Анна очнулась от толчка в грудь, словно кто-то вдохнул в нее жизнь и заставил открыть глаза. Но она не птица феникс, что восстает из пепла. Душа горела огнем, который никогда не потушить. Пути назад нет.

Осмотрелась. Слабый свет резал глаза острой бритвой. Последние лучи заходящего солнца рассекали темную, почти черную воду озера и превращали водопад в серебристый пучок нитей. Как она оказалась в долине?

– Очухалась? – послышался над головой сиплый знакомый голос. В сердце вошел горячий кол, а во рту захрустела эмаль от напряжения.

Анна попыталась повернуться, но не смогла. Тело сковало невидимыми путами.

– Покажи свои глаза, покажи лицо, чтобы я убедилась, что это ты убил своего сына и моего любимого, – процедила Анна сквозь зубы. – Чтобы я увидела твою истинную личину, ублюдок!

– Он не мой сын, да и рано еще. Не хочу сорвать бешеного пса с поводка.

– Мразь! – яростно кричала Анна и не узнавала сама себя. Голос слоился, и эхо разлеталось по долине: «Мра… мра…» И слышалось совсем другое: «Мрак, мрак…».

Площадка с торца озера, где раньше сваливались сухие коряги, сейчас была расчищена и там, как тени, толпились люди. Они качались из стороны в сторону, словно под воздействием сна или транса. Значит, это очередной кошмар, и скоро Анна проснется в объятьях Дениса.

– Ты сама выбрала такой путь. Я предлагал тебе другой, – прошептал Дмитрий над ухом. Анна резко дернулась и почти укусила его, но тот вовремя отстранился.

– Дикая!

Невидимая нить сильней затянулась вокруг шеи, и стало трудней дышать.

– Убей! Зачем я тебе?

– А ты не знаешь? – в его голосе послышалась ирония.

Анна не смогла ответить.

– Глоу посвятила тебя в свои планы? – холодная рука скользнула вниз по шее.

– Кто?

– Злишь меня тупой наивностью! – пальцы сжались и впились в кожу. Анна чувствовала, как тонкая оболочка трескается, и кровь застывает в жилах. Запах водорослей и тины ударил в нос. Второй рукой Дмитрий закрыл ей глаза, а затем прикоснулся к губам холодным мерзким ртом. Анна не долго думая, укусила его, да так сильно, что он зарычал. Тут же отпустил ее и шлепнул наотмашь. Савина сцепила зубы от боли и сплюнула кровь. Ей было все равно, что с ней будет, но унижать себя она не позволит.

Сейчас больше мучила мысль о похоронах Дениса, о том, что Настя осталась одна. Анна понимала, что выбраться из плена призрака у нее нет шансов.

Что за люди там столпились? Почему они такие смирные? Почему не убегают? Почему не кричат?

– Солнце сядет, и ты все узнаешь, – встав за спиной, прошептал Дмитрий над ухом.

– Ненавижу тебя… Больной псих!

– Кто бы говорил, – хмыкнул он и вышел вперед. На нем не осталось и следа от побоев Дениса: чистое бледное лицо, словно только родился. В горячем янтаре глаз сумасшедший блеск. В форме скул, переносицы и губ Анна уловила сходство с Разумовым.

– Отпусти и увидишь, как я тебя ненавижу. Освободи мои руки или боишься слабую женщину?

– Можешь не говорить. Я прекрасно чувствую твои эмоции, когда пью их. Потому не трать силы, – Дмитрий косо улыбнулся и махнул в сторону озера. – Да и не простая ты женщина. В тебе есть то, что принадлежит мне.

– Тварь! Отпусти! –закричала Анна и дернулась изо всей силы. В шею впились острые иголки, и спину свело от боли. Перед глазами поплыли черные круги, мир стал крениться и сбиваться в застывший комок грязи.

– Да я и не держу, – самодовольно сказал Дмитрий.

Сердце кольнуло так резко, что Анна непроизвольно согнулась и почти упала наземь. Привкус горечи, знакомый и неприятный покатился по языку и пролился в горло. Затем она и вовсе завалилась набок и смяла ладонями пожухлую черную траву.

– Умница, – как гиена, засмеялся Дмитрий. – Ты превосходишь мои ожидания. Не думал, что все будет так просто. Ну, потерпи, осталось немного до конца Семиденья, и мы начнем.

– О чем ты? – хрипло проговорила Анна и скорчилась от нового укола в сердце.

– Вот о чем! – он очертил вокруг нее пальцем. Растения скручивались, темнели, затем осыпались трухой. Ветер подхватывал их черные останки и уносил прочь. Это он сделал или она? Сердце сжалось, и Анна откашлялась с кровью, а круг увеличился и дотянулся до куста, который тут же осыпал погибшие листья на землю.

– Что ты со мной сделал?

– Это не я, а ты сама. Чтобы выпустить свет, нужно погрузиться во мрак, – сказал он и отошел ближе к берегу. Высокая волна вспенилась и поднялась из глубин, раскрывая нутро озера. Дмитрий крутил пальцами и говорил: – Шания не может преобладать над тобой, как я над Дмитрием, но ты прекрасно сохранила ее и своей тьмой облегчила ей выход. Потерпи немного, все скоро закончится. Твоя душа раскрошится, и в прекрасном теле останется только моя возлюбленная.

– Не может быть…

– Еще как может, – Дмитрий повернулся, и Анна увидела его красные с поперечной полоской глаза.

– Дима, ты же…

– Я не Дмитрий! – закричал он, дернул пальцами, и волна вздыбилась до небес и рассыпала ворох капель.

В нос ударил запах прелости, словно кто-то открыл старый затхлый подвал.

Анне хотелось протянуть руки и коснуться шеи Дмитрия, да так долго сжимать пальцы, чтобы он корчился в конвульсиях и мучился бесконечно. А затем прыгнуть в озеро и захлебнуться. Но какая-то часть души кричала ей, что она должна выполнить просьбу Дениса и вывести из города Настю.

