Перед своим уходом в Боголюбово я сдал Ростиславу Цыбе в совершенно измученном состоянии. С краткой инструкцией типа: кормить-поить-гулять. Ничего не спрашивать-рассказывать-показывать. Судя по тому, что Ростислава в курсе слухов о моём оборотничестве… Цыба отработала не вполне. Хотя, может, Софья раньше трепанула.
Цыба сняла мерки и заказала кое-какую одежонку и обувку. Сводила к Маране. На общее обследование. Результаты… могло быть и хуже. Есть ещё одна специфическая проблема для моих планов. И как с этим…
Факеншит! Не те люди, не в том месте, не с теми свойствами! Или это к лучшему…?
— Как спалось-почивалось? Присаживайтесь.
— Благодарствуем, господине, хорошо, твоей милостью.
Ростислава осторожно усаживается на краешек скамьи, морщится. "Наалтарные игры" оставили ощущаемую "память тела". По счастью, я не святорусский богатырь, не Добрыня: "в раскаряку" ходить, как Маринка после брачной ночи под ракитовым кустом — не.
Чем же Добрыня её так…? Если у Маринки Змей Горыныч в "милых друзьях", то "удивить" её без применения спец. средств…
Ростислава ловит мою понимающую ухмылку и начинает розоветь. Цыба видит наше переглядывание и утомлённо закатывает глаза. Хозяин завёл себе новую игрушку. И чего он в ней нашёл? Всё мужики — козлы. Даже и…
— Цыба, как она тебе?
— Ростя? Тоща, слаба, неумела, глупа, плаксива.
Исчерпывающе. Бытовая оценка аристократки инкогнито со стороны битой жизнью крестьянки-служанки.
Глупое ощущение: Цыба куда больше подошла бы на роль герцогини Саксонской. По душевным свойствам и разнообразному опыту. "Глупое" — потому, что с ней вообще этого проекта не возникло бы. Нужды бы не было. А сделать всё интересное в мире… "нельзя объять необъятное".
Княгиня против такой оценки не возражает. То ли пропустила мимо ушей, то ли приняла верховенство служанки.
"Воспитанная беспомощность" превращает человеческую личность в лужу: любой может топнуть, и она послушно расплескается в стороны. Такая "со всеми согласность", бесконфликтность — в нашем случае недопустима. Правительница, как и правитель, должна быть постоянно готова к конфликту, к "проверке на вшивость" со всех сторон.
— Тощая-слабая? Поглядим. Раздевайся.
— Э… ой… прямо здесь?
— Прямо везде. Где я велел.
Ростя неуверенно, беспорядочно теребит одежду. Цыба, тяжко вздохнув, встаёт и резко поднимает её с лавки. Презрительно, в отношении бестолковой неумехи, сдёргивает платок.
— А-ах!
Ну ещё бы, женщине без головного убора, простоволосой… стыд и позор.
Только простоволосой её назвать нельзя — волосы сбриты. За последнюю неделю ёжик лишь чуть отрос. Что ещё хуже: женская "лысость" в комплексе святорусских стереотипов — "вторая смерть". После "первой" — простоволосости.
Короткий взгляд испуганно распахнувшихся серых глазищ, мгновенно наполняющихся слезами. Сразу — очи долу, щёчки — из розового в алое, негромкое всхлипывание. Сейчас разрыдается в голос.
Вот это "герцогиня Саксонская"?! Факеншит! И как с этим работать?
— Ты помнишь, чья ты есть?
Главный вопрос при общении людей на "Святой Руси" — чьих будешь?
— Д-да. Т-твоя. Г-господин.
— Почему ты краснеешь?
— Сты-ы-ыдно…
— У тебя нет стыда. Кроме как за неисполнение моей воли. Во всём остальном — ты бесстыдна. Повтори.
— Я… йиа… бес… бесты-ы-ыдна-а-а…
И — в слёзы. В рёв. Цыба презрительно морщится, раздёргивает завязки на горле и рукавах, задрав девкин подол, вытирает им княгине слёзы, с усилием выкручивая нос, сдёргивает целиком рубаху. Отодвинувшись на шаг, окидывает оценивающим взглядом и почти точно повторяет слова Софьи при первом представлении тогда ещё безымянной для меня девушки:
— И на что тут смотреть?
Забавно: Цыба — женщина опытная, жизнью битая, много чего повидавшая. И возле меня, и вообще. А увидеть в этом тощем цыплёнке герцогиню Саксонскую — не может.
