— То, что у людей принято называть прозрением, на самом деле является неким особым состоянием, имеющим различную природу, но всегда — детерминированным. Несомненно, некоторые «прозрения» обусловлены опытом, накопленным как лично прозревшим гением, так и человечеством в целом. Со стороны такой гносеологический скачок может выглядеть как откровение свыше, но, по сути, искусство гения заключается в способности анализировать следствия, выводить из них причины, а затем экстраполировать данный процесс в будущее: устанавливать следствия как новые причины и выводить из этих новых причин новые следствия. При достаточном интеллектуальном уровне носителя, при достаточном объеме верно выбранной информации способность гения к таким «прозрениям» вполне можно принять не просто за умелую аналитику, но и за пророческий дар. Пока все понятно?

Нестор кивнул — он привык: «семинары» Наставника настолько обстоятельны, что сам предмет будет обозначен лишь в конце беседы, а по дороге нить познания будет струиться, как тело Нага меж камнями.

— Но, как Вы сами понимаете, мой друг, такие аналитики не пишут для прессы и не выступают по телевидению. Часть из них, — та, что осталась у обочины, — изливает откровения друзьям и женам на пьяных кухнях; другая часть, — та, которой повезло меньше, — складирует свои откровения в красные папки с грифом «Совершенно секретно».

Откровения гениев первого рода — невинный треп, который холостым хлопком выливается с последним алкоголем из бутылки в «ты меня уважаешь? — уважаю». Откровения гениев второго рода ложатся в основу глобальных свершений, становятся пунктами в надгосударственной программе действий и чреваты серьезным резонансом, значимым не только для Взвеси, но и для всех миров трилоки. Поэтому, во избежание неприятных последствий, как Вы сами должны были догадаться, некоторую часть «прозрений» такого характера приходится наводить нам, Нагам. Целый отдел наших с Вами коллег, мой друг, ткут органику таких суггестий на Седьмом дне Раджаса. Внедрением суггестий занимаются товарищи, имеющие ранги поменьше. У нас называют это «поработать совестью».

Тут Кир посмотрел на Нестора с какой-то почти отеческой грустью. Нестору этот взгляд не понравился — стало так же неуютно, как во время просмотра фильма в сцене, где человек попадал в неловкую ситуацию. Но Кир продолжал.

— Безусловно, иерофанты иногда догадываются о нашем вмешательстве и сурово пресекают те наши поползновения, которые им удалось обнаружить. На этих фронтах, мой друг, почти четыре тысячелетия по времени Взвеси идет жестокая и беспощадная битва. Жертвами этой невидимой войны полегли многие талантливые люди и, что Вам будет услышать особенно неприятно, многие талантливые Наги. Однако бывают пограничные ситуации. Гений вырастает из кухонного трепа, но непостижимым образом слишком поздно оказывается в зоне особого внимания городских магов, вернее, их хозяев — иерофантов.

— Вот опять… — начал было Нестор, но Наставник вовремя поднял ладонь в знаке «стоп» — мол, всему свое время.

— Как Вы понимаете, мой друг, у нас своя зона особого внимания, из которой человеку, тем более гению, выпасть ну никак не возможно. Такие гении третьего рода работают в тесном сновиденческом контакте с нашими операторами. Именно из-под их пронзительного пера вышли те труды во всех областях знания, которые века и века определяют мировоззренческую, ментальную составляющую как отдельных народов, так и всего человечества. Эти труды (а значит, их авторы тоже) — наша, как говорится, надежа и опора, наш последний — поскольку единственный — бастион, за стенами которого таится не просто вектор развития, но сама возможность существования Взвеси как особого феномена Бытия.

Разговор только начинался, Нестор даже на горизонте не видел пока ответа на заданный вопрос, но в этот момент возникла вынужденная пауза: к столу вернулся «триединый и вездесущий» уролог Семен. За его спиной стояла барменша Татьяна с тяжелым разносом. Вечер обещал быть долгим.