Перед поворотом на дачный поселок Игорь, сидевший рядом с шофером, опять оглянулся на заднее сидение, где между двумя дюжими молодцами был зажат Кибирев. Тот сидел тихо и неподвижно, не пытаясь возмущаться и вырываться. По пути Игорь предупредил его, чтобы он не вздумал поднимать шум, когда машина будет притормаживать на людных перекрестках, железнодорожных переездах и других подобных местах, потому что ухмыльнувшись, объяснил Игорь — «мы стрелять не будем, мы просто сдадим милиции, за кой-какую незаконную хирургию, которая на ба-альшой срок тянет». Вроде бы, Кибирев внял этому предупреждению, но не мешало проверить, насколько он усвоил урок, перед тем, как придется притормозить у главных ворот поселка с их охраной.
Чувствовал Игорь себя препаршиво. С какой стороны ни возьми, а они с Андреем замарались так, что хуже некуда. Во-первых, покрывали Курослепова. Продолжали отрабатывать гонорар для человека, которого больше всего хотелось раздавить, как насосавшуюся крови пиявку. Во-вторых, покрывали для того, чтобы Повару было сподручней уничтожить Курослепова; и, если глядеть в корень, продавали клиента за его же деньги. В-третьих, ради какой-то непонятной игры отдавали Курослепову на растерзание невинного человека невинного в том, в чем его пришлось обвинить — хотя того, кто делал операции по восстановлению девственности десяткам девочек, отлично зная, кто, зачем и почему эти операции ему заказывает, стоило за яйца вздернуть за такие дела, думал Игорь. Но — именно за то, что он совершил… И объяснив ему, за что его вздергивают.
Немножко грело сердце воспоминание о том, что было с Курослеповым, когда он увидел пленку. Игорь испугался, что их клиента хватит удар настолько он налился кровью и осел мимо кресла, выпучив глаза. Потом, когда он понял, что Игорь не собирается его продавать, а продолжает «отрабатывать свой гонорар» (знал бы он правду!), и что, более того, компаньоны спасли его, перехватив копию, которая явно предназначалась для глаз милиции, он закатил форменную истерику: визжал, матерился, брызгал слюной, требовал немедленно найти подонка, у которого находится оригинал, подробно описывал, что он с этим подонком сделает и одновременно чуть не плакал от жалости к себе.
Впереди его ждал ещё один удар. По тому, что мы нарыли, запись, скорей всего, сделал гинеколог, бывавший на квартире Бечтаева с подачи Коревой и сумевший тайно установить аппаратуру, чтобы узнать, для кого используются продукты его производства, объяснил Игорь. Что за гинеколог? Какие «продукты производства»? — тут же откликнулся ошарашенный Курослепов. И Игорь выдал ему все шокирующие новости о том, что в большинстве случаев девичья нетронутость была поддельной, а «омолаживание» самого Курослепова пшиком. Курослепов опять налился кровью и схватился за сердце, а Игорь спокойно добавил, что, во-первых, этот гинеколог — практически единственное звено, объединяющее девочек, Кореву, Бечтаева и Курослепова, практически единственный, кому было интересно узнать, какие такие особые клиенты пользуются его услугами, раз даже ему нельзя о них ничего выяснять, практически единственный, для кого имело смысл убивать Кореву, и практически единственный, для кого было выгодно подкинуть кассету милиции: милиция сгребла бы всех, запечатленных на этой кассете, а о роли гинеколога никто бы никогда ничего не узнал… Курослепова все эти доводы более чем убедили — впрочем он поверил бы в любые грехи человека, у которого хватило бесстыдства подделывать девственниц для него, Курослепова… В новом приступе ярости — скорей, бешенства — он стал требовать, чтобы этого врача доставили к нему как можно скорее. Игорь сообщил, что его партнер ведет наблюдение за врачом с самого утра, и что, по последнему сообщению на мобильный, врач сейчас обедает в престижном ресторане с какой-то красоткой, и, если поспешить, то они возьмут этого гада тепленьким и расслабленным, на выходе из ресторана… «Так чего ты медлишь?!» — взревел Курослепов, не помня себя: в других обстоятельствах он бы, конечно, старался быть предельно вежливым и дружелюбным с человеком, знавшим его страшную тайну. Игорь просто сказал, что надеется успеть, а Курослепов пусть