соседству пыхтел под "Мы рады приветствовать вас…", Клотар весело хмыкал, что-то карябал в вариантах ответа, а Тэра уже со второго вопроса начала понимать, что психологи Иствика – ребята весёлые. Собственно, первый вопрос понятен: имя, фамилия. Как сложно. А вот второй поставил в тупик. Пол. Требовалось всего лишь поставить галочку. Просто же. Вот только где? Торопыжка покосился в тест и хрюкнул, уткнулся в свой.

Как оказалось, пол бывает мужской, женский, мужской-женский (гермафродит), бесполый и, о чудо, еще вариант: другое – нужное вписать. Этот белобрысый паразит беспардонно покосился, расплываясь в улыбке, хрюкнул под "…не запятнать светлое имя Иствика…" и сделал вид, что не подсматривает. А проблемы-то на этом не закончились. Пол, оказывается, у этих весёлых ребят делится на биологический, психологический и социально-адаптивный, и варианты ответов прикладывалась ко всем трём. Так, как же правильно: женский, женский, женский или женский, женский, не поняла? Или правильно: не определилась? Чего они вообще хотят? Тэра совсем растерялась, и покосилась в торопыжкины ответы.

– Не списывать! – хрюкнул тот, но под озадаченно-пламенеющим взглядом повернул бумагу.

Этот паршивец, оказывается, просто развлекался. В полях "имя" и "фамилия" честно переписал: "имя", "фамилия". А второй пункт… Он у нас оказывается биологически "переменное" существо. Да-да! Так и вписал, паразит. В графе "психологический" значилось "определюсь в пятницу", а в социально-адаптивном красовалось "уже догадался?". И все разными почерками.

– Ты чего тваришь?

– Ответы дать просили.

– Ну?

– Так и отвечаю, никто ж не требовал правильные.

– Тебя не пропустят.

– Спорим?

– С этим? – Тэра ткнула в графу "Специальность". – "Отдых"… У тебя что, чердак протек?

– Так спорим или как?

Зная этого шутника, Тэра только уткнулась в опросник. Ответив под "…мы стремимся к светлому будущему человечества…" на все дурацкие полсотни, подняла обалдевшие глаза на Клотара. Тот кивнул на редкую толпу у выхода и они побрели. Каждый прибывший сдавал опросник сидящему за столом сутулому психологу, тот скользил взглядом по бумажке, аккуратно укладывал в стопочку и протягивал руку за следующим, чтобы опять сунуть под нос. Клотар дождался очереди и протянул листки. Опросник небрежно скользнул под нос. Замер. Уши психолога дернулись от удивления. Настороженный взгляд скользнул по сиреневому пиджачку.

– Клота-ар?

Несчастный побледнел.

– Привет, красавчик. Я вернулся.

Парень сглотнул и тыкнул опросником на выход. Тэра протянула свой, но психолог только сунул его в стопку, а сам таращился в спину насвистывающему веселый мотивчик Торопыжке.

Полупрозрачная девушка еще вещала, а Тэра уже догнала:

– Ты здесь был!

– Это Шкадя тебе намекнул?

– Кто?

– Ушастик у выхода. Он долго мою анкетку анализировать будет. В прошлый раз месяц карпел. Четыре собеседования устроил.

– Зачем?

– Ой, лапа, работа у него такая. Как говорят психологи: неправильных ответов не существует. – В серых глазах сверкнули веселые искры, – я отвечал честно.

Они остановились под кронами раскидистых вязов. Бордюрные камни дорожек извилистыми змейками расползались по огромному парку, теряясь в диком сочетании зелени и пестрой травы. Правил, казалось, не существовало. Вообще. Местные бегали по дорожкам. Смешанная компашка вдалеке с визгами и воплями на газоне перекидывалась мячом. На траве! Тэра сморщилась – да на Карстаке за такое… И ни одна деталь внутри не наводила на мысли о Крепости, агрессивности внешнего мира, но маленький горбатый гномик внутри опять начал подозрительно почёсываться.

– Мистер Арчик.

Клотар обернулся и пожал протянутую руку.

– Раф.

– Не пора ли нам избавиться от ноши? – бюрократ кивнул на сумку. – В музей с ней не пустят.

– Как музей? – Клотар взглянул на спутницу. Расплылся в ехидной улыбке. – Ей рано. Поработает. Забинтуем… похороним… выкопаем мумией… – Тэра поджала губы, заливаясь краской, а паршивец продолжил, – вот тогда…

– Вы всё шутите, а кто-то ещё должен ответить за дрона. Да и барышню надо пристроить. – Взгляд Рафа опять потеплел.

Клотар скуксился:

– Музей, так музей. – Без церемоний дёрнул молнию сумки. Выловил за ухо медвежонка. – Держи. Гемме понравится.

Девушка возмущенно вцепилась в любимую игрушку. Раф кивнул:

– Возможно, мистер Арчик, вы правы.

Ворчливый горбун выполз из тёмного уголка, дернул за загривок Пантеру и Тэра не выдержала. С тихим рыком медвежонок стукнул о бедро:

– Гемма, да… Значит, Гемма… Что тут происходит?!

Мужчины переглянулись.

– Ты здесь был!

Клотар пожал плечами:

– Каюсь. Казнить будешь, лапа?

Медвежонок взвился и начал охаживать программиста:

– Ты… паршивец… здесь… был… и молчал… А ты!… – медвежонок замахнулся на Рафа. Чиновник шагнул подальше. Расплылся в улыбке, вскидывая руки:

– Виноват-виноват. Мы знакомы.

– Я еду не знаю куда, а они… А ну колитесь! – маленький кулачек потряхивал медвежонком перед ухмыляющимися физиономиями.

– Мистер Арчик изъявил желание вернуться. Он хороший специалист и я распорядился чуть изменить план полета.

– Изъявил, значит… Что ты там ещё изъявил?

– Ну, Тэ. Знаешь, как было смешно следить за физией этого уважаемого господина, пока он по трапу поднимался, придумывая как бы тебя на борт забрать. Правда-правда. Правила Иствика, знаешь, какая жёсткая штука.

– Да, барышня. Мистер Арчик редко дает рекомендации.

– Ах, рекомендации… – Тэра глубоко вздохнула. – И кем же он работает?

– Работал главой группы К.

– Кем?

– Шишкой над компьюторщиками, Тэ.

– И уволился?

– Я бы сказал, взял дли-и-инный длинный отпуск. Что с моим местом?

– Ждёт.

Тэра вздохнула:

– Что-то вы тут оба не договариваете. Вот чувствую, не договариваете.

– Ну что, мир? Идем?… Ну, Тэ, я же честно обещал найти работу.

Медвежонок опустился. Тэра обреченно кивнула, а Клотар сунул сумку охране. Раф что-то чиркнул на экране переносного терминала и троица углубилась в парк. Тэра пинала ворохи листьев, то и дело под ногами перекатывались переплетенные комочки травы, а она не отрывалась от мощенной камнем тропинки.

– Теперь понятно, как ты выигрывал.

– А?

– Покер. Но…

Она подняла глаза за Рафа:

– Позавчера он выиграл, не смотря в карты.

– Что Вы, барышня. Разве такое возможно?

– Я… Я собственными глазами видела.

Но Раф только качал головой.

– Видела.

– Тэ, какая разница, какой стороной карты, если эти олухи одной колодой три года играют?

– В смысле?

– Тройка червей – большое масляное пятно. Шестерка пик – складка на уголке и ржавая полоса. Король бубей – рубашка царапана. Продолжать?

Тэра пиннула подкатившейся к ногам мячик шумной компашке.

– Ты знал…

– Я приходил развлечься. Не обирал их как новенький. Ну, пол кроны… Ну, чуть больше в плюсе и всё. Все довольны. Позубоскалили, повеселились. Вечерок скоротали.

За нехитрыми разговорами ворчливый горбатый гномик ушел в тень. Кроны деревьев расступились вокруг круглого здания, гордо вздымающего колонны к самому небу, стекающему на шпиль. Где-то там, высоко-высоко над кронами от него разбегается тонкий узор сетки.

– Тэ, не туда смотришь.

– А?

– Вход в крепость.

– Что, вот это?

Шпиль опирался на колонны, кариатиды. Украшенные барельефами стены перетекали в аккуратно выстриженный вокруг мраморного фундамента газон…

– Это вход? В крепость?

Мужчины переглянулись и шагнули в широкий портал.

Внутри скалы вместо небольшой колонии оказался огромный город. Некогда верхушка шахты теперь блистала мраморной отделкой, ярким витринами кафе, игровых залов, баров. В толще скалы умудрились проложить широкие проспекты. Инженеры даже предусмотрели огромные, затянутые сетками окна, позволив легкому ветерку гулять среди шумной толпы, взбивать сладкую вату радостно попискивающих вокруг клоуна детей, обнимать гуляющие парочки и кокетливо колыша разноцветные прически убегать вглубь. Тэра перегнулась через перила. Восхищенно шепнула:

– Чё-о-орт. Сколько тут уровней.

– Много, барышня. Очень много.

– Как-нибудь загляни на третий, Тэ.

Они встали на движущуюся по тротуару дорожку и последовали примеру других. Тоже пошли в какофонии звуков, музыки, визгов. Перешли на другую дорожку, ещё. Тэра уже потеряла все ориентиры, как вдруг споткнулась. Дорожка закончилась у широких ступеней. По ним толпа ползла вверх. Где-то там, наверху дети тыкали пальцами на высеченные на огромных черных колоннах барельефы. Сверху нависала треугольная крыша. И нигде ни выщерблинки. Чопорно. Тэра даже подумала: это точно не склад. Не то, что ругнуться, в гомонящей толпе даже любимое "чёрт" уже встало поперек горла.

– Нам сюда.

Тэра недоуменно обернулась к шумной толпе.

– Сколько их. Это ж надо.

– Нет, Тэ. Это только начало. Мы на полтора километра выше уровня моря. Здесь куча этажей. Целое маленькое государство. Наверное, миллионов пять человек.

Троица взобралась вместе с толпой по ступеням, пробилась внутрь и только статуи да лица с картин провожали их сквозь огромные залы. Мирно покоились фараоны. Карфагенские колесницы. Шибенницы. Лица посетителей слились в одно смазанное пятно. У Тэры начало рябить в глазах, когда они свернули в административную часть. Раф толкнул дубовую дверь и перед ввалившейся в приемную троицей вырос секретарь. Поправил очки в толстой оправе:

– Чем могу помочь, господа?

Торопыжка скроил серьезную мину:

– Передайте директору, что на втором уровне в третьем зале машиностроения из двигателя внутреннего сгорания сперли ведро искры.

Парень вдумчиво записал. Поправил очки.

– Что-то еще?

– Нет, дорогой. Но это важно.

Секретарь исчез за резной дверью, Торопыжка плюхнулся ему на стол. Поерзал.

– Ждать будем?

