Чувство...

Вот стоит в загородке бык. Бычара. Жуёт жвачку, вспоминает летние деньки на вольной травке. Мимо проходит какой-то мужик-скотник. И бьёт кувалдой. С размаху меж рогов.

Не пробовали? Со стороны быка? - Я тоже. Но, чувствую - похоже.

М-мать...!

Полярный лис размером с синего кита...

Факеншит! Дурак - сам. Ведь всегда смеялся над молодёжной манерой: "секс не повод для знакомства", ведь учили же в детстве вежливости - сперва имя-отчества спроси, перекинься парой слов о погоде, поинтересуйся нофелетом...

Первая реакция, ещё не осознаваемая - мышечная. Я отдёрнул её в сторону и вскинул над лицом кулак...

Убить!

Уничтожить!

В щёль втоптать...!

Чтобы не было, чтобы сегодняшнюю ночь... вообще вычеркнуть... из жизни, из вселенной...

Мда... видать, я выглядел очень убедительно: девушка отшатнулась, падая попкой на лавку у стенки, сгорбилась, прижала коленки к груди и вскинула над головой руки. В инстинктивной и, очевидно, безнадёжной попытке защититься от внезапной вспышки беспричинного, безграничного бешенства, этого, только что довольно доброжелательного здорового лысого мужика.

Зрелище тощего, панически испуганного, безуспешно и бессмысленно пытающегося защититься, существа... бросилось в глаза. В последний момент. Удар остановить не смог. Чуть довернул. Попал в стенку.

О-ох... Хорошо, что у меня баня крепкая. А то мой приятель как-то, когда его жена довела своим нудением по поводу обмывания квартальной премии, тоже ударил. В последний момент понял, что убивать... не надо. Попал, в панельной многоэтажке, в перегородку между совмещённым санузлом и кухней. Потом его жена месяц молчала и подавала борщ в ванну.

Пососал костяшки пальцев, попыхтел над этой... недоразумением, сунул руку в бочку с холодной водой.

Мысли... Какие могут быть мысли при такой новости?!

Абзац подкрался незаметно. Вот он. Глубокий, как Марианская впадина, и широкий, как Русская степь. Всеобъемлющий.

Исправить, сделать бывшее небывшим - невозможно. Как-то... купировать? Заткнуть, замотать, утопить... Бестолку - утечка всё равно будет.

Трахнуть дочку Боголюбского...

"И над могилою моей - гори-сияй её... звезда".

Над очень скорой могилкой.

Хана ханская пришла. Кранты тебе, Ваня. Ты хотел умереть на женщине? Ну, сам-то... А вот дело твоё, труды-заботы, люди-человеки, прогресс с процветанием... убил. На девке. Точнее, по геометрии - под ней. Что ещё хуже. Но не существенно - отягчающих не будет, поскольку по основной статье... В пепел. На триста вёрст. Всему живому и неживому.

Вешайся, Ваня. Просто чтобы не присутствовать на своём ужасном конце.

Здесь "конец" в смысле - "финиш". Уточняю. На случай, если вы не про то подумали.

***

Как описать состояние человека, который старательно, с удовольствием от приятного и понятного дела, вычистил пистолет, вогнал обойму, передёрнул затвор, поднёс, весело улыбаясь, ствол ко лбу. Спустил курок. И - внезапное осознание:

-- Ё-моё... Предохранитель-то снят... Что же это я наделал? Мне бы жить и жить. Делать, творить, радоваться...

Последнее мгновение. Пуля уже пошла. Поздно. Вот она. Из ствола вылетает. Ничего не изменить. Бздынь...

***

Линять, мочить, забашлять...

Увы, коллеги, никакие стереотипы из "мира старта" в этой ситуации - неприемлемы. А думать далеко продвинутыми мозгами 21 века... Не преувеличивайте своё самообладание - с требуемым уровнем не живут. При таком "само-" скорость реакции в обычных ситуациях - недостаточна. Когда сороконожку спросили о том, как ей удаётся управлять таким количеством ног - она "само-обладнулась", задумалась и ходить уже не смогла.

Сработала накатанная уже здесь, в "Святой Руси", во Всеволжске... даже не заготовка - под такие дела никто сценарии составлять и накатывать до автоматизма не будет.