– Я – Шедо! – выкрикнул призрак и сомкнул пальцы. Волна приподнялась и падала вперед груду камней. Они, завертевшись в воздухе, сложились в круг.

«Анна, ты должна его поглотить», – вдруг всплыло воспоминание.

И когда круг сошелся в центре и вогнулся внутрь, превратившись в огромную чашу, Анна чуть не закричала. Это чаша из сна, место из сна! То, с чем жила всю жизнь, то, что мучило в кошмарах. Она не может быть с этим связана, не может быть частью этого ужаса!

Анна тяжело поднялась на ноги, попятилась, но тут же уперлась в преграду лопатками. Обернулась, но ничего не увидела. Прощупала пальцами плотный воздух. Это напоминало огромную прозрачную колбу.

Тоска и горе мучили, терзая измученное сердце. Именно на этом месте, где она сейчас сжигала в тлен растения, стояла палатка. А там, Анна перевела взгляд на берег, где Дмитрий разворачивал чашу на постамент, они с Денисом занимались любовью. И перед глазами всплыли воспоминания: окровавленная грудь Разумова, и признание в любви, которое он не услышал. Захрипев, Анна рухнула на колени. Пусть Дмитрий делает, что хочет, она не может так жить дальше.

– Вот и молодец, – заговорил призрак. – А теперь иди сюда, – и потянул ее, как кукловод за нить. Ноги волочились по земле, прогребая песок и гальку, волосы цеплялись за траву и кусты, кожа на щеке лопнула от резкого рывка. Дмитрий дотащил ее к себе и «привязал» невидимыми путами. Анна уже не сопротивлялась. Ей стало до ужаса все равно. Только бы быстрее боль ушла.

Люди зашевелились и хороводом потянулись ближе. Все в черных плащах с капюшонами. Анна увидела среди них Корина, Вересова и еще несколько знакомых людей с Прибрежного. Белые лица смотрели в никуда. Все, как один, с одинаковым выражением: равнодушным и покорным.

У одного из подходивших в руке блеснул клинок. Перед глазами поплыло от тягуче-жгучего воспоминания: тонкие волокна свитера и резная рукоять, что торчала из груди Дениса.

Анна почувствовала, как тело сводит судорогой. Сон ведь не может причинять боль. А если она все-таки спит, как проснуться? Нелепо щипать себя? Истерически засмеялась, чувствуя, что по-настоящему сходит с ума. Дмитрий отвлекся и обернулся.

– Не мешай мне, Анна, или я растяну удовольствие, и будешь мучится долго.

Она взглянула в его гневные глаза и заметила, как дрогнул уголок губ.

– Добей меня, что ж ты… Не можешь?

– Не обольщайся. Теперь подмоги у тебя нет, и я доведу начатое до конца, – он уже собрался вернуться к озеру, но Анна не сдержалась:

– Кому ты мстишь, Дима? Тому, кто был в тысячу раз лучше тебя, тому, кто жив и не разлагается? Потому что жив в моем сердце!

– Твоя любовь сыграет с тобой злую шутку, – бросил он и ушел.

– Твои поцелуи горьки, как полынь! Ненавижу!

– Мои поцелуи предназначались не тебе, – послышалось издалека. Дмитрий монотонно запричитал. Яркие огни заплясали, вырисовывая полукруг. Темнота с долины спустилась медленно, словно черное молоко налилось в ложбину с озером.

Анна смотрела на тонкий, почти незаметный водопад и думала, как себя разбудить. Она не могла поверить, что это реальность. Не верила, пока в толпе не заметила знакомое лицо. Долго всматривалась, крутилась, ходила по невидимой кобле, чтобы рассмотреть. Может, ошиблась?

Дмитрий облачился в черный капюшон и, громко выкрикивая непонятные фразы, двигался по кругу от одного человека к другому и что-то протягивал каждому. Дошла очередь до человека, который показался Анне знакомым. На миг луна показалась из-за туч и осветила родное лицо: ее отца.

– Не-е-ет… – прошептала Анна. Вжалась в преграду, упираясь ладонями, словно в стекло. – Папа! – закричала громче. Мужчина не обернулся, даже не повел плечом, но она была готова поклясться, что это он. Но как? Он ведь должен быть дома, с мамой!

– Шедо! Не забирай у меня последнее! – истошно закричала Анна, привалившись к преграде.

Дмитрий швырнул в нее яростный взгляд и, приложив палец к губам, призвал Анну к тишине. И она больше не смогла говорить. Словно вырвали связки. Губы шевелились, но голоса не было.

Свалившись на землю от бессилия, она прислонилась к невидимой стене, поджала под себя ноги и безмолвно заплакала. Больше не осталось ничего. В ее жизни больше ничего нет. Только пустота и мрак.

Сердце кольнуло, будто в грудь вонзили цыганскую иглу. Черный дым окутал с головы до ног, и Анна на миг испытала легкость и безразличие.

«Поглоти его… Возьми тьму… прими ее… Ты должна уничтожить Шедо», – женский голос шептался в голове, словно там тысячи мелких насекомых, что шуршат лапками по паркету.

Анна подняла голову и злобно уставилась вперед. Она сделает это.

«Я подскажу как», – поддержал голос.

«Где ты?»

Дмитрий стоял спиной к людям и нависал над сосудом огромной тенью. Анна долго смотрела на отца, и уже ничего к нему не чувствовала. Будто любовь выдернули и заменили ненавистью. Отпустило горе и печаль об утрате Дениса. Словно он никогда не волновал ее и сейчас просто погибший с соседней улицы.

«Я вмешаюсь, как только он начнет пить адептов. Пока сиди тихо, ты и так слишком расшумелась».

«Я все сделаю».

Никто не ответил, но Анне было все равно.

Дмитрий стал прозрачным, сквозь него просматривались темные фигуры. Луна качалась над площадкой, и словно весь ее сизый свет сходился в этой точке земли.

