– Привет! Как ты, красавица?

– Но…рмально, – выдавила Анна.

В душе всколыхнулись противоречивые чувства: с одной стороны – благодарить надо, а с другой – Дима вел себя, как дикарь.

– Да ладно, не злись! Я же прикалывался, – оправдывался мужчина, игриво улыбаясь. – Я не думал, что ты так серьезно воспримешь.

– Ничего себе! – возмутилась Анна, все еще держась на расстоянии.

Дмитрий ступил вперед – Савина шагнула назад.

– Ну-у, я больше не буду, честно-честно, – буркнул он, надув виновато губы, и сложил ладони в молитвенном жесте. В глазах плясали светлячки: такие они были яркие, словно янтарь, только с зеленцой.

– Хотела спасибо сказать, – произнесла вдруг Анна с надеждой, что больше их пути не пересекутся. Это желание так и растекалось под ложечкой.

Мужчина повел бровью.

– За что?

– Ну, что помощь вызвал.

– Э… ну, да, пустяки! – Дмитрий махнул небрежно рукой.

Они прошли мимо невысокого забора и свернули к отелю.

– Я пыталась тебя найти, телефон отдать.

– А… я срочно уехал, – мужчина повел плечом и, шаркнув туфлей, подкинул носком выбившиеся на тротуар травинки пырея. – Ты сейчас куда?

– Отдохнуть хочу, – сказала Анна из вежливости, а сама уже направилась к отелю, всей душой желая, чтобы Дима отстал.

– Окей, тогда еще увидимся. Не скучай! Ты же еще будешь тут?

– Да, – нехотя ответила Анна.

Дмитрий сделал широкий шаг навстречу и, наклонившись, коротко поцеловал ее в губы.

Савина не успела увернуться. От прохладного прикосновения бросило в жар. Мужчина отстранился, и ушел вдоль насаженных кустов прочь от отеля.

Преодолевая волнение, Анна еще долго смотрела ему вслед и не понимала, что происходит. Опять не успела спросить ни откуда он, ни фамилию, ни кем работает. А может, просто не захотела?

Когда Анна вернулась в номер, пришел Разумов и пригласил ее проехаться.

В дороге он вел себя сдержанней обычного, отвечал сухо и конкретно. Это показалось Анне странным.

– Ты сегодня не в духе? – начала она. Денис сжал руки на руле и бросил короткий взгляд.

– Нет. Тебе показалось, – такой же сухой ответ.

– Я Настю видела.

– Что? Где? – вдруг насторожился проводник.

– В городе. Они с тетей по магазинам ходили.

– Ясно, – буркнул Денис и повернул машину с дороги в сторону широкой равнины. Чуть ниже растягивался лес, за ним торчали испещренные горы. Они цеплялись верхушками за перистые облака и отбрасывали тень на долину внизу.

Разумов щелкнул языком и громко выдохнул:

– Приехали.

Пока спускались по дорожке, Анна все думала, как вернуться к разговору о сестре и побольше узнать.

– Она на меня сегодня так странно смотрела, я даже испугалась.

– Кто? – фальшиво переспросил проводник и прибавил ходу.

Анна подбежала. Дурак или притворяется?

– Настя. Ты специально делаешь вид, что ничего не понимаешь?

Денис промолчал, сжав губы так, словно боялся сказать лишнее.

– Ладно, я бы не лезла, но она говорила обо мне, – Анна начинала злиться. Мало того, что шеф послал на невыполнимое задание, так и еще поперек горла встала девчонка со своими предсказаниями. И с Денисом что-то случилось, он ощутимо отстранился. Словно никакого поцелуя под дождем, никакой романтики и теплоты. Может последнее и правильно, но на остальное Анне нужны были ответы.

– Не стоит слушать лепет десятилетней девочки, – сказал невозмутимо. Разумов и остановился. – Мы пришли.

Анна окинула беглым взглядом местность, но не заинтересовалась. Сейчас ее больше тревожил разговор.

– Почему ты говоришь со мной так, словно я провинилась? Денис, ты избегаешь взгляда, ты не хочешь говорить. Зачем повез сюда? Я виновата перед тобой?

– Нет, это не так! Я просто хочу, чтобы ты не лезла в мою жизнь, вот и все! – повысил голос Денис. Густые брови почти коснулись переносицы, а в глазах пылал огонь печали.

Анна ошарашенно отошла в сторону. Когда это она лезла? Не он ли ее целовал? Не он ли успокаивал и обнимал на лавочке? И этот танец – полный нежной страсти. Тоже не он? Видимо, все это отработка заказа. Только по-своему. Да и что беспокоиться? Сама же собиралась уезжать.

Савина поджала губы, достала камеру и стала машинально снимать все подряд.

Жара усиливалась, хоть и близился вечер. Становилось тяжело дышать.

Между вершинами гор вдалеке простиралась долина, покрытая густым белым туманом. Анне показалось, что где-то там затерялась ее душа: такая же мрачная и пустая.

– Прости, что крикнул, – вдруг произнес Денис. Шорох травы под его ногами заставил Анну напрячься. Не нужно подходить к ней! А Разумов продолжал: – Настя с детства на учете у психиатра стоит. Она многих пугает. Не думал, что вы встретитесь даже случайно. Тем более два раза. Извини меня.

Возможно причина поведения Разумова не в ней, а в семейных проблемах? А она тут начала его осуждать за скрытность.

Прижала к груди камеру и подняла тяжелый взгляд на Дениса. Он не увел глаза, не отвернулся. Было сложно понять его состояние: он будто закрывался ширмой – холодной и твердой, как настоящий изумруд.

– Я поняла. Прости, не хотела надавить на самое больное… – Савина отвернулась и прошла по полю вперед, чтобы сфокусировать камеру на далеком тумане.

– Кстати, там находится долина и озеро, – подсказал Денис.

Анна вздрогнула.

Довольно мрачное место. Будто соткана огромная ткань-саван, что укрыла землю от палящего солнца.

Денис продолжал, сухим и надломленным голосом:

– По прогнозу дождей не обещают, так что завтра уже пойдем, чтобы побыстрее с этим покончить.

Последнее он сказал порывисто, и Анне показалось, что не с походом хочет быстрее покончить, а с ней. Подавила плохое предчувствие и продолжила снимать.

Стало слишком душно. Хотелось пить и футболка неприятно прилипла к телу.

– Вот и хорошо. Осталось всего ничего, – запоздало процедила Анна. Неестественная дрожь побежала по руке и спряталась под футболкой в районе солнечного сплетения.