За дверью пробубнило. Похоже, очкарик цитировал жалобу. Торопыжка прислушался, а бубнение повторилось чуть медленнее, ближе. Еще… И дверь распахнулась, выпустив пятящегося секретаря. Он испуганно стрельнул дуплетом из-под толстой оправы. – Вот они, госпожа Физалис, – и боязливо отскочил к стульям.

Из-за тонкой резной двери в свои владения Гемерия выплыла непринужденно, размеренно и величаво, как полагается лучшему директору ведущего на планете музея. Не грех признаться, что в свои сорок пять, обернувшись в жемчужную блузку, жакет и брюки цвета коралла, она всё еще коллекционировала влюбленные взгляды, всё еще надменно перебирала, а сейчас готова была отчихвостить секретаря за некомпетентность вместе с…

– Клотар?

– Тё-отушка.

– Мальчик мой, как я раньше не поняла… Искру из двигателя сперли. – она подбоченилась, – нет, ну это же надо додуматься… А этот, тоже хорош.

Секретарь скромно скуксился.

– Геммерия, позвольте представить Вам…

– К чёрту Раф, к чётру… Ты б еще госпожа Физалис ляпнул. Деточка, я Гемма, – директор величественно протянула руку мысленно поймавшей челюсть Тэре. – Просто Гемма.

– Тэра Лешер. – Тэра пожала руку, невольно отмечая бархатистость кожи новой знакомой, а душа разрывалась между плюхнуться в книксен и шлепнуться в реверанс. Руки смущенно вцепились в мишку.

Геммерия рассмотрела новенькую своим фирменным пронзительно-снисходительным взглядом, заполняя приемную равномерным:

– Что наплели про меня эти прохвосты, деточка? Племяша – брысь с антиквариата. Господа, дела стоя не обсуждают.

Она умела так ловко менять темы не прерываясь, что Тэра начала впадать в легкий ступор. А торопыжка нашелся:

– Так я не понял, мне задницу отрывать или как?

– В офис, господа. В мой маленький скромный офис.

Тэра вошла последней, сзади гулко хлопнула дверь, а девушка застыла, рассматривая пейзаж горной гряды в стрельчатых окнах под потолок, под сводом которого огромной каплей зависла радужно переливающаяся конструкция. Гулко прошептала: лю…люст-ра. Она еще что-то помнила из образовательных фильмов. Раф украдкой поманил вглубь и Тэра почти на цыпочках пошла вдоль антикварной мебели.

– Деточка, что ты крадешься как цикадул за орехом, – Гемма даже не обернулась, шествуя к трону за растекшимся массивной лужей столом. – Топай как следует. Если тут что-то рассыплется – лично с реставраторов шкуру спущу. – "Она что, мысли читает?" – У меня и пыточная в седьмом зале есть.

Директор откинулась на прямую мягкую спинку, неторопливо провела рукой по полированной, отделанной старым серебром столешнице, дожидаясь пока все усядутся напротив.

– Итак, Раф. Нисколько не сомневаюсь, что ты здесь не ради моего племяши… Зачем ты привел ко мне это чудо?

Тэра зарделась. Клотар тихонько хрюкнул.

– Гемма, дорогая…

– Пффф… Тоже мне комплимент! Раф, я бесценная. Бесченная-а. Ближе к делу. Работа стои-ит.

– Тётушка, бесценная, это когда на ценнике ноль.

Разрываясь между тянущей уголки губ улыбкой и маской смерти, Геммерия пригвоздила племянника тяжеленным как лом взглядом. Тэра испуганно стреляла глазами то в одну то в другого и только Раф безмятежно дожидался, пока в пылу родственных шпилек секретарь, вжав голову в плечи, чуть не на цыпочках прокрадется к столу. Звякнул поднос с фарфором. Напряженные взгляды уже стреляли через клубящийся пар, разнося чайные ароматы… секретарь исчез…

– Он хотел сказать… – пискнула девушка.

– Да-а-а… – Геммерия подалась вперед. Опустила подбородок на сплетенные пальцы, на губах заиграла ехидная улыбка, – он хотел сказа-ать, что-о-о…

– Тётушка, ты не счёт в банке, ты – единственное украшение этой планеты, – Торопыжка расплылся в улыбке. – Ты просто прелесть.

– От паразит. И прибить хочется и жалко. Как тебя не хватало мой мальчик… Итак?

– Гемма, ты же еще ищешь техника в музей?

– Тьфу ты, с балла на больную мозоль. – директор откинулась на спинку. Задумчиво уставилась на пейзаж за окном. – Знаешь, сколько их здесь перебывало после Механика? Нет? Я скажу. До… – посмотрела на ухмыляющегося Торопыжку. – До… А чтоб тебя, до чёртиков. Все из себя дипломированные. Крутые. А как увидят перфоратор без мозга, так и лапки кверху. Половина станков стоит. В механическом двенадцатичасовом параде треть кукол, как Механик говорил, Боже упокой его душу: не фурычит… – даже руками всплеснула от возмущения. – У них, видите ли, мозга нет. Диагност подключать некуда… – Торопыжка лыбился все сильней. – Сказала бы я, куда им его себе подключить. – Геммерия тяжело вздохнула. -А что?

– Я привез G+.

– Не новость. Вот если бы ты его починил.

– Не я.

– Пффф, нет?… Ну, тут ты точно нужного техника не найдешь. – директор покосилась на чуть не трескающегося в улыбке племянника. – Ну, говори уже, говори, а то лопнешь.

Торопыжка сцапал горячую раритетную чашку и педантично отставил мизинчик. Дразня тётушку, потянул аромат.

– Племяша-а? Работа стои-ит.

Клотар прихлебнул и покосился на Тэру.

– Нет, я когда-нибудь его на шибенницу прикручу. Испанский сапожек надену и… – её изучающий взгляд мазнул по серьезной физиономии Рафа, уперся в девушку. – Вы его испортили?

Тэра испуганно замотала кудрями.

– G цел?

Чёрные кудри так же мелко кивнули. А Гемма пожаловалась Рафу:

– Нет. Этот кабинет определенно плохо действует на людей… Что-то у них со связками происходит. Вот здесь, – она потеребила пуговицу воротника блузки. Наигранно вздохнула. – Речь теряют, бедняжки.

Клотар булькнул в чай. Тэра смущенно прижала мишку.

– Гемма, она его вылечила.

– Вылечила?… – Геммерия уставилась на красного как вареный рак Клотара. – Моего мальчика?… Душа-а моя-а-а… – она что-то поняла, радостно подскочила и плавно обогнула стол, пялясь на медвежонка. – Деточка-а. – Обняла Тэру за плечи и заставила встать, вглядываясь в огромные от удивления изумрудные глаза, – ты смогла починить нашего мальчика…

Клотара обнял паркинсончик.

– Сколько мы мучились, чтоб он взглянул хоть на одну де-евочку. Такая молодая… Да мы тебя на руках носить…

Тэра залилась краской.

Дикий вопль смеха рванул потолок, Торопыжка зашелся в истерике, дубася по ляжке, обжигающие волны чая выплеснулись на сиреневый пиджак. – Ты… Она… по-починила…

Гемма непонимающе перевела взгляд на Рафа. Тот расплылся в улыбке:

– Эмм. Не того.

Директор отпустила почти пунцовую девушку и подошла к Торопыжке. Оперлась о стол и вперила тяжёлый взгляд в конвульсикующего племянника:

– Опять голову морочите… Клота-ар?!

– И я тебя обожаю, тётушка. – Клотар всё еще трясся от смеха, – она игрушку твою починила!

Геммерия обернулась.

– Вот как?… Деточка, забудь всё-всё, что тебе наплели эти пустобрёхи. Вообще всё забудь. Особенно обещания этого проходимца, – ткнула в Рафа, – такого нараскажет, что от меня техники бегают как от моровой язвы. Ты же техник, правда?

Тэра кивнула, комкая от дикого смущения мишку.

– Давай, душа моя, попробуй словами, я ж не кусаюсь. Ну… Я – техник… Ну-у-у…

В глазах Геммерии застыла надежда…

– Ну-у-у?

– Техник. – Выдохнула ещё не пришедшая в себя Тэра. – Бакалавр-инженер по направлению биоэлектроника.

– Ну, вот видишь, и не страшно. – Погрозила кулаком Торопыжке. – Напугали мне бедную девочку.

Торопыжка хрюкнул, припомнил раскуроченный шнобель Бульдога, но впечатлениями делиться не стал – Тэра и так не в своей тарелке.

– В общем, так. Ты уже со вчерашнего дня здесь работаешь, деточка, и никаких мне тут отговорок. Любой, кто не согласен галантно получит в пятак. – директор вперилась в Рафа, – усвоил?

Тот вскинул руки:

– Легче, легче Гемма, для того и привел.

– Вот так-то. Смотри у меня… – неторопливо погрозила пальцем и повернулась к Тэре. – Деточка, когда этот прохвост поведет тебя дальше, не забудь моему секретарю шепнуть про себя – мигом оформит.

– Если нет – дай в пятак.

Тэра покосилась на хрюкнувшего Торопыжку.

– Если нет, он у меня на семнадцатый уровень пойдет. Аквариум с акулами чистить, – улыбнулась директор. – И вообще, куда вы, голубчики поселили несчастную девочку? Небось, на девятнадцатый уровень, да? Кайтесь, изверги.

Клотар и Раф переглянулись.

– Ещё никуда.

– На третий, милая, исключительно на третий, оттуда такой очаровательный вид. А теперь дорогие простите, дела, дела. Клотар, задержись.

Тэра обескуражено поплелась за Рафом. Выдала свой идентификационный номер удивленно сверлящему через толстую оправу секретарю и побрела в залы. Мишка недоуменно мялся в руках.

– Раф.

– Да, барышня.

– Почему третий уровень?

– А-а. Так она живет там. Под бочёк поселит, и караулить будет, чтоб я или ещё кто не увел. У Клотара хоромы там же… Учитесь…

"Эээ… Чему?… Хоромы?!…"

Сзади приятный баритон донес ритмичной скороговоркой:

– Ёу, То-ор!… За-че-ки-нил-ся тут дав-но ты, браттелло?

Тэра недоуменно обернулась на непривычно ритмичную речь. Невысокий, похожий на обезьянку мужичёк, раскачиваясь в такт собственному ритму, тряс пальцами перед лицом Клотара. Тот хлопнул обезьянку по плечу, и они вместе двинулись мимо каменного всадника по залу. Раф сморщился:

– Я вас покину, барышня? Дела, знаете ли, а Клотар, думаю, и без меня поможет устроиться.

Тэра кивнула, не отрываясь от зрелища. Было похоже, что разодетая, сверкающая стразами обезьянка урвала себе штаны с какого-то толстяка и радостно переваливалась сквозь толпу навстречу, пересыпая уши Клотара малопонятным:

– Ты однозначно чувак такой файт ласт еар прогулял. Просто куул! Твой рейтинг упал, Мракобес прихвастну-ул!

