Она проснулась рано. Утро было спокойным и ласковым. В окно заглянуло неяркое солнце, а горизонт тронулся легкой дымкой тумана. Анне хотелось верить, что в этот день не случится никаких происшествий. На секунду возникло желание все расследования отложить на завтра, а сегодня просто дать себе передохнуть.

Свежесть из открытой форточки придавала бодрости и сил. Анна долго лежала под одеялом и думала, что сейчас дома, и все хорошо. Но стоило присмотреться в пейзаж за окном, как она понимала, что покой и счастье – это лишь грезы: она до сих пор в Прибрежном, лекарство не найдено, а время убегало в никуда.

Что это за лекарство? Откуда оно? Какой в нем смысл? Тысячи вопросов путали мысли, и задавать их вслух Анна не осмеливалась даже себе: слишком страшно было утонуть в неизвестности и запутаться в лабиринтах ужасов. Но она чувствовала, что решение близко. Очень близко. Будто сегодняшний день все изменит. И решит.

Правда жизни залезала в память и резала душу острым ножом. Анна перевернулась на другой бок, прогоняя навязчивый мысленный поток. День рождения получался каким-то неприятным. Все равно поздравлять некому, да и ей, кроме решения проблем с лекарством, ничего и не хотелось.

Воспоминания вчерашней драки, ссоры и поцелуя врывались в голову вспышками, и вылетали наружу нервными вздохами. Сказать, что ей все равно – это обманываться. Зачем приходил Разумов, зачем искал встречи? Случайно? Мало верилось. Но о Диме он не знал, почему тогда так о нем отзывался? Знал его имя… С кулаками полез – это ладно, чувство собственности взыграло, но вот его слова о доверии нагоняли какой-то странный и непонятный страх, который колол колючкой чертополоха под ребром и не хотел отпускать.

Анна перевернулась на кровати еще раз, чтобы поменять положение и смять мысленное наваждение, но это не особо помогло – дыхание стало горьким, на глаза навернулись слезы. Укрылась с головой одеялом, словно это убережет от реальности. Зачем она согласилась на это задание?

Все сложилось ужасно: папа и Денис при смерти, она запуталась в своих чувствах, сама еле дышит, и конца этому не видно. А всего лишь нужно было тогда послушать Камаева и отказаться от этой поездки. Прогнав горькие мысли, Анна поняла, что никогда не сможет сказать Максиму, как же она ошибалась. Не сможет признать вслух, что он был прав. Ведь вспомнила о нем, когда оказалось слишком поздно.

Приподнялась. Водитель ведь знал, что ехать в Прибрежный нельзя. Точно! Значит, он был как-то связан с тем человеком, который дал Анне лекарство. И что это даст? Все равно Камаев сказать уже ничего не сможет. Или нет?

Придется идти к Корину. Пусть хоть придушит, но она обязана узнать хоть что-то. А еще это парень – Семен! Как она забыла!

Анна подорвалась так резко, что закружилась голова.

– Алло, – подняла внутренний телефон и дождалась ответа. – Подскажите, я могу позвонить на мобильный с этого номера? Да? Спасибо! Диктую.

Она ждала долго, несколько раз перезвонила. Затем походила по комнате и набрала его номер еще два или три раза. Семен не отвечал.

В задумчивости Анна прошлепала босиком по комнате. Остановилась у окна, размышляя, что делать дальше. Сидеть здесь и ждать пока все закончится плачевно она не могла. Только ради отца обязана все узнать, только ради него! Однозначно. Хотя сердце от этой мысли болезненно сжалось. Сейчас можно себя обманывать. Так легче. Легче?

Достала из дорожной сумки ноут, решила, что пока будет искать нужную информацию как раз и с родителями переговорит и, может, если повезет, папа подкинет зацепку про белокурую девушку.

Крышка компьютера так и не открылась до конца, Анна замерла от осенившей ее мысли. А ведь именно блондинку она видела в своих видениях.

Срочно нужен папа!

В дверь робко постучали. Кто это так не вовремя?

– Сейчас! – Анна прикрыла ноутбук и подошла к двери.

– Это Дима, – послышалось снаружи.

Легкая волна паники пробежала между лопатками. Только не надо вот этого на почве чьих-то слов! Разумов не станет для нее вторым Камаевым. Нет, нет и нет! Пусть Максим и был прав, все равно это ее жизнь и ее право выбирать.

Открыла резко. Дима стоял с опущенной головой, большие пальцы рук прятались в карманы черных джинсов, на фоне темной рубашки выделялась светлая, почти молочная, кожа.

Мужчина молчал какое-то время и ухмылялся. Анна рассматривала его лицо, чтобы уловить изменения. Ведь вчера ему досталось прилично, но, видимо, он отделался испугом: на нем ни царапины, ни синяка, ни гематомы.

– Ты в порядке? – спросила Савина и отошла в сторону, пропуская его в номер.

– Можно так сказать, – Дима все так же держал голову низко, смотрел из-под густых черных бровей. Странная ухмылка плавала на его лице, и Анну неосознанно бросило в дрожь.

– Ты немного выглядишь странно. Даже отеков нет… – сказать, что ей стало страшно – бросить пыль на воду. Ей было жутко. Его глаза с тонкой поволокой блеска переливались желтыми и зелеными бликами, взгляд резал сердце. Что он так смотрит?

– Пустяки, ни царапины. Я живучий, – он шагнул к ней. Анна хотела отступить, но не решилась делать резкое движение, а плавно отодвинулась. А вдруг Денис просто приревновал и солгал ей о своих опасениях? Ему ведь ничего не стоит. Да и что это за предположения?

– Отлично, а то я переживала и ночью плохо спала.

– Спасибо за это, – тихо ответил Дима.

Савина подошла к столику, погладила крышку ноутбука. Неловкое молчание растягивалось на долгие минуты, от этого было совсем неприятно.

– Ты не хочешь немного пройтись? – Дима отошел к комоду, пробежал указательным пальцем по бортику.

– Я хотела поработать немного, – честно призналась Анна.

– Да ладно, всего полчаса.

Анна задумалась. Сейчас выгнать Диму все равно не получится, придется уделить ему внимание. Работать при нем нет смысла.

– Хорошо, только по пути выпьем кофе с булочками.

– Вот и отлично! – он двинулся к двери. – Одевайся, я жду тебя внизу, – затем исчез за дверью.

Судя по туману за окном, который стелился над городом, на улице было прохладно, и Анна решила, что удобней всего для прогулки подойдут облегающие джинсы и свитер кремового цвета плотной вязкой крючком.

Когда она спустилась в холл, Дима стоял на площадке перед выходом отеля и задумчиво глядел вдаль. Какое-то время Савина наблюдала за ним из помещения. Точеный профиль, красиво уложенные волосы, фактурная и гибкая фигура ласкали взгляд. Что Денису показалось в нем опасным?

Анна все еще помнила выходку Димы в пещере и клятвы о хорошем поведении как-то не внушали доверие. Она стояла за стеклянной дверью и думала, стоит ли идти с ним, стоит ли доверять? Или сейчас же развернуться и убежать к себе?

Дима чуть опустил голову и повернулся, словно прислушиваясь. Казалось, он считывает ее мысли. На алебастровом лице появилась неестественная эмоция. Совсем на миг, почти неуловимо, Анне показалось, что оно покрылось тонкой черной паутинкой. Отсюда тяжело было рассмотреть, но она уверена, что радужки вспыхнули кроваво-золотым.

Мужчина развернулся и посмотрел на нее через стекло. Глава в глаза. Странный холод сковал плечи. Анна смахнула наваждение и вышла наружу. В городе ей ничего не грозит, прилюдно он не станет цепляться. А она заодно проверит, прав Денис или нет. И придется выпытать у Димы, кто он и чем занимается, потому что блуждать по чужому городу с человеком, о котором не знает ничего кроме имени – неправильно.

