В галерее было светло. Справа висели огромные картины с сюрреалистическими сюжетами. Их освещали узкие лампы похожие на мини-прожекторы.

– Лена, я уже здесь, – сказал Денис в телефон и прошел по гладкому кафельному полу в центр залы. Эхо стука каблуков глухо откликнулось на втором этаже, куда уходила широкая лестница с деревянными ступенями.

Послышались мягкие шаги. Лена перегнулась через белые пластиковые перила и махнула рукой:

– Поднимайся!

Денис выдохнул. Как неприятно скрывать что-то от своих близких, друзей. От себя. Когда же это закончится? Он прошел мимо длинного стола, что прятался в нише под лестницей. Поднимаясь, Разумов думал, что возможно скоро все закончится, и тогда тайны будут бессмысленны.

Наверху было светло. Широкий холл, много окон, цветов и картин.

– Я в кабинете! – позвала художница.

Разумов надеялся, что ей удалось хоть что-то узнать. По крайней мере, она была взволнована, когда звонила, а Левину он никогда не ловил на вранье.

Едва уловимый запах клубники показался знакомым. Денис приостановился на секунду у двери, терзаясь сомнениями, но все же зашел внутрь.

– Дэн, присядь на диван, – глухо заговорила Елена из соседнего помещения. – Я тут вся в краске. Сейчас умоюсь.

– Да, хорошо, – ответил Разумов и, облегченно рухнув на мягкое сидение, раскинул руки в стороны. Прикрыл устало глаза. Кажется, все не так плохо, как он ожидал.

Издалека плескалась вода, и слышался приглушенный женский говор. Что-то не так. И тогда Денис услышал то, что сейчас было так некстати, но понял он это слишком поздно. Дверь болезненно скрипнула и захлопнулась. Уныло щелкнул замок. Лена обманула. Оборачиваться не было смысла, он знал, что за спиной стояла Анна.

– Тебе нельзя приближаться ко мне, – тихо проговорил Денис и, собрав руки, положил их на колени. Затем потер лицо, соображая, как не довести ситуацию до полнейшего краха. Глупые женщины подстроили встречу. Савина умела задурить голову, недаром Лена согласилась на фарс. Очень далеко, в глубине здания послышались удаляющиеся шаги художницы. Ее крошечные каблуки выстукивали по деревянной лестнице ровную печать.

Савина бесшумно ступила ближе.

Денис подорвался, и отошел к круглому окну, все еще не оборачиваясь. Он не хотел ее видеть, не мог смотреть в глаза. Это выше его сил.

– Прости, что пришлось обманом тебя заманить, – заговорила она ласково. Почему он не догадался по голосу Лены, что это ловушка? Почему не прислушался? Ведь просил же ее узнать только, зачем было с Анной сталкивать?

Савина сделала еще несколько шагов. Подошвы шуршали по паркету настойчиво и дерзко, каблуки стучали, как часы, что отнимали у него силы. У нее силы.

– Ты не сделаешь этого! – шикнул Денис так грозно, что сам испугался. Слегка повернул голову и, заметив, что девушка потянулась к нему рукой, отодвинулся в сторону.

Анна замерла и отступила. Вернулась к дивану и, присев на край, швырнула сумочку в стопку подушек.

– Я должна… ты должен позволить… – спокойно сказала она.

– Что? Совсем свихнулась? – вспылил Разумов, обернувшись.

– Думай, что хочешь. Но пока ты не позволишь прикоснуться к тебе, Лена не откроет дверь.

– Та еще предательница, – буркнул Разумов.

Просторный офис больше напоминал комнату. Ряды пестрых картин на стене выбивались из общего стиля. Мягкий светлый диван, подушки на нем, аккуратный журнальный столик в стороне, даже комод с зеркалом и стулья с высокими мягкими спинками создавали домашний уют.

Уйти или убежать было некуда. Анна легко сможет прикоснуться к нему в таком тесном пространстве. Второй этаж, дверь заперта снаружи и выглядела прочно. На крайний случай, можно выбить, но пока Денис это сделает, Анна не просто коснется, а погибнет от его присутствия. Может, спрятаться? Разве что под диваном, или прикрыться пуфиком. Смешно! Девушки удачно выбрали место, где он скован в движениях. Бегать от Анны по кругу – не вариант. Да и можно и не подходить близко, жидкость в его крови будет влиять на расстоянии. Как же нелепо! Ну, что она за глупое создание? Денис ведь видел, как ей стало плохо от легкого прикосновения.

От страха за ее жизнь бросило в дрожь. Он не хотел снова переживать ее медленное увядание, не хотел быть причиной ее страданий.

– Что ты хочешь? – наконец, спросил Денис. – Зачем это?

Анна сидела неподвижно, не сводя с него голубых глаз. Словно пыталась уловить его мысли. На ее лице игрались эмоции: от ласковых и нежных до строгих и жестких. На секунду приятный лик девушки перечеркнул отпечаток боли. Присутствие Дениса уже на нее влияет: сердце ускорило бег, дыхание стало затрудненным.

– Аня, прошу. Прекрати. Ты убиваешь себя!

– Разумов, ты же сам хотел встречи, – девушка устало выдохнула и подобралась. – Или не ты просил Лену выведать у меня о лекарстве? Ну, так вот я! Спрашивай! – ее голос дрожал и повышался. Она заметно нервничала и комкала края платья.

– Говоришь так, словно у тебя есть условие, прежде чем ты все расскажешь, – разозлился Денис и скрипнул зубами.

Анна горько усмехнулась. Ямка на ее щеке появилась и исчезла.

– Скажу то, что знаю, – ответила с придыханием и опустила голову в ладони. – Чем больше тянешь, тем трудней это будет сделать.

Денис выглянул в овальное окно.

