Проснулась она от того, что кто-то не то ощупывал ее ноги, не то ходил по ним. Она открыла глаза и увидела пучки трав, висящие под потолком. Окинула взглядом постель и несказанно обрадовалась. Поверх одеяла у нее в ногах спал свернувшийся клубком Рушка. Девушка еле удержалась от того, чтобы немедленно его потеребить. Повалявшись немного в кровати, Лиска потихоньку оделась и выскользнула из дома.

Она всегда любила утро. Это же, безусловно, было одним из самых красивых. Негромко пела в лесу какая-то птица. Холодная тяжелая роса то перламутрово переливалась, то остро вспыхивала, сверкая яркими цветными искрами. Лес не казался уже темным монолитом, а был пронизан легким утренним светом. Высокие деревья с раскидистыми кронами, полными света и воздуха, соседствовали с густым таинственным подлеском. Кое-где меж верхушек деревьев проглядывали уже совсем недалекие, голубеющие в утренней дымке горы. Лиска полной грудью вдохнула легкий утренний воздух. Ей хотелось бежать сразу во все стороны, гладить стволы деревьев, запустить руки в густую траву, без конца смотреть на один за другим распускающиеся цветы, пройти по лесу, подняться в горы, брести вдоль ручьев и идти, идти все дальше, до самого края света или до моря… Желая поделиться с кем-нибудь своим настроением, она оглянулась и увидела только что вышедшую из-за избушки Наиру. Та подошла к Лиске, слегка чем-то озабоченная.

– Похоже, здесь недавно кто-то побывал. Из наших запасов позаимствовали мешочек с крупой, а взамен оставили коробочку с солью. Да и котелки, я вчера еще заметила, стояли не там, где мы их оставляли в последний раз. Интересно, кто бы это мог быть? Гости здесь бывают не часто.

Лиска в ответ только пожала плечами и пошла будить Левко. Она не была уверена, что его приведет в восторг предложение полюбоваться дивным утром, поэтому решила ему предложить другую заманчивую перспективу. Открыв дверь в избушку, громко возвестила:

– Ваш завтрак, сэр.

Над чердачной лестницей показалась заспанная физиономия «сэра» с выражением приятного удивления.

– А, что, уже готов завтрак?

– Нет, но он уже рискует стать обедом, если ты сейчас не разведешь костер, – ответила Лиска и быстро прикрыла дверь, деликатно предоставив возможность человеку побыть наедине со своими переживаниями.

Пока на костре варилась каша из крупы, которой в избушке оказался хороший запас, Наира показывала Лиске поляну, объясняя, где что растет, и заодно собирала травы для чая. Трав было великое множество, и девушка помнила их все и о каждой могла что-то рассказать. Лиска восхищалась ее знаниями и одновременно была огорчена тем, как много ей самой еще неизвестно. Она силилась запомнить хотя бы названия трав, но уже после десятого незнакомого названия почувствовала себя непроходимой тупицей. Это, видимо, отразилось у нее на лице, потому что Наира, глядя на нее, улыбнулась и сказала ободряюще:

– Мне тоже сначала казалось, что все это запомнить – дело безнадежное. А потом запомнилось, и довольно быстро, но не в один день, конечно.

Когда завтрак уже подходил к концу, из избушки выскочил Рушка, стремглав пронесся по поляне, бухнулся Лиске на колени, извернулся и встал на задние лапы, опершись передними на ее руку, в которой она держала кусок хлеба с сыром. Выхватывать из рук он, однако же, не стал, а, просительно глядя на девушку, терпеливо дождался, покоряя зрителей своей воспитанностью, пока она отломит ему кусочек. Потом он подошел к Наире и сел напротив, являя собой воплощение внимания и терпения. Не наградить такую сдержанность было бы просто бессовестно. Естественно, она с ним тоже поделилась, посмеиваясь:

– Ласковое дитя двух мамок сосет.

