Мик почувствовал, как что-то коснулось его носа. Что-то холодное, мягкое и мокрое. Жуткие военные кошмары, мучившие его большую часть ночи, рассеялись. Мик неожиданно проснулся.

Он вглядывался в окружающую его темноту, но ничего не мог разобрать. Что же его разбудило? Почему он чувствует на щеке влажный след, как будто его… поцеловали?

— Лили? — прошептал Мик. Но как только это имя слетело с его губ, последние остатки сна исчезли. Он вспомнил все. Он вспомнил, что Лили мертва, его поместье разорено, братья еще не вернулись домой и он должен отомстить за оскорбления, нанесенные семье Сент-Чарльз.

Мик услышал тихое дыхание рядом со своим ухом, потом — какой-то низкий звук, похожий на вздох.

— Лиза? Это вы, Лиза? — спросил он нерешительно. События прошедшего дня отчетливо вспомнились Мику и взволновали его. У него болела голова, ныло тело, и во всем была виновата эта женщина. Она оставила его спать на жестком полу, продуваемом сквозняками, что для него было равносильно смерти. А сейчас Лиза прокралась сюда, не зажигая света, и встала так близко, что он даже чувствовал исходившее от нее тепло.

— Черт побери, леди, что вы хотите от меня?

Ответа не последовало, Мик почувствовал, как что-то касается его плеча. Это было очень нежное прикосновение. Ужасное подозрение стало закрадываться в его голову. Когда она говорила о том, что он должен отрабатывать свое содержание здесь, ведь не имела же она в виду, что она будет с ним… что они будут… что он…

— Лиза, это вы?

Ее дыхание все приближалось, прикосновения становились более решительными. Она прижималась к его плечу. Ущипнула его. А потом… укусила.

Мик, вскрикнув, отстранился. Он услышал фырканье и звук, который издают принюхивающиеся животные, а потом постукивание переступающих по деревянному полу копыт. Что за черт! Что эта семейка задумала с ним сделать?

Мик вскочил на ноги. Услышав звяканье замка, он низко пригнулся — это была привычка, выработанная за годы, проведенные на войне. Дверь распахнулась, и поток света разлился по комнате.

— Раглс!

В эту же секунду Мик узнал младших братьев Лизы и наконец увидел то существо, из-за которого он только что пережил несколько неприятных мгновений — это была маленькая беременная коза.

Радостные крики близнецов перекрыли возбужденное блеяние козы.

— Она, наверное, здесь пряталась!

— Что за умница наша коза!

— Могу спорить, солдаты так напугали ее, что она забралась сюда.

— Да, она уже бывала здесь раньше.

— Я же говорил вам, что ее не забрали.

Прежде чем пленник успел что-либо понять, близнецы и Джонни подхватили козу и убежали, оставив Мика и мальчика в очках наедине. Мик вспомнил, что, кажется, Лиза называла его Буном.

Мальчик перевел взгляд с мужчины на пустые тарелки и поднос на полу. Они были чисто вылизаны. Мик только сейчас заметил, что все остатки еды исчезли.

Он посмотрел на Буна с недоумением.

— Неужели коза находилась здесь все время?

Бун прищурился и пожал плечами. У него было строгое, не по годам взрослое лицо. Он, видимо, был на пару лет младше Крокета.

— Не думаю. Здесь есть несколько дырок на задней веранде. Возможно, она целый день была в лесу, а затем вернулась, когда проголодалась.

— Понятно.

— Это очень умное животное.

Мик не собирался это отрицать.

— Лиза сказала, что вы один из тех людей, которые забрали нашу свинью.

— Ты веришь ей?

— Не вижу оснований не верить.

— А если я докажу, что она ошибается?

Мальчик пожал плечами, как бы говоря, что это меньше всего его интересует. А потом очень рассудительно произнес:

— Моя сестра никогда никого не обижает.

Мик не знал, как отреагировать на такую реплику.