– Следишь за мной? – спросил он и подал ладонь. Анна вложила руку и поморщилась от холода его пальцев. Но промолчала.

Осень мягко заступала на смену жаркому лету. Деревья раскрасились в теплые цвета, небо стало серым, а горизонт насытился бурым, словно художник долго водил по небу широкой кистью.

Когда они вышли с территории отеля, Савина все пыталась рассмотреть Диму в профиль и уловить хоть что-то что бы ее насторожило. Но пока только холодные руки были непривычными, а нежные прикосновения к пальцам наоборот пробуждали странные волны в груди. Анна шумно выдохнула, а Дима, усмехнувшись косо, мягко проговорил:

– Все хорошо? Правда ведь погода хорошая?

– Да-а, – протянула Анна, рассматривая длинные насаждения стриженного самшита. А потом решилась: – Дима, все-таки, расскажи мне о себе. Хоть немного. Пусть это будет что-то незначительное, но хоть что-то, чтобы я могла понимать, что ты – живой человек.

Его рука дрогнула. На миг он отвернулся, а потом всмотрелся в ее лицо и прищурился.

– А что кажется, что это не так? – сжал сильнее ладонь.

– Нет, ну, это выражение такое, – Анна пожала плечами.

Они вышли на узкую тропинку, уложенную ровной плиткой. Направились совсем не туда, куда планировала Савина.

Местность незнакомая. Людей совсем нет. Туман стал гуще и плотней. Холод пробирался сквозь петельки свитера, отчего тело слегка потряхивало.

– Сейчас я никем не работаю. Вольный художник, – начал рассказывать Дима, все еще сильно сжимая ее пальцы.

– Рисуешь? – приободрилась Савина.

– Нет, это выражение такое, – лукаво сказал он.

– То есть ты безработный? А кем был раньше?

– Работал, где придется, – промямлил мужчина и направил ее вправо. Они пересекли проспект и, минуя небольшой парк, пошли по тротуару. Впереди белой задымленной лентой тянулась река.

– Куда мы идем? – поинтересовалась Анна, когда сердце невольно забилось в груди сильней. Страх подбирался медленно и шкрябал по ребрам.

– Увидишь. Здесь недалеко, – как-то сухо ответил Дима. Он почему-то все время уводил взгляд. Анна нарочно замедлила шаг и стала озираться, чтобы хоть кого-нибудь заметить поблизости. Почему жуткий страх сковал горло? Почему появилось невыносимое желание убежать от Димы подальше?

– Не хотелось бы далеко уходить от города, я одета слабо. Прохладно все-таки, – Анна искала варианты, чтобы ненавязчиво отказаться от прогулки и вернуться в отель.

– Я тебя согрею, – хихикнул мужчина. Анна прикусила язык, чтобы не сказать лишнее. Не хотелось бы повторения его выходки. И слова Дениса о недоверии горели в голове красной лампочкой. Нужно просто осторожно уйти от Димы, и все будет хорошо.

– А серьезно, – продолжала Анна. – Почему ты все время такой холодный?

– Не знаю, видно от природы такой.

Савина задержала дыхание, чтобы собраться с мыслями. Впереди показался мост, туман размыл его очертания, но добавил живописности.

Когда подошли ближе, легкий ветер донес запах речки: свежесть, немного тины и сырости, чуть скошенной травы и полевых цветов.

У Анны слегка кружилась голова. От страха, волнения и холода. А может это от Диминых прикосновений? Ладонь в его ладони уже казалась ей чем-то чужеродным и окаменевшим. Анна аккуратно освободилась, сделав вид, что ей нужно поправить спавшую лямку бюстгальтера. Дима стрельнул взглядом, но ничего не сказал.

– Ты сегодня особенно прохладный, – мягко сказала Савина, ступив на перекладину моста. Они пошли по одной из пешеходных дорожек. Автомобильные полосы пустовали и покрывались зеркалом влаги.

Шли недолго и остановились посередине моста. За это время не проехал ни один автомобиль, не показался ни один человек.

Туман разгладил углы железной конструкции моста, неровности воды, спрятал горизонт и берега. Они, словно погрузились в белое молоко.

Анна какое-то время была сильно поглощена рассматриванием, потому, когда Дима коснулся ее плеча – резко дернулась от неожиданности.

– Испугалась? – тихо шепнул он на ухо.

– Да. Задумалась, – Анна подняла взгляд вверх, глядя на острые шпили фонарей, которые словно вспарывали брюхо грязно-серого неба.

– А вот теперь ответь мне, – его голос чуть изменил оттенок, стал густым и едва ли узнаваемым. – Ты давала обещание?

– Ди-и-има, – Анна умоляюще глянула ему в глаза. Они горели яростью. Савина отступила от неожиданности, но он вцепился в ее руки холодными тисками.

– Отвечай! – приказал сквозь зубы. Губы в ниточку, глаза лисьи, а брови сошлись на переносице.

– Я же говорила тебе, что у меня сложный период в жизни. Мне нужно разобраться в себе. Дело не в тебе, я должна помочь отцу, – Анна в страхе тараторила все подряд. Всколыхнулись старые неприятные ощущения, и стало гадко от того, что Денис, получается, был прав.

– Не заговаривайся. Я прямо спросил.

– Я хочу тебя узнать поближе, понять, чем мы друг другу интересны, но ведь ты сам решил остаться инкогнито. А мне сложно так. Я хочу общаться, разговаривать на разные темы, знать куда ты уходишь, где пропадаешь. Ведь…

– Снова юлишь, Анна! – Дима оборвал ее речь и резко встряхнул за плечи. Она прикусила губу. Что сказать? – Правду говори, или я не ручаюсь за себя! – давил Дима.

– Я… – Анна запнулась. На глаза нахлынули слезы. Она знала правду, знала ее, но и себе не могла в этом признаться.

– Отвечай! – его зрачки стали огромными, радужка окрасилась в бронзовый с красными жилками, меж бровей пролегла складка.

– Я другого люблю! – выкрикнула Анна, наконец, и сникла.

Дима неожиданно громко рассмеялся, запрокинув голову. Этот смех ввел Анну в оцепенение.

– Смешная ошибка природы! – прокричал он и, схватив ее за плечи, швырнул через перила.

Анна закричала, но крик оборвался, когда над головой сомкнулась вода. Тело пронзило ледяной стрелой.

Машинально сделав гребок, она на секунду вынырнула на поверхность. Закричала еще раз, что есть сил. Глубоко вдохнула, и снова погрузилась от тяжести собственного тела.

Мышцы сковало от ужаса и холода, и Анна почувствовала, как камнем идет ко дну. Даже умей она плавать, с такой судорогой вряд ли ей удалось бы выплыть.

И перед глазами возникло лицо Дениса, и его умоляющие слова: «Не верь ему, что-то с Димой не так». Снова ошиблась. Оступилась. Последний раз.

Душу терзали брошенные в пустоту слова «другого люблю», что никогда не услышит тот, кому они предназначены. И Анна отпустила себя. Вероятно, так всем будет легче. Она перестала бороться с холодной водой, расслабила руки, чувствуя, как погружение сменилось невесомостью, а мир скручивался, сминался, пока не превратился в точку.

* * *

Ранее

Капельницы снимали напряжение, затормаживали реакцию на окружающий мир, и он без чувств проваливался в сон. Приходил в себя и не понимал, где он, и что происходит. Когда же память с треском врезалась в виски, Денис осознавал, как изменилась его жизнь. Тихая истерика гнала его прочь из палаты: он вырывал иглы из вен, слазил с постели и падал ниц без сил и надежды на будущее.

Его затягивали назад на кровать и заставляли снова класть голову на подушку, чтобы видеть все тот же страшный сон перед глазами: смятую машину, брызги крови на окне, обвисшее тело папы на руле и ненатуральный поворот маминой головы. А еще бесконечно, беспрерывно слышать противный утробный голос внутри себя. Слышать все, что твориться вокруг: от мелких шорохов листьев за окном и трескотни тока в лампочке, до дальних гудков поезда и говора людей со всех сторон. Выключите звук! Выключите!