Осень только начиналась. Город окунулся краями пейзажа в желтые и алые краски. На лазурном покрывале устало плавали белесые облака.

– Прошу тебя, – тихо сказала Анна. – Дай мне посмотреть видения, или мне придется искать этот шерл у кого-то другого. У Влада, например.

Разумов снова посмотрел в ее глаза, такие же как небо на горизонте. Было неприятно от происходящего. Денис чувствовал, что девушка едва сдерживается: сердце бьется быстрее, чем у бельчонка. Она не должна так рисковать!

– Мы сейчас, как торговцы, – устало и глухо проговорил Денис. Стиснул челюсть и, показалось, раскрошил эмаль. – Ты понимаешь, что смотрится это нелепо? Влад уже уехал домой, и ты его не дозовешься и не найдешь. И что еще за видения?

– Я, – она замялась, – когда касалась твоего брелока, выдела что-то. Но я избегала этого, боялась. Думала, что схожу с ума.

– Анна! – остановил ее Денис. – Не влезай в это. Я тебя умоляю!

– Да уже влезла. Я не успокоюсь, пока не выкопаю правду. С тобой или без тебя – неважно.

Девушка хмыкнула, а потом, процарапав пальцем по коже дивана, сказала:

– Если придется, найму другого гида и снова схожу к озеру. Но на этот раз найду камень, потому что знаю где искать. Денис, – продолжила она мягче, – вместо разговоров я лучше бы повисла на твоей шее и приникла с поцелуем, но знаю, что ты не позволишь. Убежишь, – стрельнула властным взглядом, заставляющим Дениса робеть и плавиться.

– Догадливая, – повел плечом. От ее слов о поцелуе свело челюсть. Невыносимо желать чего-то без шанса взять. Особенно когда оно рядом.

– Знаю, что микстуры хватит ненадолго, – продолжала Савина. – Не хочу видеть потом, как ты умираешь, – она посмотрела в сторону и быстро заморгала, будто смахивая непрошенные слезы. – Я себе этого не прощу. Мне нужны ответы.

– А они есть? – Денис был на распутье. Сказать, что ему не нужны – соврать, но подвергать Анну опасности он не мог. Да и что это даст? Почти прорычал: – То есть смотреть, как я умираю ты не хочешь, а позволить мне быть причиной твоей боли – это проще простого?

Анна со вздохом опустила глаза. Посмотрела на свои пальцы и, перебрав каждый, сцепила кисти в замок. Денису до ужаса хотелось сгрести ее в объятия. За дерзость, строптивость, непослушание. Но нельзя, нельзя, нельзя!

Вскинув голову, девушка бросила в Дениса полный уверенности взгляд. Показалось, прожгла дыру в его сердце.

– Мы сможем узнать ответы… – она протянула руку и мягко улыбнулась. – Доверься. Чего ты боишься? Пока ты рядом со мной все будет в порядке.

– Нет, – Денис замотал головой. Отошел еще к окну и почти врос в стену. – Я не стану намеренно тебе вредить. Я видел, как пошла кровь, и видел, как ты изменилась в лице от моих… Ай! – махнул в сердцах и отвернулся.

– Это нужно сделать, – стояла на своем Анна.

– Не понимаю, – Разумов скользил взглядом по серым крышам домов, за которыми расстилалось густое молоко тумана – частый гость в Прибрежном. Денис напрягал слух, и ее состояние его беспокоило все больше. Анна сидела, не шевелясь. Нужно как-то выбраться отсюда, ведь девушка не понимает с чем играет. Сердце выскакивало из груди, будто вот-вот выйдет из строя. – Аня, зачем тебе это?

– Да потому что я могу увидеть ответы! – вскрикнула она, хлопнув в ладоши.

– Как? Убивая себя? – бросил злой взгляд через плечо.

Она неопределенно мотнула головой.

– Ты же поможешь, спасешь, как всегда. Как каждый раз спасал, – ласково сказала девушка и встала.

– Анна, стой на месте! Я не шучу! – Денис вжался еще сильней в окно, казалось, что оно сейчас лопнет, и все закончится.

– Но ты же хочешь знать, кто дал мне лекарство? – наступая, пробормотала она.

Денис засуетился, выбирая короткий путь, чтобы убежать.

– Не такой ценой! – возмутился он и шагнул в сторону.

Анна еще пододвинулась. Глаза в глаза. Без слов. Она потянула руку, а он шарахнулся в угол. Невыносимо хотелось почувствовать ее пальцы в своих ладонях, но он знал, что будет. Нужно убраться отсюда, пока они оба не перешли черту.

Денис резко рванул и, обогнув стол, в несколько шагов добрался до двери. Застучал кулаком.

– Левина, открывай сейчас же! Мы уже поговорили!

– Лена не откроет, пока я не позвоню, – спокойно ответила Анна, остановившись у стола.

– Совсем спятили? Как ты позвонишь, если отключишься?!

– Ты наберешь с моего номера, – пожала она плечом. – Я не знаю, как еще узнать хоть что-то. Ты молчишь, хотя знаешь много, а больше мне некого спрашивать.

Она перекидывала из одного стаканчика в другой карандаши. Методично, слажено, выставляя их один за другим в ряды. Очередной, отлично заточенный, задержала в пальцах и покрутила перед собой.

Сердце Дениса пропустило удар. Что она задумала?

– Аня, прошу тебя. Умоляю. Выпусти меня. Это нелепо. Глупо. Безрассудно! – Денис потер губы и потрепал волосы на затылке. Эти Анины выходки донимали, цепляли самые глубокие чувства. Уперлась, как и с чертовым походом. Ну, сходили! Что дальше? – Ты хоть иногда думаешь о других? Анна! – он почти закричал.

