Моя "безпека" - "сеть дырявая". Но ругаться на них бессмысленно. Система рассчитана на определённый набор ситуаций. Что-то новое, ни на что не похожее... Не работает.
Бюрократические системы сродни "искусственному интеллекту": покажи ситуацию, объясни требуемую реакцию - будет желаемый результат. Без этого, "сама-сама"... нет. И, обычно - это хорошо.
Инициатива чиновника допустима в рамках должностных инструкций. От бюрократа не требуется самостоятельности, изобретательности, чувства справедливости... Его дело - исполнять закон.
Хорошо исполнять хороший закон - ни на что другое сил не остаётся.
В этой истории - нарушения закона не было.
Едва доставив "банных дам" в МКС, я пошёл "пинать" своих безопасников. Уже к следующей ночи мне была представлена вся картинка. Отчасти - потому что связь работает. Отчасти - потому что никто не запирается. И моего... м-м-м... волнения - даже не понимают.
-- А мы чего? Мы ж ничего... Иль оно заборонено?
Последовательность событий выглядит так.
В ноябре прошлого года я посылаю Изергена Ипая и Софью в погост. Время позднее, холодно, погост невелик. Но интересен своим географическим положением. Зимой мы его расширяем. Санными обозами подкидываем людей, продовольствие, оснастку. Оттуда, если удастся помириться с удмуртами, пойдём дальше по Вятке.
Для поддержания миролюбия - посылаю попа, для контроля интересного направления - ставим телеграф. И поп, и мальчишки-телеграфисты - постоянные гости в доме погостного тиуна. То есть - за столом у Софьи.
Мальчишки - в ней души не чают. Сироты из приюта, они тоскуют по родительскому участию, по любви материнской. И обнаруживают это в Софье.
Мамку нашли.
Повторю: ни какого секса, смерти, пыток, денег, карьеры... Возможно, для моих современников, выращенных телевизором, полагающих цель жизни в повышении уровня потребления материальных благ, такое - душевное общение как ценность высшая - покажется странным. Здесь душевный умный разговор - главный отдых, редкое и ценимое счастье.
Оно и в 21 веке так, только не все про то знают.
Доброе слово, ласковое внимание. И они готовы за неё "в огонь и в воду". Но ничего такого она не требует. Потому что всё делается само собой. По инструкции.
По сети гоняют кучу информации. Не только мои "указивки". Публичная информация передаётся связистами местному начальству - погостному тиуну. Который доводит её до подчинённого населения.
Зачем? - Факеншит! Вы что, такое слово - "политинформация" - не слышали?! А - партхозактив, профсобрание, корпоратив...?
Коллектив должен периодически собираться, люди должны общаться друг с другом и с начальством. При любых формах собственности. Если это не делается в рамках официальной структуры -- появляется структура неофициальная.
Можно выскочить из штанов, но не из принципов функционирования обезьяньей стаи.
Умный начальник может в таком собрании услышать умные мысли. И применить к своей и общей пользе. Выявить неформальных лидеров и продвинуть их так, чтобы они не стали ему оппозицией, уловить назревающие конфликты и купировать их. Просто понять собственные ошибки.
Самим работникам нужно высказаться, оценить друг друга, понять своё место в общей картине "трудовых свершений".
Коллектив становится более сплочённым, связным. Отчего производительность труда возрастает.
Это - азбука. На уровне отдельного коллектива.
Но мне мало повышения связности внутри конкретной общины, мне нужно, чтобы люди ощущали себя частью много большей общности. Не - "деревни Гадюкино", а народа "стрелочников". Чтобы постоянно чувствовали - Родина о них помнит, Воевода о них заботиться. Они не брошены сиротками, до которых никому дела нет, в занесённых снегом лесах, а часть "трудового народа". И ежели что - под присмотром и при поддержке.
Борьба за "всехное" счастье -- поддерживает и интенсифицирует. Коррелирует с родовыми и христианскими ценностями.
Более интенсивный, чем в одинокой полуземлянке в лесу, информационный поток воспитывает информационный голод. Как великое множество мужчин в советские времена, придя с работы, не заваливались спать, а садились читать газету, помните?
-- Комунякскую прессу?! В "Правде" нет известий, в "Известиях" нет правды!
