В Орейвор мы прибыли поздно вечером, когда небо наполнила густая синева, а голод разыгрался так, что мы с Виксом готовы были друг друга сожрать. Пары пирожков с вишней, прикупленных в дороге, не хватило на двенадцать часов изнуряющей поездки. Когда мы выпрыгнули из повозки у самых стен общежития, происходящее стало казаться нереальным. Словно меня настоящую мчало по дороге дальше, а тело было не моим.

– Я, наверное, поеду к Ла'бриссу, – выдохнула я, и сердце зашлось. По коже потёк жар. Терпения не осталось. – Я должна скорее извиниться.

– Если тебе грозила опасность, как думал профессор, я одну тебя не отпущу. Вместе поедем. Передам из рук в руки, тогда смогу успокоиться. С Эриманом тебе всё-таки безопасней будет. Сейчас и транспорт найдём, – Викс пропустил меня вперёд, приоткрыв дверь. – Только сначала мне нужно в комнату забежать. Переодеться. Как раз и ты приведёшь себя в порядок. А то гляди, профессор испугается и убежит от такой замарашки, – он зацепил мой рваный рукав и мягко улыбнулся.

Мы поднимались по лестнице, когда навстречу вышел Леан. Его огненная грива торчала ёжиком, а лицо осунулось и опухло.

– Арли? А ты как здесь очутилась? Говорили, что уехала, – он косо улыбнулся и глянул исподлобья на Викса. – Что вы такие ободранные? Случилось что?

– Неисповедимы пути Вездесущих, – метка зачесалась сильнее, и я потянулась к плечу. И сразу разодрала кожу ногтями. – О Нимеридис ничего не слышал?

Он мотнул головой и уставился на багряное пятно, что проступило сквозь ткань блузы. Я спрятала метку рукой, и Леан отзеркалил движение, прикрыв ладонью своё плечо.

– Дикие собаки напали? Да что случилось? Вы до сих пор ищете Нимеридис? – рыжий нахмурился. – Она же домой уплыла. Разве нет?

– Её не было на корабле, – я отвернулась. – Значит, она где-то рядом. Может, в соседних городах. А, может, и в Орейворе, и за нею далеко идти не нужно. Ты давно здесь, Леан. Слышал что-то про таинственные исчезновения?

– Нет. А что за истории?

– Неужели не знаешь, что студенты исчезают? – я начинала злиться. Он не мог не знать! Просто не мог! – Ты так давно тут, и даже остаёшься на змеиный сезон в общежитии, и ничего не видел и не слышал? Не верю.

– Арли, что за обвинения? – опешил Леан и обогнул нас, намереваясь пойти дальше.

– Какие? – выдохнула я. – О чём ты? Я просто спросила. Думала, ты свет можешь на эту историю пролить.

– Я не слышал. Возможно, это хорошо скрывают наши ведущие профессора, – он скривил лицо и почесал плечо и подбородок. – Рад был увидеть тебя, Арли. Прости, что не могу помочь.

Он спустился на пару ступенек и бросил тяжёлый взгляд на Викса.

– Если я что-то узнаю, обязательно сообщу.

И исчез за дверью.

– Это он сейчас Эри обвинил? – гневно буркнула я себе под нос, когда мы с Виксом поднялись двумя этажами выше, и шаги Леана стихли.

Друг пожал плечом.

– Болен он. Леан. И очаг на спине, – проговорил отрешённо. – И, знаешь, у него сейза на ощупь, как у вас с Нимеридис. Странный он парень и чего-то явно не договаривает.

– Хочешь сказать, что он тёмный?

– Возможно, – Викс прошёл в коридор и поманил за собой. – Поспешим. Скоро ночь. Надо ещё дядю найти.

Крыло секции Викса почти пустовало, да и обитающие там сочли ненужным торчать снаружи в такой час. Поэтому я спокойно помылась в мужском душе и быстро привела себя в порядок. И даже подсушила волосы заклятием ветра, которому научил меня Эриман. Было холодновато под воздушными потоками, но результат того стоил.

Я выбрала глухое чёрное платье с длинными рукавами. Чтобы надёжно скрыло мои синяки и ссадины. Пару царапин на лице, правда, спрятать не получилось. Но результат, который я увидела в зеркале, оказался, определённо, неплохим.

Викс переоделся быстрее и, сказав, что скоро вернется, куда-то убежал. Мне пришлось его ждать в комнате, разглядывая серый потолок, по которому расплывались тёмные круги от светильника. Мрак за окном казался плотным и жутким. А когда послышались тяжелые шаги, я вообще забилась в угол и задержала дыхание.

Дверь скрипнула и распахнулась. На пороге стоял взъерошенный друг.

– Готова? Поехали. Дядя уже дома. От него сразу к Окарду поедем. Даже если это будет слишком поздно. Я должен с профессором поговорить. Должен! Студентов не ставили в известность. Леан прав, – Викс говорил возбуждённо. Его щёки наливались болезненным румянцем.

– Дядя что-то рассказал тебе про это? – удивилась я. – И про метку?

– Я его не видел. Секретарь сказала, что уехал засветло, – Викс сложил вещи в свой чемодан и, захватив мой мешок, пошёл к выходу. – Арли, – он взглянул мне в глаза. – Ты действительно любишь профессора? Или это просто увлечение? Я должен понимать, как реагировать на слова дяди.

– Викс, – мне пришлось задержаться у косяка, чтобы не свалиться от напряжения. – Я люблю его так, как никогда и никого не любила. И желаю так, будто я куртизанка, умудрённая опытом. Я безумной становлюсь, едва он на меня взгляд бросает. Умираю, если его рядом нет. Будто мы долгие годы в разлуке были, а потом внезапно встретились. Бывает ли такое?

Друг долго молчал, качая головой. Жевал губы, будто боясь сказать, а потом всё-таки решился:

– Бывает. Но не всем так везёт. Ведь он тоже без ума от тебя. Это видно по глазам, Арли, – Викс подошел ближе и скользнул ладонью по щеке. По-братски. – Ты достойна счастья. Главное, теперь не упусти его, как я.

– Ты тоже будешь счастлив, – шепнула я, поймав его руку. – Я обещаю тебе. Мы её отыщем. И вернём в Академию.

– Предчувствие нехорошее, – оборвал мою речь Викс и вытолкал меня в коридор. – Пора. Мы время теряем.

Мы вышли в затхлую темноту коридора и поспешили к лестнице. Азиты давно погасили, и идти мрачными пролётами было жутко. Приходилось пристально смотреть под ноги, дабы не свалиться со ступеней и не свернуть себе шею.

– Попутки в такой час не сыщем, – высказалась я.

Комендант выползла из своей комнаты и окинула нас суровым взглядом.

– Эбрисс Илмаун, вы уже не вернётесь сегодня? Можно закрыть корпус?