Сработал накопленный опыт. Средневековый. Кусками из других историй, эпизодов. Не в форме: вот я повспоминал, подумал, сравнил, оценил, запланировал, отдал приказ, проверил исполнение...

Фигня. Минут для "подумать" - есть. Но думать - нечем. Полное сотрясение. Не мозгов - мыслей. Все - в разные стороны. Потом отражаются от стенок черепушки и гасят друг другу. Поглядели бы вы на картинку интерференции с дифракцией! В моих мозгах. В ту минуту.

***

Обезьяна, свалившаяся с дерева, радуется:

-- Были бы мозги - было бы сотрясение. А так - ничего.

Вот именно - "ничего". Одни ощущения.

***

Я глянул в щель приоткрытой двери. Процесс завершился. Софочка, благодушно отругиваясь, пыталась перевернуться и слезть со стола, обещая присутствующим "следующий раз". Когда и у них вырастет. Я шагнул на порог в предбанник.

-- Кончил? (это - десятнику) Кляп. Ей. В грызло. Живо.

-- Э-э-э... Но...

-- Тебе помочь? Исполнить приказ?

Софочка сообразила быстрее. Сразу завопила, завозилась энергичнее, свалилась со стола. Снова заорала - стукнулась коленкой. Тут и мои "добры молодцы" проснулись. Навалились на неё гурьбой.

-- Локти - вязать. На голову - торбу. На тулово - простыню. Живо.

Как же там, в Киеве, Степанида свет Слудовна приговаривала: на ручки, на ножки, на глазки, на ротик... У неё шесть рушничков получалось. Я чего-то забыл?

Софочка лягалась и кусалась. Ей, тайком от меня, хорошенько приложили по почкам. Начальство не увидело, а она успокоилась. Оглянулся в мыльню. Ростислава так и сидела поджав коленки, на лавке. Только глаза огромные смотрят.

-- Эту - так же.

Она и не сопротивлялась.

Два увязанных куля под стенкой предбанника. Десяток взволнованных, сгорающих от любопытства юношеских рож. Оделся, затянул портупею.

Подумал.

Ничего не придумал.

Тогда...

-- Ты и ты - со мной. Одевайтесь. Теперь - всем...

Как же так сказать, чтобы дошло...

-- Того, что здесь было - не было. Запомнили? Не было здесь баб. Никаких. Понятно? Не было игрищ на столе и там, в парилке. Приехали. Погрелись. Помылись. Чуток приняли. Спать пошли. Всё. Кто что иное видел... не увидит более ничего. Из могилы... - света белого не видать. Кто сдуру сболтнёт... спьяну, на исповеди, под пыткой, на смертном одре...

Я переставал контролировать себя. Потрясение, как не раз бывало у меня, переходило в бешенство, в дрожание приподнимающихся губ над чуть выглядывающими кончиками клыков. По-волчьи, по-вампирячьи, по... по "звере-лютски".

Не знаю, что ребятам нынче помстилось. Но история о том, как я учил своего князь-волка хрипы людские рвать... среди народа ходит. Спать лягут - вспомнят. Бог даст - прочувствуют и последуют моему совету. Потому что иначе... умрут. Назвав, предварительно, те уши, в которые болтанули.

Ещё до заката следующего дня, невыспавшихся ребят подняли. И отправили на смену гарнизону на Казанке.

Жаль. Ребята толковые, походом проверенные. Но... уж больно "горячую" новость хватанули.

Десятник уверял, что они, де, ничего, всей душой... вот как бог свят... и вообще...

-- Год там отслужите. Потом верну. И благодари господа, что... с головами.

За год один - погиб, один - умер. Двое покалечились, женились, перешли в гражданскую администрацию. Остальные получили повышения. И убыли к новым местам службы. Тема чуть утратила "жаренность", можно было с людьми уже... поспокойнее.

За порогом бани - глухая ночь. "Майскими короткими ночами...". Майская ночь достаточно продолжительна для того, чтобы связать петлю, сунуть в неё голову и выбить из-под своих ног табурет.

Висит Ванечка.

Смерть повешенного длится около трёх минут. Поэтому им руки и связывают. У меня времени чуть больше. И прожить его надо так, чтобы не было мучительно больно. В те последние три минуты...