В ее глазах горела решительность. Разумов понимал, что загнан в угол, как мышь. Причинять ей боль – это хуже, чем резать себя по-живому. Захотелось выплюнуть проклятую микстуру: остаться инвалидом навсегда, но лишь бы не вредить ей. Лучше неминуемая смерть, чем прикосновения, которые убивают дорогого человека.

– То есть ты согласен не искать? Не хочешь бороться? – девушка подошла ближе. До нее оставалось расстояние чуть больше вытянутой руки.

– Просто стой на месте. А лучше отойди, – шикнул Денис. – Иначе мне легче выпрыгнуть в окно, – он шагнул в сторону. Анна отзеркалила его движение, зажимая карандаш в руке.

– Я должна это сделать, – она склонила голову. Волосы занавесили бледное лицо. На лбу бисером проступила испарина.

Они замерли возле двери. Разумов сдерживал эмоции, как мог. Невероятно трудно было стоять рядом с ней и понимать, что все кончено. Они не смогут быть вместе, даже если найдут долгосрочное лекарство. Денис подумал, что месяц в больнице, когда он был прикован к постели, оказался легче, чем сейчас: иллюзорное присутствие счастья, которого не можешь коснуться. Оно, как песок – ускользало сквозь пальцы. Оставалось только глотать боль, пытаться дышать приторным воздухом, наполненным горечью и безысходностью.

Разумов повернулся к двери и снова забарабанил.

– Лена, открывай! Хватит уже!

Дернул ручку – безрезультатно.

Анна прыснула.

– Лена-а-а, – заголосил еще громче Денис. – Ане плохо! Открывай немедленно! – глухие удары отбивались в груди. Денису чудилось, что сердце уже проломило ребра и выскочило наружу. В глазах потемнело, а воздуха в легких совсем не осталось.

Оглянулся на Анну. Прищурившись, она теребила в пальцах карандаш. Не шутит. Задумала что-то.

Девушка быстро вернулась к столу и, клацнув карандашом по столешнице, выстрелила уверенным взглядом.

– Придется, Денис. Не думаю, что это слишком опасно. Я ведь находилась с тобой рядом долгое время и только изредка мне становилось совсем плохо. Подозреваю, эффект накопительный. Так что, чем больше тянешь, тем хуже. Но тебе видней, – Анна резко отвернулась, будто собираясь с духом.

Солнце из окна очертило ее русые волосы: вокруг них появилась тонкая золотистая подсветка. Анна походила на сон. Тянешься, а она ускользает и тает на глазах.

Девушка покатала карандаш по стеклу, неприятно щелкая гранями.

– Что ты задумала, Савина? Что бы это ни было – забудь! – умолял Денис. Хотелось истерически засмеяться. Она знала, на что давить. Знала и пользовалась, а его душа обливалась кровью. Грохнул еще раз об дверь. Кулак так и застыл на деревянной поверхности.

Опустив плечи, Анна шумно выдохнула.

Денис умоляюще глянул на нее и прошептал:

– Ты сознательно сейчас издеваешься надо мной и собой? Все ради призрачного шанса хоть что-то узнать?

– Я видела! – отчеканила девушка. – В моей голове есть больше, чем мы думаем. Почему? Не знаю. Но ответы есть. Должны быть, – Анна стояла спиной и говорила, глядя в сторону.

Денис залюбовался ее утонченным профилем. Хотелось верить, что в этих словах есть хоть капля надежды. Он даже верил всем сердцем, что она права. Последние десять лет были тихим и жутким кошмаром, где ему приходилось быть на грани. А если, и правда, Анна сможет что-то увидеть? Но стоит ли так рисковать из-за иллюзорной надежды?

– Аня, может есть другой способ?

Она немного развернула плечо. Карандаш замер. Указательный палец Анны крепко прижал его к столешнице.

– Мой отец в этом замешан, – выдохнула она и провернула случайно одну грань. Раздался щелчок, отчего девушка вздрогнула.

– Что?! – Денис неосознанно двинулся вперед. Всмотрелся. Прислушался. Не лжет. Задержав дыхание, со свистом прошептал: – Не может быть…

– Я тоже так думала. Но камень, который я взяла у тебя, помог ему вылечиться, – Анна повернулась лицом и присела на краешек стола. – Когда вернулась из Прибрежного, отец был в больнице. Я сутками сидела у его кровати. Тогда думала, что не выдержу – так было плохо. Помнишь, как часто случались приступы на озере?

Денис кивнул, а девушка продолжала говорить:

– Папе неожиданно стало легче. После того, как его выписали, я спрятала шерл в доме родителей, потому что мне было больно к нему прикасаться. Едва на ногах стояла, убегала с кашлем в ванную и там корчилась от боли. Я давно живу в городе – снимаю квартиру. Тогда я неосознанно старалась приезжать к родителям пореже. Из-за этого минерал на меня не действовал, но зато контактировал с папой. И, о, чудо, он совсем поправился! – Анна всплеснула в ладони, а на лице заиграла горькая ухмылка. – Несколько дней назад у него забрали этот чертов турмалин шантажом, и папа не успел сказать кто – в реанимацию попал. Если бы не лекарство, что я привезла тебе, он бы не выжил, – Анна опустила глаза и заломила пальцы. – Я не знаю, кто наш благодетель. Но это женщина, точно. Потому и хочу попробовать хоть что-то узнать своим способом. Ты же молчишь! Не отвечаешь на вопросы!

Разумов отмахнулся и сжал губы. Если бы она знала, чего ему это стоит.

Опустился на диван. Он всегда думал, что одинок со своими тайнами, а оказывается, что нет. Значит, и приезд Анны, и этот дурацкий поход были чьим-то планом. Но кто мог за этим стоять? И так ловко подводить их друг к другу? И какой смысл тащить девушку к озеру? Он чувствовал, что не просто так не смог противостоять. Упирался, но не отказал, не хотел идти, но пошел.