– Ты пока фотографируй, а я схожу к машине, воды принесу, – как ни в чем не бывало сказал проводник.

Анна не ответила – горло сдавило слезами. Зачем она позволила себе симпатию, зачем вообще согласилась на задание? Почему сейчас в голове настоящий ураган мыслей? Куда все это выбросить?

Денис постоял немного, а потом, все же, ушел.

Надо брать себя в руки, что это ты раскисла, Савунья? Нюни пускаешь! А ну, прекращай!

Чтобы немного развеяться, она побежала по склону вниз. Добравшись до пары деревьев, приникла к одному из них. Вдох-выдох! Сегодня надо закончить с фотографиями и отправить их на сток, да и выслать архив с паролями маме. На всякий случай. Если с Анной что-то случится, мама сможет вывести средства со стоков.

От нелепых мыслей хотелось кричать. Савина прикусила губу и заморгала, смахивая накатившие слезы.

За деревьями резвилась узкая река. Вода бурная, берег каменистый. Анна спрятала камеру и, аккуратно пройдя по траве и камням к берегу, склонилась умыться. Намочила волосы и охладила водой уши: в голове посветлело. Хотя камень из сердца никак не вытащить.

Оглянулась на верхушку склона, где, по идее, должен уже появиться проводник. Но его не было.

Издали послышался легкий цокот тамбуринов. Что опять? Нет-нет!

Анна прислушалась. Еле-еле напевала знакомую мелодию флейта, аккуратно подрагивала перкуссия. Звучало вроде не в голове, а издали. Точно! Где-то справа, за деревьями. И что там может быть?

Пройдя по берегу, Савина свернула под тень деревьев. Еще несколько метров и музыка стала чуть громче и настойчивей.

Пробравшись через негустые насаждения, Анна вышла на небольшую поляну. Осмотрелась.

И застыла.

Впереди лежала длинная коряга. Такая трухлявая, что кора свисала ломтями, а на стволе виднелись проделанные шершнями дорожки. Та же поляна, что и во сне!

Анна стряхнула с плеч накатившую дрожь и побрела вперед. Это просто совпадение! Так, спокойно.

Музыка поглощала шелест листьев под подошвами. Все перебивал трезвон тамбуринов и вой флейт.

Обойдя сваленное дерево, Анна посмотрела на то место, где во сне сидел отец. Сейчас там пусто, но ощущение присутствия не отпускало. Передернулась, чтобы отогнать страх. Это просто совпадение. Совпадение!

Меня ищешь?

Будто тихий голос за спиной.

Обернуться? Страшно. Под коленями пучок гвоздей. Мужской голос. Не Дениса, не отца, сродни неземному с дребезжащим и булькающим призвуком.

Голова, как в тумане.

Деревья завели круговой танец, земля уходила из-под ног. В попытке за что-то ухватиться, Анна царапала пустой воздух. Музыка играла так громко, что ушные перепонки, казалось, сейчас лопнут. Стиснув виски пальцами, она согнулась пополам и попыталась сделать вдох, но, словно под водой, – легкие сдавило еще больше.

Резкий звон, хруст и грохот.

И все затихло.

Анна раскашлялась, привалившись боком к коряге. Новый спазм навернул на глаза горькие слезы.

Наконец, когда отпустило, она поняла, что все время прижимала одну руку ко рту, вторая глубоко вошла в лесной компост. Повернувшись к коряге спиной, Савина заметила несколько кровавых пятен на ладони. На губах солоно и влажно.

Встала на ватные ноги. Оглянулась, чтобы найти правильное направление и выйти с поляны. Солнечный луч пронизывал листья и засвечивал глаза. Анна прищурилась и медленно побрела вперед. Где же Денис?

– Анна, ты с ума сошла?! – шикнул сзади проводник.

Он схватил ее за локоть и, ничего не спрашивая, потащил в чащу.

– Де.. – попыталась сказать Анна, но в горле резало бритвой.

– Как можно быть такой дурой и полезть в эту глухомань? Ты хоть иногда соображаешь, что делаешь? Зачем связался с тобой, не понимаю!

Разумов еще что-то причитал, но не оборачивался.

Анна едва успевала переставлять ноги, чтобы не растянуться по земле и не напороться на сук. Негодование бурлило, но сейчас не хватало сил препираться. Главное, выбраться отсюда.

Когда показался просвет, Анна, наконец, одернула руку и вскрикнула:

– Ты делаешь мне больно! – голос пробился характерным сипом.

Денис обернулся. Его глаза округлились.

– Что с тобой? – потянулся ладонью к ее лицу, и тут же отошел, будто боялся касаться.

Анна тяжело улыбнулась, повела плечом.

– Приступ…

– Что?! Ну, точно дура! Поехали!

Денис психовал. Поддев ногой сухую ветку на земле, он со всего маху отшвырнул ее в сторону. Та жалобно треснула о ствол клена и раскололась на щепки.

Анне показалось, что это она падает и разваливается на куски, почти как деревяшка.

Денис дернул перед собой ветвь березы, та спружинила и вверх метнулись кудрявые листья и, сорвавшись, танцующие винтики опустились на траву. Проводник что-то еще цедил сквозь зубы, и все время оборачивался, проверяя, идет ли Анна следом.

И она шла. Опустила голову, пряча от него взгляд, волочилась, как загнанная лань. Еле переставляла ноги. И чего это он на нее злится? Она же ничего не сделала!

В машине они молчали.

Анна отвернулась в окно. Смотрела на меняющиеся картинки пейзажа, словно в большом калейдоскопе. Глаза щипало, горло до сих пор пекло. А еще больше тревожил тот голос.

Меня ищешь?

Вздрогнула, смахнула наваждение. Он казался ей таким знакомым, что от страха скручивало внутренности.

– Денис, – Анна позвала его аккуратно, почти шепотом. Но он все равно дернулся, руки нервно сжали рулевое колесо.

– Ты почему-то все время притягиваешь опасности, – пробурчал проводник.

– Кашель – не опасность, это…

– Все равно что! – перебил Денис. – Пока ты не знаешь точного диагноза – лучше не залезать на охраняемые горы и не бродить по лесным чащам возле обрывов!

Анна захлопала ресницами, от удивления не могла ничего сказать.

– Я не…

– Что? Не знала? Ну, конечно! – Денис выкрутил руль влево, и они свернули на дорогу к отелю. – Никто из пропавших без вести не знал!

Машина остановилась на стоянке около главного входа отеля.

