Вернулась к Левиным, когда уже стемнело. Подруга хлопотала на кухне, Стас сидел за компьютером. Дениса еще не было.

Умывшись и переодевшись, Анна взялась помогать Лене.

– Аня, я сама справлюсь. Садись, – девушка открыла духовку и посмотрела внутрь. Запах жареного мяса расползался по кухне, как дурман.

Кофе с булочками, которыми Анна перекусила в кафетерии, пока общалась с Димой, не приглушили голода, и сейчас она готова была съесть любую предложенную еду. А курицу по-французски так тем более.

Задумываться о разговоре с Димой не хотелось. Она попыталась сгладить напряжение между ними шутками, но они не особо выходили. Перед тем, как уйти он даже не поцеловал ее в щеку, и Анна была очень благодарна за это. Поцелуй Дениса горел на губах и не хотелось смазывать воспоминания, но о нем Савина не проронила и слова. Дима спокойно поддержал предложение общаться по-дружески, а затем прикоснулся прохладными губами к ее руке и ушел.

– Денис звонил? – просила Анна, выбираясь из размышлений в реальность.

– Нет. А что? – повернулась Лена и приподняла светлую бровь.

– Мы договаривались встретиться у вас в семь вечера, а уже пол девятого. Я волнуюсь.

– Сейчас узнаем, – подмигнула подруга и вытерла мокрые руки о передник. Взяла с полки мобильный и некоторое время ожидала ответа. – Хм, может просто занят? Секунду. Ста-а-ас!

– Что?! – ответил он из комнаты.

– Денис должен был приехать. Ты не знаешь где он?

– Я его не видел весь день, – уже ближе заговорил Стас, заходя в кухню. – Мы ужинать будем? Готов станцевать за кусочек хлеба.

– Да, ставим. Позвони другу, прошу тебя. Анна волнуется.

Стас зыркнул, чуть поджал губы и вышел.

– Я ему не нравлюсь, – прошептала Савина.

– Стасу, что ли?

– И не только ему, – горько сказала Анна, вспомнив Влада. Расставляла тарелки на стол, стараясь как можно аккуратней двигаться. Руки дрожали: посуда все время выскальзывала на столешницу.

Ее беспокоило, что Денис так и не появился, и не дал о себе знать. Уезжал он совсем разбитым.

– Не бери в голову, – мягко проговорила Лена. Нож ловко перемещался по противню и делил мясо на куски. – Мужчины никогда никому не доверяют. Это нам проще сближаться. Я вообще поражена, что ты сумела так глубоко запасть в душу Разумову. Это же просто чудо!

– Не думаю, что так сильно запала, – отрешенно сказала Анна, все еще думая, что Денис уезжал, будто прощался с ней. Не мог он так поступить, ведь договаривались же поговорить и обсудить происходящее.

Лена разложила вилки и покачала головой.

– Я видела его глаза. Это не просто увлеченность, – от слов художницы воздух выбило из легких.

Анна подошла к окну и приоткрыла гардину. Посмотрела в темноту: луна освещала двор и сад. Как разобраться в своих чувствах? Денис чаще отталкивал, и ей тяжело было понять, что она на самом деле хочет: быть с ним или просто разобраться с этой тайной. Были моменты, когда казалось все будет хорошо, но в остальном Анна знала, что это просто самообман.

Ветер качал ветки, изредка постукивая в стекло. Когда сердце и дыхание немного успокоилось, Савина перевела взгляд на Лену. Девушка пересчитывала тарелки, вилки и выставляла стаканы и рюмки. Ловко сложила белоснежные салфетки и воткнула их в узенький стакан.

В кухню вернулся Стас.

– Он не приедет. Настя сказала, что весь день работал в саду, и уже лег спать.

Анна переглянулась с Леной. Стас ведь не знал, что им пришлось сегодня пережить.

– Ужинайте. Мне перехотелось, – выдохнула Анна и направилась из кухни.

Лена шикнула на Стаса.

– А что я сказал? – удивился он.

– Я потом объясню.

В коридоре подруга схватила Анну за руку.