Мы топали через двор. Софочка мычала, толкалась, пыталась сесть на землю. Пара моих гридней, только что восторженно мечтавших с нею "поласкаться", постепенно зверели и, когда думали, что я не вижу, били её сапогами по босым ногам.

Ростислава в самом начале наступила на подол, слабо завязанная простынка с неё слетала. Теперь, светя в ночной темноте своим белым, недавно намытым и наслаждавшим меня, тельцем, семенила по тропинке, с вывернутыми назад руками, согнутая в три погибели, с торбой на голове, удерживаемая и направляемая моей твёрдой рукой.

Что-то подобное у меня здесь уже было. В "Святой Руси", в Смоленске. Тоже двор, ночь, голая женщина в сходной позиции. Там... была луна и тело побогаче. Радовало. А здесь... загрыз бы.

Топали мы недалеко.

-- Здрав будь, Ноготок. Гридни, свободны.

-- И тебе здравствовать, Воевода. Давненько бабья не приволакивали. Мои-то молодцы - аж заскучали.

-- И ещё поскучают. Этих - в МКС.

МКС - сложившаяся во Всеволжске аббревиатура. Сболтнул Ванечка разок. А оно в народе прижилось. МКС - "место куда сажают". Не возражаю - похоже. У Ноготка так называют подземные одиночные камеры с дополнительной изоляцией. Космос.

-- Ага... Режим?

-- Вода, еда, одежонка, разговоры - нет.

Прогулки, помывки, больничка, передачки, свиданки, "звонок адвокату"... здесь - только "в интересах следствия".

-- Вона как... Долго?

-- До особого.

Ноготок внимательно посмотрел на голую, в торбе на голове, Ростиславу, полуголую, в порванной и слезшей простыне, мычащую из-под мешковины, Софию.

-- Свихнутся.

-- Божья воля.

Появившаяся пара подмастерьев палача ухватила Софью, я, за связанные локти, поднял с колен Ростиславу. И мы потопали.

На верхнем уровне у Ноготка архивы, кое-какие мастерские, комнаты отдыха. На втором - пытошные. Там уже полным ходом идёт процесс - исследуются подробности "восстания жрецов".

Как всегда - не хватает персонала. Особенно - сочетающих знание технических подробностей процесса и языка общения клиента. Так-то кнутом бить - есть кому. А вот спросить...

Минус третий, минус четвёртый... Пришли. Осмотрели.

Чистенько, метено. Пусто. Похоже, как меня в Киеве держали. Параша. Двойные двери. Хоть убейся об них - снаружи не слыхать. Сверху - технический этаж. С некоторыми... свойствами. Людей Бешеного Феди в этих помещениях обрабатывали эфиром, опиатами, акустикой...

Софочка дралась до последнего. Когда сорвали тряпки, вынули кляп, она принялась ругаться. В лучших традициях Степаниды свет Слудовны. Сколько лет прошло, а некоторых выражений я ещё... не вполне.

Вывернули бывшей боярышне, княгине, монахине, расстрижёнке, московско-литовской полонянке, "зам. по всём" в Ипаевом погосте... руки за спину, нагнули. И головой - вперёд. Пинком. В темноту. Похоже - предпоследнюю. Последняя в яме будет. Дверь - стукнула, засов - лязгнул. Потом - вторая.

Пока это происходило, Ростислава стояла у соседней камеры. Как поставили - лицом к стене. Молча, не шевелясь. Торбу с её головы я сам стащил. И кляп вынул. И руки развязал. Стояла совершенно безвольно, не сопротивляясь, никак не реагируя на мои прикосновения. "Выученная беспомощность".

Вот на что я купился! Вот чем она меня приманила! Падлюка! Так-то - смотреть не на что! Да мне любая даст! Да у меня такие раскрасавицы - только ждут! Чем же она меня охмурила?! В ней же ничего нет! Ну, дырка. Так такое же - у половины человечества! Только на Святой Руси - миллиона четыре!

Обман. Заговор. Волшба. Колданули, с-суки! Обмагичили, гадины! Приворотным зельем...

Ваня! С ума-то сходить не надо. Ты ж не пил никакого зелья.

Всё равно! Ведьма! "И руки её - силки дьявола"! Что-то в каменку кинули! Что-то в мазях было!

