…Внизу сизо-серые скалы, трещины, разломы и камни, камни. А вокруг ночное небо, прозрачное, прохладное. Под громадным, все охватывающим небом, неровно, смятым покрывалом расстелилась земля, подернутая легким туманом в оврагах, покрытая темно-сизым лесом в долинах, бесстыдно обнажившаяся до палево-серого камня на вздымающихся горных склонах.

Сорвавшись со скалы, она ринулась вперед и вниз, набирая скорость, упиваясь упругостью холодного воздуха, потом выровнялась и легко заскользила на одной высоте, пропуская под собой верхушки горных хребтов, отдельные скалы, долинки. Блеснула холодной ртутью река, темным лоскутом протянулся лес. Полет замедлился, и светлые камни плавно поднимающегося склона не спеша проплывали внизу. Все выше, выше, выше… Медленнее, медленнее… Вот она зависает над широким каменистым плато. Внизу изрезанный бороздами странной формы светлый серо-сиреневый камень. В нем почти круглая впадина, наполненная голубой водой. В центре слегка колышется темное пятно водорослей. Ближе, ближе, ближе… В самом центре густая чернота, все приближающаяся, заполняющая собою все…

Лиска открыла глаза. Прямо над ней утренним праздником сияло безоблачное голубое небо. Она села и оглянулась. Друзья еще спали. Спал рядом с ней и Рушка, уютно свернувшись клубочком на расстеленном Лискином плаще. Она потрясла головой. Какой странный все-таки сон…

От вчерашнего тумана не было и следа. День был ясный и обещал хорошую дорогу. Пока обещал. Друзья быстро позавтракали и начали собираться. Левко, оглядывая место стоянки, удивленно приподнял брови.

– Странно все-таки: только вчера утром поражались собственной беспечности, а вечером опять улеглись спать точно так же, без часовых, и вещи не прибрали. Что-то мне от этого не по себе. Уйти бы, наконец, с этого заколдованного места.

– Уйдем. Сегодня уйдем, – неожиданно для себя самой сказала Лиска.

– Я во сне дорогу видела.

– Какую дорогу?

– Отсюда к горе. Вернее, наоборот. Я видела дорогу от горы сюда на плато. Сверху, как если бы я сюда летела.

Левко вспомнил свой сон, фыркнул и сказал:

– А мне всю ночь драконы снились. Цветные – то синий, то зеленый, то оба сразу. Все предлагали с ними выпить на троих. То самогон поднесут, то наливку, под конец даже изнорскую двадцатитравную настойку где-то раздобыли.

Девушки с интересом смотрели на него.

– Ну, а ты?

– А что я? Сказал, что в следующий раз, а пока не могу, с утра дорога трудная… Так что давайте собираться, пока погода хорошая.

Собрались они быстро и вышли, пока еще не успела высохнуть роса.

Уже в который раз шли они этой дорогой. Длинный пологий спуск вдоль каменной гряды. Шли молча, напряженно ожидая, что вот-вот поползет туман… Однако тумана не было. Впереди совершенно ясно виднелась Кареглазая. Что-то будет дальше?

Дошли до каменного завала, влезли на гребень, и тут их ждал очередной сюрприз. На этот раз вал, разветвлявшийся все прошлые разы натрое, как ни в чем не бывало, шел в нужную им сторону, к горе, единой вытянувшейся в длину кучей камней, вдоль которой к тому же пролегала хорошая тропа. Потоптавшись в нерешительности, путешественники решили принять недвусмысленное приглашение, спустились на открывшуюся им дорогу и зашагали по ней, гадая, что их ждет впереди.

Погода между тем нисколько не портилась, Кареглазая была видна как на ладони, и казалось, уже вполне возможно до нее добраться. Лиственный лес вокруг постепенно сменился сосновым. Тропа, едва прикрытая от солнца полупрозрачной тенью, уверенно вела их между прямых как струны медно-рыжих стволов. Лиска не могла надышаться легким смолистым воздухом, любовалась летним лесом и изо всех сил надеялась, что сегодняшний день обойдется без опасных приключений.

Часа через три пути она заметила, что лес сменился – на более густой, смешанный. Дорога пошла под уклон и начала сворачивать вправо, к востоку. Лиска увидела, как Левко подобрался и начал озираться по сторонам, и с тоской подумала: «Неужели опять началось?» Тут вдруг Наира остановилась и обернулась к друзьям, просияв улыбкой:

– Слышите? Вы слышите?

Шелестели листья, где-то в чаще леса хрустнула ветка, в траве стрекотал кузнечик и еще… ну да, конечно же, еще далеко и еле слышно, но различимо шумела вода. Путешественники воспряли духом, прибавили ходу и скоро уже стояли на каменистом берегу.

Вилея была небольшая и неглубокая, но, как все горные речки, быстрая и бурная. В том месте, куда их вывела тропа, река широко разливалась, предоставляя всем на обозрение свое богатство. Дно, чуть прикрытое кристально прозрачной водой, было настолько пестрым, что рябило в глазах. От цветных камней, выстлавших речное дно, невозможно было оторвать взгляд. Они были большие и маленькие, желтые и бежевые, белые, коричневые, зеленоватые и черные. Были и красные, и малиновые, и терракотовые, и бордовые. В крапинку, с полосками, с ветвистыми прожилками и блестящими слюдяными чешуйками – все они под льющейся вперемешку с солнечными зайчиками водой казались драгоценными. Лиска, забыв о времени, брела по щиколотку в воде, разглядывая это великолепие, а потом подняла голову и увидела Наиру, так же, как и она сама, медленно, как цапля на охоте, переступающую по дну и неотрывно глядящую под ноги.

