Анна проснулась в теплой неге, обернутая крупными руками Дениса. В глаза навязчиво светило солнце. Зажмурилась и стала вспоминать, что происходило вчера.

Кажется, они с Разумовым поддались выбросу адреналина и забыли обо всем на свете. Слабо усмехнулась. Как они вообще смогли уснуть под утро? И эта страсть и их ночь были такими правильными, словно иначе быть не могло. Посмотрела на закрытые глаза любимого, обрамленные густыми ресницами. Денис тихо сопел и улыбался пухлыми губами. Может ли она до конца ему доверять? Что если он использует ее? Откуда это сходство с Димой? Неуловимое, но настойчиво-заползающее в голову.

Анну передернуло от всплывших в памяти желтых огненных глаз и черных лент-рук, которые пытались вытянуть ее из машины. Денис вдруг обнял ее крепче, отчего перехватило дыхание.

– Ты меня задушишь, – пискнула Савина.

Разумов выдохнул и ослабил хватку.

– Доброе утро, солнце, – сказал осипшим голосом. Прокашлялся и, хмурясь, глянул в окно. – Мы вчера забыли окна зашторить.

– Точно, теперь весь поселок будет обсуждать нашу личную жизнь? – засмеялась Анна и поцеловала его в лоб.

– Сомневаюсь, что в такую бурю кто-то куда-то ходил, разве что только призраки.

– Неудачная шутка, – шикнула Анна и стала выбираться из постели. Денис придержал ее.

– Прости. Ты мне так и не рассказала.

– Кажется погода наладилась, я хочу пройтись. Ты со мной? – отцепила небрежно его руки и встала.

– Ты увильнула от вопроса. Это журналистская привычка? – Денис развернулся набок и подпер голову ладонью. Савина, видя, что совсем голая, потянула на себя простынь, приоткрывая его крепкое бедро. Он заурчал, развернулся на живот, увлекая часть ткани и приближая Анну к себе.

– Но и ты не во всем мне открылся, – буркнула она и дернула простынь сильней. Та выскользнула, и раскрыла Дениса совсем.

– Ну, и силища! Я чуть с кровати не свалился. А еще хрупкой девушкой притворяешься, – возмутился он. Анна хихикнула, обернулась в белый кокон из ткани и метнулась в ванную. Услышала вслед:

– А как же я?

Пробегая, смеясь, коридор, столкнулась с удивленной тетей Лидой.

– Ой, доброе утро! – Анна закуталась сильней и смущенно опустила глаза.

– Уже двенадцать, далеко не утро, – усмехнулась женщина. – Завтрак, вернее обед, уже готов. Настя на улице гуляет. А мне пора. Дени-и-ис! – крикнула она громче, чтобы ее услышали в комнате. – Ты вчера говорил сестру в девять заберешь!

– Теть Лида, я случа-а-айно! – ответил Денис. Стало слышно, как он смеется и бегает по комнате. Скорее всего, одевается.

– Ла-а-адно! – заголосила тетя Лида в ответ, снимая передник и бросая его на диван в прихожей. Женщина еще раз ласково осмотрела Анну, кивнула, и вышла на улицу.

В проходе появился Разумов. Свежий, румяный, в одних домашних брюках.

– Ушла?

– Ага. Первый раз застукала у тебя девушку?

Денис свел брови и хмыкнул.

– Куда это ты собралась? – захватил ее в объятия и потянул к себе. Анна упиралась, едва сдерживая смех.

– Одеваться. Я же говорила, что хочу пройтись.

– А ты мне так больше нравишься, – он попытался стянуть с нее простынь, но Анна вырвалась и выбежала в гостиную.

На пороге стояла застывшая в недоумении Настя. Денис бежал следом и врезался в спину Анне, отчего Савину качнуло вперед, но Разумов успел ее удержать.

Секунда молчания растянулась, будто резинка. Настю перекосило. Затем на ее лице проявился румянец и, свистя носом, девочка побежала в свою комнату.

Денис выругался шепотом. Анна вздрогнула от такой реакции и тихо пошла умываться.

Стоя в ванной, Савина слышала громкий разговор Дениса с сестрой. Не могла разобрать о чем речь, но голоса были повышены. Уже в коридоре замерла от донесшихся до нее слов:

– Ты знаешь, что она не может быть здесь! Ты знаешь, и все равно привел!

– Настя, хватит! Ты уже большая девочка, чтобы суметь отделить иллюзию от реального мира. И не говори, что не понимаешь меня.

– Уходи! – рыдала Настя.

Анна вжалась в стену. Что вообще происходит? Мало им вчерашних приключений, еще девчонка капризничает. Сердце сдавливало от всплывающих в памяти слов «горе принесешь в нашу семью!» и Савина понимала, что это крах надежд.

Пробралась незаметно к выходу и на улице набрала полную грудь свежего воздуха. Солнце приятно ласкало кожу, прохладный осенний ветер развевал не завязанные волосы. Анна обошла дом, нашла скамейку и села, чтобы перевести дух.

Входная дверь хлопнула.

– Аня! – закричал Денис.

Промолчала, так хотелось побыть в одиночестве. Подумать, что делать дальше. Может и правда уехать домой?

– Анна! – позвал снова Разумов, его голос звучал уже ближе.

– Я здесь, – почти прошептала она, надеясь, что он не услышит.

Денис сел рядом и обнял за плечи. Он молча смотрел в глубину сада и кусал губы. Анна засмотрелась на его профиль и любимые черты. Тяжело осознавать, что разрушаешь чью-то семью. Тем более, не зная причины. А ведь нет выхода кроме как уйти. Она знала, что Дима придет за ней, это даже не предположение, Анна была уверена. Знала, что пострадают все, кто будет рядом.

Дернулась, чтобы встать, Денис сжал ее в объятиях и прошептал:

– Не отпущу тебя. Теперь нет.

– Ты же вчера сам хотел вывезти меня из города? – возмутилась Анна, вглядываясь в его мятные глаза.