"Где я его слышала?"

– Нет, правда браттелло, ты сёня игра-аешь? – слова подпрыгивали вместе с раскачивающимся на огромной цепочке медальоном. Казалось, обезьянка своей одеждой и манерой движений бросает вызов разом всей окружающей толпе.

Клотар замер рядом:

– Знакомься.

– Йоу, Тор! Да она просто чиикса, брат, однозначно! – запрыгала обезьянка. – Респект! Уважуха! брата-ан!

Обезьянка пристукнул друга в плечо.

А вот кулак с медвежонком сжался. Тэра уставилась на чёрный ежик обезьянки:

– Торопыжка, это что?

– Йоу, подруга, я ни что, я Э-эмси! Рулю тут концерты под мой гагнстарре-еп! Йоу-у-у!

Девушку пробрал смешок, так забавно и задорно прыгала обезьянка. Какую картинную позу она приняла растопырив дергающиеся в ритм пальцы. Несуразица подняла настроение. Казалось, еще чуть-чуть и певун под собственный ритм начнет крутиться, выдавая "у.а.а – а.а.а". Обезьянка, раскачиваясь, начала растягивать слова:

– Эй подру-уга, послу-ушай, что тебе-е я скажу-у…

– Стоп-стоп, погоди, красавчик. – Торопыжка положил руку на плечо обезьянке. – Тэра, это Эмси. Он тут рулит развлечениями.

– Йоу, подру-уга, есть ниид оттяну-уться – ко мне приходи-и-и! – обезьянка ткнула себе в грудь большими пальцами. – Герла Тора – моя герла!

– Ага, щаз тебе. Торопыжка, чего он вообще лопочет? Можно хотя бы в первый день без культурного шока?

Тот извиняясь пожал плечами, а обезьянка вернулась к теме:

– Так брателло, ты седня файт ор ни файт?

"Чего-о-о?"

– А что у нас сегодня?

– Чува-ак, ты не в те-еме, так слу-ушай сюда-а. – Черная шевелюра вместе с ушами весело задергалась под внутренний ритм. – Дор-дартс мы увидим…

– Стоп-стоп. Давай без рифм, а? Излей прозу, Эмси, ты же гений, давай, дорогой.

– Нет, Тор, ты скучным стал однозна-ачно. Я ж телю тебе дор-дартс впереди.

Тэра прикрыла глаза рукой:

– Что он несет?

– Когда?

– Сегодня, чувак, сего-одня.

Девушка возвела очи-горе, даже плюшевый медвежонок попытался прикрыть морду лапой, а Торопыжка улыбнулся:

– Лапочка, хочешь скуку развеять?

– Да уж соскучишься с вами. Мне бы поселиться?

– Ай, брось. Макнёшься в культуру по самое горлышко. Измажешься, так сказать, впечатлениями. Развеемся. Давай… Мне нужен партнер в дартс. А потом поселимся, а?

– Я никогда не играла.

– Уж поверь мне, солнышко, в это вообще мало кто играл.

Тэра покосилась на Торопыжку, – в смысле?

– Доверяешь?

Она неуверенно кивнула. Ну, дартс и дартс. Чего бы дротики не покидать.

– Йоу! Подруга свихнулась! – обезьянка забавно подскочила и рванула в толпу.

– Чего?

– Не обращай внимания.

– Ага! Щаз тебе! Колись давай.

– Эй, пиплы, Тор бэкнулся, ща всех разнесет! – обезьянка, подергиваясь, слилась с толпой.

– Так на что я подписалась?

Вместо ответа Торопыжка подхватил девушку за локоток и повел к широким эскалаторам. Они нырнули в толпу, прочь из музея. Прорвались сквозь паутину рекламных голограмм и изверглись этажом ниже.

– Туда. – Торопыжка потянул в огромные стальные ворота туннеля, шумящего разодетыми в разноцветные шарфики фанатами. Эхо гудело:

– До начала дартса пятнадцать минут. Пилотам прибыть к дротикам. Повторяю…

– Тэ, бежим!

Они рванули сквозь толпу. Мимо бубнящего ритм Эмси. Мимо блеснувшего апельсиновым увядшего Солнышка. Стайки хихикающей молодежи. Воплей. Гула. Огромных окон. Экранов. Терминалов. Тормазнули у кучки возбужденно галдящих брокеров. Торопыжка чиркнул клипсой-дракончиком о сканер. Тэра подставила свой воротник под азартно скачущим взглядом коротышки. Сканер пискнул:

– Седьмой глайдер.

Запыхавшийся Торопыжка приобнял Тэру за плечи и шепнул:

– Я дома, подруга.

– А?

– Вон туда смотри, Тэ. – повел рукой в конец огромного тоннеля. На просторной площадке, как на широкой губе выстроились десять сплюснутых, словно наконечники стрел, серебристых глайдеров. Узкие крылья прижаты.

– Это дротики, Тэ.

– Шутишь?

– Идем.

Они пошли мимо толпы, галдящей за ограждением, скандирующей "Мра-ко-бес, Мра-ко-бес…". У серебристых машин на губе в порывах легкого ветерка возились разодетые в плотные костюмы пилотов пары. Проверяли, настраивали. Парень в черном комбинезоне с суровой миной как бритвой резанул взглядом по Клотару и медленно нацепил шлем с алыми разводами. Глаза, казалось, жгли красными угольками даже через темное стекло.

– Этот нас не любит… Да-да. Дротики, Тэ.

– Хочешь сказать, мы их кидать будем?

– Ещё интересней. Мы седьмые, и регистрация закрывается.

– И что? Эй алё, глайдеры зачем? Правила?

– Правила? – Торопыжка хлопнул себя по лбу. – Точно, ты ж не местная!

– Ну, спасибо, заметил.

– Слушай, – они подошли к седьмому дротику. Клотар хлопнул по холодной стали. – Один пилот. Один стрелок. Задача поразить три мишени как можно быстрей. Ты стрелок. Навести и кнопку плюх. Справишься?

– Ты опять недоговариваешь.

– Тэ, тебе правда понравится. Разве я когда-нибудь врал?

– До старта пять минут!

Толпа начала волноваться.

Комментатор взвыл: "Итак! Мы приветствует вас на шестых играх по дортлинг-дартсу в этом году. Судьи просят команды занять места-а-а…".

Пилоты полезли внутрь дротиков, а Тэра подозрительно смотрела, как Торопыжка с вальяжной ленцой скидывает пиджак. Расплескивая гулкое эхо снаружи, взбивая пыль, пронеслись угловатые судейские катера. Попискивая, закрылась кабина соседнего дротика. Торопыжка сунул пиджак в отсек пилота и выгреб оттуда шлем. Нахлобучил девушке. Щелкнул застежкой и галантно распахнул длинный боковой люк у пуза глайдера. На лице играет улыбка.

– Прошу.

Тэра вздохнула и с опаской улеглась в тесную щель.

"Ой, что-то мне это не нравится"

Щелкнули фиксирующие крепления и двинуться стало просто невозможно. С легким гулом просияла огоньками маленькая панель и люк закрылся. На мониторе шлема появился белобрысый торопыжкин ежик.

– Тэ, ты готова? Джойстик видишь?

– Да. А по чему стрелять?

– По дортлингам.

Машина заурчала, как объевшийся сметаны кот.

– Кому?

Сердце стукнуло сильней.

– Птички такие не маленькие. Их жуть как много. Приходится поддерживать безопасную популяцию в районе Крепости.

– Из этого сделали шоу? Я не хочу стрелять в птиц!

Дротик вздрогнул, завывая, оторвался от постамента и Тэра пискнула. Дна нет! Только плотные крепления удерживают под брюхом стальной машины. Душа ушла в пятки.

– Я… Ааа!… Не буду в птиц стреля-я-ять!

Тэра вцепилась в единственное, во что могла уцепиться под полированным брюхом машины – в джойстик.

– Расслабься, Тэ. Стреляем датчиками слежения. Целься в хвост. Мертвый дортлинг – дисквалификация.

До постамента уже просто пропасть. Тэра пыталась унять несущееся галопом у горла сердце. Проклятый джойстик стал скользким.

– Тэ, знаешь, почему меня прозвали Торопыжкой?

– Нет! Даже-даже-даже… Знать не хочу-у-у!

Дротик подплыл к краю губы и Тэра заглянула в бездну. Где-то там, внизу, крохотные деревца. Марево теплого воздуха коверкает перспективу. Точечки судейских катеров. Пропасть…

– Что? Туда?! Торопыжка-а-а! – в висках начало стучать. Джойстик скользкой селедкой давился в мертвой хватке. Непослушное тело стало каменным.

– А-а-а! За что вообще тут держаться-я!

– На старте я всегда набирал огромную скорость.

– Что-а-а?!

Взвыла серена, и губа прыгнула за спину. Набирая скорость, воющий дротик рванул вниз. К земле. К лесу. Сквозь марево. Сквозь собственный дикий визг Тэра неслась в пропасть. Воздух в унисон с ней выл о подвески.

– Торопыжка, вернемся – убью-ю-ю! А-а-а!

– Если вернемся-а-а!

– Что-о-о?!

– Чего ты боишься, мы ж звездная пыль!

Он дико расхохотался.

Вот уже листва в размазанном пятне пропасти. Узор на верхних листочках качнувшихся крон. Дыхание перехватило. Визг режет уши. Сердце забыло про барабан. Сжалось. В глазах потемнело. Крепления рванули, и лес со свистом ушел в сторону. Сверкнуло солнце. Заложив вираж, Клотар повел дротик вдоль скалы. Тэра прислушалась. Сквозь шелест ветра и дрожащий комбинезон в шлем прорезался весело насвистывающий песенку Торопыжка. Шум в голове утих. Ещё громко ухало торопливое сердце, а ветер ласково шелестел рядом. Какое-то знакомое ощущение.

– Правда, классно?

– Ты… Ты… Ты чего там… свистишь? – речь возвращалась неспешно. Перед круглыми от страха глазами вспыхнула голограмма и показавшаяся на горизонте огромная темно-коричневая птица подсветилась красным.

– Риголетто.

– Чего-о?!

– Песенка герцога.

– Какая герцога! Пичиму… тфу на тебя… почему коричневая птичка красная?!

– У нее датчик уже есть. Не наш клиент. Держись! – ремни рванули в сторону. Скала сверкнула изломами. Проплыла такая крошечная губа, а дротик, кружась, набирал высоту.

– И что теперь?

Джойстик в руках скрипнул от натуги.

– Держись!

Глайдер тряхнуло. Тэра чуть собственной шкурой не почувствовала крышу конкурента. Тот нырнул вниз, обдав беззвучной руганью сквозь стекло кабины.

– Ты что творишь!

– Лови птичку!

Глайдер взвыл на форсаже. Рванул к облакам. К распростершей широкие крылья хвостатой твари. И Тэра изо всех сил вцепилась в джойстик. Пульсирующий маркер пушки заряженной датчиком прилип к подсвеченному синим контуру птицы.

