Это была лучшая зима в моей жизни. Смело возьмусь утверждать, и этой, и той. Белая Волчица и я. Мы были полны друг другом. Казалось, что может быть общего между мной, "продуктом" двадцатого столетия и ней, девчонкой бог знает какого каменного века, а вот поди ж, ты! Соле не ошиблась, эта девушка — моя женщина. Великая Видящая Светлый Ручей только глянула, и разулыбалась, одобрительно покачивая головой. Этого момента моя Волчица ждала и боялась, но все прошло прекрасно, как и предсказывала моя дочь.

Белая Волчица удивительная девушка! Она рьяно взялась за изучение языка, наших обычаев, законов и норм поведения. Иногда ее фанатизм меня даже пугал. Так она попросила всех разговаривать с ней как можно больше на русском языке. И лишь в крайнем случае говорить на общем.

— Я хочу, побыстрее выучить язык, — говорила она мне — чтобы понимать все твои слова, а потом ты будешь мне говорить на них какая я у тебя красивая, желанная и самая лучшая на свете.

Причем, последние слова она, как только услышала, заучила наизусть, выспросив их значения у Соле, хотя, еще не совсем понимая их смысл. Хитрая. Я же их понимаю, и говорю не только их, но и много других подобных. Волчица запоминает их на слух и бежит консультироваться к дочери. Многие комплименты "перевести" на кроманьонский не удается, но каким-то своим, особым женским чутьем Волчица доходит до глубинного смысла этих слов, бежит ко мне и…

— Скажи — милая!

— Милая!

— Скажи — сладкая!

— Сладкая!

Она сидит на мне верхом и тыкает пальчиком в грудь. Нам обоим нравится это занятие, которое я называю "погружение в языковую среду".

— Скажи — твоя жопа — во! — она показывает большой палец.

У меня глаза на лоб полезли.

— Беленок! Откуда эта хрень!

— Это, меня дед Хатак научил так сказать — радостно отвечает она — говорит тебе очень должно понравиться. И я вижу — она довольно блестит глазами — тебе понравилось, вон, как ты подпрыгнул! А что, это значит?

— Ах ты, старый пердун!!! Ну, погоди, жужелица! Уж я тебе припомню, умник!!!

Моя Волчица заливисто смеется, что-то подсказывает мне, что она знает ответ на свой вопрос.

По приезду в лагерь мой Зверь вдруг обнаружил, что в моем доме, кроме меня, теперь живет еще и какая-то самка. И если на землях Осенней Охоты появление гости в моем шатре он счел нормальным, мы все там в гостях, то появление ее же на постоянной основе в доме где живет божество, ну, и когда особо холодно или совсем сильный дождь он тоже, это вообще-то наглость. Разборки произошли практически немедленно. Не смотря на то, что ему было очень подробно разъяснено кто такая Белая Волчица, Зверь решил устроить выяснения отношений. Я чисто случайно увидел это, хотел вмешаться, но грешным делом затормозил, каюсь, стало интересно, как себя поведет Волчица. То, что Зверь может причинить ей вред я даже и не думал, он совсем не дурак, а вот показать характер…

Я вышел из-за длинного дома, когда увидел как перед дверью, растянувшись во всю, уже совсем немалую длину, лежит Зверь и делает вид, будто не видит, что перед ним стоит Белая Волчица и хочет войти в дом. " Не дай бог чего! Убью скотину" — промелькнуло в голове.

— Ну! — сказала девушка.

— Рры-ы — вяло отозвался Зверь, даже не поднимая головы.

— Даже так?

— Рр-р.

— Ты думаешь, я сейчас побегу за Петей?

— Пуф-фф! — издал губами звук этот мерзавец. И да, я с некоторых пор кое для кого — Петя.

Волчица вместо ответа пнула Зверя ногой. Он подскочил как ужаленный, вздыбил шерсть, оскалился и злобно заклокотал горлом. В этот момент стало совершенно ясно кто он — степной черный волк! Я похолодел, и даже не успел ничего сделать, как в ответ на эту демонстрацию агрессии Волчица резко подалась к Зверю и впилась своими нереальными глазами в его глаза.

Секунда, другая, я замер в ступоре, боясь нарушить хрупкое равновесие, и вот еще пара секунд… Удивительно, вдруг Зверь начинает рычать тише, в его обертонах появляется все больше неуверенных ноток, вот уже опадает шерсть на загривке, все ниже задранный хвост. Зверь уже не рычит, он совсем замолк. Он начинает пригибать голову под пристальным взглядом девушки. Вот он упал на брюхо, и униженно метет хвостом… Я в шоке! Зверь, похоже, тоже. Волчица стремительным движением хватает Зверя за ухо и подтягивает его голову к себе поближе…

— Ай-ай-ай — вскрикивает заполошно грозный защитник моего дома — Ай!

— Ты понял? — Спрашивает его девушка, смотря в глаза.

— Ай — ай — вскрикивает Зверь — понял, понял, понял!

— Ну, вот и хорошо! — Она отпускает ухо и улыбается — В этот раз прощаю!

Бедный Зверь с остервенением начинает лизать ей руки, даже пытается перейти на лицо. Волчица смеется и отталкивая его входит в дом. Конец спектакля. У меня нет слов… Теперь я понимаю, как эта девушка могла пройти столько, сколько прошла она, чтобы встретиться со мной.

Я подошел к дому и сел на пороге. На полусогнутых ко мне подплелся злобный собак, как он всем про себя рассказывал, и с тяжким вздохом положил свою голову на мои колени, виновато заглядывая в глаза.

— Ну что, — опуская руку, на лобастую башку, спросил я его — довые… еживался? — Зверь только тяжко вздохнул. — Еще будешь хвост подымать, бестолковый, за ухо, еще хочешь? — опять протяжный вздох, мол — "Не дай бог такое!" — Да брат, так оно бывает, ходишь тут гоголем, изображаешь Великого вождя и шамана, мудрого Знающего, которого все именуют уважительно — Хори Каман. А ты, злобного и ужасного, гордого потомка черного волка, Бича Прерий, и тут появляется она… И вот я, уже просто Петя! Но это еще и не плохо, потому как кое-кто — я потыкал пальцем в мокрую пипку носа Зверю, — вообще может заделаться прикроватным ковриком. Понял, черная твоя душа, кто теперь тут главный!?

Зверь все понял. Так у него, кроме бога, появилась Великая Белая Богиня, Самка бога.

После этого случая я серьезно поговорил с або на счет способностей Волчицы. Уважаемая еще раз очень тщательно подержала руки девушки, даже попросила это сделать Крука и Найдену — ничего. И лишь Сильвер, а за ним и Падаван почувствовали некую родственную силу в Белой Волчице, родственную, но все же не такую как у них. И силу, так сказать, этой Силы они определить не смогли. Вот и еще один фактик в копилку к странностям этого мира в целом и к моей Белой Волчице в частности. А глаза, кстати, у нее действительно отсвечивают в темноте, как у зверей, но конечно не так ярко. И видит она в темноте даже лучше чем мои неандертальцы, а у этих парней ночное зрение, ого-го какое. В общем, моя жена — сенс! Правда сила ее непонятна, сама она говорит, что эта сила проявляет себя, в основном на животных, ну, и еще кое на что.

Моя Волчица смешливая озорная и серьезная. Быстрая, неугомонная, стремительная и мягкая, плавная. Любопытная, любознательная, до всего ей есть дело, но также вдумчивая, расчетливая и неспешная в важных делах. И много чего еще. Она само противоречие… и я ее люблю! Когда мы только начали знакомиться, еще тогда, когда возвращались домой на катамаране, Волчица мне сразу сказала.

— Я хочу рассказать тебе свою историю так подробно, как только смогу. Но для этого мне надо выучить твой язык. Там так много нужных и правильных слов. А еще, слов красивых. Когда я научусь говорить как твоя дочь, я расскажу тебе все-все. Потерпи, ты удивишься, как быстро я выучу язык. Это тоже моя способность запоминать все, что я увидела, или услышала, навсегда, с первого раза.

А в целом, если кратко, то моя Волчица и правда шла именно ко мне. Ели быть точнее, то к людям из племени Русов. Увидев первый раз, полтора года назад удивительные украшения и оружие, а так же странную, но жутко полезную штуку под названием — горшок, и услышав об удивительных людях делающих такие вещи, Волчица поняла, ей необходимо увидеть этих людей.

Вот уж не знал, что наша продукция расползется так широко, за такой короткий промежуток времени. Ведь родное племя Волчицы живет, та-дам, около Большой Горькой воды, которая большую часть года бывает холодной, но так, до конца, и не замерзает даже зимой! Может быть Балтика? И кстати, в тех местах действительно водились белые волки.

Как и какими путями, эти вещи попали в те края — неизвестно. Может быть, это часть бакшиша полученного Мягкими Шкурами за Ладу? Они как раз кочуют куда-то туда, на север. Гадать бесполезно, но факт остается фактом. Волчица увидела и отправилась в долгий и трудный путь. Одна.

Для нее, это состояние было вполне естественным, особенно последние годы. Так получилось по факту ее рождения. Даже короткая и косноязычная версия этой истории серьезно меня возбудила.

Дело в том, что мать Белой Волчицы, Быстрая Волчица, интересно правда, родила свою дочь от Великого духа, вышедшего из сияния света спустившегося с неба, и на небо потом же и ушедшего. Так утверждала ее мать, так подтверждали это дело и все соплеменники.

Однажды, в лесу, женщины племени, под присмотром нескольких охотников, собирали терпкую красную ягоду. Как вдруг, послышался тонкий свист, и с неба на поляну, на которой и были женщины, упало облако света. Ну, все, включая храбрых охотников, от такого зримого проявления духов, а кого же иначе, дали стрекоча. Быстрая Волчица тоже бы дала, да только враз застыла на месте. Что было потом, она смутно помнила, а может и не рассказывала всего, но из облака вышел мужчина и, культурно выражаясь, взял ее. Черты фигуры и лица его были в туманном сиянии, так что, подробностей мать не помнит или опять же не говорит, но что это был мужчина, стало ясно совсем скоро.

Уже в тот момент шаман, вождь и старшие женщины племени отселили Быструю Волчицу в отдельный чум, контакты с ней ограничили и вообще вели себя с ней настороженно и отчужденно.

Быстрая Волчица была тогда молода, даже по нынешним меркам, почти девочка. Была она по нынешним вкусам племени совсем не красавица. И дочь, Белая Волчица, практически вся в мать. Неведомый дух был ее первым и последним мужчиной.

Через положенные девять месяцев, родилась девочка. Ручки, ножки, головенка — два глаза нос и крикливый рот, все как у всех. Да вот только ни у кого и никогда, ни в родном племени, ни в соседних, не было таких сталисто-голубых глаз, и белоснежных волос.

Явный намек воли духов на счет этой девочки. Так что, у нее никогда не было детского имени. Ее сразу назвали — Белая Волчица!

То, что мать не говорит всей правды, о ее отце, девочка поняла, когда стала много старше. Быстрая Волчица несколько раз, скорей всего случайно, обмолвилась, что и волос у нее как у отца и глаза его, и так вообще, многие черты. Но на конкретные вопросы мать всегда отвечала, что не помнит ничего, или вовсе отмалчивалась.

С момента сошествия к ней сияющего духа, Быстрая Волчица была обречена на одиночество. Минимум контактов, минимум общения, никаких мужчин. Табу. Эта женщина принадлежит духам, и никого не колышит, что дух появился один раз и больше его не видели… А вдруг! Вдруг снова появится, а у них уже есть подходящая женщина. Раз первый раз не побрезговали, глядишь, и во второй раз не откажутся. Помимо всего прочего иметь в племени "Женщину Сверкающего Духа" было почетно и выгодно. Прагматики, мать их ети!

Но если духи не появятся, прям сейчас, то может быть появятся очень потом. Поэтому табу распространялось, заодно, и на Белую Волчицу, как возможную женщину сверкающего духа.

Так, родное племя обрекло мать и дочь на одиночество.

Вот и росла Белая Волчица, как бы в племени, и вне племени. Она могла бы вырасти полной дикаркой, племенные дураки уготовили ей такую судьбу, основываясь на своем видении ситуации, но… Мать же, дурой не была, и "отомстила" соплеменникам за свое одиночество по-своему.

Минимум общения — хорошо! Запрет на мужчин — что ж! И остальное, говорите — табу! Ну, ну… И понеслось. "Духи сказали — Дочь Сверкающего Духа должна знать травы, коренья и грибы, которые дают силу, исцеляют и помогают людям!". То есть, будьте так любезны, граждане шаман и старшие женщины, научить мою дочь всему чему положено и даже больше. Именем Сверкающего Духа!

А ну-ка, вождь и лучшие охотники научите дочь всем премудростям охоты, а то не дай духи, что ему в голову взбредет, спросит Сверкающий Дух — а умеешь ли, ты дочь моя, охотится, а она ни в зуб ногой. Мало ли!

Как так, немыслимо! Где это видано! — "Именем Его!". И кто после таких слов попрет против? Дураков нема!

И это фокус Быстрая волчица применять не стеснялась. Чего лишили ее, полной мерой, да еще с горочкой получила дочь. Именем Его. Ей только и оставалось что, не ленясь, прилежно учиться. А как уже я говорил, Белая Волчица обладала феноменальной памятью, причем не только мозга, но и тела! От папы, наверное!

И тут очень становится интересно, а кто же ее папа? Хороший вопрос! И у меня пока только один ответ — а кто же его знает! Тут, может быть все, что угодно. Это я по своему примеру сужу! Да!

И, тем не менее, продолжая историю Белой Волчицы, ожидало ее, все равно, одиночество. Даже уйди Белая Волчица в чужие племена, она все равно была бы для всех — Женщина Сверкающего Духа. С такой внешностью затеряться среди черноволосых смугловатых и, как правило, кареглазых местных не получится. Да и личность она в тех местах известная. Приходили, и не раз, из окрестных племен подивится на такое чудо — дочь духа.

Ах, если бы можно было уйти за горизонт. Туда, где садится солнце! Но здесь вам не тут. Это мир не двадцать первого века, и даже не времен Хеопса или Александра Великого… При Хеопсе мир был вдоль Великого Нила, а за Нилом — царство мертвых. Но зато вдоль немаленького Нила — раздолье. При Македонском, земля хоть и была плоской, но уж известная Ойкумена была куда как просторна. А в двадцать первом веке земля давным-давно была круглой.

Уйти далеко, неизвестно куда, ради чего? Тут одного смутного желания маловато будет. Тут нужен стимул посерьезней. Некий знак! Вот таким знаком и стали бусы из полированного кварца, резной гребешок тонкой работы, два дротика от мастера Хатака и горшок! Удивительные вещи! А делали их, еще более удивительные, люди.

Вот так, из руки в руки, из племени в племя, преодолевая пространство, и в каком-то смысле, время они и дошли до племени Белой Волчицы.

Кстати, всегда так было. Вещи и слухи путешествовали гораздо дальше людей. Можете спросить любого историка. Особенно слухи. И как водится, слухи обрастают всяческими подробностями. Про нас тоже много плетут всякого. Слава богу, от увиденного моя Беленок не разочаровалась, действительность оказалась еще круче.

В общем, ушла Белая Волчица за призрачной надеждой, к удивительным людям племени Русов. Потянуло ее вдруг непреодолимо. И она не стала сопротивляться своему порыву. И мать ее благословила в этом нелегком деле. Сама осталась. Если с трудом, но как-то еще можно было договориться об уходе Белой Волчицы, то сразу обеих не отпустили бы никогда. Вопрос политико-экономический, так сказать. Да и не рвалась мать никуда идти. Дочь еще сильно тогда удивилась, почему… Ведь можно выложить беспроигрышный козырь — Воля Сверкающего Духа! Но, мудрая мать только улыбнулась в ответ, и была эта улыбка человека знающего нечто такое… Особенно врезалась ее единственная фраза, шедшая в разрез со всем, что знала раньше дочь о матери. Она тогда вдруг, задорно так подмигнула дочери, ее лицо, на миг озарила таинственная улыбка и она сказала.

— Иди, и ни о чем не думай, не оглядывайся назад, а смотри только вперед. И не переживай за меня. Мне, знаешь ли, и тут неплохо…

Странная фраза! Не правда ли?

Так и шла Белая Волчица по следу, оставленным вещами. От племени в племя, то с племенем каким в попутную сторону, то с охотничьей партией, то одна. Целая эпопея! Героическое деяние — без шуток. А я-то, сопли пузырями распустил поначалу. Ах, какой я старый, умудренный древень по жизни. Много повидавший и потому не могущий претендовать на молоденькое прекрасное тело и мозги юной девочки. Дубина. Пора уже прекратить мерить тут всех мерками моего времени. Тут моя Волчица, уже далеко не девочка, как телом, так и мозгами, и ими в первую очередь. Там где прошла она, в одиночестве, может быть и прошел я, сейчашний, но никак я, тот, что только пришел в этот мир. Схарчили.