-- А пофиг. Сперва - информационный голод утолим. Потом... туалетной бумаги - тоже нет.
Альтернативы...? - Спать по 12 часов в сутки. До чирьев по всему телу. Или сплетничать о соседях. До... аналогично, но - по языку.
Ещё, конечно, можно изучать. Например - фарси. Но Воевода учителей не прислал. А чему другому... как-то не хочется.
"Лень-матушка поперед нас народилася" - русская народная.
Способность воспринимать новую информацию - тренируется. И, укрепившись, требует ещё. Синапсы хомнутых сапиенсом нуждаются в непрерывном массаже. Хоть чем. А то - отмирают за ненадобностью. Тогда приходят Склероз с Маразмом. И прочие... нехорошие.
"Массаж" отдаёт в конкретные социальные явления.
Напомню: вокруг моих поселений - леса. Туда можно уйти с концами. Мы таких ловим, двигаем границу, у беглецов куча проблем: где бабу взять, корову пасти, туземцы злые, "крокодил не ловится, не растёт кокос". Но, помимо "голода телесного", который люди бывалые в состоянии удовлетворить и в лесу, возникает "голод душевный" - а поговорить-то и не с кем.
Те две-три-пять морд, с которыми ты ушёл, за несколько недель непрерывного общения... обрыдли до тошноты, сорок шестой раз выслушивать рассказ о поносе соседа семь лет назад при ловле осетра руками... "вбив бы гада". И звучит:
-- Мы тут... в лесу сидим. Волю свою, типа, лелеем. А в погосте, поди, наши у самовара... новостей слушают. Слышь, сосед, а правда, что у тунисского бея на носу шишка?
Иные от такой тоски сами из леса выходят. Как несколько лет выходили из лесов русские крестьяне, спрятавшиеся в чащобах в Смутное время. Возвращаясь "в крепость", к помещикам.
Три составные части подобных "инфо.часов", проводимых в каждом моём поселении:
1. Основная часть - собственные дела-делишки. Кто сколько деревов навалял, кто какую глупость сморозил, меню на следующую неделю для общей кухни...
2. Обще-Всеволжская информация. Где и почему погост волки съели, где новый поставили, почём нынче овёс, какие новые кожи кожемяки делать начали...
3. Зарубежные новости. Чисто для общего развития. Удар у лесоруба от этого знания не улучшится. А вот извилины - чуть пошевелятся. Это ж человек, а не лунный муравей от Герберта Уэллса - отработал и спать. До возникновения новой общественной в нём надобности.
Вщиж от нас далеко. Но не "терра инкогнито". Купчики проходящие, наряду с прочими Черниговской земли новостями, моему фактору на западном краю Рязанской земли сказали. Тот поработал ньюсрайтером, и, по итогам брифинга, слепил дайджест. Который запулил баззерам. По ретрансляторам. Без руоминга.
А чего? - В этом секретов каких - нету. Переполнения каналов не случается, а поддерживать уровень трафика необходимо. Иначе у сигнальщиков квалификация падает.
На другом краю земли, на крайнем востоке моих владений, другие связисты притащили Изергену очередной... пресс-релиз.
-- Во. Глянь чего в свете белом делается.
Изерген, на очередном собрании, обсудив необходимость снижения потребления муки и возможность увеличения потребления рыбы - ловиться хорошо, промежду прочим объявил:
-- А ещё с Черниговщины сообщают: князь Вщижский волей божей помре. Молодой ещё был. Упокой, господи, его душу.
Все перекрестились и пошли новую кадку квашенной капусты пробовать.
Из тысяч людей, до которых была доведена эта новость, лишь я да Софья могли иметь по этому поводу какие-то переживания. Я - потому что во Вщиже бывал, нас там побить хотели. Но я болтался в Луках. А вот Софья...
Не думаю, что Софья сразу кинулась составлять детальный план. Просто известие о вдовстве дочери, помимо чисто материнского желания увидеть своего ребёнка, вызвало ещё одно... даже не мысль, скорее - инстинктивное чувство: ещё одна возможность... ещё один кубик... для чего-то.
Из прежних застольных бесед с погостным попом она знала, что у того есть родственник, из этих же потомственных муромско-рязанско-черниговских попов, который служит в Коломне. Большого ума человек.