сделает пока одну вещь. Какую? — спросил Курослепов. Если у него есть вся нужная техника, объяснил Игорь, то пусть пропустит через компьютер кадры с лицами девочек, увеличит лица и распечатает — желательно на цветном принтере. Было бы желательно, чтобы «штопальщик» дал подробный отчет по каждой девочке отдельно, а прокручивать всю пленку в неизбежном присутствии охранников не стоит. Кроме того, надо уточнить, почему Кибирев выбрал именно этот эпизод, чтобы подкинуть милиции, ведь наверняка он снимал не единожды. Может быть, какую-нибудь из этих девочек нашли мертвой и милиция, если бы получила пленку, повесила бы на Курослепова ещё и убийство. Если врач ничего не скажет, Игорь потом тихо сравнит фотографии с фототекой пропавших и убитых несовершеннолетних, через свои связи в органах. И они будут знать точно, не тянется ли к этой пленке ещё и «мокрое» дело — тогда можно будет определенно утверждать, что девочку убил сам Кибирев, чтобы верней подставить Курослепова. Курослепов сказал, что вся нужная техника у него есть и он все сделает, а Игорь взял трех охранников покрепче и отправился за тем, кого они сейчас везли на заклание…
Урок Кибирев усвоил хорошо. Да охрана и не стала их задерживать наоборот, поспешила пошире распахнуть ворота, увидев знакомую машину. Ворота участка Курослепова открылись перед машиной автоматически, по нажатию кнопки на пульте наблюдателя, сидевшего в доме перед мониторами Игоря с его добычей ждали и поспешили пропустить без лишнего шума.
— Выходи, — коротко бросил он Кибиреву, когда машина остановилась.
Кибирев как будто и не понял сначала, потом, когда его подтолкнул один из мордоворотов, выбрался из машины и на негнущихся ногах пошел в дом.
В том самом холле, где был застрелен Моховых, их ждал Курослепов. Видно, он дежурил у большого — так называемого «французского» — окна, созерцая свои любимые растения, и нервно расхаживал, заложив руки за спину. Едва Кибирева втолкнули в двери, Курослепов подлетел к нему и отвесил здоровенную оплеуху — он был так ослеплен бешенством, что удар получился неуклюжим, да и Кибирев, с его быстрой профессиональной реакцией, успел уклониться, и ладонь Курослепова скорей чиркнула по его щеке, чем крепко приложилась. Совсем озверев, Курослепов принялся молотить Кибирева кулаками, и Игорю с трудом удалось втиснуться между Курослеповым и его жертвой, чтобы кое-как схватить Курослепова за запястья и удержать.
Курослепов пыхтел и вырывался из могучих рук Игоря, Кибирев упал на колени и так и застыл, из его носа и разбитой губы шла кровь. Охрана лишь созерцала все это, предпочитая не вмешиваться.
— Спокойней, — сказал Игорь. — Так мы ничего не добьемся.
Курослепов стряхнул с себя руки Игоря, и Игорь выпустил его, решив, что тот достаточно выпустил пар. Так оно и оказалось. Курослепов тяжело дышал и с ненавистью разглядывал Кибирева, словно решая про себя, достаточно ли Кибирев получил для первого раза, но активных действий больше не предпринимал.
— Я… — обалдело начал Кибирев — и осекся. Возможно, он хотел сказать, что будет жаловаться, но успел понять всю глупость подобного заявления.
Во всяком случае, Курослепов понял его именно так.
— Думаешь, пойдешь и пожалуешься? Только пожалуйся у меня!
— Я думаю, он сам понимает, что жаловаться не стоит, — сказал Игорь. Подумаешь, лицо разбил? А вот если мы передадим куда надо сведения об операциях, которые он осуществлял… Да и ещё кое с чем другим разберемся…
— С чем другим? — пробормотал Кибирев. — Я ничего такого…
Курослепов, злобно хмыкнув, схватил с раскладного ломберного столика несколько фотокадров, распечатанных через цветной принтер, и швырнул к ногам гинеколога.
— Вот! Где пленка, с которой эти кадры?
— Пленка?.. — Кибирев совсем оторопел. Он хотел было запротестовать, но, опять-таки, предпочел не говорить лишнего, чтобы не вызвать новую вспышку ярости человека, в лапы которого он попал. Узнал он Курослепова или нет, но вся обстановка давным-давно подсказала ему, что он во власти человека, который может многое себе позволить. Поэтому он просто взял фотографии и стал их внимательно разглядывать.
— Только не уверяй, будто не знаешь этих девочек, — предупредил Игорь.