Было.

И есть. Глупость. В твоих мозгах.

Глупая самоуверенность, тупая расслабленность... Проще: сам - дурак.

Помощники Ноготка сунулись, было, ухватить и её. Вывернуть руки, нагнуть, вкинуть... Я остановил их. И тогда она, неотрывно глядя в стену перед собой в полутьме подземелья, скупо освещаемого скипидарным фонарём в руке Ноготка, негромко сказала:

-- Я - твоя. В воле твоей. Господин.

И пошла. В дверь. В разверстый зев. Темноты. Подземелья. Могилы.

Двери - стукнули, запоры - лязгнули.

Без воды - неделя, без еды - два месяца. Максимум. Сойти с ума - индивидуально.

Выбирай, попандопуло. Способ уничтожения угрозы. Тебе, твоим людям, твоему обществу... Родине нашей!

И прогрессу всего человечества - само собой.

Достаточно ничего не делать, просто - не вспоминать. Свежие косточки скоро, неизбежно и закономерно займут подобающее им место в общей могиле...

Не вспоминать.

О собственной глупости, о собственном провале... О жгучем презрении к самому себе... Это ж так хорошо! Забыть.

Поддерживает самоуважение, оптимизм, работоспособность...

Только "вороны Одина" - не летают один без другого. И один из них - "помнящий".

Ваня, ты - идиот. Мир зависит от человека. А человек - от мира. Ты можешь забыть. Мир - нет. Опасность от помещения этих... "колец вечной жизни" в тёмные прохладные места хранения... только выросла. Хотя куда уж...

Факеншит же! Уелбантуренный четырёхмерно...

Переходим к следующим, технологически необходимым, шагам.

Одна беда: технология - процесс получения чего-нибудь. Результата. А я не знаю, какой результат мне нужен. "Чтобы не было"? - Так не бывает.

Думай. Ищи. Чего ты хочешь?

Уже ближе к утру, раскидавшись с неотложными делами, я добрался до постели. С Гапой. Она мгновенно уловила мои... некоторые ограничения в мужских способностях. Фыркнула и стала раздражённо завязывать скинутый, было, платок:

-- Что, выдохся? Софочка с девкой еёной всю силу вытянули? На простую бабу уже ласки и не осталось?

-- Гапа, если ты забыла, нас трое суток по лесам гоняли, спать некогда было.

-- Ой, можно подумать, ты прежде после трёх суток выдыхался! Ясно-ясно, прежде у нас одна хитромудрая сучка была, теперь они в две п...зды с тебя силы тянуть будут. Тьфу! Два сапога пара! К старой б... ещё и молодая ...ща!

Неприязнь между Гапой и Софьей мне известна. Сам поддерживаю. Раздражение от обманутых женских надежд - тоже понятно. Но здесь звучат и другие эмоции. Тревога? За себя? За меня?

Пришлось вернуть Гапу, расспросить о делах-подробностях, снять с неё платок... и всё остальное. И вообще: Гапа действует на меня возбуждающе. В некоторых местах. Потому что во всех других - умиротворяюще, умиляюще, обнадёживающе и радующе. Пока она улыбается - хочется жить. Во всём многообразии значений этого слова.

Позже, накинув уже платье, она, не глядя в мою сторону, произнесла:

-- Ваня... ты поберегись. Эта... полонянка бывшая - змея подколодная. Ты её на груди пригрел, а она в любой миг укусить может. Теперь они удвух жалить начнут. Ведь обойдут, очаруют да одурманят! Козликом блеющим прыгать будешь. Эх, мужики, мужики...

Что напрягло - Гапа знала, что баба с девкой ходили в баню перед возвращением Воеводы.

Что порадовало - даже Агафья, которой по должности положено знать всё о всех, на моём подворье обретающихся, не знала истинной истории Софьи и Ростиславы.

Софью я притащил во Всеволжск сам. Её считали служанкой из богатого дома в Кучково. Захваченная московскими литовцами при уничтожении городка полонянка, выкуплена мною у поганых задёшево по моему, истинно христианскому, человеколюбию и для дорожных хлопот в одиночном сплаве по Оке.