Разумов, кажется, только разошелся. Он был зол настолько, что раскраснелся, а глаза метали гневные искры. Анна могла только смотреть испуганно то на свои руки, все еще измазанные кровью и землей, то изредка исподлобья на Дениса, который отчитывал ее словно провинившегося ребенка.

– Ты же знаешь, что я отвечаю за тебя! Ты знаешь это, и вот так меня подставляешь!

– В личную охрану я тебя не нанимала…

– Что?! – взъярился Разумов, и потянулся к бардачку. – Значит, я чего-то не понимаю! – он порылся широкой ладонью внутри, задев несколько раз Анну локтем, и выудил бумагу в файле.

– Читай!

Савина онемела.

– Что это?

Денис затих. Вцепившись пальцами в рулевое колесо, проскрипел:

– Это второй договор. Некий Камаев заключил со мной. Я думал ты в курсе.

– Не может быть! – вскрикнула Анна, разворачивая листы. Пробежала взглядом по верхним строчкам. Даже здесь Максим приложил лапу!

– Как ты можешь рисковать собой и подставлять других? У меня малая на руках, а тебя несет, как ручей, который вырвался на свободу и не знает, что летит в пропасть. Ты невыносима! Ты боишься за отца, а сама, стоило мне отойти на минуту, полезла в незнакомое место и чуть не…! Ты и в походе будешь себя так вести?!

Денис отчитывал ее, как ребенка, а Анна справлялась с шоком и закусывала губы до крови. Зачем Камаев вмешался?

– Анна, такое впечатление, что ты живешь в другом мире, где розовые бабочки и ласковое солнышко! Ты в жестокой реальности! Очнись!

Она прошептала:

– Я поняла. Хватит…

Разумов умолк.

– Хорошо, иди к себе, – уже мягче и спокойней проговорил Денис и отвернулся.

Если бы не самочувствие не позволила бы ему так разговаривать, а сейчас Анна просто хотела добраться до номера, упасть на кровать и хоть на время обо всем забыть.

Вечерело, солнце спряталось за горизонт. Оставшиеся лучи цеплялись за облака, верхушки деревьев и стекла окон. Последние отражали свет и слепили глаза.

Голова кружилась. Несколько шагов по тропинке из плиток дались с трудом. Солнце гасло стремительно, словно кто-то собрал лучи в кулак. Небо почернело, а затем ярко вспыхнуло серебром, и Анна упала во мрак.

* * *

Разумов вцепился в руль, собираясь уезжать. Он был раздражен и зол. Анна поступила безрассудно – его это задело. Потерев подбородок, посмотрел в зеркало заднего вида. Больше всего его взбесило то, что девушка так легкомысленно рисковала жизнью, а он слишком за нее волновался. Даже договор здесь не при чем. Где его холодная рассудительность? Где уравновешенность?

Савина медленно шла по тропинке к отелю. Может, стоило ее провести? Нет! Он и так на грани. Приближаться к ней – это прыгать с обрыва. Хотел поговорить, убедить не идти к озеру, но не смог. Трус!

А вдруг не дойдет? Ей явно нехорошо. Что за женщина безрассудная?

Денис заскрипел зубами.

Анна все время шаталась, словно прилично выпившая. Голова, склонённая набок, почти лежала на груди. Затем девушка остановилась и, чуть погодя, пошла дальше.

Что-то не так!

Разумов бросил руль и вышел наружу. Прислушался, что есть сил.

Анны снова остановилась. Волосы взметнулись, будто их подхватил ветер.

В несколько шагов Денис пересек клумбу и успел подхватить девушку, когда она падала.

Настя права, с Анной что-то не так. И связано это с Прибрежным. Он уверен. Стойкое дурное предчувствие накатило с новой силой. И что теперь? Не отходить от нее? Охранять сон и реальность? Издевательство! Но сам же согласился.

Денис донес ее до лифта. Несколько прохожих с интересом обернулись.

Из персонала подбежал молодой чернявый парень, чтобы помочь, но Разумов ответил, что сам справится. Только попросил вызвать скорую.

В сумочке Анны он нашел ключ. Было неловко рыться в ее вещах, но сейчас Разумов старался об этом не думать.

Положил ее на кровать и слегка похлопал по щекам. Голова, как у куклы, мотнулась из стороны в сторону.

Денис побежал в ванну, чтобы намочить полотенце. Вернулся и приложил холод к белоснежному лбу девушки. Осторожно, чтобы не дернуть лейкопластырь и не сделать Анне больно. Но пластырь съехал и показалась кожа. Без раны.

Разумов опешил.

Савина падает в беспамятстве от кашля, но порезы заживают меньше чем за сутки. Невероятно!

Полные губы поблекли, ресницы отбрасывали тень на впалые щеки. Денис провел рукой по контуру скулы девушки и нервно сглотнул горечь.

– Очнись, – сказал шепотом, чуть наклонившись.

Ее запах кружил голову. Стиснул зубы так, что, кажется, захрустела эмаль.

Попробовал еще побить по щекам, в последний раз хорошо вложил силу в шлепок.

Анна застонала.

– Аня, тебе не в поход надо, а домой или в больницу. Что ты делаешь с собой?

* * *

Анна открыла глаза и разглядела серо-голубой перламутровый потолок.

Денис нависал над ней и что-то причитал. Поправил подушку и сел на край кровати.

Как она тут оказалась? Все будто в тумане: движения медленные, голос проводника глухой и тихий.

– Ради чего этот риск, Ань?

– О чем ты? – почти неслышно спросила она, сглотнув собравшуюся во рту слюну.

Денис потянулся за графином и подал ей стакан воды.

– Пей. Сейчас скорая будет.

– Не нужно, – выдавила, протянув стакан назад. Рука безвольно упала на кровать.

– Да, как раз!

В дверь постучали. Молодой врач в белой маске прошел внутрь и поинтересовался кто больной. Денис показал на Анну.

Она умоляюще глядела в его глаза и мотала незаметно головой.

Разумов подошел ближе и, спрятав ее тонкую руку в ладонях, мягко улыбнулся.

– Аня, все хорошо. Не волнуйся.

– Что беспокоит? – поинтересовался доктор, ставя на пол темно-красный пластиковый саквояж. Расправив фонендоскоп, что висел поверх белого халата, и вставил его в уши.

Анна молчала. Ей не охота было говорить. Она не больна!

– Обмороки после специфического кашля. Сегодня даже с кровью откашливалась, – проговорил Денис.

Савина грозно зыркнула на него, а тот лишь сжал губы.

– Ясно. Футболочку приподнимите, – попросил медик и подсел на край кровати.