— Я… я знаю… — пробормотал Кибирев. — Вот этой я делал операцию даже два раза… А вот эта…
— Что — «эта»? — спросил Игорь, холодно, но спокойно, сделав знак Курослепову, опять готовому взорваться, чтобы тот держал себя в руках.
— Ну, это та, которую искали… — сказал Кибирев.
— Кто искал? — не выдержал Курослепов.
— Не знаю… Какие-то чеченцы… Сказали, что их прислала Корева, и я…
— И ты убил Кореву, так? — спросил Игорь. — Или насчет чеченцев ты нам лапшу на уши вешаешь? Мы кинемся искать несуществующих чеченцев, а ты смоешься, так? Ты думаешь, мы такие лохи, что клюнем на твою примитивную удочку?
— Корева?.. — Кибирев, так и продолжавший стоять на коленях, обвел глазами присутствующих. После всех потрясений он воспринимал и соображал очень медленно, и было видно, как, по мере осознания того, в чем его обвиняют и почему его сюда привезли, он все больше проникается ужасом. — Я её не убивал!.. — заорал он, потеряв голову и уже не думая, что страшный хозяин этого дома опять может на него накинуться. После этого крика наступила пауза, а потом Кибирев спросил подсевшим голосом… — Ее?.. Когда?.. Где?..
— Сегодня ночью, у неё дома, — ответил Игорь. — Но, думаю, ты знаешь это лучше нашего…
— Клянусь, я ничего не знаю!
— А мои орхидеи? — спросил Курослепов. — Кому ты давал наводку? Или, скажешь, это тоже дело рук Коревой?
— Орхидеи… — Кибирев окончательно потерялся. — Какие орхидеи?.. А, я понимаю! Меня кто-то подставил!..
— Зачем тебя кому-то подставлять? — спросил Курослепов. — Невелика птица!
— Наверно, те самые, которые приходили от имени Маши…
— Опять двадцать пять! — у Курослепова дернулась щека.
— Спокойней, — опять сказал Игорь. — Пусть допоет свою песенку о чеченцах. В конце концов, мы ничего не теряем. Складно соврать у него все равно не получится.
— Да не собираюсь я врать! — взмолился Кибирев. — Дело было так… Вчера… Нет, позавчера… Приходят ко мне трое… Показывают фотографию этой девочки… Сослались на Машу Кореву, да… Спрашивают, когда она проходила через мои руки в последний раз… Я припомнил ее… Она была у меня всего однажды… Но я хорошо запомнил…
— Почему? — спросил Игорь.
— Ну… — Кибирев смотрел на него и Курослепова как кролик на удава. Они сказали, что она сбежала. Умудрилась каким-то образом, хотя они давно держали её на игле, и теперь её нужно вернуть.
— Что ты ответил своим посетителям?
— Что ничего не знаю. Они ушли, сказав, что заглянут послезавтра… то есть, сегодня. Может, я что-нибудь вспомню… Ну, они поняли, что мне сперва надо позвонить Маше, проверить, на самом ли деле они от нее. Лишняя осторожность никогда не помешает.
— И ты сразу после их ухода позвонил Коревой? — осведомился Игорь.
— Да.
— Как она реагировала?
— Сказала, что ей нужно кое-что проверить. Она должна уточнить, о какой девочке идет речь, и тогда скажет мне, от неё это были люди или на наш след вышел кто-нибудь посторонний. Может, милиция пытается взять на шара… «На шара» — это она так выразилась. Что она позвонит мне завтра вечером. В смысле, вчера вечером она должна была позвонить. Но не позвонила. Я несколько раз набирал её номер, но телефон не отвечал.
— Ты слышал, как срабатывает определитель номера? — спросил Игорь.
— Да. И был уверен, что она мне перезвонит, как только появится. Она всегда проверяет, кто звонил. Даже если б она забыла… Хотя дело было такой важности, что она не могла забыть. Теперь я понимаю, почему не дождался её звонка… А вы нашли меня по моему номеру на определителе?
— Не только, — усмехнулся Игорь.
— Послушайте! — Кибирев поглядел совсем затравленным взглядом. — Но ведь милиция тоже увидит мой номер и…
— Не беспокойся, — оборвал его Игорь. — Наш человек стер все номера из памяти определителя. Теперь только мы знаем, кто звонил Коревой в последние дни. Только не радуйся преждевременно. То, что тебя не будет разыскивать милиция, означает также, что она не придет тебе на помощь. И, в случае чего, никто не докопается, что твоя смерть связана с Коревой… и с нами, скосив глаза, Игорь увидел, что эта устрашающая тирада произвела самое благоприятное впечатление на Курослепова — он даже хрюкнул от удовольствия. Собственно, для того Игорь эту тираду и загнул.