— Я вам не советую обижать ее, — в голосе Буна звучала угроза. Сказав это, он вышел, закрыв за собой дверь, и Мик снова оказался в темноте.

Некоторое время он продолжал стоять на прежнем месте, раздумывая, что же все-таки произошло. И произошло ли вообще что-нибудь? Действительно ли его разбудила коза, действительно ли потом он разговаривал с каким-то подростком и действительно ли затем его заперли в темной кладовой, не сказав «привет» или «доброе утро», или хотя бы «пошел к черту»?

Где он сейчас находится? Уже много дней он идет за Бином, стремясь настигнуть его. Мик вздохнул, понимая, что все эти испытания придуманы Бином, чтобы заставить его следовать за ним.

Мик стал растирать виски, голова его раскалывалась от боли. На его месте любой здравомыслящий человек уже давно бы сдался на милость Бину или уехал в Канаду и попробовал начать новую жизнь. Но для Мика такое решение было неприемлемым. После того как он в течение долгих месяцев скитался под вымышленными именами от одного отряда к другому, постоянно попадая в сражения и стычки, Мик мечтал только об одном — хотя бы на несколько часов обрести покой, собраться с силами. Он хотел домой. В Уединенное. Но когда он попал в Виргинию и увидел, что натворил здесь Бин, то понял, что должен найти этого человека и остановить его. Жертва превратилась в охотника.

Если бы Мик вернулся домой на несколько дней раньше, то сумел бы помешать Бину обрушить свой мстительный гнев на владения семьи Сент-Чарльз. Он не позволил бы ему украсть их фамильные драгоценности, которые в самом начале войны были тщательно спрятаны. Но, к сожалению, когда Мик приехал, он застал лишь руины. А Бин со своим отрядом уже направлялся домой, в Огайо.

Это была ловушка. Мик был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. Его дом безжалостно разорили, и для Мика был оставлен знак, побуждающий его к действию. Бин даже не пытался замести следы на пути в Огайо. В самом деле, Мик столкнулся с множеством случаев «реквизиций», видел много уничтоженных ферм, обитатели которых отказались повиноваться Бину и его людям. Но затем Мик потерял след. И вот теперь снова нашел. Бин был здесь. Мик знал это точно. «Реквизиция» животных на этой ферме была делом рук этого человека.

Мик потер пальцами переносицу. Если бы только он мог рассуждать здраво, то не поступил бы так глупо и смог бы что-нибудь придумать. Но эта чертова лихорадка мешала сосредоточиться и путала все его мысли и чувства. Иначе зачем бы он дал слово не бежать? И почему с такой легкостью отдал фотографию Лили?

Мик опустился на сундук. Он, вероятно, сошел с ума. Иначе почему он медлит, почти настигнув своего врага? Может быть, он устал от погони, от борьбы, от постоянного напряжения? Нет, он просто потерял разум. Иначе ничто в мире не смогло бы заставить его оставаться здесь, где молодая женщина и куча мальчишек собираются держать его в заложниках из-за убитой свиньи.

Он должен бежать. Сегодня же ночью. В противном случае у него может появиться искушение остаться здесь, чтобы узнать, почему в глубине глаз Лизы застыла такая печаль.

Возвращение Раглс вызвало целую бурю радости. Дети, крича и смеясь, выбежали на улицу, оставив Лизу и Крокета одних на кухне.

— Иди отцепи солдата от сундука, Крокет, — сказала она.

Еще до того как произнести эти слова, Лиза уже знала, что они заставят Крокета посмотреть на нее с удивлением, но совсем не ожидала, что брат будет так сильно поражен. Он забыл про завтрак, стоящий перед ним, и отложил в сторону свою вилку.

— Что?

— Ты прекрасно меня слышал. Отцепи его.

— Но почему?

— Ему надо поесть, а потом я хочу, чтобы он начал работать. Посмотрим, есть ли у него способности к строительству. Если нет, то тогда он нам не очень нужен.

Крокет положил вилку на тарелку.