Добралась она до земель Осенней Охоты незадолго до нашего приезда. Осторожно расспрашивала о нас, разглядывала удивительные вещи, некоторые она смогла обменять на редкую шкуру черного кота, несколько, я так понял, морских раковин принесенных с собой, ну и, вот она проза жизни, на некие услуги… Последнее меня как бы не сильно порадовало, но я переборол в себе ревность и мужской шовинизм. Я сам себе напомнил, что тут, на такие дела, взгляд совершенно иной. Глупо обвинять человека, в каком либо действии, если это действие для него и для остальных окружающих обычно и естественно. Но, в любом случае, что-то такое моя Волчица у меня на лице уловила и тему развивать не стала.

Она долго и внимательно наблюдала за нами издалека. Сходила, не привлекая внимания нашей молодежи на дискотеку. Была просто в восхищении и поклялась себе, что обязательно научится тому, что демонстрировала Соле.

А потом "подставилась" под меня, случайно. Мы зацепились взглядами и… Теперь мы вместе и принадлежим друг другу. Судьба.

Да, зима выдалась замечательная. Необычно снежная, но мягкая. Мы отрывались по полной, катались на санках и лыжах. Строили снежные крепости и устраивали великие снежковые побоища. Лепили снежных баб, а так же все, что взбредет на ум. Ходили на подледную рыбалку, не ради пропитания, нет, а ради забавы. С едой у нас, слава богу, все очень хорошо. Весело и шумно отпраздновали новый год. Всем, ну очень, как впрочем и всегда, понравилось!

Работали работу. Ту, которую запланировали сделать. Неспеша, тщательно, без авралов и настегивания себя прутиком по попе. Так как, наверное, и надо делать, чтобы достичь нужного и отличного результата. И получалось, что удивительно.

А еще я дал, наконец-то, имя парню-неандертальцу. Пора уже, заслужил. И собственно мудрить чего-то, я не стал. К нему и так с моей легкой руки, а точнее вредного языка, приклеилось прозвище — падаван. И теперь он стал Падаван с большой буквы — Пэ. Имя Падаван я объяснил как означающее человека преданно следующему за своим учителем, а также человека стремящегося к чистоте помыслов, правильным поступкам и помощи всем нуждающимся.

— Ведь ты же чтишь и уважаешь своих учителей — тычу пальцем в грудь юноши — так? Так! Помыслы твои чисты, и поступки твои, мы все видим, правильны — так? Так! Ты готов следовать и помогать, и защищать свою Амазонку — Так? Не кивай так сильно, голова оторвется! А других? Тоже!? Ну, вот! Падаван ты и есть!

Не объяснять же право, что слово — падаван, вообще-то не имя вовсе. Да и пришло оно совсем не из нашей оперы, а из оперы космической… Стукнуло мне вот в голову, но смысл-то я передал правильный. Мне думается…

Но парню очень понравилось его новое имя. А Амазонке, еще сильнее. Ну, как водится, и обряд посвящения прошел и кучу подарков получил. И был он счастлив.

И естественно, тут же возбудились и остальные, новые члены племени. Мол, тоже хотим! Но тут я сказал, что рано еще некоторым новые имена от племени Русов получать. Еще надо проявить себя как следует, а мы посмотрим, кто и чего достоин.

Маленькую девочку, которую мы привезли еще в прошлом году, звали Теплый Камешек. Была она тихой и созерцательной натурой. Даже можно сказать — отчужденной. Очень серьезный и вдумчивый ребенок, внимательно взирающий на мир большими серыми глазами. Дети, в ее племени, с ней почти не играли, взрослые относились с почтением и осторожностью. Видимо, так сказывался муар будущей Великой Видящей. Не знаю, какой она бы выросла в том племени, откуда ее забрали, но она попала к нам, а тут Найденка-Амазонка. Прямая ее противоположность. Энергии и изобретательности у которой хватало не только на себя, но и на всех, кто попадал в ее поле интересов. А так как они, по сути, были ровесницами, более того, их было только двое таких девочек, и обе еще и видящие, то Теплый Камушек была "обречена". Вырасти отрешенной, сосредоточенной внутрь себя, неулыбчивой девой несмеяной, было ей уже не суждено. Мы тоже, конечно, влияли на характер будущей Великой Видящей. Но доминировала Найдена. И вот, уже совсем скоро, улыбка, а потом и веселый смех, все чаще стал слышен от Теплого Камушка. Участие в шкодах стало расти в геометрической прогрессии, также как синяки, царапины и шишки. Ну, и наказания по делам их! А то так же!

Теплому Камешку, так же как и Найдене, просто нужно было детство. Веселое и беззаботное. Хотя бы чуть-чуть.

И кстати, Падаван отхватывал, эти наказания, не реже, чем девчонки. Ведь он был, как бы негласный, хранитель Амазонки, а теперь получается, и Теплого Камушка. Парень-то, как правило, пытался уменьшить разрушительные последствия деятельности Амазонки. Старался отговорить от совсем уж нереальных планов — "как весело и содержательно провести время". Что, не всегда ему удавалось в полной мере. И получая очередное "А-я-яй", он только печально улыбался и разводил руками, мол — вот так как-то…

Но если возникала угрожающая ситуация, или он считал что-то неприемлемым, Падаван мог быть упертым и стойким как скала, и даже Амазонка не могла его подвинуть в сторону.

Найденка, вот золотой ребенок, сразу, правда, расставила все точки над и. "Ты, Теплый Камушек теперь моя самая лучшая подруга — заявила она как-то за обеденным столом — и можешь играть с моим Падаваном сколько хочешь, но помни — он мой!". А! Как вам!

Это я все к тому, что ни Теплому Камушку, ни Шныре, ни Белой Лилии, ни двум женам Хвата, скромным и работящим девушкам, давать какие либо имена было рано. Сказал шаман рано — значит рано… и все только головой покивали. А вот с моей Белой Волчицей ситуация была посложнее. Тут многозначительным шевелением хмурыми бровями меня великого, отделаться было не реально!

— Не дуй губы Беленок. — мне все же пришлось серьезно говорить с ней на эту тему. — Имя не просто набор звуков и букв. Оно также влияет на человека, как и все, что его окружает. Люди, предметы, природа, животные… Имя отражает, зачастую, его суть, или какие-то черты внешности, его особенности.

Вот возьмем Хатака. Человек всю свою жизнь в пути. Любитель пойти за горизонт, туда, где еще не бывал… Ходок, идущий человек, — не находишь, что его имя, ему очень подходит? Захоти я его назвать как-то иначе и мне пришлось бы сильно задуматься.

— Ну, так уж и сильно! Старой жужелицей ты называешь его частенько. — Волчица улыбается.

— Это да! Но старым другом я называю его еще чаще. Но вот посмотри на Соле. Знаешь, что означает ее имя?

— Конечно! Солнце, или дневное око по нашему. — она вздыхает — Ты дал красивое имя своей дочери.

— Да! Но, согласись, оно идет ей больше чем, например, Лиса.

— Да — она снова вздыхает Волчица — она солнечная, радостная, светлая, а не плутоватая и хитрая. Хорошее имя ты ей дал… а мне вот не хочешь.

— Не спеши — я целую ее в губы — Вот Сильвер, его имя означает один благородный металл, который очень ценит мой народ. Ты видела бронзу, она — желтая, а серебро — цветом как полная луна. Этот металл обладает удивительными свойствами, он, например, отгоняет злых духов. Если сделать из него горшок, вода будет долго стоять в нем свежей, и даже станет чуточку полезной. А какие красивые украшения получаются из него, м-м-м… Может быть, когда-нибудь, я найду его и обязательно сделаю тебе из него что нибудь. Да! Вот и Сильвер, в нем я вижу многие черты этого благородного металла. Вика — Виктория, это Победа. Ты же знаешь их историю. Она победила все невзгоды, все обстоятельства, рискнула всем ради любимого, прошла через такое… и в результате победила. У нее есть муж, у нее есть сын, она живет в племени, в котором ее любят и уважают. Кто она после этого как не Победа.

Найдена — найдена. Возьми тогда Хват на сто метров, да что та на сто, на пятьдесят, дальше от берега и все. Страшно подумать… Поэтому она Найдена. Ну, почему она Амазонка, ты и сама прекрасно знаешь. И так практически все. Даже меня здесь прозвали Горьким Камнем. Горьким, но все-таки Камнем. А ты знаешь, что мое имя Петр переводиться именно как Камень. Совпадение, случайность — я пожал плечами — может быть.

Иногда так бывает, — я покрепче обнял свою Волчицу, что к человеку приходит его имя сразу и на всегда, иногда оно меняется, иногда к имени прирастает прозвище…

Я ни чего не могу подобрать Белой Лилии, потому, что она и есть — Белая Лилия. Разве не похож?

— Да, тут не поспоришь. И что ты будешь делать.

— Ничего. Просто переведу ее имя на русский и так и буду называть. Ты не поверишь, у нас есть именно такое женское имя — Лилия. Последнее я произнес по русски.

— Лилия. — Задумчиво повторила за мной Волчица.

— В моем языке так много прекрасных, наполненных смыслом имен, но когда я гляжу на тебя, я вижу только Белую Волчицу. — Я снова поцеловал ее — Мою Волчицу! Если хочешь, я вскипячу себе мозг и подберу тебе благородное и красивое имя, но… Тебе дали твое имя не просто так, мое сокровище, не просто так. И мне оно нравится, нравится его произносить. Моя Волчица… словно заклинание. А заклинание для шамана, я ведь у тебя шаман, ты не забыла, очень важны и полезны.

— Я стремлюсь пройти обряд посвящения, не потому что, очень хочу поменять имя, и уж тем более не из-за подарков которые при этом дарят — Волчица слабо улыбнулась — а по тому, что хочу принадлежать твоему племени полностью. Сухие листья прошлых дней унес ветер, я буду помнить о них всегда, но удерживать их не буду. Новое имя это как второе рождение. Его дают, когда уходит ребенок, а приходит взрослый человек… Скажи, как будет по-русски — Белая Волчица.

Я сказал.

— Звучит необычно. Вот и выход. Именно это имя ты мне дашь на посвящении. — Она резко положила мне ладошку на губы когда я хотел заговорить — Нет-нет… не сейчас. Я не хочу быть выше над другими. Великий шаман — она озорно блеснула глазами — сказал — рано, значит рано!

Но ты, зови меня теперь только так… по-русски.

Долгими зимними вечерами мы собирались в длинном доме. Нам было тепло и уютно. Мы много мастерили руками всяческие поделки, стремясь перещеголять друг друга в умении. Мы учились, разным наукам и житейским премудростям. Учителями выступали по очереди, кто что умел лучше, тот тому и учил. Мы пели и музицировали. А еще мы рассказывали истории.

Похождения деда Хатака. Путешественника, воина и немного философа. Поучительные и мудрые истории або Светлый Ручей. Невероятный и героический поход Сильвера и Вики. Рассказывал о своей прошлой жизни и о своем первом учителе, Чужом Ноже, Падаван. Белая Волчица рассказывала о себе, о своем племени, о землях, где она жила, о Большой Горькой воде, о людях, о животных, которые там водились. О том, почему и как она стала женщиной-охотницей, и что из этого вышло. Рассказывала, но не все. Некоторые подробности она говорила только мне. Амазонка, слушая Белую Волчицу, обрела в ее лице, истинную повелительницу всех Амазонок. Авторитет Волчицы для Найдены с тех пор стал непререкаемый. Так или иначе, каждому было что рассказать.

Вот такие посиделки, с разговорами и историями. Удивительными, невероятными. Только я мог, в полной мере, оценить их значимость и уникальность. Даже не могу представить их ценность, которую они имели бы в мое время. И я поклялся тогда, сам себе, что расшибусь в лепешку, но сделаю бумагу. Я запрягу всех сенсов, выверну мозги на изнанку, вспомню все, что знаю об этом, но бумагу сделаю. А потом мы запишем эти рассказы и истории. Для себя, для других, для потомков… Да! Это была самая спокойная, тихая и счастливая зима в моей жизни.

Самый важный разговор, который состоялся у меня на Осенней Охоте, был с вождями Черный Лис и Острый Рог. Похоже у нас, со временем, образовывается некий союз трех племен. Пока еще аморфный, основанный на торговых отношениях и личных связях, что уже немало, но потихоньку развивающийся и в другие области.

Инициатором этого разговора стал Острый Рог. За последние пару лет он сильно возмужал. И не только телом. После того как он стал жить своим умом, постоянно и ежедневно сталкиваясь с проблемами племени и неся за него ответственность, в нем заговорила кровь его отца, мудрого вождя Филина. Это дело усугубило наше сильное влияние на него в частности, и на все племя в целом.

Наш образ жизни, наш быт, наши законы — это все влияло. И конечно, на молодого вождя воздействовали наши с ним долгие разговоры. Да, парень возмужал, прежде всего, умом. Вот и этот разговор затеял он, а так же сам привлек к нему Черного Лиса.

— Петр, ты часто в наших разговорах повторял, что жизнь меняется. Всегда и постоянно. Иногда очень медленно и плавно, так, что никто вокруг даже этого не замечает. Иногда быстро и стремительно! И тогда важно успеть за этими изменениями, а еще лучше быть к ним готовыми. Но для этого нужно быть мудрым и много знать. Знать — как правильно реагировать на изменения. Сейчас жизнь моего племени, а племени Черного Лиса тем более, меняется быстро. Но не только наша. Жизнь других племен тоже. Хотя многие этого пока не видят и не понимают. И во многом это ваша заслуга. Твое племя, словно камень разбивший гладь тихой воды, от которого пошли круги. Хорошо это, или плохо — вождь пожал плечами — каждый решает за себя сам. Но так есть.

Я внимательно слушал твои пояснения, которые ты давал Черному Лису, чем отличается жизнь охотников-собирателей, таких как наши, и жизнь оседлого племени, такого как твое. Я вижу, я чувствую, ты прав во многом… Но старики… Они всегда — против. В чем-то больше, в чем-то меньше. Кроме разве что твоего оружия, Петр. У меня нет такого как Хатак — вождь бросил быстрый взгляд на старого охотника — Да и ни у кого такого больше нет. Но если бы все мои старики были таким как он, то и разговор был бы другим.

Черный Лис вынужден пойти по твоему пути, чтобы не просто выжить, но сохранить свое племя. Но проблема со стариками у него решена… Я бы не хотел для себя такого решения, да и никто такого бы не захотел… Да. — Острый Рог задумчиво пошевелил веточкой угли костра. Мы все молчали и ждали продолжения.

— Этот разговор я начал из-за соли. Мне, не скрою, очень выгодно торговать ею с тобой, очень. Но в последнее время мы, глядя на вас, стали и сами ее использовать. И не мало. Вот теперь и Степные Псы станут брать ее много. А ведь еще у нас просят соль и другие люди. Очень просят. И некоторым я не могу отказать. Мы не в состоянии принести столько соли, чтобы хватило всем, Петр. Даже если я пошлю за ней всех своих охотников. И еще, я не могу не давать соль потому, что если это не сделаю я, то кое у кого появиться соблазн пройти за ней самим, по землям, по которым исконно ходит племя Правильных Людей. А это лишние трения и напряженность. Ты все правильно говорил, Петр, для таких как мы, охотников-собирателей, большая территория очень важна. По земле, которую мы считаем своей бродит много мелких племен — Острый Рог приложил ладонь к сердцу и слегка поклонился Черному Лису, мол, без обид — Таких как, например, Степные Псы. Они-то ходили по нашей земле еще при матерях наших матерей. И мы почти никогда не ссорились. Но вторжение большого племени, такого как, например, Черных Воронов, нам совсем ни к чему. А такое может быть вполне. Соль незаметно, но быстро, становится нужна всем.

Я только пожал плечами на это заявление.

— Я это, не к тому, что ты в этом виноват Петр! Я это к тому, что что-то надо думать.

— И ты что-то придумал, вождь — спросил я парня.

— Да, я думаю нам, — он обвел рукой себя, меня и Черного Лиса — вождям, нужно послать за солью следующей весной своих людей одной партией. Так будет намного безопасней, так мы наберем много соли, кому сколько надо, да еще и на обмен останется.

Хм, умно, умно, — подумал я про себя — пожалуй, сейчас у меня достаточно мужчин, чтобы отрядить партию за солью, без ущерба для остального. Да, черт возьми, я и сам бы прогулялся бы, а то в последнее время, что-то подзакис я, на одном месте сидючи. А организм-то молодеет, энергия бурлит, приключений жопа, мать ее, жаждет! А еще, место посмотрим, где соль залегает, чтоб знать, а то не дай бог… а у нас только Хатак, да Батор там были. И соль, кстати, можно попробовать добыть почище, ну, или на месте очистить… Со всех сторон плюсы, как не погляди.

— Хорошее предложение — покивал головой Черный Лис — мне нравится.