– Закрывайте, если больше никого не ждёте, – отрезал Викс, и мы вынырнули в ночную прохладу. – Нас воспитатель подбросит, – сказал он уже мне, помогая спуститься по ступенькам. – Я договорился. Надеюсь только, что дядя дома. Пешком мы к нему никак не доберёмся, а там уже повозки есть, чтобы к Окарду поехать.

У выхода нас ждал эбрисс Адонис. Он выглядел таким заспанным, словно его только что выдернули из постели. Воротник рубашки стоял колом, волосы – дыбом, а полы смыкались не на ту пуговицу. Дорогой плащ поверх всего этого безобразия смотрелся нелепо и забавно.

– Не поздновато ли для визитов, эбрисс Илмаун? – Адонис зевнул.

– Как раз вовремя! – брякнул Викс. – Я бы не дёргал вас, но это очень важно. И для вашего друга профессора Окарда тоже. На улице не хочу это обсуждать, – он обернулся через плечо и осмотрел пустынную дорогу, освещенную фонарями.

– Поехали, что ж, – Адонис показал на скромную повозку с полированной отделкой. Гладкие двери местами бороздили царапины. – По воздуху сейчас не сумею, к сожалению. Был вечером у Эримана, немного выпили. На мне и амуниция не удержится.

Викс бросил на меня беглый взгляд, а потом спросил у Адониса:

– Как профессор?

Адонис обернулся, ища в темноте меня. Я поспешно отвернулась, сделав вид, что изучаю листья на кустарнике. А сама уши навострила, стараясь ни слова не упустить.

Помолчав, воспитатель тихо выговорил:

– Плохо, эбрисс Илмаун. Он… навредил себе. Сильно.

Внутри всё перевернулось, и я едва не закричала. Пошатнулась, вцепившись пальцами в подол, и чуть не свалилась в кусты подстреленной птицей. Как же так…

– Он никого не хочет видеть, – добавил Адонис неохотно.

– Это мы ещё посмотрим, – процедил сквозь зубы Викс и помог мне сесть в повозку. Склонившись к самому уху, прошептал: – Я верю, что ты достучишься до него. Нет – я сам ему морду набью. Пусть только посмеет тебя обидеть.

– Может, сначала к нему? – шепнула я. – А к дяде – уже вместе с ним, утром?

Викс сел рядом и задумался, долго прикусывая согнутый указательный палец. Адонис вёл лошадей сам, потому остался снаружи.

– Хорошо! Арли, только ради тебя! – он приоткрыл окошко и выкрикнул: Эбрис Адонис, не нужно к дяде. Едем к профессору!

– Спасибо, – я закусила губу в темноте. Страх и волнение казались осязаемыми.

Повозка прорезала темноту темной гривой лошадей. Цокот копыт разносился по округе и застывал в моем сердце уколами иголки. Каждая выбоина, каждый поворот превращали меня в изваяние. Хотелось рухнуть между сидениями и не вставать. Чем сильнее я приближалась к Эриману, тем больше боялась, что он меня прогонит. Я готова была к любому ответу, только бы принял и выслушал.

Ночное светило разгулялось, опустилось до самой земли и набрало синевы и серебра. Как его глаза. Моего доброго и верного мужчины, которого я так необдуманно ранила.

Площадь перед особняком освещали азитовые фонари. Некоторые из них были сломаны и, будто корявые зубья, клонились к вымощенной камнями дорожке. Возле дома валялось вырванное из земли дерево. Оно кривой лапой покорёженных корней тянулось в потяжелевшее небо, словно моля о пощаде. Поздно. Не спасти уже его. Не помочь.

Что здесь произошло?

Я подняла голову, вцепившись в локоть Викса, и застыла. Окна на втором этаже были выбиты, рамы торчали на улицу и намеревались вывалиться прямо нам на голову. Тонкий тюль белым крылом отмахивался от назойливого ветра, что влетал в нашу с Эриманом комнату. Как же больно было на это смотреть! Только бы ноги удержали. Только бы не упасть.

Я сжала руки. Викс понимающе похлопал по ладони.

– Тише. Я с тобой. Не бойся.

Эбрисс Адонис шёл следом и непринужденно зевал.

– Кто? – выдохнула я. – Кто это сделал? Его… похитили?

Слова крошились во рту, как льдинки. По мере того, как мы приближались к дверям, сердце колотилось всё сильнее. Ног я почти не чувствовала. Прохладный ветер колол кожу. А тревога – душу. Как там мой любимый? Всё ли хорошо?

Тяжёлая дубовая дверь возникла перед нами, как исполин. Собравшись с духом, я постучала. Спустя долгие минуты открыла Амрес. Измученная, бледная, с распущенными светлыми волосами.

– Пришла посмотреть на результат своего труда? – язвительно выцедила она.

– Я не к вам, – посмотрела на неё исподлобья, так строго, как только могла. Викс тут же дёрнул меня за рукав.

– Знаю, что не ко мне, – женщина отошла в сторону. – Сомневаюсь, что станет он с тобой говорить. Проходите. Эбрисс Адонис. Вы не успели и отдохнуть? Пойдемте. Я вас напою чаем горячим, – Амрес тепло улыбнулась и поманила воспитателя за собой. – Викс, может, и ты чаю? – она обернулась через худое плечо, мотнув длинными светлыми волосами.

– Сама справишься? – обратился друг ко мне. – Я не хочу вмешиваться раньше времени. Тебе стоит самой с Эриманом поговорить и объясниться. Если упрётся, тогда уже я приду. И пусть только попробует тебя обидеть.

– Да не тронет он её, – сухо сказала Амрес и отвернулась. Они с Адонисом пошли в сторону кухни. – Ла'брисс просто на порог её не пустит. Хотя, там можно не стучать. Дверь всё равно выбита. Как я устала от этого бардака. Разве можно вот так сходить с ума по девчонке, Адонис? – они отдалялись по коридору и голос Амрес постепенно затихал. Напоследок я услышала, как эбрисс ей ответил:

– Любовь – дама капризная. Радуйтесь, что не по мальчишке…

А потом его голос утонул в гулкой тишине коридоров. Эхо мрачно покрикивало что-то им вслед, но составить из отзвуков слова не выходило. Совсем.

– Справлюсь, – я улыбнулась Виксу. – В любом случае, встречаемся завтра в девять у общежития. Я должна с твоим дядей поговорить, во что бы то ни стало.

– Договорились, – кивнул парень и поцеловал меня в щеку. Скользнул ладонью по лицу, словно собирая тревогу и печаль. – Вот теперь иди! А то расцарапанная вся, будто с кошкой колбасу не поделила.

Он тепло улыбнулся и размашисто пошёл следом за эбриссом и Амрес.

Я долго провожала его взглядом. Могла ли я подумать парой лет ранее, когда жила в Мелике, что Викс станет мне другом? И что стану доверять ему, как себе самой? Да нет же! Даже если бы кто-то напророчил мне такое будущее, я лишь рассмеялась бы. Не место золотому мальчику из образованной семьи рядом с небогатой дочерью торговки.