Похороны Денис помнил смутно. Он был в инвалидной коляске, с перевязанной головой, со спутанными мыслями и воспоминаниями. Влад был рядом, тоже на коляске, все время сжимал его плечо и смотрел отрешенно в свежую могильную яму. Они еще не успели поговорить, но друг словно понимал, все время молчал и часто оборачивался на заросли лесопосадки, что тянулась вдоль ровных рядов памятников.

Остальное словно смазалось. Денис не помнил ни как опускали гроб, ни как бросал землю в черную бездну. Ничего не мог вспомнить. Только крик стоял в ушах. Мамин.

Темнота не отпускала, затягивала все сильней. Вязкая, липкая, она проникла в каждую клеточку тела, и отмыться от нее уже не получалось. Денис приподнялся, оперевшись о костыль, и посмотрел в зеркало. Марлевая повязка пролегала через весь лоб, волосы остригли полностью. Не лицо, а сплошное серое пятно. Не хотел видеть себя, не мог смотреть в глаза. Не хотел ничего, кроме как провалиться в такой зовущий мрак.

Вчера Влад приходил, проведывал. Его мама завезла на коляске в палату, мельком глянула укоризненно на Дениса, и он все понял. Во взгляде читалось: «Это расплата».

Ребята посидели молча несколько минут. Затем Влад громко выдохнул и развернул инвалидку к дверям.

– Слушай, хочу дать тебе что-то, – остановил его Денис.

Мальчик приподнял бровь, и подъехал чуть ближе.

– Дэн, может не сейчас?

– Нет! Сейчас! – он слегка повысил голос. Нервы расшатались, в груди жгло и свербело, успокаивающие таблетки тормозили мысли и мешали думать. – Мне нужно тебе это передать, – он пошарил рукой в тумбочке и выудил оттуда кулечный комок. Пальцы не слушались и путались в клеенке.

– Что там? – Влад подъехал ближе. Коляска уперлась в угол кровати и неприятно скрипнула, отчего Денис поежился. От этих таблеток голова, как бронзовый церковный колокол, стоит коснуться чего-либо и уже луной идет, до боли скручивает уши. Повязка сдавливала и мешала, но пока снимать не разрешали.

Возле него все время дежурила тетка. У нее своих детей не было, и сегодня она, наконец, на полдня оставила его в покое пока бегала с оформлением опекунства на него и новорожденную сестру, что спасли врачи после аварии.

Денис разорвал нервно упаковку, прозрачные ошметки просыпались лепестками на пол, и протянул Владу камень. Черный, как смола.

Влад отшатнулся, крутанул колесо назад. Оно застопорилось о железный край кровати, коляска резко накренилась, мальчик выпал и распластался на полу. Денис подался вперед и на одной ноге допрыгал до друга, стал ему помогать. И тот поднялся. На ноги.

Немая тишина повисла в воздухе.

– Влад! – закричала в дверях его мама. Мальчик обернулся и тут же рухнул, чудом пролетев мимо кровати и не стукнувшись головой.

Денис помог женщине высвободить инвалидку и усадить в нее друга. Сам поковылял до кровати, взял упавший на пол камень, и протянул Владу.

– Денис… – пискнул мальчик.

– Возьми! Это на память!

– Нет…

– Бери, говорю! И не вздумай потерять! – при тете Свете Денис не стал говорить Владу о том, что им двигало. Да и друг понимал все без слов. Кивнул. Он знал, что об этом стоит молчать. Даже не так. Забыть.

* * *

Наши дни

Денис снова бродил поблизости отеля. Наваждение ковыряло душу, он не мог противостоять это тяге. Не мог до конца отпустить Анну, не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось. Ему казалось, что бродить за ней тенью легче, чем быть рядом, но оказался неправ.

С этим Димой что-то не так. Пусть она триста раз его любит, но этот ток на руках не спутать ни с чем. Так всегда в жизнь Дениса приходили страшные события – через предчувствие. Это было, и он помнил. Помнил так ярко, что казалось, это произошло вчера.

Разумов долго стоял под окнами ее номера, прислушиваясь. Затем решился и зашел внутрь. На ресепшене сказали, что Савина ушла с темноволосым молодым человеком. Вот ядреный случай! Сдалась ему эта Анна! Пусть гуляет с кем хочет.

Денис психуя вышел во двор отеля и сплюнул в сердцах в траву. Почему он словно нитью к ней привязан? Это походило на болезнь, одержимость. И ему совсем не нравилось такое состояние. Настя дома раскисла, а он бродит тут неизвестно зачем. Подкинул носком кроссовки ком земли, затем рванул к машине.

Сегодня стало прохладно, пришла настоящая осень. Колючая, мерзкая, но красивая.

В салоне авто было комфортно и уютно. Денис потянулся к зажиганию, но его вдруг тряхнуло, отчего он чуть не стукнулся лбом о руль.

«Другого люблю».

Сжал, что есть силы пальцы. Выругался крепко, завел машину и поехал на зов. Он знал направление, знал, что это чревато, но уже не мог остановиться. Просто задохнется от боли, если с Анной что-то случится.

Как и вчера не мог себя контролировать, когда увидел Анну с этим бледнолицым. Не стоило искать встречи, но ноги сами принесли Дениса к отелю.

Лена вскользь рассказала, как Савина уезжала от них. Художница часто глаза опускала, не договаривала многого, Денис был уверен. Стас тоже уходил от разговора: наверное, мстил за многолетние тайны.

Когда Анну укусила змея, после больницы Денис пошел прямиком в парикмахерскую и коротко остриг волосы, чтобы изменить себя, открыть то, что прятал много лет. Длинный шрам на лбу, напоминающий об аварии. Сейчас уже все равно. Пусть лучше он вспомнит ту старую боль, чем чувствовать настоящую. В тот день, когда Денис услышал Анин бред и имя другого мужчины, слетевшее с желанных губ, решил, что пора поставить точку. Тем более, с этой реакцией на турмалин им пришлось бы тягаться всю жизнь, а он не согласен на такие жертвы. Что ж, если Анна встретила другого, пусть будет счастлива, но сейчас хотелось убедиться, что этот Дима не опасен. Денис понимал, что они с Анной не могут быть вместе. Он – ее смерть, а она – его трагедия. Проза жестокой жизни.

Но сердце не слушалось, ему будто плевать на прическу, другую девушку в объятиях, словно принесенную в жертву ради того, чтобы забыться. Сердцу было все равно. Оно ныло, заливало кровью душу, сдавливало в тиски мысли. Денис не мог Анну выбросить из головы. Не получалось. Она стала настоящей раковой опухолью его чувств, что развивались стремительно и необратимо.

Не мог не заметить ее в такси. Разбитую и надломленную. И Денис сделал то, что должен был: наклонился и поцеловал Рыжую. Только, когда Анна приникла к стеклу в немом ужасе, сердце сжалось так, что Разумов едва сделал вдох. Ему казалось, что гниль уже выпирает из его груди, что он с головой погрузился в безысходность. Этот поцелуй, как настой полыни, оказался горьким и неприятным.

На повороте обернулся, надеясь увидеть еще раз ее глаза цвета моря, но девушка спряталась в салоне. Все. Поставлена точка. Денис верил в это.

А на следующий день хотелось выть, грызть стены, лезть на потолок, пить коньяк до беспамятства и проваливаться в тягучий бессвязный сон. Приходил Стас, звонил Влад, Настя прибегала и приносила воды, а он словно окаменел. Ничего не хотелось.

Через день, под вечер, сердце стало тянуть так, что уже никакая выпивка не притупляла этот странный магнетизм. Разумов умылся и бросился из дома. Просто, чтобы хоть издалека ее увидеть и успокоить душу.

И увидел. На свою голову. С другим!