Шепот на площадке перерос в крик. Кричали все. Дмитрий плавно отступил, словно не отошел, а отлетел, и встал чуть поодаль чаши. Первый в ряду человек вышел вперед. Он поднял руку и рывком разрезал свою ладонь, пуская кровь в широкий сосуд. Из чаши повалил белый дым, что змеей скользнул к ногам Дмитрия и замотал его в кокон.

Кто-то в ряду «капюшонов» шевельнулся. Анна напряглась и всмотрелась. Кажется, из-под серой ткани белели волосы. Очередь с кинжалом быстро дошла до отца.

Анна не вжалась в преграду, не дернулась, чтобы остановить, а просто глядела в синеватую мглу и ждала. Ждала конца. Потому что ей было. Все. Рав-но.

Когда кинжал оказался в руке папы, кто-то из следующего ряда всплеснул в ладони, и Анна вдруг завалилась на траву. Преграда спала, и давление с горла ушло. Приподняв голову и откашлявшись, она увидела Роксану. Белоснежные волосы, как змеи, вились вокруг ее головы, а молочная дымка, что окутывала Дмитрия, изменила направление и поплыла к девушке. Призрак взвыл. Он попытался остановить поток, но оказался в ловушке: нить натянулась и почти затрещала, обкручиваясь вокруг его шеи.

Черная вязь полилась из пальцев Анны и, стоило лишь подумать о ненависти, рванулась к Шедо. Дмитрий захрипел и оскалился.

«Анна, чтобы спасти людей, ты должна выпить его. Возьми у отца кинжал и вонзи его в грудь Шедо».

Подойдя ближе, Анна всмотрелась в бледное лицо некогда родного человека. Сейчас ей было все равно, кто он и что с ним будет. В ней горела только месть. Она жила только ради этого.

– Аня, не слушай ее! – вдруг закричал призрак. – Ты ошибаешься! – Он увеличился в размерах, и взмахнул черными руками-лентами. Но стоило коснуться Роксаны, он взвизгнул, словно от ожога, и черные конечности раздробились на ошметки. – Глоу, я тебя уничтожу! – заорал фантом звериным голосом и отступил, теряя в размерах.

Анна протянула руку и забрала у отца кинжал. Он сжимал рукоять так крепко, что пришлось разнимать его пальцы по одному.

– Семиденье закончилось, – промямлил призрак.

«Ты сильнее. Не слушай, чтобы он не говорил – он врет».

– Молчать! – завопил Шедо. Закрутив в воздухе нити, он бросил пучок в Анну, и ее окутал черный кокон. Он отрезал их с Дмитрием от мира, площадки и людей.

Анна решительно шагнула навстречу, крепко сжимая рукоять ножа. Один удар, и все закончится.

– Ты думаешь, что я виноват? Раскрой глаза, – говорил он. В его черных волосах путался серебристый свет луны. В красных глазах терялись печаль и боль. – Я скован условиями, законами и не могу делать то, что мне не дозволено. Могу пить только тех, кто облучен и принадлежит мне. Только тех, кто променял быструю кончину на продление жизни. Но она…

– Я не хочу тебя слушать, – зашипела Анна.

Дмитрий не останавливался:

– Этот ритуал – мой рок. Я вынужден проводить его раз в пятьдесят лет, чтобы не проваливаться в темноту. Но в тебе живет моя противоположность и лишь она может прекратит этот бесконечный круг. Шания – свет, Шедо – тень. Мы вместе должны быть, тогда мир войдет в равновесие, и никого не нужно будет пить. Никому не нужно будет умирать! Твоя жертва спасет всех, Анна!

– Я не буду тебя слушать! – гаркнула она и до белых косточек сжала рукоятку кинжала.

Дмитрий все говорил и говорил, а черная колба вокруг ширилась и двигалась, словно они в водовороте.

– Глоу вмешалась и связала вас с Разумовым. Но в тебе есть то, что заставляет тебя меня любить! Анна, ты ведь знаешь, что я говорю правду! Ты заблудилась в собственных снах, искала выход и не нашла. Разумов не давал тебе то, что мог подарить я, и ты чувствовала это.

– Ты несешь бред! Заткнись! Ты – убийца! Я любила Дениса, любила! А тебя – никогда!

Анна кричала и чувствовала, как слова разжигают в ней боль и чувства. Легче было ненавидеть и все вычеркнуть из себя, чем помнить любовь и сгорать вместе с ней. Безразличие отступило, и душу смяло от горя снова.

Дмитрий приблизился и коснулся холодными пальцами ее на щеки. Мерзкими и неприятными. Сжав рукоять в ладони, она собралась ударить.

– Прими меня. Шания…

– Я – Анна!

Мельком глянула на руку. Не может быть! Тот самый нож, которым был убит Денис. Взвыла. Стон показался таким громким, словно в ней проснулось невиданное чудовище.

Тьма хлынула в голову и, затопив глаза, сдавила щупальцами сердце и, будто выдрала его с корнем.

– А-ха-ха! Умница! – пророкотал Шедо. – Я знал, что ты на грани, но не настолько. Мрак ведь изнутри съедает, правда? А Глоу тебя просто подставила. С именинами, любимая!

– Умри, тварь! Я никогда с тобой не буду! – Анна замахнулась. Нож мягко вошел в призрачную плоть и растолкал черный дым. Дмитрий косо улыбнулся. Схватил липкими лентами-руками ее лицо и в миг обмотал тело.

– Думаешь, мне опасен твой детский ножик? Анна, ты была прекрасным носителем. Обязательно буду помнить тебя, всматриваясь в лицо Шании. Но она должна жить, а ты умереть. А теперь осталось самое простое, – он склонился и, прикоснувшись холодными губами, поцеловал ее. Упоительно долго, с наслаждением.