А Кибирев, только начавший чуть-чуть розоветь, опять побледнел.
— Ладно, это все пустяки! — небрежно махнул рукой Игорь. — Расскажи лучше, что было дальше. Что ты подумал, когда не дождался её звонка? Появились ли сегодня позавчерашние визитеры?
— Я понял, что произошло что-то неприятное, и решил больше Коревой не звонить. Так рассудил, что если она не подает голос, то это неспроста. А значит, сама проявится, когда надо будет. Естественно, я сильно нервничал. Ведь должны были прийти эти люди, а я так и не знал, как мне себя с ними вести — продолжать отпираться или сказать, что, да, я узнал девочку и…
— Что — «и»? — резко спросил Игорь.
— Ну… и быть с ними совсем откровенным. Но они, слава Богу, не появились. Зато появилась эта потрясающая красотка, и я забыл обо всем на свете… Это ведь была ваша подсадная утка?
— Та девка, от которой мы тебя оторвали? — осведомился Игорь. — Да, очень классная телка, я видел её мельком, и то оценил. Но она не имеет к нам никакого отношения. За тобой с самого утра следил наш человек, постоянно выходя на связь по мобильному. В ресторане он сидел недалеко от тебя с твоей красавицей. Так что мы точно знали, где и в какой момент тебя ловить… А об этой красавице можешь, наверно, забыть, — с притворным сочувствием вздохнул Игорь. — Она так перепугалась, когда мы сцапали тебя, а ей пригрозили пистолетом, что она пошлет тебя куда подальше, если ты позвонишь. Такие красотки не любят мужиков, от которых воняет неприятностями… Если, конечно, у тебя вообще будет возможность ей позвонить, — задумчиво добавил Игорь.
Кибирев вскочил на ноги. Охранники тут же напряглись.
— Что мне сделать, чтобы вы мне поверили, что я тут ни при чем?! возопил он. — Я… Я делал то, что умел!.. Не убивал, не крал!.. Это для вас все делалось? — повернулся он к Курослепову. — Я для вас в лепешку расшибусь, буду делать все!.. — он опять упал на колени и двигался к Курослепову чуть ли не ползком. — Вы любите целеньких девочек? Я буду работать на вас, я никогда никому ничего не скажу!.. Я умею делать другие операции, какие надо!.. Только поверьте мне!.. Не убивайте меня… и спасите меня!
— Заткнись, дурак! — Курослепов отпихнул его носком ботинка. — Да уберите вы от меня эту тухлятину!
По знаку Игоря — которого охранники слушались сейчас больше, чем Курослепова, за два дня убедившись в его компетенции — два охранника подхватили Кибирева под руки и, поставив на ноги, с вопросом поглядели на Терентьева.
— Заприте его покрепче, — сказал Игорь. — Лучше всего, в бильярдной. Оттуда точно не сбежишь, — бильярдная была помещением без окон, расположенном в полуподвальном этаже.
Охранники поволокли Кибирева прочь, а Игорь стал собирать с пола разлетевшиеся фотографии девочек, кивнув Курослепову: мол, сразу поеду негласно проверять.
— И все-таки, — окликнул он Кибирева, когда тот, уже идя самостоятельно, хотя и поддерживаемый охранниками, был в дверях. — В чем ты собирался быть предельно откровенным с этой троицей, если Корева даст «добро»?
Кибирев замер и втянул голову в плечи.
— Ну? — прикрикнул Курослепов, увидевший по скрючившемуся от ужаса врачу, что вопрос попал в самую точку.
— Я… — Кибирев запнулся. — Я точно не знаю… Был разговор про девочку, которая то ли повесилась, то ли её повесили… Меня… меня не особо посвящали, но, по некоторым деталям, мне показалось, что речь шла о той самой… Но ведь если она сбежала, то это не могла быть она, верно?.. А если эти трое искали девочку, которую тайно убили, чтобы не возвращать им… То они ведь перебили бы всех, кто к этому причастен, и меня в том числе, да?.. Но, я думал… Если я откровенно им все расскажу, и назову всех причастных к смерти девочки, и этим докажу, что я не виноват, то… наверно, он хотел закончить «то, может, я бы и вывернулся», но просто расплакался.
Игорь, чернее тучи, поглядел на худенькое личико малолетней проститутки, в её расширенные невидящие зрачки.