Бросил?

Бросил меня одну среди многотысячной толпы? Так вот, какова твоя защита, Эриман?

Теперь нужно взять себя в руки и выбраться отсюда поскорей. Сердце сжималось от тоски и боли. Мне казалось, что я не иду, а ползу. Тяжесть сковала лодыжки и почти придавила к земле.

– Арли! Как чудно тебя тут встретить!

Я обернулась, и солнце ослепило глаза. Рыжее пятно улыбнулось, подватив меня под локоть. Со всех сил прищурившись, я рассмотрела Леана – того самого, что помог с чемоданом Нимеридис.

– Что-то случилось? – заговорил он и потащил меня в сторону. – Идем. Пить хочешь?

Я закивала, пряча заплаканные глаза:

– Да. Вина. Я хочу вина.

Леан хохотнул и потянул меня в плотную стену из людей. Я шла и не понимала, что творю. Бесконечно оглядывалась. Куда делся профессор? Почему его слова ничего не стоили? И почему он так спокоен сейчас и совсем не озабочен моим исчезновением?! Обещал защищать, а на деле – просто бросил?!

Мы прорвались на другую сторону площади, где толпилась разномастная молодежь.

– Кезойн! Слышь! Друг, налей нам два бокала вина! – бросил Леан одному из стоявших к нам спиной.

– Твоей подруге не рано? – к нам повернулся высокий и сутулый парень с уродливым шрамом на щеке и ярко-зелёными длинными волосами.

– Арли, – рыжий поморщил нос, – ты же уже большая девочка?

– Достаточно большая, чтобы разочароваться в этом мире, – буркнула я, принимая из рук зелёноволосого большой бокал с ярко-рубиновой жидкостью.

Шум толпы стал громче. Драконы взвились в небо и закружились над головой. Все аплодировали и кричали, а у меня сердце обливалось магмой. Нужно было потушить, и сейчас же! Я приложила бокал к губам и одним махом выпила весь.

– А ты с кем здесь? – зазвучал в голове глухой голос Леана.

Перед глазами всё поплыло, будто нырнула в молозиво. Густое, терпкое и жирное: не выбраться теперь. Чья-то рука поддерживала локоть, а горячее дыхание бродило по шее и заставляло меня смеяться. Щекотно же!

Жёлтое пятно прорисовалось в мутном сумраке. Проморгавшись, я различила в томящем хаосе лицо Леана. Даже веснушки на его носу смогла пересчитать. Вслух, беспардонно тыкая кончиком пальца в его переносье. Одна, две, пять… тринадцать? Тридцать шесть!

– Куда улетают драконы? – промямлила я заплетающимся языком.

– Я покажу! – он цапнул меня за руку, и мы побежали сквозь гудящую толпу. Натолкнулись на пару необъятных дам и не разминулись с невысоким, но крупным дяденькой в синем сюртуке. Он нахохлился, как индюк и выголосил:

– Тебе что, драконий послед глаза запорошил?! – он показал свой желтозубый рот и двинулся на Леана.

– Не обращай внимания, – шепнул мне быстро парень и потянул дальше.

Но мужик не сдавался. Он схватил меня за платье и дернул на себя. Рыжая голова мелькнула в толпе, а я осталась в замке цепких рук. В лицо дохнуло перегаром, я чуть не упала от мерзкого запаха. Стало плохо. Колючки вонзились в сердце глубже. Эриман не позволил бы так со мной обходиться! Но бросил. Бросил! Кому теперь верить?

Хотелось завыть. Вино кружило голову и туманило разум. Мужик что-то говорил, а я не слышала. Выла, как испуганный волчонок, которого поймали селяне и посадили на цепь.

– Уйди, старик! – бросил рыжеволосый и щелкнул пальцами. Над головой пьяницы рассыпались бронзовые искры. – Арли, бежи-и-им! Это всего-то на несколько секунд оглушит его! – закричал Леан и потянул меня в толпу, что теперь напоминала зубья монстра.

Не хотелось в его пасть. Хотелось домой. В теплую кровать, чтобы укрыться маминым пледом и послушать её рассказы о чудаковатых покупателях рыб.

Я помчалась за Леаном, хохоча то ли от страха, то ли от вина. Голова неприятно кружилась, и мне то и дело казалось, что меня вот-вот завалит набок.