– А теперь не могу, – ласково перебирая пальцы, погладил ее ладонь, провел черту по линии жизни.

– Это опасно для вас. Для Насти. Она права. Меня здесь не должно быть. Ты же знаешь, что он вернется.

– Мы что-то придумаем. Смогли до этого момента выжить? У меня есть подозрение, что он уже не первый раз тебя пытается убить.

– О чем ты?

– Только ты сейчас должна пообещать, что никаких эксклюзивных репортажей.

Анна закивала, слабо улыбаясь.

– У меня есть особенность, способность, не знаю, проклятие, как не назови, – он замялся. – Я… хорошо слышу.

– У тебя идеальный слух?

– Нет. Я могу слышать довольно далеко, а если сфокусируюсь и это для меня важно – то невероятно далеко.

Анна повернулась к нему лицом и всмотрелась.

– Шутишь?

– Сиди здесь. Я зайду в дом. Вон туда. Видишь окно кухни? Когда увидишь меня, отвернись, чтобы я не мог по губам прочитать, и прошепчи что-то.

Анна сглотнув, кивнула. Напоминало игру в прятки, нелепую детскую игру.

Денис поцеловал ее в щеку и быстро удалился. Через несколько секунд она увидела, как он машет из окна. Сердце осторожно набирало бег, удерживало набат, словно ожидая подвоха.

Отвернулась. На склоне росла красочная калина, за ней довольно густой сад фруктовых деревьев, а дальше выглядывали верхушки высоких деревьев.

Задумалась. Что сказать? Это словно сон, люди не могут так далеко слышать. Закрыла глаза.

– Это невозможно, – прошептала так, что сама едва услышала, сделала выдох, затем посмотрела в окно. Дениса видно через стекло, он чуть опустил голову и смотрит из-подо лба. Прочитала по его губам: «Возможно». По телу побежали мурашки. Отвернулась и зашептала:

– Побелил туман

Берёзки

И ромашки побелил.

Утром

Лёг на берег плоский,

Видно выбился из сил.

За ночь отдохнул

От дел

И куда-то улетел!

Снова посмотрела в окно. Денис ухмылялся, показал жестом «иди сюда».

– Ты решила меня детским стишком про туман порадовать? Очень своевременно, – Разумов достал из холодильника сыр, и уже поджаривал гречневую кашу.

– Ты не мог слышать. Я говорила почти одними губами, – Анна присела за стол, справляясь со сбившимся дыханием.

– Я слышу много звуков, – запнулся, – но вот это слышу лучше всего. – Денис подошел ближе и, присев рядом, приложил ухо к Аниной груди.

– Ты понимаешь, что это звучит…

– Неправдоподобно? – он поднял голову. Анна утонула в его ласковом взгляде.

– А реально то, что твои глаза светятся белым, что ты умирала от одного моего прикосновения, что за тобой гонится черный призрак, умеющий принимать облик человека? Все это кажется тебе правдоподобным?

Анна закусила губу. Он прав. Разумов пригладил ей волосы, поцеловал в висок, затем шепнул в губы:

– Первый раз я услышал твой голос больше месяца назад, – Денис быстро поцеловал Анну и отошел к скворчащей сковороде. – Ты звала на помощь. Я сначала думал, что это просто какие-то примеси звуков от усталости.

– А это у тебя недавно появилось?

– Нет, больше десяти лет назад. Я долго учился отделять лишние шумы, сейчас они идут просто, как фон.

– Все равно не понимаю. Когда услышал меня? Еще до приезда?

Денис словно не заметил вопроса, продолжал:

– Твой зов был слабым и тихим, что я едва нашел направление. Долго бродил по Прибрежному и прислушивался. Шел просто по какому-то чутью, словно кто-то подсказывал куда идти.

– И?

– Я тебя тогда в пещере нашел.

– Не может быть! – вскрикнула Анна, и привстала. – Я думала, что это Дима на помощь позвал и меня спасатели вытащили.

– Ты с ним тогда была? – Денис прищурился, в голосе появились металлические нотки.

– Да-а, – застонала Анна в ладони и тяжело откинулась на сидение. Денис в один шаг оказался возле нее, открыл ей лицо и сквозь зубы уточнил:

– Анна, тебе лучше сейчас признаться, если у тебя к нему что-то осталось. Лучше сейчас.

На глаза навернулись слезы. Она не доверяет ему и жить без него не может, а он любит, но не доверяет ей. А может только говорит, что любит.

Промолчала, потому что ненавидела оправдываться. Это унизительно. Ей не в чем раскаиваться перед Денисом, кроме как за выходку с камнем, и то неосознанную.

– Молчишь? – Разумов скрипнул зубами, встал и вернулся к готовке.

За следующий час он не сказал ни слова. Анна сидела возле него, нелепо уставившись в пол. Затем они молча завтракали. Настя отказалась. Денис отнес ей тарелку в комнату.

Ситуация бесила, и Анна, чтобы отвлечься и подумать, взяла камеру и ушла на улицу. Денис даже не спросил куда она. Только Савина чувствовала, что он незримо наблюдает за ней. Если слышит стук ее сердца, ему и не надо за ней следить.

Анна вышла к краю сада и сделала несколько фото. Затем облюбовала цветочные клумбы, ягодные кусты. Сейчас на солнце они так пышно распустили позолоченные осенью листья, что радовали глаз. Но Анне хотелось реветь и кричать. Нужно было вчера просто уехать и не ранить себя еще больше.

Тысячи вопросов не давали покоя. Даже после того, как Дмитрий столько натворил и пытался ее убить, она чувствовала какую-то необъяснимую тягу к нему. А Денис наоборот, столько для нее сделал, но пробуждал внутренний страх, и она не могла до конца ему довериться. Что же с ней не так? Кто эта девушка, что приходила во сне? Что она пыталась сказать? Не тот ли свет, что Денис видел, Анна должна была открыть? И что за предназначение? И кто такой Шедо? А еще эта способность далекослышания у Разумова заводила в тупик. Откуда она у него? Неужели тоже из озера? А у других есть что-то подобное?

