Алексей Биргер

 

Тайна старого кружева

 

Следопыты – 6

«АРИА-АиФ»; «Вече», 2000.

(Серия «Детектив-клуб»).

Следопыты получают из Бельгии посылку с секретом — в ней для каждого из них картинка из брабантского кружева. В тот же день таинственным отправлением начинают интересоваться странные, явно мафиозные личности. Следопытов «затягивают» в водоворот опасных событий. Секрет кружевных сувениров ребятам удается разгадать лишь с помощью бельгийской полиции.

 

Пролог

Стоял великолепный день середины мая. К воротам одного из престижных московских кладбищ подкатил роскошный, отливающий затененными, прозрачными только изнутри стеклами черный «мерседес». Впереди и за ним катило по джипу «шевроле» — по всей видимости, с охраной.

У владельцев «мерседеса» имелся спецпропуск, и их не заставили топать до нужного места пешком. Ворота кладбища услужливо распахнулись перед ними, и все три машины поехали по аллее.

Они остановились у роскошного мраморного надгробия, так сверкавшего белизной, что было очевидно: оно только-только установлено. Рабочие под руководством двух мастеров как раз подвешивали последнюю бронзовую цепь между мраморными столбиками новенькой ограды и приводили в порядок разбитый вокруг надгробия цветник.

Из «мерседеса» выбрались двое господ средних лет, одетые в строгие и дорогие деловые костюмы. Их вполне можно было бы принять за западных бизнесменов, если бы не излишнее количество золота, висевшего на них. Ярко сверкнули на солнце золотые перстни, золотые цепочки, золотые, с бриллиантами зажимы для галстуков... Бизнесмены международного класса предпочитают избегать такого сверкания в духе новогодней елки. И поэтому нетрудно было догадаться, что эти двое господ, такие солидные с виду, — выходцы из криминального мира.

За господами и их сопровождением внимательно следил в бинокль скромно одетый неприметный паренек, притаившийся неподалеку за пышными кустами шиповника и жасмина, а с другой стороны наблюдение вел еще один... Эти ребята, как и положено истинным профессионалам, так сливались с фоном, что самый зоркий глаз вряд ли бы их выделил...

А двое господ тщательно и неторопливо осматривали памятник. Человека, который был здесь похоронен, скульптор изобразил в мраморе в виде задумчивого мужчины средних лет, просторные одежды придавали ему легкое сходство то ли с древнегреческим философом, то ли с судьей.

— Ну как? — с трепетом в голосе спросил скульптор. Все детали памятника были давно согласованы им с этими двумя господами. Проект оформления памятника архитектор согласовывал с ними до одурения — но ведь сейчас, увидев памятник в совершенно иной, чем в мастерской, атмосфере кладбища, заказчики могли решить, что что-то не так и что-то не получилось.

— По-моему, все нормально, — произнес первый господин. — Как ты думаешь?

— Молодцы, хорошо поработали, — кивнул второй. — Все как было заказано.

Они еще раз обменялись взглядами, и первый сделал знак поджидавшему в машине шоферу. Тот тут же подал через опущенное стекло большой пухлый конверт.

— Держи. — Один из заказчиков протянул конверт скульптору. — Тут на всех, а как поделить, вы сами знаете. Все без обмана, не бойтесь! — ухмыльнулся он.

— А теперь, — добавил второй, — закругляйтесь и валите отсюда. Мы хотим побыть на могиле нашего друга вдвоем.

— Да, конечно, конечно!.. — закивал скульптор, делая знаки рабочим, чтобы те немедленно убрались.

Буквально через пять минут у надгробия не осталось никого, кроме двух господ. Часть охраны осталась в машинах, часть выбралась наружу и присматривала за движением на аллеях — но при этом все держались чуть в отдалении, на таком расстоянии, чтобы не потревожить своих хозяев. Или, проще говоря, не мозолить им глаза.

А господа присели на изящную скамеечку кружевного литья, установленную рядом с памятником. Черная лаковая краска на ней была такой свежей, что еще вовсю сверкала, ни крупинки пыли на нее не осело, хотя, естественно, уже высохла, не такими растяпами были эти двое, чтобы прилипнуть своими дорогими костюмами к невысохшей краске.

— Хорош! — сказал первый, рассматривая памятник и покачивая головой. — Даже лучше, чем в жизни.

— Да, лучше! — согласился второй. — Здесь он прямо... мыслитель! А когда он в жизни впечатление умного производил?

— Умного не умного, а хватким был, — отозвался первый. — Любое дело провернуть мог, только шанс ему дай. Пока не нарвался...

— Без него тяжеловато, — вздохнул второй. — Ладно, помянем Кусаку. Что мы могли — то для него сделали!

— Да... — кивнул первый, открывая красивую подарочную коробку, в которой покоились в специальных нишах бутылка дорогой водки и две хрустальные стопочки. — Скольких трудов стоило перетащить его тело из Бельгии на это кладбище! Да и с памятником, я тебе скажу, мы не промахнулись... Ладно, давай не чокаясь!

Они выпили, и второй, переведя дух, сказал:

— А все-таки, Вась, может, и к лучшему, что его прибрали. Можно сказать, за всех нас получил, а мы-то намек поняли, с этой стороны больше не полезем...

— Тоже верно, — ответил первый. — С водкой больше связываться не будем, факт. Но если они думают, что можно вообще нас оттуда выпихнуть, то ошибаются. Я тебе так скажу: если наша нынешняя затея выгорит — а она выгорит, — то мы их всех в кулак зажмем. И за смерть Кусаки так рассчитаемся, что земля вздрогнет. Жаль, первый раз не получилось. Ничего, на нас выходов не осталось. Зато сейчас другие дела затеваются.

— Кстати, как там с мальчишкой? — полюбопытствовал второй.

Первый, которого звали Васей, опасливо оглянулся по сторонам, прежде чем ответить.

— Да брось ты! — хмыкнул второй. — Кто нас здесь может подслушать?

— И все-таки... — возразил Вася. — Чем меньше болтаешь, тем надежнее. С мальчишкой налаживается. Куцый, конечно, зря нам не скинул полную информацию, но кто ж знал... Я велел, не дожидаясь разговора с тобой, чтобы Куцего не нагружали. Пусть отдохнет человек, не надо распылять его по мелочам. У него там вообще светит... Я тебе в офисе бумагу покажу. Прочтешь — и сразу сожжем, чтобы ни следа не осталось. Это, знаешь, фантастика получается! Молодец Куцый! Сдвинул дело.

— Так уж и фантастика? — усомнился второй.

— Она самая! Хотя... Впрочем, не важно пока. А насчет мальчишки я тебе так скажу: такая картинка рисуется, что непонятно, кто для нас сейчас более важен — мальчишка или девчонка.

— А девчонка-то при чем?

— Разведку закончим, поделюсь... Сам просечешь при чем. Все, больше не болтаем. Сейчас такое время, что даже у воробьев есть уши. Давай допьем в поминание — ив контору.

Второй не без иронии воспринял опасения первого. А зря. Их и впрямь слушали. Оба оперативника, занявшие укромные места, писали весь разговор на портативные магнитофончики, дублируя друг друга для подстраховки, нацелив их антенны точнехонько на скамеечку, где сидели два другана.

Уже к вечеру распечатка этого туманного, изобилующего недомолвками разговора лежала на столе у полковника Бориса Александровича Крейна, отдел которого занимался особо важными делами.

Полковник хмурился, глубоко задумавшись, и раз за разом перечитывал распечатку.

У него были веские причины тревожиться.

Почти год назад полковнику пришлось заниматься довольно путаным и страшным делом. Жертвами жуткой банды, промышлявшей продажей квартир по подложным документам, едва не стали двое сирот, брат и сестра. Брат, оказавшийся ярким футбольным талантом, вскоре уехал в Бельгию, в одну из лучших футбольных школ, и маленькая сестренка отправилась вместе с ним, потому что здесь ее не на кого было оставить. А ведь Василий Ботвин (он же — Ботва, он же — Лекарь) и Александр Частых (он же — Чистильщик, он же — Фикса) были завязаны как раз на Бельгию. И именно в Бельгии был застрелен почти два года назад их третий компаньон, Валентин Кусакин (Кусака или Пегий) — застрелен во время криминальной войны за перераспределение доходов от ввоза в Россию якобы европейской водки высшего качества. Ботвин и Частых затратили немало сил и средств, чтобы перевезти тело своего друга на московское кладбище и воздвигнуть грандиозный памятник на его могиле.

И в их разговоре речь явно шла о каких-то мальчике и девочке — надо полагать, обитающих в Бельгии, но, по всей видимости, русского происхождения. Неужели имелись в виду Ленька и Поля? Неужели маленьким знакомцам полковника опять грозит опасность?

Было от чего взволноваться.

Полковник подумал, не стоит ли позвонить своему племяннику, Петьке Котельникову, и спросить, не было ли в последнее время известий от его друга Леньки и как у него дела. Петя когда-то оказал вместе с друзьями Леньке помощь, а потом обратился к дяде за советом... Благодаря юным сыщикам органам и удалось раскрыть банду...

Полковник уже протянул руку к телефону... и передумал звонить. Не стоит поднимать панику раньше времени. Сперва нужно разобраться во всем. Выяснить, например, что это за Куцый, который не мелькал ни в одной сводке, ни в одной оперативной информации. Надо связаться с бельгийскими коллегами.

Крейн чувствовал бы себя намного уверенней, если бы несколько месяцев назад не «сгорел» его оперативник. Опытный мужик, он многое успел нащупать... А потом сообщил, что одна из самых важных ниточек ведет в Гент, куда он выехал и исчез. Бельгийские коллеги, которые его подстраховывали, потеряли его на одной из набережных. Потом взяли на заметку одного странного типа, который по всей сумме косвенных доказательств, как это определили бельгийцы, мог иметь отношение к исчезновению Павла, — но и он бесследно исчез...

Да, где-то Павел прокололся...

В таких случаях тело человека можно и не искать.

У полковника часто погибали друзья — но он так и не научился мириться с потерями, каждую переживал как первую.

А Павел был огромной потерей — не только служебной, но и личной. Пришел он в отдел полковника Крейна совсем молоденьким пареньком — и столько они вместе пережили за прошедшие двадцать лет!

Был бы он жив — он бы докопался, что это за Куцый. Скорей всего, некто, кому теперь доверена работа Кусаки. Но как его вычислить?

Да, со многим нужно разобраться, прежде чем звонить и задавать вопросы, которые сразу насторожат любознательных и сообразительных ребят. Еще, не дай Бог, опять вздумают затеять собственное расследование — втайне от взрослых. Ведь это невесть чем может кончиться с такими людьми, как Чистильщик и Ботва. Хвост очень темных дел за ними тянется. И сейчас они затевают что-то вовсе не законное.

Ботва и Чистильщик не отказались от планов мести убийцам Кусаки. И если удастся проследить за ними, ни разу не упустив из виду, и взять при попытке организации заказного убийства, то, имея на руках все улики, можно будет их обезвредить до того, как они натворят много бед.

 

Глава первая

 

ПОСЫЛКА ОТ СТАРОГО ДРУГА

— Петро! Тебе посылка! — Котельников-старший вернулся в квартиру с ранней прогулки с Бимбо, огромным добродушным ньюфаундлендом, и принес утреннюю почту. Вообще-то прогуливать по утрам Бимбо входило в обязанности Пети, но сегодня отец решил в честь начала летних каникул дать поспать сыну подольше. Однако вся семья — и Петя, и его младшая сестренка Катя, и мама — проснулась от звука хлопнувшей за Котельниковым двери, и, когда он вернулся, завтрак был практически готов. Да и как можно долго спать в такой чудесный и солнечный день!

— Посылка? — удивился Петя. — От кого? Откуда?

— Из Бельгии, — сообщил отец и протянул ему уведомление. — Из города Брюгге. От господина Леонида Смирнова.

— От Ежика!.. — завопили Петя и Катя, подскакивая разом.

Естественно, от кого еще могла быть посылка из Бельгии, как не от Леньки Смирнова по прозвищу Ежик? Этому прозвищу он был обязан своим жестким и непокорным волосам и своему характеру, непокладистому и колючему. История их знакомства с Ежиком была удивительной! Ленька Смирнов был сыном известного футболиста, погибшего... но лучше даже не вспоминать, при каких обстоятельствах погиб Ленькин отец. Несколько месяцев упрямый Ленька подрабатывал, а то и приворовывал, на одном из московских оптовых рынков, чтобы прокормить себя и младшую сестру Полю, и за это время превратился чуть ли не в законченную шпану.

На оптовом рынке друзья с ним и познакомились, и сперва Ленька Ежик очень им не понравился. Они с Петькой даже чуть не подрались, но потом выяснилось, что, во-первых, Ленька — парень замечательный, несмотря на все свои «подвиги», и во-вторых, он и его сестра отчаянно нуждаются в помощи... Выяснилась и еще одна вещь. До того, как с Ежиком и Полиной произошли все трагические события, он занимался в детской футбольной школе, и не у кого-нибудь, а у самого Ласточкина, в прошлом — суперзвезды нашего футбола, члена сборной команды страны, которая в те времена еще называлась Советским Союзом. Бывший кумир публики все силы и энергию направил на развитие детского футбола и на воспитание юных футболистов. Ласточкин безумно переживал, что Ленька забросил занятия. Ленька, по его словам, был не «талант, а талантище». Он ведь не знал, что тот сделал это не по своей воле, и считал, что мальчику просто надоел футбол. Убедившись, что это не так, Ласточкин сделал все, чтобы помочь Леньке. Кончилось тем, что на Ежика обратили особое внимание бельгийские футбольные скауты, выискивающие талантливых ребят для детско-юношеской школы при своей команде, и вот так Ленька Смирнов — вместе с сестрой, которую бельгийцы тоже взяли на полное обеспечение, — уехал в Бельгию, в прекрасный город Брюгге, названный за обилие каналов «северной Венецией». Произошло это в октябре — и с тех пор от Ежика не было ни слуху ни духу. Видно, он очень усердно занимался. Он вообще был парень заводной и увлекающийся — и если уж брался за какое-нибудь дело, то забывал все на свете!..

Надо сказать, его сестра Поля заранее предсказала, что они уедут в Бельгию. У нее было одно удивительное свойство: она видела то, что сама называла снами, и эти «сны» очень часто сбывались! Увидев «сон», Поля могла, например, найти спрятанную вещь... Специалисты, интересующиеся всякими паранормальными явлениями, даже обследовали ее на особой аппаратуре. И обнаружили, что, когда Полюшка начинает видеть свои вещие «сны», меняется кривая работы ее мозга — «энцефалограмма»...

Впрочем, пусть ученые разбираются, что там и как, а для нас важно, что был момент, когда Поля листала красивый фотоальбом и вдруг, увидев платье из брабантского кружева в музее города Брюгге, сказала: «Я очень хочу такое платье — и у меня оно скоро будет, потому что мы с братом поедем туда, где их делают!»

В тот момент все решили, что это просто фантазия, хотя и знали о способностях Поли. Но вот сбылось...

Кроме Пети, в пятерку друзей входили еще трое ребят с их двора: Саша Мякин — сын местного участкового, Сережа Блинов — сын инженера с автомобильного завода-гиганта, и Миша Земцов — сын зампрефекта местного округа. Саша был вечно витающим в облаках фантазером, упитанным и в очках (хотя считался при этом лучшим вратарем на все окрестные дворы), Сережа был, что называется, «светлая голова» и мастер на все руки, а Миша — сгустком энергии, заводным и резким, из тех ребят, которые сперва делают что-нибудь, а уж потом соображают, что же они, собственно, сделали. Главное, что единственной девочкой среди пятерых друзей, постоянно влипавших во всякие приключения, была Аня Ласточкина по прозвищу Оса — дочка великого Ласточкина! Когда Ежик узнал, что ему на выручку пришла дочка его кумира, он просто, что называется, ошалел! И, кажется, даже немного влюбился в Осу и стал втайне ревновать ее ко всем друзьям.

Вот вы и припомнили пятерых друзей (а те, кто не читал про их предыдущие приключения, познакомились с ними), и можно продолжать рассказ.

... — Посылка от Ежика! — Петька и Катя были вне себя от восторга. — Надо скорее ее получить!

— Позавтракаем — и сходим за ней, — сказал отец. — Ешьте спокойно, не поперхнитесь. А то мы все вместо почты окажемся в травмпункте...

Ребята вняли предупреждению отца, но все равно завтрак смолотили на такой скорости, чего с ними не случалось, даже когда они в школу опаздывали.

— Интересно... — произнес Петька, допивая какао, — интересно, почему Ежик прислал посылку нам, а не Осе, например? Ведь с ней он больше всего сдружился.

— Я думаю, мы это узнаем, когда получим посылку, — сказал отец. — Наверняка Ежик приложил если не письмо, то хотя бы записку с объяснениями, что и как.

— Скорее всего, в посылке — подарки для всех, — сказал Петя. — Может, оповестить ребят?

— Оповести, если считаешь нужным, — усмехнулся отец.

И Петя кинулся к телефону. Первый звонок был Ане Ласточкиной.

— Оса! Ты не поверишь! Пришла посылка от Ежика! Извещение нам прислали, что нужно посылку забрать, и мы сейчас за ней пойдем. Представляешь? Мы уверены, что это посылка для всех, поэтому ты тоже подходи, а я сейчас остальным позвоню. Есть! До встречи!

И Петька, положив трубку, сразу стал набирать номер Саши Мякина...

Вот так, приблизительно через час, забирать посылку на почту явилась большая и шумная компания: все пятеро друзей, Котельников-старший, Катя и Бимбо. Собаку, конечно, привязали у входа — ведь им вход на почту запрещен. Но все равно толпа у окошечка собралась немалая.

Работница почты выдала ребятам небольшую коробку — приблизительно в две обувные размером.

— Легкая! — сообщил друзьям Петька, принимавший коробку. — Совсем легкая! Интересно, что в ней?

— Давайте откроем прямо здесь! — предложил Мишка.

Петя вопрошающе посмотрел на Осу. Да, посылка была адресована ему, но он считал, что главное слово должно быть за девочкой.

— По-моему, лучше открыть дома, в тишине и без свидетелей, — высказалась Оса.

На том и порешили. Вся компания вернулась домой к Котельниковым. Петя торжественно поставил коробку на круглый кухонный стол. Тут уж никто не мешал, и даже Бимбо протиснулся как можно ближе. Пес положил нос на кухонный стол, так ему было интересно.

— Что там такое, Бимбо? — спросил Сережа у жадно принюхивавшегося ньюфаундленда.

Пес с шумом втянул воздух и одобрительно чихнул.

— Что-то очень хорошее! — воскликнул Саша. — Бимбо всегда правильно чует!

А Петя уже разрезал ножницами самоклеящуюся ленту, широкую и крепкую, которой коробка была обмотана со всех сторон.

— Ну? — даже взрослые с любопытством пододвинулись ближе, хоть они и старались не смущать детей. Но те были так возбуждены, что их ничем нельзя было смутить.

В открытой коробке была крупная пенопластовая крошка, заполнившая ее до самого верха, а поверх крошки — конверт с письмом.

— В посылке что-то бьющееся или хрупкое, раз переложено пенопластом и этим... как его... ну, пузырчатым полиэтиленом, у которого воздушные шарики так здорово лопаются! — сказал Мишка. — Давайте посмотрим что это!

— А мне интересней сначала прочесть письмо, — сказал Петя. — Я думаю, в нем все объясняется.

Оса поддержала его, но Сережа высказал другое мнение:

— Надо сперва поглядеть, что в посылке, а письмо оставить на закуску. Ведь это — первая весточка от Ежика за столько месяцев, и наверняка он подробно рассказывает о своей жизни! Что может быть интереснее?

— Это точно! — согласились с ним друзья и стали аккуратно выгребать пружинистые шарики.

— Ой, смотрите! — завизжала Катя. — Какая красота!

Она держала в руках небольшую овальную картинку в золоченой рамке, под стеклом. И картинка эта была сделана из брабантского кружева! На фоне красного бархата — фигурки двух мастеровых в старинных одеждах, которые налаживали дуги наполовину готовой, роскошной кареты. И кружево было такое тонкое и затейливое, что казалось, кружевницы настолько овладели своим мастерством, что могут передать и объем, и игру света и тени на предметах и фигурах, словом — все. Даже не верилось, что можно такого достичь.

— Да, — сказал Котельников-старший. — Вот уж воистину:

Или, бунт на борту обнаружив,

Из-за пояса рвет пистолет,

Так что сыплется золото с кружев,

С розоватых брабалтских манжет!..

— А они действительно кажутся чуть розоватыми, — сказал Мишка. — Потому что белое кружево лежит на красном фоне.

— И от этого фигурки выглядят совсем живыми, — добавил Сережа.

— Там сзади что-то написано, — заметила Оса, стоявшая с противоположной стороны стола и видевшая заднюю сторону картинки.

— Точно. — Катя перевернула изящную вещицу другой стороной к себе. — Здесь написано: «Сереже — мастеру на все руки». Держи, Сережа!

— Там, наверно, всем по картинке, подходящей по характеру, — сказал Миша.

И точно. Следующими оказались кружевные мушкетеры — или брабантские дуэлянты, — предназначавшиеся Мишке, с пожеланием ему «быть всегда при шпаге». Потом вынырнула картинка для Пети: охотник в камзоле, с мушкетом и с крупной собакой. Пожелание было шутливым: «Не охоться на ежиков, охоться на крупную дичь! Привет Бимбо!» Похоже, Ежик не до конца забыл, как они с Петькой чуть не подрались. Картинка для Саши тоже была замечательной: вратарь, ловящий мяч. Явно мастера кружевного дела не чурались и современных тем, и, конечно, в преддверии чемпионата Европы по футболу они просто обязаны были придумать такие картинки, которые стали бы сувенирами для стекающихся со всего света болельщиков. Саше Ежик написал: «Сашка! Держи удар!»

А на самом дне коробки лежало два свертка. На одном было написано «Для Кати», на втором — «Для Осы». В каждом свертке оказалось по полному набору поистине драгоценного кружева для отделки платьев: и манжеты, и отложные большие воротники, и нагрудники, и подолы...

— Ух ты! — ахнула Оса. — С таким кружевом самое старое и заношенное платье будет выглядеть королевским!

— Так ты ведь не носишь платья, — подначил ее Мишка.

Действительно, Оса предпочитала носить джинсы, кроссовки и футболку, считая такой наряд самым удобным и практичным. Платья она презирала — ведь в них по деревьям не полазаешь и в футбол с мальчишками не сыграешь.

— Ничего! — ответила Оса. — По такому случаю я и платье надену. Конечно, если большой беготни у нас не будет намечаться!

А Катя — та просто онемела от восторга.

— Ну, расстарался, парень! — Котельников-старший, весело посмеиваясь, покачал головой.

Кружевные картинки, выложенные в ряд на столе, и расстеленные перед ними наборы кружев для отделки производили вместе просто фантастическое впечатление. И дети, и взрослые не могли налюбоваться. И даже Бимбо притих, потрясенный этой красотой.

— А теперь давай прочтем письмо! — не выдержал Мишка.

— Да, там ведь наверняка написано о их жизни в Бельгии! — подхватила Оса.

Петя вскрыл конверт и развернул письмо. Оно оказалось довольно длинным, на несколько листов.

— Вы садитесь, я прочту...

Все сели вокруг стола, а Петька, стоя, начал читать. Сначала медленно и с напрягом: почерк у Ежика нисколько не улучшился, он писал как курица лапой, да ещё с ошибками. Но понемногу Петька освоился.

 

Глава вторая

 

ПИСЬМО ЕЖИКА

«Привет, Петька!

Я тут наладился наконец всем вам отправить письмо с подарками, чтобы вы увидели, что такое настоящее брабантское и брюжское кружево. Согласитесь, никакая фотография в альбоме этого не передаст, на самой лучшей фотографии кружева кажутся немного окаменелыми, а на самом деле они живые и легкие. Я сперва сомневался, на чей адрес отправить посылку, на твой или Осы, и в итоге решил, что на твой. Во-первых, мне показалось, что так удобней всего, да и Поля очень настаивает, что посылку лучше отправить тебе, а не Осе. Во-вторых, для Осы у меня есть особый подарок, но его я передам ей через месяц, с ее папой. Ведь он, я знаю, приедет к нам в Бельгию на чемпионат Европы и будет в Брюгге. Меня уже предупредили тренеры, что он с ними созванивался и обязательно хочет повидаться со мной и посмотреть, как я тут живу. Я бы и другим ребятам написал, чтобы было понятно, что вы все — мои лучшие друзья, но их адресов у меня нет. Пришлите мне адреса, и я всем буду писать по очереди, чтобы никого не обидеть.

Я извиняюсь, что давно не писал. Загрузили меня просто ужас! Мне — то есть нам с Полей — пришлось столько всего осваивать и ко всему привыкать, что просто голова кружилась и ни до чего было. Я думал к Новому году отправить вам поздравительные открытки, да так заездился, что руки не дошли. Меня здесь готовят по высшему классу и опекают тоже, попахать приходится — обалдеть! И даже не на тренировках, а на всяких других занятиях. Мне ведь надо и оба языка страны как следует выучить, и французский, и фламандский, и русский нельзя забывать — мне специально нашли русскую училку по языку и по литературе, из эмигрантов. Пожилая тетка, очень славная, и как-то так толково все объясняет, что, честное слово, если бы мне в Москве так объясняли, я бы давно отличником был! Правда, учеников-то у нее всего двое — я и Поля — вот она и возится с нами, а если б ее перед тридцатью обалдуями поставить, то, может, ничего толкового у нее и не вышло бы. И потом, я подозреваю, что ей столько платят за занятия с нами, футбольный клуб старается, что, если б в Москве учителям столько платили, они бы тоже из кожи вон лезли.

Устроили нас тут нормально. Когда мы прилетели, для нас уже было готово жилье у одной бездетной семьи, как-то связанной с клубом и немного говорящей по-русски. У этой семьи очень славный отдельный дом, и нам с Полей предоставили весь второй этаж, четыре комнаты. Просто отпад! Эти люди, их фамилия Гийом, мужа зовут мсье Шарль, а жену мадам Мари, уже довольно пожилые, им лет около пятидесяти. И они заботятся о нас не по обязанности, а от всей души. У них две машины, и утром мсье Шарль везет меня на тренировку, а мадам Мари везет Полю в школу, а потом они договариваются между собой, кто и когда будет нас забирать, в зависимости от их собственных дел. И Поля, которая, как вы все знаете, людей раскусывает быстро, говорит, что у них нет никаких задних мыслей. Вот только мсье Шарль чересчур уж, по-моему, гордится, что в его доме воспитывается «будущая звезда футбола», и так торжественно представляет меня всем знакомым, что это кажется простым хвастовством, и даже я смущаюсь, хотя меня-то, как вы знаете, смутить нелегко.

Он вообще жутко болеет за футбол и за свой клуб. Мадам Мари рассказала нам (наполовину на словах, наполовину на пальцах), что, когда, и назад, «Брюгге» вылетел из предварительного раунда Лиги Чемпионов, мсье Шарль просто плакал.

Ну, тут многие болеют. А вообще, город Брюгге — обалденной красоты город. Все эти каналы со старинными домами над ними, и площади, и соборы (особенно главный собор — такая громадина, воткнувшаяся в небо, и при этом кажется кружевным — от всего этого дух захватывает, и словами не передашь, это видеть надо! Иногда я езжу на тренировку не на машине, а на катере, которые ходят тут по каналам, наподобие автобусов или трамвайчиков. Если когда-нибудь доберетесь до Брюгге, то мы обязательно прокатимся!

Тут и другие города хороши. Мы были и в Шарлеруа, и в Генте, и в Брюсселе. В Брюсселе много от чего можно отпасть — начиная с Королевской площади с ее дворцами и гвардейцами, которые появляются при выезде короля, и кончая парком Мини-Европы — это все самые знаменитые места Европы, воспроизведенные как игрушечные. Ну, как большие игрушки. Потому что в Эйфелевой башне метра два будет, и всякие дворцы занимают целые островки, соединенные между собой красивыми мостиками. А вокруг этой Мини-Европы — сплошные аттракционы, и такими жареными сосисками торгуют в открытых кафе, что я даже объелся.