Когда шаги Викса затихли, страх снова сковал ступни кандалами. Словно я в секунду потеряла защиту. Я не знала, как оправдываться перед Эриманом. То, что я совершила, никакому объяснению не поддаётся!

Превозмогая страх и стыд, я поднялась по лестнице. Долго плутала тёмными коридорами, ища знакомые покои. Амрес словно специально погасила азиты, наказывая меня. Это меньшее, что она могла сотворить.

Комнату узнала по вывороченной двери, сорванной с петель. Свет ночных светил проникал в коридор и ложился на пол мутным квадратом. Затаилась, было, у стены, боясь, что Эри меня услышит. Но потом решила не прятаться.

– Эриман? – я вышла в прямоугольник света и заглянула в комнату.

Он стоял у разбитого окна и смотрел в чёрное небо, утыканное блестками. Был в одних брюках, босой; руки плетьми висели вдоль тела. Эри смотрел в даль и не шелохнулся, когда я шагнула ближе.

– Эри, – я сделала осторожный шаг в комнату. Внутри царил беспорядок. Развороченная мебель, щепки, опрокинутые подсвечники, висящие лоскутами обои. – Я не знаю, что сказать тебе. Не знаю, как оправдываться.

Я закусила губу и приблизилась к Эри так, что ощутила запах пепла. Едкий и выжигающий. Слова звучали дёшево и пошло. Слёзы, выступающие в уголках глаз, были ещё более отвратительны. Чего стоит моё раскаяние, если я усомнилась в любимом? Такие вещи не прощаются!

Он поёжился, затем обернулся. Так резко, что я невольно попятилась.

– Ты же боишься меня. Зачем пришла? Чтобы снова на больное наступить? Потоптаться? – он опустил взгляд, наполненный магмой. Спрятал за спину руку и договорил: – Уходи. Не стоило возвращаться.

– Я не боюсь, – проговорила тихо. – Сразу нужно было спросить тебя об этой темнице, но подумала, что кожу спустишь. И убежала, как последняя трусиха. А теперь понимаю, что предпочла бы в муках погибнуть от твоих рук, нежели так, как сейчас. Потому что без тебя я тоже гибну, но медленнее и мучительнее.

– Не нужно этого! – Эриман встряхнул руками спутанные волосы. – Просто исчезни. Больно слишком видеть тебя, – он шагнул ближе, а затем обогнул меня равнодушно и пошёл к раскуроченной кровати. Поднял с пола мой дневник и бросил под ноги. – Мне хватило этих слов, – ткнул пальцем в тетрадь и, согнув руку, застонал. – Не надо ничего говорить. Оставь. Меня. В покое. И так в груди пламя не успокаивается. Зачем ты вернулась? – присев около обломков, Эри спрятал на коленях голову. Как маленький мальчик, которого наказали ни за что. Как испуганный чёрный дракон, за которым гнались власти, пытаясь уничтожить.

– Ты не сказал мне всего сразу, – я стояла, опасаясь двигаться. Даже дышать боялась. – Не можешь простить меня, испугавшуюся твоей тёмной стороны, но сам не доверял мне. Это можно было предвидеть, но ты не предугадал.

– Я не гадалка, чтобы знать все наперёд! – отрезал Эриман, приподняв голову и уставившись в никуда. – И что дальше, Арли? Чего ты ждёшь от меня? Что смогу снова доверять?

– Это не обидит меня, – буркнула я, пряча слёзы. – Ты и без того не доверял мне, а значит, и не верил. И я приняла это, хоть и больно было. Я большего и не прошу. Позволь мне просто любить тебя. Таким, какой ты есть. Скрытным, тёмным и, наверное, жестоким. Обиженным. Со всеми твоими тайнами, которые я не могу разгадать. И прости. Отпусти мне мой грех и мою глупость.

Эриман посмотрел на меня, а затем сквозь зубы пропускал:

– Доверял. А теперь видеть тебя больно. У-хо-ди, – жалобно промычал и снова спрятал голову. – Не нужно меня принимать, и понимать не нужно. И любить. Мне умереть хочется. Ты будто сердце из груди выдрала и ушла.

Резко выбросил ладонь вперед и закричал:

– Уходи! Не наступай на свежие раны. Просто оставь меня! – и заскулил, прижав руку к груди. Только сейчас смогла рассмотреть. Цветок алый, как шпилька в моих волосах, как рана на крыле дракона… На плече у моего любимого.

Сердце ёкнуло – так громко, что задрожали осколки в развороченной раме – и камнем улетело вниз. Дыхание на миг остановилось, а я почти превратилась в камень. Этого ведь быть не может! Темная ипостась Эримана другая, и я её видела!.. Но отрицать очевидное не получалось. Объяснений не находилось, но я всё ещё верила своим глазам. И своему сердцу.

Дрожь побежала по коже, истлевая на кончиках пальцев. Осколки склеивались воедино, составляя цельную картину и сжигая сомнения. Я вспомнила разъяренного чёрного дракона, сжигающего леса и таверны, чистое пламя в его глазах. А потом в памяти воскресла жуткая темница с цепями и кандалами… Так вот, для чего оборудовали это страшное место! Эриман сдерживал себя, когда обращался. Потому что терял над собой контроль, как теряла я.

– Дракон! – воскликнула я, протянув руки к любимому. Я задыхалась от волнения и восхищения. – Мой чёрный дракон…

– Арли-и-и, я хотел сказать, – протянул Эриман, глядя на меня исподлобья. – Я бы сказал, если бы не твоя болезнь. Но ведь не было её. Ты притворялась. Как ты могла подумать, что я изверг? Что могу причинить тебе вред? Как ты могла?

– А что ты бы подумал, если бы на моём месте оказался? – губы лепетали сами по себе, а я подходила всё ближе и ближе к Эри. Словно боялась упустить своего дракона. – Вездесущие… Это чудесно! Это чудо настоящее, что я узнала тебя там, у реки…

Эриман насторожился. Отодвинулся.

– Я думал, что ты снишься мне…

– Ты мне снился. В темнице, – я опустила голову. – А до этого – бой, в котором тебя больше не было. И наши друзья. Нас шестеро. С метками.

– Меня и так больше нет. Я словно упал в пропасть и до сих пор до дна не долетел.

– Спасибо, Эри, – я опустилась на колени напротив и коснулась его щеки ладонью. – Ты жизнь мне спас. Спасибо… Тэй…

Имя сорвалось с языка, как звенящий осколок. Само по себе. Чистым голосом интуиции, звонким всплеском воспоминаний. И я точно знала: так правильно.

– Ли-и-ин, с ума меня сводишь, – посмотрел, испепеляя взглядом. – Почему не уходишь? Я же монстр. Тёмный. Страшный, – накрыл своей ладонью мою руку и потёрся щекой, как кот. – Ли-и-ин, я без тебя пустым становлюсь. В зверя превращаюсь. Хочу прогнать тебя сейчас, но не могу. Не идёшь из головы. Из сердца. Будто клеймо там выжгли давным-давно. Как же больно осознавать, что потерял тебя. По глупости и недоверию. Прости меня, малыш… прости. Реальность для меня смялась, не могу уже отличить, где сплю, а где бодрствую. Ты снишься мне или вправду рядом?