Анна устало вернулась на скамейку, откинулась на спинку. Голову разрывали вопросы, она уже не могла прокручивать происходящее в тысячный раз, и снова не получать ответы. Вспомнила, что Денис говорил о ее телефоне. Помчалась в дом. Сейчас папа расскажет ей все!

– Где мой телефон? – сухо спросила Анна, зайдя в зал. Денис смотрел фильм, вяло показал в сторону. На столе Анна увидела мобильник, схватила его и ушла снова на улицу. Смысла уходить не было, Разумов все равно услышит все, но так легче морально. Да и Анна не будет ловить бесконечно его укоризненные взгляды. Больно от них, словно капли олова на кожу.

Долго ждала ответа. Зуммер впивался в уши и больно отдавался эхом в самое сердце. Сброс. Набрала снова.

«Ваш абонент занят или недоступен. Перезвоните позже» – искусственный голос впивался иголками в сознание. Подкосились ноги. Позвонила маме. Тоже не отвечает.

Долго смотрела на экран и думала, что делать дальше. Наверняка родители просто где-то отошли и не слышат ее звонок.

Громко выдохнула и пошла вдоль дома, изредка касаясь плечом холодного кирпича. Странное ощущение присутствия сковывало спину. Обернулась с страхе. Ветер трепал листья яблони, в темноте сада никого не было, возле ягодника – тоже.

«Шани…» – зашипело над ухом.

Тело свело судорогой, тяжелые удары сердца продавили грудь. Савина прижалась к стене и задержала дыхание. Взглядом пошарила по пустому двору. Никого.

«Близится твое время…» – прозвучало в голове. Утробный, свистящий голос, разрывающий душу на лоскутки, смешивался со страхом и паникой. Пальцы нащупали холодный бетон, колючий цемент врезался под ногти до крови. Сердце зашлось в сумасшедшем танце.

«Кто ты? Что тебе нужно?» – мысленно воскликнула Анна и закрыла глаза.

«Ты!…» – захрипел голос и слился с раскатом грома. Савину непроизвольно подкинуло. Кто-то крепко схватил за плечи, боль стрелой пронзило тело и побежала по венам леденящим потоком. Анна боясь открыть глаза, замотала головой.

– Аня, очнись! – сказал Денис и потянул ее к себе. Она нырнула в его объятия, словно схватилась за спасательный круг. Безвыходность накрыла волной. Савина знала, что времени осталось совсем немного. Хотелось убежать, чтобы никому не навредить, чтобы любимые люди не пострадали.

Хвойный запах от футболки Дениса приятно щекотал нос, его тепло кутало растревоженную душу. Склонив голову, он тяжело дышал в ее волосы, отчего горячая нега растекалась по телу.

– Денис, я должна уйти.

Он не ответил, только сильней прижал к себе. Анна пыталась вырваться, но крепкие руки мужчины не позволили.

– Разумов, одумайся! Я для вас с Настей – погибель. Он придет за мной! – голос звучал искаженно, словно чужой. Анна дернулась и оттолкнулась от его груди и посмотрела в грозные зеленые глаза. Денис сжимал губы и молчал. – Сестра ведь права, – уже тише прошептала, погладив его по щеке и стараясь сдержать поток нескончаемых слез.

– Не смей даже думать, – наконец, выдохнул он и потянул ее к дому.

Анна уперлась.

– Пусти, я же не пленница. Пусти! – одернула руку и застыла на месте. Скулы Дениса заострились, губы превратились в тонкую нить, брови сошлись на переносице.

– Я отправлю Настю к бабушке, но, прошу, не принимай поспешных решений. Ты не можешь вернуться домой, не можешь уехать.

– Но почему? – Анна сорвалась на крик.

– Не знаю! – выпалил он, взмахнув ладонью. Задержал дыхание и смотрел так внимательно, словно хотел отпечатать в памяти ее вот такой как сейчас и на выдохе сказал: – Странное ощущение внутри, будто впереди что-то важное. Я не могу объяснить.

– Попытайся, – Анна шагнула ближе, Денис не отступил, но опустил голову.

– Я, наверное, слишком собственник. Не могу тебя отпустить. Мне легче самому охранять и беречь, чем положится на расстояние. Я ведь не знаю насколько силен призрак и как далеко он может зайти.

– Но…

– Нет! Тут что-то еще…

– О чем ты?

– О твоей привязанности к нему. Это странно и для меня непонятно. Ты ведь ничего не объясняешь. Умалчиваешь правду.

– Зачем ты снова? – Анна досадно хмыкнула и отвернулась. Заметила в окне раскрасневшееся лицо Насти.

– Я просто хочу понять. Сама подумай, что я должен думать? Сначала ты бормочешь его имя, словно влюблена и предана. Несколько дней назад встречаю тебя с ним в парке, и вы мило и страстно целуетесь, – Денис вздрогнул. – А затем ты еще и говоришь, что гуляла с ним еще месяц назад и в тоже время строила отношения со мной. Не кажется тебе, что это чересчур?

– Ты говоришь, как ревнивый подросток.

– Так оно и есть! Ревную, как больной! И если мой рок порвать этот треугольник, я сделаю это – любой ценой.

– Даже жертвуя собой и родными?

– Нет, – Денис шумно вдохнул носом, – не родными. Никем.

– Только собой, – дополнила Савина. Он кивнул. Волна злости на саму себя, что настояла вчера на том, чтобы поехать к нему, затопила сознание. Анна сделала глубокий вдох и выпалила: – Я не позволю!

Развернулась и быстро побежала к дому. Денис бросил вслед:

– Это бессмысленно, я все равно тебя не отпущу.

– Я спрашивать не буду, – прошептала Анна и хлопнула дверью. Складывать было нечего. Сумка одиноко стояла в коридоре, ноутбук и фотокамера лежали на тумбочке у выхода. Настя выглянула из комнаты.