Холодный воздух ворвался в грудь и потянул нить души наружу. Анна чувствовала, как быстро ее покидает тепло, как уходят хорошие воспоминания и настоящие чувства. Все, что было дорого. Все, что она любила и ценила. На пустое место в душе заступал туман. Облик Дениса растворялся. Память стиралась и скукоживалась, как бумажная картинка от огня, оставляя лишь пепел и черноту. Анна ухватилась за последнюю ниточку: нефритовый взгляд Разумова и его слова: «Я люблю тебя», но они неумолимо уплывали глубоко в сознание, и душа ее безвозвратно разрушалась.

В глаза неожиданно сыпнуло ярким светом. Дмитрий дернулся и, отстранившись, закричал:

– Тварь! Глоу, только попробуй вмешаться. Убью! И пусть меня поглотит тьма здесь и сейчас, но ты знаешь, что я вас всех потащу за собой! – кокон прыснул смехом, а затем и вовсе распался на мелкие черные лохмотья, освободив Анну из плена.

Белокурая девушка не говорила ничего. Улыбаясь, она вытягивала на себя, словно рыбак сеть, черный туман из-под ног призрака. Кажется, эта вязь обкрутила и Анну тоже, отчего ее подергивало и бросало в дрожь. Холод пробирал до костей, и не было сил стоять на ногах.

«Пей его!» – кричал писклявый голос в голове.

«Нет сил», – ответила Анна, согнувшись от приступа тошноты.

«Он убил Дениса! Он убил твоего любимого. Вспомни об этом!»

«Это был сон. И это все сон…» – Анна завалилась в дымную черноту. Она хотела спать. Вечно.

«Тогда он зря тебя берег… Жизнь свою отдал ради тебя!»

Последние слова заставили Анну приподнять голову. Гнев вспыхнул с новой мощью, в глазах закололо, но сейчас Анне нужны не слезы, а сила.

Поднялась. С тяжестью на плечах, с пустотой в груди. Она не слышала стук своего сердца, потому что знала – оно становилось. Только Денис мог слышать его, только он мог понять… а теперь его нет.

– Не-е-ет!

* * *

Влад остановился возле озера. Ритуал был в самом разгаре, они чуть не опоздали. Настя кивнула, отчего ее челка оживленно подскочила. Затем девчонка ткнула пальцем в небо.

– Луна подчиняется Шедо, питает его. Влад, отвлеки блондинку! Роксана решила помочь Анне его допить! – девчонка распоряжалась, как взрослая, но он повиновался.

Уже не первый раз Настя оказывалась права. Именно она вызвала его на помощь, когда с Денисом и Анной случилась беда. Благо Влад в городе был и смог добраться до озера вовремя, ведь ноги у него очень быстрые.

Анна, впившись невидящим взглядом в Дмитрия, выжигала его тьмой, что лилась из кончиков ее пальцев. Призрак таял на глазах: становился совсем незримым и напоминал голограмму.

– Влад, быстрей! Их нужно остановить! Отвлеки блондинку!

Он вихрем мотнулся к Роксане и перебил путы, что тянулись до Ани и призрака. Девушка качнулась, лицо ее исказилось в немом ужасе. Она отшвырнула Влада в сторону, всего лишь взмахнув рукой. Невероятно сильная. Благо он приземлился на мягкую черную траву, а не на камни. Это отвлекло блондинку, и Настя успела отгородить собой призрака и Анну. Свет из глаз Савиной стал ярче, насыщенней, от него приходилось жмуриться, а черная река залила весь парапет и связала все до единой фигуры в плащах.

– Настя, мне нужно бежать! Ты справишься? – крикнул Влад.

– Да, поторопись!

Он выхватил Виктора из толпы и вихрем умчался прочь.

* * *

Ранее

Кричать не получалось, сознание комкалось, словно фантик конфеты. Роксана поднялась с колен и увидела в стороне родителей. Они смотрели вперед невидящим взором, расставив руки в стороны, из их груди вилась черная нитка дыма. Она тянулась к огромной круглой чаше в центре ровной площадки. Земля заливалась белым молоком тумана, и фигуры родителей утопали в нем. Были еще люди, но Роксана их не знала. Все, как зачарованные, с такой же вязью из сердца глядели на высокую мрачную фигуру по центру.

Осмотрелась. Черная нить прилепилась к груди и, качаясь, соединяла ее с остальными. Брезгливо смахнув дым, Роксана отступила. Шею пережало, словно чья-то невидимая клешня схватилась за горло.

Еще отступила, но тут же уперлась спиной в преграду. Позади стояли другие люди. Вместо глаз – черные провалы. Все, как куклы, связаны нитями, а в центре тенью возвышался кукловод. Хотелось закричать, заголосить, но получалось только хватать воздух и выпускать изо рта сип.

Что происходит? Мама! Папа! Безмолвно надрывалась Роксана, а сердце сжималось от боли. Может, это сон?

Сделав тяжелый шаг в сторону, Роксана посмотрела на руки, что словно усохли, и остались полупрозрачная кожа и кости. Глянула на остальных. Люди скукоживались, как высушенные фрукты, превращаясь в серые пятна. Мама, папа! Нужно к ним добраться.

Черная тень разрослась, и огромный страшный силуэт наклонился над чашей. Роксана вдохнула насыщенный пылью и гарью воздух и дернулась изо всех сил в сторону: еще шаг, еще. Гадливо разрубила рукой черную вязь из груди, и она разошлась в воздухе серой дымкой, но тут же собралась в толстую нить и, как змея, ринулась к ней. Не получалось бежать: ноги напоминали набитые камнями мешки, потому тьма снова присосалась к рубашке, да так сильно, что сердце кольнуло. Роксана согнулась от боли, перевела дух и, снова разорвав черную привязку, двинулась дальше. Но змея не отставала, вилась вокруг нее, все норовя поймать и впиться в солнечное сплетение, и Роксана сколько могла отталкивала ее. Безумно мутило, горло сжимало, и каждый вдох был похож на глоток тысячи лезвий.

Люди стояли полукругом. Их было много. Очень много, больше полсотни. Женщины в длинных сорочках, мужчины в плащах с капюшонами, у некоторых головы покрыты, у большинства – нет. Ветер трепал их шевелюры, луна освещала лица, а черные провалы глаз смотрели перед собой в никуда.