Хотелось Разумова стукнуть, и вместе с ним Камаева за этот детский сад! Максим нанял ей няньку, причем, не соизволил сообщить об этом.

– Мне нужно послушать вас, – он показал на одежду.

Закусив губу, Анна подняла футболку.

Денис, поспешно отвернувшись, отошел к окну.

Комната погрузилась в тишину. Врач долго вслушивался и что-то кряхтел себе под нос, а потом отклонился.

Анна опустила футболку, смущаясь.

– Не знаю. Ничего нет: ни хрипов, ни свистов. Вы – здоровы. Может, перегрелись? Или понервничали? Беременность? Можно еще сделать томографию, чтобы проверить голову. Советую пройти обследование.

– Нет, не нужно, – поспешила ответить Анна.

Денис стрельнул в нее яростным взглядом.

Савина поправилась:

– Я не местная. Домой приеду и проверюсь.

– А, конечно, – врач поднялся и направился к двери.

Денис двинулся следом.

У дверей гость обернулся и, будто вспомнив, сказал:

– Стоит больше пить, а еще не перегреваться и не переохлаждаться. Если вы не здешняя, это может быть акклиматизация.

Когда дверь закрылась, Разумов долго стоял неподвижно, прижав ладонь к стене.

Наконец, резко обернувшись, сказал:

– Завтра мы никуда не пойдем! – его губы утончились, скулы ходили ходуном. Денис говорил так жестко, что хотелось спрятаться под кроватью.

Анна мотнула неопределенно головой.

– Ты не можешь. Одумайся! – настаивал он.

– Я должна, – отрезала Анна. Голос звучал слабо, но не обрывался. Она знала, что выхода нет, и, если Денис откажется, придется искать другого проводника. Поездка затянется. А она так хотела домой. Подальше от всего этого.

– Только не говори мне, что наймешь другого гида, – проскрипел Разумов, будто читая ее мысли. – Я тебе о другом говорю. Ты же видно, что больна, и стоит обследоваться, а не в горы идти. Полечишься, приедешь позже, и мы сходим, – он смотрел на нее умоляюще.

Но Анна была непреклонна:

– Нет. Один день ничего не решит. Я не могу подвести отца, потому что кроме меня некому помочь.

– А если я найду деньги на лечение? Если помогу тебе, ты откажешься от похода? – сказал Денис, подойдя ближе.

Анна задумалась. Вспомнила «конфиденциальное» дело шефа. Перед глазами встала его свита охранников. У Бережного колоссальное влияние в Центральном, и журнал – просто одно из его увлечений. Если она не справится, неизвестно чем все закончится, но работать журналистом в будущем она вряд ли сможет.

Отвернувшись в окно, Савина посмотрела на пурпурное небо. Словно ее жизнь – солнце угасало за горизонтом.

– Давай я сам схожу к озеру и сделаю фотографии, – предложил Денис уже спокойней. Его тень стелилась по полу и, преломляясь, заползала на кровать. – Зачем тебе идти? Ты здесь опросишь людей и напишешь легенду. Никто не узнает.

Сказать Денису, что дело не только в снимках? Нет. Она не может. Анна прикусила губу, чтобы сдержать накатившее желание во всем признаться. Ей казалось, что она должна ему довериться, но слова шефа: «Только никому», все еще не давали покоя. Клятый камушек!

– Значит, дело не только в фото, – догадался Денис. – Ты что-то не договариваешь, – он присел и развернул ее лицо к себе, мягко касаясь теплыми пальцами подбородка. Острый взгляд прожигал.

– Денис, прошу тебя. Я устала… – шепнула Анна. Глаза щипало от слез. Вот-вот и хлынут.

В дверь постучали. Разумов скрипнув зубами, поднялся.

Работник отеля закатил тележку с продуктами и начал расставлять блюда. Анна тихо выдохнула, в душе надеясь, что Денис прекратит настаивать, и они не вернутся к этому разговору.

Аппетита не было. С трудом заставила себя съесть салат и сделать глоток сока. Денис тоже ел мало, долго ковырял вилкой отбивную и передвигал из стороны в сторону горки гречневой каши.

В какой-то момент он швырнул вилку на стол. Она врезалась в стакан сока, жалостно зазвенев.

Анна скривилась от звука. Он впился в висок острой болью.

Смахнув рукой волосы со лба, Денис встал.

– Я выйду подышать.

Дверь хлопнула, отчего Анна вздрогнула. Она надеялась, что Разумов уже совсем уедет. Это давление и допросы слегка напрягали. Сейчас не до романтики, и она уже мечтала остаться одна. Как теперь от него избавиться? Максим подложил настоящую жирную свинью, не зная, что не защищает ее, а толкает в обрыв.

Анна сходила к умывальнику и привела волосы в порядок, завязав хвост. Лицо бледное, как мел, под глазами темнели круги. Как в таком виде убедить Дениса, что все в порядке?

Дверь снаружи скрипнула. Глухие шаги раздались по номеру. Вернулся. Анна беспомощно вздохнула, стукнув кулаками по умывальнику.

Постояла еще минуту в ванной, пытаясь выбрать в зеркале правильное выражение лица, но вместо спокойной улыбки получались лишь кривые рожи и гримасы. Сделав нейтральный вид, она вышла в комнату, готовая побыстрее выпроводить Дениса.

Он лежал на кровати с закрытыми глазами, закинув руки за голову.

– Денис, ты можешь ехать домой. Здесь мне ничего не угрожает, – Анна прошла по ковру и остановилась возле окна. На улице стало совсем темно, почти так же мрачно было сейчас на душе.

Разумов молчал. Савина шагнула к кровати и присмотрелась. Он лежал без движения и, казалось, спал.

– Денис?

Послышалось посапывание. Анна склонилась, чтобы убедиться. Точно! Спит!

Она осторожно присела на край матраса и какое-то время не двигалась. Не могла оторвать взгляд от спящего мужчины. Вот линия подбородка, которого она касалась, и губы, что нежно целовали ее – все, что нельзя было себе позволять. Анна знала предел и он наступил.

По телу побежала волна тепла.

Громко выдохнув, Савина попыталась встать. Ноги, словно приросли, а рука сама потянулась к лицу Разумова. Маленькая ямка на подбородке, как магнит, притягивала. Анна застыла. Сомнения грызли душу. Имеет ли она право обнадеживать и обманывать? Ведь уедет же, не задумываясь, уедет.

