15-й мехкорпус генерала-майора И. И. Карпезо входил в южную группу, наносившую удар по танковому клину Клейста с юга. Он считался относительно укомплектованным, насчитывал 933 танка, в т. ч. 64 танка КВ и 72 — Т-34. Но в корпусе практически не было автотранспорта. 212-я мотодивизия, корпусные части оказались пешими. Из 8 по штату радиостанций было только две.

22 июня поднятый по тревоге корпус получил приказ М. П. Кирпоноса нанести во взаимодействии с 4-м МК удар по частям немецкого 48-го мотокорпуса, которые двигались от Сокаля на Радехов. На подготовку к наступлению отводились считанные часы и комкор начал выдвижение дивизий, разбросанных в 70-км полосе лесисто-болотистой местности. 10-ю — к Радехову, 37-ю и 212-ю — на другие участки. Бестранспортная 212-я при всей форсированности могла прибыть в исходный район лишь через двое суток. Тем временем передовые части немецкого 48-го мотокорпуса при поддержке бомбардировочной авиации приближались к Радехову, выбросив там парашютный десант. Немцы нещадно бомбили на марше части Карпезо, а Карпезо «бомбил» штаб фронта просьбами выделить хотя бы 20–30 машин для подвоза боеприпасов, ГСМ, продовольствия. Штаб помочь не мог — весь транспорт был занят переброской стрелковых корпусов к фронту.

И. И. Карпезо

И все-таки Карпезо упредил командира 48-го. Советский комкор успел еще 22-го перебросить в Радехов передовой отряд из двух батальонов, который в 8 часов утра вступил в бой, уничтожил десант и организовал оборону в районе Радехова. Утром 23 июня немцы, создав подавляющее превосходство, атаковали наш отряд. Комбаты, укрыв танки в складках местности, расстреливали колонны в основном с места и когда кончились боеприпасы, несколько отошли южнее. Потери немцев по нашим данным: 20 танков, 16 противотанковых орудий, около 20 машин с мотопехотой. Потери отряда: 6 танков, 20 бронемашин, 7 человек убитыми. Бой отряда не был поддержан пехотой, и артиллерией, которые были еще на марше.

Карпезо, не имея возможности сосредоточить одновременно дивизии на позициях атак, вынужден был вводить их в бой по частям, что не приносило решающего перелома. Действия осложнялись и отсутствием точных данных о противнике, о его главных силах и направлении ударов. Из-за этого в первые часы 37-я танковая получила задачу уничтожить группу немецких танков в районе Адамы, где, как выяснилось позже, никаких танков не оказалось. Дивизия напрасно потеряла 6 часов боевого времени и понесла неоправданные потери на марше. Штаб фронта давал комкору сведения о двух-трех немецких дивизиях — в действительности их было в 2 раза больше.

Командир немецкого 48-го мотокорпуса стремился тройным превосходством смять дивизии 15-го мехкорпуса. Упорные танковые бои шли днем и ночью. Мехкорпус не только сдерживал танковый натиск противника, но смелыми контратаками отбрасывал их. Особенного ожесточения бои достигли 25 июня. 10-я танковая С. Огурцова сражалась уже третьи сутки без сна и отдыха, командиры полков 20-го танкового и 10-го мотострелкового полковники Терлянский и Пшеницын при поддержке 10-го гаубичного полка провели утром контратаку и заставили противника перейти к обороне. Свои потери: 4 КВ и 7 БТ.

По приказу Жукова и Кирпоноса 15-й мехкорпус, понесший большие потери, был усилен 8-й танковой дивизией из 4-го МК. По плану танкового контрудара он вместе с 8-м мех-корпусом наносил удар в направлении на Берестечко. Но произошла нестыковка — 8-я танковая не успела к 26 июня подойти. Прибывшему представителю от 8-го МК Н. Попелю Карпезо сообщил: корпус намертво сцепился с противником, третий день в боях, потери велики. Приказ фронта известен, но штабу фронта, видимо, неизвестно положение корпуса. В ударе сможет участвовать только одна 10-я дивизия, две другие, вернее то, что от них осталось, задействованы на широком фронте. И заключил: «Мне понятно значение операции и замысел ее. С великой радостью я бы вместе с вами ударил под вздох фашистской группировке, но…».

И все же 27–28 июня атаки 10-й, подошедшей 8-й и 212-й дивизий на фланге 8-го МК сыграли немалую роль в том, что немецкий 48-й мотокорпус оказался в критическом положении. Немцы не выдерживали контратак частей 15-го мехкорпуса и на некоторых участках были отброшены на 8 — 10 км.

Многобашенный Т-28, подбитый летом 1941 г. Всего около 120 таких танков находилось в 4-м и 15-м мехкорпусах ЮЗФ.

Очень отрицательно сказывались на действиях корпуса «приказные рокировки», частая смена задач. 24 июня по распоряжению Г. К. Жукова корпусу приказали выйти из боя у Радехова и сосредоточиться юго-западнее Бродов для удара на Дубно вместе с 8-м МК. Приступили к выводу, но утром 25-го поступил новый приказ — вернуться и подготовить наступление на Радехов, Сокаль во взаимодействии с 4-м. Танки повернули обратно. Через несколько часов Жуков, вернувшийся из войск в штаб фронта, потребовал отмены этого приказа, рассчитывая утром 27-го нанести мощный контрудар двумя корпусами в районе Броды. Последовал приказ о возвращении: «Невзирая ни на какие трудности и техсостояние матчасти 28 июня наступать в направлении Берестечко». Но то, что можно приказать людям, нельзя требовать от матчасти — она просто выходила из строя превращаясь в металлолом.

Ко всему корпус лишился своего командира, попавшего под взрыв бомбы. Произошел удивительный случай. Комкора Карпезо сочли убитым и похоронили. Но вскоре возвратился на КП с передовой замполит И. Лутай. Потрясенный гибелью друга он был вне себя:

— Карпезо погиб?! Не верю! Разройте могилу!

Его успокаивали, уговаривали — не помогло. Разрыли. И… прощаясь с другом — Лутай уловил тепло в теле и слабый пульс. Комкора отправили в госпиталь. Впоследствии Карпезо совершил еще немало боевых дел. Завершились боевые действия 15-го мехкорпуса в июле в сводных отрядах, сведенных в «группу Огурцова».

Дымящийся Т-28 на обочине дороги. Большое количество этих танков вышло из строя по техническим причинам и было уничтожено собственными экипажами.