— Поддерживаю — кивнул и я. По лицу Острого Рога было видно как он доволен, что мы оценили его предложение. Все ж, такие крутые перцы как я, Черный Лис, Хатак одобрили результат его долгих дум, бессонными ночами… Это приятно, это греет.

— Если бы уважаемый вождь и шаман Горький Камень еще сделал бы чудесные повозки, такие как ту, на которой Хват возил челн, то… нет-нет — замахал Острый Рог руками на мои приподнятые брови — не за так, конечно, не за так. То мы бы смогли набрать еще больше соли.

— Молодец, — проворчал Хатак — на ходу шкуру снять норовит!

— А и правильно — я подмигнул парню — для дела, то почему бы и нет! И, раз все согласны, давайте обсудим детали. Когда, чего, сколько…

В результате этого разговора я сейчас стою на взгорке возле переправы через речку, которую я про себя назвал — Стикс. Стикс — река забвения. Река, в каком-то смысле, разделившая мою жизнь на до, и после. Только вместо Харона, был Хатак!

Было уже ближе к вечеру, весеннее солнце на безоблачном небе мягко грело, пробуждая к жизни природу. Лепота. Мы только недавно закончили переноску соли через брод. Делать это пришлось на себе, так как тележки, груженые мешками, по камням переправы не прошли бы. Но ничего, народ тут не избалованный, ручками работать привыкший. Я и так, тут сильно им помог. Мало того, что мы сделали обещанные телеги, две Острому Рогу, две себе и одну Лису, так еще и наделали бронзовые кирки и ломы, а также пару лопат. Все это резко не только ускорило выемку соли, но и позволило пробиться к чистому пласту галита, в глубине породы.

Сама-то выработка представляла собой, скорее большую яму, чем шахту, уходящую слегка наискосок вглубь холма. Вот мы, охотники трех племен и поработали, ударно, побиваясь к чистой соли. Два дня кайлом махали, меняясь сменами, но результат того стоил.

Сам поход, туда и обратно, прошел, по утверждению того же Хатака — скучно. Никто, из маячивших то там, то сям, хищников в нашу сторону даже не рыпнулся. Много нас. Моих, кроме меня, шестеро. Хват, Падаван, Ярик, Шныра, Крук и Хатак, куда ж без него. Ну, и Зверь тоже. Двенадцать человек от Правильных Людей и восемь от Степных Псов. Толпа! По нынешним временам — войско. А по вооружению — мего войско. Теперь, после переправы, Правильные Люди и Степные Псы отправились вместе, до стойбища Правильных Людей, а там уже люди Черного Лиса пойдут к себе. Мы же пойдем в лагерь, так сказать, напрямую, срезая немалый угол в степи, экономящий нам дня полтора, как минимум. Правильные Люди звали нас с собой, так безопасней, но мы отказались, сами дойдем. Нас просто так не съешь. Бронза в брюхе вообще плохо переваривается, особенно когда она попадает туда не через рот.

Вот уже еле видны точки охотников дружественных племен в воздушном мареве подымающемся от прогревающейся земли, а я все стоял и смотрел… Туда, на противоположный берег, вверх по течению, откуда я пришел, уже дай бог памяти, пять лет назад. Пять лет! Мда.

Никто не тревожил меня, в том числе и Хатак. Он, как никто другой, понимал мое состояние. Надо бы уже определиться, идти сразу, или заночевать в памятной пещере. С одной стороны, можно пройти сколько-то, с другой, и пройдено сегодня не мало. Надо решить… Но я все стоял и стоял, будто чего ожидая. Иррациональное чувство. Ты ничего не ждешь, но чего-то ожидаешь…

Я, уже было стал отворачиваться, как вдруг… Ох, уж это вдруг! Ощущение что желудок рванул к горлу, а сердце упало в пятки. И где-то на полдороги они прошли друг через друга. Вдруг я увидел небольшой силуэт, показавшийся из-за поворота рельефа речки. Ма-аленькая такая фигурка. Одинокая! Идущая оттуда, откуда пришел, когда-то я!

Сердце грохотало в груди как набат. Сбоку подошел Хатак.

— Ну, что Петр? Мы пойдем или заночуем в пещере?

— Скажи нашим, будем ночевать.

— Кгм, я не то что против, но просто интересно, что вдруг так.

— Есть причина. Скоро, мой старый друг, ты все узнаешь.

— Да?! — Хатак, с подозрением прищурившись воззрился туда куда смотрел, не отрываясь я, но маленькая фигурка, медленно приближающаяся к нам, была слишком далека, для подслеповатых глаз старого охотника.

— Скоро ты все узнаешь — повторил я на автомате — также как, надеюсь, и я.

Все ближе и ближе подходила фигурка. Вот уже стали видны детали. Вот уже стало понятно, что на ней одето нечто очень, по расцветке, похожее на камуфляж. Но я все гнал от себя мысли, что это именно камуфляж, ибо обмануться было бы вселенским разочарованием. Я все никак не позволял себе верить своим глазам, но вот человек, остановившись, поднес нечто к лицу и застыл без движения. Мля, если это не бинокль, то я съем свою шляпу.

— Что там Петр? — Хатак дернул меня за рукав. — Я плохо вижу!

— Там человек. Один.

— Человек?!

— Да! И он идет оттуда же, откуда пришел когда-то я.

— Кто это? — и тут же поправился глядя на мой удивленный вид — Э-э, я хотел сказать, он из твоего народа?

— Определенно да! — теперь я видел это совершенно ясно. Потому что изучив нас в бинокль, человек снова двинулся и многие детали я мог разглядеть совершенно отчетливо. Одет он был в камуфляж, на ногах берцы, за спиной большой рюкзак, из-за правого плеча торчали рога арбалета. В правой руке было длинное копье с блестящим на солнце наконечником по типу "шведского пера". Другой рукой он тащил небольшую тележку с сумкой "мечта оккупанта". Этот незнакомец точно был из моего времени. И что-то подсказывало мне, что этот незнакомец мне очень хорошо знаком. Тысячи мыслей неслись у меня в голове — как, зачем, почему, от — да ну на, до — вполне вероятно. Я все гнал от себя эту мысль, но каждый удар сердца бил в груди как набат — он, он, он! И только широкая шляпа мешала разглядеть черты лица, чтобы окончательно удостовериться в своей безумной догадке. Мое состояние не укрылось от проницательного взора Хатака, еще бы, так всего колотит.

— Это кто-то, кого ты знаешь, Петр?

— Я боюсь ошибиться! Ты даже не представляешь, насколько это невероятно!

— Ты сам говорил мне столько раз, что в этом мире возможно все!

— Ты прав мой друг, ты, несомненно, прав! Давай спустимся к берегу…

И вот мы стоим друг напротив друга. Меж нами только быстрые, но тихие воды Стикса. Каких-то пять десятков метров. Для моего нового зрения, все равно, что пять метров. Теперь я видел отчетливо… Вот засранец, а! Все-таки поперся за отцом! Ну, я ему… Хотя у самого ноги ослабли. Хорошо, что в руках моя Прелесть, на которую я навалился, чтобы не упасть. Хотелось бежать с криком — сын! Обнять, прижать к груди, надрать уши, расцеловать, но не стоило. Вон одна рука как близко к кобуре, из которой торчит обрез двустволки. Пальнет еще ненароком, от неожиданности… Вряд ли он сейчас опознает, с ходу, во мне своего отца.

Сын за эти годы возмужал, еще больше раздался в плечах, заматерел, я и сам сейчас о-го-го, а он вовсе какой-то монстрелло!

Наконец сын разглядел нас достаточно, решился прервать молчание, и подняв пустые руки громко произнес.

— Приветствую вас! Мои далекие и дикие предки! Я пришел к вам с миром!

— Хэ! — это Хатак.

— С чего ты решил, что тебя тут поймут, если ты будешь говорить по-русски?! Это, во-первых! А во-вторых — за "диких предков" я кое-кому, могу и уши надрать!

Вот! Именно это выражение лица театральный классик и назвал бы эталонной реакцией на фразу — "К нам приехал ревизор!"

— Кто ты?!! — опешил сын, жадно всматриваясь в меня.

— Ты, Артем Петрович, я гляжу, совсем оборзел без отцовского пригляду! Мало того, что я успел у тебя заделаться диким предком, так ты и вовсе меня признавать не хочешь!

— Отец? — Артем не верил своим глазам. Еще бы! И я бы на его месте не поверил. — Батя?!!

— Артемка, сыночек! — закричал я не выдержав, бросаясь в воду — Артееемка!

— Батяяя! — заревел он и кинулся мне на встречу — Батя!

Мы неслись друг, к другу поднимая целые фонтаны воды, и где-то посередине брода столкнулись в объятьях. Ух, силен бродяга! Чуть не задушил меня.

— Артемка! Сынок! — кричал я — Засранец! Ты, зачем! Зачем!

— Отец! Отец! — он жадно разглядывал меня не веря тому, что видел — Как! Как! Батя — восклицал он — как такое может быть?!!

Мы пытались подбросить друг друга в воздух, мы смеялись. Мы были абсолютно мокрые, с головы до ног. И некоторые капли на лице были немного соленые.

— Однако — покрутил головой старый охотник — Сын объявился! Вот ить!

Жаркие угли тлеют в каменном кругу, сложенному из плоских камней. Ночь. Глубокая, полная ярких звезд. Они тут явно крупнее, чем в нашем времени. Мы уже давно сидим с сыном и говорим, говорим, говорим… Все никак не можем наговориться. Остальные, тактично отвалили спать, как только поели, оставив меня с ним наедине.

После нашей бурной встречи, как только улеглось первое изумление, мы двинулись к пещере, и расположились на ночевку. Я официально представил своего сына остальным. Все были немного шокированы, голубоглазым, блондинистым гигантом. Даже я и Сильвер были помельче моего сына. Остальные и вовсе были ниже его на две головы, в лучшем случае.

И вот мы говорим, говорим… Так много нам нужно сказать друг другу, так много спросить. И все так важно, необходимо, что мы постоянно скачем с темы на тему, и даже не замечаем этого…

… - Электроника накрылась! — сетует Артем — А там, у меня, в ноутбуке пятьсот гигов и еще волшебная коробочка на два терабайта инфы. Чего там только не было. — сын махнул рукой — Всему звиздец!

— Да, не любит проход электричество. У меня тоже сдохли сразу и мобила и фонарь. Батарейки вздулись. Плата будто оплавилась… Подарил корпус с экраном одному чудику, по приколу, а у того кукушка и потекла. Потом расскажу — махнул рукой на вопросительный взгляд сына. — Больше всего, как ни странно, раздражает отсутствие мелочей, чем отсутствие зомбоящика, интернета, теплого толчка или народных депутатов, денно и нощно переживающих за твое благосостояние. А вот туалетная бумага, зубная паста со щеткой, это — да! Хоть я и не был фанатичным ширкателем зубов по утрам, а тут прям тянет. И еще понимаешь какое, все-таки, великое достижение — мобильная связь. Вот это действительно достижение человеческой цивилизации…

…- Я всю голову сломал, когда думал, что необходимо взять с собой, что ждет меня там. Куда попаду, в когда? Какие вещи, какое оружие надо взять, так чтобы не промахнуться. Какую информацию записать? Если в будущее, то что ни возьми, все хлам. Если в далекое прошлое, то все ценно. А если серединка на половинку, то вот тут-то и почешешь репу, что брать. Решил все-таки делать упор на информацию. Всяко пригодится, в любую эпоху от 19 века и ниже. Много напихал дельного на ноут, а видишь как получилось. Хорошо, что я взял с собой и книги, а то бы и вовсе локти сейчас кусал с досады. Но сам понимаешь, батя, книги это малость! Вот в ноутбуке — там да!

— Что за книги?

— В основном, справочники разные. Карты по местоположению полезных ископаемых, морские и просто географические карты. Книги по геологии, где, как залегает, что и как выглядит. Обработка металлов, плавка, строение печей, присадки, то, се! Народная медицина, травы там, настойки, мази. Чего собирать, как делать. Ну, оказание первой помощи при разных болезнях, диагностика их же. Три толстенных тома. Как стекло варить, зеркала лить литература присутствует, как кожу обрабатывать. Все это, сам понимаешь, не для промышленного производства, а для кустарного. Химия всякая, из чего, чего получить можно и куда приспособить. Занимательная механика. Всякие механизмы, колеса водяные там, токарные станки, подъемные механизмы… ну, ты понял. Много Архимедовской механики, и наших Кулибиных современных, всякие поделки полезные на отдельных распечатках. Несколько школьных учебников, еще советских. Математика, Геометрия, Физика, Химия опять же, все за несколько классов. История, само собой. Даже Астрономию прихватил. Еще есть что-то, я сейчас и не вспомню, но точно скажу, бесполезного не брал. У меня, считай, в сумке одна бумага.

— Это сынок, очень хорошо, что ты себя так подстраховал. И не горюй, что сдох сатанинский девайс, даже то, что ты принес — бесценно! Теперь мы ого-го как развернемся…

…- Я когда поднялся на гребень, мама моя роди меня обратно, сразу понял — попадос! А уж когда мамонтов разглядел… Честно говоря, в раздрае был полном. Понял, что проживу тут не долго, но весьма насыщенно и интересно. А потом посидел у костерка, посмотрел на звезды, окинул с утра взглядом великолепие невероятное, и понял, что жив, что дышу, и хрен меня за просто так без соли съешь. Долго не мог понять, куда занесло, да и сейчас… Но далеко, это ясно. И, скажу тебе сын, положа руку на сердце, лучше уж сюда, чем в тот же сорок первый или в девятьсот пятый. Там бы не удержался, Родину полез спасать. Думаю, быстренько сгинул бы. А тут до России-Матушки тьма веков, тысячелетия! Чтоб ни сделал, пользы не будет, но зато и вреда никакого.

— А где мы батя, ты знаешь?

— Очень приблизительно. Если по времени то, думаю, тут палеолит, его середина. Это, где-то тридцать пять тысяч лет до рождества Христова. Плюс — минус, десять тысяч лет.

— Идиты! Ах… ринеть!

— Я тоже так думаю. А где географически и вовсе не ясно. Но погоды тут стоят шоколадные. Урожай, чуть ли не по два раза в год можно снимать…

… - Следак сразу сказал — глухарь! Хороший, в принципе, мужик. Другой бы муть гнал, деньги выжимал. Это он меня к Алевтине Петровне направил. Намекнул, мол, бабка сказки всякие рассказывает, а уж слушать мне их или нет, мое дело. Так с ней и познакомился. Приняла меня хорошо. Рассказала про овраг этот Блудов. А еще сказала, что жив ты. Не спрашивай, говорит, где ты, как ты, почему уверена, что жив! Уверена и все! Вот тут я и решил, пойду за тобой. Отрубил контракт на дядю Ваню, устроился на работу в охрану, посменно, две недели на две недели, и считай эти две недели так и жил у Алевтины Петровны. Ей это в радость. Одинокая. Я ей и в огороде и в доме, все делал. Продукты из города возил. За три года за внука стал. Да! Три года я в этот овраг нырял. Профессором по туманным флюктуациям заделался. Столько пересмотрел и перечитал на тему порталов, хоть садись и диссертацию пиши.

— А Алевтина Петровна как?

— Мировая бабуська. Жалко ее. Я все же ушел, теперь одна совсем осталась. Тебя вот сколько раз просила в овраг не соваться, а меня от затеи не отговаривала. Понимала, не отступлю…

… - С рыбой тут беда.

— Отец, да быть того не может. Тут по ней с берега на берег ходить можно!

— Вот-вот! Говорю — беда. Червяка покажешь, рыба сама на берег лезет, из рук вырывает. Никакого удовольствия. Абзац интриге! Эх, как раньше было здорово, вскочишь в три утра, ни свет, ни срамши, а то не дай бог пропустишь утренний клев. Промедитируешь на поплавок часов пять, ни поклевки, а в голове всегда мысль — Да, сегодня не задалось, ну значит завтра! Или через неделю! Или в следующем году! Перспектива, мать ее ети. А тут, без трусов в воду не зайдешь… Я теперь только благородные сорта вкушаю. Осетринка, стерлядка, белорыбица. Икорка черная, в сезон. Налимья печень, угорь копченый, судачок заливной, так, за баловство идет. Нет интриги сынок, нету…

… - Точно знал, что у тебя с собой горох и кукуруза, а также семечки подсолнуха. Картошка, помидоры, огурцы, чеснок, лук, все такое прочее. Но все равно брал разных семян всяких, много семян различных специй, еще взял, немного, качественного зерна пшеницы, гречки, ржи и ячменя. Кто знает, в какие климатические условия тебя занесло. Ну и справочники к этому всему, как растить, когда и куда сеять…

… - Спирт гоню, это да! Но только для медицинских целей. Не хочу эту заразу сюда заносить. Местные и сами уже какую-то бурду бодяжат, жуют бабы корешки какие-то и сплевывают в кожаный мешок, и все это там бродит. Представляешь себе, что за амброзия на выходе получается?! Прикинь, еще только с дерева слезли, можно сказать, ни колеса, ни лука, камушком зад подтирают, а брагу уже мутят!