– Все будет хорошо, – пробормотала Савина и направилась в ванную переодеваться. Когда закрывала дверь, услышала голос Дениса:

– Даже не надейся, Аня. Ты не выйдешь за порог дома. Я удержу тебя. Силой.

Анна скомкала вещи, сделала несколько глубоких вдохов. Затем быстро прошептала:

– Ты не можешь заставить меня. Невозможно заставить полюбить, невозможно привязать к себе, невозможно продолжать жить, когда вокруг столько лжи и тайн. Я не хочу так. Не хочу. Отпусти.

Она прижалась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Сердце больно сжималось и грохотало пульсом в висках. Хотелось кричать, что она врет, что просто пытается защитить их, но Анна знала, что иначе нельзя.

– Ты сейчас серьезно? – послышался хрустящий голос Дениса из-за двери.

Как остановить сердце? Как сделать так, чтобы не было больно? Закусила губы до крови, вцепляясь ногтями в ладони. И, отойдя к умывальнику, чтобы ухватиться за что-то и не упасть, ответила:

– Более чем.

Сокрушающий грохот прокатился по дому, отчего Анна зажмурилась и припала к холодной стене. Денис ударил лишь раз, затем на плечи навалилась такая тишина, что хотелось завыть. Мрак вырвался из всех щелей и заполнил сердце. От переживаний подкашивались ноги, и туманилось перед глазами. Она должна оградить их от призрака. Если Разумов не отпустит ее, все слишком плачевно закончится. А отпустить он мог только если она разочарует, не ответит взаимностью, если сделает что-то такое, что пойдет вразрез с его надеждами.

Через несколько минут Анна вышла из ванной полна решимости просто уехать и не возвращаться в этот дом. Продержится немного, а потом сможет наплакаться и зализывать раны далеко от Разумовых, на безопасном расстоянии.

Денис и Настя тоже были собраны. Он упорно отводил взгляд. Так даже лучше. Анна старалась сдерживать сумасшедшее биение сердца и не показывать, как дрожат от волнения руки. Обернулась, чтобы найти свои вещи.

– Все в машине, – бросил Денис, затем обратился к сестре: – Иди, садись.

Разумов держался, хотя Анна знала, что ему больно. Также, как и ей. Но пока Дима разгуливает по городу, пророчество Насти вполне может сбыться. Савина не могла согласиться на это. Тем более, до конца не выяснилось, как Денис с этим связан. Ей нужно сейчас отдалиться от него. Так лучше. Для всех.

Она стояла ровно, скрывая все эмоции и нацепив на себя полное безразличие.

– Ты можешь делать лицо хоть каменным, но я слышу твое сердце, и оно говорит, что ты врешь и делаешь это намеренно.

– Не нужно, Денис, – отвернулась, чтобы не показывать, как это для нее тяжело. Он шагнул к ней, потянулся рукой, но тут же замер.

– Так противен, что ты даже смотреть не хочешь? И куда ты сейчас направишься? Обратно в отель? Или домой?

– Слишком много вопросов.

– У тебя учусь. Пойду в местную газетенку подрабатывать, историй я знаю много, накопилось за всю жизнь. Да такие, что ни в одну не поверят.

– У тебя отлично получится. Врать – не камни носить на стройке. Поехали. Я устала от пустых разговоров. Это ни к чему не приведет. Отвезешь меня на вокзал, и на этом все.

Кажется, мир стал уходить из-под ног. Ухватившись за край тумбочки, Анна склонилась, чтобы обуться, как раз был повод спрятать остекленевшие глаза. Денис грубо выругался и вышел на улицу.

Сейчас развалиться на куски было самое яркое желание, но нужно держаться и выбраться из поселка. И так, чтобы Разумов не смел ее искать и преследовать. Она освободит его от этой рискованной опеки. От договоров, обещаний. От себя.

Вдохнуть получилось с трудом. Сердце, словно чужое, билось размеренно, но каждый удар вырывал кусок живой плоти.

Настя села на заднее сидение. Когда Анна двинулась в ее сторону, девчонка так грозно глянула, что пришлось отстранилась и, скрипя зубами, забраться на пассажирское место.

Смотреть на Дениса было больно, потому Анна отвернулась в окно. Они тронулись, и следующие полчаса никто не проронил и слова.

Погода портилась: ветер швырял в окно капли дождя, на улице быстро темнело. За стеной леса вспыхивали молнии. Они озаряли, будто брызгами крови, небо. Сердце стучало глухо, больно откликаясь в висках. Анна как могла сдерживала его, пытаясь расслабиться и задремать, чтобы Разумов не слышал ее волнения. Дорога до вокзала дальняя, быть все время в напряжении – слишком сложно. Она, как оголенный нерв: коснись, и прострелит так, что искры из глаз посыплются.

Машина дернулась на выбоине, и Анна очнулась от невесомого сна. Ей казалось, что она тонет в серо-грязный мрак, вязкий, как клей, и холодный, как лед. Кажется, даже ресницы подернулись инеем. Смахнув наваждение, повернула голову. Денис вел авто с натянутой, как струна, спиной, смотрел вперед, не моргая.

Настя спала, скрутившись калачиком. Она была бережно укрыта свитером Дениса. Неприятно стянуло в груди от воспоминаний о его теплых руках и жарких поцелуях. Анна закусила губу и отвернулась. Соленый вкус на языке был почти утешением, острая боль – забвением.

На улице шел дождь. Рваные нити, что стекали по стеклу, навевали еще больше тоски. Анна вцепилась в подлокотники, и, когда ткань предательски заскрипела, непроизвольно дернулась.

– До вокзала осталось минут двадцать, и уже избавишься от моего общества, – тихо сказал Денис. Анна вжалась в кресло и смолчала. Ей не нужно, чтобы он видел ее залитые слезами глаза. Пусть сердится, зато выживет. Пока Дмитрий не вернулся, нужно отдалиться от Разумова. Другого способа его защитить она не видела.