— Это слишком рискованно, Лиза.

— Я знаю, — сказала она тихо, — но ничего другого нам не остается. Поэтому иди.

Было ясно, что Крокет хочет возразить, но он, увидев ее упрямо выставленный вперед подбородок, промолчал. Юноша пожал плечами, встал и, захватив ружье, которое стояло прислоненным к стене, вышел в коридор.

Лиза беспокойно ждала. Может быть, она совершила ошибку, поверив этому незнакомому человеку? Она вслушивалась в тишину дома, боясь услышать шум борьбы и выстрел. Но все было спокойно, только где-то далеко стукнула дверь, а потом глухо заскрипели половицы в коридоре.

Мик показался на пороге. Боже, какой высокий! Ему пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о притолоку.

Он зашел в кухню и остановился перед Лизой. Она заглянула в его прекрасные глаза, потом посмотрела на оборванное нижнее белье, под которым с невероятной отчетливостью проступал каждый изгиб тела. Выглядел он не намного лучше, чем вчера, — все те же румянец и испарина.

Лиза откашлялась.

— Как я сказала вам вчера вечером, близнецы отдали мне вашу одежду, и я взяла на себя смелость постирать ее. Я думаю, что она высохнет только через несколько часов.

— Спасибо, — просто и искренне сказал Мик.

— Может быть, вы где-нибудь спрятали еще одну смену… нижнего белья? — спросила Лиза как можно мягче.

— Нет.

— В таком случае можете взять пока вот это, — она кивнула в сторону сложенного покрывала, которое лежало рядом с ним на скамье, — и завернуться в него.

Лиза не знала, согласится ли Сент-Чарльз на ее предложение. Мик явно колебался, и она добавила, указывая на его кальсоны:

— Я постираю их тоже. Крокет отведет вас в гостиную, чтобы вы могли переодеться. Я оставила там несколько своих булавок, может быть, они вам пригодятся. Только я хочу, чтобы вы их потом вернули. У меня их не так уж много.

— Хорошо.

Когда Крокет и Мик вышли, Лиза подумала, не пытается ли он своим послушанием усыпить ее бдительность. Она стала накладывать кашу в тарелку. Нет, ни в коем случае ей нельзя расслабляться. Он не одурачит ее своей вежливостью. Она не будет доверять ему. Во всяком случае, пока точно не узнает, кто он такой.

Лиза услышала, как он снова вместе с Крокетом вошел в кухню, но не обернулась. Ей нужно было отогнать от себя образ завернутого только в покрывало незнакомца, который нарисовало ее воображение.

— Садитесь за стол.

Последовала небольшая пауза, как будто Мик раздумывал, куда лучше сесть. Затем Лиза услышала скрип стула.

— На завтрак у нас не бог весть что — только каша и яичница. Но ведь не могу же я отправить вас на работу голодным.

Девушка сказала это строгим голосом, ясно давая понять своему пленнику, что он должен быть благодарен ей за то, что она его кормит. Но, к сожалению, Лиза разрушила весь эффект от своих слов тем, что чуть не выронила тарелку, когда обернулась и взглянула на него.

Боже правый! Неужели Сент-Чарльз не слышал ее, когда она сказала, что он может завернуться в покрывало? Лиза предполагала, что он завернется в него полностью. Но вместо этого он обмотал его только вокруг своих узких бедер. И вот теперь сидел перед ней по пояс голый. У него была широкая, сильная, мускулистая грудь, покрытая светлыми волосами.

У Лизы мгновенно пересохло во рту. Она не могла двинуться с места, да и не хотела этого. Внутренний голос говорил ей, что она не должна подходить к нему ближе. Это было бы ошибкой. Это было бы безрассудно. Раньше она никогда не видела голой мужской груди. Во всяком случае… так близко.

Стоп! Прекратить! Отгоняя от себя запретные мысли, Лиза подошла ближе и поставила перед Миком тарелку.

— Ешьте, — сказала девушка.