– Я здесь, мой дракон, – потянулась к нему и обхватила руками шею. Прижала к себе так крепко, как могла. – Я такой же монстр, как ты, Тэй. И я больше не боюсь. Ни твоей тёмной стороны, ни воспоминаний, что приходят только во сне. Прости меня, любимый. Прости, если сможешь.

Эриман нашел мои губы и осторожно прикоснулся к ним. От него веяло яблочным вином и жареным мясом, а ещё сухим пеплом и кострами.

– Это выше моей гордости. Сильнее желания избавиться от боли, что сжирает изнутри. Не могу без тебя. И никогда не смогу. Буду гнать, а в душе кричать, чтобы осталась. Буду уходить, а душой оставаться рядом. Люблю тебя, как безумный. Это навсегда, Лин. Навсегда.

– Навсегда, – повторила я, погладив его щёку. Двухдневная щетина уколола кожу. – Как же я вымотала тебя, родной. Сколько же боли причинила тебе, милый Тэй.

– Не уйдёшь больше? – он поцеловал мои пальцы и глубоко вдохнул. Сжался, как кислица от темноты. – Я же… чуть не сжёг тебя. Чуть не погубил. Дракон забирает душу, и тогда мне кажется, что все враги. Будто все вокруг хотят меня убить. Я шёл на манящий запах вереска и так хотел уничтожить его. Разрушить и сжечь. А потом… – он споткнулся на следующем слове и взглянул горьким взглядом. – Ты из-за меня чуть не разбилась, Лин. Я не могу тебя принять, ведь в бездну за собой потяну. Уходи, пока есть возможность, пока у меня есть силы отпустить, – говорил и целовал шею, гладил ладонями плечи и шептал: – Уходи, убегай, малыш…

– Я за тобой и в бездну пойду, – запустила руку в его кудрявые волосы. Перебирала непокорные пряди, вдыхая запах пепла, словно в первый раз. – И на край света. И под воду. И на небеса. Мы с тобою теперь едины. Я без тебя – лишь пустота.

Я обхватила его лицо ладонями и прижалась лбом к его лбу.

– Я люблю тебя, – прошептал Эриман, прикрыв глаза. – Люблю.

– И я люблю тебя, – проговорила я в ответ. – Где бы ты ни был, что бы ты ни делал. И как бы тебя ни звали! Даже смерть любовь мою не отнимет.

– Как же я соскучился, – Эриман подобрал руку и поморщился от боли. – Прости, что не могу обнять, – он виновато глянул из-под густых бровей. – Теперь и спать негде, – показал на кавардак. – Не мог уйти отсюда. Только здесь твой запах оставался. Воспоминания. Хотелось выдрать их из себя, но и без них не мог.

Эриман тяжело приподнялся.

– Пойдём. Я покажу тебе свою темницу, – он подал мне широкую ладонь здоровой руки и повёл в коридор.

И я пошла за ним. Не страшась, что он прикуёт меня к стене и начнёт сдирать кожу. Не боясь, что заточит в темноте и холоде до конца моих дней. Я верила Эриману. Верила и до этого. Всегда верила…

Глава 23. Доверяй, но проверяй

Из столовой доносились отголоски разговора. Терпкий запах напитка из листьев смородины и цветков липы витал в воздухе. Адонис что-то вдохновлённо рассказывал о драконьей жизни, а Викс и Амрес сдержанно смеялись. Им было хорошо и без нас.

Когда стены посерели и покрылись лёгким налётом мха, а воздух проморозил холод, мне всё-таки сделалось страшно. Я крепче прижалась к Эриману. Обняла его тёплое тело, согреваясь. Но так и не понимала, отчего боюсь.

Знакомая дверь была распахнута, а замок – сорван.

– Я не успел в этот раз заковать себя, – виновато проговорил Эриман. – Слишком быстро трансформировался. Да и, честно, мне хотелось, чтобы поймали и зачистили… Хоть что-то, лишь бы не царапало вот тут, – он легко стукнул себя в грудь кулаком. – Видишь, как ты отравила меня, Лин? Проходи, – он развёл кованую решётку и пропустил вперёд. – Можешь ближе посмотреть и понять, что в тех кандалах даже две твои талии утонули бы. Больно, что я не сказал правду вовремя, и больно, что ты не спросила, когда увидела. А я, дурак, не догадался… Мысли заняты были метками и связью, а потом ты слегла.

Я осторожно шагнула вглубь помещения. Спустилась на четыре ступеньки вниз, миновала огромную цепь, которую даже ногой поддеть не получилось, и упёрлась в ледяную стену. Осторожно коснулась металлической полоски, уходящей в стыки камней. По гладкому ребру бежал застарелый кровавый след. Дракон Эримана, кажется, бился в кандалах так, что сам себя увечил.

– И часто это происходит с тобой? – прошептала я.

– Дважды в год, в равноденствие. В этот раз, – Эриман помялся, – перевоплотился непроизвольно. Я не умею это делать по желанию. Дракон владеет мною, Арли, поэтому я и боялся признаться. Думал, что скажу, и ты просто уйдешь. Так, впрочем, и случилось, – он склонил голову, и волосы занавесили скулы. Хрустальный и печальный взор любимого спрятался под решёткой чёрных локонов. Он прижимал больную руку к груди и кусал губы.

Как сказать, что не боюсь я его дракона? Как объяснить, что он – это он один, и нет никаких двоих?

– Твой дракон – это ты, любимый, – прошептала я, нежно коснувшись его лица. – Не нужно бояться себя. Твоя тёмная сторона чудесна и волшебна. Никогда не забуду эти глаза из жидкой магмы… Я люблю тебя, Эри. И твоего дракона люблю ничуть не меньше. Дай мне свою руку. Пришла пора показать, чему ты меня научил.

Он недоверчиво посмотрел, но плечо повернул и выставил вперед локоть. Алый цветок распускался во всей красе, края очертила припекшаяся кровь.

– Я почти не помню, что делал, пока был драконом. Только в груди горело и кричать хотелось, а потом увидел, как ты падаешь, и… Очнулся дома и думал, что всё это время проспал.

– Тебя схватили, Эри, – говорила я монотонно, а сама накладывала ладони на рану, инвертируя поток. – Подбили тебе крыло. И хотели чистить отвезти. Но Викс усыпил тех, кто нападал, и хорошо, что их было мало. Я немного полечила твоё крыло, и ты улетел.

Красный цветок закрывался. Багряные линии стягивались и превращались в толстые рубцы. Шрам получился длинным и извитым: от середины предплечья до ключицы.

Эриман тяжело и порывисто выдохнул.