Мимо неслись горожане в разноцветных нарядах, сливаясь в пёстрые дрожащие озёра. К горлу подкатывала тошнота.

Остановились мы лишь тогда, когда пьянчуга безнадёжно отстал и потерялся в толпе. Но мне казалось, что бег продолжается. Голова кружилась так, что меня подкашивало и клонило в сон. Хотелось лечь. А ещё – вывернуться наизнанку, исторгая из себя вино.

– Тошнит, – пожаловалась я.

– Тихо! Ты что, в первый раз пила? – удивился Леан, стиснув плечо.

– Угу, – выдавила я.

– Ну, даёшь! Пойдём, – он потащил меня к окраине площади, как раз туда, где Тэй – тьфу ты! – Эриман поставил свой магомобиль. Я надеялась, что найду в толпе Викса или Нимеридис. Хоть кого-то… кроме него.

Но надежда ковыряла грудь, как назойливая муха, и я бессмысленно выискивала в толпе черные кудри. Почему ушёл? Решил, что проще отпустить? Но обещал же домой отвезти!

Мысли путались, догадки вязли в голове, как каблуки в грязи, и не помогали разобраться, а только сводили с ума.

– Барвей, стой, – Леан вдруг остановил в проносящейся мимо нас толпе квадратного парня с коротко стриженной головой. – Брось слабое лекарское заклинание на девчонку.

– А цена? – пробасил шкаф и потер раскрасневшиеся уши.

– Давай потом обсудим. Расплачусь, можешь не сомневаться, – строго ответил рыжий и подтолкнул меня к широкоплечему парню с белым ежиком на голове. – Только не выруби её, – пригрозил тонким пальцем.

Хотела помотать головой и отказаться, но мир пошёл кругом, и меня чуть не вывернуло. Согнувшись, я прошептала:

– Быстрее…

Барвей подошел вплотную и приложил шершавые руки к моим вискам. Острая боль пробила голову, и я на несколько мгновений потеряла ориентацию. Свет мерцал и плясал, а ноги, словно проваливались в грунт. Я падала и падала. В никуда.

– Ты в порядке? – спросил тихий голос.

С трудом распахнув глаза, я увидела перед собой Леана – его россыпь веснушек и легкую ехидную улыбку.

– В порядке, – проговорил он и крепче прижал меня к себе за талию.

Всё смешалось: звуки, краски, мысли. Расплылось, будто пюре. И я стала невыносимо уступчивой и податливой. Даже когда Леан наклонился и потянулся к лицу, не отстранилась, не отдернулась. Будто выбитая из колеи повозка: летела куда-то и не могла выровняться. Тряска в душе продолжала сыпать болью, и я хотела её заглушить. Ведь Эримана больше в моей жизни нет. А ещё хуже, что если я сдам практический экзамен – он будет мелькать перед глазами ещё шесть лет. Готова ли я на это? Клин клином вышибают, говорите? Ну, что ж, попробуем!

Леан смотрел испытывающе и долго. Он приближался, и я уже чувствовала, как покалывает губы от ощущения неправильности. Не хочу целовать не любимого, обнимать не того, кого желаю. Запаниковала, выставила руки вперед и попыталась отодвинуть Леана, но он будто не чувствовал.

– Пусти-и-и, – прошептала я.

– Зачем? – буркнул Леан и облизнулся. – Ты хорошенькая. Глаза огромные, а ещё губки, – он коснулся пальцем губ, а меня словно гром поразил.

– Пусти, говорю!

– Да-да, конечно, – говорил Леан и наклонялся.

Как он коснулся губ, не помню: я упиралась и била его в грудь. А потом Леан оторвался от меня и улетел в придорожные кусты.

А следом за ним рухнул профессор Окард, что взялся неизвестно откуда.

Какое-то время они боролись, а потом покатились по склону, прямо… к обрыву. Толпе было наплевать. Все смотрели в небо на выстроенные воздушные фигуры, что рисовали в небе драконы. Хлопали крылья, верещали голоса, а мой мужчина был на волоске от смерти.

Я должна помочь!

– Стойте! – взвопила я, убегая следом, вниз по склону. Словно могла удержать их на краю. – Прекратите немедленно!

Они не слышали. Никто не слышал. Даже блюстители порядка, охмелев, совсем не обращали на происходящее внимание.

Трава застревала в застежках туфель. Грязь скатывалась комками и прилипала к подошвам. Запах хмельного, исходящий от моей одежды и волос, заглушил всё.