— Прогресс не остановишь.

— Это, да! Есть у меня, конечно, и правильная медовушка, и винцо красное, неплохое, выставляю иногда, но все это в гомеопатических дозах.

— Понимаю. Но заветам доктора Айболита — "Минимальными дозами, в неограниченных количествах, не ради пьянства, а здоровия для!".

— В точку…

… - Женский вопрос, батя, не стоял вообще. Мать все внуков требовала. Мол, двадцать шесть уже. Точит и точит. Но тут сестренка подоспела на помощь. Мы и оглянуться не успели, как она выросла. И уж внуков она маман с отчим обеспечит точно. А я… немало их у меня через постель проскочили, но единственной так и не нашел. Не знаю — сын пожал могучими плечами — то ли я такой привередливый, то ли они такие меркантильные. Но как у вас с матерью — не хочу. Хочу как в книжках. С первого взгляда и навсегда. Наивно, правда — он виновато смотрит на меня.

— А знаешь, сынок, еще недавно я бы сказал, даже не наивно, а инфантильно, но жизнь интересная штука. Когда-то у тебя появился новый папа, а теперь у тебя появилась новая мама!

— Прикольно!!!

— Помоложе тебя, правда, лет на восемь, но чего только в биологии не бывает.

— Ты красавчик, батя!

— И как ты говоришь — с первого взгляда. Кроме шуток!

— Ух! С удовольствием познакомлюсь…

… - Все выбирал, огнестрел или арбалет. Огнестрел конечно круче, но боезапас ограничен. Патронов всегда мало. Уж мне-то это куда, как хорошо известно. И на "коленке", как в плохих рОманах про попаданцев, патроны не сделаешь. А блочный арбалет, вещь. Дорогущий правда, но на семьдесят метров с оптикой в яблочко болты кладу без проблем. А как последний аргумент, ближнего убеждения, вот — обрез двенадцатой "тулки". Этакий хау-даг! В упор, с двух стволов и картечью я и носорога на жопу посажу. Ну, "шведское перо" — это тебе объяснять не надо, сам все понимаешь, еще у меня вот — он вытянул из ножен небольшой хищно изогнутый клинок блеснувший узорчатой сталью — Бубет! Вещь, да?!!

— Артемка, зачем?

— Что зачем, отец?

— Зачем ты поперся за мной?

— За тобой батя, за тобой.

— Я не о том спрашиваю, сын! Я спрашиваю, почему ты кинул ту жизнь ради неизвестности. Замечу, абсолютной неизвестности! Что кроме сыновнего долга, который меня, несомненно, греет, подвигло тебя на это?

Артем помолчал, хмуря брови.

— Много факторов, отец. Вроде каждый в отдельности и не слишком убедителен или важен, а все вместе словно огромный пендель мне под зад в сторону оврага. Так бывает, вдруг стало душно… Зомбоящик каждый день кричит о новой мировой войне, стоящей у порога. Пидоры права качают, требуя непонятных льгот и новых законов для себя у государства. Чиновники не просто воруют — хапают. И даже не смотря на то, что их вроде начали прижимать потихоньку, они хапают. Потому что знают, при самом плохом раскладе сидеть будут недолго и как говорят в Одессе — "Чтоб я так жил, как они сидят!" А потом они выйдут… А закон о конфискации имущества у таких деятелей многомудрая дума, пекущаяся о народе, снова отклонила. Потому что они того же поля ягодки.

Жрем — хрень, пьем — хрень, дышим — хренью. В магазин идешь, за каким нибудь холодильником или там утюгом, и понимаешь — сейчас ты отдашь свои деньги, которых у тебя куры не клюют, потому что нет, и купишь говно! Говно, батя! Представь! Целые институты работают над решением задачи как сделать идеальные механизмы чтобы отработали, к примеру, три года по гарантии и ровно через три года и один день рассыпаться в пыль. Это идеал современных корпораций. Не делать лучше, совершенней, долговечней, а делать говно, которое прослужит положенный срок и ни дня больше. Для производителей слово — долговечный — анафема. Прям корежит от него. Как нечистую силу от воды святой. Прав мудрый человек, сказавший, что мы цивилизация экскаваторщиков. Роем яму, чтобы добыть ресурсов, чтобы построить еще больший экскаватор, чтобы выкопать еще большую яму, чтобы добыть еще больше ресурсов, чтоб построить еще больший экскаватор, чтобы, что бы, чтобы… И так до бесконечности. И главное нас всех уже почти убедили, что только так и должно быть, именно так, и развивается наша цивилизация… Прикинь, даже то, что специалисты громко и хором заявляют в глаза производителям немецких машин, что их хваленое качество закончилось в девяностых годах, им, что с гуся вода. Делают вид, что все нормально. Хоть ссы в глаза, как говориться. И это немцы, батя! Немцы, для которых орднунг, качество и репутация — божественные постулаты веры! Про других совсем молчу. И так во всем.

А законы. Нормального мужика обложили как дикого зверя. Я здоровый мужик — бесправен! Недавно дума додумалась до закона, запрещающего жарить шашлык у себя во дворе. Во дворе! Пять штук штрафа. Мой один знакомый налетел недавно! Кретинизм крепчает! Одна ювенальная система — Артем просто выплюнул это слово — чего стоит! Прикинь, ко мне может припереться тетка от этой конторы с ментами, и на основании простого звонка от дебильной соседки, которой в связи с ранним климаксом кажется, что я бью своего ребенка, забрать его в детский дом! До выяснения обстоятельств. И у меня его могут отнять. Отнять, батя! Без суда и следствия, только потому, что у пацана может быть синяк. Синяк!!! Да я их бы перестрелял на. Прямо на пороге. А потом меня посадят, ибо нарушил закон. Закон!!! У какого нормального пацана нет перманентных синяков, ссадин, или шишек? А? У какого? Только у которого идиотки мамаша и теща, наслушавшись идиотов врачей, кормят ребенка таблетками от "гипертрофированной подвижности". Вот он и становится как зомбак. Видел я такое у одних. Был пацан как пацан в пять лет. Шустрый, резкий, гоношной, как и положено, а в десять лет его уже на домашнее обучение перевели. Тормоз стал, заговаривается… Зато мальчик спокойный стал, покладистый, не лезет никуда, где положишь, там и лежит… Твари! Их бы всех вместе, маму, тещу и врачей на одной веревке подвесить.

Страх божий люди потеряли, батя. Я и сам не святой, но не до такой же степени. Есть же нормы, через которые переступать — смерти подобно. Там уже, батя, даже не право сильного рулит, а право богоизбранных, и бог их — рубль!

Там ты можешь в шестнадцать лет сесть в "Мазератти", подаренной тебе крутым папой и засадить по проспекту сбивая всех нахер, и тебе ничего не будет. Так, пожурят чуть-чуть, ая-яй скажут и отпустят. И ты можешь снова сесть, но уже в "Мерседес", "Мазератти" ты-то уже разбил, и опять прикатать всех к херам собачьим. И ни дай бог тебе кто-то что-то сделает. Закон станет за тебя нерушимой стеной. Ты из элиты богоизбранных тварей. Ты рожден с кнутиком в руках, стегать нерадивых холопов. Таких только стрелять.

Ты меня сам приволок в реконструкцию. Слава богу, благодарен тебе за это. И историю я стал почитывать не просто из праздного любопытства. Так вот! В нашей стране, хотя и в других тоже, никогда, ни при каком строе и ни при какой власти нельзя было оторвать от кормушки присосавшихся к ней, кроме как перевешать, порубить головы, перестрелять! Так говорит наша история. Вся, мать ее, наша история, отец! Все остальные разговоры о всяких мирных сменах формаций правления, дерьмократическом выборе народа, прочей лабуде — лапша на уши дуракам.

Посмотри на меня, отец! Я здоровый лоб, не могу заработать денег честным трудом достаточно, чтобы жить, хотя бы достойно. По меркам той же загнивающей Европы. Но туда я тоже не хочу. А тут нужно или воровать, или убивать, но уж обманывать в любом случае.

Я, батя, не Дон Кихот! С ветряными мельницами воевать не собираюсь. Не ссать против ветра, у меня ума хватает. Я далек от мысли, что во времена князя Рюрика жили люди на кисельных берегах, средь которых текут молочные реки, и все как один жили по правде людской и божьей, но право слово, сдается мне, что многое было хотя бы честнее. По мне батя, право сильного лучше права жополизов, гнилого ворья и заднеприводных! Там уж если ты сильный, то по факту силы, а не по факту телефонного права.

Мы помолчали. Да-а! Сынок-то, вон как поумнел. Хотя он никогда и не был оторванным от реальности инфантилом. Но возмужал, возмужал! И я, в принципе, со всем, что он сказал, согласен…

— А еще, — Артем улыбнулся — я понял, батя неспроста слинял! Он всегда продуман был, в хорошем смысле слова. Небось, надыбал некие воздушные места, и шмыг туда. И уже устроился каким-нибудь падишахом, кальян курит, шербет пьет, гурии вокруг танцуют. Дай, думаю, нырну под крылышко!

— А как же, а как же! — я улыбнулся в ответ. — Правда на падишаха не вытянул, но собственное племя где я вождь, шаман и учитель есть! Еда, вода, жилье — все готово для родного сынки. Папа не спал, не ел, готовился!

— А я и не сомневался…

… - Дырка во времени, а может и в пространстве, а может и в параллельное пространство. Я ведь не совсем уверен, что это наша Земля.

— Вот как! Почему?

— Да есть намеки. Странные звери, странные истории… Хотя может многое из того, что мне кажется необычным, просто не дошло до нас, затерявшись в глубине тысячелетий? Но одну штуку я тебе покажу прямо сейчас. Как раз Луна в нужной фазе. Давай бинокль… А теперь смотри. Дели темную сторону крестом и правую верхнюю четверть еще раз крестом… Как раз около центра креста оно и будет…

Артем приник к биноклю. Качественная цейсовская оптика, кстати, еще времен Советского Союза.

— Ого! Это что такое, батя?

— Ну, не знаю, что ты там сейчас видишь в оптику, а я вижу мутноватую точечку света на затемненной стороне Луны. И думается мне, это ж-ж-ж, неспроста…

— На ка, глянь. — Артем передал бинокль. Ах, как давно я мечтал разглядеть это пятнышко света вооруженным взглядом. Мечтал, что когда-нибудь, мне даже удастся отлить линзы и сочинить телескоп, но пока мы не смогли отлить даже плохенького стекла. И вот я приблизил, во всех смыслах слова, свою мечту. Мда! Мутное пятнышко превратилось в более четкое изображение, и как бы рассыпалось на мельчайшие точечки света.

— База? — Спросил сын.

— Отсекая бритвой Аккама лишние сущности, как бы это невероятно не звучало, но скорее да, чем нет.

— Летающие тарелки видел?

— Ни разу! Но знаешь, есть у меня кое-какие интересные мысли об одной особе…

… - Этот портал, или переход, называй, как хочешь, не только электронику калечит, он еще и на меня вишь как повлиял. Омолодил! Правда, чуть в гроб не вогнал. Я почти загнулся, прошел по краю, но обошлось. Как нибудь расскажу и про это, и свою теорию на этот счет. Теперь вот, молодею. Сейчас уже замедлился, а по началу, как говорят, не по дням, а по часам. Не знаю во что, это все, в конце концов выльется, но мне нравится.

— Я в шоке, батя! До конца не верю, что это ты!

— Хе-хе, мы еще посмотрим как на тебе, молодом, проход отыграется. Может так омолодишься, что придется тебе сиську у неандерталки сосать!

— Свят, свят, свят! Не шути так отец! Я и так чудо, что нашел тебя сразу. Чудо, что ты такой молодой, чуть может постарше меня. Зачем мне еще одно чудо, младеньчиком становиться? — Посмеялись.

— Язык надо будет выучить — перешел я на серьезный тон — я хоть и прогрессорствую тут помаленьку, мои многие знают русский, но с местными общаться придется много. Язык достаточно простой, слов не много, вот с мимикой сложнее — кривляются как мартышки. Зато все эмоции на лице.

— Это не проблема — махнул рукой сын — надо, так надо! А что там с прогрессом? Как поживают, три священных коровы попаданца? Порох, паровик, автомат Калашникова?

— Пф-ф! Паровик, автомат — мы же не в книге! Тут луков ни у кого кроме как у нас нет. Порох? Порох мог бы. Но не буду. Нет для него тут никаких задач. Да и не хочу я тащить в этот мир такую гадость. Без меня сделают в свое время.

— Понятно! Уважаю! А как с остальным?

— Остальное сам посмотришь. Что зря языком блямкать. Но думаю тебе понравится. Вот, например, — я потрепал по холке, как всегда привалившегося к ногам, дремлющего Зверя. Вроде и спит, а уши чутко реагируют на любой подозрительный шум в ночи. С таким сторожем спокойно, этот не проспит. — Удавшийся эксперимент по приручению диких животных.

— Красавец — согласился Артем.

— Работаем и над другими "проектами". И, кстати, в связи с этим, хочу что бы ты меня услышал. Здесь есть люди, которые называются видящие и чувствующие. Это сынок, реальные экстрасенсы. А коротко я их называю — сенсы. Это не телевизионные фигляры, не балаганные фокусники, и не иллюзионисты а-ля Коперффильд, с тоннами разнообразной аппаратуры. Тут все по-взрослому. И хоть силы у них не уровня Гендальфа Серого или Гарри Поттера, зато все без обмана. Я не знаю, может быть как раз мы и стоим у порога зарождения тех самых колдунов и магов которые, когда-нибудь, достигнут могущества, которое дойдет до нас в сказках и легендах. А может, если это параллельный мир, и тогда эта Земля, и вовсе станет Землей меча и магии, не знаю, но это тут есть. И это, поверь, серьезно. Такой как я тут котируется как Великий Знающий, это весьма не мало. В том же статусе окажешься и ты. Наши знания, сколь поверхностны они бы не были, тут, дорогого стоят. Я расскажу тебе, что умеет, например, Великая Видящая Светлый Ручей, или ее ученик Крук, или шаман Белое Облако, Амазонка. Я расскажу обо всех, кого знаю и, что чего может и стоит. И не только о сенсах. Обо всех. Я расскажу о тех мыслях и идеях которые я вкладывал в головы первобытных кроманьонцев все эти годы. Но для начала нам надо договориться, как ты меня нашел, и вообще, почему ты тут появился. Я ведь, официально, пришелец из далеких северных земель. Выходец из могучего народа Русов. Путешественник, любитель заглянуть за горизонт, ищущий Знаний. Ни одна душа не в курсе, откуда я, а теперь и ты. И пусть так будет. Молчи. Мы придумаем непротиворечивую легенду, но ты следи за языком, не погори на мелочах.

— Хорошо, отец! — Артем кивнул с серьезным видом — Я понял!

— Запомни, тут главное, сенсам не врать. Чуют ложь как собаки мясо. Можно недоговаривать, можно передергивать факты, но главное не врать откровенно. Если уж совсем никуда, то просто промолчи.

— Понял тебя, отец.

— И еще одно, сынок! Они люди! Первобытные, это да! Иногда непосредственные как дети, все эмоции на лице но, не дикари, в понятии идеологии "Бремени Белого Человека". Помни об этом.

— Я все понял, отец…

Разговоры, разговоры… И эту ночь, и следующую, а так же днем и вечером и утром… Мы все ни как не могли наговориться. Так много хотелось сказать. Я все смотрел на сына, и не мог наглядеться. Чудо! Истинно так! Я счастливейший из смертных. Хорошо, что в этом мире нет еще никаких богов. Говорят, они дюже завистливы. Запросто могли бы устроить мне "козью морду", чтоб поменьше улыбался.

Пока шли, перезнакомил всех со своим сыном подробней. Сочинили ему легенду. Я не стал заморачиваться и представил его как чистого воина, тем более это так, собственно, и есть. Хотя, даже для моих соплеменников концепция чистого воина — удивительна. Но съели. С моими комментариями-то. Тут и Тайбо и все мои упражнения с различным оружием в тему хорошо легли. А пошел за мной сын во след, из-за тяги к путешествиям и приключениям. Как говорится, яблочко от яблоньки не далеко падает. Это-то как раз моим в племени очень понятно, объяснять не надо. Нагородили еще в легенде неких непротиворечивых деталей и вуаля, встречайте — Артем, воин и путешественник, сын Великого шамана Горького Камня! Статус — Знающий! Прошу любить и жаловать!