В Брюсселе мы были в тот день, когда открылись королевские оранжереи. Их открывают чуть ли не один раз в году — и это, я вам скажу, тоже зрелище! Чтобы обойти эти оранжереи, надо, наверно, не меньше часа, а если захочешь рассмотреть все их диковины, то вообще там завязнешь невесть на сколько.

А еще в Брюсселе, оказывается, есть русская мафия. Я вообще отпал, как услышал об этом! Мы в тот день пошли обедать в ресторан русской кухни — Гийомы решили удивить нас тем, что в Брюсселе большой русский ресторан. Он расположен не очень далеко от центра и Королевской площади (впрочем, в Бельгии все города маленькие, даже Брюссель намного меньше нашей Москвы, поэтому бельгийцам часто кажется далеким то, о чем мы говорим «рукой подать»). Забыл, как он называется. И в этом ресторане Гийомы стали нам объяснять, что он, по слухам, является излюбленным местом встреч всей русской мафии и что здесь любил обедать тот русский мафиози, обосновавшийся в Бельгии, которого застрелили года два назад. Ну, для бельгийцев это вообще было событие, о котором они долго гудели. Ведь это в Москве заказные убийства чуть не каждый день случаются, а в Брюсселе это было как землетрясение. Ну, мне интересно стало, и я стал расспрашивать, что это был за мафиози и почему его убили. Они рассказали с помощью Поли, освоившей язык, что звали этого мафиози Кусакин, я тут хихикнул, и пришлось им объяснять почему. Выяснилось, что слово «кусака» им не знакомо: вообще, не только мы от них учимся французскому и фламандскому, но и они от нас — русскому. Считалось, что он давно «исправился», получил лицензию на производство спиртных напитков на территории Бельгии и построил два завода по производству особого, какого-то до жути шикарного сорта русской водки, по своим, мол, семейным рецептам. Но когда после его смерти полиция копнула — то просто отпала! Оказалось, настоящей качественной водки там производили с гулькин нос, для виду и для продажи в самой Бельгии, а в основном разводили водой какой-то дрянной спирт, разливали по красивым бутылкам и гнали в Россию, где толкали как импортную водку высшего качества. А от Бельгии им нужна была такая штука, которая называется «сертификат качества» — ну, раз сама Европа качество подтверждает, то уж наши точно не станут ничего проверять, усекаете? Любую гадость подсовывать можно! Полиция сказала, что, мол, это не первый случай, когда в Европе убивают фабриканта поддельной водки, мол, между такими фабрикантами идет еще та война за российский рынок! И мафии, которые дерутся за супердоходы от этого пойла, мочат своих и чужих почем зря.

Вот такую историю нам поднесли. Я еще подумал, что, может, шлепнули одного из тех гадов, из-за которых мой отец окончательно спился и погиб (он ведь в последние годы лакал, что подешевле да что похуже, лишь бы побыстрее балдеж пошел), и что туда гаду и дорога. Я стал спрашивать насчет русской мафии, и тут к нашему столику забавный чувак подсел. Вежливый такой чувак, извинился, что вмешивается, мол, он услышал русскую речь, а ему всегда приятно поговорить по-русски, потому что не так часто это удается. Я и спросил, неужели редко, потому что в этом ресторане русских пруд пруди, а он ответил, что здесь бывают такие русские, с которыми не очень хочется вступать в разговор. А потом еще оказалось, что он меня узнал: в нескольких спортивных газетах были наши фотографии, когда мы сюда прилетели, с подписями вроде этой: «Бельгия получила юного футбольного гения из России» и всякими другими оттягами. Я, если хотите, пришлю вам экземпляры этих газет (или ксероксы), потому что это здорово, хоть, по-моему, и немного смешно. Мы начали болтать, а тут вдруг Поля, приглядевшись к нему, взяла и выдала: «А вы ведь знали этого, которого убили, да?» Ну, чувак даже растерялся немного и говорит, да, несколько раз разговаривал с этим Кусакиным в этом ресторане, потому что тот ему нормальным человеком показался. Потом из полицейской хроники он узнал, что это был за тип, и сам поразился, как это он мог так обмануться. Попросил разрешения навестить нас, если как-нибудь будет в Брюгге, и Гийомы ему разрешили. Смешной тип, в общем. У него, знаете, волосы собраны наподобие собачьего хвостика, только совсем короткого, потому что волос мало и жидковато растут. Тут постоянно люди с такими убойными прическами попадаются, даже старики — видно, мода такая, на все убойное. Сказал, что если мы еще будем в Брюсселе, то можем остановиться у него, чтобы на гостиницу не тратиться, и визитную карточку дал. Гийомы объяснили ему, что гостиницы, когда мы по стране катаемся, нам футбольный клуб оплачивает и вообще нам как бы по рангу положено жить в хороших гостиницах, чтобы все — журналисты в первую очередь — видели, как клуб о своих талантах заботится. Хотя обычно мы успеваем к ночи вернуться домой, ведь Бельгия — страна небольшая. Только один раз в Брюсселе оставались, когда из-за осмотра королевских оранжерей застряли дольше, чем думали, и не имело смысла мотаться в Брюгге, мы ведь хотели еще и Маникин Пис посмотреть, и Мини-Европу, и прочее.

Кстати, вы знаете, кто такой Маникин Пис? Это один из героев Бельгии, вроде Тиля Уленшпигеля. Маникин Пис — это Писающий Мальчик. Этот мальчик вроде спас весь город (я тут могу где-то ошибиться, потому что язык плохо знаю). Он увидел зажженный фитиль, ведущий к огромному складу пороха, а поскольку воды не было, то он взял и пописал на него! Умора, да? Так вы еще не все знаете! Этому Маникин Пису теперь стоит памятник в центре Брюсселя, и этот памятник писает, натурально — ну вроде фонтана сделано, струя бьет вниз. А рядом с памятником есть музей, где этот Маникин Пис выставлен во всех национальных нарядах — ив «русском есть тоже. И вообще он на сувениры просто разлетается, чего только из него не делают. И брелки, и всякие фигли-шмигли, и штопоры, например, где у маленьких бронзовых Маникин Писов струя винтом закручивается. Я подумывал такой штопор вам прислать, да побоялся Осу смутить — ведь это знать сперва надо, что это национальный герой, а не просто так, прикола ради.

А сейчас его уже продают еще и в футбольной форме всех стран, которые участвуют в чемпионате Европы. Кстати, классного вратаря я для Сашки отрыл?

В общем, Бельгия — страна веселая, и хорошего здесь много. Хотя и своих завихрений хватает, как же без этого. Но я занимаюсь и вроде неплохо вперед иду. И если вы приедете (все вместе или кто-нибудь из вас), то я уже сам сумею показать вам многое.

А этот чувак, который нам в ресторане встретился, он и в самом деле к нам в Брюгге приезжал, и извинился, как порядочный, если он не вовремя. А если все нормально, то нельзя ли нас с ним в город отпустить, он нас и мороженым угостит, и все такое. Ну, Гийомы разрешили, и мы славно погуляли часа два, и он помог нам все эти кружева вам в подарок выбрать, потому что я как раз карманные деньги получил, вроде как премию за успехи. Я таких деньжищ в жизни в руках не держал! Хотя вроде у них тут насчет маленьких и больших денег свои понятия.

А вот теперь я письмо заканчиваю, и мы с Полей сейчас на почту пойдем посылку отправлять. Я-то думал сначала адрес Осы написать, но Поля уперлась, что лучше послать на твой адрес, Петька. Я не очень-то возьму в толк, откуда у нее этот упор, но я знаю, что с упорами моей сестры лучше считаться — она всегда такое чувствует, что плохого не посоветует.

Уф! Рука писать устала, просто жуть. Поэтому письмо заканчиваю. Я лучше вам потом еще напишу.

Огромный всем привет.

Ваш Ежик».

 

Глава третья

 

ПЕРВЫЕ ЗАГАДКИ

Во второй половине дня, успев десять раз перечитать письмо Ежика и отнести подарки по домам, пятеро друзей встретились в своем подвале. Был у них такой полуподвал в их доме, где они сделали свой «штаб» или «клуб» и все обустроили. В этот полуподвальчик был отдельный вход, ключи от которого находились у ребят. Помещение было совсем маленьким, метров десять — двенадцать от «большого» подвала, идущего под всем домом, его отделяли крепкие стены. Под самым потолком имелись два небольших окошка, выходящие прямо на уровень тротуара, и в них мелькали ноги проходивших. Начальник ДЭЗа давно подумывал сдать этот подвальчик в аренду какой-нибудь фирме, чтобы подзаработать лишние деньги на ремонт дома: тут надо было обновлять стершиеся ступеньки, там лифт в порядок приводить, словом, забот хватало. Но с арендой как-то не клеилось, и, когда ребята попросили отдать этот подвал им хотя бы временно, начальник с радостью согласился. Во-первых, он знал ребят и мог быть уверен, что в подвале никаких безобразий твориться не будет. Наоборот, ребята приберутся в нем так, что он станет выглядеть намного привлекательней для потенциальных арендаторов. Ведь трудно представить, чтобы сын местного участкового, дочь Ласточкина и сын зампрефекта учинят в подвале нечто непотребное. Во-вторых, начальник ДЭЗа держал, естественно, в уме, что их родители и ему всегда охотно помогут в ответ на любезность, оказанную детям. Понятно, какие важные бумаги, касающиеся ремонта и благоустройства дома, мог «пробить» Мишкин отец. Да и другие... Петькин отец, в прошлом изобретатель, классный «закрытый» специалист, занимавшийся оборонными технологиями, теперь и сам фирмач, глава производства особых микросхем, которыми и во Франции интересуются, и где угодно. Авось и деньжат подкинет, хотя бы на краску, или возьмет на себя ремонт ломающихся домофонов... Ласточкин — понятно, какая пробивная сила в одном его имени...

Словом, ребята получили этот подвал и отменно его отделали, чуть ли не полностью отремонтировав. У них там имелся даже крохотный холодильничек — старый-престарый «Морозко», отремонтированный Сережей. Сережа сделал и красивую чеканку по плотной жести — прямоугольники металла с рельефными изображениями яхт под парусами, крепостных башен с флагами и сосен на опушке стали настоящим украшением «клуба». Еще у ребят имелся «сейф» — красивый корпус от старинных напольных часов, в котором той же чеканкой было закрыто отверстие для циферблата. В нем хранились «документы».

Итак, друзья собрались в «клубе». Бимбо, естественно, был с ними. А вот Катя, Петькина младшая сестра, всегда прилеплявшаяся к их компании, на этот раз предпочла общество подруг.

— Вообще-то мне надо прогулять Бимбо, — сказал Петька. — Может, пройдемся?

— Давайте! — согласилась Оса. — Хоть у нас тут и здорово, но в такую погоду жалко под крышей сидеть.

— Куда пойдем? — спросил Саша.

— Я бы к набережной спустился, там есть места, где Бимбо отпустить можно с поводка, чтобы он хоть немного побегал, — предложил Петька.

— Давайте спустимся к набережной! — поддержала Оса. — Там так красиво!

— Возьмем «уоки-токи»? — спросил Мишка.

Ребята еще год назад обзавелись «уоки-токи» — детскими радиотелефонами. Всего пять штук таких старых «уоки-токи» и нашлось. Сережка их отремонтировал, а заодно — с помощью Котельникова-старшего и специалистов из его фирмы — здорово увеличил дальность их действия. Теперь перезваниваться можно было больше чем за километр, а не за сто метров, как раньше.

— Конечно возьмем! — сказал Сережа, вставая, чтобы отпереть «сейф». Два дня назад он собрал у всех «уоки-токи» для очередного «профилактического осмотра». — Я их как раз заново проверил, отладил и батарейки сменил, Держите! — Он раздал всем аппаратики. — Ведь мало ли что...

Действительно, несколько раз ребят крепко выручило то, что они могли поддерживать между собой связь на расстоянии.

Рассовав «уоки-токи» по карманам, друзья заперли клуб и пошли вниз, к Москве-реке.

— Да, надо и нам написать Ежику, — сказал Мишка, возвращаясь к тому, о чем шел разговор четверть часа назад. — Можем накатать каждый письмо по отдельности, а можем все вместе сочинить.

— Давайте писать каждый по отдельности, а отправим все письма в одном конверте, — предложил Сережа. — И сочиним еще общее короткое послание от нас всех.

— Точно! — подхватила Оса. — А мой папа отвезет наши письма и передаст их Ежику. Он выезжает недели через две, так что у нас есть время, чтобы спокойно их написать.

— Ребята! — спросил Саша. — Как по-вашему, а почему все-таки Ежик послал посылку Петьке, а не Осе?

Реакция на этот вопрос была самой разнообразной. Петька потупился, Сережа отвернулся, скрывая улыбку, Мишка просто прыснул в кулак, а Оса слегка покраснела. Ей так ярко вспомнилось, как в аэропорту, в октябре, Ежик, уходя на посадку, вдруг вернулся, стиснул ей запястья и прошипел в самое ухо: «Когда я стану знаменитым футболистом, я вернусь и женюсь на тебе!..» Глупость, конечно, но все-таки...

— Неужели ты не понимаешь? — Мишка толкнул приятеля в бок. — Ежик немножко влюблен в Осу, вот он и стесняется. А с Петькой они сначала даже задрались, хотя Петька-то и пришел ему на помощь прежде всех, и сделал для него больше всех нас, разве нет?.. Ну, не считая Анькиного отца, разумеется. Вот Ежик и решил показать Петьке, что все понимает, что все глупые обиды забыты и он считает его лучшим другом... Садовая ты башка!

На «садовую башку» Саша не обиделся — Мишка и не так мог выразиться. Он не желал никого обижать, но всякие выраженьица порой сами слетали с его языка.

— Это все понятно, — спокойно возразил Саша, поправляя очки на переносице. — Мне не понятно другое. Почему Поля так настаивала, чтобы отправить посылку именно Пете, а не Осе и не кому-нибудь из нас? Вы ведь знаете, Как Поля умеет чуять...

— Ну да, у Поли есть своя тайна — этот ее особый дар все угадывать, когда она видит свои «сны», — кивнул Сережа. — Но мне кажется, тут все проще. Поля, кроме всего прочего, еще и очень чуткая девочка. Чуткая — не от слова «чуять», в смысле предвидеть, я именно чуткость имею в виду, умение бережно относиться к людям, понимать, что их смутит или расстроит... — Он и сам смутился от таких серьезных пояснений, которые ему-то казались важными, но звучали как-то слишком по-взрослому. — Я хочу сказать, она правильно посоветовала. Но меня другое смущает.

— Что? — в один голос спросили друзья. Все они знали, что Сережу, при его наблюдательности и умении сопоставлять факты, никогда и ничто не смутит просто так.

— Вы обратили внимание на то, что бельгийские марки на посылке не погашены? — осведомился Сережа.

— Ну и что? — возразил Мишка. — Почтовые печати могли поставить мимо марок. Такое бывает.

— Неужели? — сказал Сережа. — Кто-нибудь видел, чтобы такое бывало? И на конвертах и на посылках всегда гасят все марки до единой в знак того, что отправление оплачено.

— Ну, скажем, такое возможно, — заметил Саша. — Взял почтовый работник и промахнулся своим молоточком...

— Все возможно, — кивнул Сережа. — Но, согласитесь, это несколько необычно. И потом...

— Что еще? — Петя, лучше других понявши серьезность того, о чем говорил Блинчик (так друзья иногда называли Сережку Блинова), озабоченно нахмурился.

— Мы все видели письмо Ежика. Допустим, Ежик и Поля пошли на почту и даже запечатали гам посылку... А может, дома запечатали, заранее, и марки в доме нашлись... Собственно, это не очень важно. Я о другом. Раз марки наклеены — значит, они пришли на почту с готовой посылкой и вложенным в нее письмом, верно?

— Верно, — за всех согласилась Оса. Остальные внимательно слушали.

— Так вот. Они не стали бы отправлять посылку только в том случае, если бы кто-то им предложил доставить ее быстрее и проще. С этим все согласны? — сочтя молчание знаком согласия, Сережа продолжил: — Предложить им это мог только человек, связанный с Россией.

— Ну, это и так понятно! — нетерпеливо теребил Мишка. — Валяй дальше!

— Хорошо. Никто не знает, сколько времени в среднем сейчас идет международная посылка?

— Я знаю, — ответил Петя. — Где-то с неделю. Отец несколько раз отправлял бандероли и посылки во Францию. Матрешек с расписными ложками посылал французским партнерам, еще что-то подобное... А потом и мы посылки получали, раз или два... Тоже неделю шли.

— С неделю, — опять кивнул Сережа. — Значит, Ежику и Поле имело смысл доверить посылку в руки кому-то — назовем его «икс» — если этот «икс» заверил их, что благодаря ему посылка дойдет намного быстрее. А теперь смотрите. Когда, Оса, ты сказала, твой папа уезжает в Бельгию?

— Через две недели, — удивленно ответила Оса.

— Вот! А Ежик пишет в письме, что ждет приезда твоего папы через месяц. Если письмо написано непосредственно перед отправкой посылки, а это девяносто девять процентов из ста, что Ежик, написав письмо, ни дня не стал медлить с отправкой, то получается, что посылка была в пути никак не меньше двух недель. И где она провела эту потерянную неделю?

— Человека, взявшегося отправить посылку, могло что-то задержать, — возразил Саша.

— Это могло бы что-то объяснить, если бы посылку на квартиру Пете привез сам этот человек. Или позвонил бы из Москвы: мол, я только что прилетел, у меня для вас передача, заберите. Он мог рассчитывать вылететь в Москву на следующий день, но обстоятельства могли круто измениться, и ему пришлось спешно менять билет... Но ведь в извещении было написано, что посылка из Бельгии. Если бы этот «икс», прилетев, отправил посылку из Москвы, то в извещении и было бы написано: из Москвы, с такой-то почты.

— Но если посылка отправлена из Бельгии, то вся твоя конструкция рушится, — сказал Мишка. — Действительно, мимо марок посылку проштамповали, вот и все.

— А я понимаю, что волнует Сережку, — задумчиво проговорил Петя. — Ежик и Поля могли доверить доставку посылки только тому, кого они знали и кому доверяли. Если бы к ним на почте или на улице подошел незнакомый им русский турист, услышав русскую речь, и сказал: «Ребята, вы в Москву посылку отправляете? Так давайте я ее отвезу, я через два дня лечу назад, а вам дешевле будет...» — то ребята не отдали бы ему посылку. Мало ли что это может быть за тип? Словом, нам надо внимательно изучить все почтовые штампы...

— По-моему, ребята, вы делаете из мухи слона, — сказала Оса.

— Я не пытаюсь ни преувеличивать, ни преуменьшать, — сказал Сережа. — Я просто отмечаю те странности, которых при нормальном раскладе быть не должно. Объяснение может быть самое простое — но, согласитесь, мы должны это узнать, хотя бы из любопытства.

— Так ведь редко бывает, чтобы все шло по писаному, — сказал Мишка. — У отца вон на работе почти ни одно дело, самое простое, не обходится без накладок. А уж что бывает с документами, когда они начинают гулять по инстанциям для согласования, хотя вроде подписать и вернуть такую бумажку — две минуты!.. Отец иногда за голову хватается: мне, мол, обещали провести этот документ за два дня, а он уже больше недели ходит... А у него бардака на работе нет, и все, что надо, решается вовремя! Он это называет «закон Паркинсона».

— Что за закон такой? — заинтересовалась Оса.

— «Если что-то может пойти не так, то обязательно пойдет не так», — сообщил начитанный Петька. — И главное — правильно использовать это «не так», чтобы в итоге все получилось как надо. Этот закон звучит как шутка, его вывел в своей книге человек по фамилии Паркинсон. Причем вроде бы это псевдоним, под которым скрылся какой-то известный ученый — до сих пор спорят, кто именно. А мой отец называет это «законом писаря Ванека» из «Швейка».

— Это как? — спросил Саша.

— «Если велено ровно через два часа явиться на склад за мясными консервами для роты — значит, их на складе нет вообще!» — сообщил Петька.

— Вот-вот! — закивал Мишка, когда все друзья отсмеялись. — Это в общем-то то же самое. Тут много пословиц и присказок можно вспомнить о том, что в жизни ничего не бывает по правилам. Мне не кажется странным, что посылка шла две недели. Вот если бы почта всегда работала как часы — вот это было бы подозрительно!

— А мне кажется, — сказала Оса, — что две странности — это все-таки не одна! А впрочем, что спорить? Отец ведь периодически созванивается с клубом, узнает, как у Ежика идут дела. Пусть он узнает через клуб телефон этих Гийомов, и мы сами позвоним в Брюгге, поблагодари ребят за подарки. И заодно узнаем у Ежика, были ли какие-нибудь накладки или странности, когда он посылку отправлял! Я уверена, все объяснится в два счета!

— А ведь точно! — сказал Петька. — Самая простая и нормальная идея. Интересно, почему мы сразу до этого не додумались?

— А почему Ежик не додумался позвонить нам? — спросил Мишка. — Тоже мог бы давно сообразить!

— Может, он стесняется, зная, в какую копеечку выйдут Гийомам счета за международные разговоры, — предположил Саша. — Кстати, и нам ведь придет хороший счет. Наши родители тоже могут оказаться не в восторге.

Петька нахмурился, припоминая.

— Кажется, отец говорил, что разговор с Францией стоит сейчас порядка двенадцати рублей минута. И может получиться намного меньше, если звонить поздно вечером или рано утром, когда скидки действуют. Нас пятеро...

— Хочешь складчину предложить? — спросил Сережа. — Но у меня, например, давно ни копейки в кармане. Родители опять зависли, не из чего выделять мне на карманные расходы...

— А если бутылки сдать? — предложил Саша.

У ребят в их подвальчике существовал НЗ — пятьдесят пивных бутылок темного стекла, которые они потихоньку собрали и сложили в большой ящик в углу и решили пустить в ход, только если позарез нужны будут деньги для детективного расследования.

— Ну да, бутылки, — продолжил Саша. — Сейчас за них и два можно получить, и два с лишним, если хороший пункт стеклотары попадется. На сто рублей мы наговоримся с Ежиком — во! — Он чиркнул рукой по горлу. — И не надо ни у кого одалживаться.

— Я не думаю, что это тот случай, когда стоит пускать их в дело, — возразил Мишка. — Ведь мы хотим позвонить скорей для собственного удовольствия. Вот если б удалось доказать, что позвонить Ежику действительно суперважно...

— Я этого утверждать не берусь, — покачал головой Сережа.

— Значит, на «бутылочные» деньги звонить нельзя, — подытожил Петька.

— Мне кажется, это вопрос решаемый, — вмешалась Оса. — По-моему, отец разрешит нам позвонить Ежику с нашего телефона, при условии, что разговор будет короткий.

— И мы вообще можем уложиться в три минуты! — прикинул Петька. — По телефону можно быстро сказать очень многое. По полминуты на каждого — всеми новостями успеем обменяться.

— Решено, звоним! — сказал — Мишка. — Просто поприветствуем его хотя бы — я спорить готов, что все эти странности насчет посылки вы напридумывали! Хотя спросить не мешает. Чтобы вы все успокоились.

— Да мы и не волнуемся, — возразил Сережа. — Но вспомни, сколько раз мы обращали внимание на мелочи — и эти мелочи оказывались ключиком к потрясающей загадке!

— Только сейчас не надо потрясающих загадок! — быстро сказала Оса. — Ведь если за этими странностями кроется что-то серьезное, значит, Поля и Ежик опять в опасности! А мы далеко и не сумеем прийти им на выручку!

— Прости... — Сережа смутился. — Я ничего такого не имел в виду. Но вы ж знаете, ребята, у меня взгляд сам цепляется за мелочи, если в них есть что-то хоть чуточку необычное! Пусть это будет как игра, и ничего больше, ладно?

— Да все понятно, — сказал Петька. — И даже хорошо. Ведь нам пришла наконец в голову мысль позвонить Ежику. А если б не возник разговор о «странностях», то и мысли бы этой не было... Бимбо! Бимбо! Ко мне!

Бимбо, мирно гулявший по небольшому пустырю близ набережной, со взгорка над которым ребята любовались видом Москвы-реки, пока они разговаривали, вдруг зарычал, шерсть у него на загривке встала дыбом, и он принял такую стойку, будто готовился кинуться на невидимого врага.

Но оклик хозяина остановил собаку, и Бимбо хоть и не пошел к Петьке, но его заминки хватило, чтобы Петька сам подскочил и взял его на поводок.

— Интересно, что его так взволновало? — озабоченно спросила Оса.

— Может быть, Голяк где-то рядом? — предположил Саша.

Голяк, шестнадцатилетний оболтус, главарь местной шпаны, был одним из главных врагов ребят. Несколько раз получив от них достойный отпор, а однажды даже спасенный ими от по-настоящему крутых бандитов, с которыми сдуру связался, он больше не пытался навязывать им свою волю. Кроме того, он не забывал, что Сашин отец — местный участковый и может устроить ему «веселую» жизнь, если Голяк вздумает травить его сына. Ведь один раз он уже получил от Мякина-старшего такой «отлуп», что мало не показалось. Но злиться на друзей он продолжал и иногда делал им пакости исподтишка, безвредные по большому счету, но малоприятные.

— Вполне может быть... — кивнул Петька. — Ведь супермаркет, где он «дань» собирает, совсем рядом.

Одним из главных и самых прибыльных «промыслов» Голяка был «сбор дани» с мальчишек, подрабатывавших возле самого роскошного супермаркета в округе. При этом супермаркете имелись и кафе, и охраняемая стоянка для машин, и бензозаправка — словом, все было сделано по высшему классу. И немало мальчишек из «проблемных», как они называются по-взрослому, семей, где родителям недосуг следить за своими детьми и заботиться о них, подрабатывали там на жратву или чтобы купить, что понравится.

Они мыли машины, торговали газетами и картами автомобильных развязок Москвы, могли выполнить какое-нибудь мелкое поручение — словом, брались за все, что подворачивалось. Поскольку работы на всех желающих не хватило бы, то «старики» и «свои» гоняли «чужих», не позволяя никому из незнакомых отбивать свой хлеб. А Голяку они платили за то, что он отгонял посторонних, «защищал» их и мог урегулировать и решить любой их спор, словом, за то, что Голяк объявил себя «хозяином» этого места и за ним была сила. Кое-кто из дружков Голяка успел побывать в тюрьме или в колонии для несовершеннолетних, и они сбились в стаю или просто кодлу. Впрочем, ходили слухи, что и над ними есть кто-то покруче, кому они в свою очередь, платят дань за право обирать всех подрабатывающих на прибыльных местах.

А угол супермаркета, о котором шла речь, виднелся прямо за пустырем, поэтому действительно велика была вероятность, что Голяк сейчас находится там, и Бимбо, учуяв его ненавистный запах, завелся.

— Пошли домой, ребята, — предложил Петька. — Бимбо достаточно погулял. И как-то он слишком нервничает.

— Пошли, — согласились остальные. Но далеко уйти не успели.

— Эй!.. — услышали они. — Эй!..

Ребята оглянулись — и оторопели. Через пустырь к ним спешил Голяк, махая рукой.

— Чего тебе? — крикнул Петька.

— Постойте!.. Разговор есть — на сто тысяч!.. Можно подойти?

— Не о чем нам с тобой разговаривать! — задиристо крикнул Мишка.

— Сами пожалеете!.. Честное слово!.. Я ж предупредить вас хочу...

— О чем? — спросил Сережа.

— Так я и стану орать через весь пустырь!.. Друзья переглянулись.

— Бимбо, спокойно, — сказал Петька. — Сидеть... Подойди! — крикнул он. — Бимбо тебя не тронет, если сам не наглупишь.

Голяк приблизился и с опаской остановился так, чтобы Бимбо на поводке не смог его достать.

