Император Клайус пробудился от легкой дремоты на пустой кровати в седьмой опочивальне — излюбленном месте для послеобеденных любовных игр.

Пару мгновений он раздраженно озирался, потом заметил парящее над ним в воздухе голографическое изображение Фарада Синтера. Сам Синтер Императора, естественно, не видел, однако это вовсе не делало вторжение личного Советника менее дерзким.

— Ваше величество, у меня сообщение из Комитета Общественного Спасения. Они готовы предъявить обвинения профессору Гэри Селдону.

Клайус приподнял полог над верхним уровнем кровати хотел взглянуть на ту, что провела с ним последние несколько часов, — но его наложница исчезла. Наверное, ушла в ванную.

— Ну и что? Линь Чен сам говорил нам, что это произойдет со дня на день.

— Ваше величество, но это преждевременно. Они намерены подвергнуть суду и его самого, и как минимум одного из его сотрудников. Это прямой вызов приоритету Дворца!

— Фарад, Дворец, то есть я, давным-давно перестал оказывать официальную поддержку «Ворону» Селдону. Он, спору нет, забавен, но не более того.

— Но все это можно рассматривать как контрвыпад — с учетом того, что мы уже готовы сделать шаг!

— Шаг? Что за шаг? — скучающе осведомился Клайус.

— О, естественно — в дискредитации Селдона. А если комитетчики добьются успеха, ваше величество, тогда…

— Давай без титулов! Просто скажи мне, что у тебя на уме, и убери свою гадкую голограмму из моей опочивальни!

— Клеон поддерживал Селдона.

— Знаю. Клеон был сам по себе, Фарад.

— Селдон ловко использовал эту поддержку для того, чтобы привлечь к работе над своим Проектом тысячи адептов и последователей с десятка планет. Его деятельность носит изменнический, если не революционный характер…

— И что же, ты желаешь, чтобы я защитил его?

— Нет, сир! Вы не должны допустить, чтобы все заслуги за ликвидацию этой страшной угрозы для Империи достались Линь Чену. Пора действовать стремительно и срочно создать тот комитет, о необходимости которого мы с вами уже не раз беседовали.

— Ну да. И чтобы ты его, само собой, возглавил. Комитет Глобальной Безопасности, так ты его намерен назвать, если не ошибаюсь?

— Если за измену к суду профессора Селдона привлечет Комитет Глобальной Безопасности, вся заслуга в этом будет только ваша, сир.

— А тебе, бедняжке, не перепадет ни заслуг, ни власти?

— Мы это не раз обговаривали, сир.

— Слишком много раз. И какая мне разница, достанутся Чену какие-то заслуги или нет? Если он уничтожит этого интеллектуала-паразита, мы все в равной степени выиграем — или ты так не думаешь?

Фарад задумался. Клайус отчетливо видел, что тот отчаянно подыскивает другие, более убедительные аргументы.

— Ваше величество, вопрос чрезвычайно сложный. Я весьма, весьма озабочен. Мне не хотелось бы так скоро сообщать вам об этом, но согласно моему распоряжению один человек доставлен на Трентор с Мэддер Лосса. С вашей санкции, естественно. Его зовут Морс Планш, и он располагает неопровержимыми свидетельствами, которые могут быть приложены к другим свидетельствам, и тогда…

— Что, опять роботы, Фарад? Очередные «Вечные»? Синтер-голограмма, похоже, сохранял спокойствие, но Клайус отлично знал, что на самом деле его коротышка Советник так и трясется от злости. «Вот и славно. Пусть немного выпустит пар».

— Я говорю о последних частичках головоломки, — пояснил Синтер. — Прежде чем Селдона предадут суду по банальным статьям об измене, вам непременно следует ознакомиться с этими вещественными доказательствами. Благодаря им вы сумеете ограничить власть Чена и способствовать укреплению своего авторитета в глазах ваших подданных.

— В свое время, Фарад, — отозвался Клайус со злорадной усмешкой. Он прекрасно знал, какого мнения о нем общественность и как он выглядит в ее глазах. Знал и о том, насколько ограничена его власть в сравнении с той, какой располагает Председатель Комитета Общественного Спасения. — Но мне не хотелось бы превращать тебя во второго Линь Чена. Ты даже не родился и не воспитывался в аристократическом семействе, Фарад. Ты простолюдин и порой — злобный простолюдин.

Синтер сделал вид, что не заметил оскорбления.

— Сир, два комитета смогут уравновесить друг друга, и тогда мы сумеем более пристально присматривать за нашими военными министрами.

