В написанном в 1915 году романе «Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» Михаил Кузмин, описывая финал головокружительного пути своего героя, вскользь заметил: «Что же? Он, как флакон, из которого вылили духи: легкий запах остался, но он пустой…». Действительно, у каждой эпохи есть свой особый, неповторимый «аромат», и события прошлого подобны флакону духов, которые «нечаянно» пролили — вот их уже и нет, но легкий запах остался…

XVIII столетие оставило нам безошибочно узнаваемый аромат галантности и авантюризма. Изысканные дамы в окружении блестящих кавалеров готовы, по едкому замечанию Шамфора, бросить вызов общественному мнению только из страха перед ним; блестящие кавалеры в окружении изысканных дам утверждают, что непристойность и бесстыдство уместны в любой философии — как в той, что проповедует наслаждение, так и в той, что требует воздержания. «Общество, вернее, так называемый свет — это не что иное, как арена борьбы множества мелких и противоречивых интересов, вечной схватки тщеславных притязаний, которые сталкиваются, вступают в бой, ранят и уничтожают друг друга, расплачиваясь за вчерашнюю победу горечью поражения». И все это — с изысканной вежливостью и непередаваемой учтивостью, как того и требуют правила галантного века. В моде царит эпоха рококо — ренессансные традиции умеренности кончились, грациозность и легкость платья подчеркивались широкими юбками и рискованными вырезами декольте… Вычурность господствует во всем — грим используется в таких масштабах, что мужья часто не узнают своих жен, хотя последние вовсе не собирались маскироваться… В добродетель уже никто не верит, но еще верят в магию и колдовство, и пресловутый «философский камень» продолжает волновать умы «ослепительных и просвещенных», не говоря уже о «черни»… Повсеместно возникают масонские ложи, и поиски наслаждений сменяются поисками «царства духа»… Мудрец, отшельник, ученый — зачастую это лишь оборотная сторона развратника, авантюриста, искателя приключений и легкой наживы. Девиз времени — чувственность! Чувственность, которой невозможно противостоять, и даже мудрая императрица Екатерина Великая сознается, что «хотя в голове запечатлены самые лучшие правила нравственности, но, как скоро примешивается и является чувствительность, то непременно очутишься неизмеримо дальше, нежели думаешь. Я по крайней мере не знаю, до сих пор, как предотвратить это». Страсти — единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны, им внимают с необыкновенным усердием и прилежностью. Впрочем, бывает и наоборот — под маской развратника и авантюриста таится философ и ученый… Просто каждый стремится вбить свой гвоздь в колесо Фортуны. Когда Ла Реньер, придворный Людовика XV, собирается жениться на юной и прелестной мадемуазель де Жарнет, он предвкушая свое блаженство, «спрашивает своего родственника господина де Мальзерба:

— Как Вы считаете, мое счастье будет полным?

— Это зависит от обстоятельств.

— Вот как? От каких же именно?

— От того, кто станет первым любовником Вашей жены». Ничего не поделаешь… Не подчиняться нравам эпохи — совершенный mauvais ton. Над молодым человеком, который вздумал соблюдать порядочность в любовных делах, начинают насмехаться его приятели. Его простодушный ответ: «Виноват ли я, что предпочитаю любимых мною женщин нелюбимым», — вызывает всеобщее удивление. Старинная французская поговорка «Когда по Новому мосту ни пройдешь, всегда встретишь там монаха, белую лошадь и шлюху» в XVIII веке порождала иногда забавные коллизии. Нетрудно вообразить, как хохотали две придворные и весьма «добродетельные» дамы XVIII столетия, когда им вдруг случилось ехать по Новому мосту и вдруг повстречать там и монаха, и белую лошадь. Одна из них, подтолкнув подругу локтем, со смехом заметила: «Что до шлюхи, то уж нам-то с тобой ее высматривать незачем». Но та же «эпоха рококо» породила Вольтера, Дидро, Гельвеция, д’Аламбера и много-много других блестящих имен. Парадокс? Нет, просто каждый стремится по-своему ухватиться за спицу колеса…

Подобные нравы создавали двойственную атмосферу, двойной стандарт морали. Зачастую пронырам и людям пустым удавалось без труда взлететь на верх социальной лестницы, добиться почестей, славы, богатства. Людям умным и талантливым приходилось подчиняться общему духу, и потомкам все труднее разобраться, чего же было больше намешано в этом славном веке — добродетели или порока? Галантности или авантюризма? Может быть, некоторые ответы Вы найдете в предлагаемой Вам книге.