Догадка острием ножа вонзилась в сердце.

– Аня, я выясню, – торопливо проговорил Денис. – Ты должна сейчас меня отпустить. Поверь, это очень опасные игры. Не влезай, прошу тебя.

Девушка мотнула головой. Упрямая.

Разумов сжал кулаки, треснул по колену, чтобы отрезвить себя. А вдруг Анна врет? Он ведь знает, что будет, если… Нет! Никаких «если» не может быть.

Савина не сводила с него мутных глаз. Ресницы вздрогнули и затрепетали. Она схватила карандаш со стола и строго изрекла:

– Не хочешь так, будет по-другому! – ее левая ладонь легла на стекло, вторая занеслась над столом, и карандаш полетел острием в кисть.

Денис и не понял, как очутился рядом. Девушка выгнулась, будто от удара хлыстом, и крепко зажмурилась. Рукой вцепилась в его плечо и захрипела. Анна готова была это сделать. А он нет! Попытался одернуться, но она будто вросла в его кожу. Девушка вдруг открыла глаза, и он не увидел зрачков и радужек. Наружу струился белый свет.

* * *

Глаза резануло ярким бликом. Анну выгнуло дугой, пальцы непроизвольно сжались и окаменели. В голову ворвался вихрь картинок. Он сметал все на своем пути: воспоминания, эмоции, настроение. Старые заменял новыми, словно переставляя шахматные фигуры на доске.

Первой прорисовалась картинка, где мрак поглощал мир: люди сникали и крошились, словно распадаясь на атомы. В воздухе витали пепельные хлопья, что забивали дыхание.

Другое изображение показало высокую худую женщину с глазами цвета заката – грифельно-серыми, с алыми нитями капилляр. Она взмахнула широкими белыми рукавами, и из пальцев потек бурый вязкий поток, похожий на кровь.

Картинки группировались, путались, перемещались. Так сложно было разобрать, что на них. Как нарезка кадров из разных фильмов.

Следующий слайд выбросил сознание на берег моря. Анна с трудом поняла, что это ее воспоминания. Она настроилась и смогла увидеть четче себя и Дмитрия. Именно тогда она дала нелепое обещание.

Значит, она может настроить так любое воспоминание, которое есть в ее голове.

Попыталась поймать правильные ощущения, но ее внезапно подкинуло и выбросило в замыленную туманом долину.

У озера Анна увидела молодых мужчин. Их было четверо. Покружившись вокруг них, она замерла возле одного, очень похожего на ее отца. Он был испуган, кричал, но высокий свист заглушал его слова.

Стало трудно дышать, грудь неприятно сдавило. В глаза сыпнуло песком. Когда резь прошла, картинка сменилась на растянутый до горизонта пустырь. Анна прищурилась, чтобы хоть что-то разобрать, но в глаза будто попало молоко.

Резкая горечь растекалась по телу. Картинки ускорялись, щелкали, превращаясь в бесконечное слайд-шоу. Анна уже не чувствовала рук, пальцев, тела, словно душа оторвалась и воспарила. Она увидела разрезанный мир пополам на черный и белый цвет, а внизу, как ямка у песочных часов, маленький коловорот. Обе субстанции смешивались и, погружаясь плавно в дырку, исчезали. И как Анна не пыталась рассмотреть, что там за пределами падения – не могла разобрать.

Сердце прострелило электрическим током. Она дернулась. Затем еще раз. И все затихло. Но глаза Анна так и не смогла открыть.

Вязкая тишина и темнота поглотила ее. Не получалось двигаться, думать. Будто она застыла в пространстве. И Анна поняла, что этот пустырь ее финал…

Очнись…

* * *

Девушку согнуло. Она крепко ухватилась за плечо, и Денису показалось, что ключица сейчас треснет.

Анна смотрела вперед. В глазах, будто разливалось молоко, а ресницы подрагивали, как дрожащие на ветру голые ветки сливы.

– Аня, ты пугаешь меня… – шепнул Разумов, и попытался отцепиться.

Руки были свободны, но он не мог скинуть оковы: девушка словно приросла. Хотел отойти, но тело каким-то странным образом окаменело. Казалось, через все нейроны прошел ток и перепалил все что только мог на своем пути, делая его беспомощной статуей.

Анну дернуло несколько раз. Затем она зашипела, все еще не закрывая глаза. Белая бездна затягивала и поглощала. Пальцы стискивались сильнее. Костяшки побелели, а плечо Дениса выламывало жуткой болью. Но больнее было от осознания, что он не может ничего сделать. Не в силах остановить этот ужас.

Закричал. Громко. Казалось, что от звука его голоса в окне зазвенели стекла.

– Нет! Так не должно быть. Аня, очнись, прошу тебя. Очнись… – запричитал Денис, понимая, что еще несколько секунд, и произойдет непоправимое. Какой же он слабак! Нужно было бить двери и проломить себе череп, нельзя было ей позволять подходить. Но сам же пылал и желал прикоснуться к ней. Глупец! Почему судьба сыграла с ними в такую злую шутку? За что?

Разумов старался не касаться Анны свободными руками: поднимал их повыше и пытался скинуть. Тело не слушалось: не получалось повернуться или шевельнуться. Тряска Анны передавалась через ее руки, бежала по плечам к позвоночнику и, как землетрясение, разрушала их обоих изнутри.

Нужно остановить это! Но как? Сил оставалось все меньше.

Шумно выдохнув, Денис резко потянул девушку за талию к себе. Сквозь тонкую ткань платья почувствовал ее горячую кожу. Хватка Анны ослабла, и боль с плеча ушла. Может, он просто уже ничего не чувствует?

Радужка Анны поменяла белый цвет на алый, а из носа яркой змейкой потекла кровь.

Денис нежно погладил девушке спину, второй рукой переложил копну русых волос на одну сторону. От них пахло сладкой весенней ягодой.