— Да, но… ведь твоя главная забота — это заговор роботов? — сказал Император и перебросил ноги через невидимые подушки, состоящие исключительно из силового поля, после чего встал рядом с кроватью.

В любовных делах от него сегодня было мало толку — он то и дело отвлекался на размышления о государственных делах, его разум растягивали во все стороны спутанные нити мыслей о правлении Империей, о собственной безопасности, о дворцовых интригах. Теперь вся раздраженность Клайуса сосредоточилась на Фараде Синтере, этом изворотливом маленьком человечке, чьи услуги (и поставляемые им красотки тоже) все меньше и меньше удовлетворяли Императора.

— Фарад, уже целый год ты не предоставляешь мне ни единого убедительного доказательства. Просто не понимаю, как это я все еще терплю твое поведение. Тебе понадобился Селдон из-за его связи с Тигрицей — так, что ли?

Синтер тупо таращился в камеру, передающую его изображение.

— Ради всего святого, отключи фильтр учтивости и дай мне увидеть твой истинный облик, — приказал Клайус.

Изображение дрогнуло, заколебалось, и Фарад Синтер появился перед Императором в измятой будничной одежде. Его волосы были всклокочены, лицо побагровело от гнева.

— Вот так-то лучше, — усмехнулся Клайус.

— Она определенно не была человеком, ваше величество, — сказал Синтер.

— Я обнаружил документацию, относящуюся к убийству сотрудника Проекта Селдона, некоего Эласа. Он был того же мнения. Его придерживались и другие эксперты.

— Она умерла, — возразил Клайус. — Она убила этого Эласа, а потом умерла сама. О чем тут еще говорить? Ведь Элас хотел убить ее обожаемого Селдона. Вот бы мне такую верную подругу!

Он надеялся, что его познания в этой области не станут слишком очевидны даже для Фарада. Ему хотелось на всякий случай сохранить за собой репутацию глуповатого, ленивого и гиперсексуального юноши.

— Ее похороны представляли собой атомную дезинтеграцию и прошли без официального надзора, — заметил Синтер.

— Таким образом хоронят девяносто четыре процента умерших на Тренторе, — пожал плечами Клайус и выразительно зевнул. — Только тела Императоров хоронят неприкосновенными. Ну и еще — тела некоторых верных министров и советников.

Синтер, похоже, был на грани отчаяния. Клайусу это нравилось куда больше, чем неудачные любовные игры. Но все-таки куда подевалась эта .дамочка? Где же она?

— Дорс Венабили не была человеком, — упрямо проговорил Синтер.

— Зато Селдон — самый настоящий человек. Ты сам показывал мне его рентгенограммы.

— Он извращенец…

— О, во имя небес, Фарад, заткнись! Приказываю тебе оставить в покое Линь Чена. Пусть он сам разгадывает эту маленькую шараду. А мы будем внимательно наблюдать со стороны и посмотрим, что из этого выйдет. Потом предпримем то или иное действие. А теперь оставь меня. Я устал.

Он отключил прием голограммы и присел на нижний ярус силовой перины. Восстановив за несколько минут душевное равновесие, Клайус снова вспомнил о женщине. Куда же она подевалась?

— Эй! — крикнул Клайус.

Дверь, ведущая из опочивальни в ванную комнату, была приоткрыта. Оттуда лился яркий свет.

Император Клайус, которому исполнилось восемнадцать стандартных лет, в одной серицийской ночной сорочке, свободно болтавшейся на теле и обвивавшей лодыжки, скатился с кровати и направился к ванной. Зевая, он лениво поднимал и опускал руки на ходу, разминая их, и был похож на замедленно работающий семафор.

— Эй! — Он никак не мог вспомнить имени своей нынешней наложницы. — Дилла? Или нет — Дина? Прости, милая, ты здесь?

Он толкнул дверь, распахнул ее шире. Женщина, совершенно обнаженная, стояла прямо за дверью. Она, оказывается, была здесь все время. Вид у нее был самый что ни на есть удрученный. Клайус опустил глаза, полюбовался ее пушистым лобком и гладким животом, затем взгляд его скользнул выше, к безупречной формы грудям, и тут… В дрожащих руках женщина сжимала миниатюрный бластер — совсем маленький, какие обычно прячут в карманах просторных платьев или дамских сумочках. Всего лишь гибкий стержень с расширенным концом — большая редкость, такой стоил огромных денег. Казалось, женщине страшно и держать бластер, и целиться из него.