– А воспитанное – трех, – закончил Левко, скармливая жертве голода остаток своего завтрака.

До Дозорной скалы они добрались довольно быстро. Совсем недолго шли по негустому лесу, большей частью состоящему из кленов и ясеней. Стояла скала на краю болота, и со стороны болота имела вид совершенно неприступной, почти отвесной стены. Со стороны леса она тоже была бы малопригодной для подъема, если бы не хитрая тропа, к которой их привела Наира. Тропа состояла из разной длины и высоты уступов, выстроившихся в своего рода лестницу, неровную, дикую, но как оказалось, достаточно удобную.

Небольшой пятачок, на который они поднялись, был прикрыт от ветра и посторонних глаз несколькими выступами высотой в человеческий рост, в которых было множество достаточно широких щелей и выемок, позволяющих разглядеть все на много верст вокруг. Прямо перед ними далеко простирались застланные утренним туманом болота, окаймленные лесом и холмами. Слева полоса болот была поуже и переходила в лесок, покрывающий Ежовы горки, а справа за полосой болот тянулись равнинные леса, за которыми где-то на юго-западе стоял невидимый отсюда Ойрин.

– Смотрите-ка, – Левко показывал в сторону Ковражинского тракта.

В небе над болотами черными черточками парили птицы. Приглядевшись, Лисса заметила такие же черточки и справа, в направлении дороги на Ойрин, и слева, в сторону Ежовых горок, куда вчера Наира хотела их вывести, считая эти места безопасными. Она повернулась к Наире. Та осматривала горизонт с видом мрачной безнадежности.

Лиска снова огляделась.

– Слушайте, может, мы зря беспокоимся? Ну летают птицы, ну и что? Ястребы разные, пустельги, луни – они же всегда разную болотную живность высматривают, мелких птиц, лягушек…

Наира, внимательно выслушав, предложила:

– Понаблюдаем?

С четверть часа они все вместе смотрели, что происходит. Просто на охоте эти птицы или наблюдатели? Левко заметил:

– Настораживает, что они как-то уж очень ровненько распределились надо всем болотом, а когда одни исчезают, на их месте появляются другие. Хотя, может быть, они и на охоте себя так же ведут.

– Вряд ли. Добычи-то ведь где густо, где пусто. И охотников тоже было бы где-то больше, а где – никого, – откликнулась Лиска. – Но все-таки уверенности нет.

– Можно попробовать посмотреть с помощью талисманов.

Наира вытащила из кармана одно из своих сокровищ и надела на шею. Внимательно оглядев болота, молча сняла с шеи талисман и протянула его Лиске.

– Это Дианур, «Двойное око». Одно из его свойств в том, что он помогает увидеть следы магических воздействий, магические связи, потоки – словом, то, что нормальные люди видеть совсем не обязаны. Попробуй ты.

Талисман был очень красив. В темную бронзовую оправу был вставлен почти круглый камень, в самом центре бархатно-черный, с золотистой каймой, ровной к середине и сильно иссеченной в сторону полупрозрачного багрово-красного края. При малейшем движении в камне вспыхивали золотые, алые и даже изумрудные искры. Лиска надела его на шею и посмотрела прямо перед собой. Через несколько секунд она, ошеломленная, повернулась к Наире, потом опять к горизонту.

– Там, у самых холмов, такие длинные… как нити…

– Ну да, я этого и боялась, – Наира понимала, о чем идет речь.

А вот Левко ничего не понимал.

– Что там такое? Что вы там видите?

Вместо ответа Лиска протянула ему талисман. Левко, стоя с талисманом на груди и вглядываясь вдаль, сначала не видел ничего особенного. Что было, то и осталось.

– Ничего я что-то не вижу. Птицы и птицы, только какая-то дымка вокруг них, – рассказывал он. Вдруг осекся и удивленно вскинул брови.

– Эх ты… Да ведь там же сеть.