Софочка легенду поддерживала, опасаясь засветиться перед Боголюбским, пришедшие позже с Кастусем и Елицей "московские литвины" - подтверждали.

Но как можно тайно для моих ближников притащить в город Ростиславу? Княгиню?! Пусть - вдову, пусть - из далёкого маленького княжества. Всё равно, такие особы - по одному не ходят даже в сортир. За полторы тыщи вёрст... скрытно от моих служб...

У меня - не гос.безопасность, а сетка рыбацкая - одни дырки.

Утром, качая спину в своём физ.амбаре, вытаскивая и роняя привязанные в тренажёре колоды, я нашёл время спокойно, равномерно продумать сложившуюся ситуацию. И прикинуть некоторые возможные продолжения.

Интрига выглядит очевидной. После того как она сработала и есть время подумать, объяснить уже случившееся.

Софью гложут две страсти: страх, что я выдам её Андрею.

Что он с ней сделает? - Я думаю, что ничего особенного. Посадит в тёмный холодный сырой поруб. До скончания века. Который (её век) кончится, вероятно, ближайшей зимой. Воспаление лёгких в эту эпоху не менее эффективно, чем палаческая секира.

Но ей представляются пытки и муки адовы. Я, в рамках моих представлений о Боголюбском, никаких гарантий дать не могу, она его куда глубже понимает. Может, и права.

Она ищет способ рассорить меня с князем, сделать наши отношения враждебными. Тогда любая его просьба не будет мною выполнена. Можно будет опасаться только меня. А со мной - надеется справиться. Обойти, задурить, глаза отвести, "оседлать"...

Это вторая её страсть: власть. Власть над людьми. Не над землями, полками, имениями, финансовыми потоками... - над конкретными, видимыми ею персонами. Не над толпами трудно различимых смердов и холопов, а над социально и визуально близкими. "Нагнуть" ближнего боярина - удовольствие. Заставить какого-нибудь посадника или воеводу плясать под свою дудку - радость.

Нет, "наука страсти нежной" не была для неё "кином". В смысле: "важнейшим из искусств". Да и не "из млада" присутствовало в ней страсть к "науке кукловода". Не родительский дом был причиной её стремлений, но дом мужа и свёкра -- убийцы её отца. Та атмосфера, в которой она росла и взрослела в княжеской семье. То непрерывное давление противоборствующих партий, использующих её для достижения своих, достаточно примитивных, "подлых" целей. Тот цинизм, обман, лживость, с которым она сталкивалась в лице людей внешне уважаемых, почтенных, боголюбивых - заставляли её делать внутренний выбор. Годами. Сотни раз.

"Повторение - мать учения". Она - выучилась.

"Так - можно. Потому что - нужно". Она - усвоила.

В этом кубле Боголюбский, с его понятием о чести, с личной поразительной храбростью, с готовностью подставлять свою - не только чужую - голову, с умением воевать и, при том, со стремлением к миру, с последовательным, пусть и кровавым, насаждением порядка, закона, православия, культа Богородицы, по сравнению с Долгоруким, например, который просто хотел сесть Великим Князем, а пока пребывал в праздности, "любил мягких женщин и сладкое вино", выглядел "рыцарем света".

У неё перед глазами было два примера - отец и сын, свёкор и муж. И она выбрала. Третье. Своё.

"С волками жить - по волчьи выть" - русская народная...

Или оставаться глупой дурочкой, детородной машиной, послушной игрушкой в руках братьев, или самой научиться играть, управлять этими "пупками земли Русской".

Окружающие сами, последовательно, многократно разрушали её уважение к ним.

-- Старше? Знатнее? Славнее? - А всё то же дерьмо скользкое.

Вблизи Андрея она вела себя достаточно осторожно - князь попытки манипулирования распознавал и наказывал больно. Хотя не всегда - история с побегом из Вышгорода тому пример. Но случаев разных перед глазами прошло великое множество, опыт кое-какой накопился.

Удар добровольно-принудительного пострижения в исполнении Бешеного Феди, епископа Ростовского, "пожар Московский", в котором погибли её родственники, последующие события показали, что, по сути, ничего кроме ума, хитрости - у неё не осталось.

Она хотела жить, хотела безопасности. И могла добиться этого - только получив власть.

