Сдавшись в комок, Элоис сидела в углу кареты и дрожала. Никогда она не чувствовала себя такой несчастной, и никогда еще ей не было так холодно, как сейчас. Тонкое платье, которое она надела, было очень красиво, но совершенно не защищало от холода. Морозный утренний воздух рвался сквозь открытое окно фаэтона, и у Элоис не было никакой возможности согреться.

Оливер Кроуфорд несомненно видел, что дочь замерзла. Но он оставался совершенно безучастным, сидя неподвижно, словно каменный столб. Он сидел на шерстяном пледе и даже не думал предложить его дочери. Он намеренно сел на плед, чтобы она им не укрылась. Это было еще самое ничтожное наказание. Элоис знала об этом, и поведение отца нисколько не удивляло ее.

Они ехали уже полчаса, но Кроуфорд не проронил ни слова. Элоис привыкла к такому обращению. Сейчас она испытывала к отцу еще большее отвращение, чем раньше.

Пристально посмотрев на отца, Элоис поняла, что за эти несколько недель он потерял свою власть над нею. Она изменилась, она больше не боится его! Она уже не такая наивная, как прежде. Элоис многое узнала о своем отце. И это было хорошим оружием в ее руках.

— Ты хорошо выглядишь, папа, — произнесла она, рискуя вызвать его гнев. — Я очень рада, что ты не схватил лихорадку или еще какую-нибудь болезнь, что нетрудно при здешнем климате.

Щека Кроуфорда дергалась от едва сдерживаемой ярости. Руки вцепились в серебряный набалдашник трости с такой силой, что можно было не сомневаться — он борется с желанием задушить дочь.

— Я полагаю, ты увозишь меня, чтобы показать очередному жениху или, вернее, женихам. Это, кажется, единственный повод для наших встреч.

Мысль, что она замужем и защищена именем Слейтера придавала ей необычайную смелость.

— Кого ты выбрал на этот раз? Беглеца из долговой тюрьмы?

— Хватит! — рявкнул Кроуфорд. — Ты опозорила меня, дочь, опозорила меня!

Дочь. Он никогда не называл ее по имени. Только сегодня ночью, выманивая из покоев Слейтера, он вспомнил, как ее зовут. Он всегда называл ее дочь. Он произносил это слово, словно страшное проклятие.

Элоис подпрыгнула, но не проронила ни звука.

— Ты позволила незнакомому мужчине похитить тебя, запятнать твою репутацию, но тебе еще придется просить прощения за свое поведение.

Щеки Элоис вспыхнули, и она проговорила:

— Извиняться? Перед тобою? За что? Тебя никогда не волновало, что может случиться со мной.

— Не смей мне дерзить! Я пока еще твой…

— Отец? Кажется, ты впервые вспомнил об этом. — Она зашла слишком далеко. Элоис мгновенно почувствовала это. Его лицо побагровело от ярости. Он наклонился вперед и с силой ударил ее по щеке. Ткнув пальцем ей в грудь, Кроуфорд прошипел:

— Я дал тебе жизнь. И за это ты должна уважать меня.

Элоис молчала. В душе ее бушевал гнев, злость, какую она никогда прежде не испытывала, которая накапливалась в ней годами, которую она подавляла, и которая теперь захватила все ее существо.

— Я надеюсь, ты не забыла правила хорошего тона. Вспомни о них, когда мы приедем в Брайарвуд.

— Зачем? — едва сдерживая себя, спросила Элоис.

— У нас будут гости.

Элоис была готова к этому. Но от одной только мысли, что ее выставят напоказ перед толпой мужчин, назначат цену и продадут с аукциона тому, кто больше заплатит, кожа покрывалась мурашками.

Она хотела сказать отцу, что он опоздал, но Кроуфорд опередил ее:

— Мне придется принять некоторые меры, чтобы слухи о твоем поведении не дошли до их ушей. Грубо схватив ее за подбородок, он прошипел: — Мы не должны никому ничего рассказывать, поняла? Этой ночи никогда не было, никакой любовной связи не было. Если хоть одно слово об этом сорвется с твоих губ, твой любовник будет убит. Я сообщу властям, что он изнасиловал мою любимую дочь, и его повесят или четвертуют, и ты, моя дорогая, будешь присутствовать при этом.

Кроуфорд произнес это с такой злобой, что Элоис поняла — отец сдержит свое обещание. Местный констебль уже много лет получает от него взятки.