– Не волнуйся ты так. Ну, может, он и в правду устал?

– Лена-а, нет. Он сразу решил, что не приедет. Он поставил крест, я чувствую, – сердце колотилось, как бешенное. Анна поняла, что Денису проще ее таким образом обезопасить и просто не появляться на глаза. И это будет продолжаться вечно из-за страха прикоснуться к ней случайно. Анна должна либо его отпустить, либо найти ответы. И первое и второе слишком болезненно.

Анна отряхнула руку подруги и залетела в комнату. Набросила ветровку и схватила сумочку.

– Ты не можешь сейчас уехать. Едва ноги переставляешь!

– Но я хочу! Должна его увидеть и поговорить. Мы так и не смогли это сделать после моего приезда. Мне столько ему сказать нужно, а он просто убегает. Это невыносимо, – глаза наливались слезами, жаром царапало щеки, будто ей сыпнули в лицо горсть стекла. Анна прикусила губу от желания высказаться, но понимала, что нужно молчать. Нельзя вмешивать других, она хорошо знала, как это опасно.

– Я понимаю, – мягко сказала художница. Взяла Анну за руку и потянула за собой. Подвела к портрету, где они втроем. – Я давно не видела его таким, как здесь на фото – счастливым. Он измучился, настрадался. Последние несколько лет были очень тяжелыми, хоть он и не признается, но оно же видно. Разумов хранит какую-то тайну, я знаю, у него на лице все написано, и это не простой секрет – это связано с жизнью многих людей. Денис, словно высох за последний год. Мне казалось, что он катится куда-то вниз и уже не сможет остановиться, пока не разобьется. Но ты дала ему надежду, и я видела ее, когда он целовал тебя и обнимал. Это не просто так. Дай ему время, не руби его плетью по свежим ранам. Он окрепнет и придет. Сам.

Анна потянула руку к портрету. Так хотелось материализовать ее, заставить счастье охватить всех, окутать белым одеялом, будто приятным теплым облаком. Неважно с ней или без, но чтобы они не страдали.

– Аня, у тебя глаза светятся! – вскрикнула Лена.

– А, – очнулась Савина и попятилась.

Художница так и застыла со сложенными в молитвенном жесте ладонями.

– Что-то с вами обоими не так, – пробормотала Лена, но заострять внимание почему-то не стала. – Так, бросай свой саквояж и пойдем есть. Вон уже живот урчит. Бегом! Завтра поедешь к своему Разумову. А если он посмеет скрываться, я ему лично надаю тумаков! – Лена показала маленький кулак. Затем схватила сумку и стащила ветровку с плеч Анны. Бросила все в сторону и подтолкнула ее назад в кухню.

* * *

– Доброе утро, – Лена давно крутилась у плиты. В доме пахло кофе и яичницей.

– Точно доброе? – Савина потерла глаза. В голове царила странная тишина: давно так не было. Ни переживаний, ни эмоций, ни снов. Анна помнила, как после прошлых слайдов плохо спала. До сих пор мурашки ото сна с силуэтами, но сегодня ничего не снилось.

– Как ты? – подруга подошла ближе и поставила перед носом чашку с ароматным напитком. Заглянула в глаза. – Ты как-то иначе выглядишь.

– Что имеешь в виду?

– А не знаю. Как-то взгляд изменился, – девушка неотрывно смотрела на Анну и, протянув руку, легонько стиснула плечо.

Перед глазами всплыла картинка: беловолосая девушка в одежде до пят и с длинными рукавами. Волосы развеваются змеями и закрывают ее лицо.

– Что не так? – переспросила подруга и отошла к плите. Видение рассыпалось, превратившись в ворох мошек перед глазами.

– Кажется, только что видела… тебя.

– Аня, ясное дело, я же перед тобой стою.

– Нет, в голове видела, – Анна стиснула виски. Вроде никаких ощущений, никаких повторений. – Ты прикоснулась, и…

– Не забывай, что я до сих пор не в курсе, что с тобой и Денисом не так. И мне, конечно, интересно, но больше боязно за вас.