Она описывает историю жизни, пожалуй, самых примечательных, самых галантных, самых загадочных авантюристов XVIII века. Впрочем, фигуры, собранные в этой книге, далеко не равнозначны по своей яркости и величине, и откровенных проходимцев братьев Тренков или графа Сен-Жермена нельзя сравнить с графом Калиостро или Джакомо Казановой, которые были одновременно авантюристами и учеными, искателями приключений и философами, масонами и дипломатами… Каково же их истинное лицо?

Джованни-Джакомо Казанова родился в 1725 г. в семье итальянского актера. Любопытный штрих — этот известный галантный кавалер хотел стать священником, но был исключен из духовной семинарии за свои любовные похождения. А посему стал юристом, во всяком случае, получил юридическое образование . Свои разнообразные способности и таланты он проявляет то в Неаполе, то в Риме, то в Константинополе. В Венеции за обман и богохульство попадает в тюрьму, откуда бежит спустя несколько месяцев, и попадает в Париж. Приобретя связи в придворных кругах, он находит покровителей при дворе. Все знают его как знатока магии и великого химика, который вот-вот откроет тайну «философского камня». Маг и чародей тем временем составляет себе достаточное состояние благодаря спекуляциям на бирже, выполняет некоторые дипломатические поручения французского двора и не может пропустить ни одной придворной интриги, из-за чего в конце концов ему пришлось покинуть гостеприимный Париж. Казанова перебрался в Берлин, где был принят самим Фридрихом Великим, который предложил ему должность начальника кадетского корпуса. Однако наш герой предпочел отправиться в Россию и в 1764 г. оказался в Петербурге. Уже в первый вечер он попадает на бал, где ему удалось увидеть и Екатерину II, и ее фаворита Григория Орлова. Человек ловкий и обходительный, он быстро завел знакомства с Екатериной Романовной Дашковой, Никитой Паниным, братьями Орловыми, не раз беседовал с императрицей. Он жаждет остаться на русской службе, предлагает провести реформу русского календаря, и даже составляет проект… улучшения земледелия в России. Впоследствии он вспоминает об этом времени: «Я писал о разных вещах, чтобы получить место в цивильной службе. Я просил работы, был представлен императрице, но счастье не сопутствовало мне. В России в цене лишь те люди, которых позвали. Кто придет сам, тот редко находит счастье». Обидевшись на Петербург, Казанова умчался в Варшаву, где быстро завоевал расположение короля Станислава-Августа. Однако дуэль с королевским любимцем Браницким вновь толкает Казанову в дорогу, и он получает разрешение вернуться в Венецию. Очевидно, причиной прощения стало согласие Казановы сделаться тайным агентом инквизиции, что и произошло в 1775 г. Однако неугомонный характер искателя приключений привел к столкновению с одним из знатных дворян Венеции, и Казанова принимает приглашение чешского графа Вальдштейна стать библиотекарем. А так как книги графа не очень-то интересовали, то он предпочитает заниматься с новым библиотекарем алхимией и каббалистикой. В перерывах между этими трудами синьор Джакомо пишет свои мемуары, а так как он отличался большой наблюдательностью и изъездил почти всю Европу, то это вышла увлекательная и захватывающая история, иллюстрирующая к тому же нравы той эпохи, в которой пришлось жить этому философу, писателю, алхимику и чародею. Так и не успев открыть тайну «философского камня», Казанова умер в 1798 году.