Теперь уже все трое видели редкую, тонкую, но очень отчетливую сеть, будто сотканную из слегка светящегося зеленоватого тумана, протянутую по ту сторону болота в обе стороны насколько хватало глаз. Между соседними птицами и между птицами и сетью тоже тянулись тонкие нити. Ничего хорошего эта картина не предвещала.

– И что это значит?

Наира со вздохом опустилась на плоский выветренный камень и горестно посмотрела на друзей.

– Это значит, что нас, вернее меня хочет поймать какой-то маг, и достаточно сильный. Такую ловушку поставить под силу не всякому. Для этого нужны большие возможности и очень большое желание. Так что через болота сейчас нигде выхода нет. И когда будет, неизвестно. И там, где я хотела вас вывести, тоже. Вы из-за меня попали в такую ловушку. Наверное, лучше было бы вам со мной не связываться…

Лиска, глядя на такое отчаяние, даже рассердилась:

– Знаешь что, в конце концов, это было наше решение – тебе помочь. И мы вполне взрослые люди, чтобы самостоятельно решить, с кем связываться, а с кем нет.

При этих словах Левко отчего-то развеселился и совершенно некстати напомнил:

– Вообще-то, насколько я помню, взрослой ты будешь только еще завтра.

И, уже обращаясь к Наире, сказал на редкость для него серьезно:

– Мы, и правда, сами решали, что делать. В утешение тебе могу только сказать, что ты не можешь знать заранее, что для нас лучше. Ведь, не сверни мы с дороги, все равно могли бы оказаться на пути у этой шайки, раз уж они здесь хозяйничают, и нам бы не поздоровилось. Принимать Лиску за подростка больше десяти минут сумеет не каждый, а чем это грозит, сама понимаешь.

Наира с благодарностью посмотрела на него и на Лиску, а потом сообщила, разведя руками:

– Выходит, как ни крути, а осталась у нас только одна дорога – через Драконовы горы. Хотя можно попробовать переждать здесь какое-то время.

– Чтобы ждать, нужны какие-нибудь запасы, а у нас с Лиской еды всего дня на три, самое большее – на четыре.

– В избушке есть немного картошки, крупы, сушеных яблок, ягод и грибов. Правда, тоже не очень много. Если на четверых, то дней на пять, не больше.

– Значит, всего на неделю с небольшим. Может, и хватит?

Наира пожала плечами:

– Не знаю. Такую сеть трудно поставить, зато поддерживать можно без особого труда хоть месяц.

Лиска снова осмотрела болота. Зеленоватая паутина, хотя и слабее, но была видна до сих пор, хотя талисман был уже у Наиры. Она посмотрела на друга. Он смотрел туда же, куда и она, и думал, похоже, о том же. Наконец, он высказался вслух:

– Талисман могучий, коль скоро даже я, не имея никакого отношения к магии, вижу все как на ладони. Для чародея это, конечно, большая ценность… И видно, что сеть раскинута громадная. Стало быть, на то, что ему скоро надоест ждать, надежды мало. А раз так, то идти надо скорее. Ведь неизвестно, сколько еще нам придется добираться до Ойрина через горы.

Он повернулся в другую сторону.

Вид, открывающийся со скалы на Драконовы горы, одновременно пугал и притягивал. Хорошо просматривался ближний ряд скал. Серо-лиловые, высокие, испещренные трещинами и выступами, они походили на неровный ряд громадных зубов, воткнутых в землю с целью погубить в зародыше саму мысль о том, чтобы заглянуть за эту неприступную стену. Стена эта была настолько высока, что даже с того высокого места, где они сейчас стояли, Лиске почти не было видно, что же там дальше. Лишь вдалеке была едва заметна гора с правой стороны. Остальное, что проглядывало в прогалах скальной стенки, скрывала от глаз голубоватая туманная дымка.