– Лен, я… – Анна потупилась. Кружева на скатерти просвечивали темное дерево столешницы.

– Я знаю, как это хранить тайну, – говорила ласково Лена и выкладывала на блюдо булочки. – Знаю, когда боишься открыться и не знаешь кому доверять. Но и держать в себе – не выход.

Савина потянула к себе чашку кофе и вдохнула его приятный аромат. Рассказать все Лене? Но Денис даже Стасу не объяснил, а он Левиных знает довольно давно. Значит, у него есть причина молчать. Это может быть связано с их безопасностью. Лена и так много видела.

Анна присмотрелась к девушке. Ее волосы собирались в хаотичный пучок на затылке, по бокам свисали длинные светлые пряди. Художница была из тех людей, которые не придают значения своей внешности, не сильно трепещут перед аккуратностью и красотой, но она, вопреки всему, из них, по природе, фонтанирует.

– Все! Мне пора на работу, – засуетилась подруга. – Ключи на полке в коридоре. Это запасная связка. До вечера! И не скучай. Я постараюсь связаться с Денисом и заставить его приехать. Найдешь чем заняться?

– Да. А Стас?

– Уехал рано утром, я еще спала. Скорее всего, их вызвали на срочный заказ.

Лена вышла, уже из коридора прокричала:

– Если нужен компьютер, он в зале.

– Спасибо! – ответила Анна и опустила лицо в ладони. Хотелось закричать, но она сдержалась. Пусть подруга сначала уйдет, потом можно и дать слабину: немного поплакать.

Анна какое-то время сидела на кухне и думала о прошедших днях. Наконец, выдалась минутка спокойствия. Плакать не получилось. Слезы застывали и высыхали, не успев скопиться в уголках. В груди разросся невидимый камень. Казалось, что она уже не человек, а статуя. Без души, сердца и тепла.

Прикосновение к Денису не дало никаких результатов, а лишь усложнило их и без того запутанные отношения. Разумов был на грани в офисе.

Что за картинки Анна увидела, прикоснувшись к нему, не получалось понять. Бессвязный набор слайдов, обрывки событий, к которым Анна не имела никакого отношения. И некоторые воспоминания, что хотелось забыть. Почему именно с Димой, почему другие воспоминания не всплывали? Девушка с белыми волосами, кто она? Почему так похожа на Лену? Каким чудом с этим всем связан турмалин, Денис и семья Анны?

Она вдруг вспомнила, что за несколько дней ни разу не взяла в руки камеру. Это было так на нее непохоже. Обычно делала сотни фото в день, а здесь – ни одного.

Проходя мимо зала, накатило странное тягучее предчувствие. Холодной волной накрыло осознание, что день только начинается. Хотелось забраться под одеяло и не вставать сутки: лишь бы ничего не происходило.

Ноги сами повели ее к компьютеру. Когда запустился экран, липкое прикосновение страха прошлось по спине между лопатками. Закрутилось окошко скайпа, и Анна увидела последние сообщения:

– ты приедешь на ужин?

– нет

– Аня ждет тебя. Лена ужинать зовет.

– не хочу ее видеть

– Савину?

– да

– ладно. На завтра какие планы?

– никаких. Я хочу с семьей побыть. Настю свожу куда-нибудь. Она обижается, что меня все время нет рядом.

– окей. Я тогда сам закрою заказ в Крайнем.

– спасибо

Терпкий ком не хотел глотаться. Анна сделала вдох-выдох. Да что она, в конце концов, как маленькая? Она ведь ничего Денису не сделала. Зачем так шарахаться?

«Не хочу ее видеть».

А после приступа так не говорил. Что изменилось?

Анна выключила компьютер, схватила чехол с камерой и вышла на улицу. Решила просто пройтись по окрестностям и отвлечься. Взаперти сейчас сидеть не выход. Одеяло не укроет от мыслей, оно не спасет от внутренней боли, не согреет застывшее заиндевевшее сердце.

Вспомнила вчерашнюю встречу с Димой. Он предлагал прогуляться сегодня, даже телефон свой дал. Может согласиться?

