Левитировать умеет любой адепт. Я научилась этому в середине первого семестра и при необходимости могла подняться в воздух на высоту собственного роста, а при сильной необходимости - наверное, даже выше. Если использовать артефакт - подойдёт даже грязный веник - можно увеличить и высоту, и скорость, и длительность полёта до вполне себе достойных величин. Но левитация, к сожалению, весьма энергозатратна, и ни один известный мне маг не способен взлететь выше Солнечного шпиля.
Но в былые времена, как водится, трава была зеленее, цари - справедливее, эльфы - куртуазнее, а маги - могущественнее. И какой-нибудь древний чародей, пролетая по делам над Драконьим Хребтом (ну так, молока нужно купить, а в Арре оно на медяшку дешевле), вполне мог заметить, что самая старая, загадочная и опасная из горных цепей Севера действительно похожа на дракона, распростёршего крылья.
Нам же остаётся полностью верить карте.
...Вечером четырнадцатого грозника мы остановились на ночлег в небольшой лощинке возле реки - река эта состояла из пересохшего русла и весьма унылого ручейка на дне. Набрать воды стоило некоторого труда, зато лощинка была словно специально придумана для того, чтобы прятаться в ней от погони - найти её мог, наверное, только волкодлак. Но, тем не менее, впервые за всю дорогу Эгмонт обвёл стоянку защитным кругом.
- Ты же говорил, не стоит попусту расходовать магию, - заметила я, когда Рихтер вернулся к костру.
- Попусту - не стоит. Если ты успела забыть, Яльга, это Драконий Хребет.
- Верно, - поддержал его волкодлак. - Всякое тут случается...
- Мы пока ещё только в предгорьях...
- А нам и в предгорьях жить хочется, - хмыкнул Рихтер.
Издалека эти горы казались голубоватыми - будто вереница туч у самого горизонта. Они приближались очень медленно, зато сейчас закрывали половину небосвода: чёрные на чёрном, и над раздвоенной вершиной сияла голубая звезда.
Звёзды здесь были крупнее, чем внизу.
- Дай карту, Эгмонт...
Я зажгла два световых пульсара и расстелила пергамент на траве. За три с хвостиком недели я уже почти выучила, как выглядят северо-восточные владения Лыкоморья - вплоть до последней деревеньки или завитушки на пририсованной сбоку розе ветров. Но сейчас я как в первый раз провела пальцем по изогнутой линии гор, которую нам предстояло пересечь.
Драконий Хребет очень походил на дракона. Я бы сказала - слишком; и один Эллендар разберёт, почему это явное, невозможное в природе сходство до сих пор не нашло себе внятного магического объяснения. Чуть изгибаясь, он тянулся через полконтинента с северо-запада на юго-восток, и "голова" была покрыта панцирем ледников, а "хвост" уходил в эльфийские леса. Имелись и "лапы", числом четыре, и "крылья" - странной формы несимметричное плато.
Западный склон не принадлежал никому. Восточный - был владением Серого Конунгата. Я представила себе землю, покрытую лесами, простирающуюся до самого океана. На том берегу никогда не бывали дети Младшей Крови.
Что ждёт нас там? Каким окажется конунг - золотой дракон - и что вообще значит быть золотым драконом? Конечно, мы почти в безопасности, КОВЕН вряд ли рискнёт преследовать нас в этих горах... но если мы в безопасности, почему Эгмонт установил защитный круг?
Я вдруг нашла имя тому чувству, которое владело мной в данный момент, и мигом успокоилась. Мрыс дерр гаст, да я же попросту боюсь - ещё бы, ведь впереди лежит неизведанность! А если так, то любопытство куда сильнее страха.
Вдобавок рядом со мной имеется самый настоящий волкодлак!
Ну, Яльга, ты и дура! Три недели бок о бок с Сигурдом - и хоть бы догадалась задать ему несколько вопросов!