– Наша?!

– Жми-и!

Тэра зажала кнопку и с тихим "ф-ф-ф" к тени ушла маленькая ракета.

Птица вильнула. Прижала крылья. Стрелой скользнула вниз на волосок разойдясь с ракетой.

– Уходим!

– Что? Куда?!

Дротик резко дёрнулся влево, и Тэра со всей силы вжалась в холодную сталь. С яростным "а-лла-и-и-и-и" огромная оперенная торпеда пронеслась вниз. Только коричневый пух застрял в креплениях.

– Теперь поняла, почему желающих мало?

Торопыжка был убийственно спокоен. Настолько спокоен, что к горлу дернулся холодный пульсирующий ком. Тэра медленно выдохнула. Всматриваясь в кружащие на разворот облака, даже не замечала как ей хорошо. Расслабилась, позволяя воздуху просто скользить. Наслаждалась переливами цвета внизу. Полированным блеском скалы… А-ллла-и-и-и… Тень скользнула мимо… Из её снов… Сюда… В свободный полёт…

– Стреля-а-ай!

Тэра очнулась. Уверенно поймала в прицел огромную тень. Тихое "ф-ф-ф" и ракета ушла. Дротик метнулся в сторону, а вокруг длинного хвоста птицы вспыхнул маленький фейерверк. В хвосте блеснуло серебром новое перо.

– Помечена.

– Торопыжка?

– Ммм?

– На кого максимальные ставки?

– Глянь вправо.

Дротик вильнул. Лег на параллельный курс с конкурентом. Зашел в хвост огромному дортлингу.

– Кто это?

– Мракобес.

– Который взглядом сверлил?

– Он. Он. Он помнит, как я его на птичку ссадил. Вот на такую же.

– Что?

Два глайдера, неслись к скале за птицей шумными взмахами набирающей скорость.

– Что творит эта пэ…птица?

– Там, скорее всего, гнездо. А этот добрый человек так достал, что я его однажды просто отцепил на спину птичке.

Ракеты одновременно сорвались с глайдеров. Дортлинг вильнул, набирая скорость.

– Птичка, она такая, с тобой не улетит, но спланирует вниз аккуратно.

– Со мной? – Тэра вцепилась глазами в шипастого гиганта впереди. – Не-не-не, ни за что!

– Расслабьсяяяяя!

Дортлинг резко распахнул крылья перед одиноким уступом. Хвост, изогнувшись, свистнул вперед. Дикое "алл-а-а-и-и-и-и" швырнуло испуганные глайдеры в стороны, а Тэра наудачу нажала кнопку. Дортлинг возмущенно взвыл. Нырнул за уступ.

– Молодец, Тэ.

На последнего – почти упали сверху. Щелчок по кнопке и глайдер с небольшой царапиной торопливо ушел на губу. Следя за разевающей рот пещерой, Тэра мелко дрожала от возбуждения, азарта, чувства скользнувшего рядом когтя… Чувства чего-то знакомого. А внутри довольно урчала Пантера.

Дротик опустился на постамент. Рядом вскрывались кабины соседей. Клотар вынырнул сам и помог выбраться.

– Видишь? – Он ткнул в пустой постамент. – Поэтому желающих мало.

Содрав шлем, Тэра вытянула шею. Взгляд устремился за край губы. Там в дали, в лесу, вилась тоненькая струйка дыма.

– А-а-а… Торопыжка. Они-и… живы?

– Пока не знаю.

Тэра задумчиво подняла медвежонка.

Дожидаясь результатов, команды ушли к букмекерам. Не обращая внимания на толпу, Клотар сцапал пару стаканчиков, плеснул воды и протянул один Тэре. Та ухватилась обеими руками. Вода волнами заплясала по кругу. Пальцы подрагивали, а на губу опускался судейский катер. Издалека было видно, как выскочил потрепанный пилот глайдера, помог прихрамывающему товарищу, и толпа радостно взвыла.

– Видишь, Тэ? – Торопыжка ткнул стаканчиком в беснующуюся толпу. – Они жаждут зрелища. Хотят быть этими смельчаками, гонять за дортлингами, но боятся. Исцарапать собственную шкурку на пути к мечте… это же так страшно. Так убого. Это же всего лишь мечта…

Тэра облокотилась о столик. Стакан в руках уже почти не прыгал, медвежонок смотрел ободряюще, а Торопыжка, как обычно, невозмутимым взглядом ощупывал толпу. Продолжал:

– Кому-то из них лень, кому-то страшно, кто-то боится проигрыша… Они всего лишь одаренные несчастьем люди, отхватившие кусочек адреналина… Сомневающиеся…

– Да уж. – перед глазами встал несущийся навстречу дортлинг.

– Болеть за кого-то, значит, в мечтах быть им… Но мы не они. Мы плюнули в лицо сомненьям и огребли адреналин по самые уши. Все ощущения наши.

Он жадно отхлебнул.

– Погоди, Клотар. Ведь причин много. Нельзя же всех вот так огульно…

– Огульно, Тэ? Я много лет вижу одно и тоже… Какие причины? Кто сказал нельзя? Брось, Тэ. Отнесем их мненье на свалку.

– Почему?

– Кто хочет – делает, остальные оправдываются… Смотри.

На огромном табло всплыли результаты.

– Мы третьи, Тэ. Неплохо порезвились?

– Почему ты ушел отсюда?

– Что?

– Ушел… С чего ты вдруг прилетел на Карстак? Здесь же так здорово.

– Знаешь, лапа, если долго-долго сидеть в комнате, благоухающей ароматами, то со временем они притупляются. Перестаешь их ценить. Ощущать… Жизнь становится кислой… А так…

Он вздохнул полной грудью.

– Я дома.

Толпа вопила, надрывно скандируя Мра-ко-бес-Мра-ко-бес. Чемпион содрал шлем и картинно облокотился о дротик. Напарник рядом махал.

– Идём. Они еще долго будут позировать. Следующий залёт через неделю.

По тому же туннелю они проплыли сквозь бурлящую фанатами реку, продрались сквозь вязкую тину воплей и вынырнули на небольшой площади. Торопыжка махал знакомым, кивал, а Тэра уставилась на небольшой ухоженный памятник в окружении алых фонтанов, бьющих из черного мрамора. Сам памятник: выточенная из ослепительно белого мрамора фигура мужчины казалась живой. Казалось, человек в форме военного просто приклонил колено. Просто смотрит на живые цветы. На своё отражение в полированном черном мраморе.

Кольнуло чем-то знакомым. Тэра пихнула Торопыжку в бок:

– Клотар, что это?

– Памятник. – с натянутым безразличием протянул он.

Дети носились вокруг. Толпа обтекала фонтаны, изливалась с площади в разбегающиеся проспекты, кафетерии, бары, а перед глазами стоял только мужчина из белого мрамора в окружении алых струй.

– Я не слепая, вижу что памятник. Кому?

– Пойдем. – Клотар двинулся, обходя алые потоки фонтанов. Тэра заметила пилотку в руке изваяния, а мужчина грустно смотрел сквозь цветы на свое отражение. – Пойдем селиться…

– Эй, алё?!

– Тэ, это памятник полковнику "третьего Отчаянного" корпуса. Собственно, "Отчаянными" они стали после смерти Бурка.

– Это он?

– Ага.

– Почему? – Тэра всё оборачивалась на странный памятник, а люди, не замечая, текли кто куда. – Почему?

– Что почему?… Тэ, какая уже разница…

Она стиснула медвежонка и, молча, в упор уставилась на Клотара.

– Тэ, зачем тебе… Пройдет время. Политики опять всё переврут, потому что всем наплевать. Вывернут… Оплюют ради сиюминутной выгоды. Не одни, так другие… Честное слово, уж лучше забыть. Не хочешь, чтоб историю марали – спрячь её.

– Нет. Нет, Клотар. Рассказывай.

Клотар глубоко вздохнул. Начал медленно, тихо, в такт шагам выдавливая слова:

– Никто не знает всей правды. Лет двадцать пять назад на южном склоне произошел прорыв.

– Прорыв, что это?

– Шахта обвалилась, Тэ. Так иногда бывает. И твари ввалились внутрь. Не дортлинги и не встречавшие нас птички… – Торопыжка осторожно подбирал слова. – Местная флора очень разнообразна, поэтому периметр охраняют боевые дроны… Понимаешь?

Тэра медленно кивнула.

– Нет, Тэ, не понимаешь…Что бы не говорили о современной технике, она не работает без людей… – Клотар стал мрачнее тучи. – Почти сотня человек оказалась запертой там. Один на одни с этими тварями… В один миг из счастливых рабочих они стали смертниками, Тэ… Теперь понимаешь?

– При чем тут Бурк?

– По правилам, такой провал блокируют, взрывают с тварями и всё. Спасать обычно уже некого… Но, получив сигнал бедствия, Бурк наплевал на правила. Поднял людей и десантировался в провал.

– И что дальше?

Торопыжка молчал. Шёл, неспешно оглядываясь по сторонам.

– Алё… Дальше что?… Да очнись уже!

Клотар зло пиннул камешек.

– Дальше?… Дальше была бойня. Когда-то каждый офицер, каждый сержант, каждый солдат давал клятву защищать. И в тот день все кто о ней помнил в третьем корпусе, прорывались сквозь кишащий тварями провал, пока политики в три горла собачились и обсуждали как поступить и кто прав.

– И?

– Не было никаких "и"… Тэ, они же профессиональные военные. Элита… Конечно, они прорвались… Они почти все полегли, Тэ… Бурк с остатками лично прикрывал отступление… Из всей сотни гражданских вывели шестнадцать человек. Шестнадцать! – Клотар огляделся, взял себя в руки и понизил голос. – Арьергард выдернули уже издыхающим… Тэ, те шестнадцать алых фонтанов – это шестнадцать спасенных жизней…

– А Бурк?

– Умер в операционной. Говорят, перед наркозом в полубреду он прохрипел: Родина и честь.

Сзади на Клотара плечом налетел рыжий малец. Обернулся. Плюнул под ноги:

– Врешь, скотина. – и так же быстро затерялся в толпе.

– Видишь, Тэ, хаять – каждый мудрец. Зачем копать правду, думать, сопоставлять, если можно развесить уши…

– А дальше?

– Дальше?… Тэ, как ты не понимаешь, нет никакого дальше. Вопрос поставили просто. Стоила ли жизнь этих шестнадцати жизней тех, кто полег?

– Но ведь их было почти сто, ты сам сказал.

– Какая разница, сколько их было, Тэ? На самом дне всей этой философской пурги лежит очень простой вопрос: стоит ли чужая жизнь того, чтобы я поставил за неё на кон свою?… Не кто-то, понимаешь, а "я". Я.

Клотар помолчал.

