Б. заметил совсем миниатюрного муравья, поднимающегося по приземистой бутылке Drambuie к ее сладкому ликерному горлышку. Он, не думая, прижал его к коричневому стеклу бутылки. Муравей был так мал, что его останков Б. не разглядел на бутылке. Он вспомнил рассказ Т., который услышал в телепрограмме из Российской Империи. Упомянув о муравье, которому она помогла соломинкой перенести непосильный груз, она из этой точки проложила элегантную дорожку к божественному. Этот муравей, предположила она, после того случая потерял покой, бросил работать, слонялся ошеломленный по муравейнику, рассказывая всем муравьям, готовым оставить ненадолго свою ношу, о случившемся с ним чуде. Одни верили, другие поднимали его на смех, утверждая справедливо, что, сколько живут, столько и таскают тяжести на своих горбах. Мы в какой-то мере, возможно, муравьи в непонятных нам божественных предначертаниях, следовало из ее короткой притчи, рассказанной без напора.
Ну вот, подумал о себе с тоской Б. Она помогла муравьишке, внесла в жизнь муравейника глубокую религиозную мысль, с которой, возможно, начнется Великая Муравьиная Эволюция или Великая Цивилизация Муравьев. А я бездумно прихлопнул невинное существо. Он вспомнил, как слушала его молчаливая пианистка-жена звуки морского прибоя.
– Что вы делаете с муравьями в саду? – спросил он Я.
Что-то особенное, склоняющее к воспоминаниям, было, видимо, в плотном воздухе вечернего сада, что вызвало в Я. воспоминание о том, как раскладывали они с Баронессой привезенные на грузовике с подъемным краном готовые квадраты травы из кибуца у моря и легонько утаптывали их на распушенной красной земле, привезенной до этого другим грузовиком и разровненной миниатюрным бульдозером с нарисованной на его боку треугольной кошачьей мордочкой.
– Садовник велел нам весной и осенью смешивать удобрения для травы с десяти-процентным дизиктолом и развеивать по траве, – ответил Я., – в этом году я, кажется, забыл это сделать.
Интересно, задумался Б., как же на самом деле сложилась судьба муравейника, в чью судьбу вмешалась воля Т. Может быть, муравейник разделен с тех пор на тех, кто уверовал в Т. и ждет, когда она придет к ним во второй раз и принесет несчетное количество хлебных крошек и дохлых мух, на тех, кто сомневается, на тех, кто спорит о том, как выглядит эта самая Т., верен ли ее канонический лик – гигантский муравей с проницательным взглядом больших темных глаз. Больше всего шансов узнать истину было у одного муравья, поднимавшегося на стеклянную коричневую гору на запах ликера Drambuie, потому что гора стояла на стеклянном столике перед телевизором, в котором действительно можно увидеть Т. Увы, на его пути встала моя воля, сокрушительная и бездумная, кается Б. Если этот муравейник был в лесу, то муравьям повезло, продолжает все же рассуждать он, тогда Т. вряд ли наткнется на них во второй раз, и муравьи сохранят свою веру в чистоте и неприкосновенности. Если же речь шла о муравейнике в ее саду, то вполне может прийти садовник и посыпать муравейник серо-зеленым порошком десятипроцентного дизиктола. Встречи с богами чреваты непредсказуемыми последствиями, думает Б., вот древние греки это хорошо понимали.