Покрутила мобильный в руках, размышляя правильно ли она делает. С одной стороны, не было желания его лишний раз обнадеживать, а с другой что-то толкало на этот поступок, а в свете «не хочу ее видеть» – это желание казалось оправдано. Была не была.

– Аня?

– Встретимся?

Они шли медленно. Трава приминалась под подошвами, а мелкие насекомые и бабочки разлетались пучками разноцветных звезд.

Анна делала фото, Дима загадочно улыбался и говорил мало. Всегда был так красноречив, а здесь – скромничал.

– Ты давно вернулась? – сорвав колосок, он стал разбирать его на сегменты.

– Пару дней назад.

– Дела дома закончила?

Анне не хотелось врать, но и прямо сказать, что причина ее приезда сюда – другой мужчина, тоже не смогла. Посмотрела на темные волосы попутчика, всклокоченные ветром, глаза цвета янтаря, морщинки вокруг них. Красив. Но перед глазами другой стол: зеленоглазый и светловолосый Денис.

– Можно так сказать, – выдавила, с трудом сдержав дрожь в голосе.

– Ты отдалилась. Что не так?

– Просто устала и в себе хочу разобраться, – Анна отвернулась от испытывающего взгляда и пошла вперед.

Перед ними растянулось широкое поле, что уходило горизонтом куда-то вниз. Запах разнотравья щекотал в носу и наполнял грудь теплом.

– Я скучал, – буркнул Дима и развеял сухие ошметки колоска по ветру.

Анну пробрало странным холодом. Потерла плечо свободной рукой. Что ответить? Так неприятно. От лжи. Сама ее не терпела, а сейчас обманывала, словно пользовалась Димой. А все потому что хотелось забыться. Отвлечься, но раня душу другому. Не тянет ее к черноволосому, о Денисе забыть не может.

– Я знаю, – все что смогла ответить Анна.

Дима вгляделся, усмехнулся уголком губ, и от его острого взгляда снова стало не по себе. Стряхнув назойливый трепет, Савина настроила объектив и сделала несколько макро фото: насекомых, мелкие цветов и листьев.

– Это все, что ты можешь ответить? – вдруг сказал мужчина и присел на корточки рядом.

– Не дави на меня. Я не знаю, что сказать, – Анна встала и отошла подальше. – Зря мы затеяли эту прогулку. У меня совесть все-таки есть, я не хочу тебя обманывать и обнадеживать.

– А что не так? – он подошел так незаметно, что Анна содрогнулась.

Его прохладная рука легла на плечо. Странный ток дернул мышцы и прошел через всю спину. Сердце застучало сильней, дыхание участилось. Ее влекло к нему без причины. Нет любви, Анна была уверена, но тяга есть. Необъяснимое и сильное вожделение.

Невероятно! Скинув аккуратно его руку, она отошла подальше. Не могла трезво соображать. Душа трепетала от одной мысли о Денисе, но появлялся Дима, и у нее сносило крышу. Просыпался какой-то звериный голод, что заставлял поступать необдуманно. Вот точно как то обещание, из-за которого сейчас хочется провалиться под землю.

Дмитрий шел следом, Анна слышала шуршание его шагов. Она думала будет легко с ним поговорить и объяснить, но в очередной раз ошиблась. И отвлечение на деле получилось очередной ловушкой. Стоило просто побыть одной. Клин клином на ней не работает.

Обратила внимание на паука с раскраской осы в зарослях пырея и полевой ромашки. На солнце блестела развешанная паутина. Савина словно муха, что запуталась в его сетях. С другой травинки перебежал еще один полосатый восьмилап. Анна замерла, рассматривая, как пауки дерутся между собой за добычу, которая трепыхалась в серебристых нитях и сильнее запутывалась. Потянулась освободить бедняжку, пауки застыли и приподняли угрожающе лапки.