Взгляд зацепился за небольшой шрам у Дениса на лбу. Тонкий и ровный, уходящий в корни волос. Никогда не замечала его из-за челки. Анна поддались необъяснимому притяжению и слегка коснулись былой раны.

Денис вдруг открыл глаза и схватил Анну за руку.

– Я не экспонат, чтобы меня рассматривать, – сжал достаточно сильно, Анна слегка вскрикнула. Отбросив ее кисть, как ненужную вещь, он встал через другую сторону кровати.

– Прости, я не хотела будить. Я…

– Думаю, сейчас ты уже никуда не влезешь и мне можно уйти. Завтра заеду утром. Будь готова.

Его голос звучал сухо и отстраненно. Анна не верила своим ушам. Поразительно, как быстро он менялся. Странный. Что-то не складывалось, словно в коробке с пазлом завалялись лишние детали.

– Ты изменился, – озвучила свои мысли.

– Доброй ночи, Анна, – процедил Денис и направился к выходу. Три тяжелых шага, дверь неприятно взвизгнула.

– Как хорошо, что мне придется рано или поздно уехать, а не играться в кошки мышки, – бросила Анна. И зачем?

Опустила лицо в ладони.

Дверь грохнула. Анна сникла и расплакалась. Наивно, по-детски.

Кто-то постучал в дверь. Анна даже не сразу услышала. Уже после второго или третьего раза прислушалась.

Снова постучали. Вернулся? Не хватало, чтобы он увидел ее зарёванную. Анна нехотя встала.

– Кто там? – решила уточнить.

– Это Дмитрий.

А ему что надо?! Сжала губы и, стерев остатки слез на щеках, открыла.

– Чего тебе? – резко начала Анна.

Дмитрий улыбнулся своей фирменной скошенной улыбкой.

– Телефон хотел забрать, – пожал плечами. Руки спрятаны в карманах темных джинсов. Белая футболка обтягивала его стройное тело и подчеркивала рельефные плечи.

– Да, сейчас, – Анна направилась к тумбочке.

Дмитрий зашел следом. Это напрягло: не хотела его впускать. По спине прошелся неприятный холод.

Выудила, наконец, телефон из сумки.

– Вот, держи.

– Ты немного напряжена. Массаж? – прямой, как двери.

Анна незаметно сжала ладонь.

– Нет, спасибо. Просто уже легла отдыхать, – она передала ему мобильный, а мужчина придержал ее за руку.

– Аня, прости. Я хотел еще раз извиниться за ту выходку. Я был сам не свой. Не знаю, что на меня нашло.

Он смотрел очень искренне, и хотелось верить. Получалось верить. Глаза цвета лесного озера освещенного утренним солнцем. Дима нравился ей, но страх был сильнее. Промолчала.

Мужчина выдохнул и снова сказал:

– Я дурак! Ну, честно, нет оправдания мне. Как мне загладить вину?

– Оставь. Не нужно вспоминать. Дима, я устала жутко, – прошептала Анна, но намеки на то, что пора идти, не работали.

Мужчина присел на край комода и, скрестив руки на груди, по-хозяйски вытянул перед собой ноги.

– Тогда можно я побуду немного с тобой? Мне скучно. А с тобой мне хорошо.

Почему тело все еще бросает в дрожь? Не от того ли, что страх сильнее симпатии?

– Не думаю, что это хорошая идея, – Анна подошла к двери, показывая, что ему пора.

Дима встал, нарочито медленно подошел ближе и остановился напротив.

– Я сожалею…

– Понимаю, но сейчас тебе лучше уйти.

– Мы с тобой встретимся еще? – Дмитрий стал рассматривать царапины на дверной планке.

Анна пожала плечами.

– Я еще неделю буду в Прибрежном. Возможно, и увидимся.

Он кивнул. Тянул время, не уходил. Анна уже едва стояла. Тянуло ноги и спину, глаза выжигало от слез, голова гудела, в мыслях полный бардак.

Дмитрий вдруг повернулся и подошел к ней вплотную. Положил одну руку на дверь за спиной, и притянул Анну за талию к себе. Она натянулась словно тетива, ей почудилось, что тонкая нить сейчас лопнет, и жгучая стрела разрежет тело. Зажмурилась и задержала дыхание. Выставила руки вперед и уперлась ему в грудь.

Но Дима не причинял боль. Лишь нежно коснулся губами ее алых щек, заплаканных глаз, волос на виске. Савина услышала, как он шумно потянул носом.

– Ты замечательно пахнешь.

– Дима, отпусти меня, – прошептала Анна. Он дышал часто и порывисто. От его прикосновений подкашивались ноги, было и приятно, и страшно.

– Да. Я ухожу, – промямлил он и коснулся ее губ. Не поцеловал, не настаивал, просто коснулся. Затем отстранился и вышел в коридор.

* * *

Утро было суматошным.

Анна созвонилась с родными, подругой и главным редактором. Отправила маме архив с документами, на всякий случай. Позавтракала слабо, совсем не хотелось – волнение в груди стояло камнем. Складывая вещи, она передвигалась по комнате быстро, несколько раз больно ударялась об углы. Потом села на край кровати и попыталась выровнять дыхание: еще с ночи оно, как у загнанного кролика. Нужно принять ситуацию, все равно изменить ничего нельзя. Пусть. Все. Побыстрее. Закончится.

Рюкзак с вещами уложен. Продукты Денис обещал сам заказать. Оставалось только переодеться и ждать.

Анна подошла к зеркалу, бросила взгляд на лоб, где должен быть глубокий порез после пещеры. Когда снялся пластырь, Анна даже не заметила. Так быстро зажила рана. Странно. Оторвала второй пластырь, на затылке, морщась от прилепленных к нему волос, прощупала рукой: тоже не следа. Осмотрела подошвы и на миг ей показалось, что падение в яму – это очередной кошмар.

Она привыкла к страшным снам, они с самого детства ее преследуют: особенно сон с тенью. Сколько Анна ни пыталась понять, что это значит – ничего не получалось. Ходить по всяким колдуньям не в ее стиле, а психотерапевты разводили руками. В итоге Анна смирилась. Советовали даже книги начать писать, но она отмахнулась от этого, как от очередного сновидения.

Зазвонил мобильный. На экране высветилось: Камаев. Анна отвечать ему не стала. Положила телефон на комод, а сама отправилась в ванную. Хотя так хотелось поорать в трубку трехэтажным матом, но не сегодня и не сейчас.

Настойчивый трезвон разлетался по номеру. Его упорство уже не волновало, Анна хотела лишь покоя. Да и какой смысл разговаривать? Выслушивать очередное «не иди», «там опасно»? Нет, это ей совершенно не нужно.