– Ничего не помню, – прощупал руку и улыбнулся. Впервые за этот тяжёлый день. – Хорошо получилось. Не зря мы занимались с тобой.

Он казался пассивным и равнодушным, мне даже жутко стало. Вдруг снова отдалится. А потом Эриман резко прижал меня к стене, придавив своим массивным телом.

– Попалась! – и коварно заулыбался. Склонился надо мной, нависнув. Тень накрыла меня с головой.

Что же получается? Напрасно верила? Напрасно отважилась и бесстрашной притворялась? Вот сейчас как прикует меня к стене, как уйдет, оставив в кромешном мраке – поминай, как звали!

Взвизгнув, я легонько толкнула Эримана в грудь.

– А говорила доверяешь, – прищурился Эри и, стиснув мои плечи, отстранился. – Хотя бы уже не врала, – проговорил он и горько усмехнулся. Шагнул назад и собрался уходить, сжимая кулаки до белых косточек.

– Доверяю, Эри, – прошептала я, и звук моего голоса рассеялся в воздухе кристаллами инея. – Это я от неожиданности.

– Все что мы делаем неосознанно в глубине души скрыто. Боишься всё-таки. Думаешь, что я зверь и монстр. Что сорвусь и раню тебя. Да сколько можно, Лин? Устал я от этого, честное слово. Чувствовал себя виноватым за вето, а теперь ещё и за кандалы, – он взмахнул рукой, показывая комнату. – Я не знаю, чего от себя ждать, не знаю, смогу ли сдерживаться. И не зря ты боишься, – он повысил голос. – Не зря! Потому что я сам боюсь причинить тебе боль. Боюсь, – сказал тише. – Понимаешь? Потому что, если дракон озвереет, и ты попадешь под его когти, я сам себе вырву сердце. Не нужны будут чистильщики, – погладил меня по щеке, очертив линию скул. – Я не должен быть рядом. Ты должна себя спасти. Оставаться со мной опасно и безрассудно.

Эриман отстранился и отвернулся.

Он отошёл к противоположной стене, ёжась от холода. Огромный, но беззащитный, как котёнок, которого из дома на мороз выгнали.

– Не прогонишь ты меня, Тэй, – слова шли из глубины моей души, и я не могла их контролировать. Будто вместо меня кто-то другой говорил. Кто-то старше, мудрее и умнее. – Я так долго искала тебя. Так долго, что потеряла всякую надежду. А сейчас, когда мы снова вместе, ты меня отталкиваешь? Знай же: разлучишь нас – меня погубишь. И себя самого.

Я осторожно подошла к Эриману со спины. Обхватила его и прижалась щекой к расцарапанной коже. Вдохнула аромат пепла и разнотравья, скользнула поцелуями вдоль позвоночника. Мышцы под кожей напряглись и выгнули его огромное тело.

– Неужели поверить мне не можешь? – шепнула я, продолжая целовать и гладить. – Именно таким тебя люблю: непредсказуемым. Вспыльчивым. Переменчивым. И тебя, Тэй. И прошлое твоё. И дракона в тебе. Не уходи. Не оставляй меня.

Эриман тяжело выдохнул и прошептал:

– Сам не смогу уйти. Только если прогонишь, – он повернул голову и выглянул из-за плеча. – Пойдём на кухню? Я два дня ничего не ел, – и виновато улыбнулся.

– Отличная идея, – я обвела его губы кончиком пальца, сожалея о том, что не пожертвовала дракону пирожок с вишней из котомки. – Я тоже голодна. Да и остальные беспокоятся за нас.

Эриман сгрёб меня в объятия и прорычал:

– Ох, не делай так, а то мы до кухни не дойдем. Я хочу не только есть, – прикоснулся губами к моему плечу и провел языком вверх по шее. Он сам дрожал и меня заставлял трепетать. Будто напряжение перетекало от одного к другому.

Я улыбнулась. Уголки рта дрожали. О, Вездесущие, как противиться этому притяжению? Как обуздать тело своё? Когда Эриман касался меня, я превращалась в развратницу.

– Тебе рубашка нужна, – осторожно погладила его раненое плечо.

– Тебя смущают мои шрамы? – усмехнулся Эри, запуская ладонь под ткань лифа.

– Ничуть, – я закусила губу, чтобы не застонать от его ласк. – Но они могут не понять.

Эриман наиграно надул губы.

– Я, вообще-то, у себя дома, но ладно – послушаюсь тебя. Тем более, ты теперь тоже здесь хозяйка. Лин, выходи за меня? – он стиснул пальцы на груди, заставляя меня охнуть и выгнуться.

Я захлебнулась эмоциями. Неужели это говорит мой Эри? Человек, с которым мы столкнулись под стеклянным небом чуть больше недели назад? Человек, которому я принадлежала с первой улыбки, с первого прикосновения… Принадлежала и боялась этой странной привязанности, то и дело убегая от своего страха и избегая встреч.

Да. Это – тот человек, что прятал меня от дождя. Тот, к кому так влекло, вопреки законам здравого смысла и правилам приличия. Тот, что наложил вето на моё поступление в Академию, чтобы спасти.

И тот, что спас. От чистки. От смерти. От самой себя… Мой дракон. Мой. Тэй.

Тэй!

И тут память выплюнула совсем другие воспоминания. Чёткие и яркие картинки, словно вырванные из чужой жизни. Пятно ледяного заклятия в воздухе и таинственные символы, рассыпающиеся острым инеем. Отточенные пики, летящие наперекор ветру и со свистом разрывающие пространство. И черноволосый парень – совсем ещё мальчишка – бегущий мне навстречу. Его кожаные доспехи порваны и изрезаны, а в прорехах проглядывает смуглая кожа, исчерченная ранами. И кровь. Такая яркая, что тревожное, белое небо меркнет и заливается теменью.

«Ли-и-и-ин!!!» – отчаянно звенит в голове.

Вздрогнула, прогоняя чужие воспоминания. И тут же заметила странный блеск в глазах Эри… Тэя.

– Ты тоже? – изумилась я. – Тоже видел это?

Эриман зачарованно кивнул. Уголки его губ опустились.

– Я давно принадлежу тебе, – выговорила, гладя его волосы. – Тэй. Я выйду за тебя.

Он поднял меня за талию и покружил, а затем осторожно опустил на пол и поцеловал. Отстранившись, долго смотрел в глаза и опалял лицо жарким дыханием.

– Как же я тебя люблю! Готов пережить всё заново, лишь бы ты рядом была. Я знал, чувствовал, что встречались мы раньше. Ты просто судьба моя. Но, – он внезапно стал серьёзным и задумчивым, – кто остальные из сна? Кто они? Вот почему шесть лучей…

– Думаю, завтра нам ответит на этот вопрос ещё один человек с меткой, – я подмигнула. – Ты ведь поедешь с нами?

– Кто? Кто с меткой? – заволновался Эри, прижимая меня к себе.