Ряды деревьев мелькали перед глазами, как решетки тюрьмы. Дождь и слезы смазывали картинку за стеклом, словно на холст вылили воды и все краски потекли, смешавшись в серое пятно. Как и в душе. Серое ничего. Только сейчас Анна заметила, что разбитое стекло уже заменили. И когда Денис успел?

Проехали что-то темное, то ли столб, то ли небольшое узкое строение. Сквозь поток воды Анна не смогла точно разглядеть. Дальше шли вновь деревья, ряды, ряды, серые капли и рвущая душу боль. Справится ли она с ней? Сможет ли себя простить, сможет ли вычеркнуть Разумова из жизни и забыть обо всем? Даже если не сможет, она должна.

Осторожно повернула голову. Хотелось запомнить Дениса искренним, как этим утром, но Анна до конца не понимала почему ей кажется, что он связан с Димой. Почему ответы не распутывали клубок, а только добавляли новые вопросы? Словно тонкая нить все никак не попадала в ушко иглы. Был ли Разумов откровенен с ней или играл в свою игру? Ведь, как оказалось, в историю озера впутано много людей. Даже ее родные. Так почему же проводник не может также что-то скрывать и просто выжидать нужного момента для удара в спину? Дима же смог?

Разумов подернул плечом и посмотрел ей в глаза. Анна сжала губы, резко вздохнула и отвернулась. Снова проехали что-то темное. Зажмурившись, чтобы смахнуть накопившиеся слезы, из-за которых ничего не получалось разглядеть, она потерла ладонью стекло и в ужасе отпрянула. Это не остановка! Дмитрий!

Предупредить не успела. Темень, будто выпущенная из тетивы стрела, скользнула по земле в их сторону. Анна пригнулась, накрыв голову руками и закричала. Машину повело в сторону. Визг Насти врезался в уши. Затем их подбросило, несколько раз развернуло, они съехали с дороги, и джип накренило и бросило вниз. Анна ударилась головой и отключилась.

* * *

Денис не видел куда ехал, просто гнал машину и все. Присутствие Анны терзало душу, словно он попал в ржавые тиски. Савина знала куда бить и делала это беспощадно. Он же беспомощно барахтался в своих чувствах и понимал, что слишком на многое надеялся.

Желание защитить ее все еще рвало сердце, даже сейчас, когда все кончено, Разумов боялся за нее до сумасшествия, до спазма в груди и остановки дыхания. Не представлял жизнь без нее. Живой. Пусть вдали, где-то там, но живой. Глупо, безрассудно и невыносимо больно.

Анна дремала, ее зримо бросало в дрожь, как в лихорадке. На лбу блестели капли пота, словно бусинки. Он смотрел на распущенные волосы, сжатые плечи, заломленные пальцы и понимал, что невыносимо хочет ее обнять, прижать к себе. Только бы вырвать брошенные слова, только бы вычеркнуть «не заставишь силой полюбить». Стянул свитер и потянулся укрыть девушку, чтобы согреть, но замер. Она не оценит этого, не поймет. Оттолкнет и снова вонзит нож в сердце. Сцепив зубы, Денис укрыл скрутившуюся калачиком Настю на заднем сидении. Впившись пальцами в руль, он понимал, что везет себя на закланье. Не Анну увозит из города, а себя закапывает заживо в могиле под названием «нет взаимности». Будет жить дальше, как жил после аварии: только ради сестры. Савина растормошила раны, вспорола их, процарапала новые острым клинком, и теперь только один выход – жить дальше без эмоций и надежды на выздоровление. Вряд ли Денис сможет когда-то кому-то довериться в будущем, если выживет. Ведь срок лекарства он не знает. Может, сегодня его последний день, и утро уже не наступит? Главное, дать Насте старт, но тут тетя поможет, есть еще бабушка. Пусть хоть кто-то будет счастлив.

Денис почувствовал, когда Анна дернулась и повернулась. Сделал вид, что не заметил. Девушка, прижавшись к окну, сдавила подлокотник так, что тот жалобно заскрипел.

– До вокзала осталось минут двадцать, и уже избавишься от моего общества, – бросил Денис и прикусил щеку. Лишнее, не нужно было этого говорить. Внутри все кипело и требовало выяснения отношений, но рациональная часть заставляла его молчать. Девушка не ответила, даже не повернулась, только сердце глуше забилось в ее груди.

Сжав губы, Денис уставился на мельтешение дворников, похожий на клетку серый лес и надавил педаль газа до предела. Боковой ветер хлестал в окно и сносил автомобиль с дороги. Балансировать на грани сознания и контроля машиной оказалось невероятно трудно.

Анна повернула голову, ее сердце колотилось, как у котенка. Денис слышал каждый удар и пытался не акцентироваться на этом. Прислушивался к скрипу деревьев, вою непогоды и трепетанию капель по железной крыше, лишь бы не различат в этой какофонии глухие удары и едва различимое прерывистое дыхание девушки. Но эти звуки навязчиво врывалась в сознание и бередили открытую рану. Денис видел боковым зрением, что Савина все еще смотрит на него. Долго сдерживал себя, чтобы не глянуть в ее глаза и запомнить их, отпечатать в памяти облик, словно горячим углем выжечь в сердце, но потом резко повернул голову. Синие озера были залиты до краев водой. Чего-плачет-то? Снова играет? Что ей нужно, в конце концов? Не удержала взгляд, отвернулась. Снова прильнула к окну.

Затем мир сжался, как пружина, дернулся вверх и взорвался. В окно что-то влетело, машину развернуло, ветки хлестнули по окну. Джип чудом не влетел в ствол дерева. Денис попытался выровнять руль, одновременно вдавливая тормоз. От резкого поворота он больно ударился плечом в боковину, влетел грудью в руль, а затем они наскочили на кочку или камень, и машина рухнула в яму. Анна дернулась и приложилась лбом о панель.

