Понедельник, 7.00

Я беременна ровно тридцать три недели. Тома нет целых четыре дня. Элисон у нас уже десять дней. Я не сплю уже три часа. Последний раз меня вырвало двадцать минут назад.

Вчера поздно вечером звонил Том, из Балтимора. Элисон была рядом, так что я нацепила самую ослепительную улыбку, поинтересовалась, как там его родители, и постаралась скрыть от сестрицы, что меня мутило — жутко, до омерзительной дрожи в печенках.

Том, захлебываясь от восторга, сообщил, что его родители неподалеку и слышат наш разговор.

— Малыш в порядке? Все хорошо? — до обидного жизнерадостно осведомился он.

Я закатила глаза (даром что Элисон поблизости). Господи, почему все считают, что беременная женщина обладает мистической прозорливостью и ей доподлинно известно, как дела у ее плода?

— Я его сегодня утром спрашивала, говорит, что все чудненько, ну разве малость скучновато, — съехидничала я и тут же рассмеялась, заметив, как стрельнула глазками Элисон. — Ха-ха. Шутка. Он утром здорово толкался. А как там твои дела с арендой? — учтиво полюбопытствовала я и, словно кто меня подтолкнул, брякнула: — Выжил кого-нибудь из аборигенов с насиженного места? Заменил местные памятники архитектуры краснокирпичными коробками? Ха-ха-ха! Шучу! — и послала Элисон широчайшую ухмылку — мол, такое у нас в доме веселье, день и ночь.

Том резко втянул в себя воздух.

— Черт тебя подери, Кью, — в тихой ярости проговорил он и почти без паузы, как если бы в комнату кто-то вошел: — Ха-ха-ха! Теперь я шучу! Забавно, забавно. Ужа-асно смешно!

Все вдруг зашло слишком далеко. Следующие пятнадцать минут мы в высшей степени любезно и подробно обговаривали предстоящий полет Тома домой. Элисон тем временем листала свой журнал (шшу-р! шшу-р!) и быстро-быстро постукивала ногой по паркету.

— Жду не дождусь встречи, дорогой, — нежно закончила я.

— И я, любовь моя, — с той же нежностью отозвался он. — Жду не дождусь, когда вернусь домой.

Щелк.

Вчера днем, прямо из церкви, ко мне зашла миссис Г. в сопровождении Алексиса. Тот, страшно смущаясь, поинтересовался, не поссорились ли мы с Томом из-за него. На вечеринке он понял, что мужу ничего не известно о моей связи с инициативной группой жильцов. (Слава богу, он не понял еще кое-чего. Что сам Том — представитель Рэндоллов и я сплю, так сказать, с врагом.)

— Какая чепуха! — беззаботно рассмеялась я, снова чувствуя, как Элисон буравит меня взглядом. — Вот чепуха! Полнейшая чепуха!

Алексис все хмурился озабоченно, но я перевела разговор на баскетбол — последние дни я смотрю его не отрываясь (Элисон это бесит безмерно), — и он сразу клюнул. Мы болтали о том, какую технику игры привнесли в НБА европейцы, миссис Г. дремала, а Элисон сердито барабанила по столу ухоженными ноготками.

Выдержав минут десять, Элисон отправилась принять ванну. Алексис, метнув взгляд на мирно посапывающую тетушку, склонил ко мне голову и заговорщицки прошептал:

— Та девушка, что я на днях у вас видел, ваша подруга, Брианна… Не сочтите за нахальство… она с кем-нибудь встречается?

От него пахло мылом, химчисткой и мятным шампунем. (Запах мужчины. Как я по нему соскучилась.)

— По-моему, ни с кем. — Придвинувшись, я заметила розовый отсвет его золотистой кожи, волосок в бравой брови, чуть длиннее остальных, шрамик на лбу пониже пробора. — А что?

Он покраснел и смущенно улыбнулся.

— Ну вообще-то… То есть… Словом, я хотел пригласить ее поужинать, но у вас на вечеринке ее не было. Ну вот я и подумал… а что, если вы дадите мне ее телефон… Тогда я мог бы… — Алексис запнулся и умолк, на глазах багровея.

Я улыбнулась его замешательству, быстро нацарапала телефон Бри и посоветовала связаться с ней поскорее. Бри наверняка отбивается от атак Марка, так что сейчас самое время подъехать к ней, пока она не сдалась. Алексису я, разумеется, этого объяснять не стала, просто сказала, что одобряю его вкус, и заверила, что Брианна согласится с ним поужинать. Тут его тетушка громко всхрапнула и проснулась.