Мужчины скатились по склону и застыли на самом краю обрыва. Приближаясь, я увидела, как Эриман несколько раз сильно встряхнул Леана и вдруг откинулся назад, как парализованный. Рыжий, выбравшись из-под его огромного тела, поднялся и рванул ко мне. На его веснушчатой щеке чернел кровоподтёк.

– Бежим! – он попытался взять мою руку.

Я мотнула головой:

– Что ты сделал с ним?

– Я?! – возмутился Леан. – Да это он меня чуть не прикончил. Если б он на силовой барьер не налетел, я бы сейчас с тобой не разговаривал.

– Силовой барьер?

Леан поднял указательный палец и очертил в воздухе край обрыва:

– Площадь огорожена, – пояснил он. – Чтоб никто в море не свалился.

Но я уже не слышала его. Спотыкаясь и пошатываясь, я брела по траве к Эриману. К моему мужчине.

Я ничего не слышала вокруг. Ни восхищённых выкриков толпы, ни хлопанья кожистых крыльев. Не замечала, как за моей спиной взрывались хлопушки. Не слышала, как Леан, высокомерно фыркнув, нырнул в толпу. Я видела лишь его далеко впереди. И неважно, кем он был: Тэем или Эриманом.

Последние метры я просто скользила по влажной почве. Опустилась на колени у самого края обрыва и склонилась над мужчиной. Коснулась пальцами сомкнутых век, очертила губы, что целовали меня. Запустила пальцы в его густые волосы.

– Эриман, очнись, пожалуйста, – прошептала я, коснувшись его губ поцелуем. – Можешь бросить, можешь уйти, только к Вездесущим не отправляйся!

– Малыш-ш-ш, – прошептал он. – Я же собственник. Я тебя из своих лап не выпущу. Никогда. Иди ко мне, – Эриман потянулся и, скользнув языком по губам, осторожно раздвинул их. Горячий и мой.

– Нельзя так, – оторвавшись, произнес Эри, – дальше ведь тяжелее будет. Я не хочу тебя ранить. Прогони меня! Арли! Ну, – он жалобно приподнял брови. Черные волосы застелили его серебристый взор. – Малыш, откажись! Прогони меня, слышишь?!

– Вы так хотите этого, Ла'брисс Окард? – проговорила я манерно и пересчитала кончиком пальца его ресницы. – Я прогоню вас, разве что, если вы ко мне в уборную ввалитесь.

– Почему мы встретились сейчас? Почему не через пять-шесть лет, когда я мог бы претендовать на тебя? – грустно проговорил Эриман и положил ладонь на мою щеку. – А теперь что делать?

– Через шесть лет?! – воскликнула я, пьяно хохотнув. – Чтоб я совсем старой стала и некрасивой?!

Он нахмурился и откинулся на траву.

– А я, значит, молод?

– А ты – просто лучший, – прошептала я, гладя его расцарапанную щёку. – Вы, Ла'брисс Окард.

– Я, – Эриман резко приподнялся и потянул меня на себя, – даже рад, что ты теперь знаешь. Тэйлан – моё второе имя, просто я никогда им не пользуюсь. Так звали моего отца, – схватил меня за талию и прижал к себе. Я неуклюже повалилась на него и уставилась в переносье.

Потемневшее небо разливалось бурыми красками у нас над головами. Драконы поутихли, лишь где-то вдалеке слышался шум и крики толпы. Тянуло жареным мясом и фруктовыми соками, а ещё сладостями. А у меня от хмеля все ещё кружилась голова. Или это не от хмеля?

Профессор затих, и в глазах появились красные огоньки.

– Да ты издеваешься! – выкрикнул он и, перекатившись по траве, навис надо мной. – Я же… пылаю от одного твоего взгляда. Что дальше будет, Лин? Малыш, ты слишком неправильно меня волнуешь!

Он налетел на губы. Мял их и кусал, будто пытаясь загладить свою вину. И шептал:

– Прости, что ушел… Мне пришлось. Я бы сорвался, – и снова целовал. – Я не хочу, чтобы тебя вместе со мной арестовали. Прости, Малышка…

Ласкал губы, сплетаясь с моим языком, жарко выдыхал и опалял поцелуями лицо. Оторвался и легонько укусил шею. Провел ладонью по волосам и застыл на плече. Опустил взгляд ниже. В глазах пылало пламя. Оно манило и завораживало. Я безрассудно потянулась к нему и запустила ладони под рубашку. Эриман зарычал и придержал мои руки.