— Ребята, вы знаете, что мы с вами не в дружках ходим и лепить тут нечего... Но я достаточно хлебнул и чую, когда жареным пахнет... Мне совсем не светит, чтоб еще раз замараться. Поэтому, если где чего... Так я лучше сам вас предупрежу, чтоб в сообщники не записали, а?

— Так в чем дело-то? — спросил Петя.

— Ребята, вы во что на этот раз вляпались? — осведомился Голяк.

Друзья опять переглянулись.

— Мы? — переспросил Мишка. — Ни во что мы вроде не вляпывались.

— Рассказывайте! — хмыкнул Голяк. — А чего ж вами крутые люди интересуются?

— Какие такие крутые? — обеспокоенно спросил Саша.

— Да такие, которым человека убить — все равно что плюнуть. По ним сразу видно. Уж вы мне поверьте, я-то знаю!

 

Глава четвертая

 

МИШКА ИДЕТ ВА-БАНК

— А ну-ка... — Петька нахмурился. — Ты не можешь толком рассказать, в чем дело?

— Дело в том, — ответил Голяк, — что я вас предупредил, а дальше как хотите. Я ни во что влезать не хочу, жизнь дорога. Я просто хотел, чтобы вы знали: я тут ни при чем и я вас не сдал, а, наоборот, вовремя предостерег. А то случится с вами чего — опять додумают, будто с моей подачи. На хрена мне за чужие грехи страдать?

— Погоди-ка, — сказал Сережа. — Честное слово, мы давно ни во что не влезали, и интересоваться нами никто не может. С чего ты взял, будто нас какие-то бандиты выслеживают?

— Да потому что они сами об этом сказали!

— Кому сказали? — подалась вперед Оса. — Тебе?

— Да нет же! Мальчишкам у супермаркета, ловите? В общем, прихожу я сейчас к супермаркету... с ребятами побеседовать, дела у нас... Ну, это не важно. И вижу, что они перешептываются и вроде даже напуганы чем-то. Я, значит, так и так, пацаны, кто вас обидел, с кем разбираться? А они мне толкуют, мол, разбираться типа и не с кем, только вон видишь, на стоянке торчит роскошный такой «мерс» шестисотой модели, весь с прибамбасами. И вылезли, значит, из этого «мерса» двое, сразу видно, что не хозяева, а навроде шофер и охранник, которых хозяева в супермаркет за продуктами направили по полной загрузиться. Ну и перед тем как в супермаркет заглянуть, они, значит, к пацанам подчаливают и толкуют типа того, что, мол, вы, пацаны, небось всех в этой округе сечете. Те отвечают, что всех не всех, а знаем много. «А не знаете тут такую компанию, — спрашивают, — среди нее вроде дочка знаменитого футболиста имеется, и парень такой, тоже не из простых, и младшая сестра у парня есть. Надо нам их по делу найти, и быстрее». Пацаны-то сообразили, что про вас идет речь, но прикинулись, будто не знают. «Так не знаем, — говорят, — но поспрашивать можем. А чего вы к нам обратились-то?» — «Да вот, отвечают те, вы на самом бойком месте пасетесь, и, кроме того, мы, мол, прикинули, что раз это дети видных людей, то их родители должны в этом супермаркете отовариваться и у вас в глазах мелькать. А за вознаграждением не постоим, не бойтесь». И такую сумму пообещали, что страшно назвать! У меня самого в глазах потемнело, как я услышал.

— Но пацаны не дрогнули? — спросил Сережа.

— Не дрогнули, — подтвердил Голяк. — Во-первых, вы вроде как свои, и к вам... — Он поморщился, вспоминая, отчего у ребят, вкалывающих вокруг супермаркета, такое хорошее отношение к пятерке друзей. С год назад сопляк Петька, занимающийся во всяких секциях (о чем Голяк, естественно, тогда не знал), вздул Голяка прямо на глазах у всех этих «пацанов», и они были так счастливы, что верзила, обирающий их, хоть от кого-то получил по заслугам, что Петька стал для них чуть ли не героем. Разумеется, они бы никогда его не выдали! Голяк, конечно, постарался бы свести с ним счеты, но вышло так, что почти сразу после этого Петька и его друзья спасли самого Голяка от верной смерти — и все счеты были закрыты, хотя обиду Голяк и затаил... Ребята, конечно, догадались, о чем он подумал, но сделали вид, что не поняли. Не время было заостряться на старых воспоминаниях. — Словом, вас никто никогда не выдаст, — поспешно продолжил Голяк. — И потом... Ну, когда такие деньжищи обещают, чтобы найти какую-то мелюзгу... Вы только не обижайтесь, вы ведь мелюзга и есть для этих-то, на «мерсе»... Значит, с вами хотят сделать что-то очень нехорошее. А никому неохота, чтоб по допросам затаскали, если вас в жмуриков превратят. Если б они подсунулись с тем, что, ну, например, тут парень был с черным псом, а у нас сука той же породы, неплохо бы нам познакомиться, и вот вам двадцатник, если к этому парню отведете, то, может, многие пацаны и клюнули бы.

Но такой крутой наезд был для них как дубиной по балде. Все перетрухнули, все до единого. Ну, я их похвалил, что они отмазались, велел и дальше ничего не говорить, а сам в супермаркет заглянул, рожи этих двух увидать. И точно вам говорю — братки они, причем из убойной мафии, которая сейчас больше крутым бизнесом занимается, чем из стволов решетит направо и налево. Но если надо будет — изрешетят не задумываясь. Ну, прикид у них весь такой, как у тех, кто сейчас благородных из себя корчит. Ну и ладно! Прикид любой надеть можно, а рожу-то не сменишь, ловите? Ну, думаю, надо вас предупредить. Двинул, значит, искать вас во дворе — и тут на пустыре увидел, как вы гуляете... Вот.

Ребята молчали. Им стало страшно, и тем более, что они и впрямь не представляли, чем могли заинтересовать таких бандитов! Ведь они действительно не занимались никакими расследованиями уже с октября, когда они раскрыли Тайну Театрального Гримера.

— Погоди! — сказал вдруг Мишка. — Так, выходит, ты сразу нас заприметил? И эти типы еще в супермаркете?

— Вроде, — ответил Голяк.

— Надо взглянуть на них. Вдруг мы их узнаем?

— Ты что? — Оса совсем перепугалась. — Спятил?

— А что такого? — возразил Мишка. — На лица поглядим — и уйдем. Мало ли ребят вокруг болтается? В общем, я пошел.

— Мы все идем с тобой! — заявил Петька.

— Нет, — ответил Мишка. — Всем нельзя. Если у них есть какие-то приметы Осы и тебя, они могут вас опознать. А, опознав вас, они сразу узнают, кто остальные ребята, которых они ищут. А вот Сашка и Сережка спокойно могут пойти. Если мы втроем их запомним, это будет лучше. Хотя я могу и один сгонять, а вы тут меня ждите.

— Нет уж! — разом заявили Саша и Сережа. — Мы пойдем с тобой.

— Отлично! — сказал Мишка. — Тогда потопали. А вы стойте здесь. Мы в пять минут обернемся... Ты нам их покажешь? — спросил он у Голяка.

— Покажу, раз вы такие смелые, — проворчал тот. — Только издали, чтобы самому не засвечиваться.

— А нам больше и не надо, — сказал Сережа. — Пошли!

И трое друзей следом за Голяком рванули к супермаркету, оставив Петьку, Осу и Бимбо ждать на пустыре.

— Вон они! — показал Голяк, когда ребята поднялись на площадку при супермаркете. — Уже в свой «мерс» грузятся.

Двое здоровых, угрюмого вида мужиков перекладывали продукты из фирменных тележек супермаркета в багажник «мерседеса».

— Черт!.. — выдохнул Саша. — Плохо стоят... в том смысле, что близко не подойдешь, чтобы разглядеть как следует. Вокруг них полно пустого места. Не будешь ведь стоять рядом и пялиться...

И тут Мишке пришла в голову сумасшедшая идея. Он быстрым шагом подошел к группе пацанов, ждавших на краю парковки, и обратился к ближайшему из них.

— Слушай, ты не одолжишь мне на секунду свои причиндалы.

У всех «супермаркетных» мальчишек глаза на лоб полезли.

— Ты что? — зашептали они. — Хочешь сунуться их машину помыть? Но ведь это те, которые вас ищут!

— Ну да, ищут! — кивнул Мишка. — Но ведь они не знают, кто мы. А мне хочется разглядеть их поближе.

Парень, потрясенный бесшабашностью Мишки, молча вручил ему щетки, тряпочки и жидкость для чистки стекол, и Мишка тут же направился к «мерседесу». Все произошло настолько быстро и неожиданно, что Саша и Сережа растерялись и не успели вмешаться и остановить друга. А у Голяка просто челюсть отвисла.

— Чего там? — рявкнул на Мишку один из громил. — Машину мыть? Катись, не надо!

Но Мишка уже решил для себя, что надо играть до конца.

— Да я в общем-то... Я не совсем за этим...

— А зачем еще?

— Да вот... — Мишка уже ощущал себя Штирлицем или идущим в банду Шараповым. — Я только подошел, а ребята сказали, вы вроде кого-то ищете. Я подумал, что вроде знаю кого. Ребята и говорят — пойди скажи, награда хорошая.

— Вот как? — Теперь оба громилы смотрели на Мишку с большим интересом. — Да, награда хорошая... если ты нас выведешь на тех, кто требуется.

— Я точно не знаю, но вроде все совпадает... — ответил Мишка. — А какая награда?

— Вот, смотри. — Один из громил открыл бумажник и показал Мишке две сотенные долларовые бумажки. — Может, и больше перепадет, если нам поможешь.

— Да уж... помогу... — У Мишки дыхание перехватило, и тут он не играл. Он был потрясен суммой, в которую их оценили неизвестные бандиты. Ему впервые пришло в голову, что дело, похоже, уж слишком серьезное, и, пожалуй, лучше бы слинять. Но отступать было поздно.

— Тогда садись в машину, малость прокатимся, — сказал второй громила.

Мишка этого и ожидал. Естественно, бандиты не захотят беседовать у всех на виду.

— Сейчас... — пробормотал он. — Только напарнику струмент отдам... Эй! — крикнул он Сереже. — Возьми наши чистилки!

Сережа подошел, думая, как бы вызволить Мишку из этой ситуации.

— Ты что? — испуганно заговорил он. — Не езди! Нельзя садиться в незнакомые машины! Сам знаешь, сколько было всякого!

Больше он сказать не мог, чтоб не выдать Мишку.

— Да не боись! — ухмыльнулся громила с бумажником. — Не съедим мы твоего дружка. Через полчаса вернем в целости и сохранности.

Сережа понял, что тут ничего нельзя сделать.

— Я номер вашей машины запомнил! — на всякий случай крикнул он, отбегая к группе застывших мальчишек.

Он успел запомнить не только номер, но и как следует «срисовать» лица бандитов.

— Запоминай, запоминай! — весело помахал ему рукой второй громила. — Сам убедишься, что мы мужики порядочные.

Машина отъехала, и Сережа молча вернул все причиндалы парню, у которого Мишка их одолжил.

— Ну... Твой друг дает... — только и смог выдавить тот.

Все вокруг стояли бледные и потрясенные.

— Как же мы его не остановили? — бормотал Саша.

— А как его можно остановить? — угрюмо бросил Сережа. — Танком...

— Да ничего с ним не будет... — неуверенно сказал Голяк. Даже его проняло. — Наврет он им с три короба, получит деньги, и они его отпустят...

Сережа и Саша тоже на это надеялись. Только бы Мишка не натворил новых глупостей в своем желании побольше узнать о бандитах.

— Ладно, — вздохнул Сережа. — Пойдем к Петьке и Осе, «обрадуем» их. И будем ждать Мишку.

И друзья побрели назад на пустырь, не ведая, что сюрпризы этого дня еще не закончились.

 

Глава пятая

 

ШТЕМПЕЛИ НА ПОЧТОВОЙ КОРОБКЕ

Можно себе представить, что было с Осой и Петькой, когда они услышали о Мишкином «подвиге».

— Сумасшедший!.. — простонала Оса. — Да как он мог!.. Пока он вернется, мы с ума сойдем от страха!..

— Если он просто запарит им мозги... — Петька задумался. — Вдруг ему удастся выяснить, почему мы им нужны... Впрочем, что сейчас говорить! Ждать надо, и все тут.

— А если он не появится через полчаса? — спросила Оса. — Что тогда делать?

— Бить общую тревогу, — сказал Сережа. — Хотя я не думаю, что бандиты попробуют его похитить. То, что машина у них не краденая — факт. С краденой машиной так бережно не обращаются. И номера у них не поддельные. Они ж приехали в открытую, и еще должны приехать, нас искать.

— Не улавливаю логики, — сказала Оса.

— Сережка имеет в виду, что раз они собирались не один день колесить по нашим кварталам, то фальшивые номера для них просто опасны. Влипнуть можно в любой момент, ведь в Москве сейчас постоянные милицейские проверки, любую машину тормознуть могут, даже самую крутую.

— Крутые даже чаще тормозят! — ввернул Сережа. — Во-первых, больше вероятности, что бандит едет, а во-вторых, человек в крутой тачке предпочтет щедро откупиться, чтоб не связываться и времени не терять, особенно если спешит куда-то.

— Вот-вот, — кивнул Петька. — Понимаешь, Оса? Одна случайность, один малюсенький прокол с их стороны, и кто-то из патрульных заметит, что номера фальшивые. Поэтому они хороши только на один день. И потом, бандиты ведь не на серьезное дело выехали, а всего-навсего ищут нескольких детей. Так на фига им притворяться не теми, кто они есть?

— А раз они те, за кого себя выдают, то Мишке ничего не сделают! — подхватил Саша. — Ведь их сразу же сцапают, свидетелей полно, которые и номер машины запомнили, и видели, как Мишка с ними уезжал.

— Будем надеяться... — вздохнула немного успокоенная Оса.

— А я, пожалуй, вернусь к супермаркету, — сказал Сережа. — Ведь я Мишкин «напарник», бандиты меня видели, поэтому лучше будет ждать его там. А вы будьте здесь.

— Давай так, — согласились друзья.

И Сережа пошел к парковке, а остальные остались ждать его на пустыре.

Голяк сидел у задней стены супермаркета, на ящиках из-под апельсинов, рядом с большими воротами в складские помещения. Фургоны въезжали прямо в эти ворота и разгружались внутри. Он курил сигарету, стараясь держать ее как можно более залихватски, но при этом рука его чуть дрожала и он был бледен. Он до сих пор не мог прийти в себя после Мишкиной выходки.

— Слушай, ну твой друг — дурной! — обратился он к Сережке. — Но согласись, я ведь ни в чем не виноват. Я ведь вас предупредил? И хотел, чтобы у вас неприятностей не было. Так на хрена надо было на рожон лезть?

Голяк был напуган едва ли не больше всех. Впрочем, друзья несколько раз убеждались, что он на самом-то деле еще тот трус, и запросто скисает, если начинает пахнуть жареным.

— Разумеется, ты все сделал как надо, и тебе от нас — «большое спасибо» сказать можем, — ответил Сережа. — Слушай, а эти двое — они и правда совсем новые покупатели? Или все-таки раньше изредка появлялись здесь?

Голяк устало махнул рукой:

— Все пацаны говорят, что ни разу в жизни их не видели. Они специально подкатили, чтобы вас найти, факт. Я бы на вашем месте вообще... затих. И предкам капнул. У вас предки мощные, такой шухер могут поднять, что эти от вас отлезут... Слушай, а все-таки, по правде, за что они вас ищут?

— По правде — понятия не имеем! — ответил Сережа. — На чем угодно поклянусь. Наверное, ошибка какая-то.

— Да не может тут быть ошибки! — скривился Голяк. — Ты уж мне-то мозги не запаривай! Хотя, может, мне лучше не знать, — поспешно добавил он. — Меньше знаешь — спокойней спишь.

— Это точно, — кивнул Сережа. Говорить с Голяком ему было не о чем и незачем, и он пошел дальше. Тем более, что полчаса были на исходе.

Он завернул за угол супермаркета, и до парковки оставалось метров двадцать, как в его кармане запищал «уоки-токи».

— Алло! — сказал Сережа, поспешно выхватывая аппаратик и включаясь на связь.

— Это я! — раздался Мишкин голос, звучавший довольно глухо и слабо. Видно, Мишка находился на пределе дальности связи, которую обеспечивали «уоки-токи». — Хорошо, дозвонился, а то в третий раз набираю — не соединяется. За меня не волнуйтесь, но времени у меня в обрез. Я-то них «за кустики» на секунду слинял, сказал — приспичило. Срочно дуйте в наш двор, коробку от посылки выкиньте в мусор — в тот контейнер, который напротив окон нашего клуба! И сидите там с биноклями! Коробку еще раз изучите! Кажется, ты был прав! Пока!

И Мишка отключился.

Сережа бегом кинулся назад на пустырь.

— Что такое? — испуганно спросили его друзья, увидев его запыхавшимся, с перекошенным лицом.

— Порядок! Мишка вышел на связь — не зря «уоки-токи» брали! А сейчас — живо домой! По пути расскажу!..

Ребята помчались в свой двор. По пути Сережа передал им Мишкино сообщение.

— Он на расстоянии чуть больше километра от нас!.. До пустыря сигнал не доходил, и у меня сработал только тогда, когда я за угол вышел!.. Видно, такой слабый сигнал, что его даже здание экранировало!.. — закончил он.

— Но кое-что становится ясным!.. — Петька на бегу говорил с паузами, чтобы совсем дыхания не сбить. Единственный, кто вольготно чувствовал себя на такой скорости, — это Бимбо, без усилий семенивший рядом с ним. — Это... из-за Ежика и Поли... С посылкой и впрямь... заморочка... Кому-то надо точно знать, кто... их московские друзья... тот, кто посылку «помог» им отправить, к ним подмазался... и теперь им грозит опасность!..

Другие ничего не стали говорить, с Петькой все были согласны. И все они думали о том, какой же молодец Сережа, ведь мелкие странности, на которые он обратил внимание, и впрямь значили что-то важное!

До Петькиной квартиры они добрались минут за десять. Петька открыл дверь — и облегченно перевел дух.

— Никого! Отец еще на работе, а мама как раз повезла Катю на танцы! А то бы вопросов было!.. Где коробка?

Коробка стояла в углу кухни. Сережа сразу схватил ее и начал внимательно осматривать. Друзья обступили его со всех сторон.

— Смотрите! — показал Сережа. — Вот в чем дело!

— Что это? — спросила Оса.

— Читайте. Читайте, что это за почтовые штемпели!

— Обратный адрес — Брюгге... — прочел Саша. — Так мы знаем, что посылка отправилась из Брюгге... Тут штемпель малость расплылся, кляксой такой, и я...

— Да не там, где обратный адрес, смотри! Смотрите дальше!

— Действительно, печати очень смазанные и неясные... Но кое-что можно прочесть. «Служебное отправление», — разобрал Петя. — То есть, по-моему, это должно означать «служебное отправление». Я во французском не очень, но слова знакомо смотрятся. Тут еще и по-русски написано. Какой-то особый штемпель об оплате, что-то вроде того, что не облагается почтовым тарифом или что тариф взыскан через банковский счет... То есть организация, которая отправила эту посылку, отправляет все как бы бесплатно — за нее по безналичке все проплачивается, так? Или нет... Ребята, с этим еще надо разбираться!

— Когда? — вопросил Сережа. — Коробку надо срочно волочь в мусорный контейнер!

— Есть идея! — сказал Петька, выхватывая коробку у него из рук. — Айда в отцовский кабинет!

Ребята поспешили за Петькой. А тот включил отцовский компьютер и, пока тот тихо жужжал, готовясь к работе, взял в руки какую-то странную штуковину, вроде насадки к пылесосу на проводе.

— Это сканер! — объяснил Петька. — Им проводишь — Вот так — и он переносит в компьютер все изображения на поверхности, с которой соприкасается! Вот, смотрите!

Петька набрал нужные команды, потом провел сканером по всем стенкам коробки.

На экране компьютера появилось точное изображение всего, что было на коробке: и штемпелей, и почтовых марок, и Петиного адреса, написанного от руки, и обратного адреса в городе Брюгге... Петька для порядка проглядел все сканированное, убеждаясь, что ничего не упущено и что в компьютере все выглядит даже более четко, чем в реальности.

— Вот так! — подытожил он. — Сейчас уберем все эти изображения в отдельную папку, и папку оставим на рабочем столе компьютера, чтобы потом легче было с ней работать... Все, пошли!

— Только марки срежь, — подсказал Сережа.

— Почему?

— Да кто даст родителям выкинуть на помойку зарубежные негашеные марки? Если у этих типов хоть как-то котелок варит, они поймут, что коробку выбрасывали в большой спешке, и это может их насторожить...

— Ты прав, как всегда, — сказал Петя, отрезая ножницами угол с марками. — Может, и наш адрес срезать?

— Ни в коем случае! Судя по всему, за адресом они и охотятся... Будем надеяться, Мишка знает, что делает, подсовывая им в руки наводку на тебя.

— Брр! — Оса содрогнулась. А может, Мишка спятил?

— Я уверен, он рассчитал все правильно, — сказал Петя, хотя ему тоже было не по себе. — И мы не имеем права его подводить! Ведь он ради нас ввязался в эту авантюру и знает сейчас больше всех нас! Бегом к контейнеру! Только подождите, я бинокль возьму...

В серванте, к которому метнулся Петька, оказалось даже два театральных бинокля. Ребята прихватили их и на всех парах устремились из квартиры.

— Бимбо, ты сейчас дома! — только и успел крикнуть Петька, захлопывая дверь.

Через полминуты друзья были у мусорного контейнера и швырнули в него коробку. Еще через полминуты они влетели в свой полуподвальчик, где пододвинули стол к самой стене, чтобы достать до окон, вскарабкались на него и выглянули.

Мусорный контейнер был виден как на ладони. А с театральными биноклями они рассмотрят лица тех, кто полезет за коробкой, во всех подробностях!

Теперь им оставалось только ждать.

И ждать пришлось совсем недолго. Только это было не совсем то, на что они рассчитывали. К контейнеру подошли два бомжа и стали в нем рыться. Вытащив коробку, они с удовольствием ее осмотрели, проверили на прочность, поставили рядом с контейнером — и стали набивать ее пустыми пивными бутылками из контейнера! Пять минут — и они исчезнут вместе с коробкой!

— Нет, только не это!.. — простонала Оса. — И откуда их принесло?

Ребята скрежетали зубами от отчаяния и досады.

Ну кто мог предвидеть такое? Бомжи периодически ищут пустые бутылки, а заодно и другие вещи, но ведь не целыми днями они этим занимаются! И угораздило их именно сейчас!

Такая нелепость — и все летит кувырком!..

 

Глава шестая

 

МИШКА В РОЛИ ШАРАПОВА

Но надо наконец рассказать о том, что происходило с Мишкой с того момента, как он оказался на заднем сиденье роскошного «мерседеса».

— Давай так, пацан, — сказал громила, сидевший за рулем. — Без базара и без обид. Мы отъедем в тихий переулок и потолкуем. И ты о нашей толковне трезвонить не будешь. А мы поглядим. Если ты и вправду нам поможешь, то мы расплатимся с тобой по полной программе. А если выйдет промашка, то все равно уплатим тебе — за усердие. Но разумеется, намного меньше. Вот если ты возьмешься и дальше на нас работать, то получишь еще больше — когда нароешь побольше. Лады?

— Лады, — сказал Мишка, когда машина уже тронулась с места. — Вот только...

— Что? — спросил громила, сидевший на месте пассажира.

— Я... этого... Ну, в смысле в милицию меня не затаскают, если я вам помогу?

Громилы рассмеялись.

— Да что мы — звери, детей обижать? — сказал шофер. — У нас к ним дело есть, взаимовыгодное. Ну, из таких дел, о которых не распространяются, но в нем ничего незаконного нет. Так что будь спокоен, пацан.

Надо сказать, Мишку эти заверения не слишком успокоили.

А «мерседес» свернул в тихий переулок и остановился.

— Ну? — сказал второй громила. — Выкладывай, что у тебя есть.

— Так знаю я тут одну компанию, — начал Миша. — Воображалы жуткие, вечно нос дерут. Потому что у них у всех предки — крутые всякие...

— Их всего пять человек, да? — спросил шофер.

Мишка аж подавился. Выходит, эти типы и впрямь точно знают, сколько всего друзей! А Мишка еще надеялся, что Голяк чуть приврал со страху. Но у громил есть наводка на Петьку и Осу, и им надо вычислить остальных троих...

Мишка лихорадочно соображал. Почему, почему именно на Петьку и Осу пошла вся засветка? Другие что, хуже?

— Ну, вроде они чаще ходят впятером, — осторожно сказал Мишка. — Но иногда бывает шесть или семь. А их имен вы не знаете? Я бы тогда точно ответил, они или не они...

— Их имена?.. — задумался шофер, а второй раздраженно буркнул:

— И чего Куцый не додумался посылку вскрыть? Мы бы... — и осекся под суровым взглядом напарника.

Но Мишке этого было достаточно. Посылка! Так все дело в ней? Выходит, Сережкины рассуждения насчет того, что марки не погашены, были в самую точку? Теперь ясно, почему эти типы знают только про Петьку и Осу! Посылка была адресована Петьке, а про Осу Ежик, конечно, должен был упомянуть — если сперва хотел отправить посылку ей! И громилы наверняка знали, что в ней подарки для пятерых друзей. И что они надписаны! То есть все названы по именам! Но какой-то Куцый, отвечавший за доставку посылки, не удосужился ее вскрыть, чтобы выяснить имена остальных! А им надо знать про всех, чтобы начать действовать!

Ну и закрут получается!

— Парня зовут Петька, — сообщил шофер. — А девчонку... Погоди, как ее там?

— Ой! — Мишка хлопнул себя по лбу. — Петька среди этих ребят точно есть, а вот у девчонки такое смешное прозвище, что никак ее настоящего имени не вспомню!..

— Ну а фамилия ее? — настойчиво спросил шофер. — Ведь если ее отец — знаменитый футболист, то фамилия должна быть всем известна, так?

— Ну конечно! — Мишка почувствовал прилив вдохновения. — Я, вообще, футболом не интересуюсь, хоккей люблю, да и тот смотрю, когда пьяный отец в телевизор не пялится. Тогда пойди попробуй на другую программу переключить! Так по мордасам схлопочешь, что не обрадуешься! Но фамилию этого футболиста я знаю... Птичья такая фамилия, забавная. Черт, как же она? Жаворонков, что ли?

— Не помню что-то никакого Жаворонкова, — нахмурился шофер.

— А мне кажется — что-то знакомое, — сказал второй. — Только не Жаворонков это, а кто-то другой. Надо бы у босса спросить.

— Не говори «гоп»... — буркнул шофер. — Сперва надо убедиться, что мы в точку попали, а потом про этих ребят докладывать. Что еще рассказать можешь? — спросил он у Мишки.

— Ну, могу показать приблизительно, где они живут...

— Ты остальных-то по именам знаешь?

— Не всех. Вот в лицо знаю всех.

— Как зовут тех, кого ты знаешь?

— Мишка и... и Сашка. Да, Сашка, по-моему. Я ж говорю, это не моя компания. Просто...

— Просто тебя завидки берут, на них глядючи? — спросил второй.

— Не то чтоб завидки, а обидно, — ответил Мишка. — Тут вкалываешь, вкалываешь, а они пальцем о палец не ударят, и все у них есть, и даже посылки из-за границы получают, и вообще...

— Посылки из-за границы? — насторожился второй. — Откуда ты знаешь?

— Я... — Мишка запнулся. — Сейчас объясню, только можно я выскочу вон в те кустики? Мочи нет — я две бутылки «Фанты» выдул...

— Беги! — разрешил второй. — Только быстрее!

И Мишка, выскочив из машины, убежал за кустики, вытащил «уоки-токи» и стал нажимать кнопку выхода на связь. К его отчаянию, никто не отвечал. Лишь на четвертый раз ответил Сережа...