А оно там есть? В смысле: герцогиня в цыплёнке? — Посмотрим. Отчасти это и от меня зависит.
У голых — сословий нет. Посреди моего кабинета стоит нагая, одетая лишь в простенький крестик, рабский ошейник и домашние туфли, лысая девушка. Скулит, жмётся, пытается прикрыться руками, свернуть плечи, сжать, согнуть колени.
Интересно, Евпраксия тоже так канючила? Когда император выставлял её перед своими дворянами? Или, поскольку дворяне тоже были голые, императрица увлекалась разглядыванием и забывала сутулиться? Помахала весело ручкой, как в немецкой бане — "Привет, мальчики", и отправилась к ближайшему джакузи?
Судя по былине "о сорока каликах", к тридцати годам Евпраксия выучилась. Сама "играть первую скрипку". У этой девочки-вдовы нет столько времени для обучения.
Подхожу, ухватив за подбородок, подымаю её лицо.
Ты смотри какая! Ещё и и сопротивляется. Отметим: шейка хоть и тонкая, а сильная. Поклонами "на помин души" накачена?
— Ты сослужишь мне службу. Согласна?
— Ы-ы-ы…
— Твоего согласия — мало. Надо ещё умение.
— Ы-ы-ы…
***
Постоянная ошибка разных магов, попаданцев и вселенцев. Р-раз — и у индивидуя образуется куча новых способностей. Мечта лентяя.
"Человек может только то, что он может".
Да, иногда удаётся кратно усилить возможности. В каких-то простых действиях, на короткое время. Потом неизбежен "откат". Растянутые связки, порванные сухожилия, посаженная печень… И на бабушку, вытащившую при пожаре с пятого этажа трёхстворчатый шифоньер с её погребальным платьем, очень скоро это платье и надевают.
Вы можете, как та французская домохозяйка, заговорить, после удара автомобилем по голове, на арамейском языке. Пусть бы никогда о таком своём таланте не знали, даже о том, что слышали — забыли. Но не на языке "голубого народа", если вблизи вас не разговаривали туареги.
Человек должен уметь выполнять поставленную задачу. Такое не возникает по щелчку. Такое заблаговременно воспитывается, выучивается, создаётся.
"Из ничего — ничего и бывает".
Не сажайте слепых гранить алмазы. Помогите им сначала прозреть. Научите технологии, дайте станки и сырьё. "И будет вам счастье". Но — потом.
***
— Для этого тебя будут учить. Первое, чему ты должна выучиться — не бояться.
— Я… я не боюсь… я умру. Если ты прикажешь. Ы-ы-ы…
Мда… в сочетании с соплями и слезами… очень храброе утверждение.
— Я верю. Но это — слова разума. Головы. А не твоего тела. Вспомни, как ты испугалась недавно в подземелье. Если бы я не привязал тебя — ты бы пыталась убежать, бросалась из стороны в сторону. Погибла бы.
Утихает. Слышит. Не частое свойство. Множество людей предпочитают длительно переживать свои страдания, не реагируя на окружающее.
— Я верю. Что ты умрёшь. По моему приказу. Но мне надо больше. Чтобы ты жила. В моей воле.
Оп-па. Удивляется. Она, что, не знает, что жить тяжелее, чем умереть? И много дольше.
Отпускаю её подбородок и продолжаю урок:
— Опусти голову как было. Запомни себя. Своё тело. Сжатые пятки и ляжки. Дрожащие ягодицы, согнутые плечи и коленки, согбённую спину. Дыхание взахлёб. Ручонки, бессмысленно пытающиеся прикрыть от моего взгляда то, что ты считаешь важным. Давно мне известное. Во внешних и внутренних подробностях. Текущие сопли, пляшущие губы, льющиеся слёзы. Мешающие дышать, говорить, смотреть. Страх и ужас в каждой клеточке. Судорожное напряжение мышц, жар щёк, холод в животе.
Я перечисляю анатомические составляющие, и она их расслабляет. Чисто инстинктивно, просто фиксируя внимание на конкретной части тела. Не отпускает себя совсем, но чуть сдвигает, чуть смягчает зажим. "И правда, чего это я?".
***
Меня в раннем детстве лечили горчичниками. Орал как резаный. Потом чуть подрос и снова нарвался на эту форму… оздоровления. Начал, было, орать. По привычке. Отец спросил:
— Ты же вырос. Неужели так сильно жжёт, что нельзя терпеть?