Левая сторона тела онемела. Денис обнял девушку за плечи и сделал тяжелый почти незаметный рывок. Напряжение забирало остатки сил. Пот выступил на лбу, а судорога переместилась на правую сторону. В кончиках пальцев стучал ток. Остро. Больно. Будто отсчитывая последние секунды их жизни. Положив голову Анны себе на грудь, Денис заглянул в ее глаза. Сердце, казалось, замерло, и запустить его снова – уже не судьба. Радужки девушки все еще были алыми, как небо на закате перед бурей.

Неожиданно ресницы Анны дрогнули, и веки закрылись. Дениса прошибло током. Снова. Почти искры посыпались из глаз. Его непроизвольно прижало к девушке, и очередной разряд выбил на секунду почву из-под ног. Разумов стал заваливаться набок, увлекая Анну за собой. Он видел, что они летят в стеклянный стол. С трудом дернув ногой, Денис в последнюю секунду оттолкнул преграду. Они упали на пол, а стол грохнулся об стену с окном. Звякнули ручки и карандаши в стаканах.

Какое-то время ничего не происходило. Денис не мог прийти в себя: лежал и смотрел в потолок, вдыхая аромат ее волос. Потом голова Анны безвольно съехала с его плеча, а худая рука отцепилась и глухо брякнула о паркет.

Денис, приподнявшись, прижал девушку к себе. Прислушался, приложив голову к ее груди: сердце бьется, но слабо.

– Аня, очнись! – заговорил он хриплым голосом. Сдерживая головокружение и тошноту, осторожно развернулся и выбрался из-под ее обмякшего тела. Подхватил Анну на руки и уложил на диван.

Набрал Лену, и Левина быстро протараторила, что бежит.

Денис присел рядом и всмотрелся в бледное любимое лицо. Им обоим нужно время, чтобы не было так остро и больно. Они не смогут больше видеться. Лучше будет, если она уедет из Прибрежного. И побыстрей.

– Аня, я найду ответы, обещаю. Очнись, милая, – тихо говорил Денис, поглаживая ее щеку. Сероватый цвет лица девушки настораживал, под глазами залегли темные круги. – Лучше бы я прыгнул в окно, чем вот так… Пойми, я не могу смотреть, как ты каждый раз умираешь на моих руках. Это предел. Хватит же! Очнись…

Но она молчала и не приходила в себя. Нужно быть подальше, а он заперт с ней и, будто яд, отравляет ее снова и снова. На миг показалось, что пульс Анны затих. Его собственное дыхание было таким частым, что Денис толком ничего другого не мог расслышать. Он навис над девушкой и пытался уловить малейшие изменения. Но ничего не происходило. Он. Не. Слышал ее пульса.

Чувства захлестывали. Хотелось коснуться бледного лица, целовать припухшие губы, согреть холодные и посиневшие пальцы, но он боялся. Выдохнул – прислушался. Слабый удар. Еще один. Тишина. Снова тишина. Темнота.

Денис съехал на пол. Рухнул перед ней на колени и, опустив голову, коснулся лбом ее лба. Анна была холодной и задеревеневшей.

– Прости, что позволил. Очнись. Ты только очнись. Не оставляй меня…

Дверь дернулась и распахнулась. На пороге стояла Лена. В глазах читался испуг и вина. Денис посмотрел на нее невидящими от слез глазами и мотнул головой. Художница прижала руку ко рту и зашла внутрь. Она тихо всхлипнула:

– Денис, я не знала, что все так…

Левина еще что-то говорила, но Денис не разобрал.

Не смог защитить Анну. Единственное, что было для него важно. То настоящее, что захватило душу еще до приезда девушки в город. Подписывая договор о походе, Разумов уже знал, предчувствовал, что ставит подпись под своим смертным приговором, но никогда не думал, что исход будет вот таким нелепым. Стиснул зубы. Денис не мог принять такой конец. Не она должна была уйти, а он. Это все его вина! Его грехи сейчас отмываются, его тайны сломали ей жизнь. Но Анна здесь при чем? Так же, как и Настя, любимая расплачивалась за его прошлое. Денис знал, что это неизбежно. Должен был сделать выбор и не смог.

Лена стояла неподвижно и остекленело смотрела на девушку.

Разумов тряхнул головой, словно отгоняя страшный морок. Затем взял лицо Анны в свои ладони и нежно поцеловал ее в губы. И бросился к окну, резко распахнув ставни.

– Что ты делаешь?! – пискнула Левина.

– То, что должен был. Мне нельзя быть рядом с ней. Каким-то образом мы связаны, я не знаю, как и почему, – он выглянул на серый асфальт. Недалеко, высоты мало, чтобы убиться. Головой вниз, что ли?

– Дурак? Тебя дите дома ждет! А ну сейчас же бери себя в руки! Ты в состоянии шока. В неадеквате. Чем думаешь?! – заверещала художница. – Хочешь уйти? Так дверь открыта! Иди!

Он развернулся и злобно процедил сквозь зубы:

– А чем ты думала, когда согласилась на эту авантюру? Я же сказал! Я же просил! Ты же видела, какой она от меня уезжала? Или мне разжевать надо было, что это я на нее так влияю? Мы знакомы с тобой много лет. Как ты могла мне не поверить?

Лена, присев, стала ощупывать запястья Анны. Пожала плечами. Ее спокойствие убивало.

– Не знаю. Я просто поверила ей. Какое-то внутреннее чутье. Дени-и-ис, перестань. Вызови лучше скорую.

Лена еще что-то говорила, но слова пролетали мимо ушей. Денис не слышал Аниного пульса. Больше не слышал. Самого дорого для него. Со дня приезда, с ее появления, с их первой переписки в скайпе, первой встречи в кафетерии. Не. Слы-шал. Зачем теперь его сердце бьется? Ради чего?