А как удачно добытый материал может лечь в мою курсовую... Конечно, придётся подумать, как половчее его туда впихнуть, однако преподаватели просто обязаны оценить мою инициативу, любознательность и научный склад ума! Перед глазами поплыли заманчивые картинки на тему "Защита курсовой/кандидатской/докторской".
Так... но ведь мы ещё прошли Старые Земли! Места это уникальные, до нас там магов не было, и после, я думаю, тоже не будет. Обидно, если научная общественность ничего про них не узнает. С другой стороны, объём курсовой всё-таки ограничен.
Я уже и думать забыла про неизведанные земли, загадочную Валери и прочие смущающие обстоятельства. Мрыс эт веллер! - мы вернём Сигурда его конунгу, восстановив тем самым справедливость, а уж золотой дракон точно во всём разберётся. И всё встанет на свои места. Мы с Эгмонтом вернёмся в Академию; мне наверняка придётся сдавать сессию, а эти три недели сумасшедшей гонки в лучшем случае зачтутся как полевая практика...
Вот и решение! Что не войдёт в курсовую, войдёт в дневник практики. Я посмотрела на Сигурда - источник бесценной научной информации валялся у костра и жевал травинку. В последнее время он предпочитал человеческий облик, и мне это было на руку.
Подтянув к себе сумку, я вытащила оттуда тетрадь с курсовой, расправила смятые страницы и с удовлетворением перечитала уже написанные заметки.
В кармане завалялось старое перо, заряженное чернильным заклинанием. Я подновила чары и, устроив тетрадь на плоском камне, принялась записывать уникальные наблюдения. Хм, что там вообще было нехорошего? Пограничные камни, вихрь, овраг, занесённый снегом, и застывший над ним жук... Я красочно описала схватку с тамошними духами, коротко набросала то, о чём знала только со слов Сигурда, и, подумав, аккуратно вымарала абзац про зелёненького Эгмонта. Вряд ли преподаватели оценят подобную натуралистичность.
На то, чтобы подробно законспектировать нашу дорогу через нехороший лес, мне потребовалось чуть больше пяти минут. Закончив, я отложила перо, размяла пальцы и уставилась на Сигурда долгим предвкушающим взглядом.
- Эй, Яльга, ты это чего? - поинтересовался оборотень, нутром предчувствуя нехорошее.
- Курсовую пишу, - честно ответила я.
Эгмонт вздрогнул и чуть не уронил на ногу котелок.
- Сигри, - ласково сказала я, не давая опомниться, - а скажи-ка мне, как именно принято у волкодлаков...
Следующие два с половиной часа были прожиты с большой пользой для науки. Сумрак сгустился, в лесу тоскливо заухала какая-то птица, но я хладнокровно сотворила третий пульсар и продолжила допрашивать Сигурда. За всё это время Эгмонт не проронил ни слова, зато волкодлак вынужденно не умолкал. Однако всему имеется предел, и на сорок втором вопросе ("Сигри, а какие именно узоры принято вышивать на свадебной скатерти?"), его терпение лопнуло.
- Яльга! - хрипло возопил он. - Что ж ты такая занудная! У тебя совесть вообще есть?
- Не знаю, - я пожала плечами, дописывая ответ на сорок первый вопрос. - А что, очень надо?
Оборотень возмущённо помотал головой, не находя слов для такой наглости, потом отцепил от пояса флягу с водой и сделал несколько больших глотков.
- Аж во рту пересохло... Да меня так в КОВЕНской тюрьме не допрашивали!
Я скромно потупилась.
- Но ты же ведь всё равно не хочешь спать, правда?
- Ты на небо посмотри! Время уже к полуночи...
- Правильно! - быстро согласилась я. - Поэтому мы должны действовать оперативно. Ну же, Сигри, чем быстрее ты расскажешь, тем быстрее мы заснём! А то я уснуть не смогу, всё про эти узоры думать буду...
