– Как же тяжело тебе было говорить, – сказала Тамара, но без укора, а, наоборот, поощряя и подбадривая старательного, но засмущавшегося ученика. Нестор понял, что экзамен сдан.

– Ну, я же не филолог, – попытался оправдаться он.

– Но тоже интеллигентный человек, – с улыбкой закончила фразу Тамара. – Как ты там сказал? «Жду дальнейших инструкций»?

– Жду, – признался Нестор.

– Даю, – важно сказала Тамара и засмеялась. – Что делать с Индриным? Контактировать. Сдружиться. Взять под опеку. Сюда привести, наконец, и выпить пива. Войти в доверие.

– Мне придется с ним «поработать совестью»? – догадался Нестор.

– «Мой сын!» – сказала бы Софья Николаевна, – весело согласилась Тамара. – Я же могу сказать только: «Мой клиент!». Индрин даже не догадывается пока, какова его роль в судьбе собственного мира. Он просто пишет диссертацию, которая – и это не громкие слова – сумеет спасти вашу Взвесь.

– И Взвесь не осядет илом? – с надеждой спросил Нестор.

– И Взвесь не осядет илом, – согласилась Тамара-Справедливость. – Главное, успеть. Успеть, пока Индрин не сумел осознать свою суть.

– Свою суть? – переспросил Нестор.

– Как ты знаешь, Драконы не вмешиваются в дела Взвеси, – сказала Тамара.

– Потому что даже наблюдение за социальной системой делает тебя частью системы и лишает возможности управлять системой, – вспомнил Нестор Первый закон квантовой социологии. – Индрин – Дракон?

– Еще нет, – покачала Тамара головой. – Задавший вопрос пробуждает Дракона в себе; ответивший на вопрос убивает в себе Дракона. Индрин может и не стать Драконом. Но если станет, он вам больше не помощник. Слишком он окажется далек от всех Взвесей, вместе взятых. Так, крылом может помахать иногда, поговорить, взглянуть «из-под ресниц» и продолжить свой полет. Так что надо успеть.

– Не понимаю, – Нестор отчаянно не понимал.

– И не старайся, – почти попросила Тамара. – Инициация Дракона – это не ваша Нагова «игра в прятки». Тут одним глотком амриты не отделаешься.

Нестор вспомнил разговор с пурпурным Нагом после битвы у Мирового Дерева. Тогда Нестор так и не смог понять, как Дракон Шеша, который не имел права вмешиваться в битву, все-таки решил ее исход, будучи Королем Нагов. И мысленно махнул рукой – не его ума дела. Вопрос не его уровня компетенции.

– Но одно ты можешь заметить, мой наблюдательный Наг, – улыбнулась Тамара, – Драконы, Наги, маги чаще всего в этом мире работают со словом, потому как только слово позволяет пробудить в себе необходимые свойства. Грубой силой мир можно только разрушать. Созидать можно только словом.

– Городские маги тоже? – уточнил Нестор, помня, что эти существа из «другого лагеря» и их-то созидателями никак не назовешь. Нестор вспомнил жутких паукообразных людей на поле битвы и вздрогнул от отвращения.

– Я не сказала «городские», – возразила Тамара. – Между магом и городским магом – семантическая, сущностная пропасть.

«Вот и еще один туз в колоде загадок», – подумал Нестор.

– Смотрю, Володя зашился совсем, – вдруг встрепенулась барменша. – Заболталась я с Вами. Темы, конечно, интересные, но пойду очередь разгребать. – И она умчалась, собрано и профессионально. Вот только куда подевалась эта величественная грация? Женщины, любимые наши женщины, вы так хотите, чтобы в вас видели богинь, но так не хотите ими быть.

Нестор понял, что и этот разговор со Справедливостью закончен. Да и разговора-то не было: говорил Нестор, а Саттва-напарница молчала и слушала. Видимо, у этой встречи был запланирован именно такой формат.