Он, не взглянув на нее, молча взял ложку и начал с жадностью есть. Все это время Крокет смотрел на Лизу с нескрываемым любопытством.

Девушка встала и сложила руки на груди, пытаясь выглядеть спокойной и равнодушной. Но это ей почти не удавалось. Пристальный взгляд Крокета раздражал ее, а полуобнаженный мужчина странно волновал. Да, напрасно она прибралась на кухне прежде, чем послать за пленником. Теперь у нее не было возможности чем-нибудь заняться. Злясь на себя за то, что она никак не может совладать со своими чувствами, Лиза подошла к столу и поставила перед Миком тарелку с яичницей.

— Вы никогда не говорили, чем вы занимаетесь, — сказала Лиза, и он быстро взглянул на нее.

— Занимаюсь?

— Я имею в виду вашу работу.

— Работу?

— Ну, вы же как-то зарабатываете себе на жизнь?

— Я солдат.

— А что вы делали до войны?

Мик зачерпнул последнюю ложку густой каши и доел яичницу.

— Я занимался… сельским хозяйством.

— Сельским хозяйством, — повторила Лиза, не удовлетворенная таким туманным ответом. — Вы занимались когда-нибудь строительством?

Сент-Чарльз удивленно посмотрел на нее. Лизе показалось, что этим вопросом она затронула какую-то тайную струну его души.

— А почему вы спрашиваете об этом?

— Я уже говорила вам, что вы должны отработать свое пребывание здесь, пока я не решу, что с вами делать дальше.

— А почему бы вам меня не отпустить?

Лиза покачала головой.

— Я этого не сделаю, пока не узнаю, что вы не причиняли вреда нашей семье в прошлом, и не буду уверена, что вы не сделаете этого в будущем.

— Я не убивал вашу свинью.

— Возможно. Но, может быть, вас привели сюда более дурные намерения.

Мик взглянул на Крокета, который стоял в нескольких шагах от него. Юноша поставил одну ногу на стул и положил ружье Мика на колено, из-за пояса у него торчал револьвер. Мику хотелось знать, сказала ли Лиза брату что-нибудь об их договоре, и ему было очень неприятно думать, что еще один человек может знать о том, что у него есть какая-то причина скрываться от властей. Лиза сделала вид, что не замечает его взгляда.

— Пойдемте со мной.

— Куда?

— Вы согласились работать. Я думаю, вам не помешает взглянуть на то, чем вы будете заниматься.

Кивком пригласив Крокета следовать за ними, Лиза направилась к двери. Мик последовал за ней. Вероятно, сделать это заставило его не только данное им слово повиноваться Лизе, но также и то, что в руках Крокета было ружье.

Она вышла из дома и пошла по утоптанной дорожке. На берегу реки девушка остановилась. Мик смотрел на нее с любопытством. Было видно, что он еще не догадывается, какую работу она ему приготовила.

— Вы можете его починить? — Сердце Лизы сильно билось в груди, пока она ждала ответа. Ее рука, сжимающая в кармане передника рукоятку револьвера, вспотела. Она много сделала для того, чтобы обеспечить своим братьям надежду на будущее. Лиза научилась стрелять, прятать животных, возделывать ночью огород, который она развела в лесу. Все это позволяло им выжить, но только мост мог принести какой-то достаток и обеспечить им достойную жизнь.

— Починить что?

— Мост.

Глаза Мика расширились и потемнели.

— Что?

— Вы можете восстановить мост?

Лиза, конечно, допускала, что этот развалившийся мост в самом деле имеет довольно неприглядный вид. Он был построен из прекрасного дерева, с арочными опорами, гладким настилом, причудливыми, изящными перилами. Но сейчас все это изменилось до неузнаваемости. Отряд ополченцев самообороны из предосторожности в самом начале войны разобрал весь настил и сложил доски в сарае. И всю войну река и непогода потихоньку разрушали мост, а люди растаскивали его на дрова. И только балки опор сохранили прежний вид.