А ночами снова разговоры, разговоры…

— Хатак, крутой перец. Местная легенда. Бродяга и искатель приключений на одно известное место, воин и сказитель разных историй, которые он выдумывает прямо на ходу. Если бы не он, неизвестно как я бы пережил свою первую зиму. Да и пережил ли. Он мне друг, в самом лучшем смысле этого слова. У него, конечно, своих тараканов в голове хватает, но у кого их нет? Тем более, Хатак, один из самых долгоживущих людей на свете. Тут сорокет уже реальная старость. Кто перевалил за сорок, дряхлые старики. Но таких, по факту, практически нет. Умирают раньше. Племена редко подолгу стоят на месте, постоянно в движении. Перегрев, утомление, накопившиеся болячки, однообразная еда, одно это убивает стариков весьма эффективно. Зимой, правда, племена стоят на месте, и если и перемещаются, то совсем редко, но там другая беда — голод. Голод, сынок. Они все постоянно голодают. И в этом плане хуже всего — это начало весны.

То, что Хатак живет так долго, это, прежде всего, я так думаю, его личная генетика. Так сложились хромосомы. Ну, и конечно, моя заслуга, в какой-то мере. Правильное, разнообразное и регулярное питание, одежда, условия жилья, чуть более осознанная медицина. Вот Хатак и бодр и свеж, все еще… Тут вообще все "организмы" в засаде сидят, как мне видится. Только дай шанс и благоприятные условия, тут же в рост попрут. Вот Ярик, каков красавчик! И не скажешь, что пять лет назад загибался от голода. Ему сейчас, где-то около пятнадцати, а он уже оставил многих своих сверстников за спиной. Местный акселерат. Да и вообще мое племя выгодно в этом плане отличается от других…

… Когда вылез из оврага, сразу понял — получилось! Тут и пирамидка твоя! Я сразу для себя решил, это твоих рук дело. Хотя и ничего на это особо не указывало. Но, я сказал себе — это батя, и никаких других вариантов мне не надо. Когда за гребень выбрался — ох, как удивился! К биноклю прикипел надолго.

— Да уж, понимаю тебя. Сам чуть в обморок не упал.

— Вот-вот. Ну, решил, что ты вряд ли пропрешься в прерии. Скорее пойдешь вниз по течению, чем вверх. Ты всегда любил большие объемы воды. Потом нашел вторую пирамидку, третью, несколько костровищь, понял, верным путем идем товарищи. А уж когда наткнулся на рога со спилами от ножовки, фантик от бомж пакета, то и сомневаться перестал — твоих рук дело.

— Я из них наконечники на дротики делал. Клевец знатный изготовил. Теперь, вон у Ярика на поясе болтается. Суровая штука! Башку гиене пробивает на раз! Выручили эти рога меня сильно, было дело.

— Ну, нечто подобное я и предположил. Чтоб воевода да не вооружился… Вот я эти спилы увидел, понял — это ты! Осталось тебя только найти. Шел, и все боялся, вот сейчас, за поворотом, не дай бог увижу ржавый велосипед, а рядом валяется обглоданный череп, вот сейчас…и все гнал от себя эти мысли, а они все равно, сука, лезут… Тяжело было, батя.

— Понимаю сынок — я положил руку на плечо Артема. — Понимаю. Если бы не стечение невероятных обстоятельств, мы бы разминулись и тогда неизвестно как вообще могло все сложиться. Но, все сложилось, так как сложилось. Чудо! Еще одно!

— Да, чудо! По другому и не скажешь — Артем счастливо улыбнулся. Помолчали.

— И так, чисто для интереса, ты батя, зачем пирамидки складывал? Думал вернуться?

— Трудно сказать, сын. — Я задумчиво потеребил бороду. — Была мысль, в самом начале, а потом когда дела завертелись, все меньше я об этом думал. Опять же молодость вернулась! Ну как, даже если пройду обратно, каким-то чудом, снова вернется старость! Она ведь не в радость! Недаром так в народе говорят. Уж я-то знаю. Одно это заставляет меня сидеть на жопе ровно и не искать лишних приключений по перемещениям в порталах! И одного раза хватит! Тем более там, кроме тебя, у меня и не осталось чего-либо ценного. А ты бугай здоровый, самостоятельный, причем настолько, что сам за мной приперся!

— А как же, батя, а как же подругому-то!

— Эх! Теперь мы такие дела замутим сынка, такие дела…

… Охотника даже и не думай изображать. Знаю, что ты этим баловался там. Но там, не тут. Охотник с многозарядной "Сайгой" и оптикой сидящий на помосте возле солончака и охотник с местным убожеством в руках, под названием — копье, которому для того чтобы заглянуть своей жертве в глаза, необходимо проделать массу тщательных, утомительных, а иногда крайне энергичных движений — это даже не разные понятия. Это разные вселенные! В первом случае — это азарт, адреналин, много понтов, а во втором случае — жизнь или смерть. В прямом смысле этих слов. Поэтому ты здесь не охотник. Ты воин и знающий. А захочешь стать охотником, тебя научат. Вот Хатак и научит. Бо-ольшой мастер обучения. Кстати, гениальный метатель всего чего можно — кроме шуток. Увидишь…

— А ты уже охотился на мамонта, а, батя?

Я усмехнулся

— Технически, мог бы, но — нет! И не знаю никого, кто бы это делал.

— Как же так? А в школе картинки, где первобытные люди забивают камнями мамонта в выкопанной яме? А наскальные рисунки, где охотники нападают на мамонта? Как с этим?

— Ничего не скажу про рисунки, кроме того, что мало ли кто и что, выдает желаемое за действительное, а вот на счет выкопанных ям на тропе, в которую, якобы, должен упасть мамонт, бред полный! Ты по нашему оружию и шансовому инструменту не суди, мы здесь, в этом плане, впереди планеты всей. Тут такое оружие, если его можно так назвать, что нанести хоть какую-то серьезную рану мамонту — нереально. Тем более до определенной дистанции они на тебя и глядеть не станут, но стоит переступить невидимую черту, то ой-ой! Так вот, с той дистанции, на которую они тебя подпустят, теми копьями, что сейчас имеются, не то, что ранить, ты их даже не пощекочешь как следует.

Что, касается ямы… мамонта ты видел? Самые большие слоны, африканские, против них не пляшут, Представляешь какую яму на мамонта надо выкопать? Ты думаешь, палками и звериными лопатками это реально? Нет, выкопать-то можно, но сколько племя корячиться будет с этим? Мамонты посмотрят на придурков, подумают — прикольно, да дальше мимо пойдут своей дорогой. Ты что, думаешь, они тут гуськом по одной тропинке ходят? Смешно!

Ты хоть раз слышал, что бы таким способом охотились в Индии или Африке на слонов в недалеком прошлом, когда еще не было огнестрельного оружия? Есть знаменитые африканские племена охотников на слонов, но они убивают их отравленными стрелами и дротиками, но никак не загоном в яму с кольями. Я слонов только пару раз в зоопарке видел, все остальное только по телеку, но за мамонтами понаблюдать пришлось куда больше. Я тебе так скажу, сынок, в ловчую яму может свалиться кто угодно, медведь, бык, волк, тигр или лось, человек — запросто, но чтобы мамонт… Эти ребята слишком умны для этого. Они если чего подозрительное увидят, на своем пути, станут и стоят хоботами шевеля, нюхают, а нюх у них кабы не получше собачьего. Оценивают неспеша, что за хрень такая на пути. А не торопятся не из-за того что боятся, а из-за того что, умные. Зачем приключения дополнительные на свою жэ искать, их и так хватает. Держатся мамонты всегда кучкой. Их, как тех же буйволов не развести. Когда можно самцов отвлечь с фронта, а с тылу, по тихому, теленочка умыкнуть. У мамонтов такое не прокатит.

— А если напугать? Чтобы побежали куда надо!

— Шугануть, говоришь? Есть тут место одно, интересное, земля Осенней Охоты называется. Вот там, как раз, много союзных племен и занимается загонной охотой. Даст бог, увидишь, а захочешь и сам поучаствуешь. Так вот. Еще ни разу, никому, не удалось напугать мамонтов. Все звери бегут, даже тупые, а потому абсолютно бесстрашные носороги бегут, а мамонты нет! Умные и никого не боятся! Собьются в стадо поплотнее, спрячут внутри всех кто помельче и стоят, наблюдают, шевеля ушами, за окружающими гопками. И лучше к ним не подходить. На короткой дистанции от них мало кто убежит, человек уж точно.

А еще, сынок, есть у мамонтов вредная привычка, как впрочем, она встречается и у наших слонов, если кто из своих попадет в беду, будут стараться как-нибудь помочь. В любом случае, не бросят и не уйдут. И даже если член стада погибнет, так или иначе, то могут еще дня два или три быть рядом с трупом и отгонять падальщиков. Хатак сам однажды такое видел. Сломал, как-то умудрившись, один молодой мамонт ногу, так все стадо стояло над ним, все пыталось поднять его, воду в хоботах носило, ветки подтаскивало, но все же умер сердешный. Хатак со товарищи долго ждали, все надеялись поживиться дармовой добычей, и не только они, но куда там, стадо и после смерти своего члена еще трое суток над ним простояло всех отгоняя. А уж когда он окончательно завонял, ушли. Грифам да гиенам еще можно было мамонта жрать, а людям, как бы они не были голодны — нет!

— Блин, батя, а как же, лопатки, бивни, черепа мамонтов встречающиеся в стойбищах первобытных племен?

— Тут нет противоречия особого. Можно и от скелета оторвать и притащить, почему нет. Тут, в прериях, такое найти не редкость. А еще бывает, когда мамонт чувствует приближение своей смерти и тогда он уходит от стада куда подальше. Потом станет и стоит. Не ест, не пьет, пока не упадет. В этом состоянии, если на него напасть, он даже не сопротивляется, умирает молча. Если на такого мамонта набрело какое племя — праздник! Правда, на такую "бесплатную столовую" желающих много. Тут не столько мамонта завалить проблема, сколько от халявщиков отбиться.

Но, как утверждает Хатак, а ему я верю, молодой теленочек, свинка или осетринка, куда как вкуснее старого мамонта…

… С железом — беда. Все попаданцы как попаданцы, у кого метеорит тонн на десять железный, у кого жила чистого магнетита и холма лезет, в крайнем случае, ткни в любую лужу — там болотное железо, а у меня кукиш, да еще без масла. Нету железа! Но вот медь и олово более доступны. Не удивительно, что эпоха бронзы длилась так долго, прежде чем появилось более-менее внятное железо.

— Железо более сложное в технологической обработке. Печи более высокотемпературные, присадки… — пожал плечами Артем.

— Ну да! Сообразить, как смешать пропорции меди и олова, чтобы получить бронзу дотумкали. Засунуть в бронзу бериллы толченые, чтобы получить "черную бронзу" тоже сообразили, а поднять температуру в печах — ума не хватило?

— Кто знает, отец, кто знает.

— Ну, ученые и историки, я думаю, написали стройную теорию по этому поводу. Жаль, я ее особо не помню, должно быть там все разложено по полочкам, но сдается мне, олово и медь, долгие века, был просто-напросто более доступный ресурс, чем что-либо другое.

— Ну теперь у тебя батя есть правильная литература по металлам. Найдем железо, не боись.

— Да я и не особо переживаю из-за него. Нам тут железные дороги не строить, вот стекло, а лучше обливная керамика — это да! Это прям — я постучал по горлу — во как нужно! Горшки-то это хорошо, но не держат они, как следует, ни воду, ни сироп. Тушенку или чего подобное тоже долго не сохранишь. Воздух потихоньку пропускают. Чего мы только не придумывали. Пока только покрытие из сложно-составного лака, более-менее помогает. Но обливная керамика лучше. Сколько мы не бились, но не получается у нас пока. Как впрочем, и стекло.

— Есть у меня батя и по этому вопросу литературка, точно есть!

— Это здорово! Я бы сказал — просто прэлестно! Теперь уж мы развернемся! — я положил руку на плечо Артема — Я так счастлив тебя видеть сын! Так счастлив!

— Я тоже, отец, я тоже! — он улыбнулся искренней улыбкой, почти такой же, как когда-то в детстве. Мы сидели и наслаждались нашей близостью. И молчали.

— Отец, а как тут вообще — через некоторое время спросил Артем, пошевелив пальцами в воздухе, но я его понял.

— Есть такое понятие в русском языке, Артемка — свобода. А есть понятие — воля! Возьмись перевести эти слова, на какой иностранный язык, так они сольются вместе. А вот для русского — я постучал по груди — они все-таки разные. И здесь, как раз — воля! Даже не свобода Артем — Воля! Ты скоро это ощутишь. И ты правильно сделал, что ушел за мной, сынок! Здесь мы сами определяем свою судьбу! Мы, и Господь Бог!

Любая дорога заканчивается, рано или поздно. Вот и мы, наконец-то, дошли до дома. Народ выскочил нас встречать веселой толпой. Самые шустрые добежали первыми. Мод и Лили, крутясь под ногами создавали еще большую суматоху. Все обнимались, радовались, что ушедшие вернулись, не только живы, но и невредимы. И конечно, не заметить моего сына было очень трудно. Артемка стоял рядом со мной и наблюдал эту кутерьму, со странным выражением на лице. Откуда-то, из дальнего конца лагеря, наконец-то прибежала моя Белая Волчица и повиснув у меня на шее, соединилась со мной долгим поцелуем. А когда оторвалась от моих губ, то стала разглядывать сына с любопытством детской непосредственности.

— Как тебе сынок твоя новая мама — я подмигнул обалдевшему Артему.

— Я просто в шоке, батя! Респект и уважуха! Ты, красавчик!

— Ее зовут Белая Волчица. Она уже неплохо говорит по-русски, а понимает вообще почти все. Это мой сын — обращаясь к девушке пояснил я — Артем.

— Сын! Какой могучий! — она перевела взор на меня и немного виноватым голосом проговорила — Не знаю, получится ли у меня родить тебе такого же, но я сильно постараюсь.

Я засмеялся и прижал к груди Белую Волчицу. Подмигнул обалдевшему Артему.

— Вот такой тут непосредственный народ! И, кстати, где Соле?

— Огненный Цветок и Амазонка с Теплым Камушком поплыли проверить сети, должны уже скоро быть.

Тут до нашей компании неспешно дошла, опираясь на резной посох, Великая Видящая Светлый Ручей. Все слегка попритихли.

— Вот, уважаемая. Мой сын Артем, — я положил руку на его плечо — отца пришел проведать.

Або подошла поближе и, задрав голову вверх, некоторое время, с большим интересом, рассматривала Артема.

— О да! Самец! — або в восхищении поцокала языком — Каков красавчик! Такого родить, это как постараться-то надо?! А уж лежать под таким… — Обернувшись к остальным женщинам и округлив глаза, она покачала головой, вызвав совсем нескромные улыбки.

Если Артем и растерялся от такого начала знакомства то, ненадолго. Впрочем я его предупреждал, люди здесь простые.

— Мадам! — Артем вытянул руки по швам, щелкнул каблуками и резко кивнул головой — Разрешите представиться. Мастер спорта, майор Чингачбук. Воин и немного Знающий!

— Шутник! Это хорошо! Прям как отец. Но Чингачбук, сынок, точно не ты! — або прищурившись посмотрела на Артемку. Тут, да, промах вышел у сына. Было дело, рассказывал я историю Большого Змея, с купюрами, разумеется. — Ну-ка, наклонись пониже, посмотрю какой ты майор.

Артем наклонился и Видящая обхватив ладонями виски сына прикрыла глаза и замерла, вслушиваясь внутрь себя.

— Да, да. — покивала она головой — Такой же как и отец. Нет силы. Пусто. Но знающий, да! Такое же эхо, Да! Знающий! — Або отпустила голову сына и открыла глаза. — Знающий — это хорошо. Видящих и чувствующих у нас и так хватает…

— Так, Русинки, ну-ка нечего здесь стоять! Бегом накрывать столы! — Або хлопнула в ладоши — Мужчины вернулись! Целые и невредимые, да еще с прибытком! Сегодня у нас праздник!

Когда Соле разглядела на далекой пристани фигурку Батора с поднятой рукой и открытой ладонью, знаком, что все хорошо, но надо скорее вернуться, она бросила поднимать из воды сеть и взялась за весло.

— Кажется, наши вернулись — сказала она Амазонке и Теплому Камушку — бросайте рыбу, хватайте весла и гребем энергично, девочки.

Еще не доплыв до пристани, она крикнула стоявшему Батору.

— Ну, что?!!

— Все хорошо! Наши вернулись. Все живы и здоровы.

Лодка ткнулась в пристань и Соле стремительно взлетела на нее, пока мужчина помогал выбраться девчонкам.

— Где они? Отец, брат…

— Они в большом доме. И там с ними, еще…

— Помоги с рыбой, пожалуйста — недослушав, что хотел сказать Батор, крикнула Соле, уносясь в сторону лагеря.

— Ладно… — подал плечами Батор. — Ну, что, малявки — он подмигнул девчонкам — много нарыбачили?