Я подумал, проверил свои ощущения. Можно. Так зачем?
***
— З-зачем? Зачем запоминать?
— Х-ха… Ты выглядишь как абсолютно слабое, беззащитное, безответное существо. Такую можно бить, ломать, насиловать совершенно не опасаясь последствий. Поимел и выбросил. Вид слабости, страха — может быть полезен. Хитрость, обман. Может спасти тебе жизнь. При исполнении моей службы.
Похоже, что Евпраксия применяла сходный приём: создание впечатления слабости, покорности. Дважды. И когда сумела убедить императора оставить её в Вероне без надёжной охраны, и когда уверила Папу, что её можно отпустить на Русь. А не сунуть "добровольно" гнить в одном из католических монастырей.
— Со стороны ты выглядишь вот так. Посмотри.
Я отошёл к стене и открыл створки "трюмо".
***
В стену вделано сборное ростовое зеркало.
Нет, не для самолюбования. Здесь часто собирается мой гос. совет. И мне полезно видеть моих советников не только со своего "председательского" места, но и с другой стороны. Чтобы не спали.
Четыре пластины по 0.6х0.3 м. В здешних ценах… по большому морскому торговому кораблю за каждую. У меня ещё несколько таких сделано, в разных местах поставлены. У Артемия, у сказочников.
Почему не продаю? — А некому.
В РИ пройдут века и картину Рафаэля в начале 16 в. продадут за 3 тыс. ливров. А зеркало такого же размера (100х65 см) в тот же год — за 8 тыс. Ливр в 1656 году — единственный момент, когда его отчеканили монетой — весил 8,024 г (7,69 г серебра).
Говоря о французских королевских балах 17 в., современник утверждал, что "костюм иного вельможи был столь украшен драгоценностями, что стоил целой провинции". Одним из таких было платье Анны Австрийской. Оно было столь украшено зеркальцами, что всё сияло и сверкало, потрясая присутствующих. Среди "потрясённых" была и королевская казна. Цена "зеркального" платья была такова, что Кольбер (министр финансов) посчитал более прибыльным послать в Венецию спец. группу, сманить четыре семьи стекольщиков, обеспечивать их всем необходимым, поссориться с республикой св. Марка… А потом похоронить двух мастеров за государственный счёт (венецианцы, всё-таки, добрались до носителей технологических секретов), отпустить двоих оставшихся испуганных домой. И запустить собственное производство.
В 12 веке цены и деньги другие. Денег мало, стеклянных плоских зеркал… просто нет. Вообще.
Здешний турский ливр, который никто не видел — расчётная единица — весит римский фунт (327,5 г. в отличие от парижского ливра, который — каролингский фунт, 408 г.) и состоит из 240 денье или 20 солей (су). Отсюда прежний британский фунт стерлинг из 20 шиллингов и 240 пенсов.
Вес и состав монет непрерывно плывёт во времени и пространстве.
Именно сейчас в Саксонии и Тюрингии начали чеканить брактеаты. Из-за постоянно уменьшающейся толщины монеты при сохранении её диаметра, изображения аверса и реверса накладываются друг на друга. Продавливаются сквозь тонкую серебряную пластинку. Такие чеканили в 11 веке. Нынче изображение делают только с одной стороны. Эти недоделки гордо именуются денарием и быстро вытесняют настоящий денарий, восходящий к римским временам.
Закон Коперника-Грешема: "Худшие деньги вытесняют из обращения лучшие".
Коперник утверждал гелиоцентричность. И оказался прав. Здесь — аналогично. А уж как выглядит в реале ежегодная "реновация" денег, когда вся монета переплавляется и четверть забирает местная казна…
Нет, это не грабёж, это элемент функционирования Священной Римской Империи. Некоторые историки находят в этом глубокий позитивный экономический смысл. Сами же предки, нахлебавшись такого "позитива", перешли к "вечному пфеннингу" и иоахимсталеру.
Деньги бывают разные, но моя проблема в другом: три зеркала — годовой доход всех святорусских князей.
Почему? — Потому что я так решил.
По множеству моих товаров нет конкуренции. Нет близких аналогов. Нет баланса спроса и предложения. Предложение — одна штука. Как посчитать "справедливую цену"? На единственный в мире образец.
Мне это знакомо по собственным разработкам.
— Продам неопознанный летающий объект в исправном состоянии. Недорого.
