Сын вернулся из детского сада и рассказал мне смешную историю.

— Но эта история совсем не смешная, — сказал я.

— Тебе не смешно, а мне смешно, — ответил он.

Однажды я лежал на спине на песчаном пляже в эйфории абсолютной гармонии: веки закрытых глаз не в состоянии были сделать солнце несуществующим, шум моря и негромкие голоса вдалеке создавали ощущение, будто слабо колышется мой собственный безопасный, ласкающий космос, в котором нет никого, кроме меня и абсолютного моего же покоя. Песок был мягким и удобным слепком с моего тела. Из тепла и безъязыкого шума сочинилось четверостишие, читать которое нужно было очень, очень медленно.

Какая лень и простота, Безволие какое, Истома в теле, дремота И солнце золотое.

Я записал это четверостишие, придя домой и смыв песок со ступней и соль с тела. Стесняясь и не будучи уверенным в том, что найденные слова хороши, я дал стихотворению намеренно длинное, едва ли не длиннее его самого, смешное название: «Лежа на спине на пляже». Не было нужды записывать: ни ощущение, ни строки никогда не забывались потом.

Только дважды я решился рассказать о нем: однажды — приятелю на работе, который и сам писал стихи. Он сказал, что стихи неплохие, но «солнце золотое» — очень избитый эпитет. Я сказал себе, что ведь этого стихотворения никто, кроме меня, не знает, приятель на работе скоро его забудет, а я могу считать себя древним поэтом, впервые сказавшим «солнце золотое».

И второй раз, много лет спустя, я соблазнился прочесть эти стихи близкому мне человеку.

— Ударение в слове «дремота» — на втором слоге — «дремОта», — сказал близкий мне человек, и я почувствовал резь в глазах от солнца, раздражающие голоса вокруг и зуд от песка на спине. Я попробовал заменить слово. Ломать весь (и так небольшой) текст показалось мне невозможным, нельзя крушить того, что стало частью твоей жизни.

Какая лень и простота, Безволие какое, Истома в теле, немота И солнце золотое.

Я не был уверен, что стало лучше. Для себя я оставил все, как было, — слово «дремотА» с неправильным ударением на последнем, третьем слоге. Более того, я стал избегать в разговоре слова «немота», опасаясь, что я непременно произнесу его как «немОта». Я сказал сыну: резонанс душ — редкость.

Бывают истории настолько короткие, что только затерявшееся в них ощущение потери гармонии отличает их от анекдОта.