Денис ехал не больше минуты и на развилке остановился. Куда дальше? Закрыл глаза и прислушался. Под ложечкой клокотала тишина. Ни единого шевеления или движения, ничего, кроме собственного дыхания. Сердце колотилось, предчувствие беды подступало к горлу и сдавливало удавом.

Вдох-выдох.

Проехал еще немного. Спустился к реке. Утренний туман плавал над водой и смазывал очертания моста.

Пришлось выйти из машины. Отдаленно послышался всплеск. Денис напрягся настолько насколько позволяли силы, но никак не мог уловить нужные звуки.

Вдруг что-то хлюпнуло, и он услышал крик. Это была Анна. Одежду скидывать было некогда, он выбрал нужное направление и прыгнул в воду. Истен – река не быстрая, но довольно глубокая. И сейчас жутко холодная.

* * *

В кромешной тьме Анна увидела едва мерцающий свет. Тело окаменело, из-за чего не получалось приблизиться к источнику. Затем яркий луч полоснул по глазам, тело неестественно вывернуло, легкие перехватил спазм. Она медленно стала всплывать, словно кто-то тянул за веревку.

Упала головой в песок. Мокрые частички земли и камней налипли на ресницы и радужку. Руки придавило собственным телом.

«Анна, давай!» – из глубины подсознания выплыл голос Дениса. Она хотела ответить, но не смогла.

Спина выкрутилась, ее повернули, выровняли ноги. Глаза оставались открыты, но Анна видела лишь грязное молоко неба.

Затем что-то горячее коснулось ледяных губ. Грудь разорвало на части, а в спину словно ударился раскаленный прут. Анна наклонила, почти складываясь пополам и, наконец, смогла сцепить веки. Откашлялась в сторону, сплюнув горьковатую воду. В уши влетели звуки.

– Аня, почему ты такая глупая? – Денис притянул ее к себе. Он был мокрый и холодный, затем жар его тела проник в клетки, согревая изнутри.

Анна хотела что-то сказать, но снова пришлось откашляться.

– Вот за эти выходки, хочется своими же руками тебя задушить, – промямлил Разумов, поглаживая ее по мокрым волосам. С них ручьями стекала вода.

– Может, так стало бы легче жить? – прошептала Анна.

– Глупости. Зачем так говоришь?

– Прости, вырвалось. Спасибо тебе. Я бы не смогла выплыть.

– Все хорошо. Не волнуйся, – Денис погладил по волосам и прижал ее к себе сильней. От его жара стало тяжело дышать. А может это запоздалая паника? Анна сделала тяжелый вдох-выдох и отстранилась. Ноги облепили тяжелые джинсы, свитер неприятно пристал к спине. Она хотела его снять и выжать, но вспомнила, что ничего не одевала, кроме белья.

– Отвернись, – попросила Савина, привставая.

– Ты неисправима! – бросил Разумов, но выполнил просьбу. Снял футболку и отжал ее. Анна замерла, разглядывая его широкую спину. Как он узнал где она? Как нашел?

– Ты что, – начала она, стягивая одежду и стараясь не делать резких движений, чтобы не закружилась голова, – следил за мной?

Денис нервно сплюнул в сторону и промолчал.

Савина хмыкнула и, содрогаясь от холода, напялила мокрый свитер.

– Значит, следил. Одного не пойму, Разумов, чего ты хочешь от меня? Узнать о лекарстве?! – голос сорвался на писк. – Я не знаю, кто его дал! Я уже говорила! Парень какой-то, еще в Центральном, вручил мне на улице со словами «вылечи любимых», я даже лица его не запомнила!

Проводник резко обернулся. Бровь потянулась вверх. Волосы причудливо торчали, будто колючки ежика.

Он шагнул навстречу и сверлил взглядом, словно пытался поймать ее на лжи. Анна устало опустила голову, чтобы не смотреть в эти пронзительные зеленые глаза. Подойдя совсем близко, Денис секунду помедлил, затем приподнял щепотью подбородок Анны, заставляя взглянуть на него.

– Любимых?

Хотелось раствориться здесь и сейчас. Сцепила зубы, чтобы не болтнуть лишнего. Ему это все равно не нужно.

– Анна? – настаивал он.

– Может он сказал «родных», я не помню, – соврала, и отступила. Рука Дениса тяжело опустилась.

– Ясно. Идем, отвезу тебя в отель. А то посинела совсем.

Савина кивнула и пошла следом, борясь со своими чувствами. Она чувствовала себя разбитой и сломленной. В трахее растекался жар, словно горячее олово, а мерзкий холод пробирался до самых костей. От шока ноги передвигались кое-как, мокрая одежда неприятно прилипала к воспаленной коже.

Анну трусило, она уже не могла отличить холод от горечи в сердце. Лицо до сих пор не обсохло. Стерла рукой воду. Не вода? Слезы? Шла почти не видя, цепляясь замыленным взглядом за берег и прислушиваясь к шороху шагов Дениса. Думать о его предательстве становилось невыносимо. От этого пробивало током в двести двадцать. Она не могла снова позволить себя обмануть. Да и эти его слежки настораживали. Разумов это не от больших чувств делает, Анна уверена. Проводник просто преследует свои интересы, хочет выяснить то, что знает она, но сам остается в тени, в обнимку со своими тайнами.

Слезы разгулялись, тяжело стало сдерживать всхлипывания. Снова срыв? Нельзя, нельзя показаться слабой! Сцепила зубы и поплелась дальше.

Какой-то шорох за спиной заставил ее обернуться. Никого. Только кусты мелкой акации да маслин. Ветер перебирался с ветки на ветку, отчего они трепыхались и скидывали мелкие листья.

От порыва бросило в дрожь. Споткнулась, не заметила впереди приличный валун. Резкая боль пронеслась от кончиков пальцев и застыла в груди. Анна выдохнула и, скорчившись, разревелась. Все. Пусть идет. Пусть оставит ее здесь. Зачем спасал? Вот кто его просил? Сейчас бы было все уже кончено.

– Ты в порядке? – прозвучал голос Дениса над головой.

– Уходи, – бросила Савина, резко поднявшись. Она злилась, гнев съедал все нервы, терпение, силу. Она показалась себе такой жалкой, что стало противно.

Денис потянулся к ней, но тут же одернул руку, видимо, вспомнил про реакцию Анны на лекарство. Ха, какой заботливый! Да что ж гадко так?

– Перестань. Идем. Ты просто переохладилась, стоит вернуться в номер. Отлежишься в ванной – станет легче, – Денис стоял на расстоянии вытянутой руки.

– Я сама прыгнула! Зачем спасал? Кому я пользу принесла, что ты так бережешь меня?

– Не ври, не наговаривай. Я знаю, кто толкнул тебя.

Анна прищурилась. Слезы катились по щекам кислотой.

– Видел?

Денис закусил губу и посмотрел на воду. Туман все еще застилал дальний берег и кусками, словно белыми хлопьями, укрывал поверхность реки. Мост казался сейчас сказочным, но от одного взгляда на него у Анны перехватывало дух.

– Неважно. Просто пойдем. Не заставляй меня применять силу. Ты и так слаба, не думаю, что тебе это нужно.

– Ты не можешь знать, что мне нужно! – закричала Анна. Двинулась непроизвольно вперед, Денис отстранился. Как ее это измучило!

– Успокойся, наконец! – гаркнул проводник. Ладони его сжались в кулаки, на скулах заиграли желваки, глаза пронзительно выскабливали из души последние остатки самообладания.

– Я не заразная, не нужно шарахаться, – процедила Анна, понимая, что уже просто цепляется к словам. Ей банально хотелось его обнять, но она понимала последствия, и это разрывало на части.

Денис громко выдохнул, потер ладонью глаза.

Савина воспользовавшись отвлечением, рванулась вперед и приникла к его груди. Приготовилась получить порцию боли, но ничего не произошло. Только тепло и холод, соседствуя, нагнали на плечи неудержимую дрожь.