Свежий ветер коснулся разгоряченной щеки, царапнув песком. Денис поежился. Дома его ждет Настя. Но будет ли она счастлива рядом с ним теперь? Сможет ли он продолжать жить и делать вид, что все нормально? Давно все вышло из-под контроля. Он один причина всех этих бед. Только он.

Разумов вспомнил пустоту, что заполняла его душу, пока он лежал в больнице. Это было невыносимо. Хотелось, чтобы время остановилось, захлопнулось, взорвалось, чтобы все закончилось. Даже сестренка не могла ему помочь. Денис понимал тогда, что это конец, а сейчас вроде бы появился шанс, но и он оказался призрачным.

Подоконник треснул под пальцами, и Разумов невольно отдернулся. Нужно просто сделать шаг.

– Де…ни-ис-с-с, – тихий шепот Анны долетел до ушей, и сердце запустилось вновь.

Обернулся.

– Разумов, внизу вода в баллоне! Бегом! – приказала Лена, вытирая салфеткой кровавые потеки с Аниных губ.

Денис не мог отвести взгляда от открытых синих глаз, не алых или белых, а ее – голубых и чистых, как озерная вода. Слезы невольно потекли по его щекам. Он ринулся к ней. Никогда не был таким сентиментальным. Замер в метре, а затем рухнул на дощатый пол. Хотел коснуться, и это желание выламывало изнутри, но он знал, что нельзя. Руки так и застыли в напряженном воздухе.

– Лена, сходи ты, – попросила тихо Анна и, посмотрев на белокурую, аккуратно погладила руку девушки. Левина кивнула и мигом выскочила в коридор.

– Аня, как же так? Я думал, что это все… – Денису было плевать, что сейчас он выглядел, как униженный, раздавленный мальчик. Не мужчина, который может защитить своих женщин, а раздавленный каблуком слизняк. Кожу обжигали слезы, а сердце грохотало, как оголтелое.

– Плакса, иди сюда, – Анна поманила рукой.

Разумов выдохнул:

– Нельзя.

– Можно. Сейчас можно, – она тепло улыбнулась. – Доверься, – поднялась и опустила ноги на пол. Поправила складки платья.

Денис осторожно сделал шаг, но дотронуться все равно не решился.

Этот месяц, пока Савина уезжала в Центральный, был для него невероятно трудным. Его жгло изнутри все невысказанное и скрытое.

– Иди сюда, – Аня похлопала по дивану, приглашая его сесть рядом. – Глупый, пока время есть.

Савина, не отводя взгляда, тихо смеялась. Девушка была так свежа, что с трудом верилось будто она только что висела на краю пропасти, между жизнью и смертью.

– Ань, прости меня, – Денис виновато опустил глаза. Он все еще чувствовал себя раздавленным. Был счастлив, что девушка жива, но не верил в то, что это надолго. Денис знал, что жизнь уготовила ему еще тысячи преград. Просто сейчас небольшая передышка.

Теплая рука коснулась колючего подбородка. Он совсем себя запустил. Не мог думать ни о чем кроме этого треклятого лекарства и не заметил, как сам же завел пружину этого капкана.

– Не вини себя, это ведь я тебя заманила, – она изучала мягкими пальцами его скулы, щеку, замерла на миг возле губ.

– Но…

– Хватит уже! – она подвинулась и нырнула в его объятия. Денис сомкнул руки у нее за спиной и шумно выдохнул. Анна вздрогнула.

– Что? Снова? – он напрягся и попытался отстраниться, но она удержала его руки и еще сильнее прижалась к груди.

– Так хочется провалиться в вечность, – прошептала, выдыхая теплый воздух ему в шею.

– Зачем?

– Чтобы быть рядом с тобой. Чувствовать тебя.

– Ты слишком добра, – Анна подняла голову и подарила искренний лучезарный взгляд. Она вытянула руку и нежно вытерла застывшую слезу на его щеке.

– Это я добра? – показала каплю на пальце.

Денис не ответил. Он уже не мог думать о запретах, не мог сопротивляться. Просто отпустил себя и время потекло вязкой патокой. Склонился и коснулся ее губ. Неистово, страстно, словно прыгнул в вулкан с кипящей лавой.

– Денис, снова-а-а… – девушка резко отстранилась. Перевела дух. Нежность в глазах сменилась на испуг. Времени для счастья было слишком мало: ее зрачки стали высветляться. – Обними меня покрепче, я хочу запомнить эти ощущения.

– Аня-а-а…

* * *

Анна долго смотрела вслед удаляющейся машине Разумова. Ей казалось, что автомобиль натягивает незримую нить в сердце, отчего оно обливалось кровью.

Пока ехали к отелю, Денис был очень напряжен, все время осматривал ее беспокойным взглядом. С одной стороны – его внимание было дорого, а с другой – это означало, что им нескоро быть вместе. Анна теперь долго не решится повторить эксперимент с прикосновением. Да и Разумов не позволит.

Удивляло, что Денис так и не спросил, что она видела. Он ведь хотел узнать ответы и найти правду. Хотя разве можно назвать ответами наборы картинок, не связанные между собой? Как они связаны с озером, совсем не получалось понять.

Заднее стекло джипа блеснуло на повороте. Анна вспомнила, как очнулась в офисе Левиной. Разумов стоял у окна и, сжимая пальцами подоконник, смотрел на улицу. Лена кричала. Анна набрала воздуха и позвала его. Дернувшись, он обернулся: по щекам ползли слезы, а глаза были воспаленные и сумасшедшие. Это повергло в приятный шок. Она знала, что есть вещи, о которых можно не говорить, потому что ты их понимаешь и чувствуешь без слов. Видишь по глазам, вылавливаешь в их глубине. Любовь нельзя пощупать – ее можно принять, впустить в сердце и довериться. Это означало лишь одно – их будущее под большим вопросом.