Не менее примечательна личность и другого славного итальянца, Джузеппе Бальзамо, больше известного нам под именем графа Калиостро. Он родился в 1743 году в семье небогатого купца из Палермо. Воспитывался в монастыре, где сразу же проявил блестящие способности — был обвинен в воровстве и бежал. Приняв имя Калиостро, он побывал в Египте и Малой Азии, объездил всю Европу. Из Турции в 1770 г. он приехал на Мальту, где снискал расположение гроссмейстера ордена мальтийских рыцарей. К тому времени Калиостро обзавелся прелестной женой, красавицей Лоренцей Феличиани, дочерью римского купца. Путешествуя по Европе, эта парочка «растила бриллианты», занималась магией и убеждала окружающих в том, что нашла эликсир жизни и «философский камень», а заодно предсказывала будущее и помогала живым общаться с потусторонним миром. В 1779 г. Калиостро и Лоренца приезжают в Курляндию, где попадают в распростертые объятия графов Медемов. В Митаве, столице Курляндии, они лечат больных, вызывают духов, а заодно преподают для желающих магию и демонологию и учреждают пару масонских лож. В 1780 г. князю Потемкину был представлен некий граф Феникс, к которому он сразу проникся расположением. Надо ли говорить, что под именем Феникса в Россию явился не кто иной, как Джузеппе Бальзамо. Впрочем, Екатерина II после вояжа Сен-Жермена и Казановы отнеслась к новому магу с большим подозрением, и чета Фениксов в большой спешности покинула негостеприимную северную Пальмиру. Зато во Франции Калиостро сумел добиться расположения кардинала Рогана, показывал разные чудеса, на которые был большой мастер, основал две масонские ложи, носил имя «великого Копта» и совершенно уверил всех в том, что родился от брака ангела и смертной женщины. Однако в 1785 году после истории с королевским ожерельем (о чем читатель прочтет на последующих страницах), Калиостро попал в Бастилию, где и просидел 9 месяцев, после чего его выслали из Франции. В Риме сорокапятилетний граф основал еще одну масонскую ложу и чтобы прокормить себя и свою красавицу-жену, начал преподавать магию и химию. По столице моментально распространился слух, что в «вечном городе» поселились еретики и колдуны. Цветущий вид Лоренцы, которая хорошела год от года, порождал слухи, что графу и впрямь удалось открыть эликсир жизни. Затем последовал донос одного из учеников, и инквизиция приговорила Калиостро к смертной казни, которую папа заменил пожизненным заключением. Лоренца была заключена в монастырь и навещала Калиостро в тюрьме до самой его смерти, последовавшей в 1795 году.

Остальные герои этой книги — всего лишь талантливые подражатели и последователи Казановы и Калиостро, что, впрочем, не делает их менее интересными. Граф Сен-Жермен, который был родом из Португалии, родился в 90-е гг. XVII столетия. Был он необыкновенно богат, однако источники этого богатства были никому не известны и порождали массу слухов и домыслов. В разных странах он являлся то под именем графа Аймара, то маркиза де Бетмера. В 40-е гг. XVIII века он путешествует по Европе, посещает Францию, Голландию, Англию. В Германии он столкнулся с графом Калиостро, и два великих искателя приключений сразу понравились друг другу, совершив совместно немало проделок. Впрочем, рецепты успеха были все те же, — граф с невероятным нахальством и довольно уверенно заявлял что владеет «философским камнем» и эликсиром жизни, а заодно и искусно изготовляет самые настоящие бриллианты. Многие верили… Да и как не поверить человеку, который, по его собственному заявлению, прожил много веков и видел первые годы христианской эры. Замечательные качества графа привлекли внимание всесильной фаворитки французского короля Людовика XV маркизы де Помпадур, и некоторое время Сен-Жермен блистал в парижском обществе. Но неугомонный дух графа заставил его впутаться в одну не очень разумную политическую интригу, в 1760 г. он покинул Францию и отправился в Россию, заскочив по пути в Лондон. В Петербурге граф также не почивал на лаврах и, как поговаривали, принял самое деятельное участие в перевороте 1762 года, когда на троне оказалась Екатерина II. Он стал близким другом братьев Орловых. Когда Орловы Екатерине наскучили, граф покинул Россию и поселился в Касселе у Карла Гессенского. По одним сведениям, там он и умер в 1795 г.; другие, однако, утверждают, что граф скончался в Шлезвиге в 1784-м.