***

Я нахожу в Софье немалое сходство с Людовиком IX:

"Имя этои? страсти - власть. Та власть, которая проявляется не в виде короны, мантии и пышных титулов. А реальная, настоящая власть: возможность распоряжаться судьбами людей и управлять событиями.

К цели... не гнушался идти разными, в том числе и весьма нечистоплотными средствами. Впрочем, король не был кровавым тираном...

Основным методом... был не террор, а виртуозное, талантливое, бесподобное коварство... Историки считают Людовика выдающимся дипломатом. А что такое дипломатия, как не умение обхитрить своих соперников?...

"Разделите своих врагов, временно удовлетворите требования каждого из них, а затем разбеи?те их поодиночке".

"Никто так не умел ссорить и разделять людеи?, как французскии? король".

"Не верьте словам, верьте лишь тому, что вы видите своими глазами!".

"Они вам лгут? Хорошо. Лгите им еще? больше!".

Подобно королю, Софья не была увлечена "любовными приключениями". Да, она понимала толк в этом занятии. Но смотрела на любовников как на инструмент, влияния на неё они не имели.

Будучи сама женщиной, презрительно относилась к женскому полу, считая его "средоточием глупости".

Людовик XI делал исключение лишь для дочери Анны, которая слыла большой умницеи?: "Это наименее глупая женщина Франции, потому что ни однои? действительно умнои? женщины мне встречать не удавалось".

Софья видела "умную женщину" каждое утро, взглянув в зеркало. А вот свою дочь считала дурочкой. Пока жизнь, в моём лице, не заставила её переменить мнение.

Подобно королю, Софья была равнодушна к рыцарским доблестям. Турниры, охоты, поединки, "славные подвиги" и блюдение "дворянскои? чести" вызывали не просто скуку, а злую насмешку. Для вельможных дам этой эпохи подобное отношение к "идеалам рыцарственности" было чем-то исключительным.

Беда в том, что она знала - "под павлиньими перьями скрывается обычная куриная гузка". Большинство "славнейших" и "храбрейших" на ристалище, придя в опочивальню, да просто - допущенные к столу, превращаются в грязных пьяных скотов.

Вообще: что достойного она может увидеть среди этих... расфуфыренных петушков? По сравнению с её Андреем. Более храброго среди родовитейших? Более родовитого среди храбрейших? - Таких нет. А своего она знает. Всего. Включая потаённые мысли, сомнения и страхи.

Внешние атрибуты власти не интересовали короля. Филипп де Коммин вспоминал, что не раз испытывал чувство неловкости за своего монарха - настолько "неподобающе просто" тот был одет.

Софья, как всякая нормальная женщина, любила принарядиться. И муж обеспечивал ей материальные возможности. Но сам роскоши не любил. Увешаться цацками рядом со скромно одетым супругом? - Непристойно. А привлекать к себе внимание без него - просто опасно.

Софья неоднократно поражала меня способностью работать с деталями костюма. Вот она входит в общество. И сразу становится центром внимания. Какой-то платочек, украшение... работает якорем для любого, скучающе скользящего по залу взгляду. Всё её видят, стремятся подойти ближе, получить её благосклонную улыбку... Через полчаса - её нет. Детальку сняла, а то наизнанку перевернула. Её не видят. А она тихонько сидит в сторонке и всё примечает.

Деньги? Людовик был скуп. Но для полезного дела не жалел ресурсов. Золото его интересовало не само по себе, а как средство решения государственных проблем.

Сходно и Софья. Что странно. Уже в 19 веке Энгельгард отмечает у русских крестьянок "глупую жадность к деньгам". В 12 веке - скаредность прорывается и у русских князей.

Софья же, без расчёта трендов, балансов и роялти, ухитрялась совмещать кажущееся безудержное транжирство, умение "пускать пыль в глаза" и мгновенный переход в режим "сироты-сиротинушки".

-- А на ужин у меня, бедной, окромя корочки чёрствой - и нету ничего.

И то, и другое игралось весьма убедительно. И правдой не было - считать деньги она умела. Бывали в её жизни периоды, когда необходимость кормить детей, свиту оборачивались унижениями... Повторять - она не хотела.

Да, такая женщина - нуждалась, могла и хотела власти.

Увы - женщина властвовать в патриархальном обществе не может.