По ее спине пробежал холодок страха. Она должна молчать о своем замужестве, должна ждать, надеяться и молиться о том, чтобы Слейтер вовремя пришел к ней на помощь. Может быть, ей даже придется совершить грех и выйти замуж во второй раз, чтобы спасти жизнь Слейтера. Своего мужа. Одна только мысль о нем согревала душу и вносила успокоение. Он найдет ее, он спасет ее, она была в этом уверена.

— Как ты узнал, где я нахожусь?

Кроуфорд фыркнул:

— Этот человек хотел получить от меня приглашение, украв тебя и соблазнив. Он собирался вернуть мне тебя, как младенца в корзинке. Но он просчитался. Я не такой дурак. И я не люблю лгунов. Он думает, что ему принадлежит весь мир лишь только потому, что он пользуется доверием этого проклятого французского короля!

Кроуфорд оглядел взъерошенные волосы и измятую одежду Элоис.

— Этот дурак поставил возле открытого окна охрану, состоящую из одного человека. Я проломил ему голову, а потом стал звать тебя.

— И что же ты собираешься со мной делать? Его губы скривились в усмешке:

— Прежде всего, ты приведешь себя в порядок, наденешь красивое платье. К счастью, я отложил визит женихов до тех пор, пока ты не будешь найдена!

— Значит, я должна выйти замуж в конце этой недели? А если я откажусь?

Кроуфорд схватился за трость.

— Если ты оставишь свежие следы ударов на моем теле, ни один мужчина не возьмет меня, — быстро проговорила Элоис. — Те, которые ты оставил на мой спине, еще можно скрыть до поры до времени, но свежие…

Он свирепо посмотрел на нее и отложил трость в сторону. Наклонившись вперед, он сильно сжал ее подбородок и прошипел:

— А теперь слушай меня, дочь. И слушай внимательно. Ты будешь делать все так, как я велю. Ты будешь говорить, когда будет нужно говорить. Ты оденешься так, как я требую. Ты будешь очаровательной, остроумной, безукоризненной, черт тебя возьми! А если ты откажешься, я отошлю тебя в монастырь. Ты… понимаешь… меня?

Никогда в жизни Элоис не видела его таким мертвенно бледным. Она знала, что его слова — не пустые угрозы, и он сделает так, как обещает. Она может не повиноваться ему в душе, но явным бунтом не добьется ничего. По крайней мере, сейчас.

Нужно время, чтобы разработать план и известить Слейтера. Он поможет ей.

— Хорошо, папа.

Казалось, ее покорность немного успокоила отца. Однако Кроуфорд продолжал смотреть на Элоис так, словно она была змеей, выползшей из-под камня.

— Тебе надо было родиться мальчиком.

Это было излюбленное выражение отца, когда он хотел поставить Элоис на место.

— Ты должна была родиться мальчиком, — снова произнес он, но на этот раз, к удивлению Элоис, в его словах не было ядовитого жала.

Слейтер Мак-Кендрик вломился в главный зал таверны «Бык и Зяблик». Дверь с силой ударилась о стену, несколько секунд он неподвижно стоял на пороге. Его била нервная дрожь.

Марко, сжимавший руками свою забинтованную голову, посмотрел на своего друга затуманенным взглядом. Едва проснувшийся Карри оторвался от стола:

— Черт возьми, Слейтер! Спокойно, спокойно. Ребята и я подумали, что, поскольку ты не захотел присоединиться к нашему застолью, мы можем выпить твою долю.

Карри издавал невнятные стоны. Луис продолжал спать, уронив голову на стол. На другом столе, вытянувшись во весь рост, храпел Руди.

Слейтер со злостью ударил кулаком по столу. Все четверо выпрямились и установились на него.

— Ее похитили.

— Кто? — выдохнул Карри.

— Ее отец.

— Дьявол! — Карри вскочил на ноги. — Что ты собираешься делать?

— Мне пока что ничего не известно. Согласно нашему плану, мы должны были устроить ей встречу с отцом.

Уильям пожал плечами.

— Вот она и встретилась с ним. Что же ты волнуешься?

Как Карри не понимает, что все изменилось? Что Слейтер решил не играть больше Элоис, а защищать ее? Вчера вечером Слейтер понял, что его план слишком опасен для его жены. И он решил увезти подальше от Англии на какой-нибудь далекий остров, где она будет в безопасности.