Волкодлак возвёл очи горе.
- Эгмонт, - тоскливо спросил он, - они все у тебя такие?
- Ну почему все... - Рихтер отбросил веточку, которой он зачем-то шевелил угли в костре. - Эта худшая.
Я оскорбилась. Мне не нужна была чужая слава. Узнай близнецы аунд Лиррен, что не их именуют грозой Академии, моя участь была бы непредсказуема и ужасна.
- Это я-то худшая? - разыграть праведное негодование не стоило ни малейшего труда. - Да я вообще примерная ученица, между прочим! Сессию закрыла без долгов... - Эгмонт заинтересованно приподнял брови, - ладно-ладно, почти без долгов! По твоему предмету - одни пятёрки! А мгымбра мы, если что, почти в соавторстве придумали!
- Взломанная лаборатория, - весьма ядовито напомнил Эгмонт. - Моя лаборатория, но это, конечно, мелочи.
- Других не было, - буркнула я, однако Рихтер не обратил на это внимания.
- Лягушки, - продолжал он. - Хоровое пение под окном у Ривендейла. Стенка на олимпиаде по некромантии, из-за которой у председателя жюри глаз до сих пор подёргивается. Крыша, куда кое-кто вылез в моё отсутствие. А цветок с половинчатыми листьями зачем обидела? Он-то тебе что сделал?
Я беспомощно посмотрела на Сигурда, ища поддержки - но оборотень только усмехался, демонстрируя пресловутую мужскую солидарность.
- Ну и в довершение всего - на твоей совести Марцелл Руфин Назон. Заметь, я ничего не сказал про госпожу ле Бреттэн.
- Ты так сочувствуешь Марцеллу?
- Всем сердцем, - заверил меня Эгмонт.
Я обнаружила, что успела скатать тетрадь в тугой рулончик, и принялась сворачивать её в другую сторону, чтобы добиться хоть какой-то симметрии.
- Интересная у вас там жизнь, в Академии... - мечтательно протянул Сигурд. Как только от него отстали с вопросами, оборотень и думать забыл о том, что он собирался спать. - Мне вот так вы ничего не рассказывали...
- И ничего интересного, между прочим, - обиженно сказала я. - Подумаешь, олимпиада! Вот Эллинг и Яллинг...
- Ты ещё лубки вспомни, - посоветовал Рихтер.
- Что за лубки? - потребовал объяснений волкодлак.
Я повернулась к нему.
- Лубки про жизнь студентов-магов. Весьма популярный, кстати, продукт, на всех углах продают. Так вот, тамошние главные герои - они, правда, обычно героини - всегда создают множество проблем для учителей. Они весёлые, компанейские, пьют лыковку в больших количествах, совершенно не учатся, вместо этого придумывают розыгрыши и шалости. Ну, что там ещё?.. Образ жизни обычно ведут... э-э...
Я точно знала, каким словом можно охарактеризовать этот образ жизни, но встретилась взглядом с Эгмонтом и внезапно вспомнила, что он мне не только друг, но и преподаватель. Пришлось переформулировать:
- У них непременно имеется насыщенная личная жизнь. По возможности - с некромантами или вампирами, а в идеале - с вампирами-некромантами. И что из перечисленного есть у меня?
Я немного лукавила. Из перечисленного меня имелся вампир - в количестве аж двух штук - да и некромант тоже, если посчитать Валентина де Максвилля. Но всё-таки они были не в зачёт, потому что никакой романтики между нами не просматривалось. Исключительно деловые - или дружеские, как посмотреть - отношения.
Эгмонт внимательно посмотрел на меня поверх костра.
- То есть, иными словами, ты считаешь, что самый худший тип адепта - сильно пьющий разгильдяй творческой направленности?