Левко, который, конечно, как все мужчины, довольно бестрепетно относился к природным красотам, давно перешел реку, стоял в воде почти у самого берега и терпеливо ждал, пока девушки нагуляются. Когда же они, наконец, подошли, он, хитро прищурившись, отошел в сторону и показал свою находку:

– Поглядите-ка.

– Эх, ничего себе! – Лиска от удивления широко раскрыла глаза и присела рядом, едва не макнув в воду штаны. – Это же «царская ночь»!

Из воды выглядывал необычный даже среди здешнего разнообразия камень. Он был темно-синий, как безлунное ночное небо глубокой осенью, с тонкими ветвистыми серебристыми прожилками и мелкими крапинками золота. Лиска видела сделанные из него небольшие вставки в украшениях и несколько раз – мелкие бусинки. А здесь под водой был целый валун. Рядом, среди охристых булыжников, россыпью лежали полупрозрачные зоревики, от розовых до вишневых, и еще какие-то мелкие гладкие темно-оливкового цвета камешки…

– Надо же, прямо как в сокровищнице, – восхитилась Наира.

– И безо всякой охраны, – брякнула в ответ Лиска.

Через несколько секунд она вдруг сама услышала, что они только что говорили. До Наиры тоже, видимо, дошло. Они одновременно подняли головы и уставились друг на друга. Обеим пришла в голову одна и та же мысль. Они в мгновение ока выскочили из воды, вытащив за собой Левко.

– Вы куда вдруг рванули? Что случилось?

– Левко, обувайся скорее, – Лиска уже вытерла ноги о траву и натягивала сапоги, ища глазами Рушку.

Наира первым делом вытащила и раскинула на широком валуне карту и теперь разглядывала ее, одновременно пытаясь обуться и объяснить, что ее испугало.

– Где сокровища, там обычно и сторожа бывают. А лучшие сторожа сокровищ во всех легендах и сказках…

– Можешь не продолжать – ясно. А от карты ты чего хочешь?

– Здесь отмечено кое-что около реки. Отмечен брод, вот он наверняка и есть, за ним тропа. Ага, вон там вроде бы действительно есть. Она идет вперед, потом вверх и налево, – Наира вела пальцем вдоль реки. – А вот здесь жирными точками помечены пещеры, где, судя по записям, можно спрятаться. До них с полверсты будет.

– Если верить карте, – уточнил Левко.

Лиска вспомнила сон.

– Точно, с полверсты. Там такие утесы каменные стоят, и в них пещеры.

– ?

– Я во сне видела. И этот брод тоже. Только сверху все немного по-другому.

– Значит, так и есть.

Наира сунула карту за пазуху и взяла в руки Орвинту. Посмотрела на друзей, на дорогу, прислушалась.

– Опасность есть, но пока то ли не очень близко, то ли не очень серьезная.

– Тогда пошли быстрее, на ходу что-нибудь придумаем. Если опасно, то стоять опасно тоже, – сказал Левко и первым двинулся по тропе.

Следом за ним отправилась Наира. Лиска кликнула Руша, который скакал по воде около берега, пытаясь поймать рыбку, и присоединилась к друзьям.

Тропа была довольно широкая и, что особо радовало, ровная, без ям и кочек. Шли они быстро, но не бежали, сохраняя силы на всякий случай. Говорили мало, стараясь не шуметь. Дорога вела влево и все время в гору. Уклон был не настолько велик, чтобы сбавить скорость, но вполне достаточен, чтобы быстро устать. Лиска в очередной раз гадала, что же это такое жесткое и угловатое она сунула в мешок прямо к спине и в очередной раз давала себе слово на первой же стоянке переложить это что-то так, чтоб не мешало. А пока мешок становился все неудобней и тяжелее.

– Эх, были бы у нас лошади – мигом бы добрались, – размечталась она.

А Левко подхватил:

– Там, в реке, такие камни лежали… Зоревики с яблоко размером. За один такой камень можно было бы хорошего коня купить. Может, зря не взяли?

Наира обернулась к нему и, неожиданно переменившись в лице, проговорила:

– Нет, не зря. Оглянись, посмотри, что там.

Левко повернул голову и застыл на месте. Позади, саженях в пятидесяти от них, над придорожными кустами сбывшейся наяву сказкой маячили драконы.

Вот оно. Сбылось! Дождались!

А самое ужасное было даже не то, что они были вдвое больше коровы каждый, а то, что они довольно быстро приближались.

Друзья стояли, будто примерзли к месту, секунду, вторую, третью…

– Бежим, – опомнился Левко.

И побежали, быстро. На ходу соображая, что делать… Эти волшебные животные, по счастью, не летели, а всего только бежали, но бежали быстрее людей. Впереди показались уже каменные утесы, но ясно было, что драконы успевают быстрее. Когда тяжелый топот был уже почти за спиной, Наира остановилась, схватила горсть камешков с дороги и швырнула их в преследователей. Обернувшись на бегу, Лиска увидела, как навстречу чудищам летела стая огненных птиц. Погоня чуть поотстала, и они уже почти успевали до ближайшей пещеры, которая была совсем близко. Почти…

Левко крикнул девушкам:

– Бегите, я догоню!