– Вообще-то я бы сказала, что ничего и не видно, кроме того, что попасть туда вряд ли возможно, – поделилась впечатлениями Лиска.

– Тропы туда есть, – откликнулась Наира, – и одна из них начинается где-то совсем недалеко. В книге есть карта с пометками о подходах к горам и записи о самих горах и о дорогах. Я сейчас всего не помню, нужно читать. Да и вообще стоит как следует обо всем подумать, собраться, решить, что брать с собой.

– Так пошли собираться, – Левко, похоже, обуяла жажда деятельности.

Лиске тоже хотелось быстрее что-то начать делать – собираться, идти. Странное дело, устрашающий вид неприступной скальной стенки, забором отгораживающей горы от остального мира, с каждой минутой все сильнее разогревал ее любопытство. Она первая решительно начала спускаться с Дозорной скалы и на первом же шаге пожалела о своей поспешности. Спускаться оказалось намного страшнее. Когда они лезли вверх, перед ней были каменные ступени. А теперь… Нет, ступени-то, конечно, никуда не делись, но казались гораздо уже и неудобнее, а перспектива загреметь к самому подножию с каждой минутой становилась все отчетливее. Застыдившись своего внезапного испуга, Лиска повернулась назад и бодрым голосом спросила:

– Мы там ничего не забыли? – и встретилась взглядом с Наирой.

Та, к большому Лискиному облегчению, посоветовала:

– Здесь спускаться гораздо труднее, чем подниматься, видно, что высоко, и голова может закружиться. Лучше стараться смотреть не вниз, а на стенку.

И, правда, повернувшись в сторону скалы, спускаться оказалось совсем несложно.

Обратно к избушке они возвращались другой дорогой, и на пути им попалось маленькое, всего шагов сорок в ширину, озеро. Крупный песок пологого берега, уходящий под желтоватую воду, пронизанную солнцем, казался янтарным.

– Бабушка очень любила это озерцо и непременно приходила сюда перед дальней дорогой, – сказала Наира, прыгая по берегу на одной ноге и стаскивая сапог с другой. – Она говорила, что если походить здесь по воде, ноги долго не будут уставать.

Быстро закатав по колено штаны, девушка зашла в воду и повернулась к друзьям, щурясь от удовольствия. Через минуту все трое бродили по воде, старательно запасаясь бодростью. Левко тихонько ткнул Лиску в бок и показал ей на занятную картину. Весь вытянувшись в струнку и замерев, у берега по брюхо в воде стоял Руш. Он напряженно вглядывался куда-то в глубину, вдруг подскочил, кинулся в озерцо, потом так же резко отпрянул. Прямо перед ним что-то блеснуло, взлетели брызги, и зверек от неожиданности сел на хвост прямо в воде. На его мокрой по самые уши мордочке недоумение сменялось азартом. Через секунду он снова сунулся в озерцо, на этот раз вынырнул с добычей и быстро, пятясь задом, вылез на берег, держа в зубах небольшую рыбку.

– Ты гляди, какой молодец, – Левко был искренне восхищен маленьким рыболовом, – жаль, я так не умею, а то была бы уха на обед… И снастей при себе нет никаких.

– Погоди-ка, – Лиска вытащила из кармана русалочий подарок. Тонкая шелковая сеть вся умещалась в ладони. – Я, правда, не умею с ней обращаться. Попробую.

Она аккуратно развернула сеть, оказавшуюся размером с большой платок, развела руки в стороны, расправляя ее во всю ширину, и слегка встряхнула. В ответ на это легкое движение края сети, к ее изумлению, вдруг оказались тонкой жесткой рамой. С одного угла свисал длинный шнурок с бубенчиком на конце. Лиска взяла бубенчик в руку. Другой рукой она держала сеть.

– И что дальше? – обратилась она к друзьям.

Левко сочувственно пожал плечами. Наира наугад предложила:

– Попробуй сунуть в воду.