Екатерина Великая плакалась своим гвардейцам:

-- Да ежели бы я была в штанах...! Да вы бы все мне - и нах... не нужны были бы...!

В 18 века - были прецеденты. Но возвела императрицу на престол - гвардия. И ещё долго, пока общество цивилизовалось, ряд её фаворитов, почти до самого конца, обеспечивал не только любовные приключения, но и вполне видимую поддержку гос.структур, громкие победы российской армии и флота, славу "росского оружия".

Уже в конце века 20-го довелось слышать от чуть выпившей и расстроенной карьерными неудачами дамы ту же фразу императрицы Екатерины.

Уточню: дело не в свойствах женщин или правления. И то, и другое бывает разным. Дело в тысячелетнем на Руси общественном мнении: "кого е...ут, тот сам е...ать не может", "баба сверху - не бывает".

Аксиома. Часть святорусского, и не только, менталитета. "Это ж все знают".

Властвовать сама - Софья не могла. И не властвовать - тоже. Единственный путь - найти прокладку. Передаточное звено, хендл. Мужского пола. Подёргав за который - получаешь желаемый результат. Денюжки высыпаются, платье дорогое приносят, дружины скачут, вороги дохнут... А сама - живёшь и радуешься.

Власть - как условие "пребывания в числе живых". Возлюби то, что позволяет тебе жить. Тот рычажок, дёргая за который получаешь исполнение желаний. "Волшебная палочка", "лампа Алладина". Натирай её до блеска. Чтобы вылез джин. Который исполнит твоё повеление. Чтобы жить. Жить - хорошо, красиво, богато, счастливо...

Она - не могла жить без власти, и она - полюбила власть. Власть превратилась для неё в наркотик, в обязательный источник радости, удовольствия.

Эти хохмочки не всегда прокатывали с Боголюбским. Но Андрей уезжал надолго. По воле отца. Выражавшей часто волю его второй жены-гречанки или иной "юной прелестницы" стареющего князя, транслирующей пожелания её окружения. Софья оставалась одна. Под властью злобной, враждебной. И, для спасения себя и детей своих могла, по сути, использовать только неофициальную, основанную на межличностных отношениях, власть. Достигаемую не деньгами, должностями, вотчинами, "тенью кнута и призраком казни", но её собственными душой, умом, телом... И она добивалась успеха.

Недавний пример Ипая с её "воцарением" в дальнем погосте - лишь мелкий очередной эпизод. Да, всё в погосте делается по слову погостного тиуна. Только говорит он - её слова.

Главный во Всеволжске - я. Единственный способ получить здесь власть - "оседлать" меня. Каким бы я не был. Да будь я "хоть негр преклонных годов" - она попыталась бы меня подчинить. Любым способом, который ей доступен. Но возможности её ограничены. Не удивительно, что она попыталась применить самое эффективное женское средство - собственное тело.

"Тело как улика" - кино, тело как средство управления - повседневность.

Софья считается одной из самых красивых женщин "Святой Руси". За тридцать, невысокая, белокожая, сероглазая, с пышной косой, полногрудая, с широкими бёдрами, чуть полноватая ("мягкая", "богатая"), с мягкими плавными движениями, она близка к эталону русской красавицы. Это дополняется весёлой, дружелюбной, живой манерой общения. Вкупе с навыками поведения княгини, образованием и соображением, жизненным опытом, связной интересной речью, светскими манерами, знанием этикета...

Увы...

Всё это было мне интересно. Но - не взахлёб. Другие заботы тревожили мою душу, занимали внимание. И - другие люди. Многое, чем она пыталась доказать свою ценность, своё первенство в доме, принималось и... откладывалось.

-- При приветствии обязательно три шага? На каждом - поясной поклон? Интересно. Запишите. И отдайте в Посольский приказ. Нам здесь не надо.

Попытки поразить меня в постели - провалились, удивить манерами - смешили, благочестием - раздражали. Она не могла понять, почему она - княгиня, экс-жена самого Боголюбского! - для меня менее интересна, чем та же Агафья или Трифена.

То, что они ведут активный мирской образ жизни, не запираются в тереме, делают работу, мне и им интересную, нужную, важную, и этим не только интересны, но и приятны - не укладывалось в её умнющей головке!