Сам остановился посреди дороги и подобрал с обочины приличного размера булыжник. Он взвесил камень в руке, от души размахнулся и кинул его… в кусты на краю дороги. Драконы от неожиданности тормознули. Часть из них попыталась бежать дальше, а часть, резко повернув, кинулись за булыжником. Получилась небольшая свалка, полюбоваться на которую, к сожалению, было некому.

Друзья мчались во весь дух. Задержки оказалось достаточно, чтобы добыча от преследователей оторвалась, добежала до пещеры и ускользнула в лаз, который человеку был впору, а крупному зверю явно мал.

Они стояли в просторной пещере и радовались своей удаче, пока глаза после яркого света постепенно привыкали к полумраку…

Ничего не скажешь, повезло!

У широкого плоского камня, заменяющего здесь, по-видимому, стол, сидели два дракона. Синий и зеленый. Бросив на стол карты, в которые они только что играли, синий, обернувшись к вошедшим, всплеснул лапами:

– Ба, Левко! Заходи.

А зеленый, пошарив где-то около себя, поставил на стол громадную бутыль, благодушно ухмыльнулся и предложил:

– Давай выпьем.

Левко отупело помолчал с полминуты, а потом начал вежливо отказываться:

– Я бы с удовольствием, но нам сегодня еще далеко идти, я уж как-нибудь в другой раз.

Синий, прищурившись, погрозил ему громадным когтем:

– Э, не-ет. Сначала ты с нами выпей. А потом мы тебе даже и дорогу покажем.

– Да ведь я не один. Мне девушек надо проводить, а во хмелю это несподручно.

Зеленый нахмурился:

– Нет уж, ты нас не обижай. Сиф с утра на закуску фазанов жарил, – он поставил на стол большой поднос с жареной, с золотистой корочкой, дичью. – А девушки здесь вовсе ни при чем, – громадная чешуйчатая башка повернулась, давая змеиным глазам, не мигая, в упор разглядывать добычу. – Они вообще здесь останутся.

– Как это – останутся?

– А так. Драконы всегда похищают девушек. А эти сами сюда пришли – так тем более… И я еще не встречал такого дракона, чтобы девушку отпустил.

– А я еще не встречал такого подлеца, чтобы невесту в плену оставил.

Тяжелая бугристая морда вновь повернулась к девушкам. Дракон с интересом взглянул на Наиру с Лиской и спросил, ехидно прищурив один глаз:

– Это которая же твоя невеста?

– Обе, – не моргнув глазом, ответил Левко.

Дракон обалдело глянул на «жениха».

– Это как? Этого не может быть.

– Может.

– Не-е, так не бывает, – Зеленый был в этом совершенно уверен.

– Бывает, – Левко тоже точно знал, что говорит.

– Ни разу не видал.

– Ну вот, погляди, – Левко повел рукой, предъявляя невест.

Простота и очевидность аргумента не оставляли места сомнениям.

– Ну ладно, – смирился с фактом Зеленый, – тогда за невест надо выпить.

– За каждую, – встрял Синий.

Левко решил, видимо, что испытывать судьбу больше не стоит, а попытаться умилостивить можно. Он развел руками:

– Ну, от такого предложения грех отказываться.

Подсев к столу, он глянул на ведерные чаши, стоящие возле каждого, и возмутился:

– Однако же, хозяева дорогие, я ведь с такого ведра помру на раз, здоровья не хватит. А для задушевных посиделок прилична посуда менее объемная и более естеству подходящая.

Драконы переглянулись и поставили перед ним обычную чарку.

– Вот теперь наливайте, – Левко пытался взять инициативу в свои руки и обратился к драконам:

– А позвольте спросить, как зовут наших любезных хозяев?

– Его зовут Сиф, – сказал Зеленый, разливая вино, – а меня – Азаль.

– Сиф и Азаль, – повторил гость. – Замечательно, значит, можно выпить за знакомство.

Чокнулись, выпили.

Лиска и Наира сидели на плоском камне недалеко от стола, в большой тревоге наблюдали за происходящим и были от него не в восторге. Честно говоря, и трезвые драконы не очень располагали к общению, а если они сейчас еще и наберутся…

Меж тем пьянка стремительно набирала обороты. За «столом» выпили уже вторую – за здоровье. Потом третью – за удачу…

Левко, решив себя дорого продать, между чарками старался, изображая праздное любопытство, узнать все, что только возможно, об этом загадочном крае и его обитателях. Драконы же, в свою очередь, на его вопросы охотно отвечали, но из каждого своего ответа извлекали повод для выпивки.

– А откуда, позвольте спросить, такая чудная настойка? Не отличить от ковражинской ягодницы.

– Она и есть. Купцы из Ойрина везут, – Синий говорил с оттенком недоумения, как о чем-то само собой разумеющемся.

– Куда везут?

– На юг, в Астиану, конечно.

– Через Драконовы горы?! Но здесь же опасно!

– Конечно, мой друг, опасно, – продолжил отвечать Зеленый. Из них двоих он был, кажется, интеллектуалом, и говорил гораздо больше. – Они и едут поэтому всего два раза в год. В начале осени и весной.

– И они здесь проезжают?

– Зачем же здесь? Они около Уйруна сворачивают, там и дорога бывает.

– Бывает? – Левко все никак не мог привыкнуть к чудесам здешней нестабильной топологии.