Лиска опустила край сети в озеро и, почувствовав, что она потянулась вперед, отпустила. Сеть сначала заскользила по поверхности, потом ушла под воду и, удаляясь, двинулась в обход всего озера. Шнур же, конец которого был накрепко зажат в руке девушки, по ходу дела сначала растянулся, а потом сжался, подтянув к берегу сеть, в которой трепыхалось несколько золотистых карасей.

– Ничего себе!

Левко был заядлый рыбак, и не испробовать такую чудную снасть…

– Пробуй, конечно.

На берегу оказалось еще несколько рыбешек.

– А я… Можно мне, – синие глаза Наиры горели любопытством.

Через пару минут в сети оказалось с десяток плотвичек. Девушка раскрыла сеть со словами:

– Ну вот, пожалуй, на уху и хватит, – она повернулась к берегу и засмеялась. – Нет, не хватит…

Мокрый, довольный Вихляйка с удовольствием уписывал уже третьего, судя по оставшимся головам, карася и пригребал к себе лапой четвертого.

– Ах ты, поросенок, я же тебя только что похвалил, а ты…

– Так ведь на берегу-то куда легче ловить, будто ты не понимаешь, – «заступилась» за зверя Лиска, пуская сеть на очередной заход. – Ну вот, теперь, наверное, действительно всем хватит.

Сеть приняла первоначальный вид, как только Лисса попыталась отряхнуть ее от воды и тины, и была убрана на прежнее место.

От озера до избушки было рукой подать, и вскоре над костром уже висел котелок с водой, а девушки резали лук и картошку. Левко рубил на дрова притащенную из леса сухостоину, а обессиленный обжорством Руш, обвиснув всеми четырьмя лапами, грел животом бревнышко у костра. Надо ли объяснять, что уха из только что пойманной рыбы на свежем воздухе в хорошую погоду – это не то блюдо, под которое в голову приходят мрачные мысли. Скорее наоборот, вид дымящихся глиняных плошек, стоящих на широком, залитом солнцем пне, убедительно свидетельствовал, что все прекрасно, и обещал, что так будет всегда.

Уха, однако, кончилась почти мгновенно, после чего друзья решили-таки заняться делом и, убрав с пня посуду, расстелили на нем все имеющиеся у них карты. Наира достала еще и свою книгу, раскрыла ее на странице, где, как оказалось, тоже была карта.

Лисса была уверена, что на ее карте нет ничего полезного для их похода, поскольку от Драконовых гор было только название, окруженное внешней горной цепью, изображенной к тому же почти схематично. Наира, однако же, внимательно разглядев карту, отметила:

– Здесь хорошо прорисован отрезок между горами и Ойрином. Видите, отмечена тропа по ущелью и выход через тоннель. У меня на карте его нет. Зато обозначены входы. Один из них недалеко отсюда. Вот. К нему ведет тропа от озера. Здесь она очень подробно изображена, хотя это еще не значит, что ее легко будет найти. Как выглядит сам вход, я тоже не знаю. В книге об этом, кажется, что-то написано. Попозже все прочитаем.

А вот за стеной почти все дороги и сами горы, которых здесь вообще обозначено немного, нарисованы почему-то пунктиром. Четко обозначены только две горы – Уйрун и Кареглазая. И еще реки – Вилея, Беленькая и Тхарш. И больше ничего. И на карте в книге, вот смотрите, почти то же самое. Только в одном месте обозначен лес и кое-где еще поставлены крестики. Что они обозначают, непонятно. Еще в книге есть несколько страниц о самих горах и о драконах, написанных в разное время теми, кто там бывал.

И она начала читать вслух эти страницы и еще все вставки, комментарии и ссылки в книге, где хоть что-нибудь имело отношение к горам и драконам. Далеко не все оказалось понятным всем троим, включая саму Наиру, которая никогда особенно Драконовыми горами не интересовалась, считая, что придет время – она там сама побывает и сама все узнает. И вот время пришло, а того, что ей необходимо для такого опасного путешествия, известно мало, а посоветоваться не с кем.