— Мы не малявки — солидно ответила Амазонка — мы Великие Видящие…

Соле бежала легко и очень быстро. Вот уже и лагерь. Краем глаза, отметив активную суету среди женщин и быстро покивав головой попавшемуся навстречу Падавану и Хвату, она устремилась к большому дому. Заскочив, с яркого солнца, в сумрак помещения она только и успела рассмотреть знакомую массивную фигуру и тут же повисла у нее на шее с криком — "Отец!". И только после того как она уткнулась носом в огромную грудь до нее дошло, что что-то тут не так! И с грудью, и с одеждой, бороды нет, и вообще в целом. А когда, откуда-то с боку, знакомый, насмешливый голос произнес — "Ну, вообще-то, моя маленькая, отец — это я!", ей только и осталось, что расцепить руки и сказать — Ой!

Она подняла глаза вверх и наконец рассмотрела того на ком так экспрессивно повисла. Это, конечно был не отец, но кто-то очень на него похожий. Несколько измененные, но знакомые черты лица, такая же, даже больше, огромная, мощная фигура. Светлый ежик волос, мягкая улыбка, еле угадываемые ямочки на щеках и пронзительно синие глаза.

Она сделала неловкий шаг назад и чуть не упала, но мгновенно выстрелившие две могучие руки не позволили этому произойти. Они мягко, но крепко подхватили ее по мышки и удержали, можно сказать, практически на весу. Рядом появился, с веселой улыбкой отец.

— Познакомься, малышка, это мой сын — Артем! Артем, это огневолосое, зеленоглазое чудо, моя приемная дочь — Соле.

— Соле! Солнце! Какое прекрасное имя! — приятным баритоном, все еще держа ее в руках, проговорил тот, кого назвали Артемом. — Какое прекрасное…

" Я, кажется, пропала" — с ужасом и восторгом подумала девушка услышав этот голос — "Амазонка! Придет тот, кто будет отражением Горького Камня, но не Горький Камень. Великие Стихии, отражение отца — это сын! Я пропала…"

Потом, отец, пока готовился пир горой, водил сына по лагерю и хвалился нашими достижениями. Но Соле, хлопоча то у костра, то у стола постоянно ощущала, что Артем все время ищет ее взглядом, и она, кстати, его тоже. И когда все сели за стол, ближе к вечеру, стали есть, пить и веселились, рассказывая историю похода за солью и вообще, она и Артем снова и снова скрещивали взгляды…

В какой-то момент она поймала, в сторонке, пробегавшего брата и подтянув его к себе быстро прошептала ему на ухо.

— Как начнет темнеть, попросишь меня исполнить танец "Огня и Ветра".

— А ты что, танцевать захотела? — слегка затупил Ярик.

Поймав брата за ухо и слегка прикрутив его, Соле с угрозой в голосе процедила сквозь зубы.

— Скажешь, как стемнеет — Сестра, станцуй, пожалуйста, танец "Огня и Ветра". Что тебе тут непонятно?

— Ладно, ладно, ухо отпусти! — и когда она это сделала отскочил от нее на пару метров. — Понял я, понял. Скажу, что мне трудно, что ли?

Сестра окинула его внимательным взглядом и развернувшись резко удалилась.

— И какая ее муха укусила — задумчиво потирая ухо, пробормотал Ярик.

А за столом, тем временем, Артем рассказывал, не слишком вдаваясь в детали, о себе. Как жил, как был воином и охранял границы земель, на которых живет народ Русов. А земли эти велики и удивительны. Чего только стоят высокие горы, из которых валит дым, трясется земля и летят раскаленные камни, а из земли бьют фонтаны горячей воды. Или земля где лежат огромные, как горы, вечные льды, которые никогда не тают. Да, много удивительного в землях народа Русов. Но вот захотелось Артему, как когда-то и его отцу, повидать и другие земли, собрался и пошел… Шел, шел и надо же случиться такому, прям на отца и вышел! Чудо?! Конечно! Но, в этом мире, и не такое случается! Уж в племени Русов это точно знают.

И тут, во время активного обсуждения всеми природы чуда, в общем, и некоторых чудес, в частности, Ярик, вот дубина, встал и совершенно поперек темы прям так и ляпнул!

— Сестра, а станцуй нам танец "Огня и Ветра"!

Все даже замолкли. И воззрились на Ярика, а потом и на Соле. Лицо девушки сравнялось по цвету с ее же волосами. "Ну, дундук а! что ж так прямолинейно-то! — промелькнуло у нее в голове — Сейчас все поймут, что это я его подговорила так сказать!" Но ничего подобного не произошло. Наоборот! Инициативу Ярика народ поддержал шумно и энергично. Со всех сторон послышались выкрики — "Станцуй, Соле!". "Танцы! Да!". "Соле, станцуй!". Соле немного поломалась, для приличия, секунды три, а потом согласилась!

Сколько раз она танцевала этот танец? Тридцать раз? Сорок? И сколько она помнит, она его танцевала для всех. Точнее, она осознала это только сегодня. Потому что поняла, сегодня она танцует "Огонь и Ветер" для одного, конкретного человека. Для Артема!

Ах, как он смотрел на нее! Как жадно ловили его голубые глаза каждое ее движение, словно хищные глаза полосатого кота наблюдающего трепетные движения лани пришедшей на водопой. Как раздувались ноздри тонкого носа Артема! Как он, непроизвольно, подавался всей своей мощной фигурой, когда она, в вихре танца, приближалась к нему!

Сегодня Соле танцевала "Огонь и Ветер" только для одного человека! Для Артема! И это был ее лучший танец!

Мы, я и сын, стояли недалеко за оградой затихающего лагеря. Было уже довольно поздно, но Артем попросил меня поговорить с ним наедине. И для меня тема разговора, честно говоря, была не слишком большой тайной.

— Отец, мне надо с тобой серьезно поговорить!

— Артем, а может, давай завтра — я специально хотел его слегка подразнить — Был длинный и суматошный день! Все устали. У меня, помимо всего прочего, в постельке молодая, желанная и любимая жена лежит. Одна!

— Да! Любимая! — он покивал головой — Вот как раз я об этом. Отец! Я влюбился!

— Да что ты!!! Неужели!

— Да! — он даже не заметил моего стеба! Дело-то серьезней, чем мне казалось.

— Хочешь, угадаю в кого! Некая зеленоглазка с именем на букву "эс"!?

— Отец, я серьезно!

— Ну ты сынку и жучек! Я тут годами напрягаюсь, цивилизацию строю. Народ, по крупинке, человек к человечку собираю. Три должности на себе тащу, шамана, вождя и Великого Знающего, чтобы, когда придет Артемка, у него все было шоколадно, а ему еще и лучший цветок палеолита подавай!

Артем сначала напрягся, а потом увидел, как я на последних словах не сдержал улыбки и тоже расплылся в облегченной лыбе!

— Батя! Блин! Так ты не против!

— А что, сильно зацепило?

— Наповал, батя! Прямо в сердце!

— Эхе-хе! Сынок! Я тебя понимаю. — я приобнял его за плечи — сам так встрял. Раз и все! Но смотри у меня! Чтоб было все как в сказке для малышки! Не дай бог чего!

— Да я…

— Не перебивай батю, сморкачь! Я говорю, проведешь осаду крепости по всем правилам, накопленным к концу двадцатого века! Хотя, глядя как Соле на тебя смотрела, тебе, как мне кажется, и делать ничего-то не надо!

— Батя, все для нее сделаю! Горы сверну! — Начал горячиться Артем.

— Верю, верю! Ты главное запомни, она — реально сокровище. Другой такой, тут просто нет! И вообще, давай все важное уже завтра, а сейчас пошли-ка спать! У моей жены, знаешь ли, не просто так имя Белая Волчица, она и загрызть, за нарушение режима супружеских обязанностей может!

Вот так и пошло. Соле да Артем, все вместе, да все за ручку. А мне и радостно. Но сын не только у меня тут романтические закаты и восходы встречал. Я сразу озадачил его по полной. Вся подготовка по рукопашке, фехтованию, строевые упражнения со щитами и так далее, на нем теперь. Так же на нем теперь основное производство доспехов, мы уже многих одели в личную защиту, но работы еще предостаточно. Ну, и остальные общественные работы тоже. Вот, например, строим три дома, навроде моего, по проверенной технологии. Один как раз им с Соле и отойдет.

Артемка очень высоко оценил мои старания в области прогресса. Что сказать — приятно, черт возьми. А с его литературой мы вообще теперь попрем по цивилизациионной лестнице. Но, неспеша и вдумчиво. Многие учившие русскую письменность наконец-то могли воочию увидеть текстовые источники. Книги, учебники, журналы. Да, журналы. Оказывается, сын прихватил с собой "Технику Молодежи", подшивки за четыре года. При Союзе убойный журнал был. Много интересного там было. А еще десяток журналов "Моделист-конструктор" тоже полезный источник всего-разного. В том числе в них было несколько подробных моделей парусных кораблей, катамаранов, планеров и других интересных механизмов.

Один из самых прилежных читателей оказался Хатак. Прикольно было наблюдать как старый охотник, подслеповато щурясь, ведет заскорузлым пальцем по строкам мучительно складывая слоги в слова, а когда это ему удавалось, не только прочесть, но и понять хотя бы о чем, вскрикивал типа — "Ну, ты гля!", "Итить твою мать!", "Вона как!". Хатак был в полном восторге.

Картинки и фотографии у всех вызывали любопытство и жгучий интерес. Мне с сыном приходилось многое комментировать. Но, что интересно, все вопросы были вроде — "А как это? А, что это? А для чего?", но ни одного — "Как это может такое быть?!" Все принимали как факт, что есть где-то земля, где живут могущественные люди, и много у них удивительных вещей, разных предметов, а главное Знаний! Такова для всех, в племени Русов, была картина мира. Разницу между нашими цивилизациями они не осознавали, ну, а мы с сыном, пояснять ее не собирались.

Для Великой Видящей, медицинские книги читали, в основном, Крук и Соле. Она только покачивала головой, иногда хмыкала, но чаще одобрительно произносила — "Это хорошо, да!", "Интересно" или "Это попробуем обязательно!".

А еще в принесенной сыном литературе оказались несколько разных рецептов как и из чего сделать бумагу. Теперь дело, только за практикой. Мы обязательно запишем истории нашего племени.

Очень рано, практически в середине весны, пришли Степные Псы. Пробыли не долго, меньше недели, обменяли, как и договаривались, шерсть, шкуры и костяные пластинки на посадочный материал. Помогли приподнять стены Сторожевой Башни еще на метр. Теперь общая высота была где-то около двух с половиной метров. Теперь, будем делать первое перекрытие, из прочной и долговечной лиственницы. Дальше я планировал поднять стены еще на пару метров и сделать второе перекрытие, поднять еще на метр и уже потом, на опорных столбах сделать прочную коническую крышу из черепицы. Чтобы даже малейшая возможность поджечь крышу отсутствовала. Вот такой неприступный бастион хотел я иметь! На всякий случай!

Как я и говорил Степные Псы недолго были у нас, они спешили к себе, чтобы вовремя посадить все, что мы им дали. Время вполне еще позволяло. Учить, как ухаживать за культурами их было незачем, не один год их женщины у нас на огороде практиковались. Также они внимательнейшим образом изучили наш ледник. Как там и что, будут делать такой же. На прощание Черный Лис сказал, что в этот раз они не придут на земли Осеннее Охоты. Надо многое сделать, подготовить. Потратить целый осенний месяц на три десятка шкур и пару сотен килограмм мяса, смысла нет. Покрайней мере не в этом году. Теперь, если все сложиться хорошо, увидимся следующей весной, когда пойдем за солью. что ж, осталось только пожелать удачи этим упорным и отважным людям. Удача им очень нужна.

Дружба Соле с Артемом, быстро переросла в бурный роман. В конце весны сын заявил мне, что ему уже пора жениться. А я что, женись, говорю. Тут просто, взял избранницу за руку затащил ее к себе в чум, вот и женился. Только калым родне отслюнить не забудь. А иногда, даже и без калыма можно обойтись. Вот как сейчас. Мне, как формальному отцу Соле, бус, или там кремневого наконечника на замечательной, слегка кривой палке не надо, я добрый. Но, оказывается, Артему захотелось красивостей. Некоего свадебного обряда. Мендельсона не надо, и лимузина тоже, и с белой фатой проблемы, но вот кольца какие-нибудь, застолье, венок на голове невесты из полевых цветов, оченно желательно. По обычаям, так сказать, нашего с тобой народа.

— Сынок! — сказал я ему. — Ты представляешь, какую бомбу ты мне под зад подкладываешь, со своими хотелками?

— А что такого? Красивые обряды они завсегда полезны. И вообще на обрядах, традициях и обычаях держится единство народа. Тебе ли этого не знать.

— Проблема не в самом обряде, и не в том, что последующие невесты тоже его захотят. А в том, что и ныне действующие жены его захотят тоже! А еще они меня спросят, с пристрастием — "А чегой-то мудрый шаман зажал такой прекрасный обычай, где и венок на голову, и колечко на палец". Колечко на пальце тут пока вообще неизвестно, кроме кольца лучника. И женщины, пока, еще никак не обозначают чем-либо, свой статус замужней женщины. А ты им кольцо на палец. А это статусная вещь. Тут к статусу очень серьезно относятся. Да они меня убьют за то, что я скрыл от них такую, совершенно необходимую вещь!

— Не, ну можно и не кольцо на палец. — Артем пожал плечами — можно, например, браслет специальный, или височные кольца на красивой налобной повязке, как у наших славянских женщин в старину, тоже красиво будет смотреться.

— Молчи, придурок! Не дай бог тебя кто нибудь услышит. Браслет, височные кольца, кольцо! Какая разница! Тут сам факт возможности иметь такие красивые мульки если у тебя есть мужик. Вот что важно! "У меня есть мужик, и я имею право носить такую красоту, а у тебя нет мужика так что, ни-ни! Вот заведешь…" Статус! Понимаешь о чем я? А я злодей запредельный, такую крайне важную вещь утаил! Ты хочешь подставить родного батю под женские кулачки, а вслед за этим и бесконечную череду потомков мужского полу под лишний геморрой? Сынок, не надо! Не отягощай так безнадежно свою карму!

Сын вздохнул тяжело и ушел, так ничего и не сказав. Пронесло! Я так думал! Целых три дня! Потому что на четвертый ко мне подошла Соле и заглядывая в глаза невинно поинтересовалась, при всем скоплении соплеменников.

— Отец, а правда, что у вашего народа есть обычай проводить специальный свадебный обряд, когда мужчина берет за себя женщину? У нее на голове тогда одет красивый венок из цветов, все едят, танцуют, и поют песни? А еще он ей дарит такое колечко на палец и оно означает, что она теперь полностью принадлежит ему?

Я долго смотрел Соле в ее зеленые глаза, а на губах моих застыла печальная улыбка. Я посмотрел на своего сына, который чуть ли не ковырял берцем землю и прятал от меня взгляд. Раскололся, слизняк! Слился! Я обвел взглядом вытянувшиеся лица наших женщин, я посмотрел в глаза моей Белой Волчицы. Я все понял… Лишь одно мне осталось. Отомстить сыну!

— Да, мое солнце. — я поцеловал ее в рыжую макушку — правда. А еще жених должен подарить своей невесте специальный браслет на руку и такие специальные височные кольца на красивой налобной повязке которые она носит по особым, праздничным случаям.

— Таким как свадьба?

— Да, моя девочка, таким как свадьба. А еще — я перевел взгляд на сына, получи слабак, подкаблучник — жених пляшет для невесты специальную свадебную пляску.

— Специальную пляску? Пляска это что?

— Ага! А пляска — это такой очень энергичный танец. Только исполняют ее женихи.

Соле обернулась к Артему.

— Артем, ты станцуешь мне свадебную пляску?

— Ну, э-э, эта, как бы… да…

… - Отец!

— Что, сынок?

— Что делать?

— Браслеты, кольца… все остальное.

— Блин, батя! Я виноват! Ну, пусть браслеты, кольца, но свадебная пляска…!

— А нам всем, я имею в виду, мужикам, теперь будет нелегко! И еще сынок, я думаю, ты не станешь халтурить выкинув всего лишь пару коленцев, а покажешь настоящий класс достойный, как ты сказал, нашего народа. Э?

— Батя!

— Да, мой хороший.

— Блин…

В конце июня, наконец-то решили играть свадьбу. За весь месяц Артему и присесть было некогда. Делов навалилось на него, выше крыши. Хорошо, что вокруг были люди, которые с не меньшим энтузиазмом впряглись в подготовку такого необычного мероприятия, как свадьба.

После пары дней показного недовольства и игнора я первый стал активно помогать сыну. С налобной повязкой решили просто, на плотную ткань нашили полированные квадратики, ромбики и треугольнички из речных перламутровых раковин. Получилось оригинально и красиво. С браслетом, височными кольцами и кольцом на палец решили попробовать метод воскового литья, технология которого тоже была в записях Артема. Не с первого и не со второго раза, но у лучших мастеров литья Крука, Ярика и Батора, наконец-то вышло весьма качественное изделие. Обработав натфилями и чеканом бронзу, а потом, надраив ее до солнечного блеска, мы получили классные мульки.