– Ну да, бывает. Появляется несколько раз в год, где-то на неделю. И купцы в это время проезжают.

– А мы за порядком следим, – важно добавил Синий.

– А они вам за поддержание порядка отдают часть товара? – догадался гость.

– Ага, – Синий довольно помотал головой на короткой шее и тут же налил еще по полной.

– Эта… за порядок.

– Вы мне лучше скажите…

– Нет, сначала – за порядок.

– Ладно, за порядок так за порядок, сдался Левко, не выпуская из рук кусок фазана, которым он усердно закусывал.

Выпили. Левко всеми силами старался сократить количество выпитого или хотя бы растянуть интервалы между чарками и все надеялся сообразить выход из сложившегося опасного и при этом дурацкого положения. А между тем с каждой выпитой чаркой выход так и не находился, а соображалось все хуже и хуже.

– А вы мне все-таки расскажите, – и тут он понял, что забыл, о чем хотел спросить, и его понесло куда-то в другую сторону, – а что же такое купцы из Астианы вывозят?

На фига ему было это знать? А, ладно… Зеленый, более способный к пространным речам, охотно ответствовал:

– Да разное. Ткани, украшения, посуду, оружие, вина. Вина, кстати, превосходные.

– Вина, да-а… – подтвердил Синий уже слегка заплетающимся языком.

– Значит, выпьем за вина, – потянул к себе бутыль зеленый.

Левко накрыл чарку рукой, едва не промахнувшись, и, сосредоточившись, произнес:

– А за вина настойка не пойдет, не-а…

– Да? М-м-м… Резонно, – согласился Азаль и достал откуда-то из-за спины другую бутыль, тоже громадную, и сколь мог осторожно бухнул ее на стол рядом с ягодницей.

У Лиски заныло сердце. Наира скрипнула зубами и прошипела:

– Мерзавцы, они же ему передохнуть не дают.

Лиска в отчаянии посмотрела на нее и еле слышным шепотом спросила:

– Что же делать?

– Не знаю. Я пыталась потихоньку оборотить вино в воду, но не получается. То ли далековато, то ли здесь магия не работает. Левко, наверное, рассчитывает, что они перепьются и можно будет удрать, и они, верно, уже хороши, только, сдается мне, он сам свалится раньше.

Тем временем Синий тоже расстарался, и на столе появилась еще одна посудина, четырехгранный зеленого стекла штоф, несколько меньше первых двух бутылей – всего где-то на полведра.

– Эта на меду, во, из этого…

– Из Козинца, – пояснил Зеленый. – Козинецкая медовуха.

Силы небесные! Более коварного напитка во всем Изнорье не было. Легкая, приятная на вкус, похожая скорее на квас, чем на вино, она выпивалась в один присест, быстро и как-то сама собой. Даже в голове поначалу не шумело. Но после всего только третьей чарки вдруг оказывалось, что при почти ясной голове совершенно невозможно подняться на ноги. Через некоторое время выяснялось, что только что почти трезвый гость уже лежит и пьян до изумления. А уж о похмелье после «паданки», как ее окрестили в народе, просто ходили легенды. К счастью, Левко был в курсе этих легенд и решительно отказался.

– За вино надо пить только вино.

Однако вино пришлось выпить. Потом пришлось выпить еще. А потом еще… Речь собутыльников становилась все бессвязнее, а слова проще и эмоциональнее.

Лиска с тоской смотрела на друга, которого до этого несчастного дня всего два раза видела слегка подгулявшим. Надежный, сильный, умный Левко был пьян вдрызг. Драконы тоже были пьяны, но до того, чтобы упасть, им было еще пить и пить. С каждой минутой на душе становилось все темнее и темнее. Наира сидела рядом застывшая и напряженная и неотрывно следила за Левкиной чаркой. Она считала! Совершенно потемнев лицом и слегка дрожа от напряжения, она, не сводя глаз с пьянки, горячо зашептала:

– Ему нельзя больше пить, скоро уже смертельная доза будет…

Вдруг она расширила глаза и ахнула:

– Да ты смотри, что они делают! Они же сдвоили чарку, льют в одну, а наливается как в две…

Она вне себя вскочила на ноги, подлетела к столу и громко крикнула драконам:

– Хватит! Ему нельзя больше пить! Вы его отравите…

Синий дернул башкой в ее сторону, зашевелился, обвил девушку хвостом и подтащил к себе. Он пьяно вытаращился на нее и захихикал:

– Ха, девушка, хорош… хорош… нькая.

Наира, бледнея и судорожно пытаясь вздохнуть, упиралась руками в кольца хвоста, силясь ослабить железный захват. Но руки только беспомощно скользили по темно-синей блестящей, как отполированный камень, чешуе.

Лиска вдруг остро почувствовала, что эти двое – все, что у нее на свете есть, и весь ее страх, возмущение и напряжение последних часов, все это поднялось и хлынуло наружу неудержимой, сметающей все плотины волной, обращаясь в слепую безудержную ярость.

На все нарастающей волне гнева она даже и не подбежала, а, как во сне, двумя плавными громадными шагами приблизилась к столу, взлетела на него и, схватив громадный бронзовый поднос из-под дичи, врезала по наглой пьяной морде.