Из прочитанного было достоверно ясно одно: место это очень опасное и, что хуже всего, непредсказуемо опасное. По словам бывавших там путешественников выходило, что сам ландшафт там все время меняется. Где был холм, на следующий день может оказаться овраг. На ровном месте завтра может появиться гора. Озеро или лес, которые были в одном месте, могут очутиться за несколько верст, а то и десятков верст в сторону. И самое страшное, что изменения эти могли происходить очень быстро, за считанные минуты. Путешественник, проходящий по ровному месту, мог неожиданно свалиться в невесть откуда взявшуюся расщелину или «вознестись» на скалу, с которой, не сломав шею, не спустишься.

Еще одной опасностью были, собственно, сами драконы, которые могли появляться в любое время дня и ночи. Причем появлялись они по-разному. Одни приближались издалека, рыча, топая, громко треща ветками – одним словом, шумно. Другие являлись тихо и быстро, словно из-под земли. С воздуха налетали редко. Да и вообще крылаты были не все. И были они разные. То есть не то чтобы разных пород, видов, а все разные, и видом и нравом, и, что было также немаловажно, рационом. В книге было записано, что некоторые из них определенно травоядны. Есть такие, которые едят камни…

– Не понял, – Левко показалось, что он не расслышал.

– Так и написано: «едят камни». А есть и такие, которые «едят все».

– Что «все»? – забеспокоилась Лиска.

– Все… – Наира беспомощно пожала плечами. – Мне это тоже не очень понятно.

В книге вообще было много неясного, особенно когда дело доходило до разных рекомендаций, как выбраться из этого занятного места или как хотя бы совсем не пропасть. Например, там советовали сохранять спокойствие и не предаваться унылым мыслям и панике и настраиваться на благополучное возвращение. От этого оптимистичного совета у Лиски почему-то стало холодно в животе, и она поспешила себя утешить мыслью, что этот совет хорош в любой ситуации.

Еще был совет «ориентироваться на постоянное», после которого приводился список растений, половину которых Лиска хорошо знала, о части слышала, а о некоторых и не слышала вовсе. Это маловразумительное указание они все вместе перечитали раза четыре, но так ничего и не поняли, так же, как и абзац о пещерах, где говорилось, что если при входе в пещеру стало ясно, что язык окаменел, то там вполне можно ночевать, даже не выставляя дозорного. На этом месте Левко потряс головой:

– Ничего не понимаю. Бред какой-то. Не знаю, как язык, а мозги точно могут окаменеть от таких советов.

Тут он заметил расстроенное лицо Наиры и добавил:

– Хотя, может быть, что-то станет понятным, когда мы будем там.

Из всего прочитанного больше всего обнадеживал тот факт, что в сей неверной местности существовали и части, которые никогда не менялись. Это были обозначенные на карте две горы и реки. Говорилось также, что есть и еще такие места, и определение их положения – дело будущих путешествий. О местах, помеченных на карте крестиками, не было сказано ни слова.

Тем, кто намеревался добраться до Ойрина, настоятельно рекомендовалось продвигаться вперед, предварительно оглядываясь и намечая дорогу с какого-нибудь возвышенного места – с холма, горы или хотя бы с высокого дерева. В одной из записей, сделанной самой Мириной, рассказывалось как раз о путешествии через горы в Ойрин. Так вот они (Мирина шла не одна, хотя с кем, было неясно), чтобы наметить путь, два дня добирались до Кареглазой, там выбрали дорогу на Уйрун и уже оттуда вдоль реки Беленькой подошли к кольцу скал, опоясывающему всю эту опасную землю. Там, судя по записям, проходила достаточно надежная и удобная дорога до самого выхода к Ойрину.