Объединяются, чтобы не упустить улов? Анна посмотрела под ноги в поисках небольшой веточки или травинки, чтобы не лезть голыми руками. Смахнула крылатое насекомое с паутины, муха зажужжала, отлетела в сторону на соседнее растение, а потом со всего маху снова влетела в самое сердце ловушки. Какая глупость!

– Сама виновата, – прошептал Дима над ухом, а Анну снова шваркнуло током. Она еще поплатится за все свои слова и поступки. Вот как эта муха.

Поднялась на каменных ногах, с трудом выдохнув. Изо рта вырвался неприятный свист.

– Дима, мне тяжело это говорить, но у меня другой мужчина.

– Да, ты говорила, – он чуть придвинулся и выдохнул ей в шею, отчего Анну бросило в дрожь. Зачем она пошла с ним? Какая нелепость…

Отодвинулась.

– Серьезно. Прости. Нельзя было давать пустые обещания. Я была обижена и не знала, как жить дальше, а ты появился так вовремя.

– И ты ляпнула, не подумав…

– Да, вырвалось. Прости меня. Я не могу быть с ним, но и с тобой тоже не… Одна хочу. Никто мне не нужен, – голос предательски засипел. Как же она себя обманывала! Хочет она быть с Денисом, да только смысла в этом желании нет.

Дмитрий смотрел долго, будто пронзал насквозь. Тонкие губы дрогнули и сжались до нитки. Он прищурился, а затем неожиданно заулыбался, но Анне эта улыбка показалась фальшивой. Тяжелый камень в груди рос, возвращая прежний страх. Она вспомнила его выходку в пещере и отшатнулась. Мужчина же остался стоять на месте, хищно скалясь. Снова сорвал колосок, разделался с ним быстрее первого. Сыпнул с руки сухие струпья и, закрыв глаза, выдохнул. Анне показалось, что он пытается взять себя в руки, но страх уже завладел ею полностью. Она оглянулась. Позади только поле и дороги не видно. Куда бежать?

– Не нужно бояться меня. Я обещал, что не буду тебя трогать, – проговорил Дима сквозь зубы, – и я всегда сдерживаю свои обещания. Не прикоснусь к тебе, если не захочешь.

Анна мысленно сжалась.

– Прошу тебя. Пойми.

– Пытаюсь, – меж густыми бровями пролегла складка. Он сердился. Все правильно.

Нужно просто освободить себя от этого обещания. Но как?

– Дима, мы можем просто общаться. Ты мне нравишься. С тобой интересно, весело, но я не могу…

– Ты хотела сказать «стать моей»? – он наступал. Медленно, раскачиваясь, шаг за шагом. Анна кивнула и попятилась. Дмитрий рывком подошел ближе и, запустив широкую ладонь Анне за шею, притянул к себе. Она попыталась отгородиться камерой, что больно впилась в грудь, но он не отпустил.

– Дима, не надо… – пискнула Савина.

Мужчина хмыкнул. В его глазах мерцали блики от солнца. Чуть склонился и замер. Он просто смотрел на нее. Анна услышала его тонкий свежий запах, и приятная нега в миг растеклась по мышцам. Руки дрожали от страха и желания.

– Дима…

– Что? – он слегка коснулся губами ее подбородка, затем потерся носом о скулу, прошелся прикосновениями до уха. У Анны подкосились ноги. Невозможно так пылать от одного прикосновения мужчины. Перед глазами встало заплаканное лицо Дениса, его слова о чувствах, а потом тут же: «не хочу ее видеть» и безысходность, словно пропасть, разверзлась и потащила ее вниз.

Дима отпустил ее неожиданно резко. Отошел в сторону. Анна стояла в нерешительности, опустив голову на грудь. Тяжело признавать, но ей хотелось его внимания и тело просило этих прикосновений. Стало гадко от собственной глупости и податливости. По душе словно прокатились тяжелым бульдозером.

У них с Денисом практически нет будущего, но она почему-то хваталась за эти отношения, будто от этого зависела ее жизнь. А Дима? Дима просто был сладким доступным плодом.

– Почему же твое тело говорит другое? – тихо сказал он.