– Отпусти ее, гад! Отпусти немедленно, ящерица поганая…

Дальше она сама не слышала, что кричала. Ярость полыхала в ней чистым, нестерпимо алым пламенем, и она с опьяняющей ясностью почувствовала вдруг свою ничем не ограниченную, неимоверную силу, способную сокрушить все… И она сокрушала… И голос ее вовсе уже не был нежным девичьим, а стал низким хриплым рыком, от которого приходят в трепет враги.

И они пришли…

Синий разжал кольца хвоста, из которых сползла на пол почти бесчувственная Наира, и даже не пытаясь отмахиваться, начал отодвигаться к стене. Зеленый, которому тоже досталось подносом по морде, примирительно забубнил: «Все, все, мы уже уходим», – и тоже начал пятиться к стене, да так прямо через стену и вышел, выволочив за собой надумавшего в последний момент упереться Синего.

Лиска в ярости швырнула им вдогонку поднос. Он ударился о сомкнувшуюся за драконами стену и с грохотом рухнул на пол.

Раздумывать было некогда. Первым делом она кинулась к Наире. Та сидела на полу, опершись на обе руки, и часто мелко вздыхала.

– Что с тобой? – спросила Лиска, опустившись рядом с ней на колени.

– Не знаю, – в ответ девушка могла только шептать. – Вздохнуть не могу. Все внутри болит.

– Сейчас, я сейчас… – Лисса раскрыла свой талисман, потом положила руки Наире на плечи, как могла сосредоточилась. Закрыла глаза и попросила, почти потребовала у талисмана помощи. Перед глазами возникла какая-то картина из мутных пересекающихся линий и неясных силуэтов, которых она никак не могла понять и просто ждала, что будет дальше. Картина изменялась, линии двигались, меняя цвет, изгибы и порядок. Постепенно движение замедлилось, еще замедлилось и превратилось в плавное малозаметное колыханье. Она почувствовала, как ослабло напряжение в Наириных плечах, и к большому своему удовольствию услышала наконец глубокий облегченный вздох. Да и на вид вроде бы все было в порядке.

– Спасибо, – Наира еще раз глубоко вздохнула и повернулась в сторону «стола». – Теперь туда.

Когда девушки подошли к Левко, он был в состоянии, близком к совершенному бесчувствию. Лиска лихорадочно пыталась сообразить, что дальше, и поняла только, что у нее на такой случай нет сколько-нибудь подходящего опыта. К счастью, Наира не растерялась.

– Первым делом вытащим его на свежий воздух.

Вдвоем они помогли парню подняться. Он тут же попытался упасть. Предотвратить падение девушки не могли, но попытались растянуть процесс и направить движение в нужную сторону. Отчасти это удалось, и волоком его тащить пришлось всего сажени две.

– Теперь что? – Лиска переживала ужасно.

– Теперь вот что. Судя по тому, как быстро тебе удалось вылечить Рушкину лапу, тебе доступна магия восстановления. Мне легче даются изменения. Менять что бы то ни было в организме я боюсь – маг я никакой, если что-то пойдет наперекосяк, я и поправить не смогу. Лучше попробуй ты. Попробуй восстановить что-нибудь, состояние желудка или, может быть, кровь, или знаешь что… выпитое им вино до виноградного сока, ну или хоть до браги.

Лиска задумалась. Про кровь она знала только, что она красная, этого явно маловато. Что такое пустой желудок ей было хорошо знакомо по собственным ощущениям, но как это может помочь другу?.. А, была не была, процесс виноделия – не самая большая тайна на свете.

Она простерла руки над телом, которое никак не могло решить, что делать дальше, но с сознанием связи уже почти не поддерживало, и, всеми силами стараясь не паниковать, попыталась сосредоточиться. Потом представила вино, налитое в тонкий прозрачный стакан, и начала мысленно поворачивать процесс обратно. Лиска знала, конечно, что вина из чего только не делают, но сейчас ее задача сильно облегчалась тем обстоятельством, что вина были астианские, а значит, чисто виноградные. Ах, да, была еще ягодница… Закрыла глаза, сосредоточилась…

Выдержанное вино – молодое вино – сусло – чистый виноградный сок. Настойка – спиртовая смесь – брага – виноградный сок. Девушка старательно вспоминала все, что могло сейчас пригодиться. И представляла, стараясь не пропустить деталей, хорошо представляла, убедительно. А Левко как лежал, не шевелясь, так и лежит. Она беспомощно посмотрела на Наиру. Та ободряюще погладила ее по плечу.

– Ничего, ничего. Ты погляди-ка, он порозовел и дышит ровно. Кажется, получилось. То, что уже в крови, ясное дело, обратно не достанешь. А вот то, что не успело еще раствориться… – Наира нагнулась к Левкиным губам, потянула носом воздух, – вином уже и не пахнет.

В подтверждение ее слов Левко начал приходить в себя, открыл глаза, мутно и бессмысленно оглядел девушек, попытался что-то сказать. Не получилось. Попробовал махнуть рукой, но и это вышло неубедительно. Вконец умаявшись, он повернулся на бок, уснул, и на все попытки девушек его разбудить только невнятно что-то мычал или вяло отмахивался.

Было ясно, что сегодня им уже с места не сдвинуться. Сейчас, когда друзьям уже ничего не угрожало, кроме разве что опасности быть сожранным драконами… провалиться в тартарары… быть засыпанным внезапным камнепадом или еще что тут может быть, один леший знает, Лиска вдруг почувствовала себя совершенно разбитой. Сил не было больше ни на что. Наира же пока еще держалась на ногах.