Но Кроуфорд перехитрил его. Он проник в дом Слейтера, разгромил его библиотеку, испортил множество книг и оставил записку, в которой сообщал, что увозит Элоис домой. И как оскорбление оставил Слейтеру приглашение на свадьбу Элоис.

На ее свадьбу, черт возьми!

— Что ты хочешь от нас? — спросил Карри.

Слейтер на секунду задумался.

— Кое-кто из обнищавших аристократов уже прибыл в надежде на дармовое угощение. У тебя есть список женихов?

— Этот проклятый список у меня, — прошептал Ганс, держась на голову. И не нужно так кричать.

Слейтер нахмурился.

— Сколько времени вам потребуется, чтобы протрезветь?

Карри неопределенно махнул рукой.

— Час.

— Два часа, — прохрипел Луис.

— Три часа, — поправил его Клэйтон.

Руди продолжал храпеть.

— В таком случае немедленно поднимайтесь и садитесь на лошадей. Нужно перехватить хотя бы половину этих женихов на пути в Брайарвуд.

— И как же ты собираешься это осуществить? Слейтер склонился над столом.

— А как угодно! Устроить засаду, выбросить их из седел, привязать к столбу. Делать все, что только придет в голову. Главное, сделать это сегодня.

— Ну что ж, неплохо.

Элоис удивленно уставилась на отца, не ожидая услышать даже такой скупой комплимент. Он приказал ей надеть одно из платьев, припасенных специально к этому случаю, а затем явиться к нему в кабинет. Элоис выполнила его приказ, чтобы быть одетой, когда Слейтер приедет за нею.

Обстановка отцовского кабинета была скромной. Здесь стоял письменный стол, три стула и маленький столик для напитков. Никаких картин, безделушек и украшений.

— Сегодня утром должен прибыть один из женихов, — сказал Кроуфорд, выходя из-за стола. — Как только он войдет в дом, ты должна показать себя с наилучшей стороны.

Кроуфорд открыл бюро.

Поток солнечных лучей, льющийся через окно, осветил его содержимое. Драгоценные камни, нитки жемчуга, золотые чаши и кубки. В самом центре покоился огромный золотой тигр с оскаленной пастью и горящими рубиновыми глазами.

Бенгальские рубины.

Неужели отец обнаружил пропажу ожерелья?

Кровь отхлынула от лица Элоис. Ведь ожерелье осталось лежать на полу в розовой комнате.

Отец достал шкатулку и передал дочери.

— Возьми это с собой. Я хочу, чтобы ты надела драгоценности, когда буду представлять тебя первому жениху.

У Элоис пересохло во рту, ее сердце бешено стучало, но, судя по поведению отца, он еще не знает о пропаже. Элоис напряженно пыталась придумать какую-нибудь причину для своего отказа надеть украшения и, таким образом, отсрочить неизбежную расплату.

— Я думаю, не стоит надевать рубины сразу.

— Ты сделаешь так, как я сказал.

— Да, папа, — ответила она, стараясь не показывать свой страх.

— А теперь отправляйся в свою комнату и жди. Через час я вызову тебя, и ты спустишься в гостиную.

— Значит, именно там ты собираешься выставлять меня?

Его губы гневно сжались.

— Уходи! Убирайся!

— Хорошо, папа.

Она уже выходила из комнаты, когда Кроуфорд крикнул ей в спину:

— И берегись, дорогая моя!

— А иначе, отец?… — взглянув на него, Элоис позволила себе эту последнюю колкость. В конце концов, Оливер Кроуфорд — всего лишь человек. Старый, жестокий человек.

— А иначе твоим мужем будет калека.

Элоис подняла брови:

— Мне кажется, ты уже пытался сделать это однажды.

Слейтер сидел на лошади, уверенно держа поводья. Его силуэт неясно вырисовывался на фоне темного сумеречного неба.

Внизу перед ним расстилалась долина, заросшая клевером и изумрудно-зеленой травой. Там находилось имение Брайарвуд. И его жена. Наступающий вечер окрасил небо в красно-коричневый цвет. Последние солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь облака, освещали здание из белого мрамора.

— Почему у тебя такой хмурый вид? Похоже, ты горишь желанием разнести этот дом на кусочки. Мы уже обдумали план действий, и ребята готовы. — Послышался голос Карри.