Мишка рассуждал так: раз посылка приехала к Петьке через человека из этой мафии, или кто они там еще, то адрес на посылке они должны были переписать. Раз они ищут Петьку — значит, адреса почему-то у них нет — то ли из Бельгии не сообщили, то ли их человек его потерял, то ли еще какая накладка произошла. Суть в том, что этот адрес все равно быстро восстановят, поэтому, если они получат в руки коробку, то Петьке и его родителям от этого ни тепло, ни холодно. И потом, им явно нужны все данные пятерых друзей, поэтому они не начнут действовать, пока их не раздобудут. То есть у ребят будет пауза, чтобы понять, что нужно этим типам и как действовать. И если они заполучат коробку с Мишкиной помощью, то он завоюет их полное доверие, и громилы оставят его при себе для дальнейших поручений. И тогда о-го-го сколько можно будет разузнать и вынюхать!..

— Чего ты так долго? — недовольно спросил шофер, когда Мишка вернулся в машину.

— Отлил от души! — безмятежно сообщил Мишка. — Так о чем мы говорили?

— Ну, наглый пацан! — расхохотался второй. — «О чем мы говорили» — как будто босс!

— Кстати, — повернулся к Мишке шофер, — меня зовут — дядя Витя, а его — дядя Степа. А теперь продолжим. Так что там насчет посылки?

— Да этот, Петька... — Мишка недовольно поморщился. — Я, значит, шарил там за пустыми бутылками или что еще подвернется...

— В мусорном контейнере? — уточнил «дядя Витя».

— Угу, — кивнул Мишка. — А этот Петька притащил мусор и с ним коробку из очень твердого и толстого желтого картона и кинул в контейнер. Я, значит, поворошил в коробке, но там ничего интересного не было, сплошной пенопласт. Я там ее и оставил. А на ней было написано, что это посылка из Бельгии. Я и подумал, что, вот гад, еще из-за границы посылки получает!

— Как по-твоему, эта коробка еще в контейнере? — спросил «дядя Степа».

— А где ж ей еще быть? — Мишка пожал плечами. — Мусор по три дня не вывозят.

— Тогда надо бы ее забрать...

— Погоди! — одернул его «дядя Витя». — Вот это действительно с боссом согласовать не худо бы.

— Ты и звони! — бросил «дядя Степа».

— И позвоню! — сказал «дядя Витя», доставая мобильник. — Босс? — сказал он в трубку. — Тут такое дело, у нас все схвачено... Нет, еще не за все заплачено, — рассмеялся он, — но близко к тому. Пронырливый парнишка подвернулся. Да, босс, есть такой футболист — Жаворонков? А, понял!

«Дядя Витя» рассмеялся, подмигнул напарнику и показал ему большой палец.

— И это еще не все. Главное, коробку от посылки эти лохи выкинули. Ну да, парнишка готов показать, в каком контейнере она лежит, но Степан нарваться боится, вот и захотел, чтобы я вам позвонил... Понял! — Он сказал «понял», с ударением на последнем слоге. — Ну да! А что с пацаном? Я имею в виду, завязываться дальше или нет? Понял! Так и сделаем! — Он отключился от связи и сказал: — Босс велел коробку изымать, не раздумывая, а то мало ли что! Это нам повезло, что они ее сразу выбросили, а то ведь... — не договорив, он повернулся к Мишке. — А к тебе, пацан, разговор будет. Сейчас покажешь нам эту мусорку. Но если хочешь еще подзаработать, то есть для тебя следующее задание. Надо выяснить, что за посылочка в этой коробочке была. Возьмешься?

— Да как же я выясню? — Мишка развел руками. — Ведь мне к этой компашке и не подмазаться.

— А ты придумай, как к ним подкатить. А пока — держи. — Он вручил ему сотню долларов. — Вторую получишь, если коробку найдем и убедимся, что та самая... Да, а футболист этот, наверно, Ласточкин.

Мишке ничего не оставалось делать, как хлопнуть себя по лбу и сказать:

— Конечно Ласточкин!.. Был бы хоккеист — я бы без всяких вспомнил.

— Ну, Ласточкина найти — не проблема, — заметил «дядя Степа». — Только как к нему подкатить? С такими людьми надо по-особому разговаривать, им козу не сделаешь. Себе дороже выйдет, коли что.

— Ну, на этот счет пусть боссы голову ломают, — сказал шофер. — Как они скажут, так и сделаем.

— Это точно, — согласился «дядя Степа». — Не наша это головная боль.

— А теперь показывай, куда ехать.

Мишка непроизвольно посмотрел на часы, прикидывая, успели друзья добежать до дому и положить коробку в мусорный контейнер или нет.

— Эге! — сказал вдруг «дядя Степа». — Чтой-то часики у тебя больно фирменные для такого оборвыша.

И точно — часы были хорошие, «настоящие», как выражался Мишка. Отцовский подарок на день рождения — Мишке стукнуло тринадцать два месяца назад. Так-то Мишка был прикинут как надо: и джинсы потрепанные, и футболка грязная, и кроссовки поношенные. Он не очень-то следил за одеждой, да и стоит ли гонять по улицам во всем новеньком и чистеньком — все равно через пять минут замараешься. И даже если бы он был во всем самом что ни на есть «убойном», бандитов бы это не смутило. В Москве можно приодеться еще как, шаря по контейнерам. Но вот часы — другое дело. Такие часы просто так не урвешь.

Мишка после секундного замешательства нашелся.

— Нравится? — Он поднял руку, демонстрируя часы. — Я тоже приторчал! С пьяного снял, мужик даже и не заметил.

Бандиты опять рассмеялись.

— Ну, ты даешь, парень! Если ты и с нашим порученьицем так справишься, то сможешь не одни такие часы купить!

Мишка почувствовал себя совсем Шараповым. Только тот на пианино бряцал, а Мишка насчет часов выкрутился.

— Так что конкретно у этих чмо надо выяснить? — спросил он.

— Конкретно — узнаешь. А пока поехали, коробку заберем, — сказал «дядя Витя». — Показывай дорогу.

— Значит, так, — объяснял Мишка. — Сейчас едем вперед до конца переулка и направо, потом еще раз направо...

Он послал бандитов немного кружным путем, чтобы выиграть минут пять, а то и десять. По всем подсчетам его друзьям этого должно было хватить, чтобы добежать до Петькиной квартиры и водрузить коробку в контейнер.

«Надо же! — думал Мишка. — Приходится секунды считать, чтобы не ошибиться, как в футболе и хоккее или в забеге на сто метров, где чуть неправильно наклонился, и уже тебя кто-то обогнал на полсекунды! Прямо «не думай о мгновеньях свысока», честное слово!»

— Вот сюда, — показал Мишка. — Этот мусорный контейнер вон в том дворе, в другом его конце, но заезд отсюда.

— А мы заезжать не будем, — сказал шофер. — Незачем тут машиной светиться, ведь в этом дворе они все и живут, факт. Мы ножками пройдемся. Показывай, куда идти.

— Ага, пройдитесь, а я в машине подожду, — сказал «дядя Витя». — Если что, сразу газанем, и вся недолга.

— Да что там быть может? — хмыкнул Мишка. — Заберем коробку — и все.

— Ты, парень, еще не знаешь, на какие случайности иногда можно нарваться, — назидательно заметил «дядя Витя». — А мы уж... — Он сделал выразительный жест: мол, нас на мякине не проведешь!

Он как в воду глядел. Мы-то знаем, что коробка стала добычей двух бомжей, которые очень обрадовались такой подходящей таре под пустые бутылки. Так что Миша и «дядя Степа» могли вообще не найти никакой коробки.

Но кое-что они обнаружили... А вот что именно...

Ладно, не будем забегать вперед.

Итак, «дядя Витя» остался в машине, а Мишка со вторым громилой вошли во двор. И от того, что Мишка там увидел, у него глаза на лоб полезли!

 

Глава седьмая

 

КАК «ПРОДАЛИ» МЯКИНА-СТАРШЕГО

А произошло вот что...

Итак, ребята наблюдали, оцепенев, как драгоценная коробка готова исчезнуть вместе с бомжами. Но оцепенение быстро прошло — ведь надо было что-то делать, что-то предпринимать!

— Я пойду остановлю их! — рванулся Петька.

— Не надо! — тормознул его Саша. — А если эти подъедут?.. У тебя, можно сказать, на лбу написано, что ты — тот самый, кто им нужен. — Я знаю, что нужно делать. — И, спрыгнув со стола, он выбежал из клуба во двор.

Конечно, было страшновато, когда он подбежал к двум бомжам. Но Саша был настроен решительно. Поправив очки, чтобы выглядеть солиднее, пухлый Саша предстал перед бомжами:

— Эй, мужики? Что вы делаете?

— Не видишь, бутылки собираем, — отмахнулся от него один из бомжей. — Гуляй, малец, не мешай.

— А коробку зачем вытащили? — не отставал Саша. — Чтобы потом бросить ее где-нибудь и мусор на улицах разводить?

— Слушай, тебе-то какое дело? — поднял голову второй бомж.

— Большое. Мой отец — участковый этого района. Мне он поручил за порядком на улице следить.

Бомжи немного оторопели.

— Слушай, малец, не будь гнидой, — наконец сказал первый, — мы ж никому не мешаем. А коробку сейчас в другую мусорку положим, честное слово, вот бутылки сдадим и...

— Я вам не верю! — не сдавался Саша. — Найдите что-нибудь другое, целлофановый пакет какой-нибудь, что-нибудь, что можно в любую урну бросить. А коробку положите назад.

— Да чего ты прицепился к этой коробке?! — взвился второй бомж. — Мама она тебе, что ли, а?

— Я вам сказал, слежу за порядком!

— Да плюнь ты на него, — разозлился первый. — Вот еще, пиявка малолетняя. Бери коробку с бутылками и пошли.

— Уйдете — больше никогда не будете по местным контейнерам шарить. — Я отца предупрежу, он вам такую веселую жизнь устроит...

Бомж, уже поднявший было нагруженную бутылками коробку, поставил ее на землю и, посмотрев на Сашу, с тоской сказал:

— Слушай, ну чего тебе надо? Таких, как мы, всякий может обидеть, факт. А ты... Если ты таким мальцом насобачился власть показывать, то каким же дерьмом ты будешь, когда вырастешь?

Саша и сам чувствовал себя препаршиво, понимая, как он выглядит в глазах бомжей: этаким надутым пузырем, который, пользуясь тем, что у него отец — из ментов, цепляется ко всем, кто не может дать сдачи. «На их месте, — подумал Саша, — я бы содрал с меня штаны и как следует выпорол...» Эх, если бы эти бедолаги знали, почему он на самом деле цепляется к ним... Но роль надо было доигрывать до конца — хотя играть ее становилось все противней.

— За ругань и ответить можно, — сказал Саша. — Только вы не заводитесь. Я не власть показываю. Как мне поручено за порядком следить — так я и слежу. А бутылки собирайте сколько угодно. Я могу вам даже показать места, где их полно. Без них только чище и мусора меньше.

— Да ты этот, как он называется... педант, — сообразил второй бомж. — У тебя все должно быть по своим местам и по полочкам, как в аптеке, да?

— Именно, — согласился Саша.

— Так где есть бутылки-то? — заинтересовался первый. — И какие?

— Пивные, темного стекла, — сказал Саша. — За них больше денег дают. А где — скажу, когда коробку на место положите.

— И попала тебе вожжа под хвост с этой коробкой... — вздохнул второй бомж, но выудил из контейнера несколько драных целлофановых пакетов и начал перекладывать в них бутылки из коробки...

Именно эту сцену и застали Мишка и «Дядя Степа», войдя во двор: двое бомжей, неторопливо вынимавших из коробки бутылки под строгим надзором маленького пухлого мальчика в очках.

— Эй! — «дядя Степа» замер на месте. — Что здесь происходит?

Мишка сразу сообразил, что произошло. И ответил в самую точку — он все-таки хорошо знал своих друзей!

— А это сын местного участкового. Он всегда бомжей гоняет.

— Сын участкового, говоришь? У-гм... А коробка — та самая?

— Вроде да, — кивнул Миша. — То ли он себе забрать ее хочет, то ли велел бомжам назад в контейнер положить, чтобы после их ухода разбросанного мусора не оставалось...

— Ты его знаешь?

— Немножко.

— Ну и как он?

Мишка пожал плечами:

— Нормальный парень...

— А отец?

— Вроде тоже нормальный мужик. Не злой, не гадливый. Он ведь и у нас бывает — соседи его вызывают всякий раз, когда батяня с маманей разбушуются спьяну. Ну, придет, утихомирит...

— То есть договориться с ним можно? Мишка понял, что нужно «дяде Степе».

— Ну, не знаю... — уклончиво ответил он. — Говорят, кому надо, те всегда договариваются, потому что он мужик хороший и с понятием... — Мишка выразительно потер друг о друга большой и указательный пальцы — жест, которым дают понять, что человек неравнодушен к деньгам и берет взятки. — Но тут я боюсь сказать наверняка.

— Ну, дыма без огня не бывает! — рассмеялся «дядя Степа». — Так, говоришь, немного знаешь сына участкового?

— Немного знаю, — подтвердил Мишка.

— И можешь нас познакомить?

— Нет проблем! Пошли!

Бомжи тем временем закончили перекладывать бутылки.

— Вот, — сказал первый, ставя коробку назад в мусорный контейнер. — Теперь говори, где бутылки?

Саша вздохнул. У них в клубе был собран НЗ — пятьдесят бутылок, которые ребята постановили сдать только в случае крайней необходимости. Даже Ежику позвонить на «бутылочные» деньги они не решились! Хотя теперь становилось все очевидней, что ему надо звонить как можно скорей... Но Саше не хотелось оказаться перед бомжами совсем свиньей, вот он и решил пожертвовать, надеясь, что друзья его поймут.

— Видите дверь вон того полуподвала? — показал он. — Пойдите постучитесь, скажите ребятам, что вы за бутылками. На меня сошлитесь, на Сашку Мякина, сына местного участкового, а то мало ли что... И вообще, не будете мусорить — мы с вами всегда поладим.

Бомжи заспешили к подвалу. Саша еще услышал, как один тихо говорит другому:

— Тронутый малец, факт. На порядке поехал...

Тут Саша услышал негромкий свист и обернулся.

Он увидел, что свистнул ему громила в модном пиджаке, а за спиной этого громилы маячит Мишка.

— Эй, паренек! — сказал громила. — Дело есть.

— Ну? — Саша напрягся.

— Чего ты этих бомжей шуганул?

— Отец велит их гонять, — ответил Саша.

— Отец? А кто он?

— Он — здешний участковый.

— Ух ты! — Громила изобразил улыбку. — Власть, значит?

— Ну, власть...

— Это хорошо, что я вдруг надумал к тебе обратиться. Я как раз здешнего участкового ищу. Переговорить мне надо, по делу. Не познакомишь с отцом?

— Это можно... — Саша начал догадываться, откуда ветер дует. — Но почему вам в отделение не подойти?

— Как же, где его там искать? Участковые вечно в бегах. И вообще, мне бы на нейтральной территории... Возможно?

— Ну что ж, — помедлил Саша. — Только отец будет дома часа через три, не раньше. И мне с ним сперва переговорить надо, а то он еще втык даст, что я вас без разрешения привел. Что мне сказать, какое у вас дело?

— Да дело плевое! Надо найти одного человека в этом районе. Он ведь тут всех знает, да и в паспортном столе может поглядеть. Лучше к участковому обратиться, чем неделю на поиски тратить. Верно?

— Верно, — согласился Саша. — Я попробую.

— Попробуй. Держи — это тебе за труды.

Бандит вручил ему пятидесятирублевую бумажку. Очень Саше не хотелось брать бандитские деньги, но ведь он — «сын продажного мента», а «яблочко от яблони недалеко падает». Поэтому он не только взял деньги, но и сказал:

— Это ведь аванс, да?

— Если получится, еще дам, — ответил громила.

Саша хитро подмигнул:

— Я думаю, получится... Как мне вас найти?

— А вот через этого пацана, — громила кивнул на Мишку. — Он говорит, вы знакомы.

— Вроде... — Саша прищурился, как бы вспоминая Мишку. — Тебя, кажется, Мишкой зовут?

— Точно, — кивнул тот.

— И где ты будешь?

— Так я могу сам к твоему дому подгрести, когда скажешь. Я ведь знаю, где ты живешь...

— А позвонить тебе?..

— Не, не выйдет. Отец опять запил... Может, как раз сейчас твой отец моего «воспитывает».

— Хорошо. — Саша взглянул на часы. — Сейчас полседьмого. В полдесятого подходи!

— Конечно!

— Я выйду и скажу, выгорело или нет.

— Лады!

— ...Слушай, — вмешался в разговор громила, — а что это за коробка, из-за которой ты с бомжами воевал?

— Да самая обыкновенная, — пожал плечами Саша. — Я слежу за порядком, они мусор из контейнера вокруг расшвыривали.

Громила подошел, достал коробку из контейнера.

— Крепкая еще... Не возражаешь, если я ее возьму? Под канистру с маслом, чтобы в багажник не' протекало.

— Берите! Мне-то что?

— Отлично! — Громила повернулся к Мишке. — Пойдем поговорим о наших делах.

И они пошли со двора, а Сашка направился к подвалу. Оттуда, пошатываясь и сгибаясь под тяжестью бутылок, как раз выходили два бомжа...

— А этот твой знакомый сын участкового — еще та шкура, — сказал «дядя Степа», когда они с Мишкой отошли подальше. — Оттягиваться на бомжах — это какой же подлюга из него выйдет... Ну, нам-то чем подлее, тем лучше.

«Дядя Степа», похоже, совсем перестал стесняться и спокойно показывал Мишке свое истинное лицо, зачислив мальчика в сообщники.

Мишка кивнул.

— Порядок? — спросил «дядя Витя», открывая им дверцу машины.

— Полный! — весело ответил второй «дядя». — Вот она, коробочка! Повезло, я на местного участкового вышел — продажный мужик, достанет нам все сведения, какие нам нужны.

— Да ну? — восхитился Витек.

— Вот тебе и «ну»! Удачный денек сегодня... Теперь разберемся с тобой, — «дядя Степа» повернулся к Мишке, — вот тебе сотня, заслужил. Так как ты нам передашь, где и когда участковый будет нас ждать?

— Ну, я еще не знаю, давайте возле супермаркета или еще где...

— Давай возле супермаркета. Он ведь круглосуточный, так?

— Так.

— Славно... Если в половине десятого ты с этим ментовским щенком встречаешься, то в десять уже будешь у супермаркета?

— Хорошо, — кивнул Мишка.

— Заметано!.. До скорого.

Мишка подождал, пока машина отъедет, и побежал в клуб, к друзьям.

Ребята сидели вокруг стола и возбужденно обсуждали события.

— Вот это да, братцы! — Мишку прорвало. — Видали? — Он швырнул на стол двести долларов. — Теперь мы можем звонить Ежику хоть круглые сутки, и вообще!.. Такой наворот, от которого даже я ошалел!

— Расскажи лучше, что там у тебя происходило, — сказал Сережа, когда друзья обрели дар речи, пропавший у них на несколько минут от вида денег. — А как с этими долларами быть, мы потом решим. Спрячь их пока у себя.

Мишка рассказал, что с ним происходило, а потом друзья рассказали о своих приключениях.

— Нам надо теперь решить несколько вопросов, — подытожил Петька. — Во-первых, мы должны сдаться взрослым. Тут такое дело, что нам самим не справиться. Тем более, я засвечен, а Осу они вот-вот вычислят. Мы должны быть осторожны, возможно, они попытаются проникнуть в наши квартиры или еще что-нибудь подлое совершат. Я бы сейчас позвонил дяде Боре...

— А я бы сначала переговорил с отцом, — сказал Саша. — Надо убедить его сыграть роль продажного мента. Причем убеждать, мне кажется, мы должны все вместе — меня одного он может и не послушать.

— Так мы же можем все объединить, — предложил Сережа. — Пойдем к тебе, а от тебя Петька позвонит Борису Александровичу. Может, и он подключится... Ведь если твой отец будет «продаваться» — его обязательно надо подстраховать, все может случиться. Да и Борис Александрович проинструктирует твоего отца в десять раз лучше, чем все мы.

— По-моему, отличная идея! — воскликнул Мишка. — Пойдем к тебе, Сашка!

И друзья направились к Мякиным, в соседний дом.

 

Глава восьмая

 

В ГОРОДЕ ГЕНТЕ

В Бельгии в этот день тоже происходили интересные события, заслуживающие самого пристального внимания.

В то утро, когда ребята получили посылку от Ежика, у самого Леньки был выходной. Утром — короткая тренировка, и все, больше никаких занятий, ни футболом, ни писаниной, ни всякой математикой и прочим. Этот день был у Ежика разгрузочным.

И именно сегодня «клевый чувак», о котором Ежик писал друзьям, взялся свозить его с постоянно быть начеку. На Игнатия Васильевича он периодически посматривал косо лишь для порядка. Он видел, что Поля относится к их новому знакомому абсолютно спокойно и доброжелательно, а ведь у нее было чутье на хороших людей. Не говоря уж о том, что она могла порой просто видеть мысли другого человека. Хотя в последнее время это случалось все реже и реже, что Ежика очень радовало. Он переживал за сестру и боялся, как бы ее удивительные способности не поломали ей жизнь. Возьмут и затаскают по лабораториям и институтам как подопытного кролика, чтобы понять, как это у нее получается, — знаем мы этих ученых!

Еще хуже, если о способностях Поли пронюхает какая-нибудь мафия — ведь они многое отдадут, чтобы заполучить человека, способного читать мысли и планы их конкурентов! Еще похитят — и расхлебывай потом...

Поэтому он постоянно просил сестру, чтобы она помалкивала в тряпочку, даже если у нее язык чешется сообщить что-то удивительное, подмеченное ею в том или другом человеке.

Он напрягся, когда Поля задала Игнатию Васильевичу вопрос о Кусакине. Правда, «клевый чувак» не удивился. Решил, видно, что девочка спросила наугад. Но Ежик все равно отругал потом Полю. А она сказала: «Нет, у него можно было об этом спросить». — «Откуда ты знаешь, что можно?» — Ежик и удивился, и начал немного кипятиться. «Знаю, и все, — сообщила Поля. — И потом, ты не волнуйся. Я действительно все реже и реже могу что-то увидеть».

Да и врачи и исследователи говорили, что у Полины удивительные способности сходят на нет. Видно, заключали они, это было что-то детское, связанное с возрастом и ранними травмами психики... А Ежика это только радовало. Он мечтал о том, чтобы его сестра была нормальной девочкой, не отличающейся от всех прочих. Красивой и опрятной, вот и все.

Когда он вышел с тренировки, Игнатий Васильевич и Поля ждали его у машины. Ежику показалось, что они о чем-то увлеченно разговаривали и замолкли при его появлении. Он, естественно, напрягся на секунду, но вид у «клевого чувака» и у Поли был слишком безмятежный, и Ежик успокоился.

— Ну что, едем? — спросил Игнатий Васильевич, открывая дверцу машины, чтобы ребята сели на заднее сиденье.

— Едем, конечно! — откликнулся Ежик. По бельгийским понятиям, от Брюгге до Гента расстояние порядочное. Хотя по российским — не расстояние, а тьфу, все равно что из Москвы на подмосковную дачку махнуть.

Игнатий Васильевич вел машину легко и непринужденно.

— Кстати, какие твои прогнозы на чемпионат Европы? — глядя на детей в зеркальце заднего вида, спросил он у Ежика.

Тот пожал плечами:

— Не знаю. За наших буду болеть. За бельгийцев то есть, раз уж Россия вылетела. Впрочем, нашим, по-моему, мало что светит.

— Почему? — полюбопытствовал их новый друг.

— Потому что они козлы! — брякнул Ежик. Но это надо сказать, был тот случай, когда верна поговорка: «ругает — значит любит».

— То есть, — Ежик поспешил объясниться в более дипломатичных выражениях, — я хочу сказать, они так и играют в ломовой футбол. Рубятся на поле и порой доимают. Но сейчас одним танковым наездом классную команду не прошибешь. Если начнут играть против них в быстрый пас, вот и закружится у них голова, факт. Нам бы одного классного разыгрывающего, каким Энцо Шифо был! И хорошо бы еще, чтоб Люк Нилис разыгрался. А так... — Он выразительно махнул рукой.

— А вот ты, — настаивал Игнатий Васильевич, — на кого бы ты сделал ставку?

— Ой не знаю! — ответил Ежик. — У нас у самих такие споры — и в клубе, и всюду. Наши нервничают, что Франция может чемпионом стать.

Здесь тоже нужно сделать маленькое пояснение: поскольку французы относились к бельгийцам как к «младшим братьям» (и по-французски говорят, и культура, в общем, французская, и тот же Брюгге в свое время принадлежал герцогам Бургундским), то для бельгийцев было очень важно доказать, что они именно французов могут обыграть. Соперничество во многих областях, в том числе и в футболе, бывало особенно острым.

Кто читал Агату Кристи, тот помнит, наверное, как Эркюль Пуаро периодически возмущенно поправлял собеседников: «Я не француз, я бельгиец». Точно так же и другие бельгийцы старались доказать свою «самость» при каждом удобном случае. И если бы они не стали чемпионами Европы, но выиграли у Франции, то бельгийцы простили бы своей сборной любое следующее поражение.

— А ты сам как считаешь? — не унимался Игнатий Васильевич.

— Ну... — Ежик задумался. — Французы очень даже могут стать чемпионами. Убойная команда. Один Зидан чего стоит!

— А ты хотел бы быть похожим на Зидана? — спросил «клевый чувак».

— Я на себя хочу быть похожим! — гордо ответил Ежик. — А вообще про меня говорят, что я больше всего напоминаю Христо Стоичкова, и мне тоже надо свой характер сдерживать, как и ему. Чтобы команду не подводить. Но, если честно, я хочу быть таким, как Йохан Кройф. Нам показывали на видео все матчи «летучих голландцев». Да я и сам купил кассету, где все их матчи на чемпионате мира семьдесят четвертого года. Это ж умереть можно! Хоть тогда и медленней играли, но класс-то какой! Обидно, они тогда немцам финал проиграли. А у Кройфа я просто каждое движение изучаю.

— Похоже, ты за голландцев будешь болеть больше, чем за бельгийцев, — усмехнулся Игнатий Васильевич.

Ежик тоже хмыкнул:

— Болеть я буду за бельгийцев, а переживать за голландцев. Так годится?

— Годится. — Тот развеселился еще больше. За такими разговорами они и скоротали дорогу до самого Гента.

— Ну? — спросил Игнатий Васильевич на въезде в город. — Куда сначала?

— Ежик больше всего хотел попасть в музей казней и пыток, — сообщила Поля. — Но Гийомы говорят, что нам туда нельзя. Что это не для детей,

— «Не для детей»! — поморщился Ежик. — Как будто нас «травмировать» можно! Да один «Кошмар на улице Вязов» пострашнее, наверно, всего этого музея, вместе взятого! А я и его видел, и другие «ужастики»!

— Хм... — Игнатий Васильевич задумался. Мы можем пойти на компромисс. Скажем, тебя запустим в музей, а мы с Полей погуляем, потому что ей действительно не стоит видеть все эти мрачные экспонаты. Мы пройдемся по нескольким известным мне магазинам сувениров и магазин кружев, которые сами не хуже любого музея, только экспонаты в них намного приятней. Если вас это устроит...

— Меня — да! — быстро сказал Ежик.

— И меня тоже! — согласилась Поля.

— Хорошо. Тогда давай найдем место, где можно припарковаться, а потом мы проводим тебя до музея.

Они нашли место неподалеку от Гентского собора.

— Кстати, — кивнул Игнатий Васильевич. — В этом соборе находится знаменитый Гентский алтарь Ван Эйка. Вы его видели?

— Еще бы! — ответил Ежик. — Уж туда Гийомы нас сразу повели. Он действительно просто чудо! Весь как будто светится.

— И трава такая зеленая, как больше ни у одного художника не получалось, — сказала Поля. — И вся так нарисована — травинка к травинке. Такая свежая и мягкая, что прямо тянет вбежать в картину и побегать по ней. Просто чудо!