– Стоит ли выполнять клятву, если цена твоя жизнь? Стоит ли защищать?… Стоит ли оперировать, если пациент почти гарантированно издохнет на операционном столе? Это же портит показатели, рейтинг ни к чёрту. Тэ, всё извратили… Вопрос теперь звучит так: он герой, вырвавший у смерти шестнадцать жизней, или убийца, положивший в пять раз больше?… Политики потом грызлись, пиарились, но как водится, к единому мнению не пришли, только колонию от этого лихорадило. Назревал бунт.

– И что, был бунт?

– Нет, Тэ. Руководству Иствика, как сказано в прес-релизе, озвученном самолично директором, это всё до чертиков надоело. Политиков послали к дьяволу, весь их табун насильно вывезли к чертям собачим и поставили этот памятник. Выжившим и родственникам компания назначила пенсии. Бурка объявили героем… Всех их героями… Потом поставили под сомнение… Окутали молчанием… Забыли… Всем так проще. А памятник, вот он, Тэ. Жизнь и смерть… Ему наплевать на личные мнения, он – сама память. Сломай его, старики умрут и все всё забудут… Как я сказал, Тэ, никому до истории нет никакого дела, пока она лично не коснется плеча…

Замолчал, смотря под ноги.

– Клотар.

– Ммм?

– Ты откуда всё это знаешь?

Клотар шел, не торопливо перебирая ногами. Молча. По изгибающемуся проспекту. Мимо шумной толпы. И молчал…

– Клотар?

– Расспроси Гемму. Она – одна из тех шестнадцати. В молодости раскопками занималась. Там что-то выкопали в породе, ничего в этом не смыслю и вообще… слушай, ну не могу я. Тэ, давай сменим тему, а? – И умолк. Так и шли: молча, не торопливо. Просто куда-то. Тэра старалась не думать ни куда, ни зачем. Молча продрались сквозь вязкую какофонию проспектов, скрылись от шумной толпы. На эскалатор. Тэра настолько ушла в себя, что даже не заметила, как вокруг появился газон, клумбы, извитые лавочки в парке огромной пещеры. Ухоженные деревца потянули выстриженные в форме диковинных зверей ветви ввысь, туда, к разливающим теплый свет фонарям. Под матовый золотистый потолок, испещренный белыми прожилками, паутиной стекающими по стенам вниз. К массивным стеклянным дверям.

Клотар вдруг тряхнул белым ежиком так сильно, словно сбросил сугроб с головы, повел плечами. Улыбнулся. Уставился на спутницу спокойным вдумчивым взглядом, а Тэра замерла:

– Что?

В глазах не то промелькнула искра, не то чёртик махнул факелом – Торопыжка улыбнулся:

– Третий уровень, Тэ. Мы дома.

Он приглашающе махнул к двери, и ничего не оставалось, как шагнуть внутрь. Пискнул невидимый сканер. Стекло ушло в стену, а медвежонок нервно сжался в руках.

"Почему он сказал Мы, а не Я?"

– Ну же, Тэ. Смелей.

Тэра набрала побольше воздуха в грудь и шагнула внутрь. Замерла. Пальцы дико, до боли, вцепились в мишку. Воздух застрял в легких. За спиной замер Торопыжка.

Забыв выдохнуть, девушка хлопала огромными от удивления глазами.

– Смелей, Тэ. Смелей.

Она не могла поверить собственным огромным изумрудным глазам. Казалось, вот оно – прошлое. Далёкое прошлое, еще до рождения. Десятилетия, века назад. Тогда были портные, или нет, эти, как их, – портье… Чёрт, кто помнит как правильно?… ковровые дорожки, шпонированные стены. Да-да… Бра по стенам, тянущимся за повороты и сейчас она видела почти то же. При… Нет-нет, чёрт, как её… Прислуга, вот, в форменной одежде неторопливо шла по делам. Огромный холл украшен… Как же их называли… Декоратор, дизайнер… Тэра так и не вспомнила, как же правильно. Но, точно он тут поработал. Точно. Какой контраст с убогими, обшарпанными трущобами гетто, тремя слипшимися дверями крохотными каморками на всю семью. С исчерченной за десятилетия плиткой и старательно вычищенным ветхим ковриком. Перед глазами встала семья. Тэра дико покраснела. Сам факт того, что она стоит на восхитительно красивой дорожке, похоже, настоящем наборном паркете, в окружении непривычно приятных ароматов чего-то не выразимого… Сердце сжалось. Тэра втянула голову в плечи. Шумный выдох, трепеща, ушёл к люстрам, и девушка испуганно шагнула назад. Уперлась спиной в Торопыжку.

– Нет… Я… Я не могу… Тут какая-то ошибка…

– Смелей, Тэ. – Торопыжка чуть-чуть, грудью, подтолкнул вперед. – Ну же…

Навстречу подошла чуть полноватая девушка в форменном платье. Замерла, качнув каштановым подолом. Склонила голову, представляясь:

– Мэридит, к вашим услугам. – В приятном голосе не было ни подобострастия, ни торопливости. Тэра не уловила ни тени насмешки. Похоже было, что она искренне хотела помочь.

– Я… Можно я пойду? – Тэра попыталась развернуться, но Торопыжка с тихим "стоять" схватил за плечи. – Если это опять твоя шутка, то не смешно, Клотар.

– Я ваша горничная, госпожа Лешер. – Под убранным за полоску кружев пучком волнистых волос расцвела искренним теплом улыбка. – Ваши вещи уже доставили.

Её карие глаза с внимательной обходительностью смотрели на Тэру.

"У меня горничная? Придушите мои плоскогубцы, да они издеваются!"

Тэра с силой тряхнула волосами. Слова застряли в горле. Вот это – дом? Дом в котором живу я? Я?… Бред какой, за что!

Меридит шагнула в сторону и плавным движением кисти указала на отполированные до блеска расписанные цветочным орнаментом стальные двери у дальней стены.

Ноги приросли к полу.

– То… Тороп… Клотар…

– Идем, лапочка, смелей. – он осторожно погладил её по плечу. – Я же сказал. Мы дома.

– Нет… Клотар… подожди…

Торопыжка вздохнул, – ну вот что мне и хорошими делами подруге подгадить нельзя? – Обнял вросшую в пол девушку за талию и потянул. – Ну же. – и вдруг хитро засопел.

Мэридит скромно улыбалась. Казалось, задержка ее нисколько не беспокоит, а Торопыжка хмыкнул в ухо:

– Ладно… Видишь этих господ, бредущих по своим высоким делам. Им нет пока до нас никакого дела.

– Пока? – выдавила Тэра, всё еще не решив шагнуть назад или вперёд. Где-то в душе Пантера дернула ухом, горбатый гномик прищурился из темного уголка.

Клотар сзади склонился к самому уху. Колыхнул кудри. Шепнул:

– Ну, можем устроить шоу.

– Что?

Тэра взвизгнула. Что-то дернуло под коленки, уже такая милая дорожка ушла из-под ног. Пальцы мертвой хваткой вцепилась в сиреневый пиджак, а Торопыжка невозмутимо кивнул склонившей на бок голову Мэридит и, не обращая внимания на испуганные вопли, болтающиеся во все стороны нижние конечности в черном комбинезоне, пошел к лифту. Как конферансье на премьере сотряс воздух:

– Господа, встречайте! Тэра Лешер!

Визги сплелись с веселым мотивчиком. Поганец самозабвенно насвистывал песенку, пока окружающие глазели, посмеивались. Дородный джентльмен с сигарой в зубах захлопал в ладоши с присущей ленцой, решил что увидел новобрачных, а по холлу метались визги. Не зная что делать, Тэра изо всей силы вцепилась в шею Торопыжки.

Меридит нажала треугольную кнопку и с тихим "пум" испещренные цветами двери исчезли в стене. Торопыжка шагнул в лифт. Ссадил с рук Тэру и, потирая шею, сжался, спасаясь от охаживающего по плечам медвежонка.

– Ах.ты.паршивец.меня. удумал…

Лифт ехал. Медвежонок порхал по рукам, голове, белой шевелюре. Клотар замер как истукан-искуситель с ехидной улыбкой. Меридит скромно потупилась, наблюдая сцену через отражение в стене.

Лифт остановился.

– Выдохни. – Клотар чуть не хрюкал, давясь улыбкой. – Вдруг Гемму встретим.

"Час от часу не легче! Он издевается."

Всё еще красная, Тэра быстро одернула комбинезон. Черные кудри взметнулись за плечи и из лифта, уже благочинно, вышла пара в сопровождении горничной. Девушка в белом халате с папкой наперевес торопливо простучала каблуками по коридору, не удостоив их даже взгляда. Только в спину донеслось торопливое:

– Господин Ардлинфельд, господин Ардлинфельд, где Вы?

Торопыжка оживился:

– Мэридит, неужели старикан ещё жив?

– Ох, и не спрашивайте, господин Арчик. Всё в поисках.

"Клотар не представлялся. Они с Мэридит знакомы?" – Тэра с подозрением покосилась на Торопыжку.

– Кто это?

– Ммм?

– Ардлин… э-э-э… чего-то там. Это кто?

На встречу из-за поворота приближались хриплые смешки.

– Да так… Местный сумасшедший.

– Эй, алё?! – но Клотар промолчал.

В старческом эхо из-за угла злость подхихикивая коварным басом перекатывалась в хрипящую радость.

– Понятно всё с тобой. Мэридит, скажите, кто это?

Горничная, не оборачиваясь, ответила:

– Господин Ардлинфельд был главой геологической службы, госпожа Лешер. К общему сожалению, из-за инцидента на пенсию он вышел не совсем в себе.

"Инцидента?"

Смех из-за угла обдал надеждой. Сзади зацокали каблуки. Донеслось торопливое:

– Господин Ардлинфельд! Постойте! Подождите!

Мэридит замерла у зеленой двери. Повернула медный ключ. Обернулась:

– Не пугайтесь, госпожа Лешер. Он безобиден.

– Хи-ги. – Из-за угла шагнул сгорбленный, почти скрученный в дугу старик. Голова с проседью параллельно земле таращится на носки собственных туфель. Руки за спиной опоясывают горб. Выжигая дорожку взглядом, старик резко повернул и энергично шагнул навстречу гостям, хигикнул, отчеканил в пол:

– Мэридит, здравствуй.

– Добрый день, господин Ардлинфельд. – тихо пропела горничная.

– Привет, Арнольд! – Клотар дружески шлепнул старика по горбу.

Ардлинфельд замер. Басовитый смешок застыл на перекошенных губах. С тихим "рммм" старик попытался выпрямиться. Прищуренный глаз злобно просверлил пиджак Торопыжки, второй, широко распахнулся, вскинул седую бровь.

– Ты?… – Старик помялся. – Я тебя знаю.

Сзади подлетела встревоженная девушка. Пихнула папку подмышку. Бережно обняла старика за плечи. Ласково затараторила:

– Господин Ардлинфельд. Как же так? Вы опять убегаете от процедур.