Цена определяется потребностями продавца. И всеми возможностями покупателя.
Чисто для сравнения: в конце века за Ричарда Львиное Сердце — тоже единственного в мире — потребовали выкуп в размере 100 тысяч марок (23 тонны серебра). Сумма в три раза превышала годовой доход королевства и представляла тогда самый крупный выкуп, которые когда-либо требовали за одного человека.
Карманные зеркальца — в сто раз меньше площадью. И в десять тысяч — ценой. Изделия меньшего размера легче изготавливать, обеспечивая однородность стекла и амальгамы, проще транспортировать. Для них есть хоть какие-то конкуренты: бляха металлическая или плошка с водой.
Всё равно — партия в тысячу штук способно развалить экономику какого-нибудь княжества. Просто потому, что денежная масса у туземцев — мала.
Тут не надо терять чувства меры. Некоторые из моих современников в 21 веке, углядев суммы в гривнах в "Русской правде", начинают вопиять:
— Фигня! Обман! На Святой Руси не было серебра! Месторождений нет!
В истории "Святой Руси" был период (9-10 вв), когда она была прямо-таки набита серебром. Про Неревский и Муромский клады я уже вспоминал. В Залесье дирхемы находят не только в городах, но и на местах сельских поселений. "Бобровое серебро". Собственно, за ним варяги и полезли в Русь.
Позже рудники Халифата истощились, бобров повыбили. Само серебро теряется, истирается, переплавляется в посуду и украшения. Но его ещё достаточно много для того, чтобы европейские брактеаты широкого хождения на "Святой Руси" не получили. В Европе односторонние пфенинги вытеснили денарий, на Руси — нет. Уж больно низкого качества получается монета у европейцев.
Товарный обмен для меня не всегда интересен. Р-раз — и серебра в государстве не осталось. Чем собирать налоги? Чем платить гос. аппарату? А ведь карманные зеркальцы — лишь один из моих товаров. Только по стеклу: ещё посуда, игрушки, бусы, листовое оконное, хрусталь…
Напомню: изделия из стекла — предметы роскоши. Каждая новая разновидность входит на рынок "сверху" — через элиту. Которая добавляет в цену ещё и гонор. Вятшие тянутся изо всех сил, тянут жилы из своих зависимых. Что бы сохранить свой уровень в страте. Свою социализацию. Потом конкретное изделие просачивается в менее обеспеченные слои, теряет оттенок эксклюзивности, аристократичности, становится массовым. Цены снижаются, сбыт увеличивается, прибыль сохраняется.
Чуть разные стратегии. Просто надо ловить момент, когда от "высокой цены" следует перейти к "низкой". На конкретном рынке по конкретному товару.
А на рынок выбрасывается новый "крик моды". И вятшие снова вытряхивают свои кисы и запасы. "Гонорейная гонка" — горячечное желание подтвердить свою "лутшесть" материальными цацками.
Серебро "бегом бежит" во Всеволжск. А на туземных рынках всё больше идут мои "рябиновки". Замещая драг. металлы и увеличивая денежную массу. Живчик в Рязани уже своим пополам платит. А главное: всё больше мыто и подати бумажками собирает. Ему так удобнее: сокращаются варианты обмана властей. Если у мытаря десять монет, а в казну нужно отдать девять, то где окажется самая полновесная? Отсекаются игры фальшивомонетчиков, ограничиваются возможности татей — бумажки имеют индивидуальные номера. Украсть-то украл, а пустить в оборот как? Монеты тоже часто индивидуальны — владельцы на них что-нибудь процарапывают. Но номер однозначен. В сочетании с телеграфом — закрывает для краденой бумажки все крупные городские рынки.
Оборотная сторона: пришлось в трёх городах Рязанско-Муромского княжества своих менял ставить. Обменники. Одного шиши убили, другой проворовался, нынче "на кирпичиках" доходит. По весне послал замену из вновь подготовленных. С расширением: и Пронск окучивать пора.
На Суздальщине скрипят зубами, но пока серебрушками шелестят.
Думаю — последний год. Опольские хлеботорговцы ещё не знают, что осенью торга хлебом с Новгородом не будет — война. Ростовские бояре видят, что я перекрыл Заволжье, но надеются. Не знаю на что: от Шексны вниз — моя земля, весь мех идёт в казну. От Шексны вверх — Новгородчина. Там война. Меховой торг сожмётся в… в дырочку.
