"Справочник" ограничился "устрашающей сферой" -- последующие несколько страниц были пустыми, а дальше начиналась "Презабавнейшая и интереснейшая повесть о диковинных приключениях Вильгельмуса, искусника-ваганта, и прелестной Каролине, графине вествальдской". За неимением вариантов я начала читать жизнеописание Вильгельмуса -- это помогало хоть как-то отвлечься от размышлений о трещинах в мироздании.

   Но если оно и треснуло -- мы-то здесь при чём?

   Время шло, и, когда солнечное пятно переместилось почти на потолок, диспозиция выглядела следующим образом. Я сидела в кресле и усиленно поглощала "Презабавнейшую повесть"; Ардис вязала плед, окружена добрым десятком разноцветных клубочков размером не более кулака; Эгмонт стоял у окна и размышлял о судьбах Вселенной; Сигурд с Артуром работали на огороде, и оттуда изредка доносились их голоса. Походило, что Сигурду нравится огород, а Артуру нравится Сигурд.

   Я посмотрела на кота, неподвижно возлежавшего у самых ног Ардис -- на клубки он косился с неимоверным презрением, всем своим видом опровергая идею о том, что кошки обожают носиться за быстрыми и яркими штуковинами. Этот кот предпочитал штуковины съедобные, а возможно, просто знал, что от хозяйки может и прилететь.

   Ардис щёлкнула пальцами -- в воздухе перед ней повисли полупрозрачные песочные часы -- и, кивнув, воткнула спицы в клубок.

   -- Пора идти, -- сказала она. -- Эгмонт?

   -- Разумеется, -- коротко ответил маг. Я посмотрела на него, на Ардис, потом снова перевела взгляд на Рихтера и без особой надежды поинтересовалась:

   -- А мне с вами нельзя?

   -- Нельзя, -- непреклонно заявил Эгмонт, но Ардис неожиданно возразила:

   -- Почему же? Ей может быть полезно, во всех смыслах. Боевые маги обычно плохо владеют лечебными чарами.

   Рихтер громко хмыкнул, но Ардис и не подумала смутиться.

   -- Это факт, -- пожала плечами она. -- Если бы вы хоть немного умели латать те дыры, которые создаёте, в мире было бы куда меньше проблем.

   -- Зато и заработок у нас был бы намного меньше, -- добавил Артур из-за окна.

   -- Иди давай, -- строго напомнил ему Сигурд, прочно вошедший в роль старшего родича. Забавно, что пацанёнок даже не подумал ему возразить.

   Мне очень хотелось переспросить: "То есть, всё-таки можно, да?!" -- но разум подсказывал не искушать судьбу в лице Эгмонта, несколько выбитого из роли великого наставника. Ардис отлично разбиралась в людях; я поймала её ехидный взгляд и чуть улыбнулась в ответ. Собственно, магичка была права: лечебную магию боевой факультет изучал ровно два семестра, один -- на первом курсе, второй -- на пятом. Оба раза лечмаг читала Шэнди Дэнн, но даже некромантка не могла превратить два семестра в четыре, а лучше -- в шесть.

   И вообще, главный лозунг боевого мага можно было сформулировать приблизительно так: "Ты, главное, атакуй побыстрее, а не то до лекаря можешь и не дожить!".

   Так что я, не тратя времени даром, переплела косу, набросила куртку, наскоро проверила, все ли амулеты находятся при мне, и вышла на крыльцо. Белая собачка, особенно ценимая за несоразмерно громкий лай, мирно дрыхла в старом тазу, свернувшись мохнатым клубком. Таз был предусмотрительно оттащен в тень, которую отбрасывала большая бочка.

   По двору, изящно изгибая лапки, шествовал чужой чёрный кот. На кур он смотрел усталым покровительственным взглядом, но те всё едино поспешно прятались в густую малину -- сомневаюсь, правда, что это могло бы их спасти.