Денис сначала попытался оттянуть Анну, но затем замер, пристально вглядываясь в ее глаза.

Когда Савина мягко улыбнулась, обнял сильней. Испустил громкий горячий выдох, который мягким покрывалом укутал ей плечи. Затем зарылся в мокрые волосы носом.

– Аня, ты же знаешь, что это временное явление. Мы не можем так. Это меня изводит.

– Мне все равно. Молчи. Просто молчи, – она хотела вобрать в себя, в свою память, побольше его тепла.

– Ты дрожишь. Давай пойдем в отель, не хочу, чтобы ты простудилась. Я еще озеро и твою горячку не до конца пережил.

– Ты так и не рассказал, как вытащил меня оттуда, – Анна подняла взгляд, но щеку не оторвала от его груди, прислушиваясь к равномерному сердцебиению. Оно словно музыка сливалась с ее пульсом, поглощая все страхи и злость.

– Тебе лучше не знать, – он мило улыбнулся на бок. Едва уловимое сходство с Димой заставило Анну содрогнуться. Теплые руки проводника тут же среагировали, забродили по спине, согревая и расслабляя.

– Снова тайны? Так и не откроешься мне? Я не заслужила правды. Марина, наверняка, посвящена, – буркнула обижено Анна, но не отстранилась. Его тепло сейчас излечивало душу, и ей стало все равно, с кем он был и что делал до этого. Тем более, неизвестно сколько минут им отведено.

– Глупая, – зашептал Денис в ухо, слегка прикусывая мочку. От этого беглого прикосновения тепло волнами стало расходиться по клеткам.

– Ненавижу тебя, – пропела Анна, запрокидывая голову.

– Я знаю.

Его рука теплым шарфом легла на шею.

– Задуши меня, все равно невозможно дышать свободно.

Кисть дрогнула.

– Я бы с радостью, но потом придется и себя задавить, – он прошелся пальцами по ее ключице и, проложив дорожку до плеча, спустился по руке. Он все еще прижимал Анну к себе.

– Почему? – она выбралась из-под его плеча, обняла за талию, глянула в нефритовые глаза, наполненные печалью. Потянулась и поцеловала Дениса в жилку на шее. Почувствовала рывок теплого воздуха у виска.

– Отравила ты меня.

– Змея?

– Точно! Точно, как та, которая тебя за ногу укусила. Ты не родственница ей?

Анна дернулась.

– Что? Левины рассказали?

Разумов на миг задумался, потом кивнул. Склонился ниже.

Ветер засвистел над ухом. Денис прильнул к ней и тепло поцеловал в губы, погрузив пальцы во влажные волосы.

– Знала бы ты, как Я тебя ненавижу. Увижу еще раз с кем-то – убью! – он говорил смеясь, выдыхая слова в губы, а Савина падала куда-то вниз от этих ощущений, словно погружалась в мягкое облако сновидений.

Затем немного отстранилась. Вдох-выдох. Глаза в глаза.

– Я это хорошо прочувствовала по вашему страстному поцелую с Рыжей. И не говори, что не заметил меня тогда. Я видела твой взгляд.

Денис зарычал.

– Молчи, – и накрыл ее рот настойчивым поцелуем.

Что-то толкнуло в плечо. Денис отцепился, Анна упала ниц, чуть не угодив коленом в булыжник.

Приподнялась и уставилась на шевелящиеся кусты.

– Анна, уходи к машине! – закричал Разумов.

– Что происходит? – и здесь она рассмотрела черную рубашку и Диму, который душил Дениса тонкими пальцами. Савина не долго думая, схватила камень и саданула его по затылку. Мужчина обернулся. В глазах застыла кровь. Дима не упал, а только потер голову.

– Убью тебя все равно, – зашипел он, словно злобный змей.

Денис, пользуясь отвлечением, вывернулся и отскочил в сторону, но Дима, тут же, наотмашь ударил проводника тыльной стороной ладони, и Анна удивилась его силе. Разумов, как кукла, свалился в кусты, запутываясь в ветках. Захрипел и затих.

– Денис! – Анна дернулась, чтобы ему помочь, но преследователь преградил ей дорогу.

– Нет-нет, лапочка! Игры кончились. Сегодня тебе не уйти. Ты должна принадлежать тьме.

– Дима, не нужно этого. Зачем? – Савина отступила, но все время поглядывала на Дениса. Его рука торчала из колючек и не шевелилась.

– Ты думаешь, что все твои сны – сказка, мираж? Что ты самая простая девушка и все у тебя будет как у обычных людей: семья, муж, дети? – он двигался как пума, мягко и коварно. Чуть покачивал бедрами, глядел из-под пышных ресниц. Брови опустились вниз, почти сошлись на переносице.

– О чем ты?

– Ну, да! Скажи еще, что не понимаешь, о чем я! – прыснул Дима и подошел вплотную. Анна почувствовала легкий запах травы. Боковым зрением увидела, что Денис поднялся и уже приготовился напасть.

– Ты мне нравишься, Дима, но эти твои выпады пугают – ты словно раздваиваешься на несколько личностей.

– Ха! Как в воду смотришь, – он говорил так низко, что голос, казалось, наполнен странным бульканьем и разными тембрами.

Денис рванулся вперед и захватил локтем Дмитрия за шею. Оттащил его назад. Мужчина захрипел, пытаясь освободиться и расцепить тиски проводника.

– Анна, прислушайся к своему сердцу, – зашипел темноволосый, тщетно пытаясь ослабить хватку. – Ты ведь одна можешь узнать правду. Сложи этот пазл и все поймешь, – Дима говорил странные вещи, смотрел дерзко, уверено и почти не защищался. Анне на секунду стало его жаль, она засомневалась. Денис сжал руку сильней, Дима закрыл веки, губы извергли страдание.

– Подожди. Так нельзя, – Анна подалась вперед. Денис зло сверкнул взглядом.

– Кого ты защищаешь? Того, кто скинул тебя в реку? Опомнись!

– Но душить его – не метод. Отпусти. Пусть идет, не думаю, что он станет меня трогать. Тем более, пока ты рядом, – совсем мягко добавила Анна и коснулась его руки. Никаких прострелов, ни боли, ни видений. Они застыли глядя друг другу в глаза.

А Дима гортанно засмеялся.

– Вы оба – наивные глупцы! – он легким движением сбросил руки Дениса и отошел в сторону, потирая горло.

Разумов настороженно посмотрел на нападавшего, затем протянул ладонь Анне.

– Пойдем.

Савина вложила пальцы в теплую руку, засмотрелась на Диму, а затем глянула на Дениса. В них было что-то схожее, но никак не получалось понять что. Едва уловимое. Во взгляде, может форме головы, изгибе бровей, в улыбке одним уголком губ. А еще глаза. Хоть и разных цветов, но какое-то общее сияние в них было. Гадостное предчувствие заставило Анну передернуть плечами и сглотнуть тошноту.

По берегу они дошли до узкой тропинки. Дима остался позади, бросая вслед похожие на бред фразы. Разумов пропустил Анну вперед, а сам шел следом.

Сердце никак не успокаивалось. Не верилось, что Дмитрий, который так волновал ее своими прикосновениями, тоже с этим всем связан.

Ветер завывал сильней, небо стянуло грифельным плотным покрывалом. Погода портилась. Кусты и деревья шелестели и напоминали бесконечный предупреждающий шепот.

Вдруг сзади что-то хрустнуло, Разумов вскрикнул. Анна обернулась и заметила блеск металла в руке Дмитрия, а на плече Дениса почти сразу растеклось красное пятно. Как опрометчиво они думали, что преследователь успокоится.

Проводник среагировал и ударил нападавшего локтем в живот. Дима зарычал и, скрутившись, свалился на землю.