Дверь скрипнула, послышалось несколько тяжелых шагов.

– Анна, – позвал Денис.

От его голоса в сердце словно что-то надломилось. Все. Пора. Назад дороги нет. Ноги, и без того ватные, отказывались идти. Анна схватилась за умывальник и грозно глянула себе в глаза.

– Так! Хватит! Нужно взять себя в руки! – прошептала себе в лицо. Тряхнула головой и хлопнула себя по щеке. – Вот! Так-то лучше. Я иду! – последнее крикнула сильнее, чтобы проводник услышал.

Ехали долго: около часа, может больше. Проехали тот поселок Северный, где были в последний раз.

Анна откинулась на спинку сидения и, закрыв глаза, слушала музыку в плеере. Говорить с Денисом после вчерашнего не хотелось, да и он не особо горел желанием. Молча вел машину.

Пока укладывали вещи, сказал ей всего несколько слов.

Тогда ему позвонили и Разумов, отойдя в сторону, довольно грубо отвечал в трубку. Несколько фраз долетели до Анны: «…хватит», «ты заигралась в пророчества», «лучше бы ты училась…» Савина догадалась, что он с сестрой разговаривает. Но почему так жестко? Не о тех ли пророчествах идет речь, которые наговорила ей Настя?

Савина сняла наушники и посмотрела на Дениса. Он мельком обратил внимание на ее движение и вновь уставился на дорогу. Они как раз проехали мост, а после поворота попали в длинный коридор леса.

Разумов нервно сжал руль, обернувшись на толстое корявое дерево у дороги. Прикусил губу.

– Ты из-за Насти волнуешься? – попробовала начать разговор Анна. Пальцы на руле подпрыгнули и снова сжались добела. Наверное, выбрала не самую удачную тему.

– Это не твое дело, – проскрипел Денис.

Анна смолчала, прищурилась и посмотрела в лесную чащу.

– Она обо мне что-то говорила, когда звонила тебе? – решила не отступать, терять ей все равно нечего. Пусть Денис злится, сколько влезет.

– Не все крутится вокруг тебя! Я не собираюсь давать интервью и обсуждать с тобой своих родных, – он бросил ей гневный взгляд, но Анне на секунду показалось, что он наполнен горечью. «Тобой» он особенно подчеркнул, словно Анна какая-то гадость, о которую не хочется марать руки.

– Кажется, ты просто убегаешь от правды.

– А ты, конечно же, все знаешь?! – не смягчая тона, фыркнул Денис.

– Нет, но…

– Давай без лишних разговоров доберемся до озера и вернемся назад?

– Это ты сейчас намекаешь, чтобы я молчала и после похода поскорее убралась из твоей жизни?

Он отвернулся в окно, на массивной шее дернулась жилка.

– Я не намекаю, – выдавил слова сквозь зубы. Казалось, что нехотя, но бил по сердцу похлеще кнута.

– Ты понимаешь, что это смотрится нелепо? – заметила Савина.

Разумов обернулся, брови сошлись на переносице. Зеленые глаза налиты темной печалью и злостью. Анне даже показалось, что его челюсть заскрипела.

Решила договорить мысль:

– Я могу молчать, если тебе станет от этого легче. Но я запуталась и мне страшно. Ты все время рычишь, и я не могу понять почему. Что я сделала не так? То ты чрезмерно печешься обо мне, то отталкиваешь, то нежно целуешь, а потом разговариваешь со мной, как с врагом. Я не знаю, почему слова Насти, как ты говорил «детский лепет», имеют для тебя такое значение. Что я должна думать? Ведь это мне она сказала, что я принесу горе в вашу семью. Как это понимать? Мы с тобой едва знакомы. Нас ничего не связывает. Ну, кроме договора. И не я настояла, чтобы ты шел со мной к озеру – ты сам вызвался. И зачем я согласилась? Что мне мешало просто отказаться от ваших услуг и нанять другого проводника?!

– Что ж не отказалась? – рыкнул Денис. – Я и сам не рад, что связался с тобой. А теперь уже поздно говорить об этом.

Жалеет он?

Анна кивнула. Хотела еще что-то сказать, но сдержалась и лишь порывисто выдохнула. Отвернулась в окно и снова стала слушать музыку. Включила погромче, чтобы хоть ненадолго обо всем забыть. Как все сложно! Почему с ним так сложно?!

Свернув с трассы, они ехали еще с полчаса. Среди деревьев вдали стали просматриваться горы, поближе – одиноко стоящие домики.

«Крайний» – было написано на придорожной табличке.

Джип подкатил к широкому двору с цветущими клумбами. На заборе всей кроной лежала густая вишня.

У ворот их встретил пожилой мужчина с седой аккуратно стриженной бородкой. Он распахнул створки и пропустил автомобиль во двор.

Разумов припарковался и вышел на улицу. Анна решила не ждать приглашения и тоже последовала за ним.

– Здравствуй, Денис, – мужчины пожали друг другу руки, обнялись и похлопали по плечам. – Рад тебя видеть. Ты изменился, возмужал, – мужчина слегка отодвинул проводника от себя и осмотрел его.

– Спасибо, дядя Саша. Я у вас машину оставлю на денек?

– Да, конечно, оставляй на сколько нужно. А что это ты в наших краях? Тебя тут обычно не встретишь.

– Вот, в поход идем, – Денис махнул в сторону Анны.

В глазах седовласого мелькнула тревога.

– В наши гиблые края-то? Рискуете, – он покачал с досадой головой. – Может чаю на дорожку?

– Спасибо, мы пойдем, нам нужно засветло добраться до места, – сказал Денис, вытягивая рюкзаки из багажника.

Один передал Анне, второй, побольше, надел сам.

Разумов сегодня был одет спортивно: брюки с лампасами, кроссовки и обтягивающая футболка светло-голубого цвета. Он вернулся в машину со стороны пассажира и достал что-то из бардачка. Наконец, подошел к Анне и протянул ей бейсболку.

Савина подняла бровь.

– Хочешь солнечный удар? – брякнул проводник и на секунду задержал взгляд на ее лице. Показалось, что он слегка вскинул от удивления брови, скорее всего, заметил, что на месте пластыря нет и следа. Это действительно странно и необъяснимо. Но сейчас некогда разбираться с быстрой регенерацией кожи.

