Слово всегда было мостом между внешним для человека миром и внутренним содержанием. Пушкин называл его «памятник нерукотворный», хотя говорил, как и все поэты, исключительно про себя – просто не понимал, что он уже и есть слово. Гораций поступал также, говоря monumentum aere perennius. По слову казнили и по слову строили. Слово как инструмент творения известно не только по каноническому тексту христианского учения.

– Например, – говорила Соня, – всем знакомая «абракадабра»…

– Не сумятица, неразбериха! – гордо дефинировал Нестор.

Соня, не обращая внимания на выскочку, невозмутимо продолжала:

– Происходит от арамейского «avda kedavra»…

– Это же смертельное заклинание из «Гарри Поттера»! – ужаснулся Нестор.

– Вот что ты за человек такой? С тобой говоришь о жизни и смерти, о самой возможности продолжения рода человеческого, а ты «впрягаешь» какие-то бесстыдные бестселлеровские реминисценции, – и Соня, обидевшись, показала спину.

– Ну, прости меня, невежду, – Нестор аккуратно ткнул в плечо девушки указательным пальцем. – Я груб и не отёсан.

– А в переводе «avda kedavra» означает: «что было сказано, должно быть сделано», – продолжила Соня, не оборачиваясь, но Нестор понял, что прощен. – Поэтому фокусники сегодня любят это слово «вбрасывать» в качестве заклинаний, а магическое искусство древности действительно использовало формулу как могучий инструмент, как элемент творения.

– Значит, мы утратили все эти магические штуки? Правы создатели фэнтези: магия покинула наш мир? – грустно заключил Нестор.

– Ничего нас не покинуло. Глупость какая! – Соня даже сделала движение, как будто собирается разбить почти пустую бутылку сладкого итальянского вина, произведенного из «туманного» винограда о прозаический чугун скамейки, но передумала и мягко – чтобы та не громыхнула – опустила ее в близстоящую металлическую урну. Урна была выполнена в виде гигантского цыплёнка с жадно разинутой пастью. Почему-то цыпленок был зеленый. – Просто магия работает иначе. Мы поговорим об этом позже.

– О, у нас накопилось так много тем для «разговоров позже» – что с тобой, что с Киром.

– А о чем Вы хотели с Киром поговорить позже? – заинтересовалась девушка.

– О городских магах, об индексе ССС, о тренде, о каких-то саркофагах – он упоминал о них только вскользь.

– Это хорошо, что вскользь, – важно кивнула Соня. – Когда Кир заговорит о саркофагах плотно и всерьез, то готовься к новой битве. Обо всем остальном, раз обещал, поговорит обязательно. А со мной? О чем мы должны поговорить позже со мной?

– Да вот только что: о том, как работает магия. А начали разговор с упоминания о волхвах египетских или любых других, о жрецах, да магах всех мастей, о мудрецах, колдунах да чародеях. В чем различие? Есть принципиальное расхождение в тонкостях перевода?

– Именно об этом мы сейчас и говорим, – Соня была вежлива, как педагог высшей категории с нерадивым учеником. – Помнишь, вы вели разговор – ты и Наставник – о канонических текстах, о том, что их нельзя изменить по сути, но можно сделать своеобразные коннотативные «вкрапления», которые позволяют адаптировать канон к реалиям современной жизни. Именно такие «вкрапления» и позволяют по сей день выполнять любой религиозной конфессии свою функцию.

– А какова функция любой религиозной конфессии? – живо поинтересовался Нестор.

– Это же просто, – улыбнулась Соня-Справедливость, и Нестору показалось, что сейчас она ласково скажет «дурашка». – Вера примиряет человека с реальностью. Или примеряет реальность на человека. Что, собственно, одно и тоже.

– Что изменилось? Два одинаковых глагола.

– Ах, ну да, – Соня глянула на Нестора нежно и покровительственно. – Ты ж не филолог…

– Но тоже интеллигентный человек, – быстро закончил фразу Нестор. – Примерять, примирять – что за игры звуков.

– История долгая, но увлекательная. Не для этой книги. Но в двух словах… В стихотворении одного современного поэта – сейчас не вспомню, какого. Да и кто их помнит, этих современных поэтов? Вот умрут, тогда через полвека… Так вот, в стихотворении одного поэта есть такая фраза: «Видел я: ищет мира по миру миром мазаный мир честной». Все четыре слова «мир» означают разные понятия: покой, свет, масло, народ. Как-нибудь вернемся к этому разговору. А пока обратимся, – девушка улыбнулась, – к вере – она, вера, накладывает тонны мази на расползающиеся швы. Когда разум вопиет: «Все не так!», вера говорит «Это так. Остальное – сон».

В этот момент Нестор одновременно вспомнил о двух вещах: о песне Владимира Семеновича, что «и в церкви все не так!» и о Сониной подруге Фее, имя которой как раз и происходит от колониального «faith» – «вера». Песню захотелось спеть, про подругу – спросить. Но Нестор не сделал ни того, ни другого. Он продолжал слушать. Соня говорила:

– Все искусства ныне и во все времена подчинены религии. Любая же религия развивается только в языке. Все, что свершено хорошего, все, что сделано человеком плохого, – сделано посредством слова. Человек, окруженный миром вещей, явлений, событий, каждому из них придавал имя, «брал на слово»…

– Ой, это выражение – «брать на слово» – я знаю, вот только не помню – откуда! – перебил Нестор.

– И не нужно тебе знать, – улыбнулась Соня. – Выражение общее, авторов у него много. Еще поссоришь их. Все маги во все времена – и даже во всех романах – работали со словом. Не исключая магов городских. Но поговорим об этом позже. Не перебивай.

Чем более высокоразвито общество, чем богаче его культура, тем глубже его язык, тем прочнее связь внутреннего и внешнего миров. Чтобы погасить культуру, достаточно разорвать или ослабить эту связь. Ребенок, говорящий на языке любого из народов индоевропейских, по сравнению с взрослым и умным человеком другого племени будет философом. Таков триумф имперских языков. Но тут же их ахиллесова пята.

Единство человечества, которое, пусть утеряно в ходе исторического развития, но все еще восстановимо, целиком и полностью зависит от единства языкового.

– Мы читали в начале встречи о Вавилонском столпотворении, – напомнила Соня. Ни количество рук-ног, ни умение курить, которому, как известно – по емкой метафоре Рязанова и Брагинского, – можно научить и зайца, – ничего так не объединяет человечество в единое целое, как умение мыслить и выражать свои мысли словами.