– Отстань, шельма! – старик злобно шлепнул ее по ладони. – Отстань! Видишь, я с людьми говорю.

Девушка выпрямилась, улыбнулась чуть грустно, снисходительно, как нашалившему малышу. Похоже, здесь старику позволяли многое. Мэридит тоже замерла у стены с грустной улыбкой.

– Я тебя знаю, – с нажимом повторил старик. Дернул седой бровью. – Знаю.

– Арнольд. Это же я. Клотар… – Горбуну неудобно было смотреть вверх, так что Торопыжка даже присел, позволяя рассмотреть свое лицо. – Ну, вспомнил?

– Знаю… Зна-аю!… Клотар-Клотар-Клота-Клоти-Кло… Кло! Это ты, противный мальчишка?! – Плотно сжатые губы дернулись в кривой усмешке. Выдавили, – хи-ги-ги-ги-га. Кло. Привет, сопляк.

– Здравствуйте, Арнольд.

Тэра так и не поняла, что это было в голосе друга. Снисходительность, нежность, забота.

Старик дернулся:

– Хи-ги-ги-га. Ты её видел?

– Кого видел?

– Не паясничай, сопляк! Хи-ги… Говорю, ты её видишь?

– Господин Ардлинфельд, нам пора. – Девушка, – медсестра, поняла Тэра, – опять попыталась осторожно обнять старика за плечи. – Нам пора.

– Отстань, шельма! – Арнольд притопнул и устремил злобный прищур на Тэру.

Медсестра опять отстранилась с грустной улыбкой, пожала плечами под медицинским халатом.

– Хи-ги… – прищур моргнул, и старик вдруг просиял, – Хи-ги! Это ты!… Ты-ы…

От удивления Тэра часто-часто заморгала глазами.

– Хи-ги… ги… Наклонись, дочка.

Тэра недоуменно покосилась на Клотара, а он спокойно кивнул, и опять непонятно, то ли сожаление, то ли забота. Одними губами прошептал: "Арнольд".

Тэра нагнулась, убрала со лба чёрные кудри:

– Здравствуйте, Арнольд.

– Хи-ги-ги… деточка… – изломанные артритом пальцы из-за спины скользнули по кудрям. – Хи-ги… дочка… хи…

– Простите?

– Они всё такие же светлые как в детстве… хи-ги… Прямые… хиг… мягкие.

– Господин Ардлинфельд… – попыталась медсестра.

– Отстань-отстань-отстань-я-разговариваю! – затароторил старик. Засопел. Топнул. Замер. Выцветшие глаза с надеждой устремились на Тэру. Вторая рука выскользнула из-за спины. В кривых пальцах сверкнул маленький медальон с вплавленным кусочком отполированного небесно-голубого тиреозита. – Он ведь твой, дочка?… Хи-ги… да?

Тэра оторвалась от медальона. Всё внимание поглотил безумный взгляд выцветших глаз.

– Хи-ги… Азалия, дочка… ты… хиг…

Тэра выпрямилась, а старик всё пытался вывернуть седую голову, заглянуть в лицо.

– Азалия, хи-ги… Это всё он… хиг… – старик потряс медальоном. – о-он! Он виноват!… Хиг…

Руки медленно мяли медвежонка, девушка не знала, как поступить со странным стариком-геологом.

– Хи-ги… Ищи… хиг… Ищи-и-и…

Что тут сделаешь или скажешь. Да и можно ли?… Тэра вдруг решилась. Села на корточки:

– Арнольд.

– Хиг?… – выцветшие глаза бегают по окружающим.

– Взгляните на меня, Арнольд…

Клотар сжал её плечо. Шепнул: не надо. Но вдруг блуждающий взгляд старика замер на девушке. Арнольд с надеждой вытаращился на ожившую Азалию. Вот она, перед ним. Голубые глаза, прямые как у матери льняные волосы, кругленькое, смеющееся личико, точечка-родинка на скуле. Дочь тихо сказала:

– Моё имя Тэра, Арнольд. А кто Азалия? Вы её знаете?

– Хи-ги. – Старик моргнул. Азалия растворилась и только незнакомая девушка печально смотрела из-под черных кудрей. – Хи-ги. – Он опять моргнул. – Хиг. – Взгляд стал подозрительным. – Ты кто?

– Тэра.

Крючковатые пальцы сжали медальон. Сунули за спину:

– Не твоё.

– Это принадлежит Азалии?

Старик дернулся.

– Да. Идем. – мотнул головой медсестре и прожигая дорожку злобным прищуром зашагал по коридору, отчитывая стоящие на тумбах вазы с цветами злобным, – опять не она… хиг… Когда приедет дочь?

Тэра встала. Под озадаченным взглядом Клотар пожал плечами и толкнул отпертую дверь:

– Прошу. Твоя хибарка.

Тэра неуверенно шагнула внутрь.

"Эй, алё, Музей?… Нет, он издевается!"

Захотелось не то, что ноги вытереть – перед входом от обуви избавиться.

От огромного цветного в пол витража в небольшом помещении тянулась настоящая деревянная мебель. Полированная. Золоченая. Резная. Обитая узорчатой тканью. Сбоку нашлось зеркало в полный рост, широкий шкаф уперся резными ножками в наборной паркет цвета слоновой кости с шоколадно-черным угловатым рисунком.

– Вы издеваетесь, да? – простонала Тэра.

– Простите, госпожа Лешер?

– Тэ, что-то не так?

Тэра взорвалась. Развернулась и обоими кулаками отчаянно стукнула Клотара в грудь:

– Всё не так! Всё!… Вы… Вы… – отступила на красно-желтые блики витража, простонала. – Вы издеваетесь, да?… Сговорились?

– Тэ, ты чего?

– Госпожа? – Меридит склонила голову.

А Тэра, комкая мишку, почти шептала:

– … издеваетесь… что я вам сделала… Что?

– Тэ, успокойся, дорогая. Ты чего?

– Чего?… Я чего?! – она ткнула в расписанную вазу на низеньком столике белой кости. – Я… Я знаю кто я! Мне здесь не место… Я… Я этого всего не заслужила!

– Тэ…

– Нет. Нет, послушай. Не знаю, что это за шутка у тебя такая очередная, но… – она отступила еще.

– Тэ, успокойся.

– …но позавчера я еще обляпанная маслом ковырялась в издыхающем гоблине, знала чего хочу и чего стою… – она всхлипнула, – Тварь кудластая – вот как звала меня эта сволочь, ты же помнишь. Я… я в гетто выросла. Моя семья там. А… А я… – опустилась на пол, в цветные блики. Простонала, – чёрт, да что же это.

– Тэ, это всего лишь апартаменты…

– Госпожа Лешер, Вам подобрать другие? Если не барокко, то может, я осмелюсь рекомендовать в стиле ампир или предпочитаете рококо?

– …Ка-акое коко?…

Клотар взглянул на удивленную Меридит и только головой качнул:

– Думаю, не в этом дело.

– Тогда, возможно, шале?

– Вряд ли.

– Да… Да я тут дотронуться до всего боюсь… Это же…

– Чего тут бояться? – Клотар подошел к Тэре.

– … это же таких деньжищь стоит…

– Лофт, Меридит. Точно, она имеет ввиду лофт.

Улыбка соскользнула с лица горничной:

– Какая мерзость. Голые кирпичные стены. Вы шутите, господин Арчик?

– …Если я чего разобью…

Клотар хмыкнул и уперся пальцем в вазу.

– Оставим эти апартаменты, Меридит. Смотри, Тэ. – Тэра испуганно уставилась на балансирующую на кромке стола вазу. – Видишь?

– Нет! – Изумрудные глаза округлились, мишка в панике улетел на пол, Тэра торопливо потянулась вперед, – постой-постой-постой-постой! – Ваза качнулась, помахивая букетом, протанцевала по краешку стола в другой угол и шлепнулась на паркет в паре сантиметров от замерших пальцев. В наступившей тишине Тэра боялась пошевелиться. Обречено прикрыла глаза. Осколки прошуршали друг по другу под ворохом бутонов и улеглись.

– Упс.

– Что ты наделал? – выдохнула Тэра.

– Вазочку уронил. Тэ, это всего лишь расписанный фарфор.- и тихо потребовал, – Мэридит.

– …Всего?…

Всё это время горничная снисходительно смотрела на мизансцену, молча, не шевелясь, но тихое "Меридит" её пробудило:

– Сию минуту, господин Арчик.

Она спокойно проплыла к двери. Быстро пролистала панельку хозяйственного монитора у входа. Что-то выбрала и вышла.

Под шкафом послышалось тихое шуршание. Тэра поджала ноги:

– Клотар, что там?

Торопыжка наклонился и со вздохом подхватил девушку за плечи. Помог подняться, всё пытаясь заглянуть в шарящие по осколкам глаза.

Из под шкафа выбрался чёрный диск. Метнул лучики, сканируя пространство, и деловито, как заправский дворник, пополз к осколкам.

– Уборщик, Тэ. Это всего лишь уборщик. Не думаешь же ты, что сама будешь прибираться?

– А кто?

– Тэ, посмотри на меня. – он встряхнул девушку. – Тэ… Эта служебная квартира не моя прихоть. Так решил твой босс. Значит, так будет. Не хочешь – увольняйся, – он проказливо улыбнулся, – только, пожалуйста, не надо Гемму в пятак.

Тэра смущенно хихикнула. К ногам подполз черный диск и недовольно пискнул. Ткнул краем в ботинок.

– Я же всего лишь техник. – Тэра посторонилась.

– Мда, подруга, ты удивишься, узнав, заменой кого стала.

– Кого?

– Механика.

– Кого-о? Это, тот что того, лапки склеил? У… У госпожи Физалис?

Торопыжка медленно кивнул:

– Делай свою работу, и Гемма тебя на руках носить будет.

Тэра глубоко вздохнула, собралась с духом:

– Клотар, здесь всё равно невозможно жить.

Торопыжка обвел комнату изучающим взглядом. Вроде бы всё на месте.

– Почему?

– Не пойми превратно, здесь очень-очень красиво и она больше той, что была у меня на Карстаке у Бульдога… но… – Тэра смущенно подняла с пола мишку. Ткнула в диванчик. – но… он же короткий. Как я спать буду? Да и помыться…

Витраж грохнул от хохота. Торопыжка держать за живот шлепнулся на диванчик, задрал ноги на резной золоченный подлокотник и трясся, разрывая чопорное спокойствие тишины. Тэра недоуменно таращилась. Он вот-вот грохнется на пол. Казалось, дикие колики заставили Торопыжку поджать колени, он зашелся, с шумом втягивая в себя воздух. Небольшую комнату сотрясло, – это же… надо было… – чего было надо для остолбеневшей девушки осталось загадкой. Сквозь смех прорезалось, -…тебе расскажу… умора…

Мэридит недоуменно замерла в дверях с вазочкой. Ничуть не смущаясь стонущего Торопыжки выждала, пока закончивший работу диск скроется под шкаф и шагнула внутрь. Новая вазочка утвердилась на столе. Мэридит подошла к стене, толкнула и фальш-панель нырнула вглубь.