Клайус уже собрался было вскрикнуть, когда что-то со свистом пронеслось мимо его уха, и на бледной лебединой шее женщины появилось маленькое алое пятнышко. Клайус все равно закричал. Прекрасные зеленые глаза женщины закатились, голова запрокинулась назад — словно красавица мечтательно прислушалась к птичьей трели, донесшейся издалека… Клайус кричал протяжно и надрывно. Тело женщины скрутило так, словно оно того и гляди ввернется в пол. Наконец, обмякнув, она рухнула на выложенный узорчатыми плитками пол ванной. Только теперь она ухитрилась нажать на кнопку. Разрядом вырвало часть потолка, вдребезги разнесло зеркало; Клайуса осыпало мелкими кусочками камня и стекла.

Обезумев от ужаса, Император согнулся пополам и, лишившись чувств, упал на усыпанный пылью и обломками пол. Чья-то рука грубо ухватила его и выволокла из ванной. Чей-то голос прошипел в самое ухо:

— Ваше величество, у нее и бомба может быть! Клайус дико зыркнул на своего спасителя и ахнул.

Фарад Синтер потащил его дальше. В коротких пальцах личный Советник Императора сжимал кинетический пистолет, стрелявший нейротоксическими пулями. Это оружие Клайусу было хорошо знакомо — он и сам ежедневно носил такой пистолет при себе. Стандартное вооружение королевских особ и аристократов.

— Фарад… — простонал Император. Синтер резко опустил его на пол — словно хотел унизить. Издав негромкий вздох, Синтер упал поверх Императора, чтобы защитить его, закрыть своим телом.

Вот такое ошеломляющее зрелище и предстало перед вбежавшими через несколько секунд в императорскую опочивальню охранниками.

— Н-н-не из твоих? — дрожащими губами выговорил Клайус, когда Синтер сделал паузу в своей словесной атаке на командора — начальника личной особой охраны Императора.

Синтер был так разъярен, что даже не услышал вопроса монарха.

— Да вас всех надо вывести отсюда и дезинтегрировать! Вы должны немедленно разыскать другую женщину!

Командор, которого звали Джерад Минт, на эти нападки никак не реагировал. Он знаком велел выйти вперед двоим адъютантам, и те встали по обе стороны от Советника Императора. Минт смотрел на Синтера с холодной яростью, которая веками дремала в его генах под спудом военной дисциплины. «Он еще смеет командовать, этот низкородный лакеишка!» — говорил командор всем своим видом.

— У нас имеются ее документы — те, которые вы ей выдали, Советник. Они обнаружены в ее одежде, найденной… в седьмой опочивальне.

— Она самозванка! — взвизгнул Синтер.

— Синтер, это вы препровождаете женщин к его величеству в любое время дня и ночи без надлежащей проверки оных службой охраны, — заметил командор Минт. — Никому из охранников нечего и надеяться на то, чтобы запомнить их всех в лицо, да и вообще увидеть, если на то пошло!

— Они все проходят самую скрупулезную проверку моими подчиненными, а это — это вовсе не та женщина, которую я привел к нему! — брызжа слюной, воскликнул Синтер и ткнул пальцем в сторону Императора.

Тут же опомнившись и поняв, что страшнейшим образом нарушил этикет, он резко отдернул руку. На его счастье, Клайус в это мгновение стоял к нему спиной. А вот командор жестикуляцию Синтера прекрасно видел и потому позволил себе взорваться.

— Как мне уследить за ними, когда они только и делают, что снуют туда и обратно?! Вы с моей службой связи не поддерживаете, и проверку приходящих дам не мы осуществляем…

— Она из тех женщин, которых ты отбираешь, Фарад? — наконец обрел дар речи Император. До сих пор ему было неведомо, что такое подлинный страх. Случившееся потрясло его не на шутку.

— Нет! Я ее раньше и в глаза не видел!

— Но она… такая… славненькая, — отметил Император, глядя на командора глазами порочного мальчишки. Это он сделал нарочно, пора было входить в привычный образ. На самом деле командор Клайусу никогда не нравился. Наверняка он считал Императора инфантильным самцом. Синтер попал в переделку, что само по себе было забавно, но в данный момент — абсолютно ни к чему. У Клайуса относительно Синтера были собственные планы, и ему очень не хотелось бы потерять его из-за роковой ошибки, которая, на счастье, не оказалась фатальной.

— Во Дворце нет и не бывает посторонних — кроме ваших женщин! — процедил сквозь стиснутые зубы командор. — И вот что интересно, Советник, как это вы ухитрились оказаться здесь в нужный момент?

— Да-да, Фарад. Мне тоже интересно, — вставил Клайус и укоризненно поцокал языком.

— Я шел сюда, чтобы лично обсудить с Императором дело чрезвычайной важности! — вскричал Синтер. Взгляд его затравленно метался между Императором и командором.