   Солнце грело сейчас удивительно мягко, и я закрыла глаза, подставляя лицо его лучам. Вот это и было настоящее: дом, нагревшееся за день крыльцо, лёгкие облака в предвечернем небе -- а КОВЕН, погоня и лесные страхи вдруг показались далёкими, как полузабытый сон. Это было странно, иначе не скажешь, и я даже обрадовалась, когда в сенях послышались шаги, и мне пришлось быстро отпрянуть, чтобы не получить по голове тяжёлой дверью.

   Треугольник; крупные звёзды над чёрной ночной водой; укромные полянки, усыпанные красной земляникой; хитрая морда Лиса...

   Почему меня так тянет туда, ведь я не Горана Бранка? И я никогда раньше не любила дикий лес...

   Дверь отворилась, и кот на всякий случай дал дёру, одним изящным движением перемахнув через высокий забор. Вышедшая Ардис держала на правой руке небольшую корзинку, из которой явственно пахло магией и совсем немного -- лечебными травами. На шее у магички я заметила большой квадратный амулет -- знак КОВЕНа, если судить по выгравированной руне.

   Зато у Эгмонта амулетов почти не было -- а если и были, то ничем себя не обнаруживали.

   -- Ты идёшь с нами или остаёшься здесь? -- напомнил Рихтер, хотя в этом не было никакой необходимости. Я уже спрыгнула с крыльца и пристроилась к чародеям, всеми силами изображая заинтересованность в лечебной магии.

   Проснувшаяся собачка бдительно гавкнула нам вслед.

   Дом Ардис стоял на окраине -- ещё несколько дворов, и улица заканчивалась, а узкая просёлочная дорога уводила прямо в нехороший лес. Оттуда мы и вышли позавчера... я немного напряглась и вспомнила какие-то разрозненные картинки, которым, скорее всего, не стоило доверять. Холодно, очень холодно... рядом Сигурд... кажется, цветёт какая-то трава... и всё.

   Солнце висело как раз над лесом, и наши тени, уже довольно длинные, двигались перед нами, пересекая дорогу чуть наискосок. У перекрёстка росла развесистая акация, и я, не удержавшись, сорвала с одной короткий зелёный стручок. Скусить хвостики, выдуть горошинки... я свистнула пару раз, потом вспомнила, что студентке боевого факультета надлежит вести себя достойно, и торопливо засунула стручок в карман.

   Здешние края оказались чем-то вроде предместий. Деревянные дома вскоре сменились каменными, улицы сделались уже и темнее. Впрочем, Сольцу было далеко до западных городов: здесь вполне могла проехать карета или телега. Народу пока попадалось не слишком много, зато то там, то сям мелькали яркие вывески. Большей частью они были на лыкоморском языке, хотя попадались и "немые", состоящие из одной картинки.

   Я вертела головой, честно изображая юную провинциалку -- легенда о даркуцкой княжне определённо устарела, ибо княжна с облупленным носом, выгоревшими на солнце волосами и цветными стеклянными бусами поверх простой рубахи внушает некоторые подозрения. Заодно я запоминала дорогу назад. Слева мелькнула высокая башня, сложенная из редкого серого камня, и Ардис тут же, не дожидаясь вопросов, пояснила:

   -- Ратуша. Недавно построили, лет пять назад. А замок князя за городом, на Змеином холме.

   -- Хорошо холм назвали, -- хмыкнула я. Чародейка пожала плечами:

   -- Каков князь, таков и холм. Нам сюда.

   "Сюда" оказалось трёхэтажным домом с балкончиком, тщательно увитым цветами. Фасад у дома был довольно изящный, бронзовые прутья балкончика навевали мысли о гномских мастерах, но всё вместе выглядело удивительно по-купечески, и я сама не могла понять, что здесь не так. Да и то сказать, какая мне разница? Денег у обитателей хватало -- за так не работал ещё ни один гном -- и Ардис ждал вполне приличный гонорар.

   Ну а меня -- внеплановое обучение непрофильному предмету.