Туман, что стелился под ногами, расширился и поглотил всех почти до пояса. Черные нити сходились к центру, трепеща и выгибаясь. От родителей тянулись такие же две вязи. Нужно добраться до них! Преодолевая боль и слабость, Роксана шагнула вперед. Сердце знакомо прострелило. Черная дымка, как пиявка, впилась в грудь. Снова отцепив ее, Роксана поморщилась от гадостного неприятного чувства, словно вырвала из тела кусок мяса, чтобы избавиться от связи. Но что-то подсказывало, что нельзя позволять этому мраку прикасаться к ней.

В стороне что-то упало. Крайняя фигура наклонилась и провалилась в белый туман, оставив после себя лишь тряпье одежды. Что происходит?! Следом согнулась пухлая женщина и также растворилась. Волна захватила остальных, и они штабелями ложились темной фигуре по центру под ноги. Скоро дойдет и до Роксаны очередь! Она рванулась в сторону, отпихнула липкую черную нить и дотянулась до мамы. За ней, последний в полукруге, стоял отец. Его белая борода светилась синим при лунном свете.

Как нужен сейчас голос! Ма-ам! Очнись! Посмотри на меня!

Роксана потянулась за ниткой, чтобы сорвать с матери связь, но стоило прикоснуться, как ее отбросило спиной вперед и протащило по площадке. С трудом перевернувшись, отмахнулась от назойливой черной змеи. Поползла на четвереньках к родителям, размазывая по полу белую дымку руками. Осталось несколько человек и придет их очередь падать…

Нет! Роксана со всех сил подалась вперед, вскочила и снова схватила маму ладонями.

Не оставляй меня! Мама, ты должна порвать связь! Почему нет голоса?

Человек перед мамой сник и растворился в белом нечто.

Не-е-ет! Мама, нет!

Ноги обдало холодом, пальцы застыли на маминой ладони, тело сковало судорогой. Рука дорогого человека сужалась, а потом и вовсе стала прозрачной и легкой. Жизнь утекала из родного человека, и Роксана ничего не могла сделать. Она увидела голубые глаза и любящий взгляд, когда стало слишком поздно. Затем к ногам опустилась пустая льняная рубашка, будто мама превратилась в пар. Не может быть! Это сон! Сон! Сон! Ледяной холод окутал ноги, не получалось шевелиться. Тьма снова влепилась в грудь и потянула соки.

Остался только отец. Весь лилейный туман сгустился вокруг него, поглотил фигуру, спрятав невесомым покрывалом. Облако передвинулось и потянуло отца к черной тени. Легко, словно он ничего не весил.

Роксана почувствовала, как ее отпустило, и получилось свободно пошевелить пальцами. Она должна помочь отцу! Не думая бросилась к чаше и, протянув руку сквозь белый туман, коснулась папиного плеча. Разряд тока пробил кончики пальцев, черная тьма и снежный морок, сливались в одну субстанция хлынули к ней и вцепились в горло. Роксана отбилась кое-как и, отшатнувшись, наткнулась бедром в чашу. Темная вязь качнулась, меловой туман затрепетал. Папу на миг стало видно, а черная тень всколыхнулась и завизжала. Роксана собралась с духом и, окунув пальцы в чашу, сорвала черную нить и растолкала молочный дым. Пальцы обожгло, словно сунула их в кипяток.

По долине пронёсся гортанный звук. Кричало Нечто. Его длинные руки с пальцами похожими на черное тряпье вздыбились и заболтались из стороны в сторону. Белое облако отпустило отца. Он скорчился и упал на колени.

Роксана смахнула еще раз все с чаши, уже не обращая внимание на боль и жжение, и попыталась сдвинуть сосуд с места. Но он был слишком большой и неподъемный.

«Рокси, отпусти меня…»

Уши закладывало от крика существа. Отец поднял голову, его голубые глаза светились в ночи, и он, не шевеля губами, говорил с ней. Точно сон! Значит все это сон!

«Когда все закончится, найди мои записи. Ты поймешь со временем, как победить его. Ты справишься! А сейчас отпусти меня…»

Нет! Почему не получается говорить?

Из глотки вырывался только хрип. Роксана хотела прильнуть к отцу, обнять, но он остановил ее, выставив ладонь.

«Ты должна отпустить…»

Ни за что! Качнула со всей силы чашу. Белое молоко наполнило ее до краев, черная нитка добралась до отца и связала его быстрее прежнего. Сил у Роксаны становилось все меньше, дыхание рвало грудь, а в глотку лилась горько-соленая жидкость. Кажется, еще один вдох, и она просто рухнет наземь без сознания.

Папу окутал снежный туман. Луна последний раз блеснула в его небесных глазах, и их поглотила тьма. Черная вязь хаотично затанцевала вокруг и обвязала фигуру тени и отца.

Не оставляй! Я не смогу одна!

«Сможешь! – звучал голос в голове: – Я всегда буду рядом. Просто прислушивайся к себе и вселенной. Ты теперь Глоу! Ты должна найти Шанию и убить Шедо! Он будет преследовать, он будет пытаться тебя уничтожить, убрать, но ты должна ее найти! Тьма не должна победить!».

Когда зажегся свет внутри кокона, в котором находился отец, Роксана, наконец, оставила попытки сорвать чашу с места. Она стояла в нерешительности, переводя дух, не понимая, что делать дальше. Все, что она могла, это из последних сил броситься вперед и обнять отца на прощание.

Свет пронзил ее тело, свист заложил уши, гортанный голос проник в мысли, рявкал что-то неразборчивое и гнусное. Она крепко обернула отца руками, чувствуя, как тает его тело. Нет! Нет! Не-е-ет… Свет становился ярче, горячей. Теперь уже лучи проходили через нее и освещали долину, реку и деревья. Земля задрожала, свист перешел в интенсивный гул, затем перед глазами вспыхнуло, и Роксану откинуло в траву взрывной волной.