Сзади кричала Настя, Денис непроизвольно матерился и, когда машина замерла, рванулся к Савиной. Девушка сползла вниз, глупая – из-за разногласия с ним снова забыла пристегнуться, а он тоже не настоял.

– Настя, ты в порядке? – бросил назад.

– Кажется, – прогнусавила сестра, выбираясь из-под сидения, куда слетела из-за рывка.

Денис перетянул Анну на кресло, голова безвольно упала, рассыпав сладко-пахнущие волосы ему на плечо. Осторожно приоткрыв ладонью ее лицо, выпутал из плена локонов нос, губы и щеки. На лбу выступила рваная рана, алая змейка поползла вниз, минуя перегородку и вымазывая губы.

Черное пятно мелькнуло за окном, в которое наотмашь хлестал дождь.

– Денис, – зашептала сестра, – там что-то есть.

– Тише, молчи и закрой глаза. Аня, очнись. Ты сейчас нужна нам, – он повернул девушку удобней, потрепал за щеку.

Время, словно остановилось.

Тишина сменилась шелестом листьев и монотонным выстукиванием капель дождя по капоту. Свет фар преломлялся и рассекал темноту. Стройные ряды деревьев в вечерней мгле походили на худые безрукие фигуры растянутые до мглистого неба.

Тень, раскинув черные рваные рукава, обняла капот и ползла к лобовому стеклу. Машина дернулась и закачалась. Денис рассмотрел большие красные глаза наполненные пламенем. От этого взгляда пробрало до косточек. Призрак подобрался и прыгнул. Страшный грохот на крыше заглушил Настин вопль.

Разумов снова попытался разбудить Анну, но она лишь болталась в его руках, как тряпичная кукла.

Звонко захрустели окна, тонкие коготки, постукивая по стеклу, затягивали его черным молоком. В машине резко потемнело, из лобового стекла на бледное лицо девушки проливался мягкий сумеречный свет. Настя перелезла вперед, на водительское сидение, и безжалостно вцепилась в предплечье Дениса. Она уже не кричала, только хватала ртом воздух. Несколько ударов снова встряхнули машину, потолок вогнулся. Денис потянулся за сестрой и прижал ее и Анну к себе. Почти врос в узкое кресло, понимая, что из этой ловушки выхода нет. Лучше бы Анна сейчас злилась и ненавидела его, чем вот так. Лучше бы они обе были далеко от него.

Сестра спрятала голову под его руку и задрожала.

– Настя, попытайся докричаться до Влада, – прошептал Денис, чувствуя, что сердце сейчас остановится от бешенной скачки пульса.

Девочка очнулась. Собралась. Закрыла глаза и долго бесшумно шевелила губами.

– Он не отвечает, – ответила она, наконец, и прикусила губу.

– Попробуй еще раз! – прикрикнул Денис, глядя на оставшиеся щели в окне, будто редкие белые мазки на черном холсте. Вытерев испарину на лбу, он снова склонился над Анной. Она не приходила в себя, нитевидный пульс напоминал стук секундной стрелки. Раз. Два. Три…

В машине стало душно. Настя закашлялась. Разумов глубоко вдохнул, но спертый воздух застрял между ребер.

– Он молчит… – выдавила сестра, размыкая губы, как рыба на безводье.

Сверху мощно хлопнуло и оглушило, перед глазами встал густой черным дым. Когда он рассеялся, и звуки влетели в уши, Денис понял, что это треснуло стекло, а черная масса полилась в салон. Настя шипела сорванным голосом, сжимая своими детскими пальчиками руку Дениса так, что казалось оторвет ее. Почему Влад не услышал? Услышал во время дождя и грозы на озере, а здесь – нет. Что случилось?

Не было смысла тормошить Анну. Она словно впала в глубокий непробудный сон и вряд ли сможет помочь.

Оставшаяся полоса тусклого света из лобового стекла освещала ее глаза. Денис приклонился, чтобы послушать родное дыхание и не смог услышать. Уши сдавливало, вот-вот из раковин польется кровь.

Странный шорох, похожий на цокот тысячи коготков по стеклу, не давал сосредоточиться. Денис склонился и прикоснулся к губам девушки. Анна была холодная, слабый теплый воздух из носа коснулся кожи. Облегченно выдохнул. Настя притихла. Она сидела на водительском сидении и широкими глазами смотрела вперед, а вокруг нее плясали черные безобразные ленты. Денис знал этот взгляд. От него всегда мурашки шли по коже.

На секунду все замерло, словно кто-то на пульте управления нажал «стоп», затем сестра повернула голову и закричала не своим булькающим голосом:

– Все вы марионетки! Все со мной связаны!

* * *

Перед глазами расстилается поле усыпанное маками, словно на зеленом холсте кто-то разлил карминовую краску. Впереди мелькает что-то белое, как парус. Анна всматривается и в очертании ей чудится силуэт девушки.

Дыхание затрудняется, словно грудь стянута тугими резинками. Перед глазами все плывет. Глотку разрывает удушливый рвущийся кашель. Анна складывается пополам от приступа.

Ветер толкает в спину, и она рывком бежит вперед, захлебываясь. Слезы заливают лицо, в груди разливается пустота. Подбегает к россыпи маков и понимает, что это не цветы вовсе, а кровь. Ею залита поляна, забрызгана трава и земля. Багряная река тянется вдаль и замирает на горизонте, сливаясь с молоком тумана. Силуэт девушки, словно надъедает кислотой, он кренится и разъезжается.

Ветер толкает в спину. Так, что запирает дыхание. Анна непроизвольно делает шаг, и ноги погружаются в кровавое болото.

– Ты должна прикоснуться! Поверь в меня, – женский высокий голос врезается в голову и слова повторяются множество раз. – Коснись меня! Меня, меня, меня, ня…

Еще один порыв ветра, сильней чем раньше, ударяет между лопатками, и Анна заваливается вперед, размахивая руками. Медленно падает ниц, понимая, что летит прямо в кровавую лужу. В последний момент закрывая лицо руками, ныряет в густую, слишком глубокую алую реку.