Новгород для меня закрыт — побьют, разбойники-ушкуйники-горлохваты.
А вот Булгар въехал глубоко, "по самые ноздри". По смешному поводу: из-за женщин. Что не ново. Как ругали Раису Горбачёву в девяностом… или Александру Федоровну в шестнадцатом…
У эмира и так-то с серебром тяжело — новую столицу строит. А тут…
Николай только что отвёз туда такую же составную зеркальную конструкцию, как у меня здесь. Показал Абдулле. Тот — "мойдодыр" же! — установил, чисто на минуточку для показа — в бане эмира. Благороднейший и победительнейший сперва испугался. Своему отражению. Потом разобрался и восхитился. Потом приуныл и велел убрать. Когда про цену узнал. Но поздно: жёны его уже успели оценить. И совместными усилиями, "забастовкой с сомкнутыми коленями", выносом мозгов общему мужу и остракизмом штрейкбрехериц… переубедили.
Две тонны серебра. В моих деньгах — сорок тысяч кунских гривен. Три его годовых гос. бюджета. Как контрибуция после военной катастрофы. Выплатил. Где взял? — Принудительный займ у ростовщиков и богатых купцов.
Надо отдавать. Как? — Новый налог на ремесленников. Джизья для сувашей, удмуртов, буртасов. С соответствующим ответом "широких народных масс". Посылка войск для наказания "отвечальщиков"…
Теперь он столицу нескоро достроит. Но восхищение жён сильнее способствует выделению серотонина в эмирском желудочно-кишечном, чем десятиметровой толщины глинобитная стена вокруг города.
Целая страна влетела "по самые помидоры". Из-за любви. Из-за любви нескольких женщин к себе, красивым. Из-за любви одного мужчины к этим прекрасным дамам.
Тут некоторые вопияют:
— Фигня! Мог просто себе оставить!
Мог. Он мог любой из трёх вариантов. Я же свободогей! Вольнолюб и либерофил! Зачем человека в угол, как крысу, загонять? Лучше — "добровольно и с песней".
Эмир мог вернуть мне образец. И получить войну с гаремом. А это, знаете ли, далеко не всякий мужчина вынесет.
Мог не заплатить и не вернуть. И получить войну. Такое — явно враждебное действие. Все предшествующие договорённости им отменяются.
Всеволжск в эмирате большой военной силой не считают. Но есть второй гарант — Боголюбский. Который, естественно, "впишется". А что у него вот-вот начнутся проблемы на севере… Это надо предвидеть. Новгород от Биляра далеко — не разглядеть.
Мог заплатить землями. Сувашией, Удмуртией, Буртасией. Но мне оно не надо. Моё нынешнее вхождение в Мордовию и Северо-Двинский бассейн лишило меня резервов: нет людей, которые предлагаемые территории готовы обустраивать и осваивать.
Взял деньгами. И теперь, с невыразимой грустью и искренним сочувствием, наблюдаю за делами соседа.
Там нынче недоимки взыскивают. Жестоко. Казнокрадам головы рубят. С конфискацией. Местных аристократов прижимают. Болезненно. Неплательщиков из податных бьют палками, продают в рабство. Конечно, мусульманин не может быть рабом у другого мусульманина. Но есть же евреи, армяне. А потом кто-нибудь, сильно благочестивый, сделает доброе дело — выкупит единоверца. Что и пополнит, в конечном счёте, казну правовернейшего и блистательнейшего.
Прогресс, господа! Прямо-таки — шествует по планете. Скоро, поди, и взятки брать перестанут. Ибо — нечем.
И что характерно: сами деньги отдали и сами же к моим — с предыханием. Правда, торг другими товарами почти остановился: "сумы" уехали, один бартер остался. Эмир, может, и перешёл бы на мои "рябиновки", но муллы возмутились: нашли на бумажках изображения зверушек и возопили: харам! Некошерно!
Не отрицаю. И Коран им в руки.
Под это дело Николай там последние Пердуновские короба с прясленями втюхал. Хорошо пошли, втрое. А жо поделаешь? Монеты — нет, кускового серебра — нет, белкой да куницей платить, как в Новгороде — городские булгары разучились. Ищут деньго-заменители.
В Саксине — чуть иначе. Там свой, местный рынок — с гулькин нос. Там рынок региональный, транзитный. Их, конечно, с тысячи зеркальц карманных тряхнуло. Но тут же нового серебра из-за Каспия привезли. Ещё там прежде много платили слитками меди и, особенно, олова. Теперь… не платят. А иначе на чём бы я листовое стекло делал?