– Знаешь что, – сказала она Лиске, – ты пока посиди здесь, отдохни, а я нам, пожалуй, обед соображу, – и полезла в пещеру.

Рушка, который все время бестолково крутился рядом, забрался к Лиске на колени и ткнулся мордочкой в ее руки. Из пещеры послышалась какая-то возня, потом металлический лязг и скрежет, и через несколько секунд из лаза, пятясь задом, вышла-выползла Наира, волоча за собой котомку и поднос, на котором лежал непочатый еще жареный фазан.

– Там и выпивка есть – хочешь?

Лиска чуть не поперхнулась.

– Нет уж, спасибо, потом как-нибудь, а есть, и правда, хочется зверски.

Взглянув на Левко (спит, все нормально), они быстро достали воду, сухари, нож, распахали фазана на куски. Руш потянулся было к куску, но Наира цыкнула на него:

– Это нам, ты иди в пещеру, там поищи, – она махнула на него рукой.

Понятливый зверь убежал.

– Там на полу у стола полно костей и полфазана валяется, ему хватит.

Она с аппетитом вцепилась зубами в фазанью ногу. Лиска последовала ее примеру и только уминая уже третий кусок, вдруг изумилась:

– Слушай, а как это вообще случилось, что они ушли?

– Ушли? Да они удрали со всех ног. Странно, конечно, но, по-моему, они испугались.

– Чего?

– А разве нечего было испугаться?

– Ты что, хочешь сказать, что они меня испугались?

– А почему бы и нет? Ты их так охаживала подносом, а он, между прочим, тяжеленный, и с такой яростью… кто угодно бы испугался.

– Наир, да ты что, что бы им сделалось, этим тушам бронированным? Хотя у меня действительно было такое чувство, что я их сейчас на куски разорву, но ведь на самом-то деле…

– Если честно, Лисса, я не знаю, что произошло. Но сейчас, во всяком случае, если верить талисману, – она дотронулась до висящей на шее Орвинты, – нам ничего не угрожает. – А поскольку мы сегодня уже точно никуда не уйдем, можно со спокойной душой отдыхать.

И они растянулись прямо у входа в пещеру, подстелив под себя Наирин плащ. Рядом рос небольшой осокорь, дающий легкую кружевную тень. По безоблачному небу чиркали стрижи. Кроме их пронзительного крика и стрекота кузнечиков не слышалось ничего. Из пещеры выпал обожравшийся Рушка, заполз на плащ рядом с девушками и растянулся в изнеможении.

К вечеру начал просыпаться Левко. Сначала он сел, потом стал открывать глаза. Удалось это в два приема с передышкой. Наконец глаза открылись, и он медленно, стараясь не трясти головой, принялся оглядываться по сторонам.

– Добрый вечер, – в один голос приветствовали его девушки.

Он застонал, схватившись за голову:

– Тише, тише, м-м-м. Силы небесные, плохо-то как…

– Может, водички налить?

– Ага.

Выпив почти полбаклажки, он плеснул немного на носовой платок и приложил его ко лбу, гудящему как большой вежинский колокол в ярмарочный день. Через некоторое время ему немного полегчало, и он начал интересоваться своим самым ближним прошлым:

– Я что-то не все помню. Помню драконов, пещеру, опять драконы. Они предлагали выпить… м-м-м… Мы выпили и, кажется, много. А больше ничего не помню. А где драконы?

– Ушли.

– Да? – он удивленно приподнял брови. – Слушайте, а кто это так жутко орал? И такими словами…

– Какими словами? – забеспокоилась Лиска. – Я что, тоже не все помню что ли?

– О, слова были что надо. Деталей, к сожалению, не помню, но общее впечатление…

– Какие слова? Хватит интриговать. Что я там такое могла наговорить?

– Да не волнуйся, все было правильно, и говорила ты что надо, – решила успокоить ее Наира. – Ты пообещала им оторвать лапы, головы, хвосты… а потом и вытряхнуть их обоих из пещеры, а заодно из собственной шкуры, ну и всякое разное…

– Всякое разное? – эхом повторила Лиска и покраснела до корней волос. Уж не выдала ли она что-нибудь из репертуара деда Хиляя, заходившего иногда к отцу в кузницу. Когда он о чем-нибудь рассказывал, он обычно это делал так темпераментно и замысловато, что собирал немало слушателей. А уж если ему доводилось кого-нибудь обругать, слушатели просто замирали, стараясь не пропустить особо изысканные обороты. Обруганный потом целую неделю ходил именинником, а свидетели неделю обменивались впечатлениями.

Заметив Лискино смущение, Наира взялась ее утешить:

– Лисса, ты была великолепна. Мы без тебя пропали бы. И я, и наш «жених».

«Жених» вскинулся:

– А что мне было им говорить? Что вы просто так, девушки замечательные, а я просто рядом шел, а в общем тут не при чем, ничего серьезного?

Наира смутилась.

– Извини, я не хотела тебя обидеть.

– Да, ничего, я не обиделся, – великодушно отозвался Левко и чему-то улыбнулся.