* * *

Когда тьма заволокла салон, Денис почти ничего не чувствовал. Потянулся за Настей, но не смог ее нащупать онемевшими пальцами. Простреливало током во всех мышцах, в ушах горело, словно у него кровоизлияние в мозг. Дышать не получалось, легкие, казалось, набиты липкой ватой. По телу одна за другой катились судороги. Прижал Аню к себе насколько получалось сильно, так хотел закрыть ее собой, защитить. Какой самообман! Мельком подумал, как мало времени им предоставила судьба без шанса на выбор.

Темнота скручивалась, падала, скрипела и свистела.

Последняя попытка дозваться до любимой выдавила из горла беззвучный шепот:

– Вернись ко мне…

Девушка резко выгнулась. Денис едва смог ее удержать. А затем яркий свет разрезал тьму, как нож скользит по маслу. Мягко, но быстро. Дверь отлетела, и они вывалились на траву. Черные ленты взмыли вверх и рассыпались в воздухе.

Какое-то время Денис лежал неподвижно и боялся шевельнуться. Не хотелось принимать реальность. Все это оказалось слишком тяжело.

Он прижимал Анну к себе, стараясь думать о том, что все закончилось. Что у них будет еще немного времени, ведь она успела, спасла его. Снова. Спало давление с ушей, тихий шелест листвы над головой и громкий стук сердца девушки убаюкивали. Разумов прикрыл глаза и устало выдохнул. Все закончилось. Пусть даже этот миг невыносимо короткий.

Анна приподнялась, уперевшись рукой в его грудь. Там под ее пальцами выбивает глухо сердце, которое принадлежит только ей. Денис почувствовал, как спиной вязнет в ледяной грязи, а по лицу бьет дождь. И он был счастлив. Просто видеть ее живой. Чувствовать, что она злится и сердится, что закрывается от него из-за глупого желания его защитить. Но так лучше, чем трепать ее за щеки и понимать, что ничего не можешь сделать.

– Что произошло? – прохрипела девушка, отстраняясь. Денис помог ей встать, вглядываясь в бледное лицо. Она прятала глаза и пыталась отойти, едва переставляя ноги из-за слабости и налипшей грязи. Дурак, ведь Анна не шарахается, а пытается заставить себя. Кусает губы, дышит порывисто, а сердце лупит в ее груди, как сумасшедшее.

Разумов усмехнулся и ничего не сказал, пока лучше так. Не стоит ранить друг друга, потому что кто останется жив после следующей схватки с призраком неизвестно.

В вечерних сумерках не получалось разобрать где они застряли. Далеко ли он населенного пункта? По памяти Денис понимал, что они между поселками. За спиной ровными рядами тянулся лес, а лента дороги забирала влево и вниз. Значит, пешком не меньше часа идти до людного места.

Убедившись, что Анна стоит на ногах, Денис залез в салон, чтобы помочь Насте. Дверь со стороны водителя выдавилась в противоположную сторону, сестры внутри не было. Обежав вокруг джипа, нашел ее возле куста. Она, скрутившись калачиком, беззвучно рыдала.

– Все, маленькая, все закончилось, не плачь, – Разумов притянул ее к себе и понес к машине. Как он мог думать, что она будет мешать? Как мог не желать ее появления? Это он навлек на них беду. Оставалось только верить, что сможет оправдать себя, сможет очистить грехи поступками.

Все эти годы Денис надеялся, что опека и забота не только отвлечет его от реальности, но и снимет с него тяжесть воспоминаний.

Анна вышла на дорогу. Дождь, зализав ее волосы, затемнил их. Послышались звуки кнопок ее мобильного.

– Кому звонишь? – крикнул Денис.

Савина отмахнулась, отошла еще дальше.

Разумов погладил сестру по волосам, она мотнула головой, брызнув на руку слезами.

– Настя, я сейчас. Все закончилось, не реви.

Девочка кивнула и сжала губы, будто сдерживаясь от вопля. Она сильная и преодолеет это потрясение, ведь видела за свою короткую жизнь немало. Чего стоили ее видения и предсказания. Денис с трудом представлял, как она выдерживала, ведь никакие лекарства не помогали от этого, а психотропные, которыми ее пичкали врачи, делали только хуже.

Ливень разыгрался, хлестал по щекам не хуже пощечин.

– Аня? – Денис подошел ближе и сдерживался от рывка, чтобы притянуть ее к себе и обнять. Она прятала под локоть телефон и пыталась набрать номер. Снова и снова.

– Левиным. Все равно больше некому.

– Нет. Мы не будем впутывать и их тоже. Лена в положении, хотя и сама еще не знает об этом.

Анна слегка улыбнулась, кажется на секунду с ее лица ушла маска безразличия, но затем снова вернулось каменное и бездушное лицо.

– Здесь все равно сети нет. Можно было хоть такси вызвать.

– Пойдем, сомневаюсь, что в такую погоду они работают, – Денис протянул ей руку, но Анна отступила. – Нужно ливень переждать, а там дойдем до ближайшего поселка, где можно взять машину в аренду. Вернемся домой и потом будем думать, что делать дальше.

На словах «домой» девушка передернулась.

– Это твой дом, и я туда возвращаться не собираюсь.

Колючка была острой, но Денис сдержал удар и мягко улыбнулся.

– Аня, перестань. Я знаю, что ты нарочно так говоришь. Хватит уже. Иди ко мне, – протянул ладонь и почти коснулся ее локтя. Вода вставала между ними незримой стеной.

Девушка отвернулась и обняла себя руками.

– Я ничего не хочу, просто лишь бы подальше отсюда. И от тебя.

Еще одна иголка вонзилась в сердце. Денис скрипнул зубами. Метко бьет, знает, что делает.

– Я не принуждаю, просто хочу, чтобы мы выбрались из леса. Пойдем в машину, – вцепился в ее кожу и потянул к себе. Она упиралась, но шла.