Я хмыкнула так, чтобы при желании можно было счесть это за согласие. В костре стрельнул уголёк, из лесу снова заухало. Сигурд перевернулся на спину и уставился в небо, усыпанное звёздами, - но я по каким-то неуловимым признакам знала, что оборотень продолжает прислушиваться к разговору.
- Хочешь, поделюсь педагогическим опытом? - продолжил Рихтер. - Студенты бывают самые разные, но можно выделить две категории: предсказуемые и непредсказуемые. Состав каждой зависит прежде всего от мастерства преподавателя. Думаю, госпожа Дэнн способна просчитать любого из своих некромантов... Но что касается меня, студенты со склонностью влипать в истории - пройденный этап. Классический пример - близнецы аунд Лиррен. Вот уж кто всегда найдёт и гвоздь, и дырочку, и полкило взрывчатки. Ты им точно не конкурент.
- Ну и я о том же...
- Подожди. - Рихтер предупреждающе поднял руку. - При всём своём уважении к талантам близнецов, я повторю - их поступками легко можно управлять. Простой пример. Пять лет вся студенческая братия толклась возле моей аудитории, не обращая никакого внимания на значительно более интересные и опасные объекты. Поверьте мне, сту... то есть, поверь мне, Яльга, их в Академии хватает. Несложная манипуляция - и мы получаем желаемый результат. И хвала всем мыслимым богам, что подобные тебе в Академии появляются крайне редко.
- Подобные мне - это те, которые приходят и взламывают? - кротко спросила я. Значит, несложная манипуляция? Так-так! И кто ещё кем манипулирует, если ты вышел на такую интересную тему!
- Подобные тебе - это те, которых хлебом не корми, но дай сунуть нос в какой-нибудь старинный гримуар. Адепт, который хочет устроить пакость, в худшем случае подожжёт кабинет директора Буковца. Адепт, который хочет знаний, может докопаться до тех мест, куда и Шэнди Дэнн по доброй воле не заходит. Я уже знал одного такого. Мне хватило.
Я против воли вспомнила Гения-Хендрика и Тьму, затопившую защитный круг.
- И знаешь что, Яльга? Таких, как ты, действительно не очень-то любят преподаватели. Потому что взрослому уважаемому человеку весьма не нравится чувствовать себя зелёным адептом, которому нечего ответить на заданный вопрос. И это понятно, ибо соответствует человеческой природе. Как ни странно, Яльга, преподаватели - тоже люди. На моей памяти был лишь один случай, когда магистр ответил адепту: "Мальчик мой, я не знаю ответа на твой вопрос. Но постараюсь его разыскать".
Я покивала.
- Конечно-конечно. Один мой знакомый магистр в таких случаях любит говорить: "А это, студентка Ясица, вы будете изучать на пятом курсе". Или на шестом. Или в аспирантуре.
- Положим, когда магистр это говорит, чаще всего он просто хочет чтобы помянутая адептка не совала свой нос, куда ей ещё рано.
- Чаще всего?
Эгмонт набрал воздуха, чтобы разразиться ещё одной воспитательной тирадой, но в этот момент я бросила все тщетные попытки упихнуть тетрадку в сумку и вытряхнула книги наружу, решив, что настало время для уборки. Первым на траву выскользнул "Справочник". Ревнивым движением обложки он отшвырнул подальше от меня маленькую дрожащую книжицу в мягком переплёте. Это была та самая "Магия. Руководство для начинающих", которую я купила тысячу лет назад, в корчме на дороге Межинград - Арра. Книжка шлёпнулась рядом с Рихтером; маг машинально поднял её, бросил взгляд на обложку и замер.
- Ты где это взяла? - едва ли не благоговейно спросил он, осторожно пролистывая книгу.
Я недоумённо пожала плечами.
- Купила, разумеется... А что?
- Яльга, это нельзя купить! - Рихтер поднял взгляд от книги. Глаза у него были совершенно дикие. - Скажи мне честно, как твоему декану, кого ты ограбила? Тебе ничего не будет, честное магистерское...