Она знала, что есть несколько минут. Знала, что можно выхватить у жестокого мира хоть один поцелуй, объятие, прикосновение. А дальше…

Анна сама попросила отвезти ее в отель. Нужно было встретиться с одним человеком. И поскорей. В дороге договорились с Денисом ближе к вечеру встретится у Левиных. Как раз было несколько часов для расследования и поиска ответов. Тогда Разумов второй раз удивил ее и ничего не спросил, словно не вышел еще из потрясения. Даже не был против, когда Савина сказала не ждать у отеля, мол, сама доберется назад. Денис, не повернув головы, молча кивнул.

Только, когда машина остановилась возле свежескошенного газона, он бросил на Анну долгий и горький взгляд. Его рука дрогнула и слегка поднялась, но потом сразу вернулась на руль и сжалась. Денис отвернулся и сказал сухим голосом:

– Иди, увидимся еще.

Анна кивнула и открыла дверцу. Задержалась взглядом на его профиле, всклокоченных волосах, поджатых губах.

По спине ползли две змеи, одна холодная и жуткая – страх, другая – горячая и приятная, взрывающая эмоции и поднимающая ворох крохотных мотыльков в в солнечном сплетении. И это смешение ощущений подкашивало ноги. Так хотелось еще раз увидеть его открытый взгляд полный нежности, но все менялось, как только между ними вставала тайна озера. Не дождавшись, что Денис обернется, Анна захлопнула дверь и отошла в сторону.

Он уехал быстро, словно сбежал. Да что там? Савина знала, что так и есть, и ничего не могла поделать. Оставалось только докопаться до истины! Ради этого она и приехала в отель: нужно встретиться с Кориным.

Входная дверь была открыта и пугала черным зевом. Звала и предупреждала, что во мраке может быть только мрак. И частички света, рожденные в ней, обречены на погибель.

В холле ее встретил молодой парень в униформе. Он попросил присесть, а сам исчез в темном коридоре.

Савина долго смотрела на бежевый диван-ракушку в углу, что уютно мостился в окружении высоких пальм. Ноги слегка немели от напряжения, но садиться Анна не решилась. Боялась, что тогда не сможет настроиться. Ей сейчас нужно собрать волю в кулак и узнать все что можно от владельца отеля. Да и сможет ли она встать после всех этих потрясений? До сих пор коленки дрожали, не говоря уже о пальцах и скованности в пояснице. Анна заломила руки, чтобы унять тремор.

Тиликнул телефон в сумочке, оповещая об смс-ке. Анна потянулась в боковой карман, но заметила идущего навстречу Владимира.

– Анна Савина? Все так же красива и голубоглаза. Кажется, они у тебя еще ярче стали, – лил сладкими приторными речами хозяин отеля. Посмотрел с интересом, мол, «что-надо-то?», а потом махнул в сторону дивана.

– Я к вам по личному вопросу, – выдавила Анна, сдерживая трепет. Одышка вернулось, будто Денис был где-то рядом.

Владимир странно покосился и, потерев ладонью о штанину, отошел в сторону.

– Нравится наше новое приобретение? Сам выбирал. Бежевый, мне кажется, хорошо сюда вписывается. Как считаешь? – он явно уходил от темы, значит, знал, о чем Анна будет спрашивать.

– Красиво. Я думаю, вам виднее, – и Анна решилась: – Вы знали Бережного. Расскажите все, что знаете о нем и его связи с озером.

Корин вздрогнул и присел, почти упал, на диван. Анна уверено подошла ближе.

Молодые ребята с улицы занесли деревянные стулья с высокими спинками и прошагали мимо них в сторону коридора.

– Вот бездари! – подхватился Корин. – Не ко мне в кабинет, а в гостиную. Неужели по обивке в цвет темно-бордовых обоев непонятно куда?

Ребята пожали плечами и, развернувшись, пошли к лестнице.

Анна выждала бурю и с нажимом переспросила:

– Вы были знакомы?

– Напомни, как его звали? – глаза мужчины сузились еще больше. Он судорожно сглотнул и подернул уголками губ. Врет и не краснеет.

– Геннадий. Вы сейчас делаете вид, словно первый раз слышите о нем. А между прочим, были на его похоронах. Или будете отрицать? – Анна говорила четко и хлестко. Она устала от лжи и недомолвок. Ей нужна правда.

Корин собрал бусинки пота с крыльев носа двумя пальцами и снова закричал на работников:

– Там все выгрузили?! Не, ну, посмотри на них! Вы можете аккуратней – это дорогой стол! Куда вы его потащили? Не наверх. Этот стол ко мне! Вы что сговорились сегодня?

Анне хотелось засмеяться от этого напускного фарса, но она терпеливо ждала, не сводя глаз с Владимира. Он подхватился и помчался за грузчиками.

– Уходите? – догнала его Анна. – Тогда мне придется написать об этом так, как я это вижу, не обессудьте.

Мужчина остановился и, полуобернувшись, сказал:

– Я думал ты умная девочка и не станешь лезть в действующий вулкан своей красивой русой головкой, – он говорил растянуто, угрожающе, и улыбался, как гиена.

Страх волной накрыл Анну и пережал тисками дыхание. Она отступила и проговорила:

– У меня не осталось выбора. Кто стоит за этими тайнами? О каком духе говорят старые газеты? Почему все отрицают, что там что-то есть?

– Какие тайны ты имеешь в виду? – заинтересовался Корин. Анна чувствовала, что он из тех людей, которым доверять не стоит. Что сейчас можно говорить, а что нет? Но если не дать ему хоть что-то в виде наживки, тогда с него и грамма не вытянешь.