Друзья решили сегодня больше не искать себе приключений, а заночевать в пещере, и пошли ее осматривать. Пещера оказалась довольно объемистой, в длину почти втрое больше, чем в ширину. Пресловутый «стол» находился почти в середине. На нем каким-то чудом остались стоять бутыли. Собственно, кроме бутылей, в пещере больше ничего и не было, если не считать обглоданных фазаньих костей, которые все до одной подобрал Рушка. Он перетаскал их все в уютный закуток, небольшую нишу в стене напротив входа, и сложил их в кучку шалашиком, а судя по тому, как он старательно ее сторожил, в глубине кучки было закопано что-то получше, чем голые кости.

Спать решили лечь поближе ко входу – на всякий случай. А пока до темноты еще далеко, можно было осмотреться и сообразить дорогу на завтра.

– Может быть, стоит залезть на утес, сверху посмотреть окрестности, – предложил Левко, хотя, судя по утомленно-бледному виду, его самого эта мысль в восторг не приводила.

– Дельная мысль, пошли, – согласилась Лиска.

Только они направились к выходу, как за стеной послышался раскатистый не то рык, не то грохот, и прямо из стены появилась голова Зеленого. Голова хмуро глянула вправо, влево, громоподобно кашлянула (это был, оказывается, кашель) и молвила:

– Мы тут это… мириться пришли, – и, убравшись, уже за стеной распорядилась: – Сиф, отодвинь-ка здесь.

Скрежетнуло, прогрохотало, стенка ниши, где Вихляйка сложил свое добро, разъехалась в стороны, и эта самая ниша оказалась выходом из пещеры, за порогом которого стояли два ящера и таращились на груду обглоданных костей. Зверь заметался вокруг своего сокровища, выхватил из глубины кучи недоеденный фазаний бок и утащил перепрятывать. Зеленый, которого, помнится, звали Азалем, поморщился, глядя на беспорядок, и коротко плюнул на порог. Вспыхнуло, пахнуло горелой костью, и через секунду от Рушкиных богатств остался только круг сажи на полу.

Первым в пещеру вошел Азаль, за ним влез хмурый Сиф с пластырем на носу, волоча за собой объемистый узел из блестящей дорогой ткани, не иначе, парчи. Азаль, как более речистый, заговорил первым:

– Вы тут сегодня шумели…

Это было сказано недовольным тоном хозяина гостеприимного дома, только что узнавшего, что гости сперли все серебряные ложки.

– Мы шумели?! – Наира не находила слов от возмущения. – Мы шумели?! Да вы нас тут битый час мариновали, грозились навсегда оставить, а потом чуть на тот свет не отправили! Да если бы не Лисса, Левко бы насмерть отравился, а я в лучшем случае калекой осталась бы. Все ребра мне переломал, – она в негодовании повернулась к синей морде.

Сиф слегка попятился и скривился:

– Подумаешь, помял маленько.

Девушка набрала было воздуха для гневной речи, но только махнула рукой.

Азаль, терпеливо взирающий на бурную мизансцену, продолжил как ни в чем не бывало:

– Гости обычно остаются весьма довольными нашим приемом, и в продолжение сих славных традиций мы предлагаем вам взять что-нибудь в память о нашем гостеприимстве.

Он ловко поддел когтем узел, потянул, и на парчовом покрывале явила себя миру (остановись, мгновение!) некая часть пресловутых драконьих сокровищ.

Друзья посмотрели друг на друга. Ситуация была какая-то фантастическая. То есть подарки – это, конечно здорово, но почему, зачем? В чем смысл таких подношений? И нет ли здесь какой-нибудь ловушки?

Наира накрыла ладонью то место на груди, где под рубашкой была спрятана Орвинта, и прислушалась к своим ощущениям. По-прежнему безопасно. Она чуть заметно кивнула друзьям – можно.

Первым сокровища обошел Левко. В основном это было оружие. Было и несколько серебряных кубков, браслетов, еще какие-то безделушки, но в основном – оружие. Много оружия. Ножи, кинжалы, мечи. Каких только не было. Прямые и изогнутые, вороненые и зеркально блестящие, простые и изукрашенные до бессмысленности, они были из разной стали и явно разной работы.

Лиска, дочь кузнеца, бывшая у него в подмастерьях, поневоле залюбовалась на клинки. Левко брал в руки и разглядывал то один, то другой, и каждый был по-своему хорош. Процесс грозил затянуться надолго. Сиф, поняв, что это быстро не кончится, вылез из пещеры, сел около ручья, который протекал почти сразу за порогом, достал откуда-то большую тряпку и все время, пока друзья выбирали себе подарки, мочил ее в ручье и прикладывал к голове. Судя по его стенаниям и кислой физиономии, похмельем умели мучиться не только люди.

Азаль же, любивший, видимо, покрасоваться на публике, охотно комментировал каждый клинок, который Левко брал в руки.

– Здесь все клинки астианские, только от разных мастеров и из разных мест. Этот вот из Хинера. Там мастера любят по вороненому клинку золоченый рисунок пустить. У каждого мастера рисунок свой и расположение рисунка тоже особенное. Кто только у самой рукояти несколько завитков расположит, а кто вдоль всего клинка виноградную лозу растянет. А эти два клинка – из Ирсина, видишь, рукоять и ножны усыпаны мелкими гранатами, и гранаты не граненые, а гладкие.

И впрямь, рукоять клинка была будто в каплях крови.

– Вон тот длинный кинжал, с крупным ограненным гранатом в рукояти, – из Кайры. Там всего двое мастеров-оружейников. У них какая-то там трехслойная сталь и клинки долго заточку держат. А этот меч – из э… не то Дирхон, не то Турсин…

– Тархине, – назвала Лиска.