– Не заходи слишком далеко, – захрипел он. – Я не смогу остановиться, да и время и место не подходящие. Но как же… ласковы твои руки. И как сладок запах, вересковая душа моя.

Я лишь прикрыла глаза. Впитывая его дыхание и голос. Так, будто не было нескольких мгновений порознь. Все встало на свои места. Была внутри уверенность, что трудности преодолеем, если будем держаться вместе. Тяжело будет? Пусть! Лишь бы с ним плечо к плечу.

Эриман погладил мои волосы и склонился ниже. Целуя шею, разбросал дрожь по всему телу. Жаркий цветок раскидал лепестки внизу живота: сладостно и томительно. Проложив дорожку прикосновений по шее, он исследовал её поцелуями, а затем опустился ниже, где под лифом пряталась грудь. Наглые пальцы скользнули под ткань и прикоснулись к обнаженной коже.

Новое ощущение походило на мягкую щекотку, разбегающуюся по телу колкими волнами. И, хоть мне и хотелось получить от Эримана всё, к такому я оказалась не готова. Дёрнувшись от неожиданности, я изогнулась и звонко шлёпнула Эримана по руке.

Показалось, что алые искры брызнули из его глаз. Он поднял руки вверх и выпустил со смешком:

– Не дерись! Я же неосознанно, – он хитро прищурил глаза и, не дожидаясь моей реакции, накрыл губы поцелуем. Ещё более настырным, чем прежде.

Я отвечала ему на пределе, задыхаясь. Тянула к себе за воротник, отчаянно вцепляясь в волосы, кусала его губы. И чувствовала, как смутное удовольствие перерастает в нечто большее: глубокое, мучительное и пугающее. Это что-то заставляло подаваться навстречу, откидывать голову назад и стонать ему в губы. Оно так стремительно сближало нас, что страх становился паническим.

Ласковые и теплые ладони сомкнули кольцо вокруг талии и потянули на себя. Эриман упал спиной на траву, отчего я очутилась на нём. Горячем, сильном и… ненасытном. Прикосновения рук к плечам, губ к губам превращало меня в ту другую Арли – тёмную и необъяснимую. Я знала физиологию людей, и в книге по анатомии было объяснение, откуда берутся дети, но никогда не испытывала ничего подобного, и от этого становилось страшно.

Искорки моей сути распустили щупальца и покатились по венам, окрашивая пальцы в темно-фиолетовый. Я резко отстранилась и переведя дух, выставила руки перед лицом Эримана. Черные ростки добрались до локтя, стали искрить и сыпаться темными бусинами на рубашку Эримана.

– Тише-е-е, – пробормотал напряженно мужчина и прижал меня к себе. Его дыхание рвалось наружу и опаляло кожу. – Ты не должна бояться. Это ведь часть тебя, но нужно обуздать её. Только ты хозяйка своего телу, а не темная сторона. Придется нам учиться вместе, потому что там, – он показал рукой наверх, где в шуме и темноте всё ещё гудела толпа, – я чуть не…

– Извини, что не сказала, – я опустила голову. Чёрные ломаные линии постепенно становились синими и сливались с венами. – Мама взяла клятву, что никому и никогда не покажу этого. Обладателям разрушительной магии не место в рядах лекарей: меня не допустили бы даже к испытаниям. И не допустят, если ты кому-нибудь расскажешь.

– Правильно мама сделала. Тёмных чистят, ты же знаешь, и не все выживают. А особо опасных к Вездесущим отправляют, быстро и без шумихи. Последние десять лет слишком часто стали случаи арестов выплывать. Мы должны защитить себя, Арли, – Эриман погладил меня по волосам. – Вернёмся к друзьям? Я хотел тебя ещё в одно место свозить. Или ты устала? – поцеловал осторожно макушку и зашевелился, чтобы встать.

Темнота укрыла плотным покрывалом. Теперь, даже спустившись вниз, не каждый смог бы нас разглядеть. Только если бы лучом азита посветил.

Тихие шаги прокрались справа. Профессор оттянул меня назад, прижав к себе.

– Тёмных? – шепнула я, приподнявшись на цыпочки. – Их же не существует!