– Аня, беги к машине! – крикнул Денис. Савина замешкалась. Оглянулась, в конце тропинки широкий просвет, за ней бордюр и чуть поодаль стоял джип. Но она твердо решила не оставлять Разумова одного и не двинулась с места.

Дмитрий выпрямился и, потерев ладонью губы, сплюнул в сторону кровью.

– Тварь! Разберусь я с вами. Как таракашек один ногтем пощелкаю, – он басил, раскачиваясь вальяжно, словно для него это игра. – Только сил наберусь.

Денис медленно отступал, закрывая собой Анну. Только сейчас она получше рассмотрела Дмитрия. Тот потемнел, через все лицо пролегла тонкая черная паутинка, в глазах горели красные прожилки. Замерла, пытаясь вспомнить, где видела такие глаза.

– Аня, в машину иди! Ты слышишь меня? – рявкнул Денис.

– Да-а-а, хорошая, вспоминай! – крикнул Дима и сверкнул острыми зубами.

– Савина! Очнись! – Разумов дернул ее за плечо и потащил в сторону. Анна не могла отвести взгляд от этих красных глаз. И тут вдруг вспомнила! Мальчик! Точно! Мальчик из сна. Тень из сна, что жрала ее столько времени, забирала силы, словно питалась ее страхами.

На автомате залезла на сидение, проследила, как проводник обошел джип спереди, помедлил возле дверей, словно набираясь сил, затем грузно разместился рядом.

Анна обернулась в окно. Димы будто растворился в воздухе.

– Где он? – прошептала мысль вслух.

– Ушел, – сквозь зубы процедил Разумов и, склонив голову вниз, вцепился в руль.

– Денис?

Анна глянула на его плечо. Светлая трикотажная ткань окрасилась в алый, розовые разводы спускались по мокрой футболке до самой талии. Денис чуть согнулся, видимо непроизвольно, чтобы не коснуться спинки кресла, рваная рана как раз открылась ее взору.

Бросившись на поиски аптечки, Анна распахнула бардачок и вытянула длинную коробку. Нашла вату, перекись и марлю. Пододвинулась к Денису ближе и стала разрывать футболку. Он чуть повел плечом, но не отстранился. Тяжело выдохнув, сжал руки на руле. Костяшки его пальцев были разбиты. Анна закусила от горечи губу. Откупорила бутылочку и налила жидкость на раны. Подула.

Разумов повернул лицо к ней и поцеловал. Неожиданно.

– Денис, постой. Нужно обработать.

– Царапина, – хрипнул он. А Савина не могла отвести взгляда от вывернутой ткани, словно Дима его полоснул не ножом, а теркой с большими зубьями.

Налила еще перекиси на вату и, аккуратно приклеив ее на ленту бинта, приложила к ране. Пока обматывала его плечо, все время ловила его теплые губы.

– Разумов, ты возбужден после драки? Дай перемотать, – Анна протянула бинт под его рукой и коснулась случайно груди. Он вывернулся и сгреб ее в объятия. Было неудобно и тесно. Мешал руль.

– Ты не представляешь, как мне тяжело было, когда увидел, что ты целуешь другого, – проговорил Денис легко касаясь шершавой щекой ее лба.

Анна выдохнула.

– Давай не сейчас. Прошу тебя.

Он чуть развернул ее, задержал мягко лицо в своих широких ладонях.

– Нет, сейчас! Прислушайся к себе, точно нет последствий от моих прикосновений?

Анна застыла. Он завел уже почти высохшие волосы ей за ухо. Затем провел пальцем по линии скул, очертил брови. Когда коснулся век, Анна закрыла глаза и прошептала:

– Есть.

Он замер на секунду. Анна усмехнулась и, схватив его пальцы, поцеловала.

– Ах, ты! Я говорил, как ненавижу тебя?

– Говорил.

– А что люблю, говорил?

Анна непроизвольно сжалась, Денис задержал дыхание. С одной стороны, это то, что так давно хотелось услышать, а с другой ответить тем же не получалось. Уж слишком въелось в голову это сходство с Дмитрием. Денис, видимо, понял, что Анна не станет отвечать на эти слова, и прищурился.

А чего он ожидал? Савину до сих пор передергивало от его слов «не звони мне», «видеть ее не хочу». Правду ли он сейчас говорил? Или просто притворялся, чтобы достать информацию? Но его руки так приятно согревали, что Анна сильней прижалась к нему и тихо засопела.

– Ты уже почти высохла, почему дрожишь?

– От нахлынувших эмоций. Все это так ненормально, как-то не по-человечески.

– Почему ты так считаешь? Расскажи мне? Я все равно вести сейчас машину нормально не смогу. Давай постоим минут десять.

Анна обернулась в окно. Озвучивать свой страх, что Дима все еще вернется она не захотела. Говорить же о любви ей было слишком тяжело. Денис настойчиво повернул ее за подбородок.

– Он не придет больше.

Его уверенность настораживала.

– Ты знаешь? – Анна высвободилась, пересела на пассажирское кресло. Стала заканчивать обмотку раны проводника, подтянула концы марли и завязала на бантик. Денис смотрел вперед, кусая губы.

– Нет. Но у меня странное чувство, что я его видел раньше. Не помню где, – он усмехнулся: – Я как Мальвина, – показал на бинт.

– Ага, раненая Мальвинка с бантом не на голове, а на плече. Очень похоже, – Анна вытянула из аптечки влажные салфетки и стала вытирать руки от крови. Осмотрелась, свитер тоже испачкался.

– Кто он этот Дима? Где вы встретились? И, главное, когда?

– Дени-и-ис, – потянула Анна, умоляюще глядя ему в глаза. – Я не очень хочу это обсуждать. Это все равно, что я тебя сейчас начну спрашивать, что вы делали с Рыжей после того, как видели меня в такси.

– Я отвел ее в ателье и распрощался, а потом вернулся домой и заливал тоску коньяком.

– Что, так горевал из-за ее отказа? – Анна приподнялась к зеркалу и очистила лицо. И в правду, глаза какие-то слишком синие стали. Почему она не обращала раньше внимания?

– Ты дура или притворяешься? – хихикнул Разумов и снова потянул ее к себе.

– Она самая, раз смогла выбрать такого обалдуя, как ты.

– Выбрать? – переспросил Разумов. Глаза, как у лиса – хитрющие.

– Ну, ты понял, – она коснулась его лба своим, обхватив щеки. Денис словно этого и ждал, впился в губы жарким поцелуем.

Они ехали не спеша. Денис держался, но Анна видела, что его потряхивает.

– Нужно в больницу.

– Зачем? – он обернулся. Лицо стало серое и измученное, но глаза сияли теплотой.

– Ты плохо выглядишь! – возмутилась Анна.

– Теперь ты понимаешь меня, как я себя чувствовал, когда ты падала в обмороки, и я просил тебя провериться.

– Все равно ничего бы не нашли, – она захихикала. – Как это странно. Почему вдруг ушел эффект? Да и вообще ты мне, наконец, расскажешь, что происходит? Я знаю, что озеро и та летающая штучка связаны с этим.

Разумов передернул плечами, то ли от лихорадки, то ли от услышанного.

– Я думал, что ты мне расскажешь.

Савина прыснула.

– Снова за свое! Я же выложила все, что знаю. Могу добавить лишь то, что отец был на озере больше двадцати пяти лет назад, еще до моего рождения.

– И, конечно же, он скрывал это?

– Да! Я его задушить готова за это, а поговорить с ним еще не успела. Телефон потеряла, а до скайпа не дотянулась.

Денис вывернул джип на стоянку около отеля. Замер на секунду, глядя вдаль.

– У меня твой телефон. Дома лежит.

– Что? – снова эти странные мурашки побежали по спине.

– Это я привез тебя в больницу. Мужик, правда, подбросил.

– Но…

– Ты бредила… Говорила то, что мне было неприятно.

Анна шумно выдохнула.

– Его имя?

Денис поджал губы и коротко кивнул.