– Твоё начальство, – пояснила я. – Дядя Викса. Полагаю, он очень многое сможет прояснить, учитывая его возраст. Он ведь ещё при Чёрной Лавине бился…

– Ты шутишь?!

– Ничуть.

– Жаль, что ночь, а то я бы посетил дражайшего ректора, – скрипнул зубами Эриман, а затем заулыбался мне в губы: – Но у меня есть сейчас дела поважней.

Скользнул языком по губам, проникая внутрь. А у меня от его жаркого дыхания и прикосновений ноги подкосились и в голове стало пусто и тихо. Какие там сны, если реальность кажется мне иллюзией? Сладкой и приятной. Мой Эриман рядом, и больше ничего не надо. Пусть утром будут проблемы и заботы, а сейчас я хочу быть с ним.

Голод уже не волновал. Тревога и дурные предчувствия – тоже. В этой промороженной тишине существовали только я и он. Две души, сросшиеся друг с другом навеки. Два сердца, что нашли друг друга в лабиринтах времени и пространства. И теперь ничто не могло нам помешать.

Я жадно пила поцелуй Эри. Кусала его губы. Проникала в его рот. Глотала стоны, рвущиеся наружу. Он принадлежал мне, а я – ему. И больше не было для нас преград и препятствий.

– Я голоден, Лин, – оторвавшись, прохрипел Эри и привалился к стене. Привлек меня к себе и положил мою голову себе на грудь. Он дышал тяжело и часто, а сердце выбивало бешеный ритм, словно хотело выпрыгнуть.

Отдышавшись, Эриман сказал глухо:

– Я теперь всё время, как голодный зверь. Только нужна мне не еда, а ты. И если сейчас мы не остановимся… – он замолчал, а я вдохнула резкий запах жженой травы. Целуя в макушку, прошептал: – Давай все же хоть немного перекусим? А потом я подарю тебе столько тепла и нежности, сколько смогу, – хрустальный взгляд согревал и плавил. И так не хотелось разрывать этот миг.

Оторвалась от него с трудом. Почти с кровью и через раны. Но понимала, что мы должны выйти к остальным. Не могла же я оставить Викса в неведении.

Мы на несколько минут зашли в прачечную, где сушились рубашки Эримана. Пока он одевался, я мельком осмотрела широкое помещение, непроизвольно вдыхая резкий запах стирального мыла. Несколько раз чихнула и любимый поцеловал меня в нос.

– Да, здесь тяжёлый воздух. Ты стирать не будешь, обещаю. Мне нужна здоровая мама для будущих детей. Придётся для Амрес найти помощницу, потому что с оравой она одна не справится.

– А что ты ей обещал? – спросила я, видя, как Эриман погрустнел.

– Найти её сына. Уже пять лет ищем. После развода отец забрал ребенка и увёз куда-то. Больше о них никто не слышал. Я пытался помочь, но…

– Как жаль…

Эриман кивнул, застёгивая пуговицы. Я любовалась его крепкими руками и закусывала губу, чтобы не выдыхать слишком шумно.

– Пойдём. А то наши гости заснут за столом, – заулыбался Эриман. – Или съедят всё!

Издалека мы слышали, как Амрес перебивала Адониса, доказывая, что многие драконы скоро потеряют работу, так как появятся новые летающие повозки. Ведь уже сейчас технологии магомобилей внедряют в кораблестроение и военные разработки.

– Корабли ещё долго будут работать на печах, – встрял Викс. – Представляете сколько нужно азитов, чтобы толкнуть махину в сотни тонн? Не говоря уже о том, чтобы заставить её полететь!

Наши шаги разрушили словесную нить, и Амрес помялась с ответом.

– Ещё раз добрый вечер, – проговорила я сдавленно. А Эриман, подхватив меня под локоть, тут же повёл к столу. В фарфоровой чашке зажурчал ароматный напиток, и я невольно потянула руки к блюду с плюшками.

Эриман, пододвинув его ко мне, спросил:

– Амрес, а есть что посерьёзней плюшек? Я два дня не ел. Боюсь, этого будет мало.

Викс глядел на меня пристально и вопросительно и я смогла прочитать по губам: «Всё в порядке?»

Я кивнула другу и откусила внушительный кусок плюшки. Воздушное тесто растаяло на языке, обнажив ягодную начинку. Вкус смородины затушил послевкусие поцелуев.

Амрес удалилась в кухню. Вскоре на столе появилась огромная салатница с нарезанными овощами и кусочки запечённой индейки.

– Профессор Окард, Арли говорила вам о моем дяде? – спросил Викс.

– Сказала, – отрезала я, почувствовав, что краснею. Словно поделилась не домыслом, а чужим интимным секретом.

– Разберёмся утром. Сегодня все останетесь, – Эри глянул на Адониса, – у меня. Вернее, у нас, – он поправился, подарив меня лучезарную улыбку. – Арли согласилась стать моей женой.

Викс выронил чашку. Она опрокинулась, и тёмная вода проложила дорожку по белоснежной скатерти.

– Простите, – друг подорвался, краснея. – Я… я очень рад за тебя, Арли, и за вас Ла'брисс.

– Это нескорые планы. Мне выучиться надо, – я улыбнулась Виксу. Потянулась за чайником, чтобы налить ему ещё.

– Что значит нескорые? – нахмурился Эриман.

– Я всё ещё мечтаю стать лекарем! – я улыбнулась и погладила плечо любимого.

Веселье растаяло, как кубик сахара в чае.

– Что-то мне есть расхотелось, – проворчал Эри, глядя голодными глазами на индейку, что принесла на подносе Амрес. – Ай! Ладно! Сначала еда, а попозже, в кровати, мы обсудим твое обучение, Лин, – он коварно улыбнулся и, облизнувшись, потянулся к блюду.

Амрес хлопнула его по тыльной стороне ладони.

– Руки!

– Что?! – возмутился Эриман, недоуменно глядя на неё из-под густых чёрных ресниц.

– Помыть руки! Летал где попало, а потом за стол? – женщина встала в боевую стойку и уставилась на профессора, грозно сведя брови.

На секунду в столовой повисла тишина. Викс брякнул ложкой о чашку, Адонис захихикал, а я застыла. Чего ожидать от непредсказуемого мужчины? Который не только голоден, но и…

Амрес неожиданно раскатисто засмеялась.

– Расслабься, Эриман. Ешь уже! Я пошутила.

– Фух! Ты так больше не делай, а то я чуть руку твою не откусил, – любимый подмигнул мне. В его серебристых глазах мерцали алые искорки.

А мне стало не по себе. Оттого, что все за столом услышали, что после ужина мы ляжем в одну постель. И, возможно, больше. Да так не по себе, что даже плюшку пришлось отложить.

Хотя остальные будто пропустили эти слова мимо ушей. Никто не глянул осуждающе, никто не уточнил и не покачал головой. Только Викс зыркал на Эримана с опаской.

– Вы сказали «летал»? – тихо спросил он, будто боясь пошевелиться.

– По дому… бегал… – уточнила я.