Попаданец — всегда терминатор. Разрушитель. Просто фактом своего существования. Например: мы не занимаемся всерьёз бронзой. Но кварталы бронзовиков (мастеров по изготовлению бронзовых изделий) и в Саксине, и в Биляре — хиреют. Сырьё подорожало, а изделия подешевели — масса других цацок появилось на рынке: стекло, хрусталь, янтарь…
Если эта девочка станет герцогиней Саксонской… а её матушка вывернет зятю мозги наизнанку в правильном направлении… Шестимиллионная Германия… тысяч десять зеркальц. Четырнадцатимиллионная Франция — тысяч тридцать. Там места побогаче. Италия, Испания миллионов по шесть. И ведь это только по одному моему товару. И только по одному, западному — направлению.
***
Что-то я снова про деньги. Интересно, конечно. Но у меня тут голая девушка перед зеркалом стоит. Это интереснее: денег в мире много. А Ростислава Андреевна — одна. Вся из себя такая… обнажённо-взволнованная.
Сначала она не поняла. Не узнала себя.
Закономерно. Она никогда себя так не видывала. Зеркала такого размера, хоть бы и металлические… нет, на "Святой Руси" отсутствуют. Поменьше есть. Или в лужу смотрись.
Потом пошевелила пальчиками, осторожно, не отрывая взгляда, повернула голову влево-вправо. Нечто знакомое, не дикарка какая из лесу. Просто отражение очень непривычного размера и качества.
Потом до неё дошло — что именно она видит. Взвыла и бросилась. Куда-то.
"Молчи, свет-зеркальце! Сама всё вижу".
Еле поймал за ошейник. Вопит, плачет, рвётся.
Факеншит! Царапаться пытается! Встряхнул, приподнял на руке — начала задыхаться, багровеет.
Убиться-застрелиться-повесится! Неделю назад она голая перед сорока мужиками стояла. Которые к ней как звери дикие рвались. Решётки грызли, дерьмом кидались. Да, испугалась, дёргалась. Но не до такой же степени!
Разница? — Там она себя со стороны не видела.
— Ты — чья?
— Гхр-р…
— Так с чего же ты дёргаешься?
Чуть отпустил, подождал, дал продышаться.
Как-то Цыба на Ростю нехорошо смотрит. Зло. Учуяла в подопечной аристократку? Подобную той "злой разлучнице", которая её у Лазаря в постели и в доме заменила? Заметила мой взгляд и сразу ушла в свою обычную "потусторонность".
— Я ж говорю: ни ума, ни вежества. Дура. Зеркала испугалась.
Характеристика дана Ростиславе. А вот оттенок презрительности относится к обоим. "Воеводу на мокрощёлке заклинило. А господин-то у нас… того. Дурень озабоченный. Такого можно и… не послушать".
"Пришла прекрасная пора
явиться мудрости примером,
и стало мыслей до хера,
поскольку бросил мыслить хером".
"Зверь Лютый" — перестал "являться мудрости примером"?
Увы, красавица, суждения, основанные на общих закономерностях, в моём случае применимы… ограничено. Фора в восемь с половиной веков даёт множество мыслей. Не только "до", но и дальше. И "бросать мыслить", хоть чем — мне не свойственно.
Цыба… врёт. Ростя не зеркала испугалась, а себя в нём. Себя нынешней, непривычной.
Социальные отношения выражаются в отношениях личных. "Ничего личного, только бизнес" — не у нас. Если Цыба начнёт Ростиславу гнобить по теме: "из блягородных…", то угробит. А других учителей в части женских подробностей жизни… Здешний мир — мужской. У меня и вовсе — от казармы на пол-шага.
— Дура, говоришь? Будем учить. Личным примером. Раздевайся.
Какое самообладание! Практически никаких эмоций. Кроме играемых.
— Смотри, Ростишка, внимательно. Как раздевается опытная соблазняющая женщина. Как встаёт, смотрит, двигается. Бровку вздёрнула, плечиком повела. Улыбку запомни — после перед зеркалом отработаешь.
— З-зачем? Зачем… мне это?
— Ты не забыла — кто ты? Дырка с ободком. Бублик похоти. Вместилище бесов, сосуд с мерзостью.