— Это засада, мужики! — прокомментировал я, глядя на блестящие, ажурные украшения.

— Кгм, да! — первым сообразил, о чем я старый и опытный Хатак. Все начали переглядываться между собой.

— А у меня двое. — Ни к кому не обращаясь конкретно, произнес со вздохом Хват. И все посмотрели на сына. Тому только и осталось, что сделать морду "тяпкой".

Потом, Артем и себе отлил массивную печатку в виде восьми лучевой звезды. Как он нам сказал, печатка будет символизировать Соле, которая и есть звезда его сердца! Пафосно! Народ впечатлился и начал задумчиво почесывать в затылках.

Со свадебной пляской мы все, дружно повеселились. Уходили подальше на лесную поляну, где под убойные наигрыши вокально-ударно-дудельной группы "Монстры Палеолита", Артем отрабатывал па свадебной пляски. Время от времени, зрители, они же комментаторы и критики, они же хореографы, сами срывались в пляс, выкрикивая что-то, типа — "Да не так! Вот как надо!" или "Я ща вам покажу!". А уж я как постебался, просто от души. В общем, было нескучно. В результате всего этого родился гибрид гопака, брейк-данса и цыганочки.

Сама свадьба прошла шумно и весело. Невеста была вся украшена, венок, какие-то ниспадающие одежды в завязках, бантиках и каких-то блестяшках. Разнообразные мульки, одних бус килограмма три, но правая рука, предусмотрительно, оставалась свободной. Жених был весь камуфляжный и брутальный.

Я толкнул прочувственную речь о соединении двух любящих сердец, о долгом счастье, здоровье и многих детишках, ну, и так далее… Артем снял венок с головы Соле и надел налобную повязку с височными кольцами, браслет на руку и кольцо на палец. "Ах!!!" — сказали женщины, впервые увидев восковое литье. Потом сын отдал печатку Соле и попросил надеть ее ему на палец, объяснив, что она символизирует. Соле дала реву от переполненных чувств, прорыдались во след ей, практически, все остальные женщины. Это же так мило… Может только або смахнула лишь пару слезинок, да Амазонка, вместо рыданий, очень внимательно, с прищуром, запоминала порядок действий. Кажется, ее будущий жених встрял…

Потом Артем отплясывал для невесты. Народ кричал, улюлюкал и смеялся, женщины визжали, подпрыгивали и хлопали в ладоши! Невеста до конца недотерпела и кинулась помогать жениху. Затем засели за столы. Отведали чего бог послал. А бог послал щедро. Благородная рыба во всех видах, мясо, птица, соления, кукурузные лепешки, каши всякие, картошка обсыпанная зеленью с маслицем подсолнечным, ранние грибочки. Я выставил бадейку красного вина, были разные взвари и морсы… Научил всех старинному русскому обычаю под названием — "Горько!". Плясали, пели, веселились… "Веселитесь, мужчины племени Русов, веселитесь — иногда ловил я себя невольно на мысли — вы еще не знаете, чем это для вас обернется!" Возможно, только мудрый Хатак подозревал, что-то такое, но молчал. Наверное, потому, что мудрый?

Угомонились совсем поздно, но очень довольные.

Соле, негодница, еще пару дней таскала налобную повязку, совсем не снимая, на зависть всем, пока я тонко, прямым текстом не намекнул, что праздники кончились. Но браслет и кольцо она снимать и не подумала. И это не могло пройти бесследно. Первые тревожные симптомы я уловил у своей Волчицы день на пятый. Вдруг, время от времени, от нее стали доноситься тяжелые и продолжительные вздохи.

— Что-то случилось, мое сокровище? — спрашивал я.

— Нет, нет. Все хорошо — отвечала она.

Чуть позже, к вздохам добавились долгие и пронзительные взгляды.

— Ты что-то хочешь спросить, мое счастье?

— Нет, нет — отвечает она — это я так, просто смотрю на тебя.

Наконец, на день седьмой, после энергичных постельных упражнений, когда мы отдыхали полностью удовлетворенные, положив мне голову на плечо и гладя ладошкой по груди, Волчица как бы невзначай, проронила.

— Хорошая свадьба была у Соле и Артема.

Вот оно, — промелькнуло у меня — началось!

— Да, свадьба была очень хорошая.

— У вас всегда такие веселые свадьбы бывают, там, на землях твоего народа?

— Ну, они бывают разные, но я думаю, для тех, кто любит друг друга любая свадьба — хорошая.

— Мать Артема бала красивая? Ты любил ее?

— Да, она была красивой, и я любил ее. Когда-то.

— Что с ней стало?

— Она стала задавать много глупых вопросов, стала склочная, вечно всем недовольная и я отдал ее другому мужчине.

Некоторое время стояла тишина.

— Правильно сделал! Зачем тебе такая. Теперь у тебя есть умная жена, не склочная и всем довольная!

— Угу. Спи! — Пауза. Думал пронесет. Ага, как же…

— А ты танцевал свадебную пляску для нее?

— Ну-у, не то чтобы это была свадебная пляска — я вспомнил свой вальс с женой — но в любом случае до того, что выделывал Артем, мне далеко.

Опять помолчали.

— Знаешь, ты мой единственный муж, один и навсегда. Уже давно. И другого, мне не надо.

— Это ты к чему?

— Жаль, я уже не увижу свадебной пляски в мою честь.

— А так же височных колец, браслета, колечка на палец?

— Ну-у-у…

— Хочешь я сделаю тебе все это, а пляску прям здесь забабахаю, сейчас. Ну, как смогу.

— Нет — она вскочила на меня верхом — это не то! Я знаю, ты делаешь для меня все, что обещаешь, но это не то! Я бы хотела, что бы это было, как и для Соле, при всех! Для меня одной! — Она закрыла глаза, подняла руки и начала медленно покачиваться из стороны в сторону. Полные полушария ее грудей начали совершать откровенно эротические эволюции перед моим носом. — Мой муж пляшет для меня — промурлыкала она не открывая глаз — это так здорово!

— Так! Стоп! — я ухватил ее за груди, останавливая завораживающие движения. — А ты не подумала, что если я это сделаю для тебя, то и другие женщины захотят такого же от своих мужчин?

— Да! — она распахнула свои невозможные глаза и уставилась на меня с таким видом, будто я открыл для нее невозможную истину. — Правда! Очень может быть! Я у них спрошу!

— Что ты у них спросишь? Готовы ли они чтобы их осыпали красивыми побрякушками, плясали в их честь, называли любимыми и все-такое прочее… Так я тебе как Великий Знающий и так скажу! Они ответят — "Да! Хотим! И как можно быстрее!".

— И что?

— И все! Вместо дел, охоты, строительства и всего остального мы будем плясать перед вами до нового года!

Белая Волчица грустно вздохнула. Мы помолчали.

— Как представлю, какие коленца будет выписывать старая жужелица Хатак перед або Светлый Ручей, мне уже гоготать хочется.

Белая Волчица на секунду представила себе это и прыснула…

— Ты думаешь, она потребует от него такое? Она не настолько жестока!

— Беленок, она двадцать лет за ним по прериям гонялась. Он и жив-то лишь потому, что для племени очень нужен, а так бы она его, того…

Соски под моими ладонями затвердели, самим ладоням стало жарко, Белая Волчица навалилась на меня и мы слились в долгом поцелуе.

— Но, что же скажет мой вождь! — промурлыкала она, когда мы рассоединились.

— Вождь будет растекаться мыслию по древу, советоваться и думать думу, что теперь со всем этим делать! Ведь вы же не отстанете?

Волчица скорчила моську и неопределенно пожала плечиками.

— Не отстанете! — констатировал я — Эх, ма! Сынок, сынок…

Через неделю, тихий бубнеж в женском стане превратился в отчетливо слышимое роптание. Вот что, цивилизация и комфорт животворящий делает! Сидели бы они сейчас, как раньше, в дымном чуме, перебивались бы с кореньев на лягушку, а с лягушки на ракушку, а если вдруг мясо, то праздник! Носили бы кусок шкуры вокруг бедер, замызганнй до степени полной неузнаваемости принадлежности, расчесывали пятерней немытые волосы и ни о каких височных кольцах и не помышляли. И замуж выходили бы по упрощенной версии. Схватил брутальный кривоногий абизян за волосы, дал дубинкой по голове и в гнездо… Но грянул прогресс, и поступь его, как утверждают классики, не остановить. Вставать на "баррикады", что бы остановить этот вал я не только не был готов но, и не хотел. Женщины теперь знают, как может быть хорошо, а я, как Великий Знающий, в курсе как может быть плохо, если им этого не дать! Я созвал Большой Мужской Совет!

— Ну, — начал я когда мы все собрались на нашем катамаране подальше от чутких и любопытных ушей — и что, будем делать? — Разъяснять свой риторический вопрос особой необходимости не было. Все начали переглядываться и корчить разнообразные рожи изображая мыслительный процесс.

— Вот, я же тебя предупреждал, сынок… Вот и аукнулся, нам всем, твой свадебный выпендреж.

— Ну-у-у… — все взгляды скрестились на Артемке. Надо сказать, что он влился в наш коллектив, как-то сразу, легко и непринужденно. Я сам не ожидал такого эффекта. Поэтому взгляды были вполне нормальные и даже, где-то, доброжелательные.

— Конечно, ты-то сейчас балдеешь — продолжил я. — А остальные, прямо скажем, не очень.

— Это, да! Угу. Да-а… — послышались голоса.

— Но ведь было здорово! — Воскликнул, вдруг, Ярик. — Здорово!

— Да! Точно! Здорово! Ух, да! — опять послышались голоса со всех сторон, но теперь более энергичные и радостные. Ну, как дети, ей богу.

— Ты вообще молчи — отвесил я Ярику чисто символический подзатыльник — это тебе, да Падавану с Шнырой пока ни с какого боку! Но лично для тебя, мы можем каждую осень на землях Осенней Охоты по невесте брать…. а то и по две! Их там мно-ого! Вот ты навеселишся с ними тогда!

— Не-не, учитель, я молчу! Молчу!

Все слегка поухмылялись. Я окинул взглядом всех собравшихся еще раз.

— Под раздачу у нас не попадают только Артем, как уже отметившийся недавно, и трое бесхозных: Ярик, Падаван и Шныра. Не знаю, как с этим дела обстоят у Хатака, но у остальных я приблизительно догадываюсь — женщины жаждут статусных мулек. Я прав? — Опять со всех сторон послышалась согласная разноголосица.

— Кгм!

— Хатак, ты что-то хотел сказать?

— Уж не думаешь ли ты, что Светлый Ручей позволит мне соскочить!

— Вона как… Да-а! Дела… Ну, и — я снова окинул всех взглядом — что будем делать?

— А что, — подал голос Сильвер — я бы надел на Вику и кольцо и браслет, и вообще… Но вот с плясками этими — он постучал костяшками пальцев по деревянной ноге — как Артем не смогу — он тяжело вздохнул — а я б хотел…

— Плясун и из меня никудышный — проскрипел Хатак — браслеты, кольца — тюфу! Но ведь им и пляску подавай!

— Да ладно, старый — я хлопнул его по плечу — ты-то что боишься! Скажешь, здоровье мол не позволяет и все.

— Ну да, умный ты какой! Значит, мотаться за три-девять земель за солью, плавать на земли Осенней Охоты и таскаться за добычей — позволяет, а разок ногами для любимой пошевелить — не позволяет? Знаешь, кто это сказал?

— Ты!

— Хэ!

— Да ладно! Сама?

— А ты думал! Но, вообще, раз уж так получилось, я скажу! У нашего племени уже есть один хороший обычай давать новое имя. Там целый обряд. Правильный, красивый. Еще мы празднуем Новый год. Мистическую цепь смертей и рождений мира. И этот обычай тоже очень хорош. Ты знаешь, Петр, что во многих племенах очень сильно интересуются нашими обрядами. Тут этого нет ни у кого. А у нас есть! И это хорошо, это правильно… Пусть будет еще один, веселый, и правильный обряд в нашем племени. Украшения для наших женщин — он презрительно ухмыльнулся — это, мы-то да не сделаем! Пф! А на счет пляски… Неужели мы что-то да не придумаем! Неужели ты, Великий Знающий, что-нибудь да не сообразишь?

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы и даже не женатики, под шумок выкрикивали всякое-разное.

— Да и зачем создавать почву для мелочных склок и ненужной зависти среди наших женщин — добавил Хват.

— Мудро! — похвалил его Сильвер.

— С двумя-то женами — он ухмыльнулся — тут не захочешь, а помудреешь. — Все негромко засмеялись.

— Ладно! — Я поднял руку призывая к тишине — Не стану скрывать, я знал, чем грозит свадебный обряд, нам, мужчинам племени Русов, как только я понял, что он у нас состоится. — Я кинул взгляд на не отсвечивающего Артема. — Поэтому, сразу стал думать, как же нам все провернуть, с наименьшими потерями. И вот, что я надумал… Мы сделаем так! Ты, сын, сделаешь волынку, я помню, у тебя на ней неплохо наяривать получалось, а еще нам надо будет сделать деревянные башмаки…

… - Петя, а о чем вы там говорили?

— Завтра узнаешь.

— Ну, Петя-а…

— Не зуди, Беленок.

— Ну, я же умру от любопытства к утру!

— Утешься, мое счастье, если храбрые и стойкие мужчины племени Русов не сольются своим женам этой ночью, к утру, ты умрешь не одна!

— Я тебя сейчас укушу! Нет, загрызу!

— Тогда ты ничего не узнаешь, не только сегодня, но и завтра…

На следующий день, собрав вокруг себя всех соплеменников, я обратился к нашим женщинам. Судя по горящим от любопытства глазам, за ночь никто не раскололся. Как и договаривались. Молодцы! По себе знаю, как это было нелегко!

— Итак! Мы, мужчины племени посовещались, и я решил! Чтобы все замужние женщины прибывали в едином статусе, дабы не было всяких завистливых взглядов и склок, вы получите все положенные украшения, мы устроим свадебный обряд и спляшем свадебную пляску, один раз, но сразу для всех! И сделаем это в конце сентября, когда соберем весь урожай. И впредь будем играть свадьбы только в конце сентября, когда всего изобилие и нет срочной работы. Я сказал!

Возможно, каждая из присутствующих тут дам и мечтала о свадебном обряде для себя лично, но никто высказывать свое мнение не стал. Женщины племени Русов были очень умные. Пусть будет единый обряд, ладно. Главное, что он будет!

А может я себе это только напридумывал, что они так думают, все-таки тут, в палеолите, девушки не такие набалованные. В любом случае наши женщины сказали, это — хорошо! Это — правильно! И вообще…

С пляской решили просто. Сделали башмаки, деревянный низ кожаный верх, сын сделал простенькую волынку, и мы стали репетировать Ирландский танец. Было дело, у Артема, еще в той жизни, была зазноба, которая занималась уж не помню как правильно это называлось, толи джига, толи еще как, ну там, где мужики, сцепившись руками выбивают ритм, грохоча ногами по сцене. И не только мужики. Когда это же самое делают девушки, а туда старались брать тех, у кого было на что посмотреть, и они выбивали ногами кренделя, у них так подпрыгивали сиськи… это надо видеть. Артем и таскался-то туда, как я думаю, только чтобы посмотреть на это. Вот там он и нахватался кое-каких движений.

Теперь, вот и мы, отойдя подальше, чтоб не было видно и слышно, разучивали этакую чечетку. На музыке у нас были все не женатые, плюс Артем. Он на волынке, Падаван и Шныра на ударных, Ярик на сопелках-гуделках. Сам танец разбили на три блока. В первом выходим все, я, Хатак, Сильвер, Крук, Хват и Батор. Делаем небольшое вступление, потом от нас отходят Хатак и Сильвер, становятся по бокам и притопывая бьют в ладоши поддерживая ритм, а мы зажигаем основную часть, и в третей части снова, все вместе недолго бьем чечетку, завершая танец. Где-то так, как-то.

Я уже говорил, что у меня такое ощущение, здесь у всех абсолютный слух и чувство ритма. И мне и сыну, слава богу, медведь на ухо тоже не наступил, но у местных это что-то с чем-то. Схватывают все, практически на лету. Единственное, нам придется делать деревянный помост. Звук, когда колотишь деревянными тапками по земле, это совсем не то! Но это не проблема, сделаем, уж чего-чего, а дерева тут хватает.

Чем еще мы занимались этим летом, помимо обычной рутины? Ну, мы прокатились вниз по Волге километров на сто. Нашли несколько интересных и перспективных мест, в которых нужно было бы пошариться повнимательней. С имеющейся у нас литературой по геологии это теперь сделать проще. Исследовали найденную ранее заводь на предмет болотного железа но, увы… Не дается оно пока нам в руки.