Анна хмыкнула и покорно натянула головной убор. Проверила, на месте ли камера, и тоже надела рюкзак. Довольно увесистый, но мягкие ручки спасали плечи от тяжести. Савина закрепила застежку спереди, отдернула футболку. Мысли спутывались, сердце громыхало в груди, как ненормальное. Она сможет. Она выдержит этот поход. Должна.

– Готова?

Так и хотелось сказать «нет», но Денис уже вышел со двора.

Минуя предупредительную табличку «Опасно для жизни. Запретная зона», они вышли на дорогу, вдоль которой тянулись ряды деревьев. Видно, что давно по ней не ездили. Тут и там валялись обломки веток, трава и кусты по бокам накрыли собой большую часть проезжей части. Та самая «дорога смерти», о которой рассказывал Вересов.

Противный страх царапнул лопатки.

Лес встретил их прохладой. Как приятно спрятаться от палящего солнца под густым зеленым потолком. А там, где все-таки лучам света удавалось пробраться в чащу, они выглядели, как настоящие клинки богов, разрезающие кроны, листья и стволы.

Разумов шел впереди, удерживая быстрый темп. Анна шла следом, продолжая слушать музыку. Поддерживать беседу с человеком, который всеми мыслями уже распрощался с ней – не было смысла. Потому она старалась ни о чем не думать, а просто идти и смотреть под ноги.

Грунт был мягким, отчего кроссовки слегка проваливались. От быстрой ходьбы болели икры. Анна терпела, но начала отставать и Денису приходилось её ждать.

– Если мы будем двигаться, как черепахи, то к утру, может быть, дойдем, – проворчал недовольно проводник, когда Анна в очередной раз замедлила ход. Как раз закончилась одна мелодия в наушниках. На первых аккордах следующей песни, голос Дениса растворился, и Анна увидела лишь шевеление губ. Но она и рада его не слышать. Самодовольный герой. Пусть говорит, что хочет. Быстрее идти она не может.

Не ответила, гордо вздернула подбородок и, минуя Разумова, пошла вперед. Боль в ногах не прошла. Анне показалось, что скоро она совсем не сдвинется с места. Но показывать свою слабость не собиралась.

Впереди виднелся просвет, где густота деревьев сменилась кустарниками и небольшой поляной.

Анна смело ступила дальше и почувствовала, что нога ушла в грунт глубже, чем положено. Не особо предала этому значение, сделала еще несколько грузных шагов. Кроссовки вязли и прилипали к грунту, затем и вовсе провалились по косточки в землю. Савина в ужасе обернулась.

– Анна, не шевелись! – завопил Денис и на ходу сбросил рюкзак.

Она поняла, что проводник уже не первый раз зовет ее, но громкая музыка в наушниках заглушала его голос. Замерла, все еще не осознавая, что происходит. Ноги ушли под землю до икр.

– Сначала сними аккуратно рюкзак и брось мне, – спокойно сказал Разумов.

Пока Анна возилась с застежкой, ноги погрузились до колен, а Денис хрустел в стороне ветками. Волна паники охватила грудь, и стало тяжело дышать. Когда Разумов дал знак, она бросила ему рюкзак, он ловко его поймал и отложил в сторону. Анна понимала, почему ее ноша так важна. Там камера, ради фото они и идут к озеру. Денис так думает.

Проводник прощупал край болота палкой и, когда удостоверился, что стоит на твердой земле, протянул Анне ветку. Попыталась ухватиться, но не чувствовала рук. Тем временем ноги скрылись под жижей до бедер.

– Аня, посмотри на меня! – крикнул Денис.

Глянула на него сквозь мутную занавесь слез.

– Дыши ровно, не паникуй. Я с тобой! – ровно говорил Разумов, но в голосе чувствовался страх.

Словно от этого легче. Савина горько скривилась и попыталась сделать вдох. Знакомая боль в шее, словно горячие угли насыпали в глотку. Только не сейчас!

– Аня, хватайся! Прошу тебя, сделай медленный вдох и выдох. Давай со мной! – Денис показал на себе. Вдох-выдох.

Анна повторила и, кажется, немного полегчало. Но за это время тело скрылось под зеленой густой водой до талии. Хотелось кричать и дергаться, но она знала, что от резких движений болото лишь быстрее поглотит ее целиком. Вцепившись рукой в деревяшку, насколько могла сильно, она кивнула Денису. Говорить не могла, в трахее жгло, словно напилась кислоты. Разумов начал медленно тащить ее на берег. Руки Анны соскальзывали с ветки, и приходилось начинать сначала. Но вскоре показались колени, а затем и кроссовки.

Выбравшись из плена, Анна завалилась на твердый грунт.

Денис упал рядом, тяжело дыша.

– Прости, Аня, – прошептал он.

Савина с трудом повернула голову. Что он имеет в виду?

– Я не должен был так говорить. Все это очень сложно. И так не вовремя. Не закрывайся, прошу тебя.

Анна дрожала. Мокрая и грязная. Вверху над деревьями солнце и тепло. Как сейчас этого не хватало.

Денис подтянул ее к себе и обнял.

– Прости, – снова повторил он.

Анна всхлипнула. Сказать ничего не получилось, во рту бушевало настоящее пламя. Она лишь сильнее прижалась к его теплой груди и спрятала голову.

– Я виноват. Если бы я не наговорил тебе грубостей, ты бы не закрылась и услышала меня. А я тоже, дурак, пропустил тебя вперед. Это так глупо. Как дети.

Они лежали какое-то время. Денис гладил Анну по волосам и что-то еще шептал в волосы. Пригревшись, она почти отключилась.

– Не засыпай. Нам нужно идти, – проговорил Денис, осторожно приподнимая пальцами подбородок.

Анна открыла глаза. Как странно, что сейчас ее не волновали грязь на теле, мифическая болезнь, даже спор с Денисом. Только его глаза лишали способности мыслить трезво.

Вздрогнула от накатившей волны трепета, через силу сказала еле слышным голосом:

– Отвернись, я переоденусь. Не могу же я в мокром идти?

Денис встал и отошел в сторону. Достал из своего рюкзака бутылку воды и присел спиной к дереву неподалеку.

Анна скинула мокрые спортивные брюки. Носки переодевать не стала, смысла не было – кроссовки все равно мокрые. Ну, хоть так. Грязную одежду свернула в кулек.

– Я все, – сказала Савина, подойдя ближе.

Денис протянул ей воду. Дождался пока она напьется и спрятал бутылку в рюкзак.

Они шли через лес еще какое-то время. Теперь уже медленно и Денис не отходил от Анны больше чем на два шага. Плеер, единственный пострадавший, остался висеть на ветке возле болота. Теперь он стал бесполезен.