- Никого, - сказала я, надеясь, что тот давешний купец не слишком продешевил. Опять-таки хотелось верить, что фраза про ограбление была риторической фигурой - я никогда не видела Эгмонта в таком состоянии, и можно было запросто поверить, что он говорит всерьёз. - А что это за книжка?
- Это нельзя купить, - повторил маг. - Эта книга бесценна! Мрыс... глазам не верю! - Он долистал её до конца, снова открыл на середине, отлистнул с десяток страниц, закрыл, перевернул... Мы с Сигурдом переглянулись, и я пожала плечами ещё раз. В поведении Рихтера не просматривалось даже самой дохленькой логики.
- Ты её ещё по корешку погладь, - посоветовал Сигурд, неоднократно видевший, как я проделывала это со "Справочником".
- И поглажу! - ответил Эгмонт, подтверждая слова действием. Неизбалованная книга доверчиво жалась к его рукам. - Сигри, ты не понимаешь - это сокровище!.. В мире осталось только три экземпляра: один у Магистра Эллендара, второй подарили на предпредпоследний юбилей учителю Тэнгиэлю...
- А третий где? В библиотеке у магистра Зирака?
- Нет, - мрачно ответил Рихтер. - Третий за каким-то мрысом забрали драконы. Яльга, тебе этот всё равно не нужен.
- Тебе это кто-то сказал, или ты сам догадался?
- Яльга, ну будь человеком! Что тебе, жалко, что ли? Ты мне друг или кто?
- Ладно, - уступила я. - Положим, друг. Но в таком разе, во-первых, будем считать, что я дарю её тебе на день рождения... ты же мне серёжки подарил?
- Я отдаривался, - отмахнулся Рихтер. - Ты мне мгымбра, я тебе - защитные амулеты... Картина маслом, Сигри: мой день рождения, Савайн, все студенты заняты делом - празднуют, стало быть, никто не мешает. Невероятно капризный эксперимент в самом разгаре. И тут меня выдёргивает директор Буковец, и всё из-за чего?
- Из-за чего? - переспросил Сигурд, которому надоело быть молчаливым статистом.
- Из-за того, что одна не в меру талантливая студентка создала невесть что, почти до бесчувствия напугавшее последнего магистра бестиологии!
- Почему "почти"? - обиделась я. - Ой, так получается, у тебя день рождения в Савайн? Я учту!
- Не надо! - испугался Рихтер. - Хотя... может, у тебя есть ещё такая книжка?
- Пока нет. Но я буду искать. А к вопросу о книжке - я как раз хотела тебя спросить: там на пятнадцатой странице...
- А это, студентка Ясица... - завёл привычную песню Эгмонт, но я с надеждой спросила:
- Я буду изучать на пятом курсе?
- Нет, - жестоко разбил мои надежды Рихтер. - Извини, я ошибся. Когда ты будешь соискателем докторской степени, возможно, ты выберешь тему, по которой эта книга будет тебе полезна.
Я смолкла, не без смущения сообразив, что попытки разобраться в этой книге без преподавателя были в лучшем случае весьма нескромными. Но... интересно же, правда!
- Глянуть можно? - подал голос Сигурд. После краткого морального терзания Эгмонт всё же доверил ему книгу. Оборотень полистал её, внимательно обозрел замысловатый чертёж и, быстро улыбнувшись, прочёл вслух фразу по-эльфийски. На эльфаррине он говорил чище, чем на лыкоморском.
- "Весенний круг", надо же... - пробормотал он. Я облизнула губы и собралась спросить, где это Сигурд учил старший из эльфийских языков, но волкодлак продолжил: - Я одного только не понимаю, Эгмонт - ежели книга такая сложная, почему ж она тогда так называется?
Рихтер неожиданно рассмеялся.
- Тот, кто её писал, числил начинающим даже себя. Что уж о нас говорить!