– Представляю. Почему сразу не сказал? Я бы попыталась объяснить.

– Аня, это неважно. Сглупил. Ответь, он заставлял тебя? Или ты добровольно целовала его?

– Дени-и-ис, – замычала устало и отвернулась. Разумов завел ее в тупик, ведь она не знала, что ответить да так, чтобы не обидеть его. Сейчас ссора ни к чему.

– Мне нужно знать.

– Это сейчас не имеет значения, – дернув ручку, Анна собралась выйти из авто, но Денис остановил ее, удержав за локоть.

– Хорошо, пусть так. Прости меня за ревнивые и нелепые выходки, возможно что-то показалось тебе странным, но у меня не было плохих намерений.

Анна подумала, что Дима тоже с виду был безобидным, но на деле оказалось не так. Как сейчас поверить в то, что Разумов честен с ней? Он не говорил прямо и явно не готов раскрывать карты.

– То есть ты не признаешься? Не объяснишь, что за дымку мы видели на озере и почему ты связан с турмалином?

Ресницы Дениса чуть дрогнули, глаза заблестели.

– Ты не понимаешь. Я не могу говорить об этом, – он все еще держал ее за локоть, второй потянулся к волосам, но Анна одернулась.

– И не пойму, – отцепила его пальцы и вышла на улицу.

– Стой! Давай не сейчас, когда все так хорошо, умоляю тебя. Я устал.

– Сейчас мне показалось, что ты думаешь только о себе. Ладно, Денис, тебе видней.

– Анна, – он обошел машину и, подойдя ближе, уставился грозно, – ты, как колючий ежик. С тобой нельзя спокойно, да?

– Почему же? Можно. Только я не люблю, когда меня обманывают, и никогда не прощаю это.

– Перестань! – он потянулся, чтобы обнять ее, но Савина отступила. –Недоговаривать – это не обман.

– Как все просто! Тогда не жди от меня объяснений. Мы, видимо, не готовы к искренности.

– Иди сюда, – Денис рванулся вперед и силой притянул к себе. Выждал реакцию и глянул в глаза. Горячо выдохнул, склонившись над плечом: – Мы пройдем этот период недоверия, просто прислушивайся к своему сердцу.

– Я пытаюсь, – Анна немного посопротивлялась, но его крепкие руки не отпускали, и она сдалась. Окунулась в тепло и поняла, что большего ей сейчас и не надо.

– Я говорил серьезно.

– О чем?

– О своих чувствах. Ты ушла от ответа, но я и не требую ничего взамен, – он ласково погладил ей плечи и спину. Переложил волосы на одну сторону. Анна подняла голову и посмотрела в его глаза цвета мяты. Потянулась рукой к лицу, невесомо прошлась по очертаниям и застыла над шрамом. Когда прикоснулась, Денис прикрыл веки.

– Откуда он у тебя?

– Авария, – голос чуть осип, проводник поймал ее руку и поцеловал. – Анна, мне сейчас нужно уехать на полчаса. Здесь недалеко, рану как раз перевяжу получше. Прошу, собери вещи.

– Зачем?

– Я тебя к себе заберу, ты не можешь жить в отеле. Это опасно. Мы не знаем, чего хочет этот придурок. И еще, пока меня не будет, не открывай никому дверь. Дождись. Я не думаю, что он придет, но мало ли.

Анна смолчала. Хотела сказать, что Корин тоже вмешан в это, но зря волновать Дениса не решилась. Глянула на обмотанное плечо, где сквозь бинт проступила кровь, и коротко кивнула. Она сама проверит Владимира. Рискованно, но вечно подставлять Разумова она не могла, он достаточно сделал. Да и доверять ему до конца не получалось, хоть и таяла от его объятий. Странные приближенные отношения с Кориным настораживали, да и сейчас, когда опасность так близка, ему срочно понадобилось уехать. Почему? Спрашивать не стала, но сомнения появились. Ведь в отеле есть медсестра, да и можно подъехать в ближайшую больницу. Но Денис что-то скрывал, что-то недоговаривал. И открыто сказал, что пока не готов признаться. Или он слишком верил в удачу, надеясь, что Анна поймет такую скрытность? Потому что другого объяснения она не находила. Но и ей нужно было время подумать, разобраться в чувствах, решить, что делать дальше. Пусть едет. Анна знала, верила, что Дима больше ее не тронет, ведь знает, что она не одна, и на людях он напасть не посмеет.

Волнение затапливало и не хотелось Дениса отпускать, но она смогла. Отодвинулась и, убедившись, что он крепко стоит на ногах, отошла на обочину. Когда автомобиль скрылся за поворотом, Анна пошла, наконец, к отелю, но не в свой номер, а прямиком к Владимиру. Ей нужно проверить одно предположение.

– Савина? Голубоглазка, заходи, – пропел хозяин отеля, когда Анна постучала и открыла дверь. Мужчина расплылся в улыбке. Пригласил ее сесть.

– Добрый день. У меня есть разговор.

– Я внимательно слушаю, – Корин откинулся на кресло и прищурился.

– Вы знаете Дмитрия, который проживал в моем теперешнем номере, но месяц назад? Высокий, черноволосый… улыбка наискось, холодные руки.

Его глаза расширились, губы дрогнули.

– Я не могу знать всех постояльцев, – Корин неприкрыто лгал. Анна сложила руки на груди и только сейчас вспомнила, что все еще в грязном свитере и влажных джинсах. Владимир с интересом рассмотрел ее одежду и приподнял бровь. – Проблемы?

– Вы сейчас лжете и не краснеете, – ушла от вопроса и усмехнулась Анна. Она больше не боялась его. После полученной порции стресса, внутри совсем не чувствовалось страха. Сейчас ей нужно докопаться до истины. Не могла так резко и беспричинно пройти сильная реакция на камень.

– Не тебе меня упрекать во лжи, – шикнул Владимир, подавшись немного вперед. Поправил лежащие на столе бумаги.

– Вы знали отца, вы были с Вересовым и Бережным тогда на озере. Что там случилось? Отчего вы все бежали? Что отец скрывает столько лет?

– Девочка, – Корин встал, подошел к окну и, растянув пальцами жалюзи, всмотрелся в прореху, – ты лезешь не в свое дело.

– Так уж не мое? – Анна вложила в слова всю злость, что накопилась.

– Советую просто не лезть.

– Я бы с удовольствием, но по чье-то воле я не могу быть с любимым человеком из-за ваших камушков. И это мое дело! Что он вам дает? Зачем вы его носите с собой? Все, кто был там! У каждого есть турмалинчик в кармане!

– Почему отца не спросила?

– Ах! Он такой же упертый, как и вы! Да и камня у него никогда не было, – Анна поднялась и прошлась по мягкому ковру. Хотелось переодеться, но не время думать об удобстве.

– Анна, уходи. Не доводи до греха, – Корин говорил в пол-оборота. Савина заметила на столе связку ключей, где мерцал тот самый проклятый турмалин.

Резко вытянула руку и схватила его. Владимир обернулся. Его зрачки расширились, а рот раскрылся.

Анна сжалась, готовясь к очередному удару током, но ничего не произошло. Обычный камень: ни покалываний, ни слайдов – ничего.

Мужчина подошел ближе. Сглотнул. В глазах застыл тихий ужас.

– Уходи, Савина! – закричал он.

– Но…

– Вон! Надеюсь, что ты сможешь найти в себе ответы и лучше поскорей. Иначе поляжет много людей.

Он вскипел и, выхватив ключи из рук, рванул Анну за предплечье и вытолкал в коридор. Лоб мужчины зримо покрылся испариной.

– Не понимаю, – промямлила Савина.

– Ты получишь ответы очень скоро, – сквозь зубы процедил он, и захлопнул дверь. Через секунду Анна услышала треск в кабинете, видимо, Корин грохнул кулаком по столу и свалил со стола весь канцелярский мусор.