Эриман перестал жевать и с набитым ртом проворчал:

– Боишшя шкажать лушшему другу, хто у тебя жених?

– Я думаю, что не вправе разглашать твои секреты, – я уставилась в чашку, и жар снова побежал по щекам.

– Я Виксу доверяю, – уже разборчиво и серьезно сказал Эриман.

– Так расскажи-и! – протянула я, искоса поглядывая на любимого.

– Ну, хорошо, – Эриман сжал мою руку и вольготно разложился на спинке стула. – Тот дракоша, которого вы полечили – это я.

– Не может быть! – выкрикнул Викс и приподнялся.

– Полечили? – Адонис вскочил, прекратив жевать. – Ты что ж, хвостов нацеплял, бедолага? Говорил тебе: будь осторожен с эмоциями! А если бы тебя почистили?!

– Тише-тише! – взмахнул рукой Эриман. – Тебе легко говорить. Ты контроль легко держишь, а я…

Амрес что-то тихо пробормотала и быстро вышла.

Адонис стал ходить туда-сюда по столовой, протирая ковер, но Эриман его остановил.

– Сядь! Не мельтеши! Может, я хотел, чтобы меня почистили? – он повысил голос и обвёл нас горьким взглядом. – Да что вы все взъелись? Амрес дуется, что сына не нашёл. Хотя я изо всех сил пытался. Нет его нигде! И мужа её тоже нет! Будто и в живых… Арли обижается за то, что не позволил ей учиться, хотя знает, что я защитить пытался. Викс, у тебя есть претензии ко мне? Ну, может, девушку увел или что-то подобное? Нимеридис не нашёл, например.

Парень помотал головой и почти уткнул нос в чашку.

– Хоть это радует! – хлопнул ладонями по столу Эриман и прошептал: – Простите меня, – он встал и поцеловал меня в лоб. – Я просто очень устал. Оставлю вас. Амрес покажет спальни, будьте как дома. Извините.

Эриман, шатаясь, вышел из столовой. Он витиевато ругался и в коридоре грохнул кулаком в стену.

Мы переглянулись. Викс вжался в сидение стула ещё сильней и, кажется, уже пил заварку чая, а Адонис потирал подбородок и качал головой.

– Что ты сидишь, Арлюха? – прошептал друг. – Иди к нему. Его нельзя в таком состоянии одного оставлять. У него не тело болит, а душа.

Ни секунды не мешкая, я вылетела за дверь. Эримана поймала в коридоре. Он стоял, вжавшись в стену и не думая прятаться. В глазах плясали красные огоньки. Не говоря ни слова, я приблизилась к нему. Словно он был миной. Или источником открытого пламени, что в любой момент мог меня зацепить. Прислонилась к его груди и поймала в воздухе его руки.

Эриман настороженно взглянул на меня. Совсем как дракон на берегу реки! Я проглотила тревогу: что, если оттолкнёт и придётся начинать всё с нуля? Что, если всё зря?!

– Любимый мой, – прошептала я. – Ты просто устал. Ох, Вездесущие, из-за меня всё… Как мне ещё извиняться?

– Я тоже виноват, не кори себя. Я несдержан и импульсивен, – он обнял меня и опустил голову на плечо. – За что ты меня любишь, Лин? Я же как ураган. Хорошо хоть дом деда не развалил, и мы с тобой не остались без крова. Прости за мою слабость. Не успокаивается сердце почему-то. Кажется, будто вот-вот тебя потеряю. Вот здесь сидит, – он приложил мою руку к своей груди. – И здесь жжёт, – и показал на плечо. – Невыносимо. Как раскалённое железо, что прилепили на голую кожу и не снимают.

– Ты больше меня не потеряешь. Я обещаю тебе, – шепнула я и потянулась к его губам. – Успокойся, хороший мой. Успокойся, родной. Я с тобой. А про клеймо мы подумаем завтра, когда узнаем всю правду.

Он посмотрел в глаза настороженно и снова обнял. Крепко-крепко, будто в последний раз.

– Пойдём поищем комнату. Моя должна быть цела. И даже не надейся, что будешь спать в другой. Пусть все знают, что ты моя. Только моя, Лин, – поцеловал мои пальцы и повёл меня по коридору.

Комната Эримана казалась огромной, несмотря на то, что была выполнена в тёмных тонах. Тёмные обои с изысканным рисунком, тёмный комод старинного дерева, огромная кровать с тёмным пологом, тёмный ворсистый ковёр на полу. Тёмные камни камина, тёмные угли внутри. Тёмные портреты на каминной полке и кресло в тёмном бархате у окна, затенённого тёмным тюлем.

– Здесь так… спокойно, – высказалась я.

– Мрачно, ты хотела сказать, – Эриман провел меня к кровати и осторожно подтолкнул, заставляя сесть. Потянул рукав, приоткрыв одно плечо. То, что с меткой. Присев рядом, он долго водил пальцами по контурам, дышал учащённо и наклонялся, чтобы разглядеть.

– Здесь есть надписи, но они ещё не проявились четко, – пальцы побежали по шее, и широкая ладонь пробралась на затылок. – Пойдём со мной в душ? – хрипло сказал любимый и, откинув на спину волосы, поцеловал мочку уха. – Не захочешь близости, я не буду настаивать. Просто хочу, чтобы ты рядом была и спинку потёрла.

Неожиданно я почувствовала страх и смущение. Ведь несмотря на то, что мы спали в одной постели – и даже больше – я никогда не разглядывала его обнажённое тело. Просто робко взгляд отводила, цепляя грудь и плечи. Но противиться я не могла. Тем более сейчас, когда мой любимый был ранен, а раны – болели. Поэтому робко кивнула, надеясь, что не покраснею.

Эриман увлёк меня за собой.

Эта душевая была шире и выше, чем в прошлой комнате. Под стеной стояла белая кожаная лавочка, на крючках висели полотенца и халаты. Все огромные и ворсистые.

Присев, Эриман стал расстегивать пуговицы рубашки, но руки его тряслись, и он путался в ткани. Еле слышно шипел сквозь зубы и нервничал.

– Лин, иди ко мне, – бросив очередную спрятавшуюся пуговку, он притянул меня к себе за талию. Уткнулся в шею и долго сопел. – Я болен. Представляешь? Совсем с ума схожу, когда не чувствую твое тепло. Колотить начинает, – жалобно посмотрел на меня и положил широкие ладони на щёки. – Арли, что со мной не так? Как это остановить?

– Я не знаю, – промямлила растерянно, прижимаясь к нему. А руки тянулись к коварным пуговичкам на рубашке и расстёгивали их. – Я сама то же самое чувствую. Умираю без тебя. А когда прогоняешь – совсем сердце не бьётся. Будто мёртвой становлюсь.

Эри дёрнул застежку на спине, и чёрное платье упало на пол. Мягкая ткань погладила ноги, отчего я задрожала. Тёплые ладони скользнули по бёдрам и замерли на талии.