«Ты нарушила ритуал!» – услышала Роксана гортанный голос над ухом перед тем, как провалилась в темноту.

* * *

Анна плавала от одного видения к другому и не понимала, где реальный мир, а где вымышленный.

Сон это или не сон, но она уничтожит Дмитрия! Да и не бывает так больно от иллюзии. Не бывает.

Черная мгла наполняла сердце. Анна физически чувствовала, как энергия Шедо переходит в нее и убивает все светлое.

– Аня-а-а, остановись! – тонкий едва различимый голос на задворках сознания прорезал гул и свист. Сквозь туман Анна смогла различить худощавую фигурку Насти.

Она не может быть здесь. Сестра Дениса сейчас в безопасности: дома.

– Аня, это я. Просто смотри на меня, – девчонка подошла ближе и перегородила собой Дмитрия или то, что от него осталось. Черные нити из пальцев Анны обогнули Настю и снова, как змеи, вцепились в почти растаявшее тело мужчины.

Савина тяжело выдохнула. Глаза выжигало, мозг кипел от гнева, она хотела поскорей покончить с этим. Проснуться или умереть.

– Ты ведь не хочешь причинять ему зло, – ласково говорила девчонка. – Ты не такая. Очнись!

Анна присела и, размазав в воздухе дымные ленты, посмотрела на руки: они почернели, как и трава вокруг, как и вода в озере. Внутри все горело. Душа, сердце… Все сон. Сон…

– Это морок! Ты не можешь здесь быть! – закричала Анна и вскочила. Одним взглядом отшвырнула Настю в сторону и, не понимая, что сделает, впилась в грудь Дмитрия черными полосками. Продолжала пить его. Глотками. Захлебываясь мраком. Он хрипел обессиленно, смотрел в глаза истлевшим лицом и провалами глаз и таял, исчезал, как и свет в ее душе.

– Аня-а-а, это не сон! Ты не можешь его убить. Нельзя! Тебя поглотит тьма. Остановись! – взвизгнула Настя. – Ты нарушишь равновесие!

«Пей. Пей. Пей. Скоро все закончится!» – кричала в голове Роксана.

– Я должна сделать это, иначе сон никогда не закончится! Настя-а-а, я устала-а-а… я больше так не могу-у-у… – Анна выла, продолжая тянуть из Дмитрия последние капли тьмы. Перед глазами все расплывалось, впереди дрожала черная звезда, и Анна стала падать в водоворот, надеясь, что скоро она проснется.

«Теперь мы будем вместе вечно», – слабо проговорил знакомый ненавистный голос. Дмитрий улыбался. Это последнее, что получалось рассмотреть в его эфирном силуэте.

– Анна! – из нереальности, будто из подсознания, вылетел самый важный для нее голос. Мягкий, теплый, любимый. Затем из тумана материализовался его образ: высокий, чистый, глаза цвета мяты и открытый взгляд. Сон. Это лишь сон!

– Я скоро проснусь, и ты будешь рядом… – прошептала неосознанно Анна и, не отрывая черных щупалец от Дмитрия, упала ниц. Силы покидали ее, она летела в бездну на высокой скорости, без возможности взлететь или спастись.

– Аня, это я. Жив, здесь – с тобой. Только отпусти его. Ты же знаешь, что это не сон, – Денис говорил ласково и настойчиво. Это было так похоже на него, но мутная поволока дыма создавала ощущение иллюзии. Анна мотала головой и кричала от боли в груди, что рвала на куски. Кажется, тьма захватила душу, и теперь вместе с сущностью Дмитрия, ее всасывала собственная черная дыра.

– Помнишь, как ты говорила, что не позволишь мне сдаться?

– Но ты все равно ушел…

– Я же здесь, рядом. Просто поверь.

– Не могу. Нет сил. Ты – морок, ты – сон. Я проснусь, и все будет хорошо.

– Если ты не остановишься, за границей иллюзии ничего не будет: только пустота. Вернись ко мне и будь рядом.

– Если это не сон, значит, ты призрак, и мне все равно тебя не вернуть. Лучше я сгину в темноте, чем всю жизнь буду рыдать в подушку, кроить сердце на лоскуты и винить себя, что допустила это.

– Я жив! – закричал Разумов и ступил ближе. Вязь, что опутала остатки силуэта Дмитрия, качнулась и выгнулась, словно возмущаясь.

– Не успокаивай меня, – взмолилась Анна. – Я видела твою смерть и пережила ее. Я, – Анна тяжело захрипела, – не пережила… Я закрывала твои остекленевшие глаза и потом рыдала холодным телом. Мне нужно уйти, чтобы быть с тобой.

– Аня, – Денис говорил мягко и приближался. Она видела его так явно, что, казалось, протянет руку и сможет дотянуться. Но пальцы остыли, будто стали мертвыми, и пошевелить ими уже не получалось. Анна стояла на четвереньках и глядела снизу на любимого, но липкая вязь с Шедо продолжала впиваться в грудь и высасывать все хорошее.

– Я люблю тебя, Денис… мне жаль, что не успела сказать, пока ты был жив, – горькие слезы заливали лицо. Анна посмотрела на пальцы: они трескались и распадались на черную труху и хлопья.

– Я слышал. Аня, ты нужна мне! Отпусти ненависть, впусти в себя свет и любовь, – он шагнул и перекрыл собой Дмитрия. Вязь дернулась, и Анна вскрикнула от резкой боли.

Яркий свет пронзил грудь Дениса и он, словно солнце, взорвался, и все что стягивалось вязью от Дмитрия к Анне размелось во все стороны, как сверхновая, а затем искрой впрыгнуло назад в эфирный силуэт Шедо. Тот взвыл и стал заваливаться, но тут же с вихрем исчез.

Анна не успела понять, что произошло.

Казалось, грудь взорвется, стоит только пустить в нее воздух. Только, когда Денис коснулся ее щеки, она подняла голову и с шумным вдохом открыла губы. Разумов сиял изнутри алым огнем.