– Это прихожая, госпожа. Будет ли мне позволено предложить познакомить Вас с апартаментами? – на лице горничной было искреннее сочувствие замершей с отвисшей челюстью девушке. Клотар хрюкал, пытался сесть, а Меридит приглашающе повела рукой. – Прошу Вас, госпожа. – и вдруг добавила, – не огорчайтесь, Вы не первая, кого так жестоко разыграли. Механик очень любил пошутить.

Тэра молча шла за горничной вцепившись в мишку, пыталась подавить в себе "вы издеваетесь". Старалась ступать как можно тише по огромным комнатам, а Мэридит комментировала, – обратите внимание на виды из окон… мебель натурального дерева в стиле барокко Механик предпочитал делать сам… Четвертую комнату он, к сожалению, по собственному вкусу переделал под библиотеку, и мы сочли возможным не разбирать её до прихода следующего владельца… – вдруг обернулась, – может быть, она Вас смущает?

Библиотека отличалась по стилю от шикарных комнат и прихожей. Была более простой и практичной. Тэра подошла к мореному под вишню шкафу, благоговейно провела по лакированной дверце. Сквозь собственное отражение в стекле увидела толстые корешки обложек.

– Просто скажите, и завтра же комнату освободят…

Тэра положила руку на медную ручку:

– Можно?

– Что Вы госпожа, как я смею, это теперь Ваше. Вам решать…

Потянула ручку, провела рукой по тряпичной пропарафиненой серой обложке. Потянула.

– …Ох уж эти старые книги, госпожа. Жутко не практичные…

Тяжелый фолиант раскрылся стопкой исписанных сшитых салфеток. – "это книга?" – Мелкий бисерный почерк как будто экономил пожелтевший листок, торопливо огибал рисунок и убористо летел дальше…

"Сколько же этому лет?"

– Что это?

– Это дневник Механика, госпожа…

"Как странно. Никто не называет его господином"

– …Так мне убрать библиотеку?

– Нет-нет. Не надо.

Тэра торопливо захлопнула дневник и вставила его наместо. Обернулась к широким окнам, проливающим яркий свет на огромное кожаное кресло, на мореный под вишню письменный стол, заваленный бумагами под тенью зеленого абажура лампы и огромный, выше стола глобус.

"Ого!"

Меридит немного смутилась:

– Простите за беспорядок, он очень не любил инфокристаллы. Если позволите, я всё уберу.

– Нет-нет. – Тэра подошла к столу. Скользнула взглядом по исчерченным бумагам. – Не надо, прошу Вас. – Обернулась к застывшему в дверях Торопыжке, а он радостно потянул воздух:

– Как в детстве, Тэ.

"В детстве? Что происходит?"

Из-за спины Меридит вежливо поинтересовалась:

– Госпожа Лешер, когда прикажете подавать обет?

Торопыжка, поганец мелкий, расплылся в улыбке, а девушка удивленно обернулась:

– Тэра, Меридит. Называйте меня просто Тэра. И… какой ещё обед подавать?

Торопыжка подошел к окну. Оперся о широкий мраморный подоконник, не отрываясь от недоуменно обстреливающих друг друга взглядами горничной и госпожи. Кашлянул в кулак и Меридит сморгнула, смущенно пожала плечами:

– Какой прикажете.

Тэра хлопала глазами:

– Куда?

– В столовую, разумеется. – и опять Меридит снисходительно улыбнулась странной темноволосой девушке с фарфоровой кожей. На помощь пришел Торопыжка:

– Столовая, Тэ. У тебя с другой стороны прихожей собственная огромная столовая с огромным столом. С сервизом…

– С че-ем?… Эй, алё! Ты чего обзываешься.

– Так! – Клотар звонко хлопнул по теплому от солнечных лучей подоконнику. – Это твоя горничная. А это всё, – он широким жестом обвел библиотеку, – теперь твоё. Так решило начальство и ему это, уж поверь мне, ровным счетом ничего не стоило… Это же Иствик, детка!

Тэра смущенно шлёпнула себя по щеке:

– Вот за что мне всё это?

Уж за что ему, Торопыжка точно не сомневался и лихо взял дело в свои руки:

– Мэридит, хватит мух из паутины тянуть. Обед! Мы голодны как стая дортлингов.

– Тогда на второе рыба, – просияла Меридит, одарила Клотара благодарным взглядом карих глаз и неторопливой походкой скрылась в апартаментах.

Клотар облокотился об арку окна. Закинул ногу на подоконник. Шепнул:

– Подруга, смирись.

– Но я…

– Смирись и работай. Стань заменой Механика и Гемма для тебя всё что хочешь сделает, ведь музей – это уже много лет её детище. Сломанный экспонат – как сломанный палец. Временно закрытая выставка – как вывих ноги. Он для неё всё… Вот для тебя всё – это что?

Этот ответ Тэра знала точно, выпалила:

– Семья!

Клотар о чем-то задумался. Побарабанил пальцами по мрамору подоконника и вдруг решился:

– Хорошо. Вообще-то этого нельзя, но… Сделай Гемму счастливой, и я лично выбью тебе разрешение от директора Иствика на их иммиграцию сюда. Согласна?

– А ты сможешь? – Впервые в жизни девушка увидела реальный шанс. Даже не свет в конце туннеля, как на складе на Карстаке, не призрачную надежду, ради которой рвалась, сколько помнит себя. Тэра увидела серьезные серые глаза упрямо смотрящие на нее. Переспросила, – точно, сможешь?

– Даже с того света.

Он встал и подошел почти вплотную. Смущая, обдал теплым дыханием:

– Я всю эту гребанную планету поставлю на уши, если понадобится. – и протянул руку. – Мир?

Тэра осторожно пожала:

– Мир. – Закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Это ж надо. И на что я опять подписалась? – Уши под кудрями пылали. Тэра надеялась, что щеки только просто порозовели, а Клотар грустно улыбнулся и, приглашающе махнув, пошел в столовую. Тэра плелась следом, всё ещё не веря в происходящее: в вещи, творящиеся в жизни, в реальность окружающей обстановки, реальность собственной горничной. Чёрт, да у неё теперь собственная библиотека! Панель с противоположной стороны коридора оказалась открытой, и Клотар уверенно шагнул внутрь.

"Он здесь был" – скользнуло на краю сознания.

Миновали ещё три двери и… Тэра нерешительно замерла на пороге столовой. Клотар обернулся:

– Ты что, вампир?

– А? – Тэра пыталась собраться с духом, унять сумбур последних дней в голове. И вообще, уж больно помпезно выглядело маленькое помещение для девушки из гетто: между стрельчатыми окнами ободряюще смотрели фрески, к противоположной стене прилип камин, огромный портрет носатого дядьки во весь рост и цветы. Море цветов в вазочках, вазах, вазищах. А по центру этого великолепия в косых лучах в окружении шести стульев оперся позолоченными львиными лапами о паркет белый стол. Морды львов сверкали из-под резной столешницы, принюхиваясь к рыбным ароматам.

– Вампир, говорю? Входи. Приглашаю.

Тэра очнулась. Подошла к столу:

– Это, тоже фарфор? – кивнула на расписанный сценами с животными тарелки, супницу, непонятные прикрытые крышечками узкие чашки, бокалы, сервировку. Смущенно хихикнула,- Торопыжка, это что, для осьминогов?

Стол сервирован на двоих, но вокруг двух тарелок как клавиши рояля улеглись ряды ложек, вилок, ножи. Клотар с мечтательным видом отодвинул тяжелый стул.

– Прошу.

Медвежонок опустился на стол. Тэра удивленно села, от смущения даже попыталась расправить комбинезон – вот уж точно, стул ей пододвигали впервые в жизни, – а Клотар, купаясь в теплых косых лучах, обошёл стол и приютился на противоположном конце.

Из-за плеча призраком выступила Меридит, размеренно, отточенными движениями наполнила тарелки супом и также незаметно исчезла. Как не было её. Тэра принюхалась и слюна наполнила рот – это вам точно не столовая у Бульдога. Желудок, поскуливая, напомнил о себе, а девушка всё не решалась. За что тут вообще хвататься? Что одной ложки мало? И Клотар, паразит, лыбится с той стороны. Что вообще делать с этим серебристым роялем из ложек и вилок? Вздохнула. Торопыжка поерзал под молящим взглядом и сдался:

– Делай как я. – Подцепил крайнюю ложку, принюхался. – Спрашивай, а то, как говорит Гемма, лопнешь он любопытства. – Потянул ложку с супом.

– Ты здесь был.

– Это не вопрос.

– Это факт.

Торопыжка кивнул, уплетая за обе щеки.

– Знаком с этим Механиком?

Тот же кивок. Под долгим недоуменным взглядом Торопыжка промокнул уголок рта салфеткой:

– Чего?

– В чём смысл вопросов, если не отвечаешь?

Клотар улыбнулся и снова полез в тарелку.

– Расскажи про него.

– С какого момента?

– С начала.

Торопыжка проказливо осклабился:

– И сотворил Бог небо и землю…

Тэра не выдержала. Меридит даже пискнуть не успела в уголке комнаты, как через стол свистнул плюшевый медвежонок. Клотар пригнулся, и игрушка распласталась по стенке.

– Ну вот, такую историю испоганила.

– Колись, изверг. – припомнила она слова Геммы и на душе стало легче. Всё-таки, какой у неё теперь босс!

Клотар хрюкнул и, борясь с расползающейся улыбкой, начал еще раз:

– Давным-давно, когда открыли… – замер, – только не тарелкой, ладно? Это я на вопрос отвечаю. Так вот. Когда открыли, что тиреозит может использоваться для перемещения, его начали активно искать на других планетах. На Земле его мало и уж больно он грязный, а глубокая очистка делала его очень дорогим. Просто баснословно. Знаешь, Тэ, была в свое время золотая лихорадка на одном из континентов Земли.

Тэра, не отрываясь от еды, покивала. Она тоже что-то такое слышала.