– Я так понимаю, что лучше всего для нас будет двигаться тем же путем, поскольку он проверен, хотя это вроде бы и нелогично. Ойрин от нас налево, а чтобы дойти до Кареглазой, придется двигаться вправо и вглубь. Уйрун еще дальше вглубь гор, правда, уже с левой стороны, – Левко чертил пальцем по карте будущую дорогу. – Итого на всю «прогулку», пожалуй, с неделю уйдет, если все будет благополучно.

– Поэтому сейчас нужно как следует собраться и постараться не забыть необходимого, – сказала Наира.

– Да у нас и собирать-то особенно нечего. С тем же добром, что мы шли в Ковражин, и пойдем. Разве что можно еще запечь рыбы на завтра и захватить с собой.

– Хорошая мысль. А я возьму из дома котелки, крупы, сухарей и прочего… Хорошо бы еще и топор прихватить, только, наверное, уже тяжело будет.

– Топор возьмем обязательно – я донесу, не проблема. А вот как там, интересно, с водой? Фляжки у нас маловаты.

Все трое соображали, что может пригодиться. А Лиску мучила еще мысль о том, что делать с Рушем. Оставить его здесь, конечно, спокойнее. Но останется ли? А если увяжется за ними, чем его кормить? К тому же, если там опасно для людей, то для маленького зверя, может, еще опаснее… А может, нет. Леший его знает, что там может быть…

По общему решению на маленький пятачок около костра друзья притащили свои мешки и все, что собирались взять с собой. Личные вещи уложить была пара пустяков, а вот кучка провизии и прочих нужных вещей с каждым заходом в избушку все увеличивалась и увеличивалась, главным образом, конечно, стараниями Наиры. Первыми появились мешочки с крупой, соль, сухари, сушеные яблоки и ягоды. Потом были подтащены топор и котелки. Следом за ними добавились пара баклажек для воды, глиняные плошки, ложки, без которых Левко с Лиской до ухи прекрасно обходились. Тут друзья решили было, что уже все собрано, однако Наиру остановить оказалось не так-то просто. Долго раздумывая насчет корзинки, она все-таки отложила ее в сторону и снова принялась обходить избушку то снаружи, то изнутри, каждый раз принося еще что-нибудь совершенно необходимое. В результате на поляне вскоре появились вдобавок ко всему: толстый шерстяной свитер, одеяла, сковорода, свечки, брусок для заточки ножей, моток бечевки, шило, несколько пузырьков с мазями и три полотенца.

На появление полотенец Лиска отреагировала легкой паникой, а Левко присвистнул и поймал пробегающую мимо него девушку за край куртки.

– Наира, голубушка, отдохни немножко, подожди. Куча вещей уже совсем большая, а мешки у нас не такие уж объемистые. Да мы ведь и не лошади, всего нам никак не унести.

– Но здесь только самое необходимое.

– Значит, придется обходиться без необходимого. Ну скажи на милость, зачем нам еще три полотенца?

Не торопясь, очень внятно и терпеливо, как маленькому ребенку, она объяснила:

– Полотенце – очень полезная вещь, даже если им только вытираться. А еще, если кто-нибудь поранится, его можно разорвать и использовать для перевязки, или можно что-нибудь в него завернуть, да еще много чего…

Левко помолчал, переваривая услышанное, и, не найдя что возразить, согласился:

– Ладно, убедила – хорошо, пусть будут. А сковорода зачем? Да большая-то какая.

– Пожарить что-нибудь. Рыбу, например, или грибы.

– На чем? – мягкостью тона Левко попытался смягчить жестокую неотразимость аргумента.

Наира замялась. Крыть было нечем.

– Да, пожалуй, со сковородой я погорячилась.

Обрадованный победой, Левко пошел в атаку:

– Плошки тоже не обязательно тащить. Тем более глиняные: тяжелые и могут расколоться.

– А есть из чего?