Поднявшись к себе, Анна стала скидывать вещи в сумку. Особо нечего было: она толком не успела и разложиться. Волновалась немного. А вдруг Денис не приедет? Вдруг предал? Вдруг ему станет плохо в дороге?

Разложила ноутбук и включила скайп. Папы в сети не было.

Решила, что есть несколько минут, чтобы сходить в душ. Долго отдраивала от себя налипший песок, грязь и кровь Дениса. Она просочилась через петельки свитера и все тело покрылось бурой сеткой. После душа Анна прилегла на кровать и задремала.

Поле. Просторное и волнующееся. Высокие колосья пшеницы перекатываются от ветра, как золотистые волны, огибают тело и щекочут ноги.

Анна делает шаг вперед и видит вдалеке чей-то силуэт. Белый, ослепительный. Длинные рукава и платье в пол сливаются со светящимися белесыми волосами. Еще один порыв ветра, и они высокой копной вздымаются вверх, затем летят вниз.

«Анна, иди ко мне».

Женский голос звучит в голове. Девушка смотрит вперед и видит, как белый силуэт машет ей, манит. Анна осторожно делает несколько шагов. Ноги босые, но она не чувствует земли, словно идет в невесомости. Парит.

«Кто ты?»

«Коснись меня, ты все увидишь».

Еще два шага, и Анна уже различает ее лицо, яркие голубые глаза, но они пугающие. Словно в них собралось что-то темное. Девушка замирает в неуверенности.

Оборачивается. По горизонту растягивается серая марь. Колосья трепещут и секут по коленям, ветер усиливается и, словно взбесившись, хлещет волосами по лицу.

Белая девушка стоит и не шевелится, смотрит на Анну. От ее взгляда ползут мурашки по коже. Холодно. Анна снова оглядывается. Темная полоса стала больше, она напоминает густой лес на горизонте в ночное время, но сейчас день – ярко светит и слепит глаза солнце. Убрав рукой мешавшие волосы и приложив ладонь козырьком, Анна всматривается в серую мглу. Она напоминает бурю, кажется, что земля вздымается, взлетают ошметки и камни, их вертит и разбрасывает в стороны.

Анна испуганно смотрит на блондинку.

– Что это?

«Ты должна прислушаться ко мне. Помни, что ты должна выполнить свое предназначение. В твоих руках весь мир. Ты открыла в себе свет, но он должен еще созреть, иначе ты не сможешь его победить».

– Кого? – Анна не зацикливается на том, что голос девушки слышит в голове. Судя по урагану, у них для разговора мало времени.

Облик девушки меркнет, ветер развевает ее волосы, они вихрями мотаются из стороны в сторону, а тело тает на глазах.

«Шедо-о-о».

Анна хотела выкрикнуть еще вопрос, но ее подхватывает круговорот и несет куда-то ввысь. Мелькает солнце, а затем, словно окунувшись в липкую смолу, она проваливается в черную муть.

Воздуха не хватало. Анна распахнула глаза, чувствуя, что придавлена чем-то тяжелым. Увидела яростный кроваво-желтый взгляд Димы. Страх сковал все мышцы. Хотела вдохнуть, но его холодная рука зажала рот и придавила нос. Что есть силы дернулась, замотала головой, но как муха в паутине, только сильнее запутывалась в сетях.

– Нет, сладенькая, теперь не выберешься. Не захотела быть моей. Я говорил, что могу ждать долго, но предательства не потерплю. Ты пошла против природы, а так со мной нельзя!

Савина ослабла и прикрыла глаза.

– Нет-нет! Смотри на меня! Я – твоя половинка, мы – инь-ян, а ты решила запрещенным путем пойти? Меня провести вокруг пальца?! – он снял ладонь со рта и смял ее губы терпким поцелуем. Анна, пользуясь моментом, укусила его, почувствовав, как по эмали царапнули зубы. Дмитрий оскалился и потер укус.

– Отпусти меня! – закричала во все легкие.

– Ты думаешь тебя кто-то услышит? Ха! Меня поражает твоя наивность, – он держал ее руки над головой, второй ухватился за шею, – тихонечко веди себя, и я не буду тебя сильно мучить. Выпью быстро и безболезненно. Ведь уже можно, – он ехидно заулыбался. – Жаль, что пришлось так долго ждать, довольствоваться крохами со стола твоих кошмаров.

– Ты придурок! Что тебе нужно?

Сжал сильнее шею, Анна захрипела. Дмитрий опустил взгляд на грудь. Савина вспомнила, что после душа так и не оделась, а только завернулась в полотенце. Замотала головой и попыталась дергать ногами. Но он обездвижил ее своим тяжелым весом. Грубые пальцы ослабили хватку с трахеи и спустились ниже.

– Дима, нет, прошу тебя, – зашептала Анна обессилено. – Просто отпусти. Я же ничего тебе не сделала. Зачем ты так?

– Это нехорошо, когда девушка целуется с одним, а думает о другом, – он провел пальцем по ее ключице, собирая противную дрожь, и процарапал дорожку вниз. Анна вздрогнула. Холодный страх не давал дышать.

– Я… – бросила взгляд на закрытую дверь.

– Его ждешь? Он поделился тайной? Да-а… Ты теперь в курсе всего. Так что ему недолго осталось. Я всех вас уничтожу. Твари, – он говорил размеренно, даже вяло, на удивление незлобно, но от его голоса, слегка булькающего, немели мышцы. А от косой улыбки тошнота подступала к горлу.

– Нет, я ничего не знаю! Я не понимаю, чего ты от меня хочешь?! – Анна задергала скованными руками, но холодные жгуты его пальцев только сильней прижали к постели. Глаза Дмитрия были так близко, что она видела каждую изумрудную точечку на янтарной радужке, каждую красную жилку на белке. Она слышала запах плесени, сырости и затхлость. Поморщилась и снова дернулась, но тут же без сил упала назад.

Дмитрий долго изучающе смотрел в ее лицо.

– Ты умелица врать, – шикнул он и ударил наотмашь, едва коснувшись тыльной стороной ладони.

Анна закашлялась, боль свела челюсть, и на глазах слезы выступили.

– Я не вру, – тихо прошептала. Если сейчас упираться, это только разозлит его. Нужно потянуть время и как-то выбраться из плена.

– Наивная, даже слабо верится, что особенная.

– Да что ты хочешь? – прохрипела Анна и, медленно повернув голову, всмотрелась в его горящие глаза.

– Тебя хочу! – рывком сорвал полотенце и скомкал грудь. Когда Анна попыталась воспротивиться, снова ударил, и она затихла.

Хотелось умереть сразу. Это то, чего она боялась всегда. Ненавидела силу, ненавидела мужчин, которые позволяли так вести себя с женщинами. Это то, что пугало ее в Диме, особенно после пещеры. Он хотел и брал, а она ничем, доверчивая дура, не могла защититься.

– Лучше убей, – промямлила Анна, чувствуя, как заплывает глаз, как заливает щеку кровью.

Дима расхохотался, его рука чуть ослабилась. Анна пользуясь моментом, поджала ноги и рывком сбросила его с себя. Он свалился в проход между кроватью и шифоньером, но тут же, как кошка, подхватился.

Когда Анна пыталась перебраться на другую сторону кровати, он прыгнул в ее сторону так легко, словно в нем дюжина пружин, и свалил на пол.

Анна больно ударилась рукой об угол тумбочки. Лбом саданула по полу, отчего в глазах заблестели мошки. Беззащитная, нагая. Закричала, что есть сил. В последний раз.

Когда Дима рвал кожу на груди, ерзал острыми ногтями по животу и раздвигал бедра, Анна уже ничего не чувствовала. Провалилась в какой-то кисель из мрака и агонии. Закрыла глаза и молилась поскорей умереть. Свет медленно уходил из сердца, вытягивая жизнь, а затем резко плотным покрывалом накрыла тишина, и все прекратилось.