   Магичку здесь знали и ожидали. Навстречу ей вышел сам хозяин, оказавшийся очень похожим на свой особняк. Он изо всех сил пытался выглядеть по-дворянски, даже ухитрился получить патент на ношение палаша -- но даже Эгмонт, всю жизнь проживший магом и так и не успевший сделаться подлинным графом фон Рихтер, рядом с ним казался дворянином в шестнадцатом поколении. Я вспомнила Генри Ривендейла. Счастье здешнего хозяина, что вампир никогда не бывал в этих краях.

   Нас проводили на второй этаж. В кресле у раскрытого окна сидел бородатый старик, колени которого, несмотря на жару, были накрыты клетчатым пледом. За креслом маячила внучка, девица утончённо-страдающего вида. Дед не был ни страдающим, ни утончённым, по лицу его прекрасно читалась череда самых что ни на есть крестьянских предков, но я мигом поняла, кто подлинный хозяин в этом доме.

   Ещё мне почему-то вспомнился Эльгар Подгорный.

   -- Господа маги, -- величественно кивнул старик. И это было действительно величественно, даром что нисколько не походило на Ричарда Ривендейла.

   -- Ну, я вас оставлю, -- пискнул дворяноподобный субъект и скрылся в комнате. Внучка -- субъекту она, наверное, приходилась дочерью -- оценивающе посмотрела на Рихтера. В отличие от меня, девица тут же почуяла в нём графа.

   Ардис молча кивнула Эгмонту, и я тут же выкинула дочку-внучку из головы. В своей области чародейка была настоящим профессионалом -- я тому живое свидетельство -- и не стоило упускать шанс чему-нибудь у неё научиться. Мрыс, как это я не сообразила взять мнемо-амулет? Потом можно было бы повторить запись...

   Магичка начала сплетать заклинание, я внимательно следила за изменяющимся магическим полем. Раз, два, три... подключился Эгмонт, и поле начало изменяться сразу в двух направлениях. Насколько я могла понимать, Рихтер ничего особенного не делал, он просто обеспечивал Ардис нужный уровень силы -- но он был слишком сильным магом, и это порождало серьёзные помехи. В какой-то момент я поняла, что теряю нить; Ардис, чуть прикусив губу, быстро перемещала магические токи, а я никак не могла сообразить, что, куда и зачем.

   Я не была бы Яльгой Ясицей, если бы не попыталась в этом разобраться -- но для первокурсницы боевого факультета задача оказалась слишком сложной. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь. Что ж, Яльга, тебе остаётся любоваться красотами интерьера...

   Особенными красотами интерьер похвастаться не мог, разве что на стенке висела картина -- чёрный мост на фоне морковно-оранжевого заката. Намалёвано было грубее, чем на трактирных вывесках, зато в левом нижнем углу, аккурат под подписью автора, виднелся любовный перечень использованных красок. Насколько я понимала жизнь вообще и дворяноподобных субъектов в частности, из-за перечня картину и купили: уж больно оно солидно, сразу видно, работал подлинный мэтр.

   Но школу Фенгиаруленгеддира так просто не вытравишь. За минувшие два семестра я накрепко усвоила, что боевой маг, желающий дожить до старости, должен внимательно следить за изменениями в магическом поле. Я и следила, в сотый раз перечитывая список красок от кадмия до умбры, -- и сложно было не уловить момент, когда Рихтер закончил заклинание и отступил на шаг, окончательно выходя из рабочей зоны.

   -- Спасибо за помощь, -- напряжённо произнесла Ардис, -- теперь идите. Я вернусь позже... и захвати этот амулет, он разряжен!

   Я не поняла, о каком амулете идёт речь, но Эгмонт поднял с пола тонкую каменную пластинку зелёного цвета. Внучка, на время лечения отошедшая к дальнему окну, задумчиво глянула на него через плечо. Маг коротко поклонился, я, подумав, присела в реверансе.

   -- Идём, -- Эгмонт уже шёл к лестнице, -- не будем мешать Ардис.