Слейтер промолчал. Почему он был таким неосторожным? Проклятье, какой же он дурак! Он думал, что Кроуфорд не доберется до него. Всего лишь на одну ночь он отпустил охрану, и Элоис выкрали. Он снова потерял ее, как и пятнадцать лет назад. И он должен винить в этом только себя самого. А что, если с ней уже что-нибудь случилось…

Он сжал кулаки и постарался подавить страх за нее. Ничего еще не могло случиться. Господи, помоги ей. Разве он не искупил свои прошлые ошибки? Если Элоис пострадает сегодня, он никогда себе этого не простит. Он не смог предотвратить смерть Джин, но он поклялся, что будет защищать ее дочь всеми возможными средствами. Он не позволит Кроуфорду уничтожить ее. Милая Элоис. Его жена. Он никогда не сможет жить в мире с самим собой, если такое случится.

Топот копыт нарушил вечернюю тишину. Марко спешил навстречу Слейтеру и Карри. Остановившись рядом с ними, он выпалил:

— Кроуфорд в ярости от того, что ни один из кандидатов в мужья еще не прибыл. Он запер Элоис в спальне. Он говорит, что обвенчает ее с первым мужчиной, который прибудет в их дом.

Слейтер почувствовал, как в нем закипает темная ярость.

— Где будет происходить брачная церемония?

— В часовне возле пруда.

— Кто будет вести службу?

Марко усмехнулся:

— Тот же самый викарий, который обвенчал вас.

— Что слышно о женихах?

— Мы поймали большую часть из них. Двое все же прорвались. Кроуфорд намерен обвенчать дочь как можно скорее. Ему и так пришлось отложить встречу с гостями на две недели.

Неужели прошло всего две недели с тех пор, как Слейтер повстречал Элоис на берегу? Ему казалось, что они знакомы очень давно, целую жизнь. Она стала частью его сердца.

— Мы вернем ее, Слейтер.

Возможно, мысли Слейтера отразились на его лице. Лицо Карри дышало спокойствием и уверенностью.

Клэйтон и Луис уже ждали его. Подъехав ближе, Слейтер нетерпеливо выкрикнул:

— Ну, какие новости? Первым заговорил Луис:

— Мы задержали жениха, направляющегося в Брайарвуд.

— Кто он?

Клэйтон принялся стряхивать грязь со своей одежды. По сравнению со своим безупречно одетым товарищем, он всегда выглядел помятым и взъерошенным. Но его карие глаза сверкали весельем:

— Этот чертов осел — морской офицер Питер Торбидсон.

— Ты уверен?

Клэйтон и Луис обменялись понимающими взглядами:

— Совершенно уверен. Все ребята видели его в таверне. Мы накачали его бренди. И также раздобыли кое-какую информацию.

— Ну, и… — торопил Слейтер.

— Никто из людей Кроуфорда никогда не видел Торбидсона. Все устраивалось через курьера.

— А Хэмфрис, личный секретарь Кроуфорда?

— Он также никогда не встречался с ним.

— Тогда это именно то, что нам нужно, — решительно заявил Слейтер. — Мы займем место Торбидсона и позаботимся, чтобы именно на него пал выбор. Только, когда Кроуфорд поверит, что титул находился в его руках, мы освободим незадачливого претендента.

— Это все несерьезно, — возразил Уильям. Не думаешь ли ты, что сможешь загримироваться под Торбидсона.

— Конечно, нет, — ответил Слейтер. — Я предоставлю эту честь тебе.

— Что?! Почему, черт возьми, ты не выбрал кого-нибудь другого? И почему бы тебе самому не прискакать туда и не заявить о своих правах на эту женщину?

— Потому что я хочу полностью сокрушить Кроуфорда, и это должно произойти в присутствии людей, на которых он старается произвести впечатление. И когда откроется правда, его никогда больше не примут в общество. Богатство и влияние, которыми он так кичился на протяжении многих лет, будут полностью разрушены.

Слейтер натянул на лицо черную маску. Клэйтон и Луис весело последовали его примеру. Но Карри казался недовольным.

— Слейтер, я не думаю, что ты поступаешь мудро. У меня нет актерского таланта, ты знаешь, я не смогу притворяться.

— Не волнуйся, Уильям. Я знаю о твоих ограниченных способностях.

— Но…

— Вперед, Карри. Ты же всегда любил розыгрыши. Считай, что это самый лучший из них.

После того как Слейтер скрылся, Карри проговорил:

— Проклятье! Этот человек, верно, совсем спятил.

— Ну что ты, Уильям, — успокоил его Луис. — Будет весело, вот увидишь. Правда, Клэйтон?

Они обменялись взглядами, и громко рассмеялись.