Мотивируя тем, что Изерген очень трепетно относится к ритуалам православия, она интересуется у своего попа:
-- Можно ли резать в воскресенье скот, если необходимо, или птицу?
На что поп вполне корректно отвечает:
-- Воскресенье - чистый и праздничный день, чтобы идти в церковь и молиться, так пусть дела не будут этому препятствовать. А чтобы резать в воскресенье что нужно - нет беды, ни греха, если будет простое воскресенье или праздник, или гости, или что иное - не возбраняется.
Софочка радуется:
-- Слава те, господи, не согрешила!
Но просит уточнить:
-- Ты у твого родственника спроси. На всякий случай. А то у нас тут олешек пойманный в загоне ходит. Не скот, не птица... Удмурты в гости придут - зарежем. Дозволено ли?
Погостный поп в Софье - тоже души не чает. Не в смысле... как вы подумали, а по христиански: праведная дщерь церкви нашей. Всегда и поклонится щедро, и в делах помощница, просфору, к примеру - кроме неё никто...
"Просфоры следует печь такой женщине: чтобы не блудила, и была бы чиста".
Софочка, конечно, с Ипаем невенчана живёт. Но других тут нет. А они - как муж с женой... И насчёт чистоты... Как у Софочки месячные - вся община без евхаристии. Тело Христово не претворяется. Ибо не из чего.
Нифонт советует Кирику купить новые просфоры на торгу. У нас тут... не окрестности Новгорода - купить негде.
Конечно, есть и неосвященные просфоры - на них можно совершать проскомидию на второй неделе после выпечки. Но кому ж охота чёрствым хлебом причащаться?
Софочка порхает мотыльком. По темам в беседе застольной. И, в какой-то момент, "к слову", выдаёт:
-- Жалко вдовицу сирую. Княгиню-то Вщижскую. Уж она-то молода-молодёшенька, одна-одиношенька. Некому вдовицу утешити. Слово доброе сказати, слёзыньки горькие утерети.
Поп, уполовинивший ведёрный самовар, благостно отдувается:
-- Ничо, мир не без добрых людей, и тама отцы духовные есть, поуспокоют душу юную, поддержку дадут, поучение уместное...
-- Не скажи, не скажи, батюшка. Вдовица-то княгиня. Ей бы вровень утешальника найти... утешальницу. А! Есть же! Княгиня Рязанская. Добрейшая, как я слыхивала, женщина. Даром что немецкого племени. Точно! Вот она-то слёзоньки вдовице новоявленной и утрёт мягенько. И княгиня, и с умом-возрастом, и душа добрая... Ты, как родню-то свою спрашивать про олешка будешь, отпиши - пусть посоветует в Рязань-город идти. Глядишь - и доброе дело получится. Господь с нас за заботу о вдовице безвинной пару-то грехов и спишет.
Сколь много ненужных, несуразных дел совершается на Руси просто от безделья. Чехов, формулируя подобное утверждение, имеет ввиду времена куда более поздние. Но и нынче, из лучших побуждений, в намерении сделать "благое дело", люди творят... разное.
Поп совет Софочки родственнику своему - отписал. Телеграф - передал.
А чего ж нет? Основной в послании технологический вопрос: олешек - скотина или птица?
Почему барка с Вщижской вдовой от Коломны пошла вниз по Оке, а не вверх в Москва-реку? По совету Софочки, переданному ею через одного попа другому?
Пребывая в растерянности, Ростислава не могла ничего решать. Ближники её тоже не имели ясной перспективы. Гребцов на барке мало, против течения не выгрести, посадник Коломенский всеми силами увиливает от необходимости давать людей - весна, все огрехи, снегом прикрытые, нынче вылезли, мужики к севу готовятся, одно межевание чего стоит... А прямого приказа нету.
Запросить приказ? - Посадник... очень не рвётся. А княгиня - смысла телеграфа не понимает, хотя вышки видит.
-- Пойдём-ка вниз. А там... Князь Рязанский Живчик дочери друга и господина своего поможет, даст людей, вода спадёт и по Клязьме...
Кроме всего прочего, Ростислава боялась встречи с отцом. Вроде бы вины её в смерти Магога нет. Но давние, важные расчёты Боголюбского на Вщиж, на то, что с Десны вороги не придут - провалились. Для Андрея дочь... конечно дорога. Но государственные дела дороже. Утешения Ростислава не ждала. А ждала пострига да кельи монастырской. При более-менее резких словах отца. Впереди маячил заруб.