– Все будет хорошо… – сказал он и помог подняться. По светлым волосам прыгали искры, отсвечиваясь на бледном лице и в нефритовый радужках. Анна смотрела на свои целые пальцы, щупала лицо Дениса и не могла понять: спит она или нет.

– Я не понимаю…

– Влад, забери Анну. Пусть Стас подъезжает, – Денис быстро поцеловал ее в губы, посмотрел еще раз в глаза и прошептал: – Ты мое чудо, я говорил?

Анна кивнула, от шока не могла ответить, только цеплялась за его теплую руку и вглядывалась в глаза.

– А что люблю говорил?

Улыбнулась. Кивнула. Она все еще не понимала, что происходит, но тепло, которое согревало грудь, приятно растекалось по телу.

– Иди с Владом. Он отнесет тебя домой, только держись покрепче, – Анна не хотела его отпускать, впилась в руку и умоляюще смотрела в любимые глаза. Как он выжил? Или она все еще спит? А Денис шептал: – Не волнуйся. Я буду рядом с тобой очень скоро, ты не успеешь принять ванну и переодеться.

Анну что-то дернуло назад, и вихрь, отцепив ее от Дениса, понес прочь.

* * *

Денис облегченно выдохнул, глядя вслед растаявшей дымке, что унесла любимую: живую. Влад двигался уникально быстро после купания в озере в тот злосчастный день. Сначала это поражало и пугало, но после очень помогало им обоим.

Когда Денис подарил Владу камень, как напоминание о том, о чем нельзя говорить, друг неожиданно исцелился. И стал не только ходить, но и бегать, и развивать немыслимую для человека скоростью. В движении он исчезал, становясь прозрачной дымкой. Именно тогда Разумов понял, что далекослышание работает только с камнем, потому свой кусочек он всегда носил с собой.

Чтобы не привлекать внимание, Владу пришлось какое-то время скрывать чудесное выздоровление и позже показательно встать на ноги. Тайну его супер-скорости знали только Денис и Настя.

Друг остался жить в Центральном, подальше от призрака и долины, и устроился в службу спасения, где за эти годы спас тысячи людей. И Дениса спас. Если бы не Влад, они бы с Аней погибли под дождем. Настя тоже помогла: позвала друга на помощь. Она всегда была не такой как все, ведь могла слышать. Не так, как Денис – далеко и чутко, а могла читать мысли других людей. Правда только тех, кто был связан с озером и его тайной.

Разумов обернулся. Люди столпились и невидяще смотрели вперед, транс не отпускал их. Они готовились умереть за жизнь Шедо, жертвуя собой. Такой была цена. Тот, кто однажды ступил в молоко тумана в этой долине, навсегда становился заложником источника. Выбор был невелик: либо умереть от облучения, либо привязать свою ментальную оболочку к озеру. Благодаря такой постоянной подпитке, призрак мог быть в облике человека довольно долго, хотя вынужден был возвращаться, чтобы восполнять энергию.

Среди толпы стояли Корин, Вересов и еще несколько знакомых людей из города, и все они сейчас были, как дети – беззащитные. Хрупкие марионетки, которые Шедо собирался выпить, чтобы получить тело.

Сестра склонилась над блондинкой, что, скорчившись, сидела на почерневшей траве и беззвучно рыдала. На вид это была довольно молодая девушка, даже жутко было представить, как могла она такое сотворить.

Роксана вздернула подбородок, и взгляд с бесцветными слегка розовыми глазами уставился сестре в переносицу. Она напомнила Денису пожилую измученную горестями женщину. Настя, присев рядом, что-то тихо ей говорила. Денис мог бы прислушаться, но сейчас его волновало другое. Отец.

Дмитрий стоял на вершине склона, где зарождался водопад. Вода в озере светилась в лунном свете фиолетовым, легкий багрянец рассвета тронул горизонт, и все вокруг покрылось сероватой дымкой.

Разумов подошел ближе и осторожно позвал отца. Он казался растерянным и измученным. Когда их взгляды встретились, в глазах Дмитрия вспыхнули удивление и радость.

– Спускайся, поговорим! – крикнул ему Денис.

Дмитрий осмотрелся, затем пожал плечами.

– Не получится, слишком крутой обрыв.

– Попробуй обойти ущелье. Жди нас с Настей вон там, – Денис обернулся, чтобы показать направление, и заметил, как резко поднялась Роксана. Откинув сестру в сторону, она бросила темный пучок в центр склона, прямо под ноги отцу.

– Нет! – выкрикнул Денис.

Его откинуло взрывной волной, и камни, что удерживали край, угрожающе затрещали. Стена, вместе с водой, рухнула, и Денис в последний момент откатился в сторону. Плечо задел острый край гранита, заставив вскрикнуть от боли.

Руки отца взметнулись в тщетной попытке выбраться из-под завала, но его тут же накрыло водой. Сверху загрохотали валуны.

Роксана, согнувшись, безмолвно рыдала. Шевелила губами, но голос был похож на шипение крана, в котором закончилась вода. Разумов понял, что она немая. Но это никак не оправдывало ее злодеяний: против него, Ани и всех, кто был связан с озером. Все они были марионетками в игре под названием «Месть», даже Дмитрий.

Денис тяжело выдохнул и встал. Долго глядел в черную волнующуюся воду озера, но отец так и не выплыл. Сердце больно защемило, хотелось закричать в небеса, ведь он не успел даже познакомится с ним. По плечу стекала горячая река крови, и теперь там останется еще одно напоминание о родном человеке. Шрам. Стиснув зубы, Денис смахнул слезы и вытер лицо от пыльной крошки.

Шедо, который заполучил тело Дмитрия, заключил договор с Денисом, и Разумов не нарушил его, не раскрыл тайну. Призрак сам показал истинный облик Анне и другим жителям Прибрежного, потому удар ножом в сердце Денису не навредил. Он умер, но сила договора вернула к жизни. А вот Аню Шедо мог выпить во время ритуала. И настоящая опасность была тогда, когда она перешла грань, и потянулась во тьму.

