Как и собирались, они влезли на верхушку утеса и оглядели предполагаемый завтрашний участок пути. На первый взгляд, можно было не опасаться никаких сюрпризов. Хорошая широкая тропа уверенно шла вдоль берега реки, поднималась, не торопясь, в гору, огибая ее с левой стороны… К полудню вполне можно было добраться до горы, а еще часа через два и подняться почти до вершины, если верить записям в книге и если все пойдет гладко. В последнее очень хотелось верить.

Близился вечер, подходило время ужина. Между ручьем и вновь обретенным входом в пещеру нашлось удобное место для костра.

Покончив с нехитрым ужином и ожидая, когда закипит в котелке вода для чая, Лиска повозилась на месте, усаживаясь поудобнее, и бережно положила на колени выбранный ею футляр. Друзья подвинулись поближе.

– Ну, не томи, показывай. Клеймо, я вижу, такое же, как у меня на ножнах, неужели тоже оттуда?

– Ага, – Лиска не торопясь, растягивая удовольствие, раскрыла-таки футляр.

На темно-коричневой замше красовались два странных ножа. Один подлиннее, другой пошире, у обоих длинные тонкие рукояти и относительно короткие лезвия, отполированные до блеска растекшейся ртути и острые, как сама боль. Были там и еще кое-какие мелочи.

– Что это такое? – спросил заинтересованный Левко.

– А я знаю, – Наира разглядывала инструмент с удовольствием и легкой завистью, – это лекарские ножи, ланцеты. С их помощью можно вскрыть нарыв, достать из раны стрелу. Вот этим коротким можно даже кость резать. Да еще и три иглы и пинцет. У хорошей знахарки обязательно есть хоть что-нибудь из подобных инструментов, а тут целый набор сразу, да еще из Астианы.

– Из Тархине, – уточнила Лиска, с важностью подняв указательный палец. – Весь режущий инструмент в Тархине делают из многослойной заговоренной стали, причем каждый слой заговаривают отдельно. Я несколько раз слышала, что ножи и мечи, сделанные там, не тупятся и не ломаются и дело свое совершают с беспримерной точностью. Я, кажется, даже немного меньше злюсь на этих … – Не найдя подходящего слова, она замолчала и со счастливым вздохом бережно закрыла футляр.

Тем временем закипела вода, и через несколько минут они пили душистый травяной чай из собранных у ручья цветов и листьев.

– А мы ведь уже три дня здесь обитаем, – сосчитал Левко, – а прошли всего верст двадцать пять. Такими темпами мы до Ойрина год будем добираться. С другой стороны, пока живы – и то хлеб.

– Интересно, что будет завтра? – загадала Лиска, хотя ей скорее было страшно, чем интересно.

– Судя по записям в книге, здесь побывало довольно много народу, и большинство остались живы, – обнадежила Наира.

У Лиски похолодело в животе.

– На крайний случай у нас есть оружие, – подхватил Левко.

Лиска представила себе «крайний случай», и стало еще хуже. Она попыталась отогнать от себя тревожные мысли и заменить их на более позитивные:

– А Кареглазая-то совсем близко. Завтра, может быть, все-таки дойдем.

Все трое посмотрели на гору. Надо сказать, она была не очень высокая, какого-то непонятного, вроде бы темно-серого цвета. С правой стороны больше чем до середины покрытая лесом, слева она была несколько круче, местами даже обрывалась скальными стенками. Тем не менее ни на первый, ни на второй взгляд неприступной гора не казалась. Она не производила впечатления ни грозной, ни величественной, но при этом была, бесспорно, главной на много миль вокруг. Это была очень основательная, добротная гора. Кто-кто, а уж она-то точно была здесь всегда и, будьте спокойны, всегда будет. И всегда будут рядом кружить птицы, а у подножия шелестеть листьями деревья и трещать кузнечики. Лиске подумалось, что там, где так мирно стрекочут кузнечики, просто не может случиться ничего плохого. Впрочем, завтра будет видно.

Спать улеглись в пещере поближе к выходу. На всякий случай выставили дозорного. Первой дежурила Наира, за ней Лиска. Уже ближе к утру, вдоволь наглядевшись на звезды и слегка продрогнув, она разбудила друга и улеглась на нагретом им месте. Настеленные на голый камень ветки и несколько охапок травы мало напоминали перину, и девушка долго не могла уснуть. Она смотрела на Левко и видела, как он бережно положил себе на колени меч и, чуть вытянув его из ножен, любовался на голубой в лунном свете клинок. Почувствовав на себе Лискин взгляд, он повернулся к ней и не удержался от желания поделиться. Он сказал ей почти шепотом:

– Знаешь, никогда бы не подумал, что может так повезти. Прямо как в сказке, не было ничего – вдруг меч, да какой!

– Ты рад?

– Ну еще бы! Хотя приключение было, конечно, не из приятных. И странно все это. И даже меч… То есть, конечно, я рад, слов нет, но при этом как-то не по себе. Такое чувство, что он будто живой. И очень опасный. Не для меня, нет, дело не в этом. Я, конечно же, всегда знал, что любое сражение – это чья-то смерть, а сейчас я так хорошо это чувствую… В общем, все намного серьезней.

Он замолчал, не зная, как объяснить. Потом улыбнулся ей.

– Спи давай, завтра дорога длинная.

Да и правда, ужасно хотелось спать…