Как всякий нормальный мужик, я люблю "распустить хвост", хвастануть перед дамами своими успехами. Послушать восхищённых "ах-ахов". Но не менее приятно услышать и их рассказы об их делах. И, часто - куда полезнее.

Для Софочки такое...

-- Да ну, будто не мужик вовсе.

А уровень душевной "прозрачности" моих женщин, их честности, "не-подличания", столь для меня важный, ей казался просто бабской глупостью.

-- Мужики - козлы. Им всем - только одного надо. Улыбнись ласково, глазками похлопай глупенько, прижмись невзначай, ножку, там, ушибла ненароком, прикинься слабенькой, восхитись его... мощью, умениями, силой... конями, соколами... чего ему любо. Он ещё пыжится, а не понимает, что уже уздечку принял, удильца грызёт, копытом бьёт... Норовит от радости поскакать. И ты его поводьями... потихоньку, но крепко... И вот он уж во весь дух несётся. Куда тебе надо. Чуть повод потянула - встал как вкопанный. С чего, почему? - А по его самого, соколика, решению. Ему и мысли нет - поводья баба подтянула. Откуда у жеребца-то мыслям быть? А то пятками чуть прижала - как стрела полетел. Куда, для чего - и знать не знает. Иной и запалится. От старания наезднице своей услужить. Пал, сдох. Жаль, конечно. Надо нового искать. Жеребчика. Они ж для того господом богом и сотворены. Чтобы ту, кто их оседлает, домчать. Куда ей надобно.

"Вить из него верёвки" - русский народный фразеологизм. Софочка - опытная "верёвочница". Не только узду сплетёт, да ею взнуздает, так ещё и плётку выплетет. И ею же - настёгивать станет. Талант.

Не надо преувеличивать: такие утверждения в вот таких формулировках на "Святой Руси" звучат вовсе не в каждом тереме. Но у Софьи свой, достаточно особенный, жизненный опыт.

Не следует переоценивать и "теремность". В "Святой Руси" есть женщины из высших сословий, которые серьёзно участвуют в общественной жизни. Я уже вспоминал жену Изи Давайдовича или двух дочерей новгородских посадников, ставших княгинями и проведших жизни свои отнюдь не "спрятавши за печкой".

Былинных богатырей Добрыню Никитича и Василия Буслаевича - матери их не только рожали, но и спасали. Не останавливаясь и перед публичными мероприятиями типа "вдовица сирая со служаночкой побили мужей лучших новогородских во множестве".

Так - бывает. Но - не кошерно. Правильно: киндер, кюхе, кирхе (дети, кухня, церковь). Патриархат.

Честно говоря, дети и кухня, даже и без церкви, полностью съедают всё время. А есть ещё домоводство. Которое в больших усадьбах превращается в многоотраслевое промышленное производство. Общение высокородных дам, доходящее до уровня национальных СМИ и гос.пропаганды...

"Ночная кукушка - всех перекукует". Поработайте ночным "серым кардиналом" хотя бы в масштабе захолустной вотчины - ни на что сил не останется. Не от трудоёмкости или масштабности самого... события. От интеллектуальных и эмоциональных усилий. Не считая физиологических. Отход-подход, подготовка-реализация... А от этого, бывает, ещё и дети родятся. Неоднократно. Кормить-ростить - можно рабам повелеть. А вот выносить-выродить... сама-сама.

И где на такое житьё-бытьё слабых женских сил набраться?

Такой образ жизни был ей привычен и понятен. А здесь... Произошедшие после её прибытия во Всеволжск скандалы показал всю её от меня зависимость и мою... "не-осёдлываемость".

Свою безуспешность в деле "взнуздывания" Воеводы Всеволжского она отнесла исключительно насчёт своего возраста. Ну не ума же!

И вот этим, изощрённом в интригах, вываренном в десятилетиях цинизма и беспринципности Кучковичей и Рюриковичей, умом она нашла решение.

Мы с ней в этом похожи: берём существующие детали, комбинируем, складываем по-новому... Не сколько ломимся через бурелом препятствий, сколько пользуемся уже сложившимися обстоятельствами. Где-то жёрдочка через болото упала, где-то в стенке дырка была. А мы чуть подвинули, чуть расширили...