— Действительно чудо, — согласился их «гид».

Они уже выбрались из машины, и он запирал дверцы.

— Специалисты так и ломают головы, почему краски на этой картине не темнеют и не жухнут уже столько веков, а смотрятся такими яркими и сочными, будто только вчера положены. Ни одному художнику в мире не удавалось добиться такого! А ведь братья Ван Эйк были не только удивительные живописцы, они были еще и первопроходцы. Это они изобрели масляную краску.

— Что, до них люди не знали масляных красок? — недоверчиво спросил Ежик.

— Вот именно. И масляные краски оказались настолько прочными и удобными, что в живописи произошла целая революция. А до гентского алтаря люди и не подозревали, что такое возможно. Но вы знаете, у первооткрывателей многое получается хуже, чем у Их последователей, которые могут что-то усовершенствовать и доработать. Казалось бы, художники следующих поколений должны были сделать масляные краски еще лучше, исправить что-то не учтенное братьями... Ан нет! Братьев Ван Эйк так никто не переплюнул. Какой-то особый был у них рецепт, уникальный. Недаром, говорят иногда, что этот рецепт им принес ангел с неба.

— И откуда вы все это знаете? — восхитилась Поля.

— В Бельгии живу давно и в Гент часто наезжаю, — улыбнулся их добровольный гид. — А то, что я вам рассказываю, можно прочесть во многих буклетах и путеводителях... Нам туда.

Они перешли красивый пешеходный мост и подошли к замку, с суровой гордостью возвышавшемуся над городом.

— Оттуда, с верхних площадок крепости, просто великолепный вид, — показал Игнатий Васильевич. — Ладно, давай возьмем тебе билет — и ступай. Часа тебе хватит? Через час мы будем ждать тебя у выхода.

Ежик без лишних слов устремился в музей, чтобы не упустить ни единой минуты отведенного ему часа.

В первом зале и впрямь стояла настоящая гильотина. Ежик обошел ее со всех сторон, даже осторожно потрогал пальцем лезвие ножа...

«Интересно, сколько голов она отрубила перед тем, как попала в музей?» — невольно подумал он.

Ему сделалось немного не по себе. Вроде все чинно, спокойно, экспонаты на местах — но совсем другое чувство, чем когда смотришь «ужастики». Тогда знаешь, что все это выдумка и, если очень уж страшно, можно напомнить себе, что киношная кровь сделана из краски, а всякие там искромсанные тела — это спецэффекты. Но здесь все было настоящее. И, оказывается, когда понимаешь, что перед тобой настоящее — совсем иначе ко всему относишься. Пусть все эти причиндалы и лежат под стеклом мирно и безвредно, с соответствующими табличками, но...

Ежик посмотрел все. И огромные щипцы палача, чуть тронутые ржавчиной, и какие-то совсем дикие приспособления и механизмы, и сценки с манекенами в натуральную величину... Особенно его поразила сценка, где человека растягивали канатами в разные стороны на специальном пыточном ложе так, что он уже чуть не разрывался пополам. А лицо манекена выражало муки и ужас...

Словом, хоть Ежику все это и было безумно интересно, но на свежий воздух он вышел с удовольствием и облегчением. Оттуда, с главной башни, между зубцов старинных стен, вид на город и впрямь открывался потрясающий.

Ежик стоял и всматривался в даль. И далеко внизу, в начале красивой старинной улочки, на которой располагались магазины антиквариата и кружев, он даже разглядел Игнатия Васильевича и Полю. Они шли в сторону пешеходного моста, ведущего к замку, встречать Ежика.

В руках у Поли был небольшой сверток — видимо, их добровольный опекун опять купил ей очередную красивую безделушку.

«Нет, нормальный мужик... — подумал Ежик. — И ничего нет странного в том, что он с нами носится...»

Тут он увидел, как к его попутчикам подошел мужчина и о чем-то заговорил. Разговор был недолгим — похоже, он просто спросил дорогу. Во всяком случае, Игнатий Васильевич махнул рукой, и тот заспешил дальше.

И Ежик, сразу забыв об этом моменте, стал неспешно спускаться вниз.

Однако если бы он услышал сам разговор, то он не только удивился бы, но и по-настоящему напугался. А реакция Поли его бы поразила и встревожила.

— Привет, Куцый! — по-русски сказал мужчина, подошедший к Игнатию Васильевичу. — Поймал твое сообщение на автоответчике, что ты в Генте. Не боишься разгуливать по городу?

— Не боюсь, — ответил тот. — И прекрати называть меня Куцым!.. — тихо добавил он. — Скажи лучше, как дела?

— Как сажа бела! — ответил подошедший. — К тебе есть срочное дело. Тут один важный груз пойдет сегодня вечером, через Остенде...

— Понял, — кивнул Игнатий Васильевич. — Организую. Еще вопросы есть?

— Все вопросы — потом. Где будешь?

— В обычном месте.

— Хорошо, подъедем. И позаботься, чтобы нам не мешали.

— Позабочусь, — буркнул Куцый. — До скорого.

— До скорого, — усмехнулся его собеседник и пошел вверх по улице.

— Почему тебе опасно бывать в Генте? — спросила Поля.

— Из-за той истории... — ответил Игнатий Васильевич.

— Когда тебе пришлось удирать от полиции?

— Да. Но... но меня никто не узнает. И вряд ли случайный полицейский вспомнит, что где-то мелькала моя фотография и свяжет меня с человеком, которого они потом так долго искали. Конечно, они до сих пор хотят задать мне какие-то вопросы, но, уверяю тебя, им не за что зацепиться.

— А этот тип, который говорил с тобой... Мне он показался намного опасней полиции.

— Это так и есть. И, кстати, не проговорись о встрече брату. И еще. Никому не говори, что меня иногда называют Куцым.

— Тебя называют Куцым из-за этой смешной косички?

— Да.

— А когда мне можно будет все рассказать Ежику?

— Еще не знаю. Я бы предпочел не впутывать его в это дело.

— Но ведь они хотят, чтобы ты его впутал?

— Да. Хотят. Но... но ведь это совсем другое.

— Я понимаю. — Поля задумчиво кивнула.

Она думала о том, что вот она такая маленькая, а знает больше, чем старший брат!

Потому что сразу о многом догадалась, увидев этого человека. У него были свои дела, странные и страшные, но Поля и Ежик находились рядом с ним в полной безопасности. Он действительно привязался к детям, и если сначала он познакомился с ними «по работе», подстроив «случайную» встречу в ресторане, то теперь он всячески старался оберегать их от любых неприятностей. И Поле этого было достаточно.

— Как по-твоему, посылка уже пришла в Москву? — спросила она.

— Думаю, да. Кстати, если кто-то... оттуда позвонит или здесь... будут спрашивать тебя о посылке...

— ...То я ничего не знаю! — кивнула Поля. — Ну ничегошеньки! И главное, я не должна говорить, что это ты попросил... Ну, не должна, пока не убедюсь... То есть не убеждусь... — Поля слегка запуталась.

— Все правильно! — рассмеялся Игнатий Васильевич. — А вон и Ежик бежит. Ну, как музей?

— Высший класс! — ответил тот. Он хихикнул, возможно, несколько нервно. — Только я бы еще современными орудиями пыток этот музей дополнил — теми, что наши российские бандюги применяют. Всякие там электрические утюги и другие подручные средства. Тогда бы коллекция вообще была полной!

— Да, электрические утюги... — задумчиво пробормотал их попутчик. — Ладно, пошли обедать. Я тут знаю хороший недорогой ресторанчик, где столики на открытом воздухе и можно смотреть на набережную. Отличный вид!

— Класс! — обрадовался Ежик. — Надо сказать, у меня от этих ужасов аппетит разыгрался. Даже не знаю, чего хочу больше. Рыбу по-бельгийски или жареные сосиски. Но что на бельгийскую выпечку в конце обеда налягу — факт! А что за подарок Поле вы купили?

— Мы куклу нашли, в таком же кружевном платье, как у меня, — сообщила Поля. — Только в маленьком, разумеется.

— Здорово! — сказал Ежик.

Игнатий Васильевич в это время оглядывался по сторонам с каким-то легким беспокойством, будто опасаясь, что на него опять может выскочить кто-то из нежеланных знакомых.

— Ну, пошли? — сказал он.

 

Глава девятая

 

ЗВОНОК ЕЖИКУ

Сашкиного отца еще не было дома, но его мать сказала, что он вот-вот должен появиться, правда, ненадолго — пообедать, потом опять умчится на работу. Петька попросил разрешения позвонить и быстро направился в комнату с телефоном. Ребята обступили его, пока он набирал номер.

— Алло, дядя Боря? — сказал Петька.

— Да, я. Привет, Петруха! Как дела?

— Ой, у нас такие дела, такие дела!.. Мы получили посылку из Бельгии, от Ежика...

— Ну?.. — Петьке показалось, что голос у дяди Бори сразу стал суровее и напряженней.

— Ну и теперь нам надо убедить Сашкиного отца, чтобы он продался бандитам!

— Так... — сказал Борис Александрович после легкой паузы. — Логической связи пока не вижу, но подозреваю, что эта связь есть, и очень крепкая...

— Еще какая крепкая! — заверил Петька. — Мы из-за этой посылки влипли так, что... что...

— ...Что лучше мне сразу подъехать, — заключил полковник. — Вы где сейчас?

— У Сашки. Ждем его отца. Он вот-вот придет пообедать.

— Хорошо. Давай адрес. И никуда не двигайтесь до моего появления.

— Понял! — сказал Петька. И продиктовал адрес.

— Буду очень скоро, — сказал Борис Александрович.

Ребята услышали, как хлопнула входная дверь. Это забежал пообедать Сашкин отец. Ребята услышали, как он разговаривает с женой, голос его звучал устало...

— Давайте я один с ним поговорю, — предложил Саша. — Так будет лучше. А если надо, вы все подключитесь.

— Стоит ли говорить при твоей маме? — усомнилась Оса.

— Не стоит, — согласился Сашка. — Но я дождусь момента, когда она пойдет в спальню доставать вареную картошку... Она кастрюльку с картошкой под подушкой держит, чтоб не остыла... О, идет!

И он рванул на кухню.

Сашкин отец доедал суп.

— Привет, сынок! — сказал он. — Как дела?

— Отлично, папа! — ответил Саша. — У меня к тебе разговор, пока мама не слышит.

— Что за разговор? — спросил Мякин-старший.

— Папа, нам нужно... — послышались мамины шаги, и Саша закончил торопливо. — ...Чтобы ты продался бандитам! Собственно, я уже договорился, что ты им продашься!

Мякин-старший подавился супом и закашлялся так, что лицо его побагровело, а из глаз брызнули слезы. Саша вскочил и стал отчаянно хлопать отца ладонью по спине.

— Что тут у вас происходит? — удивилась мама, идя на кухню.

— Ничего особенного, — ответил Саша. — Я просто сказал отцу, что сейчас подъедет Борис Александрович с разговором, а он жутко разволновался!

Мякин-старший наконец прокашлялся.

— Ты имеешь в виду Крейна? Полковника?..

— Да-да, его самого, — сказал Саша. — Но ты успеешь спокойно пообедать, мы только-только позвонили ему.

— Да уж, спокойно... — проворчал отец, успокаиваясь.

Раз подключен полковник Крейн, которого он знал по прошлым делам своего родного чада, значит, продаться бандитам он должен не по-настоящему, а притвориться. А то хоть он и верил сыну на все сто, но мало ли на чем Сашу могли подловить...

— Ты уж не пугай меня так... Выходит, все твои друзья тоже здесь?

— Да, в гостиной, — ответил Саша.

— Может, ты мне все-таки объяснишь, в чем дело? — осведомился отец.

— Борис Александрович подъедет, он объяснит, ладно?

— Борис Александрович — это Петькин «дядя Боря»? — спросила мама.

— Он самый, — кивнул Саша.

— Так надо принять его как следует! — Мама заволновалась и захлопотала. — Как всегда, кофе нет, чаю осталось на одну заварку, а уж что на бутерброды порезать...

— Да не хлопочи ты! — добродушно усмехнулся худой, долговязый и нескладный Мякин-старший. Говорят, любого мужчину форма красит, но на нем даже милицейская форма болталась, он был похож на Кощея Бессмертного. — Он ведь не в гости приедет, а по делу!

— И все равно. — Сашина мама всегда переживала, когда в доме было нечем угостить. — Нельзя принимать впустую. Да я мигом!..

И она ушла к соседям.

— А теперь объясни, что это за бандиты, которым я должен продаться? — спросил Мякин-старший, аккуратно накладывая себе второе.

— Давай лучше подождем Бориса Александровича... раз уж он едет, — сказал Саша. — Просто чтоб не повторяться два раза.

— Ладно, давай подождем, — согласился отец. — Только тогда мне надо на работу позвонить, что я задержусь.

— Да уж, позвони, — сказал Саша.

Мякин-старший прошел в гостиную, к телефону. Ребята, присевшие на тахте, сразу подскочили, здороваясь. Сашкин отец махнул им рукой — мол, не до того сейчас — и набрал номер.

— Евгений Михайлович? — сказал он. — Слушай, поставь Андрея разобраться с этими... ну, понимаешь. Да, облом у меня. Потом объясню. Ты ж знаешь, что если я говорю «облом», то не просто так. Когда ты в последний раз от меня это слово слышал? Лет пять назад? Правильно... Да справится Андрей, не волнуйся.

И тут же положил трубку. А едва положил — послышался звонок в дверь.

— Я открою! — вскинулся Саша.

— Да сиди уж! Открою я. — И отец пошел открывать.

Это действительно был Петькин дядя Боря, то есть полковник Борис Александрович Крейн, домчавшийся на всей возможной скорости. Ребята услышали, как в коридоре он переговаривается с Мякиным-старшим.

— Ну? — сказал полковник, войдя в гостиную. — Что стряслось? Карать вас или награждать?

— Ни то ни другое! — сказал Петька. — Мы, честное слово, ни во что не влезали, эта история сама на нас обвалилась.

— Ладно, рассказывайте подробно, — сказал полковник.

И ребята рассказали, несколько вперебой и торопливо, о всех последних событиях.

Когда они выложили все, Борис Александрович повернулся к Мякину-старшему:

— Ну? Что делать будем? Сашкин отец развел руками:

— А что сказать? Я бы хоть сейчас принял этих сволочей, но вы ж сами понимаете... По одному виду нашей квартиры они поймут, что перед ними человек, который никогда не брал взяток!

— Ну, это мы организуем, — сказал Борис Александрович. — А вообще, согласны вы в банду идти? — И он вдруг расхохотался.

— Что такое? — спросил Петька.

— Анекдот вспомнил... — утирая слезы смеха, сообщил дядя Боря. — «Глеб, пожалуй, я в банду пойду». — «Не ходил бы ты, Шарапов...» — «Да я ненадолго, Глеб: валютой, золотишком разживусь — и вернусь...» А если серьезно... Сколько, Мишка, говоришь, ты получил?

— Двести долларов, — сообщил Мишка немного растерянно, но при этом чуть подхихикивая. — Вот они...

— Изъять бы их, — задумчиво произнес Борис Александрович. — На предмет вещдока, и проверить отпечатки пальцев, не проходит ли у нас тот, кто тебе их дал... Да ладно. Я это к тому, Михаил, что «в банду» ты больше не пойдешь, хоть ты дерись.

— А как же я им передам, что Сашкин отец их будет ждать? — спросил Мишка.

— Ну, для этого вылазку сделаешь, но не более. А потом тебя Саныч заменит.

— Да я-то заменю, только неужели мне настоящие адреса давать? — вопросил Мякин-старший.

— Конечно не настоящие! — сказал дядя Боря. — Но это мы обсудим. Сейчас вопрос в том, почему к ребятам пристали. Есть у меня догадки... Но прежде всего нужно дозвониться Ежику.

— А нам что делать? — спросил Петька.

— А ничего. Утешьтесь тем, что, как ни странно, вы все правильно сделали. Но больше никуда не суйтесь, поняли? Сейчас решим, какое время Михаил этим типам назовет и где с ними Санычу встретиться — и отбой. Больше никаких «походов в банду». А вот что действительно нужно сделать, так это Ежику позвонить. — Борис Александрович посмотрел на часы. — У нас сейчас полвторого, значит, в Бельгии половина двенадцатого. Скорей всего, он еще на занятиях. Но пока мы найдем его домашний телефон и все согласуем, он уже вернется.

— Дядя Боря, но что все-таки происходит? — не выдержал Петька. — У вас есть догадки?

Полковник улыбнулся:

— У меня есть не догадки, а подозрения. Выезжая к вам, я уже готов был нарушить служебную тайну. Вот, поглядите распечатку одного разговора. Кто ведет этот разговор — я вам не открою. А остальное — сами сообразите.

Все, начиная с Мякина-старшего, внимательно прочли, передавая два листа компьютерной распечатки по кругу.

— Ну? — спросил Борис Александрович. — Вопросы есть?

— Есть не вопрос, а идея, — сказал Сережа. — Тут упоминается какой-то «Куцый». А «чувак», про которого в своем письме рассказывает Ежик, ходит с короткой, то есть куцей, косичкой. Ежик ведь пишет, что хвостик этот очень смешной, потому что волосы у «чувака» растут плохо. Не он ли этот «куцый»? И не он ли отправлял посылку, войдя в доверие к Ежику и Поле?

— А что? — согласился Борис Александрович. — Очень даже может быть. Но теперь вы поняли, насколько дело серьезное? И что «мальчишка» и «девчонка», о которых идет речь в разговоре, — это почти наверняка Ежик и Поля? Я даже могу объяснить, почему «девчонка» им стала интересней, чем «мальчишка», к которому они приклеились сначала. — Он обвел всех взглядом. — Все очень просто.

Для мафии вложиться в будущую футбольную звезду — это обеспечить себе легальный бизнес на многие годы вперед. Создать зацепку, благодаря которой можно удержаться в Европе. Потому что под расходы на знаменитого футболиста, которого они поддерживали с детских лет, очень многое можно списать. А Ежик будет знаменит, в этом, по-моему, никто из нас не сомневается. Есть много способов отмывать через него деньги... В общем, сначала они нацеливаются на Ежика. А потом узнают о талантах его сестры. Что она может мысли других людей читать и прочее, и прочее. Представляете, как они завелись? Ведь это — золотое дно! Они небось надеются, что Поля сможет им точно назвать заказчика убийства Кусаки, а уж исполнителей — тем более... Поэтому считают, что девчонка для них важнее, чем мальчишка. Этот разговор состоялся около двух недель назад, приблизительно тогда, когда Ежик и Поля отправляли вам посылку. Теперь насчет посылки. Давайте вместе подумаем, почему им было так важно заполучить коробку от нее.

— По-моему, все ясно, дядя Боря! — Петька решил говорить за всех, потому что как-никак полковник Крейн был его родственником. — Им нужно узнать наш адрес. Видно, возникла какая-то накладка, и тот, кто отправлял посылку из Бельгии, не удосужился этот адрес переписать. Вот они и напряглись.

— А странные штемпели? — осведомился полковник. — И непогашенные марки? Я спорить готов, что посылка была отправлена из Москвы!

— Как это может быть? — чуть ли не в один голос спросили присутствующие.

— А вот так, — усмехнулся Борис Александрович. — Если подумаете, то сами все поймете. Но об этом потом... Сейчас нам надо сделать две вещи. Во-первых, дозвониться Ежику. Во-вторых, нам с Санычем надо обсудить все детали, как он «в банду пойдет» и как мы его прикрывать будем. Я думаю так... Ты, Мишка, отправляйся к десяти к супермаркету и передай этим типам, что участковый инспектор будет ждать их в одиннадцать утра... вот только где... Надо решить, где лучше с ними встретиться — на квартире или на улице.

— Я бы лучше на улице встретился, — сказал Мякин-старший. — Во-первых, здесь их не очень-то примешь, во-вторых, на улице я буду чувствовать себя как-то свободней.

— А на работе, в своем кабинете, вы их принять не хотите? — спросил Борис Александрович.

— Ну... — Мякин действительно иногда «мякал», не очень бывая в ладах со словами. — Ведь надо ж, чтоб мы побеседовали и никто не помешал, даже случайно, и чтобы все выглядело естественным.

— Пусть будет так, — согласился полковник. — Назначьте им встречу в соседнем скверике, годится?

— Годится, — согласился Мякин.

— Вот и отлично! — Борис Александрович повернулся к Мишке. — Так им и передашь: в одиннадцать на лавочке в сквере. Объяснишь, где сквер. И больше ни во что не суешься, понял?

— Как не понять! — сказал Мишка.

— А теперь давайте решим, когда мы позвоним Ежику.

— Да немедленно! — сказала Оса. — А если его еще нет дома, то потом перезвоним. Сейчас я узнаю у папы его телефон.

Она набрала номер.

— Привет, папа! Как хорошо, что ты дома. Ты знаешь, мы решили позвонить Ежику, поблагодарить за подарки. У тебя есть телефон этих Гийомов, у которых живут Ежик и Поля? Да, записываю... — Оса записала телефон. — Спасибо. Да, конечно... Ну, вот, — сказала она, положив трубку. — Телефон у нас есть. Кто будет звонить? Велено еще от отца привет им передать...

— Звони ты, — сказал Петька. — Мне кажется, так будет лучше.

Остальные с ним согласились, и Оса набрала номер.

— Здравствуйте, — сказала она, когда на другом конце ответил мужской голос. — Будьте добры Леонида или Полину.

Она старалась говорить медленно, каждую букву произнося очень внятно. Ведь Гийомы, как писал Ежик, по-русски говорили не очень хорошо, и могли ее не понять.

— О да, — с сильным акцентом произнес мужчина (надо понимать, это и был мсье Гийом). — Я их позвать. Звать Леонида, да?

— Да, будьте добры, — сказала Оса. Через минуту в трубке раздался звонкий голос Ежика.

— Алло! Это кто?

— Ежик, это я, Оса! Очень рада тебя слышать! Мы сегодня получили твою посылку, спасибо тебе огромное! Не представляешь, как мы обрадовались! И мой папа передает тебе большой привет!

— Оса! — Ежик тоже обрадовался. — Ты из Москвы, да? Вот это сюрприз!

— Да, из Москвы. И представляешь, нам только сегодня пришло в голову, что можно просто взять и позвонить тебе. Вот лопухами мы были, а?

— Только все деньги не проговори! — рассмеялся Ежик. И Осе показалось, что в его голосе промелькнули деловые и рассудительные нотки, которых прежде не было. — Значит, понравились наши подарки? Но что-то долго они ехали. Этот тип обещал, что посылка дойдет за два дня!

— Какой тип? — сразу спросила Оса.

— Ну, тот чувак, о котором я вам писал. С которым мы в русском ресторане познакомились, в Брюсселе. Он потом к нам в Брюгге наезжал. Мы, кстати, сегодня с ним в Генте были, погуляли, пообедали, и я наконец музей пыток и казней поглядел! Музей — обалдеть, но это я в письме расскажу... Так вот, чувак этот сказал, что может отправить посылку спецпочтой, через торгпредство или что там еще. Он вроде какой-то чиновник по внешним экономическим связям, вот и торчит в Бельгии уже третий год.

— Видно, у него какая-то накладка произошла, — сказала Оса.

— Может быть, — безмятежно согласился Ежик. Знай он о том, что за мужчина подходил к «чуваку» и Поле и услышь он их разговоры, он бы не был так спокоен. А будь у него что рассказать друзьям на эту тему — все бы распуталось намного быстрей и легче. — Но расскажи в двух словах, как вы там.

— Мы замечательно! Послушай, мы тут не очень поняли, почему ты сначала хотел отправить посылку на мой адрес, а потом послал на Петькин?

— Ну, так... — Ежик то ли немного смутился, то ли растерялся от неожиданного вопроса. — Мы решили, что так лучше. А то разницы ведь в общем никакой...

— Просто ты написал, что это Поля посоветовала. И вот Сережка считает, — Оса скосила глаза и подмигнула Сереже — мол, на тебя все валю! — что у Поли могли быть какие-то свои идеи... или догадки, понимаешь? Например, этот «чувак» ей не очень нравится, и ей не хотелось, чтобы у него был адрес моего папы... Ну, боялась она, что он слишком любит дружить со знаменитостями и пристанет к отцу как репей...

— Ну, это Сережка накрутил! — сказал Ежик. — Поля действительно чуть побаивается этого Игнатия Васильевича, но она перед многими людьми робеет. А вообще неплохо к нему относится. И кстати, за этот год у нее стало намного меньше «снов» и «догадок». Она становится обыкновенной девочкой, чему я очень рад. Всякие врачи-мозговеды говорят, что это от спокойной жизни. Мол, вся история с отцом так ее встряхнула и шибанула, что у нее открылись особые способности. А сейчас волна как бы затухает и, если не будет новых стрессов, может вообще все пройти. Да, а посылку мы решили на Петьку послать, потому что там и для Кати был подарок, и Поля хотела, чтобы она получила его сразу же.

— И больше ничего? — спросила Оса.

— И больше ничего... Слушай, почему ты такая настырная? Почему для вас так важно, на чей адрес пришла посылка? У вас там ничего не стряслось? Я уж волноваться начинаю. Тем более как-то странно, что посылка так долго шла. С ней все в порядке?

— В полном! — заверила Оса. — Нам просто интересно стало, вот и все. А сейчас все другие тебе по два слова скажут.

— Постой секунду! Тут Поля хочет тебе кое-что сказать.

— Привет, Аня! — послышался в трубке Полин голосок. — Это так здорово, что вы позвонили. Я хотела тебе сказать, мы вас все время помним. И почти каждый день говорим про вас. Мы очень надеемся, что вы когда-нибудь приедете к нам в гости, и подарки вам выбирали очень тщательно, даже спорили, кому что больше подойдет. Ты понимаешь, когда этот Игнатий Васильевич сказал, что мы могли бы не ждать твоего папу, а отправить вам подарки посылкой, это так просто...

— Погоди! — перебила ее Оса. — Так это он вам посоветовал?

— Ну да. И мы ему так признательны. Ты знаешь, иногда сама не додумаешься до простых вещей, если кто-нибудь не подскажет... В общем, огромный привет всем, и я даю Ежика, он хочет поговорить с остальными...

— Саша! — Оса протянула ему трубку. — Говори ты и дальше все по очереди!

— Ну? — тем временем спросил у Осы Борис Александрович.

И Оса быстро рассказала ему все, что узнала.

 

Глава десятая

 

НЕВЕРОЯТНАЯ ИДЕЯ

Когда Мишка, последний из говоривших, распрощался с Ежиком, заверив, что теперь они обязательно будут созваниваться, появилась Сашина мама с подносиком и подала взрослым — кофе, детям — чай и всем — рассыпчатое печенье.

Борис Александрович пил кофе, хмурясь и покачивая головой.

— Что вы обо всем этом думаете, дядя Боря?

— Я думаю, что теперь нам известно: Куцего зовут Игнатий Васильевич. Уже хлеб. Мы его быстро вычислим. А когда узнаем, кто он такой, — многое прояснится. Но почему он так прилип к Ежику и Поле? И почему так важна эта посылка?

Во всяком случае, они не чувствуют в нем какую-то угрозу или опасность, — заметила Оса. — А у них всегда чутье на людей было хорошим.

— Да уж! — вздохнул Мишка. — Жизнь их научила.

— Как хорошо, что я сканировал все, что было на стенках коробки! — сказал Петька. — Теперь у нас есть улика.

— Ну, уликой в полном смысле это не назовешь, — улыбнулся Борис Александрович. — Уликой могла бы быть сама коробка, с которой вы расстались. Но предмет для анализа и размышления имеется. Хотелось бы мне на это взглянуть...

— Так пойдем к нам! — предложил Петька. — Дело такое, что чем быстрее, тем лучше, да?

— Пойдем. — Полковник встал. — Мы свяжемся чуть попозже и все обговорим, — кивнул он Мякину. — Когда придет счет за разговор, отдайте его мне. Проведем как служебные расходы.