Задумалась. Да и что она могла рассказать, когда сама ничего не понимала? А знала еще меньше. О серой дымке? О камне, который связан с ней каким-то чудом? О чем ей сейчас сказать, да так, чтобы не навредить Денису и папе?

– По твоему жесту с указательным пальцем у губ, я понимаю, что ты знаешь достаточно, но сейчас выбираешь, что мне сказать, – голос Владимира неприятно скрипел. – Молчишь? Я пойду тогда. Ты знаешь, где меня найти, если что, – он шаркнул туфлей и направился в сторону коридора.

– Вы тоже утаиваете достаточно и, уверена, в курсе причин моего приезда в город. Если вы знали Бережного, скажите, как давно это было?

– Дружили когда-то, – бросил мужчина и шагнул в темноту.

– А точнее? – поспешила уточнить Савина, боясь, что Владимир сейчас просто растает во мраке.

– Около тридцати лет назад, – послышался тихий ответ.

Постояла в нерешительности несколько секунд. Показалось, что Владимир уже ушел, но вдруг его голос снова заскрипел:

– И отца твоего знаю. Может, ты его обо всем спросишь?

Анна ступила за полосу света и погрузилась в тень коридора. Корин стоял слева, прислонившись широкими плечами к стене. В руке звонко брякали ключи.

Как же здесь душно и темно, будто в погребе. Савина мельком осмотрела потолок: не горела ни одна лампа.

– Он в больнице, – тихо проговорила, уставившись на хозяина отеля. – Но вы и так об этом знаете. Верно?

Корин кивнул и сложил демонстративно руки на груди. Ключи повисли на одном из пальцев. Что-то блеснуло на луче света, и Анна присмотрелась. Кажется, такой же черный турмалин, как у Дениса был! Отшатнулась слишком резко, отчего закружилась голова.

– Страшно? Что пятишься? – отчеканил Владимир. – И не говори, что видишь его в первые, – вытянул палец вперед. Ключи колыхнулись туда-сюда.

Уши сдавило, в голове зашумело. Анна знала эти ощущения. Волнами подбиралось давление на легкие, что сжимало в тиски грудь и рвало сознание на куски.

Корин рывком подошел ближе, но Анна вовремя попятилась и вылетела в холл. Еще одного контакта с шерлом она сегодня не выдержит.

– Что вы хотите?

– Я? Это ты ко мне пришла, – мужчина остановился и покрутил на пальце связку. Та неприятно бренчала.

Анна скривилась.

– Видимо зря, – отошла еще на несколько шагов с опаской. Ноги, будто ватой набили, тело встряхивало, как в лихорадке. Сейчас Савина пожалела, что Денис уехал.

– Ладно. Я не хочу тебя пугать. Просто уходи. Мне сказать тебе нечего, да и вижу, что ты не особо желаешь делиться. Так что, будь здорова! – Владимир резко развернулся и ушел. Его шаги еще долго отдавались луной в груди. Анна обреченно выдохнула. Только зря приехала. Хотя. Он сказал, что знал папу. Придется отцу-таки объясниться.

Анна достала телефон и открыла сообщение.

«Аня, если ты в Прибрежном, прошу, не встречайся с Кориным. Он опасен. Папа».

Мелкие мурашки пробежались по плечам. Савина обернулась. Почти пустой холл, словно завернули в тишину. Кажется, было слышно только биение ее сердца. Сонный охранник и невысокий администратор на ресепшене даже не смотрели на нее. В глубине коридора послышался скрипучий голос хозяина отеля, отчего Анна встрепенулась и выбежала на улицу.

Быстрым шагом пошла в сторону аллеи. На лавочка, где она когда-то встретила Настю, решила передохнуть и прийти в себя. Анна прикрыла глаза и откинула голову на деревянную спинку. Устала от этой беготни. Ей нужен отдых. Если сейчас она не доберется до кровати, будет храпеть на всю площадь.

Холодные руки вдруг накрыли ее лицо. Анна чуть дернулась от пробежавшего меж лопатками ужаса, а потом прислушалась. Знакомый запах ворвался в нос: свежий, приятный, с нотками вечерней росы. Не может быть!

– Дима?

– Угадала! Ты вернулась! – он заглянул через плечо, и Анна поймала блик в его желтых глазах. Дима надул губы. – Расстроена, что не могла меня найти?

– Э…

Его пальцы скользнули по лицу, больно цепляя волосы. Мужчина обошел лавочку и, присев рядом, долго смотрел в ее лицо.

– У тебя глаза какие-то другие стали, словно в них синьки добавили, – Дима косо улыбнулся, затем приложил прохладную ладонь к щеке Анны. Склонился, чтобы поцеловать, а она непроизвольно отстранилась.

– Дима, все слишком сложно. Я пока не готова.

Он застыл. Сжал кулаки и утончил губы.

– Что-то случилось?

Анна собралась с духом. Ей не хотелось его обижать, но и обманывать больше не могла.

– Нет, просто я не могу жить во лжи. Ты тут не при чем. Я просто устала.

– Не понимаю.

– Дима, не подхожу я тебе. Я не могу так! – она отчаянно пискнула и встала. Не хватает сейчас только разбитых сердец и униженных ухажеров. И кто за язык тянул тогда? – Прости, не знаю, чем думала, когда дала пустое обещание. Я ведь тебя совсем не знаю.

– Но ты же говорила, что это и не надо, – взгляд Димы заострился. Губы превратились в кривую ниточку.

– Да, – выдохнула Анна, – и ошиблась.

Дима прикусил изнутри щеку, помолчал, а затем внезапно лучезарно заулыбался. В черных волосах заиграло солнце, а янтарные глаза показались совсем светлыми и прозрачными.

– Кофе? – он показал на ближайшую забегаловку.

– Ладно, – сдалась Савина. Чувство вины не позволило отказать.