Шаги пробороздили тишину за нашими спинами и начали отдаляться.

Эриман поцеловал меня в висок и, отстранившись, удручённо сказал:

– А мы тогда кто?

Он посмотрел на меня огненно-красным взглядом, а под его ладонями я почувствовала жар. На светлом лице тонкой черной паутиной расползались линии. В мелких трещинках просматривался огонь.

Я задохнулась от ужаса и изумления. Лицо Эримана напоминало землю выжженной пустыни, испещрённую разломами. Два уголька смотрели на меня, полыхая чистым пламенем.

Тёмные?! Что за бред!

Тогда почему…

– Нет, – прошептала я, отворачиваясь. – Я не тёмная.

– Тогда зачем прятаться?

Голос Эримана изменился и стал густым и рычащим.

– Потому что способность мне определили губительную, – выдохнула я дрожащим голосом, осознав, что все эти годы обманывала себя. – С такой камнями забьют. Мама говорит так…

Тяжёлый обруч сдавил виски, а сердце пронзил металлический кол. От догадки стало слишком больно. Почему так? Почему?

Густые фиолетовые искры сорвались с кончиков пальцев и покатились по траве.

– И лекарем не стать с этим даром, – добавила я горестно. – А это мечта моя. Самая заветная.

– Лин, зачем мечтать о том, что никогда не станет твоим призванием? Что толкнуло тебя на такую мечту? – постепенно чернота ушла с его лица и проявились серые звенящие хрусталем глаза. – Я не стану отговаривать, но понять хочу. Почему лекарем? Иди на стихийницу, – он нахмурился от собственной мысли. – Нет! Ты выдашь себя, – покачал головой и прижал меня к плечу. – Может, и правда, лекарем лучший выход.

– Мою лучшую подругу недуг сожрал, – проговорила я тихо. От горьких воспоминаний искры с пальцев посыпались ещё сильнее. Кончики вспыхнули в темноте фиолетово-изумрудным огнём. – На моих глазах. Я навещала её каждый день, и обещала, что спасу её. Но ничего сделать не смогла… Ничего. Была б воля моя – вместо неё бы подставилась. Лишь бы не было так больно ей. И мне. После того, как закончилось всё…

– Да ты тут при чем? Люди умирают от старости, от болезней, от несчастных случаев… Знаешь ведь, что лекари не все недуги излечить могут. Ты не сможешь всех защитить, малыш, – Эриман согнулся сильнее и коснулся губами моего плеча. Даже сквозь ткань платья почувствовала горячее дыхание. Мелкие колючки мчались к горлу и падали вниз, будто град, величиной с кулак. Разбивающий, разрушающий. А профессор продолжал:

– Даже если стать всесильным лекарем, всех не спасти. Ты думала о том, как практику сдавать будешь? Как на уроках заклинаний и магический ударов свои темнеющие ладони скроешь?

Холодный ветер подхватил мои волосы и запорошил песком глаза. А ведь я никогда не задумывалась, как буду учиться. Как себя сдерживать и как скрывать разрушительную сущность. Простой поцелуй, и я уже почти перевоплощаюсь, а что будет, свались на меня стресс посильней?

– А что такого? – выдохнула я ему в плечо. – Я ведь не тёмная, правда? Ты просто шутишь так? Пугаешь меня? Или знания мои проверяешь?

– Нет разрушительной магии, Арли. Нет такого понятия. Это заблуждение. Есть высший и низший поток. Мы черпаем из последнего, к сожалению. Наша сейза другая, не такая, как у светлых. Я могу тебе доказать это, если захочешь, но не сегодня. Давай просто отвлечемся и попытаемся прожить ещё один день.

– Я не тёмная, Эриман, – уткнулась лицом ему в плечо и всхлипнула. – И ты не тёмный ведь. Не существует их. Волны Света забрали всех. Не могу я тёмной быть, бред это. Ведь меня чувствующие увидели бы давно.

– С этим потом разберемся. Нам стоит выбраться отсюда. Да и я бы не прочь переодеться – извалялись в траве. А о тёмной сути мы чуть позже поговорим. Не место здесь для подобных разговоров, – он пригладил ладонью мои волосы и вытянул травинку. – Пойдем искать наших друзей?

– Да как, – прикусила его плечо сквозь рубашку. – Как жить дальше-то мне?! Если даже не знаю, кто я…

В небе взорвался фейерверк. Розовые, жёлтые, голубые огни рассыпались в воздухе и растаяли на пути к земле.