Настя поняла из видений, что есть третья сторона, которая всех столкнула –Роксана, называемая еще Глоу. Именно она вызвала Виктора Савина из Центрального, видимо под предлогом помощи дочери, и чуть было не лишила Анну отца.

Денис тяжело выдохнул. Не представлял, что пришлось пережить Ане, пока она считала, что он умер, так как и сам не смог бы жить без нее. Наверное, тоже согласился бы нырнуть во тьму.

В груди жгло, в голове появился странный лишний шум, но Денис скидывал это на физическое недомогание: особенно после своеобразного воскрешения.

– Денис, что делаем с этими? – за спиной послышался голос Влада.

– Анна с отцом?

Друг кивнул и показал в сторону небольшой кучки людей.

– Доставим их до отеля, а потом пусть Корин разбирается. Сейчас главное решить, что делать с Роксаной. Она должна ответить за все. Ты представляешь сколько смертей на ее совести?

– В том числе Анин напарник – Максим. Жаль его, – Влад наклонил голову и черные кудри прикрыли часть лица. – Ребенок без отца остался. Так что под суд блондинку. Куда же еще?

– А кто поверит, что немая девушка смогла все это организовать?

Влад потер прилично заросший подбородок.

– Есть идея, но сначала выведем народ, а потом я отправлюсь в Центральный. Думаю, что там, – он брезгливо глянул на Роксану, – ей самое место.

Разумов, не обращая внимания на рану на плече, помог Насте подняться. Она озадаченно посмотрела на девушку и сказала:

– Она много страдала…

– Это не оправдание, – отрезал Влад. – Денис, прости, что не поверил Анне. Ну, знаешь, как это сложно было после всего, что мы пережили?

– Знаю.

– Нет, серьезно. Я ведь чуть не задушил ее, когда в Центральном был. Злость не мог сдержать. Мне казалось, что она причина всех наших бед. Извини меня, – друг опустил крупные плечи и наклонил голову.

Денис не удивился. Он знал, как Влад относился к предательству.

– Иди сюда, – раскрыв объятия, он привлек друга к себе и измазал его белоснежную футболку кровью. Слабый разряд ударил в грудь, и Денис задержал дыхание. – У тебя камень с собой?

– Конечно! А как бы я бегал? – Влад вытянул из-за пазухи ремешок, на котором болтался кусок турмалина. Тот самый, что раскололся во время аварии. Одну часть Денис у себя оставил, а вторую отдал Владу.

– Можно?

Влад приподнял бровь, но снял ремешок. Камень на его ладони переливался серебром. Когда Денис взял его, снова почувствовал разряд, словно коснулся оголенного провода. Неужели такой эффект, как был у Ани?

«Накрой ладонью, а Влад пусть решит, хочет ли бегать всю жизнь, – подсказала мысленно Настя и скромно повела плечом. – Это Роксана посоветовала».

– Не уловка? – засомневался Влад.

– Она не может меня обмануть, – мягко улыбнулась сестра.

– Что скажешь? – сказал Денис, стараясь не скрипеть зубами от колючего прикосновения турмалина к коже.

– Ну, инвалидом мне быть не охота, да и привык я бегать, – категорически ответил Влад и протянул ремешок Денису. – Давай!

Разумов спрятал камень, накрыв второй ладонью. Красная нить потянулась из солнечного сплетения, затем перелилась в белую вязь и, скользнув к Владу, мягко вошла в широкую грудь. Он охнул, глаза на секунду высветлились, а затем снова стали темно-карими.

Денис раскрыл ладонь: камень превратился в крошку. Она от порыва ветра разлетелась черными хлопьями, будто стая на мотыльков. Живое облако покружилось над ними и растворилось в накаленном воздухе.

– И теперь не нужно его носить? – удивился друг, тряхнув пустым ремешком.

– Не нужно, – подсказала Настя.

– Поможешь нам выбраться? – сказал с облегчением Денис. Кажется, все закончилось, и можно возвращаться домой.

– Кто первый?

– Сначала сестру. Анне сейчас нужна моральная поддержка. Я пока подготовлю людей и присмотрю за Роксаной.

– Смотри, Глоу – коварная тварь, не подпускай к себе близко.

– Влад, – оборвала его речь Настя. – Не нужно так. Не все лежит на поверхности, не все мы можем понять.

– Я этого никогда не пойму, – отмахнулся Влад. – Идем?

– Кажется я знаю, как лишить Роксану коварства, – Денис подмигнул Владу и подошел к девушке. Она не отстранилась. Склонила виновато голову, будто понимала, что это конец.

Разумов взял ее за руку, холодную и тонкую, и заставил ее встать. Маленькая, худенькая, словно в ней нет жизни.

Первый луч солнца осветил долину, озеро и груду камней, где раньше был водопад, а теперь останется могила отца. От судьбы, говорят, не убежишь. Так и получилось. Настя рассказала, что видела в видениях гибель Дмитрия.

Роксана еще поплатится одиночеством за все, что содеяла. Красная нить медленно потекла от Дениса к ней, переливаясь в белый. Девушка беззвучно плакала, светлые глаза наливали пурпуром. Жестокая, бессердечная, но красивая по-своему.

«Я тоже хотела жить, любить и быть любимой, но Шедо забрал у меня все. Когда-то ты поймешь, почему я так поступила! – пальцы дрогнули, а из тонких губ вырвался беззвучный хрип. – Не забирай возможность общаться. Ты же знаешь, что я сойду с ума без этого».

– Не думай, что я поддамся на твои уговоры, – мягко сказал Денис. – Извини, но ты должна заплатить за все. Тем более, где гарантия, что ты не возьмешься за старое? На слово я тебе не поверю, – он дернул последние остатки источника из ее сердца. Роксана задрожала, а в глазах навсегда застыла немая пустота.