Разница между зарубом и порубом - в добровольности. В первый - своей волей идут. Или тем, что "своей" - названо будет. А так-то... яма.
В Боголюбово княгиня и спутники её - не торопились.
Софочка, узнав у связистов, что барка Вщижская скатывается по Оке, убедительно показала Ипаю, что погосту для развития - много чего не хватает. Всяких мелочей, одного-другого-третьего... И убедила отправить её во Всеволжск.
-- Я ж там служила! У самого Воеводы на подворье жила! Меня ж там знают-помнят. Всякие ходы-выходы...
Ипай отправил её, с подарками, с оказией в столицу. Где умная Софья не попёрлась на воеводское подворье - там дело быстро бы дошло до Агафьи или Ивашки, а остановилась у одной из своих знакомых.
Бабы замуж выходят, детями обзаводятся, живут с мужьями своими где тем указано. И своих давних знакомых, по делу приехавших, с радостью принимают.
Связисты с погоста просили своих коллег в городе помочь "доброй женщине". А та ещё и подарки привезла.
Не-не-не! Не шкурки. За шкурку без казённого клейма - можно запросто в каторгу загреметь.
-- А вот мёдок. Прошлогодний, удмуртский, лесной. Особенный! Духлявый! Чтобы жизнь послаще была. А вот травка. Заварить и пить. Ну... дело-то ваше молодое. Чтобы и бабам с вами слаще было...
Среди прочей, чисто из уважения, беседы:
-- А вот, помнится, княгиня Вщижская... Из Рязани баркой идёт? В Муром, поди? А когда? Ах, бедняжка, такая молоденькая, а уже... ну, бывайте, добры молодцы, служите хорошо.
Движение плав.средств отслеживается. Тайной для моих насельников не является. Иная каждый день заявляется:
-- А мой-то... на такой-то лодочке... нынче где?
Есть ограничения по информации о воинских караванах, есть - по особенным торговым. Но тут... какая-то левая барка... Добрая женщина, чисто из сочувствия... А что? Это секрет?
На моих землях нет разбойников. Это, отчасти, следствие "информационной открытости". Когда подобный ватажок заявляется - аврал. Поднимаются и сыскари, и егеря, и войско, и корабельщики. И Всеволжские, и местные. Сыск идёт до полного уничтожения.
Вот грабанули лодочку. По следам - десять шишей. Пока всех десятерых не сыщут - не остановятся. Вместе с общиной, из которой они стартовали. И мне плевать - в каких землях они шарахаются. Тем более, что и Боголюбский, и Живчик со мною в этой теме солидарны. А новгородским... им бегать далеко. Да и на Сухоне у меня уже погосты ставят. Нынче Чарджи по Костроме пройдётся... выкинем эту дрянь ушкуёвую за Ладогу.
***
Секретить что-то без необходимости от своих - не хочу. В совковые времена нагляделся. Всем понятно, что безопасники при профилактике роняют авторитет власти и выглядят придурками.
-- Пройдите через магнитную рамку.
-- А вы чего, так не видите, что я не террорист? Ну, тупые.
***
Барка приходит в Муром. Город - рязанский, посадником - Илья Муромец. Который на мои дела нагляделся, порядки знает:
-- В Клязьму вам не пройти. Только поселенцы да караваны с его, "Зверя Лютого", грузом.
-- Ап-ап... Да я, да мы... Сама! Княгиня! Дочь самого!
-- А ему пофиг. Нет, ежели Андрей Юрьевич сам... Шли гонца в Боголюбово. Может, князь Андрей и попросит... Или - давай назад к Коломне... А то можно тем же Гусём... а далее - конями...
Не надо иллюзий из серии "про свободную торговлю". Я ухватил перекрёсток дорог. Самим ГБ построенных! И никого через него пускать не собираюсь. Какая монополия более естественна, чем географическая?