– А что мы такое будем есть, чего нельзя съесть с листа мать-и-мачехи или лопуха?

– Уху, например.

– Уха – отличная штука, но неделю без нее вполне можно обойтись, а в крайнем случае можно есть из общего котелка или каждый из своей кружки.

– А кашу?

– То же самое.

– А после ухи чай из нее пить?

– Если будет из чего сварить уху, значит, вода рядом – вымоем.

– Пахнуть же будет…

– Скажи на милость! А если плошки расколются, то же и будет.

– Ладно, может, и не возьмем.

– И брусок для заточки ножей прекрасно здесь полежит. За несколько дней ножи сильно не затупятся.

– Убедил, оставляем, – Наира безнадежно сдавала позиции…

– Одеяла тащить с собой тоже нет никакой надобности. У нас с Лиской есть плащи. У тебя плаща здесь нет?

– Есть, старый бабушкин. Он неказистый, конечно, но довольно теплый.

– Вот его и бери. И в непогоду наденешь, и ночью укроешься.

Наира взяла себя в руки и скрепя сердце согласилась:

– Ну да, разумно.

Левко еще раз обошел кучу.

– А свечки зачем?

– Мало ли где мы окажемся. В горах бывают пещеры, а вечером там темно…

– Но не пять же штук, не читать же мы там собираемся. И двух, мне кажется, будет много.

– Три свечки много места не займут. Да и неизвестно, чем мы там будем заниматься. Может, и придется читать или записывать что-нибудь.

– Согласен, ладно. А вот это…

Спор шел из-за каждого пустяка. Лиске начинало уже казаться, что этим двоим доставляет удовольствие сам процесс разбирательства, кто прав.

Предоставив друзьям спорить, сама она уже в пятый раз обходила кучу вещей и пыталась сообразить, что же все-таки может оказаться очень нужным из того, что они не взяли. Лиска представляла себе разные драматичные моменты путешествия. Вдруг кто-то свалится в глубокую яму или… И ее осенило.

– Слушайте, у нас же ни одной веревки нет.

Спорщики замолчали и воззрились на нее. Левко в тишине важно поднял палец и, обращаясь к Наире, изрек:

– Чистая правда, – и уже проще добавил: – Но, к сожалению, у меня веревки нет.

– А у нас, кажется, были.

Наира заглянула в сарайчик за домом и через пять минут появилась с двумя хорошими, прочными веревками, да еще и с крюками на концах.

– Я помню, у нас их было три или четыре, но остальные я не нашла. Может быть, те же гости позаимствовали?

Левко вопросительно посмотрел на нее, и она рассказала ему то же, что и Лиске утром.

– Непонятно только, давно это было или недавно.

– Недавно, – неожиданно ответил Левко и пояснил: – Я утром на краю чердачного окна нашел пуговицу. Сначала подумал, твоя или твоей бабушки, а потом заметил, что на всем подоконнике лежит толстый слой пыли, а на пуговице пыли нет. Значит, в доме кто-то побывал, причем недавно.

Левко с довольным видом наслаждался восхищенными взглядами юных дев.

– Потрясающе, – в глазах Наиры он явно прибавил в своем и так немаленьком росте.

Лиска вдруг почувствовала гордость за друга и сообщила Наире:

– Он, бывает, такие умные вещи говорит – просто удивительно.

– Это почему же удивительно? – недопонял Левко.

Лиске подумалось, что он, чего доброго, обидится, и она поспешила пояснить как можно искреннее:

– Ну мы же удивились.

– А, понятно. Кстати, ты любишь разные красивые мелочи собирать. На, возьми на счастье.

Он протянул Лиске пуговицу. Она, и правда, была красивая: мельхиоровая, резная, в виде неровного круга, образованного тремя выглядывающими друг из-под друга дубовыми листьями и желудями. Девушка с удовольствием приютила пуговицу в своем кармане. На счастье так на счастье.