Мик резко повернулся и посмотрел на девушку. Лиза вздрогнула, увидев, сколько ярости было в его взгляде.

— Что вы пытаетесь со мной сделать? — Он шагнул к ней. — Кто вы? Откуда знаете Бина?

— Я не…

— Черт подери! Так это была хитрость? Вы что, одна из подручных Бина?

Мик схватил Лизу за кисть, больно сжав, и дернул на себя. В этот момент раздался отчетливый щелчок ружья.

— Отпустите ее!

Мик обернулся, и Лиза увидела, что Крокет держит его под прицелом.

— Отпустите ее, черт вас подери, или я пристрелю вас, как собаку.

Мик медленно и осторожно разжал руку.

— А теперь отойдите от нее. И без глупостей.

Мик повиновался.

— Идите в дом, — приказал Крокет. — Я думаю, вам уже достаточно свободы на сегодня. Сидите теперь в кладовой и ждите, пока высохнет ваша одежда.

Лиза не стала возражать. Она просто не могла. Пусть будет так. Она пыталась успокоиться, сердце бешено стучало, кожа горела. Пока Крокет отводил Мика обратно в дом, она стояла в полном оцепенении, ошеломленная его близостью и главное — своей реакцией на нее. Это был не страх, а нечто совсем другое. Это чувство смущало ее и казалось невероятным. Она никогда не могла бы подумать, что такое с ней возможно.

Лиза не хотела анализировать эмоции, которые пробудил в ней Мик. Она пошла к дому, собираясь продолжить разговор, но первым увидела не Мика, а Крокета. Девушка уже почти дошла до дома, когда ее брат появился на пороге.

— Что, черт возьми, ты делаешь, Лиза?

— Я пытаюсь восстановить мост.

— Ты пытаешься нас убить.

— Не говори глупостей.

— Этот человек еще совсем недавно был солдатом, он воевал. Почему ты думаешь, что он будет беспрекословно нам подчиняться? Что заставит его отказаться от сопротивления? И кто такой этот Бин, из-за которого он так разволновался?

Лиза молчала.

— Ли-за? — предостерегающе протянул Крокет.

— Он не причинит нам зла.

— Но у тебя же нет никаких гарантий.

— У меня есть его слово.

— Его слово? — переспросил Крокет с насмешкой. — Да оно гроша ломаного не стоит.

— У меня есть кое-что еще, — начала Лиза с неохотой. — Это очень дорогая ему вещь.

— Что именно?

Она медлила, зная, что брат не поймет этого.

— Фотография.

— Кого?

— Женщины.

— Какой женщины?

— Не знаю. Но я знаю точно, что он очень дорожит этой фотографией.

Крокет посмотрел на сестру долгим пристальным взглядом, потом покачал головой.

— Ты сошла с ума.

— Совсем нет! — возмущенно крикнула Лиза. Она достала из кармана альбом и протянула Крокету. Тот открыл альбом, взглянул на фотографию и вздохнул.

— Ты серьезно думаешь, что фотография может сдержать этого человека?

— Да.

— В таком случае, я очень сильно сомневаюсь, что ты в своем уме.

Лиза забрала у него альбом.

— А вот это — не твое дело, Крокет. Не забывай, что я старшая в семье. И за все отвечаю.

— Только пока папа не вернулся домой.

— Возможно, он не вернется никогда!

В ту же секунду Лиза пожалела о том, что сказала эти слова. Она уже очень давно с ужасом думала о том, что ее отец, скорее всего, убит, но еще никогда не высказывала эту мысль вслух. Сказать так было все равно, что признать это правдой.

Не давая Крокету времени что-нибудь ответить, Лиза добавила:

— Иди и принеси папины инструменты. Когда одежда этого человека высохнет, он будет тратить все свое время на ремонт моста.

Это был приказ, и Крокет не мог оспорить его, потому что Лиза, резко развернувшись на каблуках, обошла его и, зайдя в дом, хлопнула за собой дверью.