— А мы хотели из этих долларов телефон оплатить!.. — бухнул Мишка.

— «Эти» доллары придержи, — улыбнулся Борис Александрович. — Вот они, очень может быть, окажутся ценной уликой. Тут, знаешь, всякая мелочь может решающую роль сыграть — номера банкнотов, серия, отпечатки пальцев на них...

— Так давайте я вам сразу их отдам! — сказал Мишка.

— Охолонь, — отозвался Борис Александрович. — Я ж не говорю «отдай», я говорю «храни и не используй». Улавливаешь разницу?

— Улавливаю, — кивнул Мишка.

— Вот и славно. Ну, пошли?

— А можно и мне взглянуть? — спросил Мякин-старший. — Интересно, что это за коробка, из-за которой столько шума и пыли.

— Разумеется, можно, — отозвался дядя Боря. — Ох, сейчас твоих напугаем! — подмигнул он Петьке. — Такая толпа вломится во главе со мной. Сразу поймут: что-то стряслось.

— Ну, моим не привыкать, — сказал Петя.

— Это точно! — рассмеялся Борис Александрович. — Да и твой отец был таким же. Помню, мы с ним в детстве...

— Что? — жадно спросил Петька.

— Как-нибудь потом расскажу. Надеюсь, это не будет слишком непедагогично... Пошли?

Вся компания пересекла двор и вошла в подъезд Котельниковых.

Петькины родные уже были дома: и мама с Катей, и отец. Отец и открыл им дверь.

— Здравствуйте, пожалуйста! — ахнул он. И прищурился. — Что стряслось, Борька?

— Ничего странного, Олежек, — ответил Борис Александрович. — Просто посылка ваша оказалась с подвохом, и лучше с этим сразу разобраться. В твой компьютер надо заглянуть.

— А при чем тут мой компьютер?

— Петька сканировал в него все данные с коробки перед тем, как отдать ее неким типам, отчаянно мечтавшим ее заполучить...

— Ну и ну! — Это мама вышла из кухни, а Катя выглядывала из-за ее спины. — Опять приключения?

— Похоже на то, — сказал Котельников-старший. — Ладно, пошли к компьютеру.

Компьютером Петькин отец обзавелся совсем недавно. То есть на работе у него было много компьютеров, но дома он не хотел ставить его по нескольким причинам. Во-первых, как он объяснял: если дома поставить компьютер, то его рабочий день будет длиться круглые сутки — он непременно захочет доделать что-то не сделанное в рабочие часы. Во-вторых, он боялся, что дети завязнут в компьютерных играх и в Интернете. Было и «в-третьих», и «в-четвертых»... Но в итоге стало ясно, что Котельникову и дома без компьютера не обойтись, и он поставил себе «машину» — классную, последней модели, и со всем оснащением. Петька, у которого в школе были компьютерные классы, очень быстро разобрался, что к чему, и мог не только «гулять по Интернету», но и составлять довольно сложные программы.

Его отец включил компьютер и посмотрел на засветившийся экран.

— Вот эта, что ли, папка? Под названием «box»? — спросил он.

— Она самая, — ответил Петька.

— Что ж, откроем ее, — сказал отец.

— Можно мне этим заняться? — спросил Борис Александрович. — Я знаю, что нужно искать и что особенно важно.

— Валяй, — кивнул Котельников.

Борис Александрович уселся перед компьютером, защелкал «мышью», открывая папку, застучал по клавиатуре. Все напряженно следили за ним.

А он сперва изучил развертку всей коробки, каждую сторону в отдельности, потом укрупнил отдельные места, потом составил объемное изображение и стал его вертеть, рассматривая в разных проекциях.

— Интересно... — пробормотал он. — Очень интересно...

— Что? — спросил Сережа.

— То, что не прав я был. Не из Москвы, похоже, эта посылка приехала. Но и не из Бельгии. Внимательно посмотрите на эти штампы на французском языке.

— Ну? — сказал Петька. — Мы поняли, что это что-то вроде оплаты за счет организации.

— Тебе бы еще немного язык подучить! — сказал дядя Боря. — Совсем это не почтовый штемпель! Это штемпель таможни, что дозволено к загрузке в автотранспорт. То есть эта вещь покинула Бельгию в контейнере большегруза, понимаете?

— Но ведь если таможня давала добро, значит, посылку открывали? — сказал Сережка.

— Или просвечивали, — предположил Борис Александрович. — Ведь на современной аппаратуре можно увидеть, что внутри посылки, не открывая ее. А то, что бельгийские таможенники должны были без проблем узнать родное кружево с одного взгляда на экран — факт.

— Но вариант, что посылку вскрывали, не исключен? — настаивал Сережа.

— Не исключен... Ты куда клонишь? Что кто-то мог забрать из посылки какую-то вещь или, наоборот, положить?

— Вот именно, — кивнул Сережа.

— Маловероятно, — засомневался полковник. — Мне кажется, тут загвоздка в другом.

— В чем? — спросил Мякин, вглядывавшийся в экран едва ли не пристальней всех прочих.

— Вот смотрите. — Борис Александрович укрупнил часть одной из стенок коробки. — Штамп. Вы, разумеется, решили, что его поставили на почте при получении посылки в Москве, поскольку не особо вглядывались. Ведь и так очевидно, что посылка из Бельгии, так зачем приглядываться? Но что на самом деле написано на этом штампе? Да, он смазанный и неразборчивый, но при таком увеличении все-таки можно понять.

— Ух ты! — Мишка первым разобрал текст. — Отправлено из Смоленска, с оплатой по безналичному расчету, от организации. Номер отправления и прочее...

— Как мы это не заметили! — простонал Петька.

— Не расстраивайся. — Отец положил руку ему на плечо. — Кому бы пришло в голову вглядываться, раз мы знали, что посылка из Бельгии? Я, признаться, подумал, что российских штемпелей на посылке больше, чем положено. Но решил, что для заграничной посылки это нормально — мало ли сколько инстанций Она должна пройти?

— Но почему в уведомлении было сказано, что она из Бельгии, а не из Смоленска? — задала вопрос Оса.

— Это как раз объяснить совсем просто! — усмехнулся Борис Александрович. — Я думаю, почтовая служащая переписывала адрес отправителя в уведомление не с накладной, а с обратного адреса на коробке. Там указан бельгийский адрес Ежика!

— Странно... — нахмурясь, произнес инспектор Мякин. — Но ведь человек, отправлявший посылку дорожным транспортом, этот Игнатий Васильевич, или Куцый, не мог рассчитывать на то, что почтовая служащая поленится свериться с накладной... Кстати, ведь организацию, из которой доставлена эта посылка, теперь не составит труда установить?

— Конечно! — ответил Борис Александрович. — Организацию мы еще проверим, но я и так ее знаю... Дело в том, — пояснил он, отвечая на общий безмолвный вопрос, что как раз в Смоленске находятся основные российские склады фирмы, которая гонит из Бельгии якобы элитную водку и ширпотреб якобы европейского производства. А на самом деле под «европейский» переоформляется китайский ширпотреб и прочая дешевая гадость.

— Но ведь их водочный бизнес разгромила бельгийская полиция, разве нет? — спросил Мякин.

— Не до конца, — ответил Борис Александрович. — Три завода закрыли и возбудили уголовные дела о мошенничестве, но на двух заводах зубы обломали. Там все было чисто, не придерешься — успели все следы замести. И через эти заводы можно и дальше крутить мошеннические дела с поддельной водкой... Надо же! — Он покачал головой. — Сколько меня за нос водили, голубчики, но теперь, кажется, попались!

— Я так понимаю, — сказал Мякин, — прежде всего надо найти шофера, который отправлял эту посылку.

— Ну да, — кивнул полковник. — Сто к одному, что Куцый попросил отправить посылку кого-то из шоферюг. Сам он, скорее всего, оформитель грузов и наблюдающий за отправкой.

— И он был уверен, что в уведомлении о посылке будет написано «Смоленск»... — пробормотал Мякин.

— Куда вы клоните? — Борис Александрович с интересом поглядел на инспектора.

— Ну... — Мякин покраснел как рак. Догадка, пришедшая ему на ум, казалась потрясающей. Но он жутко боялся, что или сядет с ней в лужу, или будет выглядеть намного умнее Бориса Александровича, чего ему вовсе не хотелось. — У меня есть невероятная идея и она очень здорово все объясняет. И почему посылка задержалась, и почему все остальные странности и накладки произошли...

— Ну, продолжайте. — Полковник знал, что у Мякина, несмотря на его несколько нелепую внешность и отсутствие красноречия, голова очень светлая и к его идеям всегда стоит прислушиваться.

— Я бы хотел... — Мякин совсем смутился. — Рассказать вам ее наедине.

— Хорошо. — Борис Александрович встал. — Вы не против, если мы на секунду пройдем в другую комнату?

— Разумеется, не против! — ответил Котельников.

Они удалились в другую комнату, а оставшиеся у компьютера обменялись недоуменными взглядами.

— Ты не догадываешься, что пришло на ум твоему отцу? — тихо спросила Оса у Саши.

Тот только руками развел.

— Занятно... — пробормотал Котельников-старший, вглядываясь в экран.

Ребята тоже смотрели во все глаза, но ничего не могли понять. Что же такого увидел Сашкин отец?

— Он упомянул про шофера... — вполголоса обронил Сережа. — То, что посылку должен был отправлять шофер, — это понятно. Но почему это так важно?..

— Не представляю, — растерянно произнес Мишка. — Мало ли кому этот Куцый мог поручить отправить посылку?

— У меня есть два предположения, но очень смутные, — сказал Петька. — Наверное, этот шофер лопухнулся, потому что сперва должен был показать посылку своим боссам, а уж потом отправлять... Они знают, где мы живем, лишь приблизительно. И что это значит? А это значит, что Куцый мог позвонить из Бельгии и спросить: вы получили адрес на посылке? Какой такой адрес, на какой такой посылке, — удивляются те. И берут шофера за жабры: мол, где посылка? Отправил, отвечает тот, как и было велено. По какому адресу? А он точно не помнит, только что Воронцовская улица, а номер дома и квартиры забыл. И они знают от Куцего наши приметы и кидаются нас искать. Им позарез нужна эта коробка от посылки!

— Да, но почему? — сказал Мишка.

— Не знаю, — честно ответил Петька.

Сережа нахмурился. Он, кажется, начинал понимать, о чем подумал инспектор Мякин. Но если так... Да, тогда дела неважнецкие. И конечно, при всех эту догадку высказывать не стоит. Зачем пугать Катю и Петькину маму, которые стоят рядом и все слушают?

— Ты сказал «два», — обратился он к Петьке. — Какой у тебя второй вариант?

— Ну, второй еще менее вероятный. Куцый и не собирался рассказывать московским боссам, что отправляет с контейнером постороннюю посылку — просто услугу хотел оказать Ежику и Поле, и все. А шофер случайно сболтнул кому-то из боссов про посылку — задним числом, уже ее отправив. Они и взбеленились, может быть, Куцый нарушил какие-то негласные правила. Может, с этими контейнерами вообще нельзя пересылать ничего постороннего! И они решили выяснить, что это за люди, ради которых Куцый пошел на такое нарушение...

Мишка покачал головой:

— Уж больно они когти рвут! Почему им позарез нужно было вернуть коробку? Почему им позарез нужно нас найти и узнать, что было в посылке, — ведь, наверное, ради этого они нас ищут?

— Тогда, может, было бы лучше, если бы они нас нашли, — вздохнула Оса. — Мы бы успокоили их, что в посылке было только брабантское кружево, и ничего больше, и они бы от нас отстали.

— В общем, влипли мы с этой посылкой, — подытожил Котельников-старший, внимательно слушавший разговор ребят.

Тут из соседней комнаты вернулись Мякин и Борис Александрович. Полковник был как-то странно напряжен и при этом в каждом его жесте было столько энергии, будто все проблемы для него разрешились и теперь он знал, где и что искать и как действовать.

— Дела! — провозгласил он. — Можешь гордиться своим отцом! — обратился он к Саше. — Идея и впрямь невероятная — но, думается мне, в самую точку. Могу успокоить всех присутствующих, их эта история действительно не касается... Жалко только, что вы расстались с коробкой. Послушайте, но хоть что-то сохранилось? Например, ленты, которыми она была оклеена?

Котельников-старший покачал головой:

— Мы не снимали ленты, а просто разрезали их.

— Марки! — воскликнул Петька. — Ну, тот кусок, на котором марки были наклеены, приблизительно десять на десять сантиметров. Мы ведь его отрезали, перед тем как тащить коробку в мусор.

— Где он? — Борис Александрович оживился. — Давай его сюда!

Петька нашел и вручил ему кусочек картона с марками, и полковник бережно убрал картонный квадратик в карман.

— Конечно, вероятность того, что повезет, не очень велика, — сказал он. — Но если повезет — все окончательно встанет на места! Привет всем, я поехал! Если что — буду звонить!

И он умчался.

— Ну что, сынок, и мы пойдем домой? — спросил у Саши Мякин. — Отдохнуть надо, завтра у меня трудный день.

— Пошли. — Саше не очень хотелось расставаться с друзьями, но он надеялся по дороге вытянуть из отца, что за невероятная идея его осенила.

— Может, поужинаете с нами? — предложила Петькина мама.

— Да нет, — застенчиво улыбнулся Мякин. — Нам пора.

А остальные согласились остаться ужинать. Только Мишка посмотрел на часы.

— Четверть десятого. Еще сорок пять минут у меня. Успею!

— Тогда мыть руки — и за стол! — распорядился Котельников-старший.

Когда Петька мыл руки, Сережа протиснулся рядом с ним и, тоже подставив ладони под струю воды, сказал шепотом:

— Надо поговорить. Желательно вдвоем. Это очень важно! Может, после ужина выведешь Бимбо на прогулку, а я с тобой пройдусь?

— А что... — начал Петька, но Сережа состроил ему зверскую рожу: молчи, мол, и пока ни слова!

Петька примолк. И за ужином был чуть рассеян, ломая голову: что же такое пришло на ум Сережке? Очень вероятно, приблизительно то же самое, что и Мякину. Но что?

 

Глава одиннадцатая

 

НОВЫЕ ТАЙНЫ ПОСЫЛКИ

Рассеянность Петьки не ускользнула от внимания родителей.

— Ты чего такой стукнутый? — шутливо осведомился отец. — Умотался?

— Да, немного, — ответил Петька. — Все-таки день был такой... Сплошные события. Пожалуй, после ужина прогуляю Бимбо, чтобы проветриться — и спать.

А Мишка ел, поминутно поглядывая на часы.

— Все! — вскочил он, расправившись с ужином. — Мне пора!

— Какое-то важное дело? — спросила Петькина мама. Ни она, ни Петькин отец не знали о Мишкиной миссии.

— Да, встреча одна! — ответил тот. — Спасибо за ужин!

И он умчался.

Времени у него было с запасом, но он решил подойти к супермаркету чуть пораньше — никогда не мешает лишний раз разведать обстановку.

Возле магазина было припарковано немало дорогих иномарок: настал час тех, кто поздно возвращается домой со своей престижной, но пожирающей все время работы и потому заворачивает в подобные дорогие заведения, всегда открытые для богатых покупателей, желающих загрузиться продуктами побыстрее и «поцивилизованней». И мальчишки на парковке трудились вовсю — многие покупатели с удовольствием принимали предложение помыть и почистить машину после жаркого и пыльного дня.

— Эгей! — помахал Мишке рукой тот парень, у которого он одалживал щетки и тряпочки. — Опять здесь? А эти тебя уже искали!

— Давно? — спросил Мишка.

— Минут пять назад. Да вон их машина, они сами куда-то отошли.

Мишка направился к «мерседесу».

— Эй! — встревожено тормознул его какой-то пацан. — Ты кто такой? Откуда? На эту машину я нацелился!

— Не волнуйся, — ответил Мишка. — Я не за этим.

— Свой это, свой, — послышались голоса. Видно, мальчишка, испугавшийся, что какой-то чужак хочет отбить у него хлеб, отсутствовал во время дневных событий. — Он не машины мыть, он здесь по другому делу...

— Да? — Парень прищурился, разглядывая Мишку. — А я тебя вроде знаю. Ты — сын...

— Да не важно, чей я сын! — быстро перебил его Мишка. Пацан говорил так громко, что у Мишки все похолодело внутри. Ведь если «дядя Витя» и «дядя Степа» совсем близко и услышат правду о Мишкиных родителях — он засыпется с треском. — Важно то, что владельцы этой машины посылали меня с одним поручением. Сечешь?

— И вообще, убавь музыку, — вмешался тот парень, у которого Мишка одалживал щетки. — Мы тебе потом все объясним, понял?

Мишка с облегчением перевел дух: вот ведь как просто можно засыпаться! Нет, в другом месте надо было назначать встречу. Где-нибудь, где побезопаснее и где вряд ли встретишь тех, кто знает тебя в лицо и может проговориться, кто ты такой.

Но это уже были, так сказать, зарубки на будущее. А пока Мишка внимательно оглядывался вокруг.

Громилы появились из кафе при супермаркете.

— О, ты уже здесь? — сказал «дядя Витя». — А мы пораньше подъехали, улучили минутку пожрать... А то мотаешься весь день... Ну, что?

Мишка боязливо осмотрелся:

— Может, не при народе?

— Отойдем к машине, — сказал «дядя Степа», взяв мальчика за плечо. — Там нас никто не услышит... Теперь выкладывай. Участковый согласен?

— В общем, да, — понизив голос, ответил Мишка. — Он будет ждать вас завтра в одиннадцать. В том скверике, который мы проезжали.

— Отлично! — Бугай с одобрением посмотрел на мальчика. — Ты заслуживаешь дополнительной награды. Но, поскольку ты уже получил более чем достаточно, то на крупную премию не рассчитывай. Ну, чего ты хочешь?

Мишка лихорадочно соображал. Сказать «мне ничего не надо» нельзя — это будет не в духе уличного мальчишки. Но какие же у уличного мальчишки могут быть желания?.. И тут Мишку осенило.

— Мороженое хочу, — сказал он. — Дорогое такое, хорошее. «Марс», например. Разом бы порции три или четыре...

— Не слабо! — рассмеялся «дядя Витя». — Но скромно. Хоть пять тебе возьмем, если все одолеешь и не свалишься с ангиной.

— Одолею и не свалюсь! — заверил Мишка. — Я о таком мороженом давно мечтаю.

— Хорошо, тогда пошли в супермаркет. Накупим тебе всякого мороженого, какого пожелаешь.

И они пошли к роскошным дверям, открывающимся автоматически.

Мишка впервые оказался в супермаркете. Он оглядывался вокруг, поражаясь обилию продуктов и разноцветий упаковок. Люди просто набирают их в корзинки или в проволочные тележки, при этом внимательно рассматривая, и, если им что-то не нравится, кладут на место. Ведь большинство московских магазинов давно отказались от системы самообслуживания — слишком много воровства началось, когда с инфляцией, грянувшей несколько лет назад, все цены полезли в заоблачные высоты.

— Мороженое вон там, — показал «дядя Степа». — Пошли.

Они пошли по коридорчикам, образованным рядами стеллажей. Подобное Мишка видел только в американских боевиках, когда там герои забегают в ночной супермаркет быстро купить продукты на ужин. Он и сам почувствовал себя почти героем американского боевика. Хоть Мишкин отец и был крупным чиновником, но в таких супермаркетах семья Земцовых не отоваривалась...

Они прошли раздел, где на стеллажах и полках было выставлено самое разнообразное спиртное...

— Ты гляди, — весело кивнул один браток другому. — И здесь наш товар. Надо же, просочился!

— А ты что, днем не заметил? — хмыкнул «дядя Степа». — Я сразу углядел.

— А я прошляпил, — признался второй.

— Какой товар? — спросил заинтригованный Мишка.

— Да так, — махнул рукой «дядя Витя». — Один из продуктов, который делает наш концерн. Тебе неинтересно.

Они шли не задерживаясь, и времени у Мишки было очень мало, но он все-таки успел посмотреть в ту сторону, где что-то привлекло внимание бандита.

Поглядел — и чуть не ахнул. Ему пришлось постараться, чтобы ничто не отразилось на его лице!

Картинки на трех стоящих рядом сортах импортной водки почти в точности повторяли те кружевные картины, которые получили от Ежика Мишка, Петька и Саша. Только Сережкиной картины не хватало для полного набора! А так были там и мушкетеры со шпагами — на этикетке крупными буквами было написано «UDALAYA» — «Удалая»; и охотник с собакой, эта водка называлась «Егерская», название тоже было выведено латинскими буквами; и третья, с вратарем в прыжке, называлась «Вратарская» («VRATARSKAYA»)! На этой, третьей, еще была помещена официальная эмблема стартующего на днях в Бельгии и Голландии чемпионата Европы по футболу — смешной зверек.

Мишка сам потом поражался, как он умудрился в мгновение ока заметить и запомнить все эти подробности, а потом отвернуться с равнодушным лицом, будто он ничего не видел. Но от волнения его начала бить крупная дрожь!

Выходит, эти картины не случайны, у них двойной смысл!.. Но ведь Ежику и Поле картинки их помогал выбирать этот самый Игнатий Васильевич!.. И он что-то имел в виду!.. Что-то, что хотел таким странным, окольным путем передать для своих сообщников... Но тогда... Тогда, выходит, за этими картинами тоже идет охота!

Что же все это значит?

Мишке ничего путного не приходило в голову, но он не сомневался, что, если он и его друзья «навалятся» на эту загадку все вместе, они обязательно найдут ответ!

Скорей бы до них добраться!

Его уже не интересовало мороженое, но он, сдерживая себя, изобразил восторг, когда его спутники взяли ему самые лучшие сорта, вместе с ними вышел из супермаркета и даже сумел толком попрощаться, поблагодарить и заверить, что, если надо, они почти всегда его найдут здесь.

И только увидев, как отъезжает их машина, и, дождавшись, когда они исчезнут за углом, он со всех ног понесся в свой двор!..

А тем временем Петька, Оса и Сережа прогуливали Бимбо. Сережа несколько раз с сомнением посматривал на Осу, будто не решаясь заговорить в ее присутствии, но, убедившись, что девочка домой не собирается, вздохнул и сказал:

— Ладно, ребята, давайте отойдем куда-нибудь в сторонку. Ты знаешь, Оса, я не хотел говорить при тебе, чтобы не напугать тебя, но раз уж на то пошло...

— Ты думаешь, меня можно напугать? — возмущенно фыркнула Оса. — Или что от меня что-то скрывать можно?

— Не кипятись, — спокойно сказал Сережа. — Ты ведь не знаешь, что я имею в виду. Если я прав, то дело очень серьезное.

— Так что пришло тебе в голову? — спросил Петька.

— Мне пришло в голову, что все мы неправильно понимали распечатку разговора, который нам показал твой дядя Боря.

— Ну? — Оса остановилась и пристально поглядела на Сережу. — А как ее надо понимать?

Сережа опять вздохнул:

— Вспомните, там речь идет о каких-то мальчишке и девчонке, связанных с посылкой из Бельгии. О них говорится довольно туманно, и мы решили, что это Ежик и Поля. И вот тут, мне кажется, мы были не правы. Скорей всего, эти «мальчишка и девчонка» это ты, Петька, и ты, Оса...

— Давай подробнее... — после паузы сказал разом помрачневший Петька. Он уже начал кое-что понимать...

— Подробнее? Пожалуйста! Вот этот Игнатий Васильевич, или Куцый, встречается с Ежиком и Полей. Скорей всего, для начала он действительно прощупывает, нельзя ли Ежика — будущую футбольную звезду — использовать для каких-то выгодных дел. Привлечь его к участию в рекламе или поставить, под контроль мафии, чтобы наложить лапу на часть его будущих футбольных доходов — ведь футбольные звезды получают миллионы! Понемногу он завоевывает их доверие, и они рассказывают ему историю своей жизни. И он узнает от них, как их спасли ты, Петька — племянник полковника Бориса Александровича Крейна — и ты, Оса — дочь знаменитого футболиста Ласточкина! Куцый отправляет об этом отчет в Москву. А если он сам не знает, то уж его боссам точно известно, что их «разрабатывает» именно полковник Крейн и что он — единственный человек, собравший в свои руки такую информацию и такие улики, что сможет их посадить! Если он отойдет от дела, то все дело развалится.

И вот они узнают, что у полковника есть двоюродный брат и племянник, которых он нежно любит. Что будет, если этих двоюродного брата и племянника взять в оборот? Можно будет шантажировать полковника: мол, если ты не отступишься и своими руками не развалишь все дело, то твоим родным не жить! Но для этого надо узнать твой адрес — выудить его из Ежика и Поли так, чтобы у них не возникло никаких подозрений. И Куцый придумывает хитрый ход с посылкой. И я уверен, именно он внушил Поле мысль, что посылку надо отправлять не на адрес Осы, а на твой адрес, чтобы Поля, в свою очередь, вложила эту мысль в голову Ежику!

— Но произошел какой-то странный сбой — то ли в Смоленске, то ли где, — хмуро произнес Петя.

— Вот именно. Но теперь-то адрес уже есть! Но это, мне кажется, уже не так страшно. Ведь твой дядя Боря догадался обо всем — и возьмет вас под негласную охрану. Если уже не взял. Но все равно, вам надо быть очень осторожными. Ведь не исключено, что кого-то из вас попробуют похитить — тебя, или твоего отца, или твою маму, а может, Катю...

— Если ты прав, то могут. — Петька не стал спорить и сомневаться, потому что понял, насколько серьезна опасность. Он бросил быстрый взгляд на притихшую Осу. — Но при чем тут Оса? Почему «девчонка, может быть, сейчас даже важнее, чем мальчишка»?

— Очень просто, — ответил Сережа. — Сперва они зациклились на тебе, из-за того, что ты родственник полковника, а потом спохватились: ба, да ведь Ласточкин вот-вот поедет в Бельгию, на чемпионат Европы! И какая-то у них возникла идея... В общем, они хотят использовать его, чтобы в этой поездке он сделал что-то важное для них, заставить его выполнить что-то не совсем законное. А как можно заставить его сделать что-то незаконное, например контрабандой мешочек с бриллиантами провезти на многие миллионы, ведь такую знаменитость никакая таможня обыскивать не будет? Заставить его сделать это можно, только похитив Осу! С обещанием вернуть ее, когда он выполнит их поручение.

Петька и Оса молчали — выкладки Сережи смотрелись очень логично, очень правдоподобно... и очень страшно.

— Я думаю, об этом и догадался Сашкин отец, а твой дядя Боря поддержал его догадки, — подытожил Сережа.

И тут появился Мишка — весь запыхавшийся.

— Ребята! — бросился он к ним. — Как хорошо, что я вас перехватил! Эти... кружева... они картинки на бандитской водке... и вообще... если б я не попросил мороженое, то... но это ж что теперь получается?

Его друзья только глазами захлопали на этот бессвязный поток слов.

Прошло, наверно, минут пятнадцать, пока Мишка сумел им все объяснить. Но наконец они поняли.

— Наши кружевные картинки — с двойным смыслом? — проговорила Оса. — Но тогда все еще больше запутывается.

— Запутывается, — согласился Сережа. — Ну и посылочка — одна тайна на другой!

— Да, — сказал Петька. — Вроде, кажется, только ухватил какую-то тайну за хвост — как десять новых возникают!

Друзья ошарашенно смотрели друг на друга.

 

Глава двенадцатая

 

КОМУ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ?

— Ребята, — после паузы произнес Мишка, — про мороженое совсем забыл. А оно уже тает вовсю!

Почему-то мысль о быстро тающем на жаре бандитском мороженом жутко развеселила ребят — точнее, вызвала взрыв истерического смеха.

— Предлагаю бандитское мороженое отдать Бимбо! — сказал Сережа, когда друзья отсмеялись и уставились друг на друга, тяжело дыша и сами себе изумляясь: и почему их такое веселье одолело? — Что до меня, я его точно есть не буду!

— Поддерживаю! — сказал Петька. — Тем более Бимбо обожает мороженое, но ему оно редко достается.