— А ведь как удобно: может быть, все это было подстроено, чтобы усилить ваше…

Командор не успел закончить фразу. К нему подошел стройный офицер в синей форме и что-то прошептал ему на ухо. Зардевшееся лицо командора вдруг стало лиловым. Губы его задрожали.

— В чем дело? — требовательно спросил Клайус. Голос его прозвучал ровно и громко.

Командор обернулся к Императору и в пояс поклонился.

— Тело женщины, ваше величество…

Синтер рванулся вперед, оттолкнув двоих адъютантов, что стояли по бокам, готовые арестовать его, если бы последовал соответствующий приказ командора.

— Где она?!

Командор облизнул пересохшие посиневшие губы.

— Ее нашли в коридоре этажом ниже. Она…

— Где именно? Документы? Что у нее за документы?

— При ней не найдено никаких документов.

— Это священная территория, командор, — убийственным тоном проговорил Клайус. — Там находится Храм Первых Императоров. Фараду туда ходить не позволено, и уж тем более каким-то случайным женщинам. Вход туда позволен только особам королевской крови и церемониймейстерам. И за эту территорию отвечаете вы.

— Верно, ваше величество. Я немедленно приступлю к расследованию.

— Расследование не должно составить труда, — заметил Клайус. — Синтер, документы снабжены данными о генотипе и голограммой, верно?

— Но тело… это тело… все физические данные, как на голограмме, — пробормотал командор.

— Это самозванка! Документы поддельные! — завопил Синтер и замахал кулаками на охранников и командора. — Беспрецедентная халатность со стороны службы безопасности!

Клайус наблюдал за происходящим с некоторой долей облегчения. Немного помучить Синтера, позлиться на него — это, спору нет, было весьма приятно, но окончательно потерять его — нет, пока терять его было рано. У Клайуса теперь появилось еще несколько козырей, которые он намеревался разыграть в борьбе с Ченом, а ведь именно возглавляемый Ченом Комитет отвечал за личную безопасность Императора.

Из происшествия можно было извлечь пользу, и притом немалую. Ему придется объясниться за этот промах, и ставки Синтера сразу подскочат вверх, но не настолько, чтобы Клайус перестал держать своего личного Советника в узде. И притом произойдет все это легко и просто, без лишних усилий.

— Давайте обследуем ее, — предложил Синтер.

— Я останусь здесь, — решительно заявил Клайус. Он слегка позеленел при мысли об осмотре очередного трупа.

Десять минут спустя командор и охранники вернулись, а с ними и Синтер.

— Все сходится, — радостно заявил Клайусу Синтер, победно размахивая документами. — Вот эта — та, что в ванной, — самозванка, подставное лицо, и в ответе за это вы! — вскричал он и самодовольно указал пальцем на командора.

Командор Минт хранил ледяное спокойствие. Он только кивнул, сунул руку в карман и достал оттуда небольшой пакетик. Все остальные, кто находился в опочивальне Императора, как завороженные, следили за ним.

Командор поднес пакетик к губам.

— Нет! — вскрикнул Клайус и резко поднял руку. Минт замер, во взгляде его мелькнула надежда.

— Но, сир, так велит закон! Он обязан поплатиться за свою халатность! — воскликнул Синтер, который, видимо, опасался, что его обвинитель останется безнаказанным.

— Да, Фарад, я все понимаю, но не здесь же. Здесь уже лежит один труп, еще один — этажом ниже… — Император поднес к губам носовой платок и закашлялся. — Мне здесь потом спать… А мне надо сосредоточиться, а это и так будет непросто, и без всего… этого.

Он махнул рукой Минту. Тот послушно кивнул и вышел из опочивальни в коридор, дабы там исполнить свой последний долг.

Даже на Синтера этот скорбный ритуал произвел впечатление, хотя он и не пошел следом за командором, дабы лично засвидетельствовать самоубийство. Клайус поднялся с кровати и отвернулся, не глядя, как из ванной выносят на носилках труп террористки-неудачницы.

Синтеру он сказал:

— Через час. Дай мне немного прийти в себя, потом расскажешь, что там у тебя за вещественные доказательства, и приведешь ко мне Морса Планша.

— Будет исполнено, сир! — с нескрываемым энтузиазмом отозвался Синтер и торопливо вышел.

«Пусть думает, что одержал великую победу. А Линь Чен пусть хоть немножко поплатится за свою глупость. И пусть все теперь попляшут вокруг того, кого считают молокососом и тупицей. А уж я повеселюсь на славу! Я остался жив! Это перст судьбы!»