Там же, в этой мелководной, заросшей плавнями заводи, мы столкнулись с очередной загадкой этого мира. На нас напала странная змея. Здоровенная такая! Агрессивная — жуть! Мы, как раз, медленно шли по краю плавней и открытой воды, тыкая в дно специальным щупом, стараясь определить, есть ли в илу под нами подозрительные твердые включения, а если есть, то что это. Вот тут, прямо из камышей на наш катамаран и кинулась эта гадина. Целила она, конечно, не в самого "Красавца", а в голую ногу Ярика, стоявшего на самом краю борта. И ведь сообразила, тварь, что съедобно, а что нет! Но и Ярик молодец, не сплоховал. На инстинктах молодого охотника и тренированного бойца Тайбо как только, вдруг, нечто рвануло на него из камыша подскочил на метр вверх и на пару метров в сторону, а змея промахнувшись пастью мимо ноги вцепилась в принайтованный тюк с палаткой, закрепленный на борту катамарана. Там-то она зубами и застряла. Да так плотно, что даже несколько энергичных рывков мощным телом не позволили освободится ей сразу. Ну а дальше подоспела "кавалерия", в виде нас всех, которая в первые секунды пребывала в некотором ступоре. Хатак успел метнуть дротик, который вошел глубоко в тело. Артем ударил своим копьем с наконечником по типу знаменитого "Шведского пера" и пронзил змею насквозь, чуть ниже головы. Ну, и окончательную точку в противостоянии поставил я, ударив своим новым мощным клевцом из бронзы в голову змеи и пробив ее на всю длину ударного шипа! А там сантиметров пятнадцать, как ни как! Все произошло так быстро, что никто толком, и сообразить ничего не смог. Вот, что-то стремительно кидается на Ярика из воды! Вот он прыгает с места в сторону. Вот массивное тело висит на тюке с палаткой и резко дергаясь, рвет ее в клочья! Вот Хатак бьет дротиком, а сын с двух рук всаживает копье! Я же, на каких-то неуловимых инстинктах выхватываю из-за пояса клевец и пробиваю бошку непонятной твари и тут же отпрыгиваю в сторону, не хуже Ярика, оставляя оружие в голове змеи. Несколько минут, эта змея еще дергалась и содрогалась всем телом, прежде чем окончательно затихла. Остальные, Хват и Падаван и сделать ничего не успели. Да! Вот это выброс адреналинчика! Ярик вообще был весь красный как помидор. Очень, кстати, хороший признак для бойца, во время неожиданной опасности не бледнеть, а наоборот — краснеть. Это означает, что кровь не отливает от мышц, делая их реакцию чуть менее быстрой, а ответный удар чуть более слабым, а наоборот, приливает к ним.

Уже потом, вытащив на борт, я понял, что это была очень странная змея. Ну во первых, у нее на голове прямо посредине был рудиментарный третий глаз! Да, представьте себе! Еще, на мощном теле, толщиной больше моей ноги, как минимум в половину и метров пяти длинной, недалеко от головы и ближе к хвосту имелись по бокам, небольшие отростки, оканчивающиеся конкретным когтем. Тело ее было какое-то несуразное, прямо от самой головы, идущее по всей длине с одинаковым утолщением и резко сужающееся к кургузому хвосту. Да, мощное, и наверняка очень сильное, но совершенно не гибкое. И еще, начиная от головы, и до середины туловища у нее шел небольшой, но заметный костистый гребень! Кожа змеи была гладкая и плотная, красивого серо-зеленого оттенка с желтоватыми вкраплениями ромбического узора.

Похоже, что она была скорей всего не ядовита. Характерных зубов в пасти, раздвигающейся даже шире тела, как у всякой уважающей себя змеи, мы не обнаружили. А зубов там хватало! Длинные, шиловидные, слегка загнутые назад они прочно засели в плотной ткани палатки. Интересно.

— Это что же за хрень такая, Петр? — растерянно почесывая бороду, поинтересовался у меня Хатак.

— Это, мой друг, не хрень такая, а хрень совсем непонятная, конкретная. Какой-то переящер — недозмей! Ты таких видел когда-нибудь, старый?

— Я даже и не слышал никогда про таких.

— Столько признаков в одном теле. Непонятно. А третий глаз, вообще не из нашей оперы! Как думаешь, сын, по какому принципу она охотится? Задушить как удав или анаконда у нее вряд ли получиться. Зубы явно не ядовитые. Захватить и удержать она точно сможет, а дальше как? Вырвать кусок из тела так же не выйдет.

— Может как крокодил? Цапнул и давай винтом крутиться? Гля моща какая! Хвостом долбанет с ног улетишь только так! Если они вообще целыми останутся.

— Не, для вырывания кусков, конструкция зубов не та. Если только, как Комодский варан, куснул и кури бамбук, пока жертва не загнется от токсина, имеющегося у него на зубах. Но что-то мне сие сомнительно.

— Погоди, бать, видел я одну фигню по теле… — он осекся и быстро кинув взгляд на внимательно разглядывающих трофей охотников и быстро поправился — змея так называется — Фигня, которую я видел там, где служил воином. Вот там у нее зубы работали так. Вопьется в жертву двумя передними клыками, впрыснет яд, и ждет пока она трепыхаться перестанет. А потом вынет один клык, передвинет его немного вперед и снова вонзит. Потом подтягивает добычу в пасть. Затем другим клыком делает тоже самое. И так, неспеша, всю в себя и втянет.

— Да, но тут яда-то нет! Жертва трепыхаться долго будет.

— А может у нее как у ужа, ядовитый зуб в глубине пасти! Да и нужен ли он ей. Смотри, какая здоровенная мышца! Такая трепанет пару раз и ногу сломает. А если кого помельче, так и позвоночнику конец. Я вообще думаю, что она сегодня не по себе добычу выбрала.

— Возможно, она не охотилась, а защищала гнездо, например?

— Возможно. С проверкой в камыши точно не полезем.

— Ну-ка! — Внимательно слушавший нас Хатак наклонился к змее, вытащил нож и просунув его в пасть пошевелил, поочередно, несколько зубов. Они и вправду двигались в полости рта на значительное расстояние.

— Вона как! — воскликнул Хват — Ты смотри! Точно! Вот так бы она тебя ела Ярик. Поймала за ногу и потихоньку в рот-то тебя и затянула. Гы-гы!

— У-у, тварь позорная! — Ярик пнул ногой тело змеи — Я из твоей кожи для сестры сделаю новые штаны и куртку!

— Точно, — подхватил Хват — и моим, тоже надо!

— Так! Стоп! — улыбаясь, я хлопнул в ладони — Змея маленькая, на всех не хватит! А моя Белая Волчица без красивых сапожек ходит! И вообще надо еще поглядеть, какая из нее кожа выйдет.

— Хорошая будет кожа — подал голос Падаван. Он вообще был немногословен — даже отличная!

— Интересно, — окинув взглядом буйство камышей, осоки, кувшинок и прочей водной и около водной растительности пробормотал Хват — тут еще такие водятся?

Потом, в более спокойной обстановке, у вечернего костра на ночной стоянке, мы еще немного поговорили об этой странной змее.

— В принципе, каждый отдельный признак, как то рудиментарные отростки по бокам тела, движущиеся зубы или третий глаз встречаются — я пошевелил бровями, чтобы сын понял где — на земле и по отдельности.

— Третий глаз?

— Да. Правда у многих пресмыкающихся он скрыт под кожей на голове, но он есть. Во времена, когда первые земноводные пускали пузыри в мелководных заливчиках и лагунах, это, третий глаз, был весьма развит и широко распространен. И было это за долго, долго, очень долго до динозавров.

— А гребень? Он ей нахрена?

— Сын, я тебя умоляю! Уж этого добра на всяких рептилоидах полно. Если уж у гадины ноги до конца не отвалились, а ты сам знаешь, в природе нефункционального очень мало, если вообще что-то есть, то гребень ей и вовсе не помеха.

— Значит, — Артем немного пожевал губами — это змея, одна из тех непонятных зверей, типа Ладожских крокодилов или тайного зверя Индрика, которые недотянули до… И они вполне вписываются в естественный ход истории.

— Очень может быть. Сколько, при изменении климата и приходом великого оледенения, исчезло видов зверей, нам только можно догадываться. Ты сам видел, что, тут творится с животным миром. Буйство! Я, на что уж подкован на счет рыб пресноводных водоемов, а половины попадающихся к нам в сеть опознать не могу.

— Значит, мы снова возвращаемся туда, откуда начали. Наша реальность или нет?

— Да, яснее не стало. Стало больше вопросов. Но для меня, сынок, эти вопросы хоть и интересны, но довольно абстрактны. Решать их, теряя штаны и волосы назад, я точно не побегу. Даже если завтра мне на голову сядет летающая тарелка и оттуда выйдут зеленые человечики с воронками вместо носа и ушей, и скажут — "Братан! А эта земля-то, не ваша!" или "Разумный, не раздави бабочку, это именит будущее твоего мира!" — мое восприятие окружающего не упростится и не усложнится. Так, только если трохи! Тильки для сэбэ. Как говорил мой армейский старшина, классный мужик, родом из Макеевки. После переноса и моего омоложения меня, чем либо, удивить сложно. Вот если только, тем, что мне на голову мой сын свалится! Хе-хе…

— Надо же, слово-то, какое употребил — свалится.

— Хе-ехе…

— Главное, отец, чтобы на твою голову, вслед за мной, не свалилась моя мама и твоя бывшая жена! Будет тогда тебе — хе-хе.

— А вот эта шутка была очень несмешной, сынок!

— Да ну! А, по-моему, очень классной! Гы-гы!

Еще мы этим летом, благодаря принесенным сыном книгам, сделали обливную керамику и стекло. И если обливная керамика получилась сразу, то стекло выходило, пока, я надеюсь, зеленовато-мутным и довольно пузыристым. Но все же это было стекло! Дальше лишь опыт и упорство, и будут у нас окна и банки под соленые огурцы и помидоры, а винцо будем попивать из хрустальных бокалов… Бусами "дикарей" вообще теперь завалим! Ну, а пока пытаемся дуть колбы и пузырьки для лечебных настоек и мазей, которые "мутят" або с учениками. Плотно они присели на медицинскую литературу. Штудируют ее, изучают. Мне и сыну, то и дело приходится выступать в роли толмачей написанного в книгах. И не только в медицинских, где, слава богу, написано понятным и доходчивым языком, как говорится, для "чайников", но и в остальных тоже. Но помаленьку-потихоньку дело движется. Вот, например, Хатак и Сильвер занимаются изготовлением более совершенных моделей арбалетов, конструкции которых были у сына с собой, а также облизываются на изображения нескольких парусников в журнале "Моделист-конструктор". Женщин очень заинтересовало вязание на спицах, тонкую книжицу по этому делу Артем захватил тоже. "Не знаю, взял и все! Чтоб было!" — пожал он плечами в ответ на вопрос — "Зачем?". А вот пригодилось, и очень! Теперь сидят, рассматривают картинки и под чтение-объяснение Соле дружно ковыряют, сделанными мужиками спицами, какие-то нитки. В общем, жизнь кипела. Так и докатилось время до конца сентября…

С украшениями мы поступили просто. Сделали каждой по комплекту с небольшими различиями в узорах, в форме и размерах, но придерживаясь единого стиля. Печатки на палец, мужчины тоже любят блестящие мульки, сделали в едином стиле. Как у Артема. Чтоб не усложнять…

— Это что же — довольно рассматривая, на вытянутой руке, два одинаковых перстня произнес Хват — это, если еще одна жена у меня появится, то и третий перстень у меня на пальце красоваться будет?

— Конечно! А если пять, то как заслуженному многоженцу мы тебе еще и специальное кольцо в нос вставим. — подмигнул я сыну — Традиция такая.

— Что, правда что ли?! — Не поверил Хват.

— Точно! — поддержал шутку сын — У авторитетного быка-произволителя завсегда в носу кольцо должно быть.

— Мда… пожалуй стоит остановится на четырех. — задумчиво пробормотал Хват теребя нос — Если что…

И вот, наконец-то, настал день, обещанный нашим женщинам. Мы собрали деревянный помост, на котором будем отплясывать джигу. Наши дамы наготовили угощений, нарядились как можно более креативней, обвешались красивыми побрякушками и приготовились внимать…

— Наши прекрасные и любимые женщины — начал я торжественную речь — дабы выказать вам свое восхищение и преклонение, мы, мужчины племени Русов, единственные из всех других мужчин, живущих на земле, дарим вам свадебные подарки и свадебный танец. Не скрою, сравнится с вашей грацией и изяществом нам не дано по своей сути, поэтому мы спляшем так, как сможем и, не судите нас слишком строго. Но сначала…

— Уважаемая або Светлый Ручей! Вы мудрейшая и самая старшая в совете матерей всех племен, а также лучшая из всех женщин для одного, всем известного ходока, Великая Видящая и мать для всех нас. Подойдите, пожалуйста… Хатак, давай!

Когда або приблизилась к нам, торжественно и важно, легко опираясь на посох Великой Видящей, Хатак, надел на нее повязку с височными кольцами, кольцо на палец и браслет.

— Это тебе, мой Ручеек. — чуть слышно пробормотал он ей.

— Спасибо, мой Зайка! — так же тихо ответила она.

— А это — Хатак достал печатку — знак того, что не только ты моя, но и я твой.

Або взяла своими сухенькими пальцами печатку и молча надела его на заскорузлый палец Хатака.

— Мой! — припечатала она.

— Счастья вам, здоровья и всего-всего…

Народ разразился приветственными криками и аплодисментами.

— Вика! — продолжил я, когда все немного подуспокоились — Победительница обстоятельств! Храбрейшая и вернейшая из женщин! Свет, надежда и радость, могучего Сильвера! Подойди… Сильвер давай…

Так и пошло. Всем я сказал несколько приятных слов, пожелал удачи, здоровья, детей! Ну, как водится, девушки поплакали от избытка эмоций, пошмыгали носами, но это нормально. Только своей Волчице я сказал просто и незамысловато.

— Это твое, моя маленькая! — Но по ее светящимся глазам я понял, и этого более чем достаточно.

— А теперь! — крикнул я — Свадебная джига!

Мы напялили специальные башмаки, так-то в них особо не походишь, подхватили друг друга под локотки и выстроились в линию. Замерли. Я кивнул головой и Ярик начал нудеть в сопелку. Через десяток секунд к нему присоединились ударные. Грох! — Ударили мы первый раз деревянными башмаками об помост. Некоторые, особо впечатлительные представительницы женского полу, даже вздрогнули. Грох! — Ударили мы снова, поддерживая ритм. Грох! Грох! Грох! И тут вступила волынка! Да уж! Для тех, кто ее слышит впервые, она, как правило, производит неизгладимое впечатление.

Так и пошло. Музыканты наращивали ритм, мы грохотали башмаками, выделывая всякие кренделя ногами четко держа строй, девушки визжали "и в воздух чепчики бросали"! И как только мы закончили, на нас, запыхавшихся и потных, полезли целоваться и обниматься наши жены. Або конечно не полезла, лишь несколько слезинок скатилось у нее по щекам. А вот Теплый Камушек, неожиданно, дала реву!

— Что! Что случилась, маленькая! — всполошилась або.

— Я — у-у-у — тоже хочу-у, чтобы для меняа-аа, так плясали! — размазывая по щекам слезы, всхлипывала она.

— Конечно! — або с улыбкой прижала к себе ревущую девочку и стала гладить ее по голове — Конечно! Однажды и для тебя кто-то спляшет не хуже!

Амазонка лишь косо посмотрела на эту сцену и только плотно поджала губы. Уж для нее точно, кто-то, все ноги изломает в коленцах, отплясывая с фанатизмом! И никак иначе! Поэтому все эти рыдания, пустая трата времени.

Ну а потом был пир!

В свое время сплавали на земли Осенней Охоты. Так, порешать вопросы, потолковать о том, о сем. Потрещать о своем, о шаманском. Поторговать. Я отпустил молодежь вместе с сыном на загонную охоту, пусть хапнут адреналинчика. Артем вернулся с охоты весьма впечатленным и задумчивым. Масштабное и, по сути, бессмысленное убийство множества животных, значительная часть которых просто протухнет, сильно его покоробила. И это с учетом того, что сейчас, с применением соли, которую стали использовать все больше и больше, ситуация чуть улучшилась. Что-то успевают съесть, что-то коптят, что-то вялят, но, положа руку на сердце, пока этого мало. Хранение добытого, все так же одна из главных проблем охотников палеолита.

А в целом поездка прошла тихо и спокойно. Также как и последующая зима. Тренировки, рукоделие, учеба, охота… без надрыва и авралов. Что нужно еще человеку для счастья? Наверное, чтобы это длилось как можно дольше! Да разве так бывает?