Оса и Мишка тоже поддержали эту идею. Жрать бандитское мороженое ни у кого охоты не было.

— А Сережа тут выдвинул новые догадки, пока тебя не было, — сообщил Мишке Петя. — Но кажется, твое открытие опять меняет всю картину...

— Какие догадки? — поинтересовался Мишка.

Друзья пересказали ему.

— Фью!.. — присвистнул Мишка. — А что? Очень даже может быть! Я уверен, и тому, что картинки совпали, объяснение найдется очень быстро.

— Главное — понять, кто же все-таки имелся в виду, — сказал Петька. — Мы с Осой или Ежик с Полей, кому грозит опасность.

— А мне кажется, главное — как можно быстрей позвонить твоему дяде Боре, — сказал Сережа. — Он должен узнать о том, что водочные этикетки очень похожи на наши кружевные картины! Возможно, в этом самая суть! Он ведь не видел эти картинки, а то, может, сразу сообразил бы, что к чему. Ведь он наверняка знает, как выглядит водка этих «фирмачей»!

— Я позвоню, когда вернусь домой, — сказал Петя. — Только всем вместе идти ко мне не стоит. Если мы опять ввалимся гурьбой — родители решат, что еще что-то случилось, и вообще с ума сойдут!

— Так ведь и случилось, — сказал Мишка.

— Но им лучше пока об этом не знать, — возразил Петька. — Да и поздно уже. Давайте так. Я позвоню дяде Боре и, если выяснится что-нибудь интересное, тут же перезвоню всем вам. И у нас будет ночь, чтобы спокойно подумать. За один этот день столько всего стряслось, что у меня в голове гудит!

— Да, и у меня мозга за мозгу заходит от всех этих крутых поворотов, — согласился Мишка.

— А я позвоню Саше и, если он еще не спит, узнаю, удалось ли ему что-нибудь выпытать из отца, — предложила Оса.

— Давайте так, — кивнул Сережа. — В общем, сейчас мы расползаемся, но еще с полчасика бдим около телефонов. На случай, если кто-то из нас откроет что-нибудь интересное. Если бы вы знали, как мне хочется распутать этот клубок!

Остальным этого хотелось не меньше.

На том они и разбрелись по домам.

Стараясь ничем не выдавать своего волнения, Петя покормил Бимбо, надо сказать, пять порций мороженого совсем не лишили Бимбо аппетита, и пес уплел всю миску за милую душу. Потом Петя приготовился ко сну и уже в пижаме прокрался к телефону, убедившись, что Катя спит, а родители сидят на кухне и ничего не услышат.

— Дядя Боря! — сказал он. — У меня потрясающие известия!

— Что еще стряслось? — В голосе Бориса Александровича прорезались нервные нотки.

— Не стряслось, а... В общем, слушайте! — И Петька рассказал про поход Мишки в супермаркет и про сделанное им открытие.

— Хм... — после паузы произнес Крейн. — Три картинки из четырех, говоришь? И нет той, где мастера и карета?

— Да.

— Что ж, — в голосе Бориса Александровича послышалось облегчение, — тогда тем более все понятно. Спасибо тебе.

— Вы не хотите увидеть сами картинки?

— Нет. Я и так уже представляю, что к чему. Все ложится.

— Но куда ложится? — воззвал Петька. — Неужели вы не можете хотя бы намекнуть?

— Сейчас не могу. Со временем все узнаешь. Спи спокойно.

— Подождите... А этот кусочек коробки с марками... он вам помог?

— Да, — коротко ответил Борис Александрович.

— Вы нашли то, что ожидали?

— То, что надеялся найти.

— Надеялись?.. — Петьку вдруг осенило. — Ага!.. Отпечатки пальцев!

— Может, да, а может, нет, — ответил дядя Боря. Но ответил таким тоном, что Петька понял: он попал в самую точку.

— Вы смогли установить личность этого Куцего? Он есть в вашей картотеке? И вы сомневались, сохранились ли на картоне его отпечатки пальцев?

— На все вопросы ответ — «да», — сказал Борис Александрович. — А остальное потом.

— Дядя Боря! Еще один вопрос! Кому все-таки угрожает наибольшая опасность — нам или Поле с Ежиком?

— Если говорить об опасности, то наибольшая угрожает совсем другому человеку, — сказал полковник. — Все, ступай спать. Больше я тебе ничего не скажу. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — со вздохом ответил Петька, поняв, что больше он ничего сейчас не узнает. И положил трубку.

Затем он тут же позвонил Осе и коротко пересказал услышанное.

— А я говорила с Сашей, — сообщила Оса. — Его отец тверд как кремень — и молчит, ничего ему не объясняет.

— Этого и следовало ожидать, — сказал Петька. — По всему видно, там дела совсем крутые пошли.

— Но один намек он ему кинул. Сказал, все дело в том, что в уведомлении было написано «Бельгия», а не «Смоленск». Что если бы не наше потрясающее везение, то для одного человека все это могло бы кончиться очень плохо. А может, и не для одного.

— Ну, ребус загадал! — сказал Петька. — Ладно, до завтра. Может, на свежую голову до большего додумаемся.

Однако, распрощавшись с Осой и улегшись в постель, Петька долго не мог заснуть. Он думал о всех странностях, связанных с посылкой, пытался представить, что же произошло, кому угрожает опасность.

Почему дядя Боря высказался в том смысле, что ждал чего-то подобного, когда Петька поведал ему про совпадение кружевных картинок с водочными этикетками?

Почему он не удивился, узнав, что «лишняя» картинка — каретных дел мастера?

Почему ошибка почтовой работницы могла дорого стоить какому-то человеку, а может, и нескольким людям?

Устав ломать голову, Петька попробовал считать слонов. Но каждый слон нес в хоботе по посылке из Бельгии, а некоторые даже жонглировали ими. Это было невыносимо!

Петьке захотелось встать, включить компьютер и еще раз изучить все надписи на коробке. Но отец наверняка засечет его и погонит спать.

«Подойдем к делу с другой стороны, — подумал он. — Кому, кроме меня, Осы, Ежика и Поли, может угрожать опасность?»

Тому, кто как-то еще связан с посылкой.

А это были только Куцый, взявший на себя ее отправку, и шофер, который ее привез.

Ох нет, еще работники бельгийской таможни!

А еще — та самая почтовая работница.

Ну, она-то здесь вряд ли при чем.

Стоп! А что было бы, если бы в извещении было написано, что посылка из Смоленска?

Ну... ну, во-первых, они удивились бы, получив ее и увидев, что она от Ежика.

Они бы открыли ее, разумеется. Порадовались бы подаркам, прочли письмо от Ежика...

Но в этом случае они бы, конечно, постарались выяснить, почему посылка от Ежика прибыла кружным путем, через Смоленск, от какой-то странной организации.

И отец позвонил бы дяде Боре узнать, что это за организация. Хотя бы для того, чтобы убедиться: Ежик не вляпался в очередную историю...

А дядя Боря конечно же захотел бы взглянуть на посылку.

А так — они бы ни на что не обратили внимания. То есть Сережа отметил некоторые странности, но потом они решили, что это несущественно. Они бы выкинули коробку, не удосужившись рассмотреть ее штампы и штемпели и если бы бандиты сами не стали искать получателей посылки. Можно сказать, что они подставились. Своим поведением заставили ребят пристально приглядеться к тому, что иначе бы прошло незамеченным.

Да еще опознанные дядей Борей отпечатки пальцев...

В любом случае они обязательно позвонили бы дяде Боре.

Но, чтобы они это сделали, нужно было соблюсти два условия.

Первое: посылка должна была прийти к Петьке, а не к Осе.

Второе: пунктом отправления посылки должен был быть указан Смоленск.

Первое условие было соблюдено, а второе — нет. Из-за накладки, происшедшей на почте. Редкой накладки, которые все-таки иногда бывают.

Надо бы выяснить, как произошла эта накладка. Но это потом... Сейчас важнее другое.

Петька включил ночник, поглядел на часы. Полночь. А в Бельгии — десять вечера. Еще вполне можно позвонить.

Как хорошо, что они каждый для себя переписали у Сашки телефон Ежика.

Петька выглянул из своей комнаты в коридор. Вроде никого.

Конечно, можно было отложить звонок на завтра — но он просто должен был убедиться!

Он только собирался прокрасться к телефону, как тот оглушительно зазвонил, в ночной-то тишине!

Петька услышал, как отворяется дверь кухни и отец идет к телефону, и быстренько юркнул назад в постель. Он лежал, накрывшись одеялом, и делал вид, что спит, когда отец заглянул в его комнату и негромко окликнул:

— Эй, Петро!..

— А?.. — сонным голосом отозвался Петька.

— Борис звонит. Ищет телефон Ежика. Куда-то задевал в суматохе. Не хочет Ласточкиным звонить, чтобы лишний раз их не тревожить.

— Телефон Ежика?.. Сейчас найду! — Петька сделал вид, что еле проснулся.

Он встал, нашарил бумажку с телефоном и прошлепал к аппарату.

— Я сам продиктую, — сказал он отцу.

— Как хочешь, — ответил несколько удивленный Котельников. Он ожидал, что сын не глядя сунет ему бумажку с телефоном и будет продолжать похрапывать.

«А спал ли мой сын? — усмехнувшись, подумал он. — Или ждал этого звонка?»

— Алло, дядя Боря? — сказал Петька в трубку. — Записывайте телефон.

Петька продиктовал телефон и быстро выпалил, пока Борис Александрович не успел положить трубку:

— А я знаю, зачем вам так срочно надо позвонить Ежику! И догадываюсь, кому угрожает опасность! И знаю, чьи это отпечатки пальцев! Сказать?

Борис Александрович выдержал паузу, потом очень серьезно ответил:

— Нет, не надо. Давай об этом помолчим.

— Ладно... — пробормотал Петька. — Только вы расскажите сразу же, чем все кончилось.

— Я надеюсь, все кончится к завтрашнему дню. А пока не волнуйся. Вы под охраной, если хочешь знать.

— Значит, под «мальчишкой и девчонкой» все-таки имелись в виду мы с Осой?

— Скорее всего, да.

— Но как они узнали?

— Все потом, — сказал Борис Александрович. — Спи спокойно. Мне-то почти всю ночь не спать.

— Понял, — сказал Петька. — Ни пуха, ни пера!

— К черту! — рассмеялся полковник и положил трубку.

— О чем это вы трепались? — полюбопытствовал Котельников-старший.

Послушав, на каком заводе Петька разговаривает по телефону, он понял, что его сын не спал, а, притворяясь спящим, думал о загадках прошедшего дня, и, кажется, нашел кой-какие ответы...

— Он знает, что я догадался, папа! — восторженно сообщил Петька.

— И о чем ты догадался? — спросил отец. — Ты уже знаешь, что происходит?

— Представляешь, все совсем не так, как мы думали!

— Может, поделишься своими догадками, а то они тебя так переполняют, что ты вот-вот взорвешься, — предложил отец. — Конечно, я не настаиваю. Если это тайна, то молчи!

— Разумеется, это тайна! Но тебе-то я могу рассказать?

— Если считаешь, что не нарушишь никакого слова, — предупредил отец.

— Не нарушу! Да завтра, наверно, все уже будут знать...

— Хорошо, — кивнул Котельников. — Пойдем в твою комнату, и ты мне спокойно все расскажешь. Только ложись.

Петька вернулся в свою комнату, забрался под одеяло, но тут же присел. Отец устроился в кресле перед кроватью.

— Так вот, — начал Петька, — все началось тогда...

 

Глава тринадцатая

 

В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ

— Опять меня? Из Москвы? — удивился Ежик, когда Гийомы позвали его к телефону, — Да что там такое сегодня? А кто спрашивает? Девчонка или мальчишка?

— Взрослый мужской голос, — ответил мсье Гийом.

— Странно...

Ежик сбежал по лестнице и взял трубку аппарата, стоявшего в большой гостиной первого этажа.

— Алло, слушаю! Ой, дядя Боря, вы? — За время московских приключений Ежик, единственный из ребят, кроме, естественно, Петьки, привык называть Бориса Александровича «дядей Борей». — Да, я очень внимателен. Да, конечно... Ну, вы там даете! Неужто правда? Да, я немедленно предупрежу. А что потом? Вы-то когда к нам приедете? Ладненько, ждем! Привет всем!

Он энергично бухнул трубку на место и стал шарить на столе, среди визитных карточек.

— А, вот она! — воскликнул он и набрал номер.

К его разочарованию, включился автоответчик, сообщивший по-русски, по-французски и по-фламандски:

— Здравствуйте, вы позвонили на квартиру господина Безбородова. Сейчас я не могу вам ответить. Либо оставьте свое сообщение после сигнала, либо перезвоните в гостиницу «Мемлинг» в Остенде и попросите портье соединить вас с моим номером...

— Черт! — сказал Ежик. — Этого еще не хватало!

Он схватил большой телефонный справочник северо-западной Бельгии и стал лихорадочно его листать, ища город Остенде и раздел «гостиницы».

— Что ты ищешь? — спросила мадам Гийом.

— Да надо срочно перезвонить... Ага, нашел!

Он набрал номер и обратился по-французски:

— Будьте добры, мне нужен господин Безбородов. Как это — не соединяете? Но он мне очень, понимаете, очень срочно нужен! Да что вы, в конце концов!..

Он раздраженно бросил трубку.

— Что случилось? — с улыбкой спросил мсье Гийом. Они с женой успели привыкнуть к вспыльчивому характеру Ежика. Тем более, что, к чести Леньки, эта вспыльчивость никогда не обращалась на них, со своими «опекунами» он всегда был вежлив и покладист.

— Мне нужно срочно передать кое-что Безбородову, тому, из ресторана, а портье говорит, — тут Ежик передразнил интонацию портье, — что «господин Безбородов просил его не беспокоить».

— Но если человек устал... — сказала мадам Гийом.

— Он не устал! — ответил Ежик. — Там что-то другое. Вроде, говорит, он важное совещание проводит в своем номере...

— Ну, так тем более... — сказал мсье Гийом.

— Вот именно, что тем более! Мне нужно туда ехать! Ведь Остенде совсем близко, да?

— Буквально полчаса, — ответил мсье Гийом. — Но подожди секунду. Я сам попробую позвонить.

Он пододвинул справочник, набрал номер...

— Гостиница «Мемлинг»? — осведомился он. — Будьте добры, мсье Безбородова. Но если бы вы могли на секунду оторвать его от совещания... Ах вот как? А когда они звонили? Не знаете откуда? Спасибо!

Он положил трубку и несколько удивленно поглядел на мальчика.

— Действительно странно. Совещание еще не началось. Часа два назад мсье Безбородову позвонили из Брюсселя, и он тут же перезвонил портье и попросил, чтобы его не беспокоили ни под каким видом. Мол, к нему едут люди на важное совещание, к которому ему надо специально подготовиться, а потом его ни на секунду не следует отвлекать никакими телефонными звонками...

Ежик так и подскочил.

— Это убийцы к нему едут!

— Убийцы? — Мсье и мадам Гийом переглянулись, а потом с подозрением посмотрели на мальчика: не выдумывает ли он или, того хуже, не спятил ли.

— Ну да, убийцы! — стал энергично объяснять Ежик. — Этот Безбородов — он, понимаете, русский полицейский! Он проник в русскую мафию здесь, в Бельгии. А его раскрыли! Ему надо срочно бросить все и бежать, иначе его убьют! Меня предупредил из Москвы его начальник — тот русский полицейский, который когда-то меня спас! Это бандиты убедили Безбородова не подходить к телефону и никого, кроме них, не впускать в номер, а он еще не знает, что его раскрыли, он думает, что они все еще считают его «деловым компаньоном» и хотят обсудить с ним очередные махинации!..

Из этого бурного и немного бессвязного потока слов мсье и мадам Гийом сумели все-таки ухватить суть.

— Тогда надо срочно позвонить в полицию! — воскликнули они.

— Да полиция нас на фиг пошлет, как шутников! — воскликнул Ежик.

— Что есть «на фиг»? — с интересом спросил мсье Гийом.

— Ну, это значит, что они не станут нас слушать... — объяснил несколько смутившийся Ежик. — И потом, русский полицейский позвонил не в бельгийскую полицию, а мне — значит, у него были свои причины...

— Давай сделаем так, — предложил мсье Гийом. — Я все-таки звоню в полицию, а потом мы поедем. Сделаем все вместе. Может, русский полицейский знал только твой телефон в Бельгии... Да, надо сделать и то, и то. — И он набрал номер. — Алло, здравствуйте, управление полиции города Остенде? Мы только что получили сигнал, что мсье Безбородову, остановившемуся в гостинице «Мемлинг», угрожает смертельная опасность. К нему едут убийцы... Ах вот как? Да, мы тоже подъедем... — Он положил трубку и поглядел на жену и Ежика. — Им уже позвонили совсем недавно. Комиссар Жувер из Брюсселя. Это очень известный комиссар. Видно, русский полицейский именно с ним был в контакте. Нас они тоже просят подъехать сегодня, если для нас не поздно. Или завтра утром. Они хотят поговорить с тобой, Леонид, для полноты картины...

— Едем сейчас!.. — сказал Ежик.

— Что случилось? — Это Поля, которая уже ложилась спать, услышала шум и, быстро одевшись, спустилась вниз. — Что-то с Павлом Дмитриевичем?

— С каким Павлом Дмитриевичем? — спросил Ежик.

— Ну, Игнатия Витальевича на самом деле зовут Павел Дмитриевич, — объяснила Поля.

Ежик вытаращил глаза:

— Так ты все знала?!

— Ну да, — кивнула Поля. — Я его сразу узнала. Только он попросил никому не говорить. А вообще-то нам надо ехать.

Ежик пристально поглядел на нее:

— Ты что, знаешь?

— Да, знаю, — кивнула его сестра.

— Что ж, тогда не будем терять времени! — сказал мсье Гийом. — Поехали!

И уже когда они мчались в машине, Поля все объяснила спокойно и подробно:

— Ты его только мельком видел, поэтому, конечно, не запомнил. А рядом со мной он был почти час. Это был один из тех оперативников дяди Бори, которые сопровождали меня, когда я искала для них тот дом. Ну, в котором были все эти бумажки мафии... бухгалтерия, как они называются. И я сразу узнала его, когда он подсел к нам в ресторане, и очень удивилась, когда он назвал себя Игнатием Витальевичем. Но он подмигнул мне, и я поняла, что он просит меня молчать, что тут есть какая-то тайна. Которую даже тебе не нужно пока знать. А потом, когда он стал приезжать к нам, он мне все объяснил, пока мы ждали тебя у футбольной школы. То есть что-то объяснил, а что-то я сама угадала. Когда он понял, что я знаю больше, чем он рассказывает, то перестал что-либо от меня скрывать. В общем, он просочился в русскую мафию, которая занималась поддельной водкой и другими вещами, и сумел войти там в доверие. А потом на него стали поглядывать с подозрением. Дело в том, что именно ему было поручено ликвидировать убийц Кусакина, а он это задание провалил, и убийцы оказались в тюрьме... С тех пор ему казалось, что за ним следят, что его телефон прослушивается и проверяют каждый его звонок, каждого человека, с которым он встречается. Он понял, что выходить на связь с дядей Борей или с бельгийским комиссаром пока нельзя. И кроме того, мафия начала какой-то новый проект, к которому его не подпускали. А ему надо было понять, что там происходит. И он сделал «крутой поворот», как он это назвал. Он связался с самой верхушкой мафии и сказал, что за ним, похоже, следит полиция, что, после всех арестов, вот-вот арестуют и его, поэтому ему надо исчезнуть и сменить имя. Тут ему поверили. Он сумел исчезнуть в Генте — и мафия, чтобы спрятать его до поры, отвезла его на тот самый «засекреченный объект», до которого он до сих пор безуспешно пытался добраться. Некоторое время он отсиживался на этом «объекте», а потом, когда они опять в него поверили, стал одним из руководителей этого «объекта». Он вернулся в Брюссель с поддельными документами, стал всюду свободно ездить. Но на связь ему выходить пока было нельзя — он боялся, что за ним все еще следят, хотя его-то теперь подозревали меньше всего, он все равно не хотел рисковать. Он стал каждый день обедать в русском ресторане в расчете на то, что обязательно подвернется человек, с которым он сможет что-нибудь внешне невинное передать в Москву для дяди Бори, чтобы тот узнал правду о нем. И очень обрадовался, увидев нас! Ведь мы знаем дядю Борю — и через нас он наверняка сумеет выйти с ним на контакт!.. Тем более он изобрел хороший предлог видеться с нами и дальше. Своим боссам он сказал, что хочет «обработать» тебя...

— Меня? — удивился Ежик. — Как обработать? Завербовать в убийцы?

— Нет, — ответила Поля. — Он мне объяснил, что помогать молодым футболистам, которые станут знаменитыми — одно из самых выгодных вложений денег. Когда футболист становится знаменит, с него получишь в сто раз больше, чем затратил: можно, например, дать ему деньги, чтобы он открыл свой личный ресторан или свой личный магазин. На самом деле этот ресторан, или магазин, или там фабрика по производству одеколона с именем знаменитого футболиста будет принадлежать мафии, и она там будет вертеть любые свои дела... Он так смешно называл эти дела, «отстирывание денег» и еще как-то. Я сразу представила себе мокрые деньги, сохнущие во дворе на веревочке. Полиция почти наверняка туда не сунется, потому что к знаменитостям отношение особое, их все уважают... В общем, он сказал им, что хочет подготовить тебя к тому, чтобы ты брал деньги мафии и тоже стал их «выгодным вложением»... Боссы это одобрили, и никого не удивляло, что он так часто ездит к нам. А потом пришла очередь этой посылки...

— Погоди! — сказал Ежик. — Это он попросил тебя убедить меня, что посылку надо отправлять на адрес Петьки? Потому что Петька — племянник дяди Бори, а если в посылке будет что-то подозрительное, он сразу позвонит дяде Боре, а тот, увидев посылку, поймет, что с ним на связь выходит его исчезнувший оперативник?

— Ну да, — кивнула Поля. — И еще, все картинки были со смыслом. Помнишь, он помогал нам их выбирать и советовал, какие взять? Ведь там, в магазине, были тысячи кружевных картинок — и у нас глаза разбежались. И все картинки мы выбрали по его подсказке. А еще он предупредил меня, чтобы я не нервничала, если посылка дойдет с задержкой. Мол, обстоятельства складываются так, что ему лучше будет отправить ее не сразу...

— Ну, ты железо! — восхищенно и с легкой долей обиды сказал Ежик. — Все знала — и молчала!..

— Так ведь он просил ничего не рассказывать, — ответила Поля. Выходит, все-таки с этой посылкой что-то вышло не так — что-то мафия заподозрила... Раз такое началось и в Москве, и здесь.

— Фантастика!.. — пробормотал мсье Гийом. — Я и не представлял... Ага, здесь поворот, здесь еще один, вот и гостиница!..

Перед гостиницей стояли полицейские машины, расхаживали встревоженные стражи порядка.

— Неужели мы опоздали? — побледнев, пробормотал Ежик.

Один из полицейских заспешил к машине.

— Это вы звонили из Брюгге? Мы, к сожалению, опоздали... Номер пуст, и...

Ежик крепко схватил Полю за руки.

— Поленька, милая! Ты иногда угадывала то, что он недоговаривает, — читала его мысли, да? Значит, твои способности еще при тебе? Ты можешь почувствовать, где он?

— Я попробую. — Поля вылезла из машины. Она напряглась, нахмурилась, потом ее лицо стало отрешенным. — Он совсем недалеко... И он движется... Только как бы не сам... Если мы поедем напрямую, по этой дороге, мы его еще встретим...

— Что она несет? — проворчал один из полицейских.

— Она всегда права! — возмущенно возразил Ежик.

Другой, судя по всему, самый старший по чину, принял быстрое решение:

— Права или нет, но она — наш единственный шанс! Поехали, куда девчонка направит! — Он кивнул Ежику и Поле. — Садитесь в мою машину, будете показывать, что и как!

Ребята без лишних слов запрыгнули в полицейскую машину, и машина помчалась.

Ехали они минут пять, пока не выскочили на большую трассу.

— Он там! — закричала вдруг Поля, показывая вперед. — Вон в той машине!

Первый полицейский автомобиль резко газанул, остальные за ним.

Машина, маячившая впереди, резко прибавила ходу, как будто собираясь уходить от преследования. Но два полицейских автомобиля уже зажали ее по бокам, третий, обогнав, разворачивался боком, чтобы перегородить путь...

Преследуемая машина остановилась, из нее выскочили двое с пистолетами в руках, но, увидев, каким плотным кольцом они окружены, поняли, что сопротивление бесполезно. Молча положив оружие на асфальт, они молча дали надеть на себя наручники.

Безбородова нашли в багажнике связанным.

— Здорово они меня подловили... — прохрипел он. — Решили похитить и допросить перед тем, как убить, чтобы выпытать, сколько мне известно и сколько всего я продал... Стукнули по башке — и спустили из окна на задний двор гостиницы, где уже машина была припаркована... Спасибо вам, вовремя...

— Не нам спасибо, детям, — ответил старший полицейский. — Без них бы мы опоздали... — Он с уважением посмотрел на Полю. — А ты, оказывается, соображаешь...

Ежик вздохнул. Он ведь от всех старался скрыть необычные способности сестры, боясь, как бы чего не вышло. Но тут был особый случай.

 

Глава четырнадцатая

 

ОТВЕТНЫЙ УДАР

Василий Ботвин и Александр Частых на эту ночь выехали в подмосковный коттедж Чистильщика, который лучше было бы назвать маленьким дворцом. Там, они были уверены, никакая спецслужба не сможет их прослушать. А что борьба пошла не на жизнь, а на смерть и что обложили их плотным кольцом, теперь не сомневался даже Чистильщик, До этого с иронией относившийся к предостережениям Ботвы не говорить открыто даже в офисе.

Но здесь, окруженные плотным кольцом охраны, они были уверены: к ним и муха не пролетит.

Для успокоения нервов потягивали коньяк. До этого какое-то время играли на бильярде, тоже хорошее успокаивающее средство, но вот уже два часа, как кии были отложены, а на бильярдном столе осталось несколько шаров: партия осталась недоигранной.

— Три часа ночи, — заметил Ботва, посмотрев на часы. — Час ночи по бельгийскому времени, так? Давно должны были все провернуть. Странно, что нам не докладывают.

— Может, хотят сначала вышибить из него признания, чтобы доложить о полном успехе, — отозвался Чистильщик. — Если, конечно, он их даст...

— В каком смысле? — осведомился Ботва, недовольно взирая на компаньона.

— В том смысле, что если ты не ошибся.

— Не мог я ошибиться! — Ботва встал и нервно заходил по комнате. — Вот, смотри. Один раз Куцый уже замарался, так? Когда поручили ему организовать зачистку всех этих гадов, которые полезли в наш бизнес и шлепнули Кусаку. Что в итоге? Все нанятые исполнители оказались в тюрьме, а он является и поет о том, что полиция идет по его следу. Мы его прикрываем, меняем ему документы. Так?

— Ну, так. Еще бы мы этого не сделали! Куцый — ценный кадр. Согласись, до этого у него не было ни одного прокола. И он нам четко доказал, что весь провал — вина не его, а исполнителей. В конце концов, ты сам предложил заховать его на точку, а потом доверить ему ее развитие!