— Н-но… но я, господин…
— Ты — это ты. Имея свойство — используй себе на счастье. Твоё счастье — вызвать мою радость. Разными способами. Например, соблазнить кого-нибудь, на кого я укажу.
Во, сейчас опять плакать начнёт.
"Повторение — мать учения". Прежде чем материться, лучше повторить.
— Ты — рабыня. Орудие говорящее. Моё. Всё. Душой, умом и телом. Ты должна стать инструментом. Полезным. Гибким, твёрдым, точным, острым… Лучшим. Для этого — выучиться. Ты не редкостная портниха-ткачиха-повариха. Ты не умеешь варить стекло, учить детей, лечить людей и животных. У тебя есть только один редкий талант, ты — отрыжка похоти. И руки твои — силки диавола. Научись применять эту ловчую снасть, данную тебе господом. Ибо ничего не делается без его, Божьего, попущения. Есть дар божий — используй. А я помогу, научу. Для начала — отучу бояться. Стыдится, стесняться. Делай что должно, и пусть остальные утрутся соплями, умоются слезами и захлебнутся слюнями. И радуются. Что не пришлось захлёбываться дерьмом и кровью. Пока.
Даже плакать забыла. Я что-то новое проповедаю? "Обратить недостаток в преимущество", "сделать из дерьма конфетку". Беллмана не читала? — "Оптимальное поведение определяется конечной целью и состоянием системы в текущий момент, независимо от того, каким образом она пришла в это состояние".
И мне плевать — как ты пришла в "это состояние".
— Цыба, на скамью. На четыре кости. Смотри, Ростя, как это делается. Какой взмах ресницами, многообещающая улыбка, призывный взгляд через плечо, изящный изгиб позвоночника, оттопыренная попочка, плавное движение рук, кокетливость пальчиков ног.
"И с ложа дивного привстав,
Она изящно изогнула
Свой тазобедренный сустав".
Редкостно.
Я — о рифме. А вы о чём подумали? — А, и это тоже. Хотя здесь и "ложе" — просто лавка домашняя, и не "привстав", а наоборот…
Двери заперты? Портупею с кафтаном и рубахой — долой. Штаны на помочах не только для детишек. Чисто индивидуально: не люблю пребывать со спущенными штанами.
Уточняю, если кто не понял: кроме как в отхожем месте.
— А-ай!
— Ну-ну, Цыба. Ты ж взрослая женщина. Смотри, Ростишка. Всё сыграно грамотно. Раздевание, приманивание, провоцирование. Сла-аденькая… Так бы и съел. Снаружи — всё правильно. Но не учтена скорость собственной реакции. Оказалась не готова. Ничего, растянется. Помнишь как я тебя в баньке? Подойди.
Ростишка была совершенно ошеломлена. Она впервые в жизни присутствовала при подобном действе. Куда более частом в жизни рядовых туземцев, чем, например, присутствие на чьих-то похоронах.
Увы — аристократка. У простолюдинок таких зияющих пробелов в базовом образовании нет. Заполняем лакуну в тезаурусе семинаром. Переходящим, возможно, в лабораторную работу.
Раскрасневшаяся, смущённая, она, однако, уже не была полна ужаса. Происходящее воспринималось как крайне непривычное. Но не непристойное.
Эта шкала оценок просто выпала.
— Здесь — вот так. "Правильно" — то, что велит господин.
Ни одна здешняя русская женщина, вообще — ни одна женщина в эту эпоху, кроме негритянок в Чёрной Африке, не оденет, например, мини-юбку. Сгорит со стыда. Принуждаемая повесится или утопится, ощущая себя опозоренной, обесчещенной. Но состояние душевной, эмоциональной зависимости, полное подчинение воле господской, "выученная беспомощность" убивает самооценку. Точнее — меняет её источник. "Хорошо" — угодить хозяину.
Одновременно меняется восприятие опасности. Ответственность за собственную безопасность возлагается на начальника.
— Господин защитит. Можно любопытствовать.
Если вы уверены, что злобный разбойник не выскочит из телевизора, то почему бы не посмотреть кино? С попкорном.
Непривычно, ново. Но не запредельно или смертельно.
Кажется, она, уже на уровне автоматических реакций, перестала воспринимать меня как врага. Общение с однофлаконниками дало позитивный опыт? "Господин — знает лучше". Присутствие при порно-спектакле — не убивает. Мир не перевернулся.
