Изабель с шумом хлопает дверью, чтобы оповестить брата о своем прибытии. Впрочем, она сомневается, что это поможет.

В квартире царит полумрак, и лишь из дальней комнаты тянется приглушенный свет.

— Что и следовало ожидать, — она тихо бормочет себе под нос и идет к двери, по пути перешагивая через груды сложенных пергаментов, листов и каких-то книг. — Алек?

Лайтвуд даже не вздрагивает. Оборачивается, улыбается и кивает:

— Привет, Иззи, — он правда рад ее видеть, она даже не сомневается в этом. Поэтому лишь усмехается, когда брат снова возвращается к своему занятию.

— Ты сегодня здесь?

— Да, завтра на работу, я не мог поехать на утес. В городе почти не видно, но это лучше, чем ничего.

Он не отрывается от телескопа. Изабель иногда кажется, что в его компании он проводит больше времени, чем со всеми членами семьи вместе взятыми.

Алек работает в издательстве обозревателем спортивных новостей, и его профессиональная деятельность не имеет ничего общего с тем, чем он занимается в свободное время. Астрономия — это не просто хобби, это — смысл жизни. Изабель не помнит брата без учебника в руках или без карт звездного неба под мышкой. С самого детства он мог часами засиживаться в планетарии, пока Джейс бегал с другими мальчишкам по кварталу.

И даже сейчас, когда у него имеется стабильная работа, большая квартира и вроде как взрослая жизнь, он не оставляет этого увлечения.

— Ладно, думаю, что предлагать тебе пойти с нами — глупо? — они изначально знали, что так будет, но Изабель все равно решила зайти. Хотя бы для того, чтобы проверить, когда Алек в последний раз кушал. Судя по запаху, доносящемуся из кухни, и грязной тарелке на тумбочке, сегодня он об этом не забыл.

— Нет, Из, спасибо. Давайте в следующий раз, — он извиняюще кивает на телескоп.

— Наверное, я выйду замуж быстрее, чем ты к нам присоединишься, — она улыбается, подходит к брату, чтобы обнять его, и, попрощавшись, выходит из комнаты.

* * *

Проходит уже минут пять с того момента, как ушла Изабель, когда Лайтвуд снова слышит шум. Он кривит губы в полуулыбке — сестра иногда бывает забывчивой.

Он еще пару мгновений смотрит на небо, прежде чем оторваться от телескопа:

— Опять оставила что-то, Иззи? — Алек оборачивается и… — Не Иззи.

С другого конца комнаты на него действительно смотрит не Изабель. Какой-то парень в странной одежде (в клубе сегодня какая-то особенная костюмированная вечеринка?)

— Эм, ты пришел с Изабель? Она только что ушла.

Незнакомец складывает руки на груди и приподнимает бровь в немом вопросе. В комнате недостаточно светло, и Алеку приходится прищуриться, чтобы разглядеть смешливое выражение лица.

— Я не знаком с твоей сестрой, Александр, — он говорит тихо, но этот голос проникает в каждую щель комнаты и пробегает по коже сотней мурашек. — Ну, по крайней мере, лично. Впрочем, я знаю, что ее зовут Изабель, она по-своему заботится о тебе и очень любит.

— Тогда кто ты такой? — Алек удивляется сам себе. Ему не страшно, совсем наоборот. Интересно, захватывающе, а в груди почему-то распространяется теплое чувство.

Это не те эмоции, которые должны возникать, когда непонятно кто проникает в твою квартиру непонятно каким способом.

Незнакомец делает пару шагов вперед и оказывается в свете лампы:

— Присмотрись повнимательнее.

И Алек смотрит. Он не отходит от телескопа, не подходит ближе, просто скользит взглядом по высокой фигуре, бронзовой коже с серым отливом, черным волосам, в которых запутались светлые пряди, миндалевидным глазам и хитрой улыбке на губах. Серебристая одежда, которую Алек сначала принял за клубную, совсем на нее не похожа. Хотя и покрыта блестками. Скорее выглядит как какой-нибудь хитон древних греков. Босые ноги отлично дополняют сложившийся образ.

Незнакомец улыбается.

— Ты же не думал, что наблюдение работает только в одну сторону? У космоса тоже есть свой телескоп.

— Ты оттуда? — Лайтвуд неопределенно кивает на окно, за которым темным покрывалом раскинулась ночь с белой лампочкой полной луны.

Почему-то происходящее не кажется таким нереальным, каким должно. Пришелец из космоса? А почему бы и нет? Алек слишком много времени провел в компании мифов, телескопа и завораживающих тайн солнечной системы, чтобы удивляться.

Только… Он снова оглядывает нежданного гостя.

— Ты с луны, верно?

— Ну, — тот наигранно пренебрежительно пожимает плечами. — Можно сказать и так. Я бог луны, — Алек делает быстрый вдох. — Но ты можешь звать меня Магнус. Знаешь, мне всегда льстило твое внимание.

— И ты решил познакомиться?

— А почему бы и нет? — Магнус подходит еще ближе. — Ты очень красивый парень, Александр. Ты знаешь об этом? А еще умный и непохожий ни на кого, — с каждым словом он оказывается все ближе, пока между ними не остается всего лишь несколько сантиметров.

Алек краснеет.

* * *

На следующее утро он будет убеждать себя, что это сон. Что он не пил чай с богом луны, которого зовут Магнус, и не лез к нему целоваться (исключительно в научных целях!). И нет, он не срывал с него одежду, чтобы рассмотреть поближе живое воплощение спутника Земли.

Он скажет себе, что Магнус не отвечал на его неуверенные поцелуи. А развороченную постель спишет на то, что во время такого сна нельзя было не ворочаться.

Он даже засос как-нибудь себе объяснит. Аллергия на укус насекомого? Расчесал? Ударился? Шеей об угол комода, ага.

Но на следующую ночь Магнус придет снова…