К столу пробирался Кир. Нельзя сказать, что на цыпочках, но медленно и осторожно. И не потому что приходилось лавировать между посетителями, которые либо еще стояли в очереди, образованной нерасторопностью Володи и долгим отсутствием Тамары, либо, гордые и довольные, расходились по своим скамьям-пещерам с драгоценной добычей. Нет, Кир возвращался медленно, потому что не знал, можно ли ему уже возвращаться. Одно дело – направлять своего подопечного на работу в паре с агентом Саттва, совсем другое дело – воочию узреть это самое взаимодействие напарников. Нестор понял, что вырос в глазах своего Наставника до размеров поистине великанских. Сколько раз случалось Раджасу непосредственно взаимодействовать с агентами Саттва? Однажды? Дважды? Так что сейчас твориться история, решил Нестор. Хотя все мероприятия, к которым привлекали Нестора, так или иначе оказывались судьбоносными.

Кир нес к столу пиво. Зачем? На столе и так стояли две почти допитые (ладно, они выдохлись, их можно в счет не брать) и две совершенно полные, правда, с осевшей уже пеной, но еще достаточно холодные кружки. Очередь сейчас быстро разбредется – Тамара быстро ее разгонит. Пусть не княжна она боле, но в профессионализме ей не откажешь. Так что надо будет – возьмем свежее. Очевидно, Киру просто необходимо было таким образом оправдать свое тактичное бегство из-за стола.

– Можно? – спросил Кир, не садясь.

– Не ёрничайте, Наставник, – Нестору было как-то неловко. – Вам всегда и можно, и нужно.

Кир ожил, прытко и весело утвердился на своем месте и заговорщицки спросил:

– О чем говорила?

– Да говорил-то, в основном, я, – пожал плечами Нестор. – Она слушала. Похвалила. Нового ничего не рассказала. Напомнила, что нужно найти доцента.

– Индрина Глеба Сигурдовича, – понимающе кивнул Кир и сделал глоток в полпинты.

– Почему у него имя такое странное? – поморщился Нестор. – Слух режет.

– Зато его с таким именем никто не зарежет, – рассмеялся Кир. – Глеб – это тебе и латинская глыба, и славянский хлеб. А у скандинавов Готлиб – так вообще наследник бога. Сигурд, он же Зигфрид…

– Из «Нибелунгов»? – блеснул Нестор эрудицией.

– И оттуда тоже, – согласился Кир. – Помню, слышал где-то:

– Бальмунг – это его меч? – уточнил Нестор.

– Меч, – утвердил Кир. – В средние века любили давать имена своему оружию. Дюрендаль и Олифант – меч и рог Роланда, Альтеклер – меч Оливера, Бальмунг – меч Зигфрида, Колада и Тисона – мечи, раздобытые в бою испанцем Сидом. Но я об имени. Сигурд – это и победа, и оберег. «Хранимый победой», получается. Ну, а уж Индра…

– Не нужно, – Нестор даже поднял руку ладонью вперед. После спасительного танца бхаратанатьям Сони и Феи на поле боя он еще раз перечитал «Махабхарату», «Рамаяну» и даже ушел в «Упанишады» – оказалось, найти их сложно и стоят они дорого, но отец, антиквар Иван Несторович любит свою работу. Однако Нестор почувствовал, что «не выгребает» и отложил сие чтение. Но уж кто такой Индра, он знал. Могучий демиург, восседающий на вахане, белом слоне о семи хоботах, сжимающий в одной руке грозную ваджру-фаллос, а в другой звонкую гханту-вагину, повелитель Свар-ги, дороги солнца, то есть неба. Много загадок было в образе Индры, но два обстоятельства настораживали больше всего: он был змееборцем, а для Нага это звучало угрожающе. Кроме того, Индра одолел Дракона Вритру. Последний названный тот еще злодей был по преданиям, но все равно – убить Дракона… Как-то не по-божески это.

Но выяснилось, что фамилия доцента несет в себе отголоски не только арийского бога Индры, но и загадочного славянского зверя индрика. Наставник даже привел на память какое-то народное предание:

Индрика различные древнеславянские письменные источники отождествляли и с единорогом («Азбуковники»), и с ихневмоном, фараоновой крысой, а иначе – мангустом («Физиологи»), и со львом в былинах и даже с мамонтом. Вот, учитывая это последнее сопоставление, зная, что вахана Индры – белый слон Айравата, можно предположить, что Индра и индрик, собственно, суть одно и то же.