– Скажи, Эриман, – полушепотом причитала я, карабкаясь вслед за ним по склону. – Скажи, что делать? И оттого ли меня к тебе тянет…

Он замер и обернулся.

– Думаешь… Думаешь, всё, что между нами – не настоящее? Сейза связывает? Теория интересная, но проверить как? – он на миг задумался, даже палец приложил к губам. – А что ржавый хотел? Я ведь думал, убью его, – злобно проговорил Эриман и сжал мою руку. – И эта ревность не может быть проделкой нашей сути, поверь мне. Я хоть и хмельной, но не сумасшедший.

– Это земляк моей соседки по комнате, – буркнула я. – В толпе с ним столкнулась. Захмелел, вот и полез целовать.

– Ещё раз увижу, – Эриман сжал кулак и скрипнул зубами, – шкурку с него сдеру. Повезло ему, рыжему гаду ползучему.

– Ревнивый мой, – прошептала я вожделенно. – А с первого взгляда и не скажешь…

Эри усмехнулся.

– Ты чего ревела в актовом зале?

И, взяв галантно под руку, повел меня в поредевшую толпу прямо к своему магомобилю.

Фейерверки прекратились. Издали слышались переборы струнных и голос молодой певицы.

– Нет, поездку на сегодня отменим. Останемся здесь. Гляди, сейчас костры разложат и танцы будут. А вон та-а-м, – Эриман показал направление, – перекусить можно. Что-то я уже совсем изголодался. И компания поменьше, что радует.

Я окинула взглядом почти опустевшую площадку. По углам торчали в небо рдеющие факелы. Пламя, вырываясь из их жерл, летело вверх фантастическими разводами. Ближе к парковкам раскинулись шатры с яствами. Часть горожан уже перекочевала под навесы, дабы перекусить. Под открытым небом сиротливо болтались зазевавшиеся пьянчуги да влюблённые пары, коим не было дела до еды.

– А где Викс и Ними? – пробормотала я, пытаясь найти в редеющем столпотворении знакомые лица. – Они бы подождали нас. Странно это всё.

– Поищем, – тепло ответил Эриман, махнув рукой Адонису. – Или спросим, – и подмигнул мне.

Воспитатель в свете факелов казался совсем мальчиком. Синеглазым, с растрепанной русой челкой. На лице горел здоровый румянец. Он глянул на меня таким странным взглядом, что я повела плечом. Понадеялась, что раз Эриман доверяет ему, значит, и я могу. Прижалась к профессору и прикоснулась щекой к его плечу. Есть ещё немного времени у нас, ведь официально я не студентка. Значит, и Эриман не преступает закон. Но смогу ли я прятаться шесть лет? Будут ли они для меня стрелой, что летит быстрее ветра, или покажутся вечностью?

– Эбрисс Флеминг, – я робко подняла подбородок, – вы не видели моих друзей? Нимеридис и Викса? Они должны были нас подождать.

– Ваш земляк, эбрисса Невелло, минуты три назад туда побежал, – Адонис сделал размашистый жест в сторону парковки. – Но никто не отъезжал. Вернётся скоро, я полагаю.

– А Нимеридис? – удивилась я.

– Не видел, – Адонис пожал плечом.

– Найдутся, не волнуйся, – поддержал Эриман. – Пойдём пока стол организуем. Сейчас начнутся танцы, – его глаза весело загорелись, – мы не должны пропустить. Правильно, Донни?

– Только не напивайся и не приглашай меня на вальс, как в прошлый раз, – буркнул Адонис и отчего-то раскраснелся. – Старшекурсницы до сих пор мне припоминают.

– Тебе бы больше нравилось, если бы припоминали старшекурсники?

– Отлезь, про-о-отивный! – Адонис томно махнул ладонью и прыснул.

– У меня сегодня все танцы заняты, друг, – Эриман повернул голову и подарил мне белозубую улыбку. – Лин, ты же не против расшевелить кости?

– Я? – выдохнула я изумлённо. Как сказать, что танцую, как курица с отрубленной головой перед тем, как лапки откинуть? – Но я не умею…

– Смотри не сгори, друг, – эбрисс Адонис подмигнул Эриману, но его улыбка отчего-то выглядела печально. – Чёрных кошек в темноте не видно, покуда не мяукают.