Разумов открыл заднюю дверь и затолкал Анну к Насте.

Они переглянулись, сестра вяло отодвинулась, распахнув заплаканные глаза еще шире.

Ловя спиной новую порцию холодных капель, Разумов обошел авто и открыл дверь со стороны Насти. Не решился тревожить Анну, пусть она остынет и разберется в себе.

– Вам придется потесниться, иначе я буду мокнуть под дождем.

Девушки, как по команде, сдвинулись в одну сторону. Разумов быстро умостился на мокрое сидение и захлопнул дверь. Только сейчас понял, как окоченели мышцы и тело казалось чужим и неживым. Спереди задувало через разбитые окна, но по крайней мере не лило за пазуху.

Нужно просто переждать дождь. Не будет же он вечно идти?

Только сейчас Денис заметил, как сжалась сестра и закусила синюю губу. Поискал взглядом свитер, но тот, скорее всего, выпал, когда вырвало двери. Искать его в грязи бессмысленно.

– У тебя есть что-то теплое в сумке? Для Насти, – обратился он к Анне. Та кивнула и отвернулась в окно. Денис собрался выходить, чтобы вытащить вещи из багажника, но Настя остановила его рукой.

– Пусть дождь пройдет немного, – ее бледные пальчики вцепились в руку, как клешни, зрачки расширились, а сердце, как у загнанного кролика.

– Настя, не волнуйся. Он ушел уже. Так ведь, Анна?

– Да, – сухо ответила Савина, не повернувшись.

Сестра смотрела на него распахнутыми глазами, и ему стало не по себе.

– Настя, я обещаю тебе, все будет хо-ро-шо, – специально раздробил последние слова.

Она кивнула и вытянула вперед руку, которую прятала под мышкой. Из ладони торчали ветки, а темная кровь окрасила белоснежную кожу.

– Настя-а-а… – завыл Денис.

Анна обернулась и тоже ахнула, прикрыв губы пальцами. Денис рванулся за аптечкой, перевалившись через кресло. Долго рылся в бардачке и еле выбрался назад. Настя не кричала и не плакала. Кажется, он испугался больше нее, причитал, что все будет хорошо, это всего лишь царапина – заживет, а у самого темнело перед глазами и сворачивало от боли внутренности.

Уселся и потянулся к сестре, чтобы обработать рану. Анна накрывала руками с обеих сторон разорванную ладонь сестры. Белый мягкий свет лился из любимых глаз, а сквозь тонкие пальцы бежала кровь. В какой-то миг радужки вспыхнули ярче, а затем снова стали синими и ясными. Настя удивленно взглянула на целую ладонь и, отряхнув прилипшие веточки, неожиданно приникла к Савиной и зашептала:

– Спасибо. Прости меня, прости-и…

Анна вскинула от неожиданности окровавленные руки и тихо выдохнула. Облегченно опустила голову и мягко сказала:

– Я никогда на тебя и не обижалась, глупая, – ее голос дрогнул. Мазнув взглядом по лицу Дениса, она отстранилась от Насти и снова отвернулась в окно.

Почти стемнело, но дождь прекратился. Отодвинув сестру за себя, Денис потянулся к Анне и настойчиво стал вытирать кровь с одной ее руки, затем с другой.

– Давайте выдвигаться, идти придется долго. Нужно до ночи успеть. Анна, – позвал Денис. Она кусала губу, но повернулась. – Прошу тебя, не отдаляйся. Я ведь чувствую, как тебе плохо. Не нужно. Бессмысленно.

– Я не могу быть рядом с вами. Это опасно, – прошептала она, опустив голову на грудь. – Извините меня. Я просто не знаю, что делать. Прости меня, Денис, мне жаль…

– Иди сюда, – словив ее в объятия, он словно окунулся в тепло и свет. Больше ничего не нужно было. Только понимать, что она рядом.

– Он вернется, – захныкала Савина.

– Я знаю, – приглаживая мокрые волосы, пробормотал Разумов.

– Он нас уничтожит.

– Не думай об этом. Не нужно сейчас. Пусть эти несколько часов буду самыми лучшими в нашей жизни. Пусть дальше нет будущего, давай жить сейчас. Сегодня. В этот миг. Нет более чистого и счастливого времени, чем, когда осознаешь, что нужен кому-то, что кто-то нужен тебе. А ты нужна мне, – он приподнял щепотью ее подбородок. Анна открыла заплаканные глаза похожие в блеклом боковом свете авто на вечернее небо. – Я люблю тебя. Невыносимо и необратимо.

Она зарыдала. Так шумно и громко, что Денис подался назад. Скомкала на его груди футболку и уткнулась лбом в грудь.

– И я не заставляю любить меня в ответ. Я просто хочу знать, что ты в порядке, что жива и счастлива. Больше ничего не нужно. Слышишь?

Анна рыдая, кивала и шептала «прости меня».

В дороге Анне стало плохо, ее лихорадило. Сначала Денис думал, что девушка не согрелась, хотя и переоделась в сухую одежду, но когда она стала отставать и дыхание утяжелилось он понял, что что-то не так.

– Все в порядке? – спросил Разумов. Савина подняла на него затуманенный взгляд и ничего не ответила. Затем ее нога поскользнулась, и Денис едва успел подхватить. Звать ее было бессмысленно. Запрокинув голову, она шептала что-то бессвязное и была горячей чайника.

Настя взяла сумку Анны и молча шла рядом.

– Попробуй еще раз Влада позвать, – попросил Денис через несколько минут.

– Уже пробовала. Не отвечает, – Настя пожала плечами.

Разумов остановился. Руки оттягивало вниз, от усталости ломило спину и выкручивало ноги.

– Настя, в кармане мобильный, если он еще целый. Найди Лену или Стаса, выбора все равно нет. Мы не доберемся сами, – он перехватил Анну поудобней. От нее пахло клубникой, дождем и кровью.

Настя быстро поклацала по экрану и приложила телефон к уху.

– Слушаю, – послышался голос Стаса.