– Так вот, вся эта лихорадка – полная туфта, по сравнению с тем, что было двести пятьдесят лет назад. Опуская неинтересные подробности, со временем возникло три конкурирующие компании: Клио, Фортаника и Иствик которые мирно процветали до открытия этой колонии. Здесь удалось найти практически чистый тиреозит. Есть даже жилы чистого. Представляешь, как у Иствика взлетела прибыль. У истоков Крепости стояли астрогеологи Ардлинфельд и Гауз. Одного ты видела – горбатого. Второй вон. – Торопыжка уже налегал на рыбу и ткнул вилкой в портрет носатого. Один в итоге пострадал от взрыва, сбрендил и вымотал нервы дочке, так что она сбежала, а второй, выйдя на пенсию, нашел хобби… Господи! Чем только он не увлекался, Тэ. Последние лет тридцать ещё и в музее ковырялся. По старой дружбе помогал Гемме. Ох и рукастый был, всё мог починить… Это она его прозвала Механиком. Прозвище настолько прижилось, что, наверное, и фамилии то уже почти никто не помнит… Но ведь вредный же был. – Торопыжка грустно улыбнулся воспоминаниям. – Тэ, ты не поверишь, мы один раз поспорили, можно ли имея абсолютный доступ к серверам с данными и системе безопасности… ну, камеры, датчики, ты понимаешь… так вот, можно ли выловить нужную информацию. Черт меня дёрнул ляпнуть: "Да запросто!"… Эх… Он как раз в кабинете с тиреозитом экспериментировал… любопытный паршивец… И представляешь, этот душевный человек сдвигает очки на нос. Отрывается от своих механизмов. Тыкает в меня пинцетиком и давай, говорит, малец, расскажи мне, до чего я докопался с этой штуковиной – угощу обедом… Мда, Тэ. Этот жук знал, чем зацепить. Всегда обедал один. Только изредка Эви составляла компанию.

– Эви?

– Внучка. Эвелина Тэреза ди Туччи-Гауз. Он звал ее Эви… Дьявол, Тэ! Он зацепил меня за живое! – Торопыжка даже пристукнул по тарелке. – Чтоб я… здесь… Нет, Тэ, чтоб я здесь чего-то не выловил из системы. Я же…

– Да-да, помню. – Тэра даже передразнила с набитым ртом. Описала ложкой большой круг. – Ты программируешь всю систему. И?

Торопыжка как будто сдулся:

– Он избавился от своего терминала, всё до самых стен выгреб из комнаты, даже штукатурку отковырял и отгрохал библиотеку. Нет, ты представляешь, Тэ. Этот замечательный человек вспомнил об анахронизме. О книгах! Тэ, он еще и шифровать их начал… И всё пиал пером. Пером дортлинга… Чтоб никто никакой датчик в ручку не прикрутил. – От досады Торопыжка даже кулаком пристукнул так, что фарфор звякнул. – Педант!

Тэра хихикнула:

– Молодец. Сломал систему.

Торопыжка начал ерзать:

– Я потом улетел… Надо было подумать. А он умер… Дальше ты знаешь. – Клотар оперся локтями о стол, сплел пальцы и упёрся в них лбом.

Тэра не мешала воспоминаниям. Уминала рыбу. А Торопыжка очнулся, стукнул по своей клипсе-дракончику и, морщась, что-то листал. Меридит, изредка, привидением порхала вокруг, старательно отводя глаза от полупрозрачного изображения. Навязчивое нежелание заглянуть и в очередной раз болезненно сморщившаяся физиономия Клотара заставили Тэру насторожиться?

– Что там?

– Бульдог.

– Ой, господин Арчик, и стоит ли госпоже за столом об этих мерзостях рассказывать?

Торопыжка поднял на госпожу по ту сторону стола взгляд сверкающий серыми искрами.

Тэра причмокнула, облизывая с губ вишневый сок и отставила бокал:

– Как он?

– Тэ, а ты была права.

– Да, и в чём?

– Бульдог-таки рявкнул пароль на глазах Шкипера и вошел… Вот ведь припекло человека. Наверное, дружки уже прознали про похождения.

– Господи-ин А-арчик. – Меридит обдала Торопыжку взглядом заботливой бабушки собирающемуся нашкодить внучку.

– И всё?

Торопыжка поманил пальцем:

– Иди сюда, лапочка. Ты не одна у нас добрая. У меня тебе тоже подарок есть.

Тэра обогнула стол и присмотрелась. Клотар пустил видео, приглушив звук. На картинке полупрозрачные Шкипер и Гровер что-то обсуждали у двери туалета на складе, Гровер притоптывал…

– Похоже, постройка снаружи днем раскаляется настолько, – хмыкнул Клотар, – что не пользуется популярностью.

…как вдруг на кладовщиков налетел Бульдог. Как всегда красный. Рявкнул. Ткнул коротким волосатым пальцем в сторону склада. Только губы шевелились, брызжа слюной. На складе опять проблемы? Гровер начал возмущаться и получил тычок в зубы. У Шкипера же только борода шевелилась. Как всегда, ноги расставлены. Руки в боки. Комментирует. Бульдог рявкнул в ответ. Шагнул на встречу, помахивая кулаком. Шкипер крикнул, и дверь туалета открылась. Похоже пароль. Бульдог – сволочь! – припомнила Тэра. Багровый Бульдог рванул вперед и переклеенный медицинским скотчем нос исчез под широким кулаком старика. Босс стек по стенке. Шкипер сплюнул под ноги и вошел внутрь.

– Боже мо-ой. – Тэра прикрыла рукой рот. – Вот чё-ёрт.

– Твой подвиг становится популярным, лапочка. Не надо было другим пример подавать.

– Что ж это будет, Торопыжка? Он же их уволит.

– Сам виноват. Нечего хороших людей обижать. – Клотар пожал плечами. Инопланетные разборки, уже такие далекие, ему стали не интересны. После обеда предложил развеяться, погулять, и они бродили по верхним уровням. Тэра с лёгкостью запоминала ориентиры, изучала привычки местных. Одежду. Для нее стало открытием странное явление – у местных не просто мода! Разная мода! Оказывается Эмси не единственный, кто любит стразы и сползающие штаны. Бубнит под музыку. Вокруг сновали и разодетые и такие, что Тэра постеснялась смотреть, смущенно отводила глаза, а ведь мало кто на Карстаке хлебнул жизни столько, сколько она. На шестом уровне к парочке прилип Эмси, на седьмом сыскался Эрвин. Вежливо чмокнул в щечку и потряс лапы знакомым. Уж от кого от кого, а от него Тэра не ожидала такого потока эмоций. Размахивая руками, с горящими глазами сержант описывал оборонительные башни. Типы защитных дронов, снующих по периметру. Каких-то сумасшедших на глайдерах, гоняющихся за дортлингами. Они же чуть не столкнулись с этой махиной, – возбужденно вопил Эрвин, – а других вообще дортлинг спихнул в лес. Даже не знаю, живы ли. – Клотар с Тэрой переглядывались. Он улыбался, она смущенно хихикала, пока Эмси рифмой втолковывал правила дартса загорелому неофиту, ритмично помахивая руками. Под вечер было собрались в бар, но Эрвин отговорил. Торопыжка затарился пивом на всех и компания поднялась на смотровую площадку западной башни. Над головами тихо гудел готовый броситься на защиту колонии лазер, за каменным парапетом ухала вниз, в сгущающийся туман скала, и даже такой почему-то знакомый ветер с моря, скользя над серебристо-желтой дорожкой волн, взметаясь ввысь, трепал кудри и молчал о волнах, где-то там, далеко-далеко внизу под густой пеленой тумана лижущих мокрые скалы. Камней не было видно, но Тэра точно знала – они там. Там. Она чувствовала. А вернувшись домой, нашла в кармане записку. На аккуратно сложенном клочке бумаги всего-то коротенькое: "Дежавю?" и сердце ухнуло в пятки. Девушка недоуменно огляделась в теперь уже собственной библиотеке. Потом, пол ночи записка не давала покоя. Тэра ворочалась в спальне, в постели, размером чуть ли не с комнату на Карстаке, а горбатый гном бубнил из темного уголка души. Пантера настороженно дергала ухом. И вообще, подозрительным казалось всё. Всё! Даже одеяло! Не какая-то нетканая синтетика под которой вечно жарко и потеешь. Нет! Настоящая перина, подушки, пуховое одеяло и всё это под балдахином казалось знакомым. Чертовски знакомым! Тэра возмущенно пошарила рукой по атласу. Она никогда не была на Ювеньте! Жизнью готова была поклясться, что это очередная шутка. Ну, Торопыжка! Утром ведь ввалится и будет ржать над кругами вокруг слипающихся глаз, как не раз уже делал на складе. А спать тем временем хотелось жутко, горбатый гном забубнил медленней, сонно, залопотал и, наконец, Тэра поддалась зову Морфея, забылась сном.

И только смелый проявит отвагу,

Утро настало внезапно. Настолько внезапно, что Тэра пулей вылетела из-под одеяла. За окном не рассвет! День! Умылась, оделась и торопливо покидала в себя еду под тихие оправдания Меридит:

– Господин Арчик просил не беспокоить Вас утром.

– Боже, он просил не беспокоить! Работа! – неслось в голове. – Опоздать в первый день. Меня же уволят! – Тэра вылетела с третьего уровня с такой скоростью, словно за ней по пятам несся разъяренный дортлинг. Промчалась мимо памятника Бурку и со всех ног припустила в музей. Нервно простучала по лестнице, торопливо расталкивая посетителей, а на воротнике ожила клипса:

– Приветствую, госпожа Лешер.

Тэра замерла у дверей:

– Вы кто?… Э-э, здравствуйте.

– Я Z, не узнали?

– А… Ты тот мозг, с корабля?

Клипса рассмеялась:

– Можно и так сказать. И с корабля, и с дронов. Кстати, примите моё искреннее восхищение. Вы так храбро противостояли дрону-сторожу на корабле. А мне господин Арчик много чего запрещает…

– Эй, ты что? Подлизываешься?

– Вы храбрая. А я мозг всей этой колонии.

– А… И где логика?… – Z задумалась и Тэра буркнула, – ну, ладно, я пошла.

Торопливо пересекла огромный мраморный холл музея Мартел, нервно гоняя в мозгах: где там у них административная часть? Ой, госпожа Физалис бушевать будет. Точно ведь будет…

– Её нет.

– Эй, алё?… Кого нет? – спохватилась Тэра.

– Гемма на совещании на втором уровне и я навязчиво хотела предложить свою помощь. Вы ведь новый Механик? Так?

– Ну?… – спохватилась, – алё! Как нет? Ты чего мысли читаешь?

На полу вокруг ног возник фосфоресцирующий зеленью круг. Скользнул в сторону, и из мрамора пола взметнулась полупрозрачная блондинка. Та самая, что по приезду читала приветственную речь, пока анкетки царапали, – припомнила Тэра. Та же блузка, серая юбка. В общем, бюрократ-бюрократом. Полупрозрачная девушка окинула Тэру задумчивым взглядом и чуть уменьшилась, так, чтобы стоя на полупрозрачных каблуках её голубоватые с жёлтыми пятнышками глаза за стильными очками в тоню-юсенькой оправе смотрели точно в глаза Тэры. Повела рукой, показывая на колонну.

– Прошу, госпожа…

– Эй-эй, погоди. Z, это ты?

Тэра двинулась за полупрозрачной блондинкой. Та только рассмеялась:

– Никогда не видели свободной проекции?

Тэра удивленно мотнула головой:

– Только слышала. Это ж прорву энергии нужно.

– Нам сюда, госпожа Лешер.