– Будто каждую клеточку твоего тела помню, каждый изгиб и родинку. Запах твой сладкий… Что за сны такие, что кажутся реальностью?

Я стянула с его плеч рубашку. Эриман шикнул, когда ткань зацепила воспалённую метку.

Опустилась к его плечу. Линии шестиконечной звезды побагровели и налились кровью. И я чувствовала по жару на коже, что с моей меткой происходит то же самое. Чем ближе мы становились, тем ярче разгорались наши звёзды.

Но мне не хотелось искать объяснения странным вещам. Я услышу всё завтра. По крайней мере, надеялась, что услышу.

Я осторожно коснулась его метки губами. Поднялась выше, целуя шею. Эриман настойчиво потянул меня к себе, и я оказалась на его коленях. Прижал так крепко, что кожу обожгло. Жар его дыхания скользил по плечам и шее, порождая мурашки.

Эри встал, увлекая меня за собой. Поставил в душ и медленно развязал бельё. Избавился от последней детали и долго любовался моим обнажённым телом, ничуть не смущая. Его восхищённый взгляд опьянял меня, а дыхание и кроткие прикосновения заставляли выгибаться и стонать.

– Ты совершенна… – прошептал Эриман и расстегнул брюки. Тяжёлая ткань рухнула вниз, за ней улетело в сторону его бельё. Он шагнул ближе, оттеснив меня к прохладной стене душевой. Потянулся к крану и немного отодвинул меня к краю. – Осторожно, нужно горячей дождаться, – он встал под ледяные струи. Чёрные волосы тут же облепили его скулы, и вода помчалась по груди. Ниже я смотреть не посмела, и так едва трепет сдерживала. Едкие капли долетали до лица и казались острыми иголками.

– Уже тёплая. Иди сюда, – поманил к себе Эриман. – Лин, ты не смотришь на меня. Все ещё боишься? Или я тебя смущаю?

Я робко сделала шаг навстречу. Тёплая вода ударила в лицо, намочила волосы. Вытащила шпильку, и мокрые локоны упали на плечи, заслонив грудь.

– Просто дай мне время, – прошептала я, приподнимаясь на носочках. Легко коснулась его губ поцелуем, словно извиняясь за свою робость. – Я ведь до тебя мужчин только в учебнике видела. Да и не такие они там вовсе, как в реальности.

Скользя, придвинулась ближе и почувствовала его желание. Но страшно уже не было. Паника сменилась сладостным волнением, тело отвечало на ласки, выходя из-под контроля. И я поняла, что хочу того же.

Прочертила рукой дорожку по его груди, скользнула на живот и осторожно спустилась ниже.

В его глазах разгорались костры, и дыхание шумело над ухом, а губы бегло целовали и шептали несвязные слова. Я не разбирала, что он говорит. Мне казалось, что падаю, как тогда в пропасть, а мой чёрный дракон ловит меня. Расправляет крылья за спиной, и мне чудится, что у меня вырастают такие же.

Чёрные бусины сорвались с кончиков пальцев. Сущность моя просыпалась и торжествовала от прикосновений Эримана. Я глядела на его смуглую кожу, что покрывалась чешуйками, и понимала, что хочу зайти дальше, намного дальше. Нет теперь грани дозволенного. Хотела его невыносимо. Всего.

– А ведь метка может нас притягивать, и волшебство разрушится, как только узнаем правду, – вдруг горячечно выпалил Эриман и впился в мои губы. Притиснул к стене, собирая пресные капельки с языка. Ласкал грудь и сжимал, а когда я застонала шумно опустился ниже. Присел передо мной на колени, целуя живот, и…

Я застонала и откинула голову назад. Его горячие поцелуи сводили с ума, а крепкие руки придерживали на весу. Эриман остановился и присел на деревянное сидение в углу. Поманил за собой. Я впервые задержалась взглядом на его теле. Широкой груди, что вздымалась высоко, его бёдрах и крепких ногах. И желании, которого он не стеснялся.

– Малыш, иди ко мне…

Я потянулась к нему, как цветок к алейну. Опустилась на колени рядом с ним. Утонула в сладких объятиях, будто в языках пламени, и прижалась к Эри. Жажда раздирала меня, и, казалось, я никогда не сумею насытиться. Горячими, как раскалённое железо, прикосновениями. Страстными поцелуями. Запретными ласками, от которых хотелось кричать и подаваться ему навстречу.

– Никто меня у тебя не отберёт, – прошептала я сквозь сбивающееся дыхание. – Никакие пророчества, никакие отметины. Что бы нам ни сказали, что бы ни было в прошлом. Мою любовь никто не отнимет. Никто, слышишь?!

Я собирала с его губ поцелуи вместе с капельками воды. Ласкала, приближая к пределу, и с наслаждением впитывала его стоны. И молила Вездесущих лишь об одном: чтобы эти сладкие секунды не заканчивались.

Не было ни боли, ни страха. Только жажда, что преследовала нас обоих. Хотелось глотать его страсть и топить свой огонь прикосновениями. Его, моими, нашими.

Эриман был осторожен и нежен. Лишь когда по телу посыпались колючие, как иголки, спазмы, он отпустил себя, прижимая меня к себе так сильно, что я едва дышала. Я закричала. Кричала так громко, что казалось азиты в плафонах померкли. Эриман согнулся и, прикусив мне плечо, зарычал:

– Мне всегда тебя мало будет… Я. Люблю. Тебя.

А у меня перед глазами распускались лилии. Обжигающие огненные, благородные тигровые, нежные белые. Вспыхивали шестиконечными звездами во тьме и превращались в искры, затапливая тело огнём. Я кричала, сгорая в его объятиях. И увлекала его за собой в магму.

Боль разлилась по плечу под ладонью Эри. Последняя звезда вспыхнула во тьме, и меня понесло вниз. Распахнула глаза и встретила его взгляд. Вот он, Эриман. Мой родной. Мой нежный.

– Я люблю тебя, – прошептала ему в плечо, сбиваясь. Сердце колотилось, как гонг. – И, какой бы ни была правда, никогда ни о чём не пожалею.

Он опустил голову, и мокрые волосы защекотали мою разгорячённую спину. Глубокое дыхание забирало все мои опасения и страхи, дарило покой сердцу. тёплая вода смывала хлопья пепла с кожи Эримана, и на плече ещё ярче выделилась шестиконечная звезда. Наша общая беда. Или спасение. Кто знает?

Эриман долго ухаживал за мной. Натирал мягкой тканью спину и живот, не переставая, целовал и ласкал, будто хотел исследовать каждый сантиметр моего тела. Мягкая пена размягчила наши волнения, а вода смыла их остатки в водосток.

Когда мы вышли из душа, любимый накинул халат и обернул меня полотенцем. Поднял на руки и понёс в спальню. Только как укладывал на постель, я уже не помню. Мерно клокочущая тишина неожиданно резко вытянула меня из светлой реальности в тёмные сновидения.