– Как и драконов, – ответил Эри, сурово взглянув на воспитателя.

Адонис приподнял уголки губ в задорной улыбке и, махнув рукой, поспешил под навес.

– Почему фаршированный кальмар ещё не подан? – услышала я его голос издали. – Брисса Дахэ? Ужель ждёте, пока все разойдутся?! Всё равно ведь с вас двойную, а то и тройную порцию стребую!

– Да знаете ли вы, сколько он готовится? – игриво ответила ему худосочная пожилая женщина с задорными седыми кудряшками, стянутыми в пучок. Брисса жарила что-то на металлической решётке над углями, орудуя огромными вилками.

– Да знаете ли вы, – передразнил Адонис, весьма подобающе копируя интонации её голоса, – сколько сил требует трансформация?!

– А при чём тут кошки? – я подняла глаза на Эримана. В глубине его зрачков мерцали алые огоньки. Вспышки пламени бросали в его волосы танцующие блики.

– Не знала, что драконы не переваривают кошек? – как-то наиграно засмеялся Эриман и потащил меня к деревянным столикам.

– А я люблю кошек, – пожала я плечом. – У меня даже дома одна осталась. Она хорошая, только трусливая.

– Я домашних животных не держу, потому трудно сказать люблю или нет. В детстве не было любимцев: отец не разрешал, а сейчас… – Он задумался и почесал скулу. Провел рукой по кудрям, распутывая черные спиральки. – А сейчас я равнодушен к ним. Мне с людьми общаться приятней, – говорил так близко, что мягкие губы касались моих волос. Незаметно, осторожно. Близость в толпе была ещё острей, чем там: в траве, в темноте. Я покачнулась и встряхнула головой, прогоняя хмель. От его очарования или от вина?

На столиках, сколоченных из тёмных досок, красовались всевозможные яства. Кусочки мяса в румяной корочке кляра, прижаренные разноцветные овощи, пышные сдобные булочки с зёрнышками кунжута, что почему-то напомнили мне груди Тальены. В прозрачных кувшинах с кристальными крышками переливалось, как вулканическая лава, рубиново-огненное вино. Воздух наполнял такой аромат, что хотелось выть от голода и желать еды почти так же отчаянно, как поцелуев Эри. Заметив, как я облизываюсь, Эриман добродушно хохотнул и подтолкнул меня к столику.

– Пойдём?

Но не успели мы опуститься на нагретые деревянные скамейки, как до слуха донёсся отчаянный топот ног. И прежде, чем обернулась, я поняла, кто приближается к нам.

– Арлинда! – взволнованный голос Викса прорвался сквозь мерный гул редеющей толпы. – Ла'брисс Окард!

Я вдохнула поглубже, прогоняя волнение. Мой земляк нёсся сквозь толпу в гордом одиночестве. Его правильные черты лица искажало беспокойство. Нет, не беспокойство – паника. Словно его повозку угнали…

А вдруг и правда угнали?!

Он рухнул на лавку и резко выдохнул.

– Арли, ты Ними не видела? – он заломил пальцы и опустил голову. – Мы повздорили, и она ушла. А я, глупец, не могу теперь её найти. Простите, что отвлекаю вас от трапезы, но я очень волнуюсь. Ла'брисс Окард, прошу Вас! – он воззрился на Эримана и сжал кулаки.

– Мы её не видели, Викс, – тепло ответил профессор и обернулся к худосочной женщине под навесом: – Брисса Дахэ! Можно вас на одну минуту?

Та передала вилку стоящему рядом парню и пригрозила ему пальцем, а сама побежала к нам.

– Да? Чего-то особенного хотите, Ла'брисс Окард?

Эриман мотнул головой:

– Темноволосая девушка, раскосые глаза, очень белая кожа. Белее снега. Видели такую?

Женщина на миг задумалась и приложила палец к тонким губам.

– Нет, но вы у той компашки ещё спросите. Они всю молодежь знают, – она ткнула пальцем в темноту, разбавленную бликами фонарей, и я увидела знакомых мне людей. От одного взгляда на них у меня похолодело в груди. Больше всего я боялась за то, что Эриман сорвется. Рыжая макушка Леана мелькала среди разномастных причёсок.

– Аха! – скрипнул зубами профессор и оскалился. – Сейчас и поговорим, – прорычал он, резко поднявшись.