   Я быстро догнала его, затылком чувствуя недовольный взгляд девицы. Ощущение было знакомое: в последний месяц учёбы, когда у меня установились неплохие отношения с Генри Ривендейлом, на меня так смотрел почти весь алфак. Эгмонт, конечно, совсем не то же самое, что наследный вампирский герцог, но в здешнюю глухомань герцогов не завозили.

   -- Почему мешать? Мы ж не боевыми пульсарами тут швыряемся...

   -- Если работа слишком тонкая, никакого пульсара не надо. Нашего с тобой магического поля вполне достаточно, чтобы исказить всё, что угодно.

   Мы спустились на первый этаж, подошли к входной -- или теперь уже выходной? -- двери, и только там я сообразила, что в этой фразе было не так. "Нашего с тобой". Просто неясность или...

   Или Лис всё-таки был прав?

   Спросить или не спросить? Я долго колебалась, но после вспомнила про чистоту эксперимента и решила молчать. А может, так и надо говорить. Может, когда два мага стоят рядом, их магические поля как-то перекрываются и образуют нечто новое.

   Надо будет внимательно посмотреть на Эгмонта и Ардис...

   Мы вышли на улицу. Особняк окаймляли аккуратно подстриженные кусты, покрытые мелкими белыми цветами. Я готова была поручиться, что десять минут назад они почти не пахли -- а сейчас от них исходил густой сладкий запах, прочно ассоциировавшийся у меня с Ликки де Моран. Было не слишком-то людно -- в основном народ гулял парочками. Мы переглянулись и быстренько замаскировались: Эгмонт взял меня под руку, я начаровала длинную шипастую розу.

   -- Перебор, -- прокомментировал маг. Я пожала плечами: сойдёт.

   -- Здесь что, совсем нет КОВЕНцев? -- спросила я через несколько минут.

   -- Почти... Это Солец, Яльга. Оплот демократии. Несколько лет назад горожане выкупили у князя свою независимость и теперь берегут её, как могут. От прямых солнечных лучей, и то, наверное, прячут. -- Я улыбнулась, и Рихтер добавил: -- Ну а Эллендар -- то ещё ясно солнышко.

   -- Для злобного иностранца, -- наставительно сказала я, -- ты слишком хорошо знаешь лыкоморский фольклор...

   -- Злобный иностранец, -- в тон откликнулся Эгмонт, -- проживает в Лыкоморье вот уже двадцать лет. Он свой собственный фольклор почти не помнит.

   -- А я свой помню, -- неожиданно ляпнула я. -- И подгиньский, и ромский... странно, да?

   -- Странно было бы, если бы ты помнила песни Волшебной Страны.

   -- А может, ещё вспомню!..

   Впереди показалась серая башня ратуши. Я исколола розой все пальцы, но она получилась слишком удачная, чтобы вот так взять её и дематериализовать.

   -- Сбежавшая княжна -- это из какой-то сказки? -- спросил Эгмонт, когда я совсем было решила, что тема фольклора закрыта окончательно и бесповоротно.

   -- Нет... это моя собственная идея. Знаешь, темней всего под пламенем свечи.

   -- Догадываюсь, -- ехидно согласился он. -- Потому и спорить не стал. Мне другое интересно: сколько времени пройдёт, перед тем как княжна Ядвига...

   Рихтер вдруг замолчал, оборвав себя на полуслове. Из-за башенного угла быстрым шагом вышел высокий темноволосый человек в роскошном камзоле. Я не успела ещё сообразить, откуда его знаю, -- а он уже остановился, глядя на нас очень знакомыми зелёными глазами.

   Зелёные глаза, каштановые волосы, очень правильные черты лица... Он казался изящным, как вампирский граф, а на вид был чуть старше Рихтера. Гений, сообразила я и вдруг испугалась. Глупо -- он же ведь давно не маг...

   На боку у него висела длинная шпага, напоминавшая ту, ривендейловскую. Гений -- интересно, кстати, как его зовут на самом деле? -- был дворянином, и явно не из последних. Вопрос на тысячу золотых: а знает ли он о наших разногласиях с КОВЕНом?

