Через два дня Тим за обедом в рекордном темпе уминает свою порцию и сразу же исчезает у себя в комнате. В высшей степени подозрительно — такая спешка! Спорим, мой хозяин что-то затевает?
Когда я прихожу в его комнату, он как раз кладет видеокамеру в рюкзак.
— Сегодня я действительно не могу взять тебя с собой, Освальд, — говорит он и гладит меня по голове.
Почему это он не может? Наклонив голову набок, я жалобно смотрю на него. Более грустный взгляд у меня, наверное, не получился бы даже на моих собственных похоронах. Но Тим остается непреклонным.
— Мне очень жаль, Толстый! Но сейчас уже действительно запахло жареным и ты нам будешь только мешать.
Ага, значит, сыщики решили сегодня разобраться с массажистом мамаши Изабель. То есть тут уже не просто «запахло жареным» — тут запахло двадцатью жареными ромштексами, моим вознаграждением за поимку вора.
Тим тем временем достает из шкафа свои роликовые коньки и тоже сует в рюкзак.
— Тим! Телефон! — слышу я вдруг голос фрау Дёллинг из коридора.
(Стоп. А я вообще хоть раз упомянул фрау Дёллинг? Нет? Ну, это не страшно, друзья мои, поверьте, вы ничего не потеряли. Фрау Дёллинг приходит каждый день в девять утра и уходит в четыре. Это повариха, уборщица, нянька Тима и собаконенавистница в одном лице. Она меня терпеть не может. Я ее тоже. И поэтому фрау Дёллинг упоминается в нашей книге только в тех случаях, когда этого никак не избежать.)
— Мне сейчас некогда! — кричит Тим, но фрау Дёллинг невозмутимо повторяет тем же тоном:
— Тим! Телефон!
Тим со стоном закатывает глаза и бросается в коридор. А я бросаюсь к его рюкзаку, молниеносно вынимаю ролики, прячу их под кровать и — вжик-вжик — прыгаю в рюкзак. Там я без особого комфорта размещаюсь рядом с видеокамерой, на полотенце, которое Тим забыл вынуть после бассейна.
Вскоре Тим возвращается. К счастью, он здорово спешит, поэтому даже не заглядывает в рюкзак, прежде чем застегнуть его. Взгромоздив его на спину, он спешно покидает дом.
— Ты куда? — кричит фрау Дёллинг нам вслед из какого-то окна.
— Ухожу!
— Куда? — кричит фрау Дёллинг еще громче, и на этом ее участие в нашей истории кончается раз и навсегда.
В рюкзаке имеется крохотное отверстие, которое я увеличиваю с помощью своих клыков настолько, чтобы можно было одним глазом следить за происходящим.
В конце концов, я ведь должен знать, куда мы направляемся.
Тим останавливается и ждет трамвая. Мы едем две остановки и делаем пересадку. Через пятнадцать минут опять меняем трамвай. И наконец, едем еще куда-то на автобусе. Может, Тим собрался в кругосветное путешествие?