Она первый раз в жизни видела клинок из Тархине. Это название кузнецы всего Изнорья произносили с благоговейным придыханием. Подержать такое сокровище в руках доводилось не каждому, а когда державших расспрашивали, что да как, они в ответ только вздыхали и говорили: «Хороший клинок».

Левко держал в руках средней длины слегка изогнутый меч с удобной и почти без украшений рукоятью в темных ножнах, сделанный будто с полным пренебрежением к какой бы то ни было роскоши. Он бросил взгляд на Лиску. Она на секунду чуть прикрыла один глаз: «Оно». Она все еще была очень зла на драконов, и ей не хотелось при них ахать и восхищаться.

Левко, не торопясь, обнажил клинок. В самом деле – рассказывать было не о чем. На нем не было никаких украшений, ни насечек, ни вставок, ни гравировки, разве что был он отполирован так, что казался скользким. Тонкая, ровная кромка холодно блеснула при повороте. Обнаженная сталь была светла, надежна и откровенна. Клинок не был ни безжалостным, ни кровожадным, но был бесстрашным и честным. Назначением его было – отнять жизнь, и неотвратимая прямота намерений лишала смысла любые украшения. Он был ясен и бесхитростен, как ясна и бесхитростна сама смерть, и разглядывать его было неприятно. Левко аккуратно вернул клинок в ножны и положил его обратно. Он еще некоторое время перебирал другие мечи: и кривые широкие, и длинные тяжелые двуручные, и легкие покороче, и с гибким лезвием из узорчатой стали, но уже точно знал, какой выберет. Его в конце концов и взял.

Лиска, поначалу решившая ничего не брать от тех, кто чуть не погубил ее друзей, слышала бесконечные Левкины восторги по поводу то такого-то меча, то эдакого кинжала и потихоньку поддавалась горячему желанию залезть в эту кучу отлично сработанного металла. Последней каплей была брошенная Азалем фраза: «Ну для девушки-то это, конечно, не сокровище». Он сказал это Левко так, между прочим, вполголоса, будто бы не желая обидеть присутствующих.

«Ну-ну, не сокровище, значит…»

Лиска шагнула к куче и небрежным жестом вытянула оттуда невзрачный кожаный футляр, не торопясь, раскрыла, убедилась, что это то самое, закрыла и отошла со своим приобретением в сторону, предоставив выбирать Наире.

Азаль за ее спиной только тихо крякнул и, наверное, навсегда зарекся связываться с девушками. То, что лежало в Лискином теперь футляре, стоило дороже очень многих мечей и кинжалов.

Наира, подержавшись за пару мечей, недолго думая, вытянула из кучи какую-то длинную гибкую штуку, похожую на кнут длиной сажени в полторы, составленный из металлических звеньев шириной в два пальца. Блестящая как рыбья чешуя штуковина имела на конце утолщение похожее на сложенные лепестки.

– Что это такое? – спросила Лиска.

– Если я не ошибаюсь, это – хинерский хлыст, – вопросительно глядя на Азаля, ответила Наира.

– Вроде, да, – Зеленый и сам, кажется, не знал толком всех своих сокровищ.

– А я такого вообще никогда не видел.

– Это не удивительно. Им очень редко пользуются. Без магии это всего-навсего украшение.

Наира намотала хлыст на талию. Получился широкий серебристый пояс. Потом она сняла его, взялась за конец.

– Я, правда, никогда не пробовала, только видела пару раз, как он действует. Не знаю, что получится.

Она сосредоточенно зажала в руке хлыст и взмахнула им как пастух на корову. По хлысту побежала волна, каждое звено, тихонько тренькнув, развернулось, осело, сплющилось, и через секунду у девушки в руках сверкал широкий изогнутый меч. Тряхнула его, и он снова вытянулся и свернулся кольцами.

– Вот так, например. Или по-другому, – она резко выбросила руку с хлыстом в сторону дальней стены. Он стремительно растянулся в длинную серебряную струну, чиркнул по стене раскрывшимися «лепестками» и вернулся обратно. – Неплохое оружие, если научиться им пользоваться.

Она свернула хлыст кольцом, закрепила на поясе, переглянулась с друзьями и повернулась к Азалю. Надменная зеленая морда все-таки никак не вдохновляла на изъявления благодарности, поэтому Наира ограничилась констатацией факта:

– Мы выбрали.

Зеленый, задумавшись о чем-то своем, посмотрел на них, склонив набок чешуйчатую голову, и произнес:

– Тогда до свидания.

Он деловито завязал «узелок» с остальными сокровищами и, уже выходя из пещеры, через плечо бросил:

– Спать можете здесь. Завтра все утро дорога будет свободна ближайшие три версты.

– А дальше? – спросил уже у его хвоста Левко.

– А дальше не наша территория.

И гордо удалился, взвалив тюк на Синего.

– А чья?

Левкин вопрос повис в воздухе. Ответ на него в программу драконьего гостеприимства, видимо, уже не входил. Друзьям осталось только полюбоваться спинами удаляющихся бронированных хозяев.

– Ничего не понимаю, – недоумевала Лиска. – Сначала нас гнали до самой пещеры, чуть не затоптали, потом «угощали», чуть не уморили, потом, чего-то испугавшись, начали задабривать. А сейчас свалили гордые и равнодушные…

Наира только руками развела.