В кроссовках неприятно хлюпало. Хорошо, что шнурки завязала крепко и вообще не лишилась обуви.

Впереди показалась просека. Деревья расступились, и открылся мрачный вид на горы.

Солнце, будто покинуло эту часть леса. Густые облака покрывали верхушки гор, и растягивались в бесконечное серое покрывало. Долина перед ними окутана молочным туманом. Вокруг нее глубокий, словно вырезанный в ландшафте, ровный овраг.

Разумов позвал Анну за собой. Они свернули направо, и пошли вдоль леса. Здесь земля была твердой, но более фактурной и каменистой. Приходилось много обходить и перелазить.

Минут через десять такой ходьбы, они остановились возле кривого сухого дерева, которое зависло над пропастью, уцепившись корнями за край. Денис глянул вниз, покачал головой, перешел на несколько метров далее и снова всмотрелся.

– Ты говорил должна быть тропа, – начала Анна.

– Да, – протянул он. Перебежав чуть дальше, всмотрелся в глубину оврага. – Была тропа. Когда-то. Видимо дожди и время разрушили ее.

– И что теперь? Я так понимаю нам туда? – сглотнув животный страх, уточнила Анна.

Проводник молчал. Почесав ямку на подбородке, покачал головой.

– Денис?

– Да, озеро внизу. Если оно там еще есть. Я года два тут не был. Передохнем, а потом поищем другой спуск, – он скинул на землю свою ношу и стал расчищать площадку для костра.

– А если не найдем? – насторожилась Анна.

– Вернемся в город.

– Но…

– Анна, мы не умеем летать! – взорвался проводник.

Савина сжалась.

Денис вздохнул и уже спокойней добавил:

– Я понимаю, что эти фото важны для тебя, но через голову не прыгнешь.

Сцепив зубы, Анна взмолилась, чтобы спуск нашелся. О том, что цель не только фото, она промолчала.

– Я пойду немного дров насобираю, чтобы костер развести, – проговорил Денис. – К обрыву не подходи. Хорошо?

– А мне что делать? – только сейчас Анна поняла, что ее бросает в дрожь и здесь довольно прохладно. Или это от того, что ноги до сих пор промокшие? Да и ветер здесь довольно резвый.

– Стоит разуться и просушить обувь, иначе ты рискуешь простудиться. Тогда нам точно придется вернуться. Можешь еще сделать фото этого чудного тумана над долиной.

В словах Дениса сквозил сарказм. Он глянул вниз, чуть передернувшись от дрожи. Нога зацепила камень, и тот стремительно полетел в обрыв. Затем проводник развернулся и бодро пошел в сторону леса.

– Я быстро! – крикнул на опушке.

Анна стянула мокрые кроссовки и носки. Кожа скукожилась. Сейчас так нужно было солнечное тепло. Савина не отказалась бы даже от жары. Надев сухие носки, она решила все-таки последовать совету Дениса и сделать несколько фото. Но пришлось босиком. Она старалась ступать на плоские камни или в мягкую траву. Но последней было мало, конец лета – в основном высокие сухие поросли.

Время тянулось слишком медленно. По ощущениям Дениса не было уже около пятнадцати минут. Анна начала тревожиться.

Во рту пересохло. Лазить по чужим сумкам она не привыкла, потому решила все-таки дождаться проводника.

В лесу за спиной что-то затрещало. Савина облегченно вздохнула. Вернулся. Обернулась, но никого не увидела. Холодной рукой страх прикоснулся к спине. Судорогой свело ногу, на которой сидела, пока делала снимки. Анна привстала, чтобы пустить кровь и чуть не завалилась на бок.

Снова что-то затрещало. Сильнее.

– Денис?! Это ты? – негромко спросила Анна.

Деревья странно шуршали и изгибались, треск нарастал. Что-то приближалось. Довольно далеко, отчего она не могла разобрать очертания. Отступила назад. Обернулась. Сзади только молочная пропасть.

Из леса показались силуэты коров. Их было много – целое стадо. Они бежали галопом, оставляя за собой исполинскую тучу пыли.

Анна глянула вправо-влево. Даже если побежит очень быстро, ей не добраться до укрытия. А оставаться здесь – быть сброшенной вниз. Только сейчас поняла, что в оцепенении все время нажимала «снимок» на фотоаппарате. Думать было некогда, она аккуратно отложила камеру в сторону и осмотрелась.

Страшный шум и топот приближался.

Анна присев, посмотрела в овраг. Голова кружилась, но адреналин удерживал в сознании. Зацепилась взглядом за склонившееся над пропастью дерево. Не раздумывая, Савина бросилась туда и стала на него перелазить. Земля гудела под ногами, и Анна чувствовала, как дрожит ствол под пальцами. С края обрыва сыпались хлопья земли.

Где же Денис? Он сейчас так нужен.

Прокричала его имя.

Дерево вибрировало от топота копыт. Оно держалось за стену оврага лишь несколькими корнями, остальные, как вывернутые кости, торчали наружу. Сухие и острые, как бритва, они царапали плечи, но Анна почти не замечала этого. Сотни копыт, вздымающих пыль, неслись прямо в ее сторону. Сейчас инстинкт самосохранения говорил, что это единственный способ выжить. А если один из быков упадет и зацепит ее? Савина сглотнула песок во рту и попыталась продвинуться дальше.

Сейчас грохот был такой силы, что Анна не слышала собственных мыслей. Осталось несколько десятков метров до нее. Из последних сил вцепившись в ветки, она натянулась в ожидании удара. Яркие светящиеся зеленым глаза быков насторожили. Дерево покачнулось. От рывка Анна отпустила одну из веток и слетела на сторону. Ноги безвольно заболтались над пропастью.

– Де…ис! – попыталась крикнуть Анна, но лишь просипела. В горло вонзились тысячи игл. Не сейчас!

А когда?

Снова утробный мужской голос за спиной… или в голове, будто иглой застрявший в затылке.

Анна схватилась за соседнюю ветку, но дерево продолжало крениться. Камни падали на голову, песок сыпал в глаза. Шум, вой и мычание. Руки резали тонкие прутья. Но самое трудное было другое: дышать не получалось!

Хватая губами воздух, Анна поняла, что не может больше шевельнуться. Пальцы окаменели, а в спине словно встрял раскаленный прут. Хорошо, что успела маме выслать архив, и страховка поможет оплатить папе лечение. Прикрыв веки, Анна в изнеможении захрипела и… разжала пальцы.

А ты говорил, не умеем летать…