Согласитесь, есть что-то на редкость сексуальное в том, чтобы соединить двоих. Волей-неволей начинаешь примерять на себя их сдерживаемое желание, что копится, копится и того гляди взорвется. Мне вспоминаются наши первые невероятные дни с Томом. Первый раз, когда я коснулась его кожи, гладкой, как карамелька. Первый раз, когда расстегнула его рубашку и ощутила теплую твердость груди. Первый раз, когда поцеловала его так, что сине-зеленые глаза затуманились и потемнели.

В выходные перечитывала «Эмму» Джейн Остин. Ума не приложу, чего она так мучилась со сватовством? Пустяки, проще простого. Думаю, имею полное право отметить галочкой пункт «Соединяй одиноких друзей» в «Списке современной женщины». С этой парочкой дело определенно в шляпе.

10.00

Или не в шляпе.

Только что звонила Брианна. Хочет вернуться к Марку.

— Ты не поверишь, Кью! Оказывается, ты знакома с ЖМ!

— Что ты говоришь. — Я со вздохом вернулась к роли доброй, но рассеянной подружки. — Надо же.

— Представь себе! Я видела его на твоей вечеринке. Это Марк Керри.

Силы небесные. Боже всемилостивый. С ума сойти.

— Я так и знала, что ты удивишься, — продолжала Брианна. — Ну так вот, слушай дальше. Он всю неделю обрывает мне телефон, как начал после вечеринки, так и названивает каждый день. Много раз в день! А я не отвечаю, не потому что не хочу, а потому что хочу убедиться, что я ему нужна. Если он просто поддался порыву, ни за что не вернусь. Это ведь будет нечестно по отношению к его жене, верно? Но знаешь, мне кажется, он правда меня любит. Вчера днем оставил сообщение, говорит, жить без меня не может, говорит, должен мне что-то сказать… Как по-твоему, Кью? Вдруг он все-таки решился уйти от жены? Не знаю, может, я слишком тороплюсь, но он так это сказал… Из головы не идет, все думаю да гадаю…

Я слушала ее с растущим ужасом. И, если откровенно, с некоторой тревогой за собственную репутацию — не хватало еще прослыть лицемеркой. Если эти двое снова сойдутся, Брианна поймет, что мне уже с неделю все про них известно, а может и смекнуть, что я давным-давно в курсе. Не самый тяжелый камень у меня на душе, но все же.

— Послушай, Брианна! Я знаю его жену, понимаешь? Я знаю Лару. Она моя подруга… почти. Не могу я сидеть и молча наблюдать, как ты уводишь ее мужа. У них двое ребят, на подходе третий, и… кстати! (Уже на грани отчаяния.) Сегодня у меня был Алексис, просил твой телефон, хочет позвонить тебе. Картинка, а не парень! Волосы бесподобные, глаза — умереть не встать, и вообще славный…

— Кью, — удивленно выдохнула Брианна, — да ты, похоже, сама в него втюрилась. Что до меня, боюсь, ничего не выйдет. Марк для меня — единственный и неповторимый. Если считаешь, что больше не можешь оставаться моей подругой, я все пойму, но знай: когда Марк снова позвонит, я подниму трубку и отвечу «да». Что бы он ни попросил. Что бы ни попросил, — повторила она медленно, со значением.

Я бросила трубку.

И тут же запаниковала. Брианна — преданная подруга и, надо признать, самый постоянный мой посетитель. Кто, если не Брианна, принесет чего-нибудь вкусненького на обед и печенье на полдник? Кто будет шепотом докладывать про ночные забавы? Кто станет советоваться со мной по поводу замысловатых па романтического танца, если не Брианна? И кто, если не Брианна, будет участливо выслушивать мои собственные жалобы?

Без Брианны я останусь один на один с Элисон. Я схватила трубку.

— Бри! Мы ведь подруги, так? Я не хочу делать поспешных выводов. Приходи вечерком, все обсудим.

Но она заявила, что не может: пока мы с ней болтали, Марк оставил сообщение на автоответчике — пригласил ее на ужин в «Ле Бернардин».

Ну и что мне теперь делать? Звонить Ларе? Или Марку? Или Тому?

17.00

Вечером из Балтимора возвращается Том. Элисон завтра возвращается в Англию. Совсем скоро мы с мужем опять будем вместе. Только вдвоем.

Я словно тугая струна, нота ми на скрипке, слепящая серебряная нить, натянутая до предела. Колки закручиваются, закручиваются, звук взлетает выше, выше.

Из указательного пальца на левой руке идет кровь, и сильно; я уже полчаса наблюдаю, как кровь просачивается через розовые бумажные салфетки, которые я меняю одну за другой. Порезалась, пытаясь разрезать яблоко (трудно пользоваться ножом, лежа на боку). Нужен пластырь, но некому принести. Элисон опять бегает по магазинам. Разваливаюсь на части.