Мужчина присел в траву и пригласил Анну жестом присоединиться. Она осторожно опустилась на землю. Выдохнула облегченно. Кажется, ситуация немного смягчилась. Складки на лице Димы разгладились, и радужки посветлели. Он смотрел вдаль и тихо что-то напевал. Что-то слишком знакомое.

Анна рассматривала фото и удаляла неудавшиеся, думая о том, что ей невероятно хочется его поцелуя. Нельзя так! Глупая дура! А если бы не было этого лекарства? Если бы им с Денисом не мешал этот странный эффект, что тогда? Она бы позволила себе такой жестокий обман? Нет! Но ведь Денис не хочет ее видеть! Или просто уперт и пытается ее таким образом защитить? Слабо верилось. Он ведь пришел в галерею за информацией о лекарстве! Да! Но ушел, даже не спросив о нем.

Душа обливалась кровью. Не получалось понять себя, понять Дениса. Вообще, все, что происходило уже давно вышло за рамки нормальности. Хорошо хоть Дима не был вмешан в эту историю. Только из-за всех этих опасностей она не может его обнадеживать, нельзя так рисковать. И для него это опасно, и для Анны, и для Разумовых.

Дима долго смотрел на горизонт занавешенный мутной голубизной, затем прилег на траву, облокотился на руку и с интересом стал рассматривать Анну.

– Ты изменилась. Не только внешне, – по его белой футболке бегали муравьи. Он небрежно смахнул их, и снова уставился на Анну.

Савина пожала плечами, посмотрев на него из-под ресниц. Промолчала.

– Ты не хочешь об этом говорить? Ладно-ладно… – он потянулся на траве.

– Ты ведь тоже не откровенничаешь со мной, – вдруг вспомнила Анна. – Бедная белая футболка…

– Тебе ее жалко? – Дима, словно издеваясь, сделал несколько оборотов по траве. На футболку прицепились колючки и пыль.

– Нет. Тебе же потом в ней по городу ехать.

– Да-а-а, – Дима вернулся в положение набок, рука нырнула под голову. Улыбнулся. Широко, беззастенчиво показывая белоснежные зубы. Что смешного? Анна глянула на его вторую руку: четкие рисунки вен, крупные кости, сильные пальцы. Сглотнула и, смущенно отведя взгляд, уставилась в экран фотоаппарата.

– Хорошо мы съехали с темы, – вдруг сказал Дима более чем серьезно. – Ты статью написала?

Анна дернулась.

– Да, сразу, как приехала домой.

– Почему слышу фальшь в твоем голосе? – нахмурился он.

– А, забудь, – отмахнулась. – Ты кем работаешь? А то мы общаемся довольно давно, а я так и не знаю кто ты, откуда и кто твои родители.

Дима привстал. Согнул ноги в коленях, руки сложил сверху.

– Живу сам, родных нет – умерли все.

Анна открыла рот, чтобы озвучить сочувствие, но он перебил ее:

– Это давно было, сожалеть нет надобности.

Савина сглотнула горечь, подступившую к горлу.

– А работаешь где? Я же поняла, что ты мотаешься туда-сюда.

– А, неважно! – он махнул рукой и резко встал. – Я отойду ненадолго. Ну… надо мне.

– Конечно, иди, – смутилась Анна.

Долго смотрела Диме вслед, пока он не скрылся в низине. Еще какое-то время ей слышались его шаги, затем остались только ветер, сверчки и шуршанье колосков.

Анна прицелилась камерой, чтобы сделать фото прилетевшей бабочки с яркими цветными крыльями с рисунком в виде глаз. Нежное создание заметило ее движение и тут же вспорхнуло, перелетев чуть дальше.

Пришлось встать и пойти за бабочкой следом, тихо крадучись. Под ногами хрустнула ветка, Анна не отвлекалась, приставила камеру к лицу и настроилась. Чтобы поймать хороший кадр, нужно достаточно приблизиться. Сделала еще шаг. Камни под ногами шуршали, а бабочка перескочила с цветка на длинные колосья, затем покружилась по кругу и снова села в стороне.