— Да, предложил. Потому что тогда мне казалось, что лучшего исполнителя мы не найдем. Меня самого впечатлило, что он успел смыться, когда всех остальных замели... Но потом я сел и помозговал. И что получается? Если он — подсадная утка, то мы ему сами раскрыли все карты! Ты представляешь, что будет, если он на этот комплекс наведет легавых? Все, каюк! Поэтому если есть хоть какие-то подозрения, то лучше его прибрать и поставить на его место другого человека. А теперь давай посмотрим, что мы имеем против него. Да эту посылку, чтоб ее так и разэтак! Он попросил Сергея отправить посылку двадцатого мая, чтобы она дошла не раньше двадцать пятого. Почему? Я тебе скажу. Если эта посылка — сигнал, что искать надо там-то и там-то и что надо проводить обыск, как только ее получат, то до двадцать пятого обыск проводить бессмысленно. Ничего нет, все чисто. А вот двадцать пятого на точку прибывает и груз наркотиков, который мы не успеем спихнуть, и... ну, ты сам знаешь, кто и что прибывает. И г-лавное, после двадцать пятого у нас бухгалтерия перестанет совпадать с официальной. И настолько круто перестанет совпадать, что меньше чем за две недели все документы не подчистить и несуразности не устранить. Там по одному несовпадению в цифрах опытный специалист догадается, чем именно мы занимаемся. Если обыск проведут двадцать шестого там, двадцать седьмого... ну, вплоть до десятого июня, то горим мы синим пламенем! И нас никакие адвокаты не вытащат. И почему посылка не могла уйти напрямую из Бельгии, почему надо было ее пересылать с наших складов в Смоленске, да еще под нашим грифом? Почему у получателей посылки такая же фамилия, как у родственников этого клеща, полковника Крейна?..

Про полковника бандиты постарались узнать побольше. Видя, что полковник вот-вот возьмет их бульдожьей хваткой, они провели собственную разведку, пытаясь выяснить, где на полковника можно надавить, чтобы «договориться с ним к обоюдному удовольствию». Естественно, про его родственников они выяснили немало.

— Это может быть совпадением, — напомнил Чистильщик. — И потом, сказал ведь Сергей — Сергей был шофером, с которым Куцый договаривался о переправке посылки и из случайной обмолвки которого боссы узнали о ее существовании, — что посылка предназначена подруге этого юного гения, дочери знаменитого футболиста, но он стесняется посылать ей напрямую, поэтому и шлет через общих друзей. И ведь все подтвердилось. На Воронцовской улице действительно живет футболист Ласточкин, и дочка у него есть.

— Да, подтвердилось, — буркнул Ботва. — Но подтвердилось и другое. Котельниковы оказались те самые — родственники Крейна. Эх, если бы Сергей сказал нам о посылке до того, как ее отправить! Я уверен — вскрой мы ее, и все бы сомнения отпали. Что-то этот чертов Куцый должен был туда подсунуть... Да если бы Сергей хоть точный адрес записал, чтобы нам не пришлось тратить время на поиски получателей посылки.

— Но все же мы получили коробку с точным адресом, — сказал Чистильщик.

— Да, тут нам повезло, — кивнул Ботва. — И еще повезло с этим ментом, с участковым. Если он нам всего лишь паспортный стол откроет — мы и то узнаем все, что нам надо. А если не струсит и согласится помочь нам кое в чем еще...

— Я так думаю, чем больше будет наших финансовых вливаний, тем меньше он будет трусить, — сказал Чистильщик.

— Я тоже так думаю, — хмуро согласился Ботва. Он опять посмотрел на часы. — Но почему они из Бельгии не звонят? Что происходит?

Чистильщик в это время размышлял о своем, легонько барабаня пальцами по ручке кресла.

«Что-то слишком нервным стал Ботва, — думал он. — Дергается, в панику впадает по пустякам. Нет, нюх у него всегда был хороший, и вполне возможно, что Куцый — мент поганый, та еще хитрая бестия. Встать во главе нашего основного проекта, чтобы потом нас похоронить, — это нужно уметь. Так что прибрать его стоит. Даже если он и не легавый стукач — все равно лучше подстраховаться. Но и от Ботвы надо будет избавляться чем скорее, тем лучше. А то он такую икру начнет метать, что и меня приберут с ним на пару. Ладно, приказ об устранении Куцего он отдавал, а я тут ни при чем. Я и дальше буду ни при чем. Если что, избавлюсь от Ботвы цивилизованно — сплавлю его ментам. Потому что время сейчас такое — к убийствам лучше не прибегать, засыпаться можно. Главное — доказать ментам, что весь уголовный бизнес Ботва затеял со своими людьми без меня. — Тут он выпил глоток коньяку, но тревога осталась. — Конечно, лучше всего, чтобы Ботву при аресте шлепнули в перестрелке. Мертвый лишнего на допросах не наболтает, и все будут вынуждены мою версию принять. Ну, насчет гибели в перестрелке устроить не сложно. Он ведь — горячая голова, его легко спровоцировать.

Да, так и надо поступить... Пусть прибирает Куцего, пусть дальше воюет — а я в сторонке посижу, подожду своего часа. Мы, конечно, корешами считаемся. Так что, мне из-за того, что кореш спятил, самому голову на плаху класть? Вот уж нет! Жизнь только улыбаться начинает. И денег навалом, и все есть, чего душа ни пожелает. А уж мраморный памятник я Ботве отгрохаю еще похлеще того, что мы Кусаке поставили. Сразу всем будет видно, что хороший я ему кореш был, верный до смерти... а главное, после смерти».

А вслух Чистильщик сказал:

— Да не мельтеши ты! Уверяю тебя, если позвонят, то только под утро. Им и вывести его надо, и укольчик вкатить, и дождаться, чтоб этот укольчик подействовал и Куцый начал правду говорить... Правду, и ничего кроме правды, — хмыкнул Чистильщик. — А кстати, если они позвонят и скажут, что Куцый никакой не мент, а свой человек, надежный?

— Тогда на место его вернем, — сказал Ботва. — Он поймет и не обидится. Но, я думаю, ждет Куцего не место во главе проекта, а другое — в море близ Остенде. Слишком много совпадений, чтобы на «просто так» все списать...

— Если он мент, то проект надо будет сворачивать, — заметил Чистильщик. — Открещиваться от него.

— Уже не свернешь, — возразил Ботва. — Все раскручено, на полном ходу. Да и бабки какие вгроханы! Жалко.

«Совсем дурной, — подумал Чистильщик. — Бабок ему жалко, а жизни и свободы не жалко. Нет, надо его сдавать, пока он нас обоих не слил».

И тут зазвонил мобильный телефон Ботвы.

— Да? — сказал тот, мгновенно включаясь на связь. — Да, я. Слушаю... — И, пока он слушал, его лицо все больше мрачнело.

Когда он отключился, то швырнул мобильник на бильярдный стол и заходил... Нет, даже не заходил, а забегал, заметался по комнате.

— Дела! — повторял он сквозь зубы. — Дела!

— Что такое? — спросил Чистильщик. — Раскололи Куцего? Ментом он оказался? Многое успел сплавить?

— Если бы!.. — Ботва хватанул коньяку и некоторое время приходил в себя, тяжело дыша. — Не из. Бельгии это был звонок... Из Москвы... От нашего человечка... Ну, знаешь, баба, которой удалось на должность в ментовке попасть... На мелкую должность, но с доступом к сведениям...

— Ну? — осведомился Чистильщик.

— Подставу нам сунули... И какую!

— Говори!

— Я попросил ее проверить на всякий случай, что за участковый инспектор отвечает за этот участок, который нам нужен... И не зря попросил!

— Да не тяни ты резину! — взмолился Чистильщик. — Выкладывай.

— Инспектор Мякин, понимаешь? Известен как один из самых неподкупных ментов. Чтобы он на «подмазку» согласился — такого еще не бывало. И больше того. Этот инспектор Мякин несколько раз привлекался полковником Крейном к серьезным расследованиям. Ну, когда на месте надо было что-то раскопать. Потому что полковник его давно знает и доверяет ему. И больше того! Около года назад полковник раскрутил крутое дело. С незаконной продажей квартир. Владельцев — алкоголиков — часто убивали, получив от них генеральную доверенность или выписав по фиктивному адресу. Среди убитых был и отец этой юной футбольной звезды, Леонида Смирнова, которого Куцый все это время обхаживал в Бельгии, якобы нам на пользу. Леонид Смирнов и его сестра проходили потерпевшими. А участвовал в раскрытии этого дела инспектор Мякин, помогавший полковнику! Сечешь? Этот Леонид Смирнов знает и Крейна, и Мякина! Они все — одна компашка! И я не удивлюсь, если через этого сопляка-футболиста Куцый информацию полковнику скидывает!

— Но — Чистильщик приподнялся. — С этим выходом на продажного мента все было так естественно... Вполне случайно все получилось...

— Устроили нам эту случайность! Ловко, очень ловко обвели вокруг пальца!

— Ну, ладно, обвели. Но мы ведь вовремя их раскусили. Значит, на завтрашнюю встречу идти нельзя, вот и все!

— Нет, наоборот! Ты что, не понимаешь? Этому инспектору и так уже известно слишком многое! Значит, надо пойти — и прибрать его!

— Да там небось оперативников будет...

— Это понятно. Но разве я говорю, что надо с ним сближаться. Ребята должны расстрелять его с расстояния, из удобного места — и сразу смываться! Пока оперативники очухаются, они уже дворами уйдут. Но заткнуть этого инспектора мы обязаны.

Чистильщик покачал головой. То, что предлагал Ботва, казалось ему чистым безумием. На таком убийстве засыпаться проще простого. Нет, так дела не делаются.

И он укрепился во мнении, что пора смываться, пока не поздно, а Ботву сдавать. Вовремя смывшись, он спасет для себя порядочный кусок их бизнеса. А вот если пойдет с Ботвой по одной статье, тогда совсем плохо...

— Тут тебе решать, — осторожно сказал он. — Но я бы сперва прощупал этого инспектора.

— Брось, зачем его прощупывать? Замочить гада — и вся недолга!

— Ты понимаешь, что будет, если наши ребята не уйдут?

— Уйдут. Мы все организуем как надо.

Чистильщик внутренне содрогнулся от этого «мы», но спорить не стал. Хочет Ботва свить петлю себе на шею — его право. А он, Чистильщик, постарается в одиночку выскочить из петли.

 

Глава пятнадцатая

 

СНОВА ГОНКИ СО ВРЕМЕНЕМ

Рано утром Петьке позвонил Борис Александрович и сообщил, что Павел Дмитриевич Безбородов, он же Куцый, он же Игнатий Васильевич Середько, в полной безопасности уже в самолете на пути в Москву. Поэтому Петька может все рассказать друзьям, что Петька и сделал по дороге на почту. А те слушали его, затаив дыхание, поражаясь и ахая: такого никто из них не ждал!

— Вы понимаете, все становилось на свои места, если допустить: посылка специально отправлена так, чтобы обязательно привлечь внимание дяди Бори. И чтобы он узнал из нее что-то очень важное! Но кому это нужно, кроме агента дяди Бори — оперативника, внедренного в мафию?

— «Кроту», — сказал Мишка.

— Вот именно, «кроту», — кивнул Петька. — Этот «крот» знает про Полю и Ежика, а возможно, некогда принимал участие в операции по их спасению и знает, что они дружат со мной, и правильно рассчитал, что я посоветуюсь с дядей, если в посылке будет какая-то вопиющая странность... Ведь после всей истории с отъездом Ежика в Бельгию достаточно малости, чтобы вновь расшевелить в нас страх за его судьбу, так? И этой посылкой оперативник как бы просигналил: привет, Куцый — это я, ваш агент, у меня все нормально, примите такую-то информацию... Но где-то возник сбой, что-то пошло не так. И из-за этой посылки бандиты раскусили оперативника. Почему — еще выяснится.

— Мало ли почему, — сказал Сережа. — Может, за ним и в Брюгге следили — «проверяли на вшивость», так сказать, и, наведя справки о московских связях Ежика и Поли, что-то заподозрили. А может, шофер рассказал боссам, когда они инспектировали свои склады в Смоленске, — рассказал не обязательно с умыслом, «закладывая» Куцего, а просто к случаю, к разговору пришлось, — что отправил посылку от Куцего каким-то Котельниковым. Если они копали, какие у Бориса Александровича есть родственники и как через этих родственников на него можно «наехать», то, конечно, фамилия «Котельников» была им знакома, и они заколыхались. Да и вся история с посылкой, конечно, показалась им стремной. Или где-то еще мог возникнуть прокол... Судя по всему, служба бандитской разведки поставлена у них отменно.

— И еще они решили повернуть ситуацию в свою пользу, — сказал Петя. — Как-то использовать меня и Осу, чтобы через нас давить на наших родных. И сейчас они собирают сведения, как это лучше сделать.

— Пусть собирают! — хмыкнул Саша. — Ведь они получат эти «сведения» от моего отца — и притопают прямо в ловушку! А мой отец — гигант, согласитесь! Ведь это он самым первым до всего додумался!

— Твой отец — просто гений! — согласилась Оса. — Но... Брр! Как представлю, чем это могло кончиться. Нам здорово повезло!

— Нам не просто повезло, — возразил Мишка. — У нас котелки варили, и мы действовали, поэтому мы и победили! Нас на мякине не проведешь!

— Все равно, — сказала Оса. — Неужели с вами и дальше будут происходить такие истории?

— Так мы устроены, — рассмеялся Сережа, что без приключений нам не прожить. Но я согласен, лучше бы наши приключения были немножко побезопасней, что ли.

— А вот и почта! — сказал Мишка.

Они вошли на почту, и Петька обратился в окошко выдачи посылок.

— Здравствуйте, мы вчера посылку получали...

— Что-то с ней не так? — испугалась девушка в окошке.

— Нет-нет, все так! — поспешно ответил Петя. — Просто... Ее послали из Бельгии, но пришла из Смоленска. И в уведомлении было написано «Бельгия», а не «Смоленск». А мы в Смоленске никого не знаем и стали гадать... Просто любопытно стало, понимаете?

— А, вы об этом? — рассмеялась девушка. — Как же, помню! Вы знаете, увидев посылку, я просто растерялась. Вроде и марки бельгийские, и обратный адрес бельгийский, а в накладной указано, что отправлена из Смоленска. Я — к начальнице. Та посмотрела и говорит: «Да вообще-то из Бельгии, но с пересылкой из Смоленска. И штамп Смоленска какой-то служебный... Возможно, посылка каким-то образом прошла через смоленский таможенный пункт, и уж из этого пункта ее отправили дальше, по назначению. Но ты напиши в уведомлении «Бельгия» — пусть люди сразу обрадуются. Да и за посылкой могут быстрее прийти. Потому что посылки из-за границы всегда забирают в тот же день, а за внутрироссийскими иногда не сразу приходят». Вот я и написала: «Бельгия».

— Ясно, — сказал Петька. — Вот ведь как все просто. Спасибо вам!

И друзья вышли на улицу.

— Классический случай нашей жизни: «Хотели как лучше, а получилось как всегда!» — фыркнул Мишка.

— Да, где-то так, — согласился Сережа. Саша посмотрел на часы:

— Без четверти одиннадцать. Через пятнадцать минут мой отец встречается с этими типами...

И тут они услышали тихое и хриплое:

— Эй!..

Друзья оглянулись. Из-за угла почты их манили те два бомжа, у которых Саша вчера так бесцеремонно отобрал коробку, а потом вознаградил за потерю пятьюдесятью бутылками ребячьего НЗ.

— Идите сюда, разговор есть! — звали бомжи.

Ребята подошли. Бомжи выглядели еще помятей, чем вчера, и перегаром от них отдавало — похоже, деньги, вырученные за ребячий НЗ, они использовали «наилучшим образом».

— Ты, это... — обращаясь к Саше, наперебой заговорили бомжи. Когда умолкал один, фразу тут же подхватывал другой. — Ты вроде хороший парень, и что коробку отобрал... до нас доперло, что это не просто так... Ведь потом бутылки отдал... Ну и вообще... А твой батя действительно местный участковый?

— Да, — кивнул Саша.

— Ну так вот... Мы сначала думали, не наше дело... А потом думаем, не простим себе, если тебя не найдем и не скажем... Только ты нас не выдавай... В общем, мы с утра вон там мусорный контейнер разбирали... ну, тот, который на отшибе, в тупичке у каменной ограды... И там двое зашли, вроде как в укромном месте побеседовать... Нас-то они в мусоре не заметили, а мы затаились с испугу... В общем, один говорил другому, что дело дрянь, что справки навели, что здешний участковый никогда продажным не был и поэтому это подстава... Он хочет узнать от них побольше, чего им надо, а потом сдать... Что это точно... И что участкового на сегодняшней встрече надо шлепнуть... Чтоб, значит, от греха подальше...

Ребята остолбенели от ужаса.

Петька посмотрел на часы. Без пяти одиннадцать. А до скверика — три минуты! Они еще успеют! Что они будут делать, если успеют, он не задумывался, не задумывался о том, что они тоже столкнутся с бандитами! Он думал об одном: добежать и предупредить, чтобы Сашкин отец успел смыться!

— Бежим! — крикнул он, срываясь с места. — Бежим!

Его друзья рванули за ним — все, кроме Саши, которого один из бомжей схватил за рукав.

— А, это... — прохрипел он. — Сегодня ничего не найдется?..

Саша судорожно, машинальным жестом, сунул руку в карман — и нащупал бандитские пятьдесят рублей!.. Он совсем забыл про эти деньги из-за всех нагрянувших событий!..

— Держи! — Он сунул купюру в руку бомжа. — Это деньги за ту коробку... но мне они не нужны!

Бомж жадно схватил деньги, и Саша кинулся догонять друзей. Он мчался так, что перестал что-либо видеть — глаза застилал багровый туман, а сердце, казалось, выскочит сейчас из груди.

Друзей он догнал у края сквера, на самом входе.

Инспектор Мякин сидел на лавочке — в форме, чтобы его сразу узнали, и читал газету.

А через другую аллею в сквер входили два бандита...

Один из них сунул руку за пазуху — и, когда вынул руку, в руке этой что-то блеснуло.

— Папа!.. — отчаянно заорал Саша, опередив всех.

Мякин поднял взгляд.

— Папа!.. — орал Саша. — Уходи!..

Он махнул рукой в сторону бандитов, его отец поглядел туда...

— Уходите! — хором кричали друзья. Мякин-старший уже оценил обстановку.

В мгновение ока он перекувырнулся через спинку лавочки и упал на землю. И буквально в ту же секунду одну из досок спинки в щепки разнесла пуля, попав как раз в том месте, где сидел инспектор. Задержись он на мгновение — и пуля попала бы ему в сердце!..

Больше бандиты ничего сделать не успели. Словно из воздуха возникшие, дюжие оперативники скрутили их, швырнули на землю, надели наручники. Мякин, весь бледный, поднялся с земли, утирая пот. Поглядел на испачканную форму и стал задумчиво ее отряхивать.

А из-за куста сирени к ребятам вышел Борис Александрович, тоже бледнее некуда...

— Да... — сказал он. — Дела... Спасибо, ребята... Но кто ж ждал, что эти отморозки сразу стрелять начнут, даже не представившись? И откуда они учуяли подвох? То есть больше, чем на один выстрел, времени у них все равно не хватило бы, но ведь этот выстрел вполне мог оказаться... — Он перевел дух.

К компании подошел Мякин, оправившийся и спокойный... А может, это было напускное спокойствие.

— Я извиняюсь... — сказал Борис Александрович. — Плохая была идея... Если б вас убили, я бы в жизни себе не простил...

— Пустяки, — сказал Мякин. Он углядел на форме еще одно пятнышко земли и принялся тщательно его счищать. — В итоге все к лучшему. Их взяли с поличным, при попытке убийства сотрудника милиции, так? И с незаконным, надо думать, огнестрельным оружием, так? Теперь им не отвертеться! И своих боссов они начнут топить, чтобы им зачлось и срок поменьше дали, верно? Но откуда вы, ребята, узнали, что они задумали?..

— Это мы потом объясним тебе, папа, ладно? — сказал Саша. — У нас к тебе одна просьба...

— Ну?

— Я тебе покажу двух бомжей... Ты их... Ну, под покровительство возьми, что ли... Чтобы другие их не гоняли, чтобы пивные бутылки в первую очередь доставались им, и вообще...

— Ну, ты просишь! — рассмеялся его отец. — Кажется, я догадываюсь, что за агентура у вас сработала...

— А насчет боссов этих подонков, с ними все ясно, — сказал Борис Александрович. — Павел отправил с этой посылкой все данные...

— Как это? — спросил Петька.

— «Лишняя» картинка, — объяснил Борис Александрович. — Когда я позвонил бельгийскому комиссару, с которым на связи, тот сразу догадался. Неподалеку от Гента есть такое престижное заведение — «Каретный сарай» называется. Потому что для ресторана, и номеров, и что там еще есть использовали старинные каменные каретные сараи, очень красивые здания... Полиция никак не связывала это заведение с русской мафией, потому что оно было куплено через десять подставных лиц, и владельцем его числится бельгиец, частный предприниматель, но на заметке все-таки «Каретный сарай» держали, потому что было с ним связано несколько мелких инцидентов. Обыск проводить боялись — ведь если б явились с обыском и ничего не нашли, то владелец засудил бы полицию на кругленькую сумму! Но теперь, раз Павел просигналил: ищите в «Каретном сарае»!.. Это значит, что при обыске там много чего найдут. Найдут такое, что боссы мафии уже не выкрутятся. Молодец, Павел, хорошо сработал... Кстати, пора мне в Шереметьево, встречать его...

— А можно нам с вами? — спросил Петька. — Безумно интересно увидеть человека, который был Куцым. И о Ежике с Полей порасспрашивать...

Его друзья тоже стали просить.

— Ладно! — Борис Александрович рассмеялся и махнул рукой. — Поехали! В конце концов, вы тоже участвовали в его спасении. Распихивайтесь по машинам, где есть свободные места...

...Человек, вышедший через воротца таможни зала прилета «Шереметьево-2», больше не носил куцую косичку. И волосы у него больше не были с сединой. Темные волосы, уложенные в скромную прическу. И сразу становилось очевидно, что он еще вполне молод — и сила в нем угадывалась.

Он был доволен. Он хорошо справился со своей работой. С безумно трудной и смертельно опасной работой, но ведь он такую себе и выбирал. И к тому, что придется ходить много месяцев по краю пропасти, он был готов. Зато его стараниями выжжено еще одно осиное гнездо, разрушен и раздавлен еще один преступный синдикат. А ведь это самое главное, да?

Он увидел встречающих его. Рядом с полковником и сотрудниками отдела стояли пятеро ребят, смотревших на него, Павла — бывшего Куцего и бывшего Игнатия Васильевича, — как на героя. Этих ребят он знал — помнил по прошлым историям, случившимся здесь, в Москве. Хорошие ребята.

Он улыбнулся, помахал встречающим рукой и, поправив на плече спортивную сумку, заспешил навстречу ждущей его компании.

— Ба! — Полковник раскинул руки. — Ну, здравствуй! Напугал ты меня — ведь уже не чаял увидеть тебя живым!

— Не такой я человек, чтобы дать себя укокошить, — улыбаясь, ответил Павел. — А это — наши юные друзья?

— Они самые! И ты им по гроб жизни обязан — они тебя выручили!

— Я уж догадываюсь... — Павел протянул руку Мишке — ближайшему к нему, — собираясь познакомиться со всеми по очереди, как вдруг резко повернулся и воскликнул:

— Эй, смотри! Глазам своим не верю!

Он указывал на представительного господина в дорогом костюме, направлявшемуся к эскалатору на второй этаж, в зал отлета.

— Точно! — сказал полковник. — Драпает, гад!

— Кто это? — спросил Петька.

— Один из наших главных подопечных по нынешнему делу... — ответил полковник. — Эй, Фикса!

— Фикса? — недоуменно переспросил Мишка.

— Александр Частых, — объяснил Павел. — Чистильщик, или Фикса. Один из двух моих боссов.

— Откуда такие странные прозвища? — заинтересовалась Оса.

— Фикса — потому что у него весь рот в золоте. Сейчас сами увидите. А Чистильщик — тоже, думаю, понятно...

Тем временем Чистильщик оглянулся — надо сказать, не он один, на зычный окрик полковника многие удивленно обернулись — и прямо расцвел, увидев Бориса Александровича. Улыбка его при этом и впрямь засверкала золотыми фиксами.

— Полковник! Как я рад! Я, вообще-то...

— Что «вообще-то»? — спросил полковник, дружески беря Чистильщика под локоток и ведя туда, где стояли ребята и оперативники.

— Я вообще-то думал позвонить вам уже из-за границы, поделиться всей нужной информацией, но, может, так даже лучше. У меня час до вылета, я успею...

— Но зачем же вы улетать собрались, если решили сотрудничать со следствием? — продолжая дружелюбно улыбаться, спросил полковник.

— Так я не от вас бегу, я... — Чистильщик понизил голос. — Мой компаньон... ну, Ботва... он просто спятил! Вы знаете, он задумал убить участкового милиционера! Я хотел вас предупредить — но не мог, все время был у него под наблюдением. Я понял, что в ближайшее время очередь и до меня дойдет и что надо линять, чтобы связаться с вами из безопасного места... О, Куцый! — Чистильщик совсем просиял. — Или, простите, как тебя... вас зовут по-настоящему? Я так рад, что ты жив! Я ведь был против того, чтобы хватать тебя и устранять. Но я ничего не мог поделать. Ботва озверел. Больше суток я был при нем заложником в собственном доме, представляешь?

— Представляю, — кивнул Павел.

— Он... Это просто ужас! Он превратился в настоящего уголовника. А ведь с уголовниками мне не по пути!.. Я — порядочный бизнесмен, я против насилия и крови...

— Да, конечно, — с серьезным видом кивнул Павел.

А полковник издал странный кудахтающий звук, будто с трудом сдерживал смех.

— Честное слово! — горячо заверил Чистильщик.

— Разумеется, разумеется! — энергично закивал полковник. — Только я вот думаю: может, вам сейчас не уезжать? Мы вас возьмем под охрану... под надежную охрану. Вы у нас будете в полной безопасности. Поможете следствию, и через несколько дней улетите, а?

Чистильщик чуть побледнел, но ответил с готовностью:

— Разумеется! Для вас я всегда готов задержаться.

— Вот и замечательно! — сказал полковник. — Проводите его в машину, — велел он двум оперативникам.

— Ну и ну! — Павел, глядя в спину уводимого Чистильщика, покачал головой. — Пауки в банке начинают пожирать друг друга? Всех потопит, лишь бы самому выкрутиться.

— Неужели он выкрутится? — встревоженно спросила Оса.

— Не выкрутится! — заверил полковник. — У нас на него достаточно материала...

— Но какие же они, оказывается, шкуры и трусы, все эти крутые! — сказал Сережа.

— А ты что думал? — усмехнулся полковник. — Если человек готов удавиться из-за денег, то он родную маму продаст, лишь бы ему хорошо жилось. А тут — деловой компаньон, велика важность.

А Саша, секунду подумав, выдал очередные стихи:

Жили были два бандита,

Два бандита-компаньона,

Все творили шито-крыто

С нарушением закона.

И клялись они друг другу

В вечной дружбе навсегда,

Но один сбежал с испугу,

Только грянула беда.

Только их разоблачили

И повеяло тюрьмой,

Он вскричал: «Мы не дружили!

Компаньон совсем не мой!»

И он продал компаньона,

Как последняя свинья,

Вот такие оказались

Эти вечные друзья!..

— В последней строфе никакая подходящая рифма в голову не идет, — смущенно сказал Саша.

Все рассмеялись.

— А я бы вот как исправил, — сказал полковник, задумываясь. И продекламировал, скорчив непередаваемую гримасу:

И он продал компаньона

Как последняя ворона.

Тот сказал: «Ну, ты свинья!

Мы же вечные друзья!»

«Да, я клялся в дружбе сдуру, —

Отвечает компаньон, —

Но своя дороже шкура,

И пошел ты, братец, вон!»

— Надо же, вы и это умеете! — с уважением сказал Саша, когда утих общий смех.

— Иногда получается, — ответил Крейн. Он прищурился, глядя на улицу. — А денек-то какой чудесный! Сейчас бы за город махнуть, искупаться да в футбол погонять, а?

— Так поехали! — сразу предложил Мишка.

— Ну, я-то сейчас не могу, работа пойдет круглосуточная, — вздохнул полковник. — А вам могу только пожелать хороших каникул. Купайтесь, загорайте, играйте в футбол — и чтобы приключения на вашу голову больше не сыпались.

— Мы уж постараемся! — заверили его друзья.

Что ж, и мы им пожелаем хороших каникул! И не только им, но и всем читателям этой книги.