   -- Хендрик? -- как ни в чём не бывало, удивился Рихтер. -- Какая неожиданная встреча! Впрочем, о чём это я -- это ведь были твои земли?

   Поименованный Хендрик глянул на меня, и, сняв шляпу, элегантно махнул перьями по мостовой.

   -- Прекрасная дама, -- небрежно произнёс он. Я натянуто улыбнулась, поудобнее перехватывая розу. -- Это будут мои земли, Эгмонт. Можешь мне поверить, довольно скоро.

   -- Кто бы сомневался! -- ответил Рихтер, и оба засмеялись, будто хорошей шутке.

   Гений уже надел шляпу, отбросив назад малость запылившиеся перья.

   -- А ты, как я слышал, всё там же?

   -- Да, -- кивнул Эгмонт. -- У меня всё по-прежнему.

   -- Кто бы сомневался! -- расхохотался Хендрик, и в этот миг раздался первый удар башенных часов. "Бомм, бомм!" -- тяжело выпевали бронзовые колокола, которым звонко вторили маленькие колокольчики. Я насчитала семь ударов, а после в воздухе ещё долго таял последний, особенно глубокий звук.

   -- Я рад нашей встрече, Хендрик, -- Эгмонт кивнул, что можно было при желании истолковать как поклон, -- но нам надо спешить. Дела не ждут... впрочем, ты это и сам понимаешь.

   -- О да, -- заверил бывший маг. -- Тем более, я и сам тороплюсь. Когда будешь здесь в следующий раз, обрати внимание на флаг -- ручаюсь, он уже будет другим.

   -- Не сомневаюсь в твоей удаче, -- дипломатично попрощался Эгмонт.

   На этом мы разошлись. Хендрик, он же Гений, быстрым шагом направился к ратуше. Я проводила его взглядом, и, только когда он скрылся за углом, поняла, что изранила все пальцы шипами.

   -- Говорил же: перебор, -- заметил Эгмонт, пока я рылась по карманам в поисках платка. Розу я на время отдала ему, и маг нёс её бутоном вниз, помахивая, будто тростью.

   Наконец, платок отыскался, и я старательно промокнула им пальцы. Куртуазный до невозможности Хендрик оказал на меня некоторое влияние -- я вдруг сообразила, что кровью, конечно, не истеку, зато почти наверняка испачкаю рубашку. А она у меня одна.

   Но куда больше меня беспокоило другое.

   -- А он на нас в КОВЕН не настучит?

   -- Нет, -- твёрдо сказал Эгмонт. -- То есть, настучал бы, конечно, и не без удовольствия -- но после той истории он порвал все связи с Межинградом. Уверен, здешних магов выжили не без его участия. А городской чародей, тот вообще забыт за плинтусом.

   -- Это Хендрик -- что, и есть местный князь?

   -- Сын и наследник. И независимости Сольца остаётся только посочувствовать. Я готов поставить мантию магистра, что снег ещё не ляжет, когда Совет с поклонами заявится в Змеиный замок...

   -- Отдай розу! -- потребовала я. -- Надеюсь, когда он о нас узнает, мы будем достаточно далеко.

   -- На Драконий Хребет он за нами точно не полезет, -- обнадёжил Рихтер.

   -- Мрыс! -- до меня вдруг дошло, и я взмахнула возвращённой розой. -- Слушай, а... а что он о нас подумал?

   -- То есть? -- напрягся Эгмонт.

   -- Ну... это... -- я немного смутилась. -- Магистр и студентка, да ещё это... цветок!

   -- Яльга, -- устало спросил Рихтер, -- ты себя давно в зеркале видела? У тебя же на лице написано, причём большими буквами: ты примерная ученица, роза нужна тебе исключительно для эксперимента.

   Я подумала и была вынуждена признать, что не могу придумать ни одного эксперимента, для которого требовалась бы роза. На этот счёт стоило бы посоветоваться со "Справочником"; в самом деле, если роза есть, надо же с ней что-то сотворить!

   Хотя можно и просто поставить в вазу.