Савина так увлеклась, что на какое-то время забыла о Диме и переживаниях о своем брошенном обещании. Время потекло незаметно, размеренно. Еще маленький шаг в сторону, и она поймает нужный ракурс. Теперь, главное, выждать, когда бабочка раскроет во всей красе крылья. Анна задержала дыхание. «Жертва» долго сидела на цветке, сверху она казалась просто длинной черной палочкой. Нога затекла, травинки щекотали голень, так хотелось почесать кожу, но нужно вытерпеть и сделать это фото. Насекомое слегка качнулось травинке от на ветра, а затем раскрылось и Анна сделала несколько щелчков.

Облегченно выдохнув, Савина развернулась и стала выбираться из высоких зарослей. Впереди показалась плешь в траве, когда подошла ближе увидела разбросанные по ней плоские камни, округлой формы. Ступила осторожно, чтобы не поскользнуться. Присела, сделать фото. Красивые валуны расположились в такой упорядоченной цепочке, словно кто-то проложил дорожку к своему дому.

Неожиданно пронзило лодыжку, будто кто-то вонзил в нее цыганскую иглу. Анна дернулась, последнее фото от движения смазалось. Жалящих насекомых она не боялась, хотя сегодня опрометчиво одела бриджи длиной до колен. Для фото в степи нужно одевать джинсы и сапожки, но в Прибрежном было еще довольно жарко для такой плотной одежды, да и Анна не планировала лезть в высокую траву.

Продолжила снимать. Нога немного пекла, и при следующем шаге, Анна почувствовала, что голень онемела. Во рту собралась слюна, и голова пошла кругом. Что за гадость? Осмотрела ногу и нашла две красные точки и вспухший ореол вокруг раны. Анна ошарашено стала оглядываться: нужно знать, как выглядела змея. Но та давно скрылась в траве.

– Дима! Где ты?! – от собственного голоса сдавило уши. Мутило. Анна сложила камеру и набрала номер Димы. Он не отвечал. Обиделся? Ушел?

Попыталась вспомнить, что делают при первой помощи, но голова была так затуманена, что Анна с трудом разобралась, как выйти с поля, чтобы добраться до поселка. По дороге набрала еще Лену, но монотонный голос пробормотал: «Абонент не доступен – наберите позже».

Савина медленно вышла к дороге, стараясь меньше ступать на распухшую ногу. Голова не соображала и перед глазами все плыло. Анна с трудом наклонилась и развязала кроссовок, который сдавливал стопу.

Позвонить Денису? Нет. Он тоже или не ответит, или пошлет ее куда подальше. Вечно ему спасать ее приходится, тем более, сейчас из-за лекарства это невозможно – будет только хуже.

Пустынная дорога звала вдаль, и Анна не смогла ее вспомнить. Кажется, они пришли сюда с другой стороны. Ни живой души, ни машины. Солнце катилось на запад и раскрашивало высокие деревья кровью. Идти стало тяжело, но Анна знала, что нужно добраться хоть куда-нибудь. Набрала еще раз Лену и Диму. Бессмысленно. А больше звонить было некому.

Сердце билось глухо и отдавало гудением в уши, голова кружилась, ноги отказывались идти. С трудом добравшись до обшарпанной остановки, Анна присела на разломанную лавочку и уставилась мутным взглядом в обрисованную гадостями стену. Трясущимися руками она снова набрала два номера, по очереди. Бесполезно.

Набрала еще один, последний номер, но говорить уже не было сил.

– Я слушаю… Анна, нам лучше прекратить общение, не звони мне.

Она пошевелила губами «помоги», но сказать уже не смогла. В голове завелась карусель, рука безвольно упала, и телефон плавно опустился в траву. Савина прижалась к боковой стенке остановки и закрыла глаза. Мир сузился до точки. Остались только боль, слабость и голос Дениса в голове.

– Аня? Где ты? – проводник громко выругался. – Скажи, где ты! Прошепчи!

Анна попыталась, но рот будто склеился. Дернув до боли, разорвав тонкую кожу на губах, прошептала:

– Со-олнце-е…