На вокзале они взяли такси. После пятиминутной поездки водитель указал на большое кирпичное здание в центре площади с круговым движением. Ни замка, ни рва – только асфальт вокруг глыбы из кирпича и стекла.

– Приехали, – сказал таксист.

– Значит, запомнил? – с нажимом произнес Фил, едва они вышли из машины. – Действуем, как договорились, ничего не усложняем. Ясно, ясно, ясно?

Булли кивнул. Фил всегда, когда нервничал, по сто раз повторял одно и то же – как в армии, где все так делают, чтобы не забыть.

– Да, да, да, – ответил Булли.

Они поднялись на лифте на самый верх. Женщина в вестибюле позволила Кортни самой нажать кнопку. В коридоре их встретили мужчина и женщина. Они провели их в комнату с матовым окном, через которое улицы видно не было. Прежде чем пригласить их в эту комнату, мужчина, представившийся Аланом, протянул руку. Фил пожал ее, но мужчина руки не опустил – протянул ее Булли. А потом ему пришлось пожать руки двум женщинам – Кэрол и Диане. Женщину, назвавшуюся Дианой, он узнал. Несколько недель назад она приходила к ним домой – в качестве представителя компании «Камелот». Она, конечно, не соответствовала тому образу, которое нарисовало ему воображение, – прежде всего потому, что была женщиной. Настоящего рыцаря он, конечно, не ждал, но все же думал, что вестником будет мужчина.

На этот раз Диана его не раздражала. Нормальный человек, решил Булли, и с Кортни обошлась очень мило: похвалила ее новый наряд, будто на той была дизайнерская одежда. А вот вторая женщина, Кэрол, ему не понравилась. Зубы у нее были слишком белые; влажные и блестящие, они смотрели на него, словно глаза. И голос ее ему не нравился – она говорила так, будто у нее в горле увяз шоколад.

Они вошли в комнату и сели все вместе за огромный стол из прозрачного стекла. Здесь все было прозрачное, кроме заиндевелых окон. Наверное, предположил Булли, чтобы никому не пришло в голову что-то отсюда украсть. Сквозь стеклянную поверхность стола он видел новые джинсы Фила, его носки и «рибоки».

– Выпьете что-нибудь? – предложил Алан Филу.

– Рановато для меня, – отказался тот, словно это был тест на выдержку.

Булли тоже отказался, а вот Кортни перепала кока-кола.

А потом началось…

Фила подробно расспрашивали про тот день, когда он приобрел свой лотерейный билет. Булли поначалу слушал, потом, утратив интерес, устремил взгляд в окно, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через матовое стекло. Стоял погожий денек, и ему вдруг захотелось на улицу, на набережную. Поудить бы сейчас рыбу, рукой прикрывая глаза от солнца… Он затосковал по тем дням, когда вместе с прежней Джек (четвероногой) слонялся по улицам, жизнь его текла сама по себе, и все было нормально. А то, что происходило теперь, было ненормально.

– Нам нужно уточнить еще пару вопросов. – В разговор вступила Кэрол – перехватила инициативу, удивив Фила. Булли понял, что тот растерялся: Фил кивал и кивал, хотя ни один вопрос еще не прозвучал.

– Итак, Фил, вы утверждаете, что самостоятельно приобрели лотерейный билет в магазине «Спар» на Доули-роуд. По данным терминала этого магазина, покупку вы осуществили 16 февраля в 17:26. – Фил кивал все быстрее и быстрее. Булли слышал, как каждые несколько секунд он хрустит пальцами, разминая кулаки.

Теперь белые влажные зубы Кэрол смотрели на Булли. Она обращала их то на него, то на Фила – вертела головой туда-сюда, как английский дог, выбирая, кто первым станет ее жертвой.

– По данным одного из наших других терминалов, билет был проверен на вокзале Ватерлоо в пятницу 9 августа в 18:45… Через 174 дня после розыгрыша тиража и через 176 дней после его покупки. Это так? Его проверял ты, Брэдли?

– Да.

– Ответь, пожалуйста, как к тебе попал этот билет?

– Что значит «как»? – встрял в разговор Фил. – Это вы о чем? Как билет оказался у него?

– Да. Как у тебя оказался этот билет, Брэдли? – спросила Кэрол. На Фила она даже не взглянула. Следила за реакцией Булли.

– Должно быть, он взял его, когда меня дома не было, случайно. У него такие ручонки, так и норовят что-нибудь прихватить ненароком, – заявил Фил как бы даже с одобрением.

– Мы признательны вам за информацию, но хотели бы услышать ответ Брэдли, – поспешил вмешаться Алан, чтобы на пару с Кэрол нейтрализовать давление Фила.

– Я зашел в «Смите», – нерешительно заговорил Булли. Опустив взгляд, он смотрел через стеклянную поверхность стола на свои ноги, словно притаившееся внизу прошлое могло ущипнуть его за лодыжки, – а продавец сказал, что из кассы они не могут выплатить такой выигрыш и что я должен обратиться в «Камелот» в Уотфорде.

И все закивали, заулыбались, будто одобряя действия продавца из «Смитса».

– Он сказал, что нужно позвонить туда. Но у меня на телефоне не было денег, и я отправился своим ходом. Вот тогда за мной и погнались.

Лица представителей «Камелота» посерьезнели. Они слышали о его несчастьях о том кошмаре, что пришлось пережить ему и его собаке.

– Да, это все ужасно, – произнесла Кэрол.

– Не то слово, – вторил ей Алан.

– Как она? Твоя собака? – спросила Диана.

Булли пожал плечами.

– Одну лапу ей отрезали. Ветеринар отрезал, – добавил он, увидев, как застыли их лица: вероятно, они подумали, что это сделали бандиты.