Тогда от "зрительницы" переходим к "участнице". Кордебалет? — Нет, выразительнее, "авансценнее". Правительница часто бывает вынуждаема играть роль примадонны. Не спрятаться в толпе, в массовке, а выйти под свет прожекторов. Стать центром происходящего. Превращая окружающих в живые подмостки, декорации, задник.
Ну что, героиня-герцогиня, пошли?
— Дай-ка ручку.
Ростя потрясенно смотрит мне в лицо, пока я, "сладострастно" ухмыляясь, переплетя её пальцы со своими, наклонившись "нос к носу", просовываю наши руки под животом Цыбы к нужной точке. Нет, не к пресловутой "точке G" — там место занято. К "бутону наслаждения".
— Ай!
— Чувствуешь? Как ей нравится.
Ей — не нравится. Цыба борется с внутренним конфликтом. Конфликт между душой и телом. Негативная оценка происходящего, состояния подчинённости, второстепенности, объектности. И позитивная физиологическая от этого же. Коктейль из удовольствия и унижения. Причём второе — чисто "между ушами". Причём поверхностность, условность этого "чисто между…" — ею постепенно осознаётся.
Готовность "оскорбляться" в мой адрес — её недавнее, буквально последних двух-трёх месяцев свойство. Утратила навыки рабыни. Забыла "своё место". Сходно с моей ошибкой в Луках.
Мы с Цыбой давно плотно не общались. Она несколько подзабыла "кто в доме хозяин". Привыкла верховодить. И у Лазаря на подворье, и здесь вокруг неё команда собралась — в рот заглядывают. Усвоила манеру быть независимым лидером.
Эх, её бы в Саксонию. Ух, как бы она там "дала угля, мелкого, но много". Но… а во "Всеволжске" остро стоит проблема "капралов дуболомов". Повторять опыты Урфина Джюса — не хочу. Бить женщину… да ещё такую… С другой стороны: на кой чёрт мне "умница, красавица, спортсменка, комсомолка", если она "краёв не видит"?
Она привыкла быть "активной стороной". В психологической части, и не только. Самостоятельно решать, доминировать, принимать ответственность, играть, а не быть играемой. Те свойства, которые, в значительно большей мере и вариативности, есть у Софьи. И, к моему сожалению, отсутствуют у Ростиславы. Утратила покорность, перестала быть былинной русской женщиной-богатыршей: "Нас куда ведут, да мы туда идем".
Вот и приходится… укорачивать. Не по-святорусски — нагайкой, или по Добрыне — саблей, а… другой женщиной.
Я-то думал, что Цыба будет учить и воспитывать Ростиславу. А получается что-то из "ланкарточных взаимных обучений".
Ревность? — Да. Я не хочу, чтобы "воспитанная беспомощность" Ростиславы проявлялась в отношениях к кому-то другому. Кроме меня. И гендерная принадлежность этого "кому-то" — мелкая деталь при общем неприятии.
Если честно — "беспомощность" и мне не надо. Я люблю и умею общаться с самостоятельными умными женщинами. Другое дело, что часто "самостоятельностью" называют капризность, а "умом" — глупую хитрость. Ничего не поделаешь: умных среди хомнутых сапиенсом всегда меньшинство.
Как говорила мудрая тётя Фира, "мозги не брови: если их нет — не нарисуешь".
Приходиться "вкладывать ума". В разные подходящие места.
— Давай-ка ещё. Вот тут. Чуть сильнее.
Это же так здорово, детка! Управлять человеком — так захватывающе! Она не хотела, она была против. Она злилась на тебя. А ты только чуть прикоснулась, и вот взрослая женщина издаёт страстный стон, меняет дыхание, ахает и с всхрипом заглатывает воздух. И чуть слышно молит:
— Ещё! О! Сильнее! Ещё!
Она — в нашей власти. И душой, и телом. Прекрасно, не правда ли? Только надо знать. Что, где, когда… Вот от этого — изменятся ваши взаимоотношения. Душевные. Она уже не будет смотреть на тебя злобно-равнодушно. Будет, наверное, злиться. На себя. За то, что ты смогла сделать её счастливой. На минутку. Но — смогла. Доставить удовольствие. Вы были близки. В любом будущем — будет "память тела" об этом.
И ты будешь также. Биться и стонать в чьих-то руках. Забывая себя, забывая о мире, забывая обо всём. А потом краснеть от стыда и смеяться от радости. И — мечтать. Мечтать о повторении. Переживая мгновения собственного чувства счастья. Будешь. Если повезёт.