История братьев Тренков являет нам один из первых примеров «семейного подряда» на почве авантюризма и поиска приключений. Старший брат — барон Франц Тренк (1711–1749) в 17 лет поступил на австрийскую службу, где отличился храбростью, пьянством и необыкновенной склонностью к разврату, за что и был изгнан из родного полка. Сразу после этого он отправился, разумеется, в Россию, где сделался гусаром и получил чин капитана. Свободные, мягко скажем, нравы тогдашних гусар все же показались барону весьма обременительными, тонкая натура барона не выносила каких-либо приказов, что вскоре и испытал командир полка на собственной физиономии. Правда, и барону пришлось несладко — его приговорили к работам в киевской крепости. Освобожденный в 1740 г., он возвращается в Австрию, где предложил императрице Марии-Терезии сформировать полк за свой счет, чем сразу покорил сердце государыни. Полк отличался необыкновенной храбростью, но война — скучное дело, и вскоре подчиненных Франца Тренка пришлось ловить и вешать как разбойников, ибо, помимо войны, они без зазрения совести грабили мирное население. Самого Тренка в 1746 году отдали под суд, на котором оскорбленный в лучших чувствах командир славного полка отвесил пощечину председателю суда. Его приговорили к пожизненному заключению и отвезли в Шпильбергскую крепость, где он и умер.

Его двоюродный брат барон Фридрих Тренк (1726–1794), прожил более бурную и насыщенную жизнь. В 18 лет он получил звание королевского адъютанта при прусском дворе, и в красавца барона влюбилась сестра самого Фридриха Великого Амалия. Чтобы спасти эксцентричную принцессу от неблаговидных действий, Тренка … засадили в одиночную камеру крепости Глац, обвинив заодно в измене отечеству. После двухлетнего пребывания в тюрьме барон сумел бежать и отправился… ну разумеется, в Россию, где вступил в кавалерию и очень скоро заслужил офицерский чин. В России барон прославился двумя вещами — необыкновенными долгами, которые он делал с невероятной быстротой, и необыкновенным успехом у светских красавиц. В результате он был вынужден покинуть Россию и отправился в Австрию, которая находилась в состоянии войны с Пруссией, столь неласково обошедшейся с бароном. Однако в Пруссии у барона были неотложнейшие дела, и, поступив совершенно логично, Фридрих Тренк отправился на родину для их устройства. Там он был мгновенно узнан и оказался в Магдебургской крепости, где и провел девять лет до окончания Семилетней войны. После окончания военных действий Фридрих II отпустил Тренка на свободу, и он вновь оказался при австрийском дворе. Правительство начало поручать ему различные дипломатические дела весьма интимного и сомнительного свойства, которые настоящим дипломатам было давать не вполне прилично. Барон имел хороший заработок, вел вполне благополучную жизнь и, естественно, очень скоро заскучал. При первых слухах о французской революции 1789 г. он бросился в Париж, чтобы просто поглазеть на происходящее. Но при тогдашней ненависти французов ко всему австрийскому бывший агент Марии-Терезии сразу навлек на себя подозрения и оказался в тюрьме Консьержери. 25 июля 1794 г. он был гильотинирован в один день с известным французским поэтом и публицистом Андре Шенье.

Такова внешняя, действительная биографическая канва жизни героев, собранных здесь под одной обложкой. В мировой истории они играли второстепенную роль, но, кто знает, может быть, именно это и было настоящей историей эпохи, в которой жили вполне обычные люди со своими страстями, желаниями, слабостями и устремлениями. Во всяком случае тот факт, что История сохранила их имена для потомков, говорит о многом. А вдруг был прав Ларошфуко, когда утверждал, что «великие исторические деяния, ослепляющие нас своим блеском и толкуемые политиками как следствие великих замыслов, чаще всего являются плодом игры прихотей и страстей»? Вдруг и правда война между Антонием и Августом была вызвана просто-напросто ревностью, а истребление протестантов Ла-Рошели — прихотью влюбленных и тоскующих сердец? А октябрьский переворот 1917 года… Впрочем, Вам предстоит познакомиться с героями совсем другого рода. Говорят, в стенах древнего замка Духцов в Чехии вот уже почти 200 лет витает дух знаменитого Джакомо Казановы. А призрак Калиостро до сих пор бродит по разным странам и по сей день будоражит интерес, и пробуждает дух авантюризма, и тянет к путешествиям и приключениям. Духи «галантных авантюристов» так же привлекательны, как и двести лет назад. И, право, и теперь найдется немало охотников, готовых примерить плащ Казановы или Калиостро. Недаром в марте 1918 года Марина Цветаева пишет сумрачные строки:

Дух авантюризма манит многих. Но прежде чем рядиться в плащ кавалера Калиостро, узнайте его судьбу. И время, в которое он жил. И тайный аромат этого времени, подобный флакону духов, который в галантном веке можно было встретить на столике каждой великосветской красавицы…

Сергей Горяйнов