– Что ж… Ладно, – произнес Алан после того, как все выразили сочувствие. – Вернемся к билету. Как он оказался у тебя? Мы обязаны выяснить это, Брэдли, – сказал Алан с серьезным, как у учителя, выражением лица. Он стремился донести до Булли, что речь идет о деньгах, а это вопрос очень серьезный. – Ты сам купил этот лотерейный билет?

– Нет, – ответил Булли. Фил рядом с ним выдохнул с облегчением: ну все, теперь выплатят.

– Так кто же купил билет? – спросила Кэрол. Она всем телом подалась вперед, приблизив к нему свои зубы.

– Моя мама.

Булли услышал, как хрустнула шея Фила, так резко тот повернул голову.

– По магазинам ходила она. Его там даже не было. Он был с той. А не с моей мамой. – Булли не знал, откуда это взялось; не знал, что заставило его сказать это теперь.

– Прошу прощения? – переспросил Алан. – Ты утверждаешь, что этот билет купил не Фил?

– Его купила моя мама, – очень медленно произнес Булли, как недоразвитый.

Фил взорвался: вскочил на ноги, задев коленями край стеклянного стола.

– Она не могла ничего купить! Она с Нового года с постели не вставала! Она умерла еще до того, как был разыгран тираж!

– Прошу вас, мистер фег… Фил… – Алан пытался вернуть разговор в спокойное русло.

– Да вы у врача ее спросите! – перебил его Фил со злостью в голосе. – Последние дни она вообще не вставала, даже чтоб сходить в… Она была не в состоянии ходить по магазинам, вот что я хочу сказать. Она до того была напичкана лекарствами, что даже не соображала, есть ли кто рядом с ней!

– Тебя рядом с ней не было, – напомнил ему Булли. – Вообще никогда.

Всю ту последнюю неделю Фил постоянно «выскакивал». И Булли знал, куда. К ним регулярно заходила мама Деклана и забирала Кортни к себе. Никто, кроме него, не знал точное время смерти мамы.

Фил снова сел и уставился на Булли, сжимая под столом кулаки – да так крепко, что костяшки пальцев, казалось, вот-вот проткнут кожу.

– Ну… Может, это и она его купила. Наверное, я перепутал субботний тираж с тем, что разыгрывался в середине недели. Да, да. Точно перепутал, припоминаю. Видимо, это все-таки она его купила, – сказал Фил, подтверждая версию Булли, чем немало его удивил.

– Что ж, это многое меняет. К сожалению, – произнес Алан, взглянув налево и направо – на Кэрол и Диану. – Пожалуй, на этом придется завершить нашу встречу и собрать дополнительные сведения.

Все молчали.

– Ты это понимаешь, Брэдли? – спросила Диана, наклоняясь к нему через стол, как некоторое время назад Кэрол. Только в лице ее читалась озабоченность, словно она беспокоилась о нем, а не о деньгах. – Брэдли… Брэдли…

В те последние дни мама постоянно твердила ему про выигрыш.

Ему было трудно слушать ее, особенно в тот день, в день розыгрыша тиража. Она то и дело звала из гостиной, перекрикивая телевизор; говорила, задыхаясь, перескакивая с одной темы на другую, поздравляла его с днем рождения. Хотя до дня рождения оставалось еще две недели.

И она все пыталась заранее всучить ему поздравительную открытку, говорила, что спрятала в нее маленький подарочек. А он отказывался ее открывать – говорил, что ему некогда: нужно сходить в магазин за молоком и хлебом. Он понимал, что должен оставаться рядом с мамой, но все время порывался сбежать, убраться из квартиры. А потом еле-еле тащился домой, хотя его всю дорогу так и подмывало пуститься бегом. Когда он вернулся, мама уже не дышала, и он, зная, что она умерла, ждал, чтобы кто-нибудь пришел и сказал ему, что ее больше нет. А потом он развернул открытку и услышал ее самые последние слова; то, что она сказала ему.

– Брэдли? Ты это понимаешь, Брэдли? Что с тобой? – тормошила его Диана, а он, щурясь, просто смотрел прямо перед собой, на тусклый солнечный свет в матовом окне.

* * *

По дороге назад в поезде им достались места за маленьким столиком. Булли сидел напротив сестры и Фила. Когда бы он ни поднял глаза, Фил молча смотрел на него.

На поезде им предстояло проехать пять остановок. Кортни заснула. Едва она закрыла глаза, Фил пнул его ногой под столом.

– Что? – спросил Булли. Хотя, конечно же, он знал, о чем пойдет разговор.

– Ты меня кинул. Выставил дураком. Могли бы уладить все по-хорошему, легко и быстро, но нет. Решил действовать в одиночку, да? Я знаю, что за игру ты затеял…

Булли опустил голову, но Фил снова пнул его, заставляя поднять глаза.

– Смотри на меня. Думаешь, если мы с твоей мамой не были женаты, весь выигрыш достанется тебе? Черта с два! Перед уходом я побазарил с ним немного. Даже если они выплатят деньги – а по твоей милости они теперь будут копать и копать, и еще неизвестно, чем все кончится, и неизвестно когда, может, на долгие годы затянется, – даже если выплатят, ты, когда тебе исполнится восемнадцать, не получишь деньги один. Об этом ты не подумал, нет? – Фил кивнул в сторону. – Алан сказал, половина пойдет ей. Она – дочь твоей матери. Родная дочь. Такая же наследница, как и ты. А я – ее отец, независимо от того, женат я был на твоей матери или нет. Так что знай: я по-любому получу свои бабки.

И он пнул Булли сначала по одной ноге, потом по другой – чтобы тот запомнил.