-- Притащил чего? - Продай моим людям. За пол-цены. И у них же - купи. За - две. То, что с другой стороны такой же бедолага чуть раньше притащил, точно также продал и моими уже для тебе перевезено. А разница, "два процента" - в мою казну. Не хочешь? У нас - воля вольная. Тебе в Персию? - Вон Донская Переволока. Семьдесят вёрст боя с кыпчаками. Хочешь северного товара? - Вон психованный Новгород. Там, как раз, они снова друг друга режут. Сходи. Глядишь, и тебе чего обломится.
-- Да мне только мимо пройти!
-- Проходи. Мимо. Вокруг. Вон Коломна с Волоком Ламским - на Волгу, вон Рязань с Пронском - на Дон.
-- А ежели насквозь?
-- Без проблем. Мыться-бриться-клизмоваться. Всё своё - долой. Через шесть лет - воля вольная.
Ростислава молчит, плачет и молится. Свита её... из одних дыр. Вщижские ещё на Ресе отвалились. Из суздальских... Кто поумнее да по-разворотливее - уже убежал. У Живчика в Рязани задержался, в вотчинку отпросился, больным сказался... Идти к Андрею на глаза "под горячую руку"... лучше позже, как гроза пройдёт.
Иона, пресвитер Муромский - вдовицу-княгиню утешает. Только... слёз вытиратель из него - как из напильника.
Тут как-то по утру, на том дворе церковки Богородицкой, где я древние дирхемы выкопал, подходит к княгине женщина, по глаза в платок закутанная, и говорит негромко:
-- Здравствую доченька. Не узнаёшь? Матушку свою родную.
Тут, конечно, положено описать глубокий обморок юной красавицы, павшей от столь нежданного известия прям на руки горячо любимой маменьки. Не пропустив, особенно, нежно трепещущие длинные ресницы и высоко вздымающуюся юную грудь.
Увы, пока корсеты "в народ" не пошли - русские дамы в обморок не падают. Да и вздыматься у Ростиславы ещё нечему.
Откуда Софья в Муроме? - Я же говорю: "вить верёвки" для неё рефлекторно.
Погуляв по Всеволжску, порешав кое-какие погостные дела на невысоком уровне - к ближникам она не суётся, Софочка засекла Фрица.
Весна, "главному архитектору" надо ехать в Муром - стройку инспектировать. Разгонная "Ласточка" уже под берегом стоит.
-- Господин Фридрих, а не подвезёшь ли до Мурома. А то дела... Ипай мой... для погоста надо бы...
Аргументы не важны. Она могла бы просто мурлыкать.
Фриц - от русских красавиц... выключается. Млеет, на лице улыбка идиотская. Хорошо - не писается.
"Ты - не говори, ты - просто ходи. Туда-сюда...".
Даст - хорошо, не даст - потрогаю. И это - нет? Тогда буду любоваться. И радоваться.
Мой запрет трогать Софью - он, естественно, забыл. Но та сама напомнила. Уже на кораблике. Типа: Воевода гневен будет. Ну и ладно - сел на палубу, щёку кулаком подпёр и балдеет.
Специфическая реакция иностранного организма. Мы-то как-то пригляделись, глаз замылился. Не понимаем - с какой красотой рядом живём. А он - архитектор, ему положено. Остро чувствовать прекрасное. Вот он и... заострённо млеет. Эстет, однако.
Пока Фриц в Муроме строит строителей, Софья встречается с дочкой. Тайно.
-- Мама! Но как же...?! Ты же в Кучково погибла! Ты же сгорела в том пожаре! По всей Руси сказывали! Как я тогда плакала... Я ж за тебя сорокоуст отстояла!
-- Бог милостив, вывел. Нынче обретаюсь тайно во Всеволжске. Поедем, доченька, покажу тамошнее житьё-бытьё. Разговор у меня к тебе есть. Такой... длинный. Поехали, лодочка у берега стоит. Невиданная. Покатаемся. Дней несколько.
-- Но как же..? Вещи мои, люди...
-- Вещи тебе без надобности. Что есть на тебе - того довольно. А людям... отпиши. Ушла-де, в скит молиться, не ищите. Как душу успокою - сама приду.
Ростиславе это всё - встреча с умершей, как было объявлено, но оказавшейся живой, матерью, тайный побег, бермудина летит по Оке... будто после долгой тяжёлой болезни первый раз на двор в майский день вышла, полной грудью вздохнула. Жизнь-то, оказывается, продолжается.
Тайна для любого юного организма - сущность привлекательнейшая, восхитительнейшая.
-- Скоро устье Теши. Не соблаговолит ли Софочка со спутницей своей в каюту спуститься. А то... лишние глаза могут лишнее узреть.
Похищение? Тайное, загадочное... Но похитители галантны и иностранны. А главный среди них - её родная мать! Выжившая чудом!
Удивительны дела твои, господи...
Почему не было досмотра? Потому что кораблик везёт одного из моих ближников. Их тормозить нельзя, их час - дорог. Почти так же как и мой собственный.
Софочка привозит Ростиславу в город, приводит на подворье своей товарки по швейному производству. И запирается с дочкой в погребе. Где и открывает ей правду. Целые сутки.
История с Изяславом не прошла даром. Она сама, со своим набором аргументов, выдаёт дочке тайну её рождения. Стремясь опередить меня, Андрея. Формируя у доченьки "правильный" "start point" - исходное представление, "первый взгляд".
Сам факт не меняется. Но, будучи правильно поданным, в иной трактовке, не несёт столь разрушительного эффекта.
-- Я - не виновата, меня заставили. Силой. Ты-то уж возраст вошла, знаешь как это... Тебя-то, доченька, саму-то... муж твой, урод законный... сколько раз...
Упирает на то, что жизнь ребёнку дала:
-- Господу богу молилась чтобы не родить. Но плод извергнуть... тебя убить... не смогла. Будто голос какой сверху: доноси, выроди. Доченька родится. Единственная, любимая.
Обе нарыдались вволюшку.
Ростислава, потрясённая открытием о самой себе, о своём происхождении, и просветлённая искренней исповедью, покаянием матери перед ней, сама только недавно потерявшая если не цель жизни - цели у неё не было, но устойчивый образ существования, тянется омытой слезами душой к матушке.
-- Что ж нам теперь делать? Как же жить после этого?
И получает однозначно формулируемый ответ:
-- Спасаться. От гнева Боголюбского. Сама жить не хочешь - мать родную спаси.
-- Да как же?! От отеческого гнева...
-- Он тебе не отец! Чужой злой мужик! А защититься от него - другим таким же надобно. Клин клином... - сама знаешь. И такой есть. Воевода Всеволжский, Зверь Лютый.
-- Ой! Страх-то какой... Да и как же...
-- Соблазни. Улести. На крючок посади. На его собственный "крючок". Подчини. А я... старая, глупая, слабая... Я бы и сама, да немощна стала. Годы своё берут. Сколь сил своих я на тебя положила, ночей над колыбелькой не спала, как болела ты - ко всякому вздоху прислушивалась...
У Ростиславы не осталось ни отца, ни мужа. Кроме матери - никого. Для людей русских она - дитя разврата, отрыжка похоти. Впереди - ничего хорошего. Одни ущемления да унижения. Жить - незачем. Одно есть, один долг - перед матерью. Которая ей жизнь дала, в свет белый выпустила. Не вытравила плодом бездушным бессловесным, не заспала, или иначе как, дитём бессмысленным...
***
Интересно сравнить реакцию Ростиславы с реакцией брата её Изяслава.
Изяслав пришёл во Всеволжск "на подъёме". Любимый сын славного князя, сам уже витязь, в поход победоносный ходил, поганых бил, дела княжеские делает не худо. Общепризнанный наследник, продолжатель. "Рыцарь света" въезжающий на белом коне в "град сияющий". Позади - "хорошо", впереди - "ещё лучше".
И вот, посреди радостного восхождения, на какой-то мелкой кочке - удар. Да не ниже пояса, а в самое сердце.
Он не "рыцарь света", а "порождение тьмы". Придя к цели своей, к "граду сияющему", он, управляемый самим диаволом, превратит подобие "вертограда божьего" в клоаку, в гноище смердящее. Ибо такова его, Изяслава, природа.
Но именно тогда "враг рода человеческого" и овладел. Душой ещё нерождённой.
Здесь, в "Святой Руси" нет "свободы воли", здесь - наследственно.
Пока он сын Боголюбского - княжич, "рыцарь благородный". Поняв, что "от нечистот похоти" - ощутил в себе "сатану воплощенного". Не нынче, но вскоре и неизбежно.
Так человек в 21 веке, узнав о собственной неоперабельной раковой опухоли, меняет свой взгляд на жизнь.
У княжича - хуже. Он - заразен. Опасен. Для окружающих, для близких, для "света воссияющего".
Это было неожиданно. И от того - особенно больно. И Изяслав сделал свой выбор.
Ростислава находилась в противоположном состоянии. Прежде - было "плохо", будет - "ещё хуже".
Откровения Софьи легли в её душу без сомнений - как объяснения её несчастливой судьбы. "Кара господня". Заслуженная, закономерная. "Так и должно быти". Она - "излившиеся нечистоты похоти", она - безродная, беспородная дворняжка. Которую каждый имеет право пнуть сапогом походя. Потому и несчастливый брак с мужом-уродом, потому и обиды при разделе наследства, и вообще... На ней - метка "Князя Тьмы". Она - "сосуд с мерзостью". Нормальные люди, живущие в обычной смеси греха и праведности, печати сатанинской на ней не замечают, но чувствуют. Потому и гнобят её жестоко. Справедливо. За дело. За грехи её матушки.
Изяслав жил активно, деятельно. Изменение знака сущности означало для него появление могучего врага тем делам, в которые он душу вкладывал. Измена. "Я-завтрашний" - предатель "я-вчерашнего". Убить изменника, убить себя - избавить Залессье от грядущего слуги "Князя Тьмы" в княжеском корзне.
Ростислава существовала тихо, незаметно. Была мышка белая, стала мышка серая... Самой-то мышке - горько. Но миру божьему - невелик урон.
Вот почему, наплакавшись с матушкой, нарыдавшись и настрадавшись, Ростислава приняла план родительницы своей: поссорить Воеводу с Суздальским князем. Обольстить, соблазнить, "оседлать"... хорошо. Нет - подлечь, надеться, отдаться. Лаской ли, таской ли, а всунуть воеводов "жезл вечной жизни" в её "кольцо бессмертия". А дальше... что Бог даст. Но уж без Андрея. От которого ни "курве изменнической", ни ей, Ростиславе, "курвиной дочке", ничего доброго ждать не приходится.
Такое умозрительное согласие не избавило её от растерянности, от испуга при первой встрече. Но не допустило паники, истерики. Она была морально готова, сжилась с мыслью о неизбежности совокупления со "Зверем Лютым".
Мда... не моя душеспасительная проповедь, а жаркая исповедь Софочки были причиной того спокойного, вдумчивого взгляда, которым она удивляла меня в бане.
Узнав о моём приближении к городу - окрестности просматриваются и весть была получена часа за два, Софочка отправляется с дочерью в баню. Именно в ту, где я обычно отмокаю после походов. И устраивает... нежданное интимное свидание.
Рискованно. Могли нарваться серьёзно. Но она рискнула.
Софья подкладывает под меня свою дочь. Анонимно. Зная, что на меня родовитость, аристократичность, знатность... не действует, она устраивает мероприятие не только "без галстуков", но и без одежд и имён. Ну, отъимеет воевода безымянную служаночку - кому какое дело?
А поутру она предъявит мне княгиню Вщижскую.
Дальше отрабатывается "двойной захват": Воевода млеет от восторга, безостановочно трахает дочку, а её матушка, с такой же регулярностью, "трахает" мозги Воеводе. Бобслей "двойка". Все при деле. Молодая - раздвигает ноги, старшая - рулит по ушам, я - работаю "бобом". Приём - накатанный человечеством в сотнях поколений и народов. Меня так Светана пыталась уже и здесь, в Рябиновке, "оседлать".
Другой вариант: не понравилась. Ну и ладно. Но отношения с Андреем испорчены безвозвратно. Власть - не получена, это - ещё будет "темой для обсуждения", а вот безопасность - обеспечена.
Отношение Боголюбского к его бывшей и её детям... противоречиво. Они - его семья, часть его жизни, его души. Вычеркнуть, забыть - он не может. После смерти старшего - Изяслава и ухода в православие младшего Глеба, особенно чувствителен к событиям в их жизни. Любое моё вмешательство в их судьбу будет воспринято враждебно.
Любое.
Конец девяносто девятой части